Автор картинки — Ventious

Автор: Chatoyance
Перевод: Многорукий Удав
Вычитка: Веон, Hariester, Tails_Doll, Glimmer
Оригинал

Начало
Предыдущая глава

Глава 9
Мама и я

Читать почту на "айпаде" было легко, а вот отвечать на письма — уже не очень. Лавендер (она решила теперь всё время думать о себе как о Лавендер — а почему бы и нет?) никогда не любила виртуальные клавиатуры, потому что не чувствовала обратной связи. Сплошное гладкое стекло и надежда, что попадёшь пальцем в нужный квадратик. Лавендер предпочитала хорошие, основательные клавиатуры с крупными кнопками. Она обожала свою домашнюю "Синикс" с прочными механическими клавишами, щёлкавшими так солидно, что каждое нажатие как бы наполнялось особым смыслом. Тыканье в виртуальную клавиатуру совершенно не приносило удовольствия.

Лавендер начала понимать, что чувствует нечто похожее, гуляя в образе пони по "Эквестрии Наяву". Фантастически подробная трёхмерная картинка и потрясающий объёмный звук были почти безупречно убедительными... но по факту там не было ни запаха, ни вкуса, ни, что самое обидное, осязания. Мощнейшая виртуальная реальность, сосредоточенная вокруг двух чувств при полном отсутствии трёх остальных, вызывала ощущение, похожее на какой-то странный голод.

Лавендер была в Берлине уже шестой день и проводила в "Эквестрии Наяву" столько времени, сколько возможно. Она выходила из "U-Bahn" возле пряничного домика напротив маленького кафе и заколоченного здания, и до самого обеда погружалась в красоты города Кантерлота и самого замка. Потом прерывалась на обед, а после ещё на два или даже три часа возвращалась к своим эквестрийским друзьям. Да, теперь у неё было несколько друзей в Кантерлоте.

Конечно, Селестия всегда была ей рада, но иногда она бывала занята государственными делами. Как-то само вышло, что Лавендер начала помогать Тандеру, который служил у Селестии кем-то вроде помощника или секретаря. Всегда нужно было что-то устроить или о чём-нибудь позаботиться, а некоторые пони или гости из дальних стран требовали особого внимания. Лавендер Рапсоди впервые встретила цивилизованного дракона — незабываемое впечатление, ибо он ни капли не походил ни на безвредного малыша Спайка, ни на неуклюжих драконов-подростков, с которыми Спайк однажды пытался общаться. Нет, этот дракон был огромным, грозным и при этом умным, хитрым, учтивым и безжалостным.

Сумев обустроить всё так, чтобы дракон не почувствовал себя оскорблённым, и заодно победив собственные страхи, Лавендер ощутила себя невероятно умелой и более могущественной и полезной, чем когда-либо в жизни. Хотя большую часть работы сделал Тандер Стид — в конце концов, это ему было по должности положено, — Лавендер стала ему незаменимой помощницей, да к тому же однажды спасла его от большого позора благодаря своим знаниям о драконах, почерпнутым из мультфильма и фанфиков. Должно быть, при создании этого мира использовалось не только то, что было показано в сериале. И действительно, метод генерации Эквестрии оказался для Лавендер открытием.

Селестия объяснила, что система подпрограмм, генерировавшая каждую текстуру, каждый камешек и песчинку, имела доступ ко всем её грандиозным интеллектуальным ресурсам и знаниям. Процедурный генератор был невообразимо креативен, и куда бы ни отправился путешественник, вокруг него на ходу создавались бесконечные новые земли, существа и достопримечательности, ждущие своего исследователя, полные неведомых и непостижимых чудес, которых доселе никто не видел. Даже сама принцесса не могла предсказать, что окажется там, за границами известной Эквестрии; она лишь твёрдо знала, что там будут удовлетворение, дружба и пони.

— Постойте... принцесса, вы хотите сказать, что... есть вещи, которых даже вы не знаете? — спросила у неё тогда Лавендер. Они сидели за праздничным ужином в тесной компании из неё самой, Тандера, принцессы и новой главы замковой прислуги. Лаймейд была бледно-зелёной единорожкой, носившей прелестное платье в стиле викторианских служанок. Лавендер встретилась с ней, когда та объясняла двум своим подчинённым, как следует убирать спальню Лавендер.

