Исповедь зверя

Исповедь зверя

Зона отчуждения в Экверстрии.

-Как вы думаете, пастор, чего больше в пони — пони или животного?
-Я думаю, что того и другого в пони поровну.

Говорят, в Экверстрии не было зла, пока пони не придумали добро. До того момента, как стали разделять свет и тьму, все было
едино. Но появилось добро — то, что правильно, и соблазн быть не таким, как прочие, возабладал. Чаша весов склонилась не в ту сторону, и появилось зло.
Но разве все так однозначно? Разве мы можем сказать: вот это добро, а вот это зло? Разве так просто найти границу между двумя крайностями?
Порой кажется, что добро и зло это практически одно и то же, но показанное с другого ракурса.
Как, например оценить поступок медпони, который ввел яд неизлечимо больному пони. Сделал ли он добро, прервав муки больного, или совершил зло, отняв жизнь?
По сути, вся жизнь — это путь через мост над пропастью — наклонишься вправо, туда, где добро, и ты сорвешься вниз, влево — и исход будет аналогичным...
А кто-то стоящий по ту сторону ущелья так и норовит столкнуть вас с пути...
Зона живет по законам джунгей — выживает сильнейший, но каждый сам находит для себя допустимый баланс доброты и жестокости. Такие пони собираются в кланы, устанавливают правила и законы, по которым живут. Для них эти правила и законы — страховочный трос, но поможет ли он, когда мост качнется?..

Это было зимой прошлого года. Он помнил даже дату и время, когда это произошло. Помнил, какой была погода впервые за все время существования Зоны над ней кружили хлопья мокрого снега и дул пронизывающий ветер. Не спасал от него ни теплый свитер, ни шапка, ни даже теплые покрытия на копытах,
которые Макс выменял у Мирчанта на артефакт "Слюда" Было холодно. Ручка автомата холодила зубы, а язык уже ничего не чувствовал. Под защитную маску набился снег, мешая обзору. Да и какой мог быть обзор, когда в трех метрах перед ним уже нельзя было разглядеть.
Макс тогда и подумал, что самая страшная смерть — остаться истекать кровью на снегу, посреди Дикой Территории.
Лучше бы он остался.

Обрывки воспоминаний вновь начинали выстраиваться в цельную картинку, и из них складывались чувства — страх, боль, злость. Без воспоминаний того дня он бы чувствовал злость и страх по-другому, как боятся войны пони, никогда не бывавшие в бою.
Там, под пронизывающим ветров, он ждал приказа коммандира группы и думал что нет ничего хуже.
Он ошибался Макс понял это, когда где-то вдалеке крикнул один из его попутчиков. Крик оборвался на высокой ноте, умирающий единорог выпустил очередь в пустоту перед собой.
-Грех! — рявкнул Макс, сам удивляясь громкосте своего голоса. — В ружье!
Под слоем мокрого снега зашевелилсь мокрые пони, и один за одним выпалили два автомата. Но в кого они могли попасть в такой-то погоде?
В ответ им бил снайпер. Закричав повалился назад один стрелок, потом второй, и в голове Макса промелькнула та пророческая мысль: как же страшно умирать, истекая кровью в снегу. Теперь их оставлялось лишь четверо — Макс, Крест и двое новичков. Против грешников шансов не было никаких.
И зачем, спрашивается, они подписались на это задание? Сейчас Макс понимал, что их просто отправили на убой, но тогда для него было загадкой, почему сектанты прознали об их приближении.
-Мирчант, тварь! — прошептал Макс и мысленно вернулся к обстоятельствам того рейда.
Их наняли. Наняли, как обычно бывало в зоне, обещали заплатить за устранение лидера сектантов. Расчет был прост — отряд из десяти сталкеров пробьется к месту сектанских вакханалий и уничтожит адептов Греха. За успешно выполненное задание Мирчант обещал им астрономическую, по меркам Зоны, сумму.
