Триада Лун. Резервные зеркала (Главы 14-15)

Автор: Cloud Ring

Больше, чем трое.

Скуталу ощущала себя… в порядке. Она оставалась Скуталу: её воспоминания были при ней, нить её жизни — по-прежнему крепка и устойчива. И кошмары её памяти тоже были с ней.

Сейчас она остро чувствовала: теперь все будет хорошо. Впервые за короткую насыщенную жизнь — Скуталу бросалась навстречу любому вызову, всегда веря что Искатели послужат ей голосом разума, даже если она сама их вела — впервые Скуталу обрела способность летать, и жажда полёта странным образом не снедала её. Не было восторга, который она предвкушала в мечтах раньше.

Скуталу зависла над тёмными ступенями, пока остальные Искатели и мантикора поднимались ногами. Кажется, когда они спускались, ступени были круче. Видимо, Древо Гармонии облегчало им путь.

Летать было так естественно. Как во сне, когда память об увечье покидала её. Скуталу парила в воздухе, молча наслаждаясь этим. Неподвижный воздух пружинил, упруго подаваясь, а затем отталкивая. То же ли чувствуют остальные пегасы? Рэйнбоу всегда оставалась в воздухе — потому ли, что для неё это так легко?

Она не спрашивала об этом раньше: чтобы спросить, надо было уже знать, о чём спрашивать.

Она заглянула внутрь Биттеркап. Там осталось всё. Безумный забег Биттеркап по реальностям, мучительный ужас перед грядущей тьмой. Жизнь в другой, сияющей Эквестрии, так и не оправившейся от войны с чейнджлингами. Одержимость «Троллями и Темницами», нежные, но болезненные воспоминания о маме и папе — всё там было.

Это уже не была другая, отдельная пони. Скорее, Биттеркап была много раз сыгранной ролью, из пьесы которую ты играла столько раз, что выход на сцену практически превращал тебя в персонажа. Скуталу знала, что подобное бывает и с любимыми книгами, но, честно говоря, книжки — это скучно. То ли дело театр.

Хотя пьесы тоже бывают скучными. Скуталу выходила на сцену скорее ради улыбки Свити, чем ради себя.

Она не заглядывала в Биттеркап слишком глубоко — было жутковато воспринимать живую пони вот так, но заметила, что несколько страниц воспоминаний были затёрты и вымараны отчаянными, резкими чёрными полосами; даже попытка взглянуть на них вызывала дрожь.

Лестница, витками уходящая вверх, кончилась, и трое плюс одна вышли на поверхность, под замковые своды.

Когда они прошли ворота, Свити Белль попыталась нарисовать их новую эмблему, но длинное название не умещалось на рисунках, нарисованных палочкой на мху — только не этим влажным, туманным утром, в которое лишь едва проникал жар середины лета. Раз за разом Эпплблум поскальзывалась на мокрых плитах замкового двора — но всё же держалась с привычной уверенностью.

Они пообещали Свити Белль носить новые плащи, как только она сошьёт их — когда придёт вдохновение. Эпплблум настаивала что оплатит ткань, Свити яростно сопротивлялась. «Подарки есть подарки», — фыркнула она.

Пока они шли, Скуталу заглядывала в лица подруг. На лицах обеих — та же непроизвольная рассеянная улыбка, которую сама Скуталу едва сдерживала. Душу наполняло солнечное чувство удовлетворения от хорошо сделанного дела, хотя само дело уже стиралось из памяти, как часто бывает с мимолётными снами. В конце концов, точно ли это не был сон?

Мантикора оставалась с ними, но ничего не говорила после общения с Найтмэр Мун. Живые или оживлённые чудовища не беспокоили их до самого домика Флаттершай, а Свити прекрасно чувствовала где и как избежать ядовитых ветров и липких нитей призрачного гриба.

У Флаттершай, усадив мантикору в большое, сделанное для Дискорда кресло с чашкой кофе, они переглянулись. Долгий день середины лета неуклонно вступал в свои права, надвигалась жара, а сытые животы требовали если не сна, то отдыха.

Необычная радость Скуталу всё ещё наполняла её: впрочем, в домике Флаттершай этого следовало ожидать, особенно в отсутствие Дискорда. Но даже с учётом этого влияния, радость окутывала её всю — как могла бы, наверное, радовать похвала мамы.

Только наверное. Сложно знать точно о чём-то, чего с тобой не случалось.

