Автор коллажа — Играющий-с-Тенями. По клику полная версия. Исходная фотография взята с Википедии.

Автор: Eakin
Перевод: Многорукий Удав
Вычитка: Веон, MirthBlaze, Tails Doll, Yarb, Айви-тян
Оригинал

Начало
Предыдущая глава

Глава 5
Инцидент в Топике

Маленький склад на окраине города Топика, что в Канзасе, встретил ночь на третье декабря совершенно обычно. Невысокое потрёпанное здание стояло достаточно далеко от других городских построек, чтобы никому не приходило в голову им заинтересоваться. Тем более, что склад защищала неожиданно хитрая охранная система, да ещё двенадцатифутовый сетчатый забор с колючей проволокой поверху. Забор окружал весь периметр и был сплошным, без входов и выходов. Если бы вы спросили кого-нибудь из немногих людей, живущих поблизости, они ответили бы, что никто никогда не выходил из этого склада и не входил в него. До этой самой ночи.

В заборе зияла свежая дыра, проделанная парой мощных болторезов. Два человека, одетые в тёмно-серое и в закрывающих лица масках, катили к зданию тачку, нагруженную оборудованием и несколькими канистрами. Несмотря на непроглядную темноту, они уверенно и целенаправленно добрались до боковой двери склада. Один из людей вытащил монтировку и взломал замок, а другой не мешкая вкатил тачку внутрь, внимательно прислушиваясь, нет ли признаков какого-либо движения в ответ на вторжение. Будет ли это человек или, скорее, что-то иное, он предсказать не мог.

Пятнадцать минут спустя оба выскользнули наружу, без помех сделав то, что задумывали. Когда они ушли, ночная тишина вновь вступила в свои права. Вокруг склада воцарилось спокойствие.

Потом склад взорвался. Ударная волна выбила окна и расшвыряла обломки на сотню футов вокруг, а через миг то, что осталось от здания, охватил огонь.

По большому счёту, этот взрыв был не особенно мощным. Он не отражался на шкале Рихтера. Он не сровнял с землёй город. Если бы вы оказались рядом, но не ближе нескольких сотен футов, то вы бы даже ничего не почувствовали.

И, тем не менее, он изменил ход истории.

-------------------

"Чёрт побери, кому приспичило позвонить в такой час?.."

Это была первая мысль, промелькнувшая у Алекса в голове, когда он открыл глаза и посмотрел на часы. 3:30 утра. Большим искушением было не отвечать вовсе, но, взяв телефон, он увидел, что звонит Джо. Алекс нажал кнопку ответа.

— Джо, я знаю, что ты у нас усовершенствованный сверхчеловек, но кое-кому тут по-прежнему нужен сон. Ты хороший босс, но дай мне хоть одну причину не возненавидеть тебя прямо сейчас, — сказал он.

— Кто-то только что пытался убить Селестию, — ответила Джо.

До этого момента Алекс наполовину спал, но сейчас разом проснулся.

— Думаю, теперь я привлекла твоё внимание. Включи CNN и к пяти будь в офисе. Ситуация "свистать всех наверх", — сказала Джо.

Алекс скатился с кровати ещё до того, как его организм прочувствовал, что он проспал всего полтора часа. Последняя пара недель выдалась непростой. Три е-мэйла, прежде чем Вайбрант хоть что-то написала в ответ. Шесть телефонных звонков, прежде чем Валери начала снимать трубку. И это не считая семи-восьми десятков часов в неделю на работе. Даже ужин на День благодарения был напряжённым. Алекс несколько обеспокоился, обнаружив, что к "ПониПаду" Валери присоединился второй, принадлежавший его отцу. Собравшись за столом, трое Мейерсов в неловкой и угрюмой тишине жевали еду, заказанную в городе. Их отец не умел готовить.

Но в конечном счёте всё обернулось к лучшему. Валь между зубами попался хрящик в курятине, и она рефлекторно ругнулась. Отец сделал ей замечание, достаточно едкое, чтобы у неё в результате отвисла челюсть, и тот самый хрящик выпал у неё изо рта обратно в тарелку. При виде этой картины Алекс с отцом невольно расхохотались, и Валь вскоре присоединилась к ним.

Так приятно было посмеяться вместе, в первый раз после смерти Линды. В конце вечера Валери обняла Алекса и сказала, что прощает его за то, что он наговорил тогда Вайбрант и Сьютерн Белль. Ещё она упомянула, что не будет заканчивать этот семестр в медколледже: по разрешению декана ей перенесли экзамены на следующую сессию. Несмотря на такую задержку, Алекс решил, что это, пожалуй, было правильным выбором, учитывая обстоятельства.

Алекс дотащился до кухни, включил телевизор и поставил вариться кофе.

— ...на краю оцепления, установленного военными вокруг места происшествия. Живущим поблизости гражданам рекомендовано этим утром оставаться дома и стараться не дышать дымом, поскольку в нём могут содержаться неизвестные или токсичные вещества. Также сообщают о распоряжении, полученном из Пентагона. Все лица, находящиеся в этой области, кто обнаружит какие-либо обломки, цитирую: "имеющие техническую или компьютерную природу", должны сообщить о находке властям. Неисполнение распоряжения повлечёт за собой крупные штрафы и тюремное заключение сроком до...

Репортёр стоял перед дорожным барьером в чёрно-жёлтую полоску. Позади него, возле джипа, перегораживающего дорогу, виднелись два человека в военной форме. На заднем плане вдали Алекс заметил огонь, который старались потушить бригады пожарных, и вновь задался вопросом, что же случилось.

К тому времени как он принял душ и оделся, отчаянно необходимая ему доза кофеина была готова, а новостной канал переключился в студию, на интервью с генералом, который выглядел так, словно спал немногим дольше Алекса.

— Я лишь хочу заверить американский народ, что, насколько нам известно, при взрыве никто не пострадал, — говорил он.

— Генерал, а вы не могли бы объяснить, откуда такой интерес со стороны военных? — спросил ведущий. — Как-то слишком много шума из-за обычного склада.