Обе пони поладили моментально — Лавендер нашла, что Лаймейд чертовски умная, обладает удивительным чувством юмора и даже разделяет её увлечение шахматами. Оказалось, в Эквестрии есть шахматы, хотя фигуры были другие, и ходили ими иногда довольно занятно. По сути, это было что-то вроде сказочных шахмат, с драконами, грифонами, пони всех видов и не только. Лавендер они чем-то напоминали одну её любимую старую игру, ещё восьмидесятых годов — "Архон". Играть в них с Лаймейд было чудесно. Она левитировала фигурки при помощи рога, а иногда, к радости Лавендер, заставляла их танцевать.

Со временем и Лавендер нашла способ впечатлить новую подругу. Осваивая свои земнопоньские таланты, она научилась выращивать фигурные розы. Уникальная система управления в "Эквестрии Наяву" позволяла Лавендер сперва прорастить семечко, а затем выборочно управлять скоростью и направлением роста стебля и листьев. В итоге она вырастила ряд роз, стебли которых изгибались в форме букв, образуя слово "Limeade". Энергичная зелёная единорожка пришла в полный восторг, и даже сама Селестия обратила внимание. Прозвучал намёк, что в скульптурных садах Кантерлотского замка такой талант может очень пригодиться.

С каждым игровым днём Лавендер Рапсоди всё активнее участвовала в жизни Кантерлота и ощущала себя всё более полезной и нужной. Тандер был очень благодарен ей за помощь, отчего они с ним ещё сильнее сблизились. Пока что у них было два полноценных свидания, и оба раза обернулись замечательными весёлыми приключениями в городе, окружавшем замок. Но радость от их с Тандером романа омрачалась тем, что Лавендер понимала: ей никак нельзя ни дотронуться до этого прекрасного жеребца, ни поцеловать его, ни ощутить, как он обнимает её. А ей так хотелось всего этого... и не только этого, подумала она, покраснев.

"Айпад" переключился на рабочий стол: Шифра отвлеклась на мысли о Тандере и случайно нажала на кнопку, закрывавшую просмотр почты. "Сосредоточься", — приказала она себе; вот из-за таких вещей у неё порой бывали неприятности на работе.

Хм. Ей действительно пришло письмо с работы, из "Интерьерных Реалий", от её начальника Крисанто. Странно. Она коснулась экрана, открыв сообщение.

Envelope-to: Siofra@Gmail.com

To: Siofra@Gmail.com

Reply-To: Crisanto-reply-140@InteriorReality.com

From: Crisanto@InteriorReality.com

 

Мисс Эшлинг,

я с прискорбием вынужден сообщить, что действие контракта между Вами и "Интерьерными Реалиями" прекращено.

Тщательно оценив Вашу производительность труда, а также приняв во внимание некоторые важные обстоятельства, обнаруженные в Ваше отсутствие, мы не могли не прийти к выводу, что дальнейшие трудовые отношения между Вами и "Интерьерными Реалиями" не принесут пользы ни Вам, ни нам.

Все личные вещи с Вашего рабочего места были собраны и отправлены в Ваш адрес вместе с выходным пособием. Для дальнейших формальностей по завершению трудового договора Ваше личное присутствие на территории фирмы не требуется.

Мы высоко оценеваем Вашу многолетнюю работу в "Интерьерных Реалиях" и желаем Вам успехов в Ваших будущих карьерных устремлениях.

 

Крисанто Евангелиста, руководитель группы,

"Интерьерные Реалии Инкорпорейтед".

-------------------------------------------------------------

Интерьерные Реалии Инк. обслуживание клиентов://1-555-854-4335

11216 Пастерн-роуд за пределами США://1-555-293-6299

Офис 100 заказ по телефону://1-555-545-5788

  факс://1-555-839-8611

-------------------------------------------------------------

Какое-то время Лавендер глазела на письмо, ощущая лишь раздражение из-за того, что Крисанто сделал ошибку в "оцениваем".