Заказ был выполнен в срок, а на обратном пути группу рассекретили, и в бою у границы обгоревших степей погибла половина отряда. Пятеро выживших бежали в Спроут, не переставая гадать, как сектанты вышли на них.
Только теперь, год спустя, Макс узнал причину смерти товарищей — их сдал заказчик. Не пожелавший платить за выполненную работу, Мирчант сдал их Греху за немалую сумму.
Макс вновь закрыл глаза, воскрешая в памяти все события той зимы. Он хотел помнить все, за что спросит с Мирчанта. Что он скажет заказчику перед тем, как разрядит в того
обойму трофейного ПМ? Именно поэтому он сейчас вспоминал все это. Каждое мгновение, каждая капля крови — он спросит за все...
Тогда их оставалось четверо — четверо загнанных в угол ходоков, и ни один из них не знал, чем все закончится. А если бы был выбор?..
Сейчас Макс вспоминал тот холодный день, мириады мечущихся снежинок и неясные тени, то и дело возникавшие по обе стороны бруствера.
— Крест, они нас обходят! — взвизгнул один из новичков, но ему уже никто не отвечал. Напарник просто шагнул во тьму и испарился. Ни крика, ни звука падающего тела.
Ничего, даже не звякнула фляжка, прикрепленная к седельной сумке.
А потом появились они — полтора десятков сектантов, одетые в просторные балахоны, возникли перед беглецами. Шансов не было в принципе...
Макс всегда думал, что месть — единственный выход, но каково же было его удивление, когда сектанты оставили его в живых. Он думал, что его пожалели.
Нет, ничего подобного. Воины Греха знали, что смерть станет для сталкера слишком легким выходом из ситуации. Они хотели его сломать и сломали.
Кто он сейчас? Пони, или животное?
Макс прижал к груди теплый артефакт. Его сломали, выжгли из него все нормальное, и теперь ни один костер не согреет замерзшие копыта. Даже в сорокоградусную жару
он чувствует холод...
Сначала Макса и двух новичков, которые сектанты тоже пощадили, содержали в подземном бункере, кормили раз в день и предлагали вкусить плоть их же напарников.
Новоиспеченный Адепт Греха объяснял сталкерам, что если они вступят в клан каннибалов, то получат возможность выйти из плена. Все трое отказались.
Если бы они знали что их ждет...
Когда в бункер перестали носить еду, Макс понял, что от них хотят. Лидер Греха кричал через дверь, что тот, кто хочет жить, съест друзей.
Сейчас он помнит все. Все, кроме нескольких дней, когда не выдержал и вцепился в глотку одного из новичков. Парадоксально, но молодые одиночки выдержали, а он нет.
Может быть, сказалось закрытое пространство, может быть, голод и преутомление, а может быть, психика просто дала сбой.
Теперь это уже не важно. Он просто-напросто на сорок минут стал зверем, а когда пришел в себя, обнаружил на своих руках кровь соратников.
Еще долго не мог Макс отделаться от привкуса крови на языке. Долго ему казалось, что копыта и шерсть измазаны липкой жидкостью...
А потом его выпустили и приняли как своего. Сектанты предложили Максу вступить в их клан, присоединиться к братии верящих в зону фанатиков.
Именно тогда и поведали историю о предательстве Мирчанта, и именно тогда он решил уйти.
Макс слышал потом, что за то время, пока он отсутствовал, клан Грех был уничтожен вольными сталкерами.

Одно единственное событие, может разбудить в нас совершенно неизвестного нам пони. Жить — значит медленно рождаться.

Он оказался последним из тех, кто, будучи пони, вкусил плоть своих сородичей. С тех пор кровь была его напитком, а организм не воспринимал никакой пищи кроме свежего мяса.
Может быть, сейчас это звучало странно, но с каждым днем он все меньше жалел о произошедшем. У него отняли доброту, любовь, сочувствие. Его вычеркнули из списка пони, но одновременно
он получил преимущество перед всеми пони — он понял, каково это быть просто зверем.