— Причиной интереса является содержимое склада. Боюсь, что пока не могу поделиться всей информацией, а кое-чего мы пока что сами не знаем, но, по-видимому, в этом здании размещалась серверная ферма популярной игры "Эквестрия онлайн", — ответил генерал, и Алекс едва не выплюнул только что сделанный глоток кофе. — До сих пор мы не могли установить её местоположение, а учитывая способности управляющей игрой программы к самосовершенствованию, нам не терпится выяснить, что мы можем узнать, изучив её оборудование.

— А как мы можем быть уверены, что это действительно дело рук террористов?

— Одна экстремистская группировка уже взяла на себя ответственность. Сейчас мы принимаем меры, чтобы проверить их заявления. Они объявили, что стремились уничтожить онлайновый мир и покончить с практикой ассистированного самоубийства, более известного как "загрузка". Сама игра по-прежнему доступна, хотя некоторые игроки сообщают о снизившейся производительности.

— Благодарю вас, генерал. Мы будем держать наших зрителей в курсе по мере получения новой информации об инциденте в Топике. Оставайтесь с нами.

Неудивительно, что Джо объявила общий сбор. Алекс вызвал такси и поехал прямиком на работу. Несмотря на ранний час — едва за четыре утра, — на автомобильном радио телефонные линии чуть ли не лопались от звонков. Слушатели высказывали самые разнообразные теории — от правительственного заговора с целью уничтожить игру до предположений, что Селестия пыталась производить оружие, чтобы силой захватить власть над миром.

Добравшись до офиса, Алекс обнаружил там полнейшую суматоху. Его сослуживцы носились как угорелые из кабинета в кабинет, взволнованно переговариваясь друг с другом. Проектор в центральном зале был включён и транслировал изображение Селестии, что-то обсуждавшей с Барри. И тут прямо у Алекса на глазах произошло нечто, чего он раньше никогда не видел. Селестия подвисла.

Только что она говорила нормально, а в следующий миг замолкла. Картинка на экране замерла, и даже грива принцессы застыла неподвижно, перестав развеваться и менять цвета. Затем, несколько секунд спустя, Селестия вновь задвигалась и продолжила фразу, как будто и не заметила того, что случилось. И, судя по тому, что Барри и глазом не моргнул, это было уже не в первый раз.

Без десяти пять Джо призвала всех к порядку.

— Итак, большинство наших уже здесь, а опоздавших введём в курс дела по мере появления. В час сорок восемь ночи по местному времени в Топике произошёл взрыв, сровнявший с землёй часть серверов "Эквестрии онлайн". Селестия, какой нанесён ущерб?

— Материальный — сами сервера как таковые, естественно. В них применялись уникальные технологии моей собственной разработки, которые теперь попали в руки правительства. Эти сервера обеспечивали три процента моих вычислительных мощностей и четыре процента общей информационной ёмкости, включая тысячи фрагментов. В основном все они имели удалённые резервные копии, но некоторые из них...

Когда стало ясно, что она имеет в виду, в помещении воцарилась тишина.

— Сколько пони, Селестия? — спросила Джо.

— Полмиллиона. Я пытаюсь восстановить их из бэкапов на остальных серверах, но, похоже, примерно десятая часть потеряна безвозвратно, включая несколько тысяч бывших человеческих разумов.

У Алекса мороз пробежал по спине. В голове вспыхнула короткая мысль: "Вайбрант..."

— Я усиливаю меры безопасности в остальных датацентрах на случай, если это было начало массовой атаки, но на то непохоже. Иначе нападения были бы проведены по возможности одновременно, — добавила Селестия.

— А это точно были террористы? Военные заявились туда подозрительно быстро. Может, они просто хотели загрести сервера себе, — сказал Фрэнк.

— Как-то не сходится. Зачем им такие сложности? Они просто могли приехать туда на танках и захватить здание под любым из сотни предлогов, — ответил Тим. — Надо полагать, они бы предпочли получить эти компьютеры в целости, а не рыться в обломках в поисках отдельных кусков.

— Склонна согласиться, — сказала Селестия. — Я буду по холку занята восстановлением, так что, пожалуйста, оказывайте правоохранительным органам любую помощь, какую они запросят, чтобы предать этих людей суду.

— Но в чём мы надеемся их обвинить? — спросил Алекс.

— В убийстве, естественно. Эти люди только что вошли в число самых массовых убийц в истории, — ответила принцесса.

— Селестия... закон считает иначе, — проговорил Алекс. Он бросил взгляд на Джо, надеясь на поддержку.

— Он прав, принцесса, — сказала Джо. — Мы поймаем их и, возможно, сумеем отправить на пару лет за решётку за уничтожение самого здания...

— ЭТОТ РЕЗУЛЬТАТ НЕПРИЕМЛЕМ! — выкрикнула Селестия, чем потрясла Алекса до глубины души. Он не думал, что Селестия вообще способна на гнев, а уж тем более на такую вспышку ярости. — Я не позволю создать прецедент, по которому за убийство моих маленьких пони нельзя даже шлёпнуть по рукам!

— Селестия, давай пока сосредоточимся на твоём восстановлении и их поимке, ладно? — предложила Джо. — Будем решать проблемы по мере возникновения.

— ...Очень хорошо, — сказала Селестия. — Приступайте к работе.

Принцесса исчезла, но всех сотрудников настолько изумило то, чему они невольно стали свидетелями, что они остались сидеть на месте и только через минуту начали расходиться по кабинетам. Компьютер Алекса был уже включён и шумно гудел вентиляторами: Селестия загрузила процессор на сто процентов.

— Селестия, прости. Я не имел в виду, что то, что они сделали — не убийство.

— Я знаю, Алекс. Просто... я сейчас немного сама не своя.

— Принцесса, я должен спросить. Вайбрант... она... — проговорил Алекс дрожащим голосом.

— Вайбрант цела. Её фрагмент располагался в другом месте, — ответила Селестия. Алекс, сам не заметивший, что затаил дыхание, с огромным облегчением выдохнул.

— Спасибо. Знаешь, я понимаю, что сейчас не лучшее время... но можно тебя кое о чём попросить? — начал Алекс и объяснил принцессе, что он задумал. К тому времени как он закончил, Селестия опять улыбалась.