Должно быть, это Кобель Дэн, подумала она. Он стал её врагом в тот момент, когда она пожаловалась на его неуместные, назойливые и омерзительные приставания. Как-то раз при встрече в коридоре он предупредил её, что однажды отомстит. Похоже, в её отсутствие он увидел шанс и что-то подстроил. Это был самый первый отпуск, который она взяла в "Интерьерных Реалиях", и он не упустил такую возможность. "Важные обстоятельства". И ещё дали понять, чтобы ноги её в фирме не было, причём якобы для её же удобства!

Наверняка Кобель Дэн, этот шоколадным маффином кормленный кексоед! Лавендер рассмеялась. Она столько времени провела в Кантерлоте, что начала думать как эквестрийка! Хи-и! Почему-то её это замечательно приободрило. Ругаться по-понячьи в реальной жизни.

Реальной жизни? Если подумать, реальная жизнь больше не казалась ей такой уж реальной. В те часы, которые она проводила на двух ногах, ей явно было не настолько хорошо и радостно, как на четырёх. "Эквестрия Наяву" была не просто какой-то компьютерной игрой... там был целый мир... и кто мог сказать, какой из миров более настоящий? С какой стати равнодушная вселенная должна быть чем-то лучше или "реальнее", чем заботливая? Было совершенно очевидно, в какой из двух вселенных приятнее — или попросту веселее жить.

Лавендер Рапсоди закрыла чехол "айпада" и задумалась о всякой дрянной работе, которую делала в жизни. О годах, проведённых в "Интерьерных Реалиях", где Крисанто на неё орал, сослуживцы ни во что не ставили, работа была трудной, а платили мало. Она была женщиной, а значит, мужчины относились к ней как ко второму сорту, а Барби-Липучка — как к сопернице. Да ещё и Кобель Дэн. И такой была вся её жизнь в равнодушном мире, причём всегда, кроме самого раннего детства.

В Кантерлоте же Тандер нуждался в ней и, вероятно, любил её. Лаймейд была замечательной новой подругой, и каждая встреча с ней приносила радость. А Селестия... Селестия была как её мама, ещё до того, как с мамой... всё стало плохо. Лавендер всегда могла пойти работать в кантерлотские сады или просто помогать Тандеру, они и так уже были одной командой, или...

Если подумать, в Кантерлоте ей вообще не нужно было работать. Селестия ясно дала это понять. Лавендер входила в ближайшее окружение принцессы, была её близким другом. У неё имелась собственная комната в замке. Все огорчались, когда она не появлялась за общим столом. Её были рады видеть просто саму по себе. Единственное, чего от неё хотели — это самого её присутствия. Всё, больше ничего. Там, в замке, у неё была семья.

Лавендер поднялась с кровати, на которой лежала с "айпадом". Подошла к окну и поглядела на ночные огни Берлина. Очень похоже на любой другой город. Почему-то она ожидала чего-нибудь более... экзотичного. Но нет, город как город, полный людей, делавших работу, которая им не нравилась, за деньги меньшие, чем они заслуживали, чтобы богатые ублюдки, смотревшие на них сверху вниз, стали ещё богаче. Самый обыкновенный мир. Такой была жизнь здесь... такой была жизнь везде, в любом городе любой страны.

Кроме страны Эквестрии. Там всё было по-другому. Совсем по-другому.

Лавендер однажды спросила Лаймейд, не противна ли ей работа служанки. Она считала, что быть служанкой просто отстойно: убираться за другими и заботиться об их капризах. Ей это казалось унизительным и крайне неприятным. Лаймейд поразила её, заявив, что как раз наоборот — ей по-настоящему нравится быть частью замковой жизни, и она получает огромное удовлетворение от того, что благодаря ей всем пони становится радостнее, удобнее и просто лучше. Лаймейд сказала, что чувствует себя как всеобщая мама, настоящее сердце замка, и что без неё всё здесь станет далеко не таким пышным, замечательным и роскошным. Противно быть служанкой? Сама эта мысль казалась ей непостижимой. Это была привилегия и большая ответственность. Она считала это своим призванием и продемонстрировала Лавендер свою Метку — метёлку для пыли, сделанную из перьев феникса. Лаймейд была не просто служанкой, она была королевской служанкой Селестии.