Прошел год. Не тысячи, не миллионы лет эволюции, а один единственный год, и для конкретно взятого существа все поменялось...
Отложив артефакт в сторону, Макс подошел к телу убитого им ходока. Зубы вонзились в мягкую плоть, и Макс замер, наслаждаясь вкусом. Он чувствовал как по подбородку стекает ручеек крови, чувствовал как за километры от него бежит по лесу испуганная "фламит". Все чувства вновь обострились до предела. Он видел в десятки раз лучше любого грифона, слышал многим лучше дракона, а запахи различал не хуже мутировавшего Алмазного пса. Алмазные псы. Эти мутанты обходили Мака стороной, принимая за более опасного хищника. Еще бы, ведь алмазные псы не едят своих же сородичей.
Макс поглядел на бледное лицо мертвеца, чей взгляд был устремлен в небо, и вырвал в очередной кусок.
Он охотился и теперь мог наслаждаться своей добычей. Это случилось час назад. Он нагнал испуганного одиночку в лесу на границе "Дэрк Вэйла", ударил копытом по черепу, а потом еще долго наблюдал как из него
уходит жизнь. Надо признать, Макс чувтсвовал не только удовлетворение охотника, не только сменяющее азарт чувство собственного превосходства над противником, а необъяснимое удовольствие.
Хищник чувствует в этот момент что угодно, но не удовольстве. Нет такого в Экверстрии, чтобы живое существо любовалось смертью себе подобного, готовясь потом его съесть. Этим он и отличался от прочих хищников.
В этом была его сила и одновременно слабость...
Но поужинать ему так и не дали. Внизу, на петляющей между холмов дороге появился армейский караван. Окруженный многочисленными бойцами из отряда "ВП" караван медленно направлялся в логово Мирчанта. Сначала в глаза резанул яркий свет фонарей. Зрачки сузились, напоминая две вартикальные полоски, и Макс подготовился к прыжку. На караван напали фламиты.
И в этот момент Макс прыгнул на повозку. Укрывшись в мешках с боеприпасами он замер. Военные пони ничего не заметили. Сейчас они шли в сторону Бордера, к Мирчанту, даже не подозревая, что, помимо оружия и боеприпасов, везут к старику гостя.
А Мирчант наверняка забыл уже и про него, и про группу, отправленную на убой. Он забыл, а Макс помнил, не забывая никогда, и именно эти воспоминания не давали стать ему животным.
Он читал книги, разговаривал с группами одиночек, прикинувшись сталкером — шаманом, наведывался к барыгам Кларская, и был, казалось, обычным пони, но как только наступало время
приема пищи, все менялось. Тело било в ознобе, организм требовал очередную порцию крови и мяса. Инстинкты обострялись.
Сам по себе Макс напоминал нечто среднее между наркопони и вамиром, и вся разница была лишь в том, что, помимо вбитой на подсознательный уровень необходимости, существовало и удовольствие от совершаемого.
Когда в Дарк Вэйле поползли слухи о новом виде мутанта и отряды Охотников начали прочесывать местность, он затаился и смог даже пересилить голод, но жажда зрелищ, адреналина, желание убивать — не отступили.
Не зверь и не маньяк. Вот кем он стал. И это не Грех сделал его таким, не его больной рассудок. И причины было имя. Причину называли Мирчантом...
Караван остановился около разрушенного моста. Здесь к каравану присоединились несколько тяжело-вооруженных военных пони с пулеметными турелями на боевых седлах — обычная практика для зоны.
Будучи сталкером, Макс не раз видел подобные карванные экипажи в деле. Зрелище было то еще...
Из омута памяти вырвались брызги отдельных воспоминаний, словно кто-то бросил камень, и по воде пошли круги, все новые и новые.