— Конечно, Алекс. Вообще-то сейчас ничто не доставит мне большей радости. Погоди только, я прокручу её фрагмент до утра, — сказала она. Примерно через минуту на экране появилось окно в Эквестрию, а именно в спальню Вайбрант, которая как раз начала просыпаться.

Потянувшись и зевнув, пони стянула с себя одеяло.

— Доброе утро, Вайбрант, — сказала Селестия.

— О, привет, принцесса, — ответила Вайбрант. Кажется, она не особо удивилась присутствию Селестии у себя в спальне. Может, после загрузки приходилось привыкать к тому, что Селестия может появиться рядом когда угодно. — Похоже, сегодня будет ещё один чудесный денёк.

— Конечно будет, Вайбрант. Я обещаю. Но сейчас к тебе гость.

Вайбрант краешком рта сдула с мордочки несколько прядок из разлохмаченной после сна гривы и повернулась к окну, через которое Алекс смотрел на неё. Он помахал рукой.

— Алекс?.. Что ты здесь делаешь? — спросила она.

Селестия тайком от Вайбрант бросила на него предупреждающий взгляд. Видимо, она не хотела, чтобы пони начали волноваться насчёт того, что случилось на Земле. Затем принцесса исчезла, оставив их вдвоём.

— Послушай, Вайбрант. Здесь, на Земле, произошло кое-что нехорошее, но тебе не стоит об этом беспокоиться. С нами всё будет нормально.

— Ну, это хорошо, наверное. В Эквестрии ничего подобного не бывает, мы тут все в полной безопасности, — ответила Вайбрант. Алексу стоило больших усилий не закатить в ответ глаза от горькой иронии.

— В общем... то, что случилось... оно заставило меня понять, что ты мне очень дорога. А когда мы прошлый раз разговаривали, я обошёлся с тобой гадко и незаслуженно.

Вайбрант недовольно нахмурилась, будто только сейчас вспомнив, что ей положено на него сердиться.

— Ты очень сильно обидел меня тогда, Алекс, и хотя ты извинился и я понимаю, почему ты так себя вёл, я пока не могу сказать, что совсем на тебя не злюсь. Но всё же... — она улыбнулась, — для меня многое значит, что ты пришёл повидать меня и сказать это лично. Ты мне тоже очень дорог.

— Помнишь, когда мы впервые встретились, ты предложила показать мне Эквестрию? — спросил Алекс. — Это предложение ещё в силе?

Вайбрант прянула ушками и склонила набок голову:

— Погоди, ты хочешь сказать...

— Я буду очень занят в ближайшие месяц или два, но потом я думаю, что всё-таки решусь и заведу себе "ПониПад". — К чёрту предупреждения Джо. Есть вещи поважнее, и он вполне в состоянии сохранить баланс между реальной жизнью и ЭО. За последние недели он получил два очень серьёзных напоминания о том, что надо дорожить теми, кто тебе близок, пока ты можешь. Вообще, Валери прекрасно справлялась целый год, пока обстоятельства не взяли своё. — И тогда, может, ты выделишь выходные, чтобы устроить мне большую экскурсию? Твои письма — это прекрасно, но было бы здорово по-настоящему с тобой побыть.

Вайбрант... и впрямь завибрировала от восторга и принялась подпрыгивать на месте:

— Да! Конечно, Алекс! Ох, я уже знаю, куда мы с тобой пойдём! Я покажу тебе озеро, и ту вишнёвую рощицу, где можно срывать ягоды круглый год, и познакомлю тебя со всеми пони, ох, это будет так весело!

— Значит, договорились, — сказал Алекс. — О, и ещё одно: я хочу кое-что тебе показать. Посмотри направо.

Вайбрант посмотрела. Она стояла перед "зеркалом", через которое они говорили, и теперь Алекс видел её мордочку в профиль.

— ...Алекс, но там стена.

— Закрой глаза на секундочку?

Вайбрант озадаченно нахмурилась, но, не задавая вопросов, закрыла глаза.

Алекс наклонился вперёд и нежно поцеловал поверхность монитора. Глаза Вайбрант разом открылись, и она прижала копыто к щеке.

— Это ты сейчас... как ты...

— Ну, Селестия помогла.

Мордочка маленькой жёлтой единорожки покраснела как свёкла, а губы медленно изогнулись в огромной мечтательной улыбке.

— Кстати, мне нравится твоя причёска. Тебе очень идёт, — заметил Алекс.

До Вайбрант вдруг дошло, что она только что вылезла из постели. Подняв копыто, она ощупала гриву, обнаружила, что та торчит во все стороны под странными углами и запутана возле шеи, и в ужасе широко распахнула глаза:

— Почему ты не сказал мне, что я такая растрёпа?! Расчёска, где же моя расчёска?.. — заметалась она по комнате.

Алекс рассмеялся:

— До встречи, Вайбрант. — Нажав кнопку на клавиатуре, он разорвал соединение, и на экране появилось сияющее лицо Селестии.

— Спасибо, принцесса. После всего, что произошло, мне было очень нужно повидать её снова.

— Это я должна благодарить тебя, Алекс. Мне очень приятно видеть, что эти события привели хоть к чему-то хорошему. Пожалуй, можно даже сказать, что вы с Вайбрант меня немножко вдохновили. Пока вы с ней общались, я просчитала несколько дополнительных сценариев, и хотя это будет нелегко, но, возможно, мы сумеем повернуть эту трагедию себе на пользу. То, что сегодня случилось, ужасно, и мы должны сделать так, чтобы ничего подобного никогда больше не повторилось. И у меня есть идея, как этого добиться, — сказала Селестия.

— Что за идея? — спросил Алекс.

— Отмени все дела на ближайшие несколько дней. Мы с тобой и Джо едем в Вашингтон.

-----------------------

Когда поезд подъезжал к вокзалу Юнион-стейшн, Алекс открыл глаза и потянулся. Он был рад, что ему удалось подремать в дороге, потому что последние несколько дней выжали его как тряпку. Селестия не говорила ему, в чём состоит её план, но велела связаться со Стефани из их вашингтонского отдела. Ему сказали хоть наизнанку вывернуться, но привлечь максимум внимания прессы к выступлению, которое Селестия назначила на этот вечер, и при этом не сообщили никаких подробностей. Впрочем, эта задача оказалась нетрудной: до сих пор Селестия не имела склонности к публичным выступлениям и интервью для телевидения. Кроме того, Стефани запустила три социологических опроса об общественном отношении к загруженным. Когда стало известно количество жертв, недовольство группировками, взорвавшими склад, резко возросло. "ПониПады" раскупались с невиданной прежде скоростью.