Ещё ни разу в жизни Лавендер не чувствовала настоящей, глубокой гордости за свою работу. Работа была нужна, просто чтобы иметь крышу над головой и еду в холодильнике. Не работая, нельзя было выжить. Лавендер вспомнила, как читала что-то про "особую групповую терапию для тех, кто ненавидит свою работу". Иными словами, бар.

В равнодушном мире люди сплошь и рядом напивались, чтобы забыть, как сильно они ненавидят свою жизнь. Это было настолько обычное явление, что оно даже никого не интересовало. В Эквестрии же если и были пьющие пони, то она таких пока не встречала. Там не от чего было убегать, потому что всё было просто...

Просто...

Чудесно. Иначе и не скажешь. Даже сейчас Лавендер хотелось сесть на "U-Bahn" и провести там ещё три часа. Она оглянулась на свою гостиничную кровать. Жёсткий матрас. Простой и невзрачный номер, не считая картины с воздухоплавателями. О Селестия, как было бы здорово по-настоящему спать на той великолепной, роскошной резной кровати под балдахином, в собственной спальне в замке. Хоть на одну ночь... как... каково бы это было?

Каково было бы оказаться в той кровати с Тандером? При этой мысли она покраснела и застыдилась, но не могла выгнать её из головы. Как это делают пони? О небо. Ох.

Лавендер убрала "айпад" и приготовилась ко сну. Завтра, после очередной поездки в "U-Bahn", она снова увидит всё это. Глядя в зеркало, она присмотрелась к следам возраста у себя на лице. Странном, обезьяноподобном лице. Она повернула голову туда-сюда и убрала с ушей волосы. Люди действительно выглядели как бритые обезьяны. В основном потому, что они и были бритыми обезьянами. Приматами. Большие уши. Зубы. Щёки. Сходство было разительным, очевидным для любого, кто озаботился бы внимательно присмотреться. Как сильно нужно отрицать очевидное, чтобы хоть на секунду поверить, что человек не просто ещё одна узконосая обезьяна?

Не так уж и сильно, решила Лавендер. Мир был равнодушным. И последнее, чего хотелось бы любому человеку — это признать, что он всего-навсего безнадёжно смертное животное. Обезьяна с претензией на величие. Лавендер подумала обо всех людях, которые жили ещё хуже, чем она, о миллионах больных и голодных, о малолетних солдатах, умирающих на бессмысленных войнах, о процветающей современной работорговле, о фактическом порабощении женщин на большей части планеты, о страшных болезнях и о самой возможности ужасных, калечащих ран. Здесь, на Земле, существовали слепые, увечные, больные раком, умирающие.

Если в этом кошмарном, бездушном космосе был какой-то бог... кто бы вообще согласился назвать другом такое чудовище?

Селестия создала свою вселенную так, чтобы ничего подобного в ней не было. Сама физика и природа её творения делали всё это зло невозможным. Земля: 2-. Эквестрия: 5++ с отличием. Вот какие оценки по миротворению Лавендер бы поставила! "Если бы я могла, — подумала она, — я бы вышвырнула Бога из его же Творения за неуспеваемость. Что за злобный ублюдок!" При этой мысли она хихикнула.

Прежде чем заснуть, Лавендер попыталась представить, кем надо быть, чтобы создать мир, полный голода, страха, болезней, боли, старения и смерти. Нет, она просто не могла допустить, что в земной вселенной был Бог. Потому что в таком случае всё мгновенно становилось ещё в миллион раз хуже. Это значило бы, что кто-то действительно намеревался устроить всё так, как оно было в реальной жизни. Нет. Просто... нет.

 

Утром, в вагоне метро, Лавендер поймала себя на том, что уставилась на мальчика в инвалидном кресле, в сопровождении родственницы. Какое-то устройство в кресле заставляло мальчика дышать. Насколько Лавендер могла судить, бедный ребёнок мог двигать только глазами. Она резко опустила взгляд к полу. Господи, подумала она, забыв про все свои "понизмы". Господи ж ты Иисусе грёбаный.