В голове замелькали даты, эпизоды жизни. Он видел жеребьячи года, проведенные в Филлидельфии, учебу в Кантерлоте и последующуюю работу. Стоило отвлечься, и те воспоминания, что убивали в нем инстинкты, попытались всплыть на поверхность.
но он старательно топил ненужные воспоминания. Нет, не должно остаться ничего, кроме обрывка памяти — куска воспоминаний, где он берет заказ на лидера Греха.
Месть должна быть сладкой, как свежая кровь, и ничто не должно отвлекать. Макс готовился. Он ждал этого момента год.
Макс просчитал все — и то, когда колонна военных пони выходит из зоны, и то, когда она останавливается у Мирчанта. Он составил график движения караванов, подготовил оружие.
Разве это под силу безмозглому хищнику?
А еще он изучил окрестности и пути отхода — от бункера направо, через дорогу, потом до железных холмов, и на другую сторону к яблочной ферме, и уже оттуда в родные пенаты...
Караван остановился. Застучали по расстрескавшемуся асфальту тяжелые бронированные копыта. Звякнул опускаемый на землю ящик с автоматами.
Макс прекрасно мог определить все действия военных пони по звуку. Звук может многое сказать, особенно если ты живешь в Зоне и умеешь слушать. Не раз он видел как заполненные
под завязку ящики с разного рода грузами списывали с дальних застав, чтобы потом продать Мирчанту. Именно поэтому Макс когда-то заинтересовался этим маршрутом и грузом, который везли не в Зоны, а из нее.
Именно поэтому он не одну ночь наблюдал за действиями предприимчивых капитанов и прапорщиков. Наблюдал и слушал, как скрипят, шуршат, звенят разгружаемые ящики.
Сейчас колонна была недалеко от намеченной точки. Скорее всего "ВП" решили продать пару ящиков до прибытия в деревню к Мирчанту.
Но Макса это не волновало. Он ждал, когда караван свернет на проелочную дорогу, ведущую в деревеньку, где обосновался предатель.
Сейчас он лежал, прижимая к груди небольшой, теплый артефакт — вещицу, который Сидорович дал ему перед тем рейдом в качестве предоплаты...
Наконец караван тронулся. Выкрикнул что-то счастливый обладатель ящика автоматов. До деревни оставалось меньше полутора километров.
Говорят, страх и голод — синонимы. Это верно, Страх, предчувстие — все это сопровождается ознобом. Вы когда — нибудь чувствовали как
ваши руки начинают ноги, как по телу прокатывается волна холода, сигнал о том, что вы испугались. Макс сейчас чувствовал это. Он боялся.
Боялся, что напрасно готовился целый год, боялся, что Мирчант не будет мучиться перед смертью. Он боялся своей жалости, в конце концов...
На повороте повозка качнулась. Макс встрепенулся. Сейчас он был в шаге от того, который предал его и многих других. Он шел мстить. А мстить ли?
Быть может, звериное вновь брало над здравым смыслом и расчетом, но не звериная ярость, а жажда крови...
Макс выглянул из мешков и осмотрелся.
Возле повозки стояли пять пони — трое военных пони, офицер в тяжелом бронижилете, и сталкер в выцветшей штормовке песочного цвета.
— ...потому что была договоренность, — тоном Дискорда, обещающего захватить весь мир, вещал офицер.
— Мирчант не будет платить за половину партии. Вы и так в прошлый раз два ящика потеряли.
— Вот пусть сам выходит и торгуется, — рявкнул один из подчиненных офицера.
Сталкер кивнул.
— Я вас понял. Договор есть договор, но не я здесь принимаю решения.
Сталкер зябко пожав плечами и проговорил в прикрепленное на груди переговорное оружие. Начался дождь.
— Штифт, зови хозяина. Тут проблемы.
Несколько секунд он стоял, настороженно вслушиваясь, после чего ответил.
— Все понял, ждем.
— Он придет? — офицер сменил тон.
— Сейчас поднимется, но учтите, что он может и отказаться. Вот девятый блокпост ему почти задаром комбезы гонит.