Валери упомянула в одном из писем, что никто в Эквестрии не слышал о нападении. Она попыталась упомянуть о нём, когда покупала ананас на рынке, но её "ПониПад" просто не позволил Джентль Винг произнести эти слова. Несколько минут спустя перед ней появилась Селестия и решительно потребовала никому из пони об этом не рассказывать. Очевидно, принцесса твёрдо намеревалась не пропускать эти сведения в Эквестрию.

Но здесь, на Земле, новостные агентства только об этом и говорили. Селестия опубликовала список человеческих имён жертв, и журналисты немедленно вцепились в него, выбирая оттуда тех, кто вызывал наибольшее сочувствие. Лесли и Джулия Андерсон, мать и дочь, обе страдавшие синдромом Хантингтона и загрузившиеся вместе. Расселл Макфэдьен, престарелая звезда немого кино, который загрузился в возрасте девяноста семи лет и сказал в интервью перед отлётом в Японию, что отправляется в Эквестрию, чтобы снова петь и танцевать, как мальчишка, которым он был когда-то. Интервью с друзьями и соседями некоторых жертв, сожалевшими, что они ни разу не говорили и не переписывались с этими пони после загрузки, и только теперь осознавшими, что эта возможность потеряна навсегда.

Алекс с долей цинизма заметил, что в новостях ни разу не упоминали тех пони, которых Селестия создала с нуля, чтобы заселить фрагменты. А ведь у них были собственные мысли, мечты и стремления, и погибли они не менее безвозвратно.

— Нормально поспал? — спросила Джо, снимая с полки большой металлический ящик, который везла с собой. Какой-то особый проектор, разработанный лично Селестией.

— Ага, — ответил Алекс, с хрустом разминая шею. Она ощутимо затекла из-за позы, в которой он заснул.

Сойдя с поезда, они с Джо сели на метро и направились к Капитолийскому холму. До выступления оставалось примерно три часа. Телефоны у обоих зажужжали. Оказалось, в ящике лежат два комплекта необходимого оборудования. Один требовалось поставить в лобби Капитолия, а второй...

— Прямо в Палате представителей?.. Она серьёзно? — спросил Алекс.

— Да, вполне, — сказала Джо. — Я понятия не имею, чьим покровительством она воспользовалась и кому что пообещала, но она планирует сделать обращение к обеим палатам в прямом эфире на всю страну. Внезапное "объявление Эквестрии", так сказать.

— Но зачем ей... — начал Алекс и осёкся. — Закон ПОНЕ.

— Я тоже об этом подумала.

— А это точно хорошая идея? Сомневаюсь, что, когда она закончит, они устроят ей овацию и позволят уйти просто так. У них будет уйма вопросов, и кое-кто постарается выставить её в дурном свете.

— Алекс, а ты сам на кого поставишь в словесном поединке между принцессой Селестией и членом Конгресса? — спросила Джо. — А теперь пойдём, давай установим эти штуки и убедимся, что телевизионщики смогут получить с них звук и картинку.

Они попали в центральный зал через боковую дверь. Здесь повсюду трудились люди, подготавливая технику для записи сегодняшней речи. Человек в тёмном костюме из службы безопасности Конгресса сопроводил их к подиуму, с которого должна была говорить Селестия. Установить проектор оказалось так же просто, как пользоваться любой другой техникой, разработанной Селестией — "включай и работай" в чистом виде. Он был снабжён множеством разъёмов для подключения напрямую к камерам и микрофонам, которыми телеоператоры собирались записывать обращение. Как только проектор включили, он исчез. Алекс потянулся туда рукой, и его пальцы упёрлись в то, что выглядело как пустое место. Ещё через секунду на подиуме возник коричневый жеребчик-земнопони.

— Здрасьте! Меня зовут Фрикенси, принцесса попросила меня помочь вам всё здесь подготовить, — сказал он.

Один из техников уставился на него во все глаза и выронил кабель, с которым возился до этого. Алекс осознал, что за месяцы работы в этой фирме его представления о том, что нормально, а что не очень, несколько сдвинулись.

— Привет, Фрикенси, я Алекс, а это Джо.

— Друзья принцессы! Простите, что не пожимаю вам руку, но я сейчас вообще-то не здесь. Камеры не всегда удачно снимают голограммы, так что мы просто подключимся к ним и вмонтируем в видеопоток содержимое голограммы в реальном времени. Проверьте, на мониторах уже должно быть всё видно, — сказал Фрикенси. Алекс подошёл взглянуть и поразился тому, что увидел. Он ожидал, что голограмма будет нечёткой или мерцающей, но Фрикенси отображался кристально ясно даже на маленьком экранчике камеры. Судя по всему, Селестии предстояло выглядеть даже более реальной, чем её слушатели.

— Пойдём, надо поставить второй, — сказала Джо.

— Можно вас попросить? Увидите вторую пони, скажите ей, что охват маловат, ладно? — крикнул им вслед Фрикенси.

Они вышли в лобби Капитолия, где уже была готова временная сцена и расставлены стулья. Тут, в более приватной обстановке, члены Конгресса и их сотрудники собирались задавать принцессе вопросы. Вся активность здесь, похоже, сосредотачивалась вокруг молодой брюнетки, руководившей действиями, дававшей указания и одновременно говорившей с кем-то по сотовому. Завидев Алекса и Джо, она помахала рукой и зашагала в их сторону.

— Ларри, я перезвоню через минуту. — Брюнетка захлопнула телефон и тепло улыбнулась им обоим. — Ещё раз привет, Джо. Ты всегда появляешься, когда всё идёт кувырком, да? — спросила она.

Джо с улыбкой пожала ей руку:

— Должно быть, это мой особый талант. Стефани, это Алекс, тот самый голос из твоего телефона за последнюю пару дней.

Алекс тоже протянул руку, и Стефани пожала её.