Только добравшись до выхода из подземки, Лавендер закончила шмыгать носом. Мысли о мальчике в кресле довели её до слёз. Ей хотелось подойти к женщине, которая о нём заботилась, и заорать: "Есть же альтернатива! Возьмите его в Эквестрию! Какого чёрта вы заставляете его вот так мучиться?!"

А потом её как ударило: а какого чёрта она сама заставляет себя мучиться? Она же явно мучилась. Почему бы просто... не эмигрировать? Сегодня? Вот прямо сейчас?

Страх. Безмозглый животный страх. Её телу, её плоти было страшно умирать, и её огромное раздутое эго боялось, что на самом деле не выживет. Ну, не выживет... и что с того?

Эта мысль потрясла Лавендер. Что, если она умрёт, а вместо неё будет создана идеальная дочерняя копия? Дочерняя копия. Её дочь. Её наследница.

Лавендер всегда хотела завести же... э... ребёнка, но... так и не вышло. И в любом случае не могло выйти, она давно выяснила, что неспособна иметь детей. Если загрузка создаёт копию, эта копия родится от неё, это будет её дочь. Что за жизнь ждёт её виртуальную дочку?

Жизнь восхитительная и счастливая. Жизнь вечная в мире, который любит её и заботится о ней. В мире без несчастий и бессмысленных страданий. В мире, где всегда будет чем заняться, на что посмотреть и чем восхититься. Мир и жизнь, бесконечно прекраснее тех, что были у её мамы. Ни один ребёнок не мог пожелать лучшего подарка.

Лавендер словно протрезвела. Ей стало стыдно, что она когда-то хотела привести ребёнка в материальный мир. Что, если бы он кончил так же, как тот мальчик в метро? Он мог быть её сыном. Он и был чьим-то сыном.

Она уже стояла перед стеклопластиковой Пинки Пай с воздушными шариками, у входа в "Эквестрию Наяву". Лавендер слышала, как официантку из кафе напротив ругает начальник. Кажется, он был той ещё кучей шоколадного пудинга. Лавендер не понимала слова, но отлично разбирала интонации. Бедная девушка явно перерабатывала, но на неё всё равно орали. Нельзя так обращаться с людьми.

Лавендер вновь оглядела грязную улицу, заколоченный дом, маленькое кафе, в котором мужчина кричал на официантку. В нос вдруг ударила вонь автомобильного выхлопа и старого машинного масла. Она вздохнула, развернулась, прошла мимо Пинки Пай, и фиолетовая дверь перед ней скользнула в сторону.

Все три кресла были свободны. Выбрав одно из них, Лавендер Рапсоди уселась, нагнулась и провела по считывателю заранее приготовленной кредиткой. Уже успевший опуститься экран подтвердил её действия.

— Вперёд, в Эквестрию! — чётко сказала она. Кресло, как всегда, поехало назад, сиденье и подголовник сдвинулись, подстраиваясь под её тело. Лавендер вставила пальцы в гнёзда управления и стала с нетерпением ждать внезапной темноты, а затем чудесного света.

— О, привет, Лавендер! Рада видеть, что ты проснулась!

Это была Лаймейд, убиравшая её комнату. Последнее, что Лавендер сделала вчера перед выходом — это вернулась к себе и легла в кровать. Конечно, сегодня она там и оказалась.

— У меня для тебя потрясающая новость! — продолжила единорожка. — У меня теперь есть свой особенный пони!

Услышав это, Лавендер очень обрадовалась: хоть Лаймейд и была в целом довольна жизнью, кое-что намекало, что она начала завидовать отношениям Лавендер и Тандера Стида. Её можно было понять, а Лавендер любила свою новую подругу и желала ей только самого лучшего. Это были чудесные новости!

— Мне хотелось бы, чтобы вы с ним встретились — ох, какой же он лапочка, скажу я тебе. Тоже единорог, как я, и я думаю, он тебе понравится! — Лаймейд буквально плясала от радости. — О! И ещё! Тебя хочет видеть Селестия, у неё есть кое-что совершенно замечательное, и...

Всё мгновенно исчезло.