И всё же сегодня Искатели (нет, Носители Элементов, напомнила себе Скуталу, новая, гордая, дерзкая Скуталу) справились отлично. Они встретили Найтмэр Мун и выстояли как взрослые герои! Она посмотрела на подруг и увидела такие же расслабленные улыбки — поток Гармонии наполнил и их счастьем.

Кто же, Свити Белль или Эпплблум, разрушил эти чары? Позже Скуталу так и не вспомнила. Конечно, не сама пегаска — у неё всё было просто отлично. Возможно, Флаттершай — её неизменное присутствие всегда было с ними, даже когда сама Флаттершай ненадолго выходила из дома. Скуталу была почти уверена, что они рассказали Флаттершай свою историю и были выслушаны — внимательно, не перебивая.

Она не помнила даже и самих слов, не то что кто именно сказал их. Но смысл их, когда он дошёл до Скуталу, вздыбил её перья.

У Биттеркап остались друзья, дом и мама. Неважно как далеко, они у неё всё ещё были.

Я шла, понимая, что могу умереть, подчеркнула себя память Биттеркап, открывшись на странице встречи с Синей Луной. Я видела, как мир погибает. В каком-то смысле я и умерла там. Потом Древо Гармонии прокляло меня. А ещё…

Сценарий не собирался раскрывать зачёркнутые строки, но страницы дрогнули.

Если и погибнешь, то не из-за меня, пообещала Скуталу себе. В реальности она взлетела, ровно взмахивая новыми крыльями.

— Биттеркап была героиней, — сказала она Искателям. — Она прошла так далеко, чтобы спасти мир. И она спасла мир, верно? И мы же не видели её тела? Она просто… исчезла, слилась со мной.

Искатели кивнули, в блестящих глазах Свити отражалась необычно-жёлтая Скуталу. Какое-то время подруги молчали.

Смутившись на мгновение, Скуталу всё же нашла слова:

— Значит, мы должны вернуть её домой. Всё просто.

Эпплблум кивнула.

— Да. Всё просто. Я с тобой, Скути. Не хочу, чтоб наше первое приключение закончилось так вот.

Свити сделала шаг к двери и золотое сияние Гармонии померкло. Эпплблум ступила ближе к ней. Они оглянулись на Скуталу.

Скуталу шагала медленно и тяжёло, увязая в счастье, как в густом пьянящем меду. Признание. Награда. Это случалось с ней так редко.

И всё же присоединилась к ним, и вместе они покинули домик Флаттершай.

Минуту спустя, выслушав тихий шёпот жёлтой пони, мантикора ускользнула вслед за ними.

Мы встречаем Спайка

Я редко вижу Спайка. Во-первых, он так предан Чёрной Луне, Твайлайт Спаркл, и сам так ей дорог, что практически не кажет носа из Её владений. А в некоторых историях Она вовсе защищает его правилом, что представить само его существование невозможно.

Во-вторых, мы почти никогда близко не дружим. Как правило, Свити Белль и Эпплблум привязаны к нему куда сильнее, а я стою в сторонке и не мешаю им.

Но бывают исключения. Некоторые из моих я хранят тёплые воспоминания о них. Он всегда был превосходным ведущим наших игр, разве что, может быть, слишком обидчивым..

Так что в этой истории я снова стою рядом и не мешаю Пинки приветствовать Твайлайт – явно растерянную – на пороге библиотеки. Она утаскивает Твайлайт на улицу. Мы заходим внутрь, и я потрясенно вдыхаю.

Золотой Дуб всегда, в каком-то смысле, золотой. Хоть чуть-чуть. Я помню его великолепным в золотой осенней листве. Помню окружённым рунами из золотых нитей, вплавленных в стекло. Помню нарисованным на волшебной картине в запретной части Королевского Замка. Иногда эту связь выдаёт обычное, слегка желтоватое полированное дерево его полов.

Такой обстановке, пожалуй, позавидовала бы Белая Луна, если бы она была способна на столь низменное чувство. Просторный зал с колоннами. Полы деревянные, но при этом сверкающие вызывающе золотой полировкой. Огни высоких канделябров отражаются в невероятно гладком полу, и блики слепят мне глаза. Книги не столько стоят на полках, сколько летают или висят в воздухе, слегка колеблясь на короткой привязи к невидимой пространственной сетке.