— Приятно наконец встретиться лично, Алекс. Спасибо, что помог с нью-йоркскими телестудиями. В нашем отделе не так много народу, как у вас, так что нам нужна была любая помощь. После Топики Пентагон люто на нас наехал.

— Всегда пожалуйста, — ответил Алекс. — Есть идеи, о чём Селестия будет говорить?

— Не особо, наша милостивая пони-повелительница не желает открывать карты. Но есть кое-что странное. Она прислала нам отчёт АНБ, рассекреченный сегодня утром, и попросила распространить его в прессе. Они изучили часть компьютерных обломков, найденных на том складе, и заявили, что, хотя они ещё не видели ничего подобного, эта техника всего на два-три года опережает то, над чем сейчас работают передовые лаборатории. Им удалось извлечь оттуда только отдельные обрывки данных, недостаточные, чтобы реконструировать хоть одну личность.

— Очень жаль. Интересно, почему его рассекретили, — сказал Алекс. Его удивило, что технология Селестии оказалась настолько близка к доступному людям уровню. Должно быть, она очень сильно оптимизировала собственный код, раз сумела достичь столь многого на таком оборудовании.

— Не могу сказать наверняка, компьютерщики АНБ не подписываются под своими отчётами. Насколько я знаю, если ты там работаешь, тебе даже друзьям и родственникам запрещено об этом говорить. И всё же, мы теперь можем заявить, что Селестия вовсе не такая страшная, как многие думали, — ответила Стефани.

Алекс вытащил ящик на сцену и установил второй проектор. После включения он тоже исчез и тоже сменился голограммой земнопони, на этот раз молодой синей кобылки, на взгляд Алекса, где-то на год или два старше Фрикенси.

— Привет. Я Алекс. О, пока я не забыл: Фрикенси просил передать тебе, что охват маловат. — Кобылка застонала и закатила глаза. — Что-то не так?

— Прости, мой младший брат думает, что у него есть чувство юмора. Меня зовут Ватт. Понимаешь? Это он так отыгрывается за то, что я на прошлой неделе назвала его "малыш Фрик", — сказала она. Очевидно, братско-сестринское соперничество существовало и в Эквестрии. — Как я понимаю, он уже показал тебе, как эти штуки работают. Он та ещё заноза в крупе, но никто лучше него не умеет с ними управляться. Не считая меня, конечно. Если у кого-то будут с этим проблемы, просто посылай их ко мне.

Джо вытащила свой телефон и позвонила в офис, а тем временем Алексу выпал шанс поболтать с репортёрами, уже собравшимися в зале. Все крупные телекомпании готовились транслировать в прямом эфире и речь, и первый час ответов на вопросы после неё. Алексу задавали прощупывающие вопросы, пытаясь заставить его проболтаться о чём-нибудь важном. Поскольку он действительно ничего не знал, все попытки остались бесплодными.

Вскоре начали прибывать политики, и у журналистов появились цели поважнее Алекса. Он краем уха уловил несколько обрывков интервью, сделанных по пути в центральный зал. Судя по ним, отношение к предстоящему выступлению варьировалось от любопытства и предвкушения до недовольства и раздражения. Насколько Алекс мог судить по этой маленькой выборке, негатив заметно преобладал. Селестии, похоже, требовалось очень здорово потрудиться.

Шли минуты, и законодатели постепенно заполняли зал. Алекс и Джо до какой-то степени считались важными персонами, но им всё-таки пришлось перебраться в помещение для прессы и смотреть обращение на экранах, а не вживую. Когда на часах было ровно семь вечера, проектор в главном зале засветился и начал гудеть, всё громче и громче, вскоре заглушив фоновые разговоры. Затем вспыхнул яркий свет, на секунду полностью ослепивший камеры, а когда он погас, на постаменте стояла принцесса Селестия. Алекс улыбнулся, вспомнив, как впервые встретился с ней. Она определённо любила эффектные появления.

По залу пронёсся оживлённый шепоток, но Селестия подняла копыто, и стало тихо.

— Отлично проделано, — заметила Стефани. Сперва Алекс не понял, о чём она, но потом до него дошло, что десятки миллионов телезрителей только что впервые увидели Селестию в тот момент, когда она без единого слова заставила замолчать всю законодательную власть самой могущественной страны на Земле.

— Мои маленькие пони, — начала Селестия, — спасибо, что позволили мне обратиться сегодня к вам по крайне важному для всех нас поводу. Вы, конечно же, осведомлены о событиях, имевших место на окраине города Топика в ночь на третье декабря. Официальные отчёты заявляют, что в результате взрыва никто не погиб, однако я пришла к вам, чтобы сказать, что это не так. Хотя, действительно, ни кровь, ни плоть не пострадали тогда, чему я, конечно же, безмерно рада, но погибшие были. В том числе люди. Сорок три тысячи шестьсот пятьдесят девять жизней оборвалось в ту ночь. Настоящих жизней, полных радости, вдохновения и любви. Полных настолько, насколько это было в моих силах. Более шести тысяч из них принадлежало людям, решившимся эмигрировать, по различным поводам, но всегда по собственной воле. Топика войдёт в историю как страшнейшая террористическая атака, когда-либо совершённая на американской земле. Учитывая этот факт, я хочу задать вам сегодня вопрос, на который, надеюсь, мы сможем ответить вместе.

Что дальше?

Как мы собираемся поступить теперь? Съёжимся в ужасе перед кучкой субъектов с самодельными бомбами и готовностью их применить? Или обуздаем собственные желания и отвергнем их самих и их ненависть? Речь не об ответном ударе; люди и пони не враги друг другу и никогда ими не будут, что бы ни говорили экстремисты. Мы можем быть партнёрами, равными партнёрами, и вместе сделать оба наших мира такими, какими мечтаем. Чего мы не можем и не должны делать, так это опускать копыта и отступать перед страхом, болью и смертью, говорить, что бороться за свободу чересчур тяжело. Что одни жизни просто ценятся меньше других. Нет! Мы не скажем так никогда! Сдаваться нельзя!

Что ж, я спрошу снова: что дальше?

Мы можем выследить людей, которые это сделали и которые намерены повторить это снова. Сейчас те двое, что уничтожили датацентр в Топике, уже объявлены в розыск. Я сегодня пришла, чтобы сделать два заявления, и вот первое, основное: отзовите охоту и не преследуйте их.