— Девятый скоро королевщина трясти начнет, и тогда твоего Мирчанта за брюхо подвесят, как Алмазного пса. Ты знаешь, там разбираться не будут.
— Ну да... — пробубнил оппонент.
Теперь они оба стояли на тропе, ведущей к бункеру барыги, спиной к Максу. Воспользовавшись этим, Макс спрыгнул с повозки, и скользнул в ограду одного из домов. Как раз вовремя, потому как только он спрятался, из бункера показались двое. Макс бы из тысячи узнал старика Мирчанта,
но в последнее время барыга начал сдавать. Он осунулся, сгорбился, второй подбородок увеличился вдвое. И все же это не было оправданием. Через шестьдесят с лишним
лет судили Грифонов — преступников, приводя в исполнение смертные приговоры, а он ждал всего лишь год.
Когда обитатели бункера поравнялись с офицером, Макс перебрался через забор и уже через две минуты был в бункере.
За год в этом склепе не изменилось ничего. Все те же столы, стулья, решетки, комната Мирчанта...
Ключи, которыми старый единорог обычно замыкал решетку, отделяющую первую комнату от остального бункера, были в замке.
Неосторожность, оплошность... Мирчант вышел всего на пару минут, не закрыл дверь, и тем самым впустил своего палача. Ирония судьбы —
если бы дверь была закрыта, или если бы офицер не стал торговаться, барыга мог бы выжить. Теперь же все было решено...
В этот момент появился хозяин бункера.
— Кто ты? — Барыга пристально смотрел на странного сталкера в балахоне, стоящего посреди его кабинета.
В тусклом свете настольной лампы лица незнакомого пони он не видел, но что-то в нем определенно было старику знакомо.
— Мы раньше не встречались?
— Вы не в моем вкусе, — в тон торговцу отозвался Макс, но Мирчант будто не расслышал шутки.
— Ты? Дай-ка вспомнить... Макс! Из пропавшей группы Грэй Вуда и Креста?
— Да. — Макс кивнул.
— Бывают же в Зоне чудеса... — Мирчант всплеснул копытом. — А я тебя давно схоронил. Веришь — я плакал. Честное слово, как узнал, не удержался и...
— Молчать! — прервал его реплику Макс. — Сядь!
Бледный как полотно торговец сел в стоящее у двери кресло. Он не смел шевельнуться, понимая, зачем пришел странный пони.
— Один зебринский мудрец сказал, что вышибет у противника сердце, — прошептал Макс, делая шаг вперед.
— Это Вабел, что ли?
Ответа не последовало.
— Мы можем все уладить. Скажи, какая цена?
— Цена? — Макс остановился.
Теперь лампа была справа от него, и свет едва заметно вырисовывал на фоне непроглядной тьмы черты его лица.
— Цена? — повторил пони с горечью. — Ты думаешь, что я могу назвать тебе цену девяти жизней? Думаешь, я могу назвать тебе цену собственной свободы?
Торговец сжался в кресле.
— Думаешь, я пришел мстить?
— А разве нет?
Зверев вытащил из сумки МП. Прицелившись в торговца он отбросил его в сторону.
— Для тебя это слишком легко. Думаешь, я пришел пристрелить тебя? Ничего подобного. Я вышибу тебе сердце! — Макс шагнул к собеседнику, и в этот момент Мирчант закричал.
Скуля, словно напуганная "фламит", барыга рухнул на пол и пополз к решетчатой двери. Макс шел следом. Он знал, что жертва никуда не денется, и тем слаще представлялась ему месть.
Рог барыги засветился. Из за угла медленно начал подниматься МП.
— Ты будешь просить о смерти... — прошипел Макс, наступая на спину ползущему пони. Магия Мирчанта рассеялась.