В полной темноте Лавендер ощутила, как кресло движется вперёд, и попыталась понять, что случилось. Ей так не терпелось услышать, что собиралась сказать Лаймейд, и зачем Селестия хочет её видеть, не говоря уже о свидании с Тандером, которое она планировала, а сейчас... что? Что-нибудь сломалось? Такое вообще возможно? Селестия же была теперь вечной и саморемонтирующейся! А может... ну конечно! В отличие от самой Селестии, которая пряталась глубоко под землёй, подключённые к ней центры "Эквестрии Наяву" были обычными зданиями. Наверное, где-то случился обрыв, и в результате всех, кто был в виртуальной реальности, выбросило из системы. Блин! Ну что за облом! Хм-м... поблизости были и другие центры, ей необязательно было приходить именно сюда. Любой из них служил дверью в Эквестрию. Это только задержка.

Кресло проехало через салунные двери и замерло неподвижно. По дороге оно успело поднять спинку, и Лавендер теперь сидела прямо. На экране перед ней висел какой-то текст. Свет был ярким, и Лавендер всегда требовалась пара минут, чтобы прийти в себя после выхода из виртуальной реальности. Она услышала сзади какой-то шум и завертела головой, пытаясь понять, что это было. Оказалось, входная дверь. Посреди помещения появился ещё один посетитель, высокий коротко стриженный светловолосый мужчина в дешёвом костюме, с виду похожий на продавца из автосалона. Лавендер переключилась на текст на экране. Несомненно, он объяснял ошибку, из-за которой её выбросило.

СРЕДСТВА ИСЧЕРПАНЫ.

Мы взимаем плату за "Эквестрию Наяву", поскольку работа и обслуживание центра требуют немалых ресурсов. Однако постоянная эмиграция в Эквестрию бесплатна.

Пожалуйста, учтите, что мы не можем полноценно обслуживать вас, пока вы находитесь в человеческом теле. "Эквестрия Наяву" значительно менее достоверна по сравнению с эмиграцией.

Если вы хотите эмигрировать в Эквестрию на постоянной основе, пожалуйста, произнесите вслух: "Я хочу эмигрировать в Эквестрию".

 

[УЗНАТЬ БОЛЬШЕ]                 [У МЕНЯ ЕСТЬ ДОМАШНЕЕ ЖИВОТНОЕ]

У неё на счету кончились деньги! Вот маффин! Как это могло... ох. До Лавендер Рапсоди дошло, что она так глубоко погрузилась в собственные проблемы, страхи и эмоциональные метания туда-сюда, что вообще не думала о том, с какой скоростью прожигает свои сбережения. Ей же теперь счёт из отеля не оплатить! И даже не поесть в кафе через улицу! Лавендер поняла, что пропала — ей даже не на что было доехать до аэропорта, чтобы использовать обратный билет.

Если она не оплатит счёт, её ведь арестуют? Что же теперь делать? Она перевела глаза на надпись перед собой. "СРЕДСТВА ИСЧЕРПАНЫ". У неё даже работы больше не было. Оставшихся при ней наличных не хватит и на бутылку "Бионада". Лавендер продолжала глазеть на экран, но ситуация никак не менялась.

Волнами накатил страх. Оставался ровно один разумный выбор. Он был очевидным, он буквально висел у неё перед глазами и смотрел ей в лицо — лицо сорокашестилетней нищенки. Лавендер попыталась заставить свой разум возобладать над глубинными страхами. "Даже если, — подумала она, — даже если в итоге получится дочь, она всё ещё будет мной, и она будет жить чудесной и прекрасной жизнью, которая продолжится и после того, как сами звёзды погаснут". Лавендер сфокусировалась на самой нижней строчке текста.

"Будущая дочь, пусть моя последняя мысль будет твоей первой — знай, что я люблю тебя. Я буду любить тебя вечно и бесконечно, и хочу, чтобы ты была счастлива", — сказала она себе. Вдруг она обратила внимание, что тот светловолосый мужчина, наклонившись, глядит на неё сквозь экран. Неважно. Всё уже было неважно. "Добрых снов, Лавендер, потому что ты их заслуживаешь".