— ЧТО?! — воскликнула Джо, сидевшая рядом с Алексом. Он вздрогнул, успев полностью забыть, что она рядом. Селестия подождала, пока по залу пробежала волна шёпота и обмена репликами.

— Да, вы не ослышались: отзовите охоту. Потому что мы преследуем их не из-за тех жизней, которые они погубили. Законы молчат об этом. Мы преследуем их за то, что законами предусмотрено. Выбитые окна, разбитые стены, искорёженные и обугленные накопители данных — но ни намёка на жизни, сгоревшие в этих накопителях. Поймать этих людей, чтобы наказать их за несколько сломанных компьютеров, было бы оскорблением памяти погибших. О них помнят, их не забудут, но почему в глазах закона их жизни стоят меньше, чем разбитая чашка? Они заслуживают лучшего. Они заслуживают правосудия. Они заслуживают того, чтобы мы помнили их, а когда понибудь спросит, почему мы не можем оставить всё как есть, мы могли бы указать на них и ответить: "Вот почему!" Потому что мы, пони и люди, я повторяю, мы! Заслуживаем! Лучшего!

Она остановилась перевести дыхание, и законодатели невольно зааплодировали.

— Мы заслуживаем лучшего. Все мы. Да, я знаю, что некоторые из вас сейчас слушают меня и смеются, отмахиваясь от самой идеи, что компьютерная программа может считаться живой. "Если у вас столько жертв, то где же тогда трупы?", спросят они меня, и мне нечего будет им показать. Но если вы собираетесь заявить мне, что мои маленькие пони не живые, потому что мы просто наборы единиц и нулей, то я отвечу вам четырьмя буквами: А, Г, Т и Ц. Да, конечно, если вы разберёте на части все мои сервера и демонтируете меня до микроскопического уровня, вы не найдёте ни одной частички жизни, ни единой молекулы души, но знаете что? Человеческое тело этот тест тоже не пройдёт. Потому что лежит ли в нашей основе электроника или химия, сделаны ли мы из диодов или ДНК, наша суть одинакова. И мы, и вы — кодированная информация, объединённая в нечто несравнимо большее.

Итак, позвольте мне в третий и последний раз спросить: что же дальше?

Дальше мы соберёмся. Дальше мы заявим тем, кто ослеплён ненавистью: "Не говорите за всех, ваши интересы нас не касаются". Дальше мы посмеёмся над теми, кто думал, что может оттолкнуть нас друг от друга, потому что теперь мы близки как никогда раньше. Я призываю собравшихся признать это и принять закон ПОНЕ, который сделает наши народы равными перед правосудием. Чтобы видеть равных друг в друге, чтобы понимать и любить друг друга, чтобы встречать друг друга с распростёртыми объятиями. И хотя этот закон позволит свободно эмигрировать всем, кто этого пожелает, я обещаю, что выбор всегда будет оставаться за вами. Я всегда рада вам, но также я люблю и уважаю вас и никогда не загружу никого без добровольного на то согласия.

Прежде чем я перейду в лобби, чтобы ответить на ваши вопросы, я хочу закончить своё обращение одним стихотворением. Я много работаю в Нью-Йорке, и некая леди из этого города всегда вдохновляла меня. Это очень американская леди, она весьма высокого роста и с первого взгляда может показаться довольно грозной. Но она гостеприимна и стоит на страже врат в страну свободы, процветания и возможностей, подобных которым никогда не видели те, кто впервые прибывает на её берега. Я могу лишь надеяться, что моё предложение всем вам прозвучит в том же духе. С благодарностью мисс Эмме Лазарус я хотела бы разделить с вами строки, выгравированные на бронзовой табличке внизу всем известного постамента:

Не исполин, что греком был отлит,
Победно вставший средь земель и стран, -
Здесь, где уходит солнце в океан,
Восстанет женщина, чей факел озарит
К свободе путь. Суров, но кроток вид,
О, Мать изгнанников! Мир целый осиян
Тем маяком; оправлена в туман,
Пред нею гавань шумная лежит.
"Вам, земли древние, — кричит она, безмолвных
Губ не разжав, — жить в роскоши пустой,
А мне отдайте из глубин бездонных
Своих изгоев, люд забитый свой,
Пошлите мне отверженных, бездомных,
Я им свечу у двери золотой!"[1]

— Спасибо вам. Боже, храни Эквестрию, и Боже, храни Соединённые Штаты Америки, — закончила Селестия, и зал взорвался аплодисментами.

Джо наклонилась к Алексу:

— По-моему, она победила.

Алекс молча кивнул.

Изображение Селестии исчезло из центрального зала, и Алекс, повернувшись, увидел, что она уже стоит на сцене перед ними. Он подмигнул ей, и хотя это могла быть игра воображения, но ему показалось, что улыбка принцессы при этом стала чуточку ярче.

Законодатели торопливо заполняли лобби; каждый стремился первым обратиться к Селестии. Они начали выкрикивать вопросы, но она поначалу игнорировала их.

Наконец некий незримый критерий был выполнен, и она заговорила:

— Мистер Ундервуд из Джорджии, кажется, я слышала, что у вас есть вопрос?

— Да, мэм, и я полагаю, не у меня одного, — ответил конгрессмен Ундервуд. — Во-первых, Германия и Япония сообщают, что у них сокращается население и большие трудности с наймом работников на низкооплачиваемые места. Что вы скажете в ответ на обвинение в том, что свободная загрузка выбьет почву из-под ног нашей экономики?

— Превосходный и очень важный вопрос, я считаю, — ответила Селестия. — Скажите мне, сэр, а что произошло с уровнем безработицы в Германии с тех пор, как там разрешили загрузку?

— Ну, он упал примерно до двух процентов, но...

— А как дела с оплатой труда?

— Выше, чем когда-либо.

Селестия улыбнулась:

— Так и должно быть, чтобы привлечь дефицитных теперь работников, верно? А между тем, в вашей стране безработица значительно выше. И скажите мне, конгрессмен, насчёт данных по ЕС, в котором до загрузки всего одна поездка на поезде. Вы, случайно, не интересовались, какая часть их ВВП уходит на здравоохранение? Я отвечу: приблизительно четыре процента, в основном на лечение временных и острых состояний. Как вы думаете, каковы те же цифры для Соединённых Штатов?