Сам воздух внутри чуть не искрится от разлитой в нем силы, каждое заклинание только ждет как бы попасться на глаза незадачливому читателю, случайно произнестись и исполниться. Каждый наш шаг звучит будто бы громче предыдущего, и наш собственный запах чуется слишком ясным — мы очень сильно спешили в зачарованную библиотеку. Я отчетливо чую вкус крови на языке, тоже не из приятных.

В лёгкой панике я снова пытаюсь вспомнить. Разве не в этом самом зале мы мирно играли? Мы, когда я была Биттеркап, моей потерянной памятью. Хотя «зал» — то такое, скорее уже «пространство» — этой библиотекой могут пользоваться несколько девяток пони одновременно… но как, КАК это всё помещается в огромном, величественном, волшебном, но всё же дубе?!

И тут, впервые с той первой ночи после моей нечаянной подмены Биттеркап, я вижу. Отчётливо вспоминаю, как оно было. Уютная деревянная комнатка на втором этаже обычной библиотеки, плотные шторы на окне, спиральная лестница. Овальный стол с фигурками.

Это белое величие — точно не оно, но что же тогда? Откуда тогда эта память?

В реальном мире успевает пройти девять ударов, друзья уже стоят вокруг, думая как мне помочь. С ними Спайк, меньше любого из нас, его большие зеленые глаза с вертикальными значками увеличены огромными очками в серебряной оправе: он тоже беспокоится за меня.

Я не даю вопросу выскочить изо рта — я уже понимаю, и мое сердце ёкает, что для них так должно быть, для них это единственная реальность и что они её часть.

Не буду их тревожить. Не сейчас. Пока не соберу доказательств и сама не вспомню.

Вместо этого я вспоминаю, что от нас просила Пинки Пай:

Мне нужны обнимашки. Я получаю их — меня обнимают, горячо и все-все сразу. Это немножко чересчур по ощущениям, но я действительно чуть подуспокаиваюсь.

Я наливаю себе в чашку воды из огромного сверкающего графина. Пью и теперь мой голос только слегка дрожит — вода просто божественна, идеально чистая и вкусная, как в Свечении, в посмертных владениях Белой Луны.

Я спрашиваю про — Стилус подсказывает название — Справочные материалы по Элементам Гармонии. Спрашиваю, как сделать, чтобы Твайлайт не узнала, и игнорируя недовольное фырканье Кварц, с подсказки Стилуса мы договариваемся так: Спайк выдаст нам личное письменное разрешение взять книгу, но в формуляре записи о выдаче не будет.

Спайк, скрепя сердце, соглашается. Он находит и приносит её: коричневая обложка, окованная золотом голова единорога, из глазной прорези угрожающе сверкает зелёный глаз. Голова охвачена тонким, словно бы защитным, кругом. Спайк составляет и подписывает разрешение. Он берет с нас обещание что мы не скажем Твайлайт, иначе его накажут: моё сердце сжимается.

Затем я делаю одну очень правильную вещь, или в тот удар мне так кажется. Пока я иду к выходу, сердце моё полнится невыразимого ужаса, вся душа рвётся наружу из всей этой белизны и золота, но я нахожу силы приостановиться на пороге и открыть книгу.

Страницы пусты. Ничего, только белое сияние отличной дорогой бумаги.

С первой до последней страницы — ничего.

Я гляжу на это. И чувствую как в сердце закипает злость. Неправильно. Всё это — неправильно. И теперь — вот теперь, я всё это буду исправлять, хочет оно того или нет.

Потому что, клянусь голодными звёздами, ничего больше я так не хочу в этом мире, как предотвратить восход Красной, вернуть Биттеркап домой — и теперь этот мир решил играть с моими воспоминаниями? С городом, который я люблю? С моими друзьями?

Нет, Молча клянусь я себе. Конских яблок тебе.

Я поворачиваюсь к Спайку.

— Это у вас нормально? — И раскрываю перед ним книгу.

— Я не… Я не знаю, — говорит он, встревоженно — возможно из-за моего голоса. Я не могу дальше делать вид, что так всё должно быть. Мои крылья раскрыты, я нависаю над ним.

— Нет. Нет, это не нормально — говорю я ему. — Совсем. Или мы это исправим, и скоро, или- или да, мне придётся сказать Твайлайт Спаркл. И не только.

Он нервно сглатывает и согласно кивает.