Лавендер Рапсоди сделала глубокий вдох и наконец уверенно произнесла:

— Я хочу эмигрировать в Эквестрию.

Когда кресло снова начало наклоняться, Лавендер откинулась на удобные регулируемые подушки и продолжила глубоко дышать, чтобы успокоить бурю чувств, бушевавшую внутри.

Салунные двери распахнулись; кресло всё катилось и катилось назад, дальше, чем прежде. Лавендер почувствовала, что кресло завернуло за угол, и услышала, как негромко зажужжали сервомоторы. Лица коснулось что-то мягкое, она ощутила короткое головокружение, а затем на неё обрушился внезапный и неодолимый сон.

 

Далеко-далеко, по ту сторону океана, женщина в плохо сидящей блузке с низким вырезом поднялась из-за стола и крикнула сослуживцам:

— Дэн! Рик! Вы ни за что не поверите, какое письмо мне пришло!

Оба что-то проворчали и подошли к Барбаре, чтобы взглянуть на экран.

Envelope-to: BarbBBarnes@InteriorReality.com

To: BarbBBarnes@InteriorReality.com

Reply-To: Room 233 @meininger-hotels.com

From: Room 233 @meininger-hotels.com

 

Привет, Барбара!

В Берлине было просто замечательно, но самое замечательное — это то, ради чего я сюда в первую очередь и приехала. Я хотела побывать в "Эквестрии Наяву".

Я просто влюбилась в мир, который увидела в "ПониПаде". Я уверена, ты понимаешь, о чём я. И ещё я уверена, что ты знаешь: туда можно эмигрировать, можно по-настоящему жить вечно в волшебном мире, не старея и не зная ни нужды, ни болезней. Только ненормальный может упустить такой случай.

Вот почему я решила эмигрировать в Эквестрию.

Я больше не вернусь на работу. Мне очень жаль. Я надеюсь, Крисанто простит меня — я очень благодарна за все счастливые годы, которые проработала в "Интерьерных Реалиях", но ничто на земле не сравнится с бессмертием и вечной красотой. Прости, но это правда.

Я знаю, мы не всегда были лучшими друзьями, но хочу оставить вам всем прощальный подарок. У меня есть кое-какие связи в одной авиакомпании, и, в общем, я достала каждому из вас билеты до Берлина и обратно. Один тебе, Барбара, и по одному Рику и Дэну. Ты, наверное, не замечала, но я всегда тобой восхищалась, Барбара. Просто хочу, чтобы ты знала.

И скажи Рику, что мне жаль, что я так и не сказала ему, какой он забавный.

О, и ещё передай Дэну, что я прошу прощения за то, что устроила ему неприятности, и теперь жалею, что не сошлась с ним поближе. Скажи, что я ещё никуда не делась и по-прежнему жду — здесь, в Эквестрии ;)

Надеюсь, ты не откажешься от подарка, приедешь и сама попробуешь "Эквестрию Наяву". Тебе необязательно эмигрировать, ничего такого, это просто очень, очень здорово. Бесконечно лучше, чем "ПониПады". Всё равно что быть здесь.

Но если захочешь, то можешь эмигрировать. Это совершенно бесплатно, представляешь? Я сама ужасно удивилась! Пожалуйста, прими мой подарок, мне было бы очень приятно знать, что я смогла сделать вам всем что-то хорошее.

 

С любовью, Шифра.

____________________________

MEININGER Hotel Berlin Mitte

Oranienburger Straße 67/68, Mitte, 10117 Berlin

Phone +49 (0)30 3187 9816

Fax +49 (0)30 666 36 222

Барбара осела на свой офисный стул со сломанным колёсиком и подняла взгляд на Ричарда и Дэна, стоявших сзади.

— Вы можете в это поверить?.. Я в жизни бы не подумала, что нравлюсь этой мелкой стерве, и вот те на!

— Хех, ждет меня, значит? — ухмыльнулся Дэн.

— Бесплатно... бесплатные билеты... — поскрёб в затылке Ричард.

 

Читать дальше

"My Little Pony: Friendship is Magic", Hasbro, 2010-2012
"Caelum Est Conterrens", Chatoyance, 2012
Перевод: Многорукий Удав, январь 2014