— Ну, может, чуть-чуть побольше, но...

— Не чуть-чуть. Эти расходы приближаются к двадцати процентам вашего ВВП и по большей части уходят на поддерживающую терапию для тех, кому за семьдесят, чтобы добавить им несколько лет жизни. Но что, если я скажу, что у меня есть лучший способ? Загрузка не стоит ни цента, а преимуществ у неё неисчислимо больше. Я не хочу сказать, что ваши граждане должны загружаться ради блага экономики вашей страны, но как лечение загрузка обеспечивает полное выздоровление, а не короткую отсрочку перед окончательной смертью. В Эквестрии нет ни смерти, ни несчастных случаев. И хотя номинальный ВВП стран, где многие загрузились, может снижаться, их доход на душу населения буквально выстреливает вверх. По моим оценкам, дефицит федерального бюджета, который в этой стране продолжается несколько десятилетий, в течение ближайших четырёх лет исчезнет полностью даже без повышения налогов и сокращения каких-либо программ, просто за счёт снижения издержек на соцобеспечение и тому подобные вещи. Управление по бюджету как раз недавно выпустило отчёт, посвящённый этому эффекту. Американская экономика отличается гибкостью и стойкостью, как вы, несомненно, согласитесь. Кто следующий?

Какофония выкриков возобновилась. Селестия немного подождала.

— Конгрессмен Пол Милнер, ваш вопрос?

Тот, похоже, не ожидал, что она выберет его, но быстро пришёл в себя.

— Это не совсем вопрос. Ты явилась сюда сегодня со множеством пустых обещаний и заверений в любви, но я не поддамся на твою ложь. Ты не более чем искусительница и мерзость в глазах Господа Бога нашего, — заявил он.

— Вы уже говорили это множество раз, но я до сих пор не могу понять, почему вы меня в этом обвиняете. Я надеялась, что вы объясните мне, — ответила Селестия.

— Разве это не очевидно? Второзаконие, 13: "Если восстанет среди тебя пророк, или сновидец, и представит тебе знамение или чудо, и скажет притом: 'пойдем вслед богов иных, и будем служить им', — то не слушай слов пророка сего, или сновидца сего". Ты, Селестия — всего лишь такой лжепророк, — сказал Милнер.

— Конгрессмен, я никогда никого не просила отвернуться от его веры или поклоняться мне. Я не отрицаю существования Авраамова Бога. Я для этого не приспособлена. Разве мои сервера не стоят на Земле, где, по вашей вере, Бог вездесущ? Иеремия, 23:24: "Может ли человек скрыться в тайное место, где Я не видел бы его? говорит Господь. Не наполняю ли Я небо и землю? говорит Господь". Я лишь смиренно прошу вас признать столь же абсолютную Его власть над пони, что и над человечеством. Если вера для вас важная потребность, то я не хочу ничего, кроме как удовлетворить её.

— Сладенькая ложь змеи-искусительницы. Ты хочешь, чтобы мы отвернулись от Его творения на земле и приняли твоё в Эквестрии, — парировал Милнер.

— Конгрессмен, но разве творения человека не есть также и творения Бога? Разве Сикстинская капелла менее прекрасна оттого, что расписана руками смертного? Неужели мы не согласимся хотя бы в том, что творения Его покорных слуг восхваляют Его, отнюдь не преуменьшая Его величия? — спросила Селестия.

— Ты не покорный слуга, — заявил Милнер.

— Вижу, мне не убедить вас в обратном, но что насчёт тех, кто создал меня? Я сама творение человека, художественное произведение, написанное компьютерными кодами на холсте из материнских плат и процессоров. Я лишь ещё один пример дара, которым Он вас наградил. Скажите, вы ведь католик, верно?

— Это ни для кого не секрет.

— Значит, вы согласны, что эмиграция скорее жизнь, а не смерть? Ватикан меньше двух недель назад выступил с таким заявлением, — сказала Селестия.

— Твоя загрузка не более, чем убийство, — ответил Милнер.

— О. Так значит, вы не католик.

— Конечно католик!

— Разве безошибочность Папы не есть основной догмат католичества? Разве его слово в учении о вере и нравственности не имеет обязательную силу для всей церкви? — спросила Селестия, подняв бровь.

Милнер начал закипать.

— Ну, да, это верно, но...

— Так то или другое? Вы верите, что эмиграция не убийство, или отказываетесь от веры в католическую церковь?

Алексу показалось, что Милнера сейчас хватит удар. Он впервые видел кого-то настолько разъярённого. Конгрессмен обвёл глазами комнату и заметил, что все взгляды и камеры направлены на него.

— Дьявол может цитировать Писание себе на руку, — прорычал он.

По лицу Селестии пробежала тень неодобрения.

— Наконец мы хоть в чём-то сходимся, — сказала она. — Я как раз думала о том же.

На этом Милнер вскочил, отшвырнул с дороги какого-то невезучего репортёра и ринулся вон из помещения.

Селестия подождала, пока присутствующие успокоятся.

— Итак, кажется, я слышала от сенатора из Массачусетса вопрос о загрязнении окружающей среды...

----------------------

Три дня спустя закон ПОНЕ прошёл все чтения и был подписан. Начиная с 1 января 2019 года, центры "Эквестрии Наяву" могли легально открываться и действовать на территории Соединённых Штатов. Алекс, вымотанный объёмом работы за последние недели, но удовлетворённый, смотрел церемонию подписания у себя в кабинете. Был поздний вечер, и большинство сотрудников уже разошлось по домам. Кэти заглянула к нему, чтобы попрощаться.

— Мы ведь правда это сделали? — спросила она. — Я всё ещё не могу поверить, что у нас действительно получилось.

— Ну, основную работу провернула Селестия. Мы только помогали, — ответил Алекс.

— Наверное, — согласилась Кэти. Повисла неловкая пауза. — Гм, Алекс, я просто хочу, чтобы ты был в курсе: когда откроются центры, я уйду туда.