Прижатый к полу, Мирчант завопил вновь, и на этот раз его услышали. На лестничной клетке загрохотали тяжелые копыта, и в комнату вбежал тот самый здоровенный охранник, который не так давно выходил из бункера вместе с Мирчантом.
Разбираться в чем дело, громила не стал. Заметив Макса, он прицелился в него из странного вида пистолета и выстрелил.
Такое оружие Макс не раз видел у медпони и прочил альтруистов. Снабженный дротиками со снотворным, такой пистолет мог вырубить на пару часов даже Пвевдомита, не говоря уже про обычного пони. Обычного?
Макс вскочил, превозмогая тяжесть во всем теле...
Охранник выстрелил вновь...
Черная бездна приняла пони в свои объятия, и он потерял сознание...
— И что с ним делать? — буркнул охранник, и его голос последним отзвуком зазвенел в засыпающем сознании Макса...
— Вытащи на улицу и пристрели. — Торговец покосился на распластавшегося посреди кабинета Макса. — И отнеси его тело подальше.
— А военные?
— Да, незадача. — Мирчант топнул копытом. — Эти "ВП" вряд ли будут с нами после того, как мы на их глазах застрелим пони. Ты знаешь как поступи — возьми автомат с глушителем и отведи нашего друга в лесок.
— Понял
— Ну, вот и здорово. — Мирчант напоследок пнул Макса копытом в бок и скрылся в подсобке.
Теперь они остались наедине — обездвиженный хищник и его противник, посмевший прервать ритуал мести.
— Давай прогуляемся, — просипел здоровяк и, взвалив Макса на спину, направился к лестнице. — Тяжелый, зараза.
Уже светало, и когда телохранитель Мирчанта остановился в лесном массиве, непроглядную темень ночи сменил робкий рассвет.
Опустив тело обездвиженного противника на траву, охранник снял с плеча автомат с инегрированным глушителем и глубоко вздохнул.
Терпкий воздух утреннего леса, словно наждачная бумага, заскреб по гортани, оставляя горьковатый привкус.
— Слышишь меня? — Здоровяк ткнул Макса в плечо. — Беги давай. Мне так стрелять не интересно. Встал и побежа...
Договорить он не успел. Пленник вскочил на ноги прежде, чем губы стражника прошептали последнюю фразу. Копыто вонзилось в кадык охранника, ломая шейные позвонки.
Телохранитель Мирчанта покатился с холма.
Макс несколько секунд смотрел, как тело мертвеца медленно сползает по склону, оставляя за собой тонкую струю крови.
Он развернулся в сторону деревни.
Уходить он не собирался. Он жаждал мести...
Словно руша все его планы, зашуршали по палой листве десятки копыт, и Макс понял — его заметели.
Офицер, продававший Мирчанту оружие, и трое его бойцов показались за деревьями несколько секнуд спустя. Зная сверхчутье Мирчанта, нетрудно было предположить, что торговец понял, какую глупость совершил, отправив своего телохранителся с Максом. Потом он принял верное решение и попросил военных помочь. А военные? Да за милую душу...
Поняв, что месть откладывается на неопределенный период, Макс спрыгнул с холма и поскакал, петляя между деревьями. Несколько раз в паре сантиметров от него разлетались в щепки гнилые деревья, дважды
ухали аномалии, принимая на себя свинцовые подарки солдат, но Макс не останавливался. Он знал что стоит ему замереть, сбить дыхаие, и пуля его настигнет, непременно настигнет...
Хищники охотятся на хищников...
Вот если бы он успел схватить автомат убитого охранника... И что тогда? Перестрелял бы солдат? Нет, на такое даже Макс не был способен.
Вскоре рокот автоматов смолк, и Макс позволил себе остановиться. Все рассчитано. — двадцать секунд на восстановление дыхания, десять минут до Железных холмов...
Макс понурил голову и глубоко вздохнул. Воздух больше не был терпким и горьковатым. Месть откладывалась.

Все данные взяты из мира S.T.A.L.K.E.R
Рассказ написан на основе MLP