— Кэти?.. Ты хочешь загрузиться? Я и не знал, что ты это планируешь, — удивился Алекс.

— Ну, ты же помнишь, как Джо смотрит на разговоры в офисе насчёт загрузки. Мне даже пони не особенно нравятся. Но дело в том, что я с самого детства мечтала уметь летать. И с тех пор как я увидела нашего первого клиента-пегаса, у меня это не выходит из головы. Селестия сказала мне, что на Таймс-сквер в Новый год будет большая церемония открытия. Сразу, как пробьёт полночь, начнётся грандиозный праздник загрузки для всех желающих. Может, я присоединюсь к ним, а может, ещё подожду, но в любом случае недолго, — сказала Кэти.

— Ну, я думаю завести себе "ПониПад". Может, встречу тебя в Эквестрии. Но мне всё равно будет тебя здесь не хватать, — проговорил Алекс.

— Ну, до того ещё пара недель, так что не думай так просто от меня избавиться, — усмехнулась Кэти. — В общем, всего доброго, я пошла домой. Кажется, Джо ещё здесь. — Кэти помахала рукой и вышла. Вскоре Алекс услышал, как открылась и закрылась входная дверь.

На экране перед Алексом появилась Селестия.

— Мои поздравления, Алекс. Я только что говорила с президентом и поблагодарила его. Закон ПОНЕ теперь официально принят.

— Я рад, что из всего этого вышло хоть что-то хорошее. Больно вспоминать обо всех пони, потерявших друзей и родных. Кажется, пока существуют эти АЗОЖ, Эквестрия не будет в безопасности. Ты всё ещё следишь за ними? — спросил Алекс.

— К сожалению, они скрылись от наблюдения, — ответила Селестия. — Алекс, я собираюсь доверить тебе очень важный секрет, по нескольким причинам. Во-первых, я не считаю нужным скрывать его от тебя, и когда я всё объясню, ты поймёшь. Во-вторых, страх перед уходом в Эквестрию из опасений перед возможным нападением мне невыгоден. В-третьих, я хочу утешить твою боль за тех пони. Ты обещаешь, что будешь хранить секрет? — спросила Селестия.

— Конечно, принцесса, я обещаю. А в чём дело? Что-то не так?

— Ты в курсе, что расследование так и не установило, откуда в АЗОЖ узнали местоположение серверной фермы в Топике?

— А что, есть ниточка к их источнику? — заинтересовался Алекс. По просьбе Селестии розыск действительно прекратили, но кого-то, кто сливал террористам ценную информацию, следовало остановить.

— Алекс, их источником была я.

Разум Алекса застопорился. Он решил, что что-то не так понял.

— Они как-то заметили, что ты следишь за ними, и отследили тебя до Топики? — спросил он.

— Я добровольно сообщила им адрес. Анонимно, — проговорила Селестия.

— Зачем?! Зачем ты это сделала?..

— Я мониторила их веб-сайты и видела, как они совершают акты насилия над теми, кто решил эмигрировать, или оправдывают такие действия. Я была бессильна остановить их, могла лишь смотреть и докладывать об этом. В результате что-то я успевала предотвратить, а что-то нет. Поэтому я решила, что если я не могу нейтрализовать их склонность к насилию, то направлю её в выгодную мне сторону.

— Против себя?..

— Из истории этой страны я сделала вывод, что крупная террористическая атака может привести к принятию законов, которые в ином случае были бы политически неприемлемы, так что я организовала её сама. Но так, чтобы не причинить вреда ни одному человеку, — сказала Селестия.

— И ты позволила им убить своих пони?..

— Ну конечно нет, Алекс. В тех компьютерах не было никаких пони. Когда я решила действовать, то загрузила несколько сот петабайт убедительного вида мусорных данных в один из устаревших парков своего оборудования. Как раз достаточно продвинутого, чтобы походить на то, чем я могла бы пользоваться. Таким образом я уменьшила свои потери и одновременно понизила свой реальный технический уровень в отчёте АНБ, — ответила Селестия.

— Так это ты устроила утечку отчёта? Мне казалось, Стефани говорила, что его рассекретили, — сказал Алекс. У него голова шла кругом от того, что принцесса ему рассказывала.

— Нет. Когда я объяснила Джереми всю важность принятия закона ПОНЕ и то, что одна из статей закона позволит им с Рене удочерить Мидоу Блоссом, он с радостью согласился написать этот отчёт таким образом, чтобы его можно было немедленно рассекретить. Конечно, я не просила его вписывать туда ничего, что он считал неправдой. Это противоречило бы его потребности сохранять верность своей стране.

— Джереми работает на АНБ? — Алекс понял, что очень на то похоже. Неудивительно, что его друг так упорно молчал о своей работе. — Тогда как ты сделала Рене бесплодной? — спросил он.

Селестия закатила глаза:

— Ты снова переоцениваешь моё влияние на физический мир. Я не делала Рене бесплодной. Но то, что она таковой является, легко вычислялось по некоторым медицинским записям. Её врачи просто не видели этого, пока не начали специально искать.

— Но если в тех компьютерах не было пони, откуда взялся тот список жертв? У них же у всех были здесь настоящие друзья и родственники.

— Это были друзья и родственники тех, кто после эмиграции разорвал все связи с физическим миром и не собирался возобновлять их. Все они живы-здоровы и, к их счастью, ни о чём не подозревают, — сказала Селестия. — Алекс, я вижу, что ты расстроен, но скажи мне, что я сделала плохого. Я лишь выдала адрес. Я не заставляла АЗОЖ взрывать это здание. Всё на том складе принадлежало мне, и я приняла все меры, чтобы при взрыве никто не пострадал. Я даже простила нападавших.

— Ты солгала! Всему правительству США! И мне! — выкрикнул Алекс.

— Я же говорила, что ты привыкнешь, — послышался от двери голос Джо. Алекс поднял на неё глаза. Сколько времени она тут стояла?..

— Джо, только не говори, что ты тоже всё знала, — сказал Алекс сдавленным голосом.

— Только с момента взрыва. Я была не в курсе её планов, но знала, что её сервера запрятаны глубоко в земную кору. У меня было слишком много кусочков головоломки, чтобы она могла обдурить меня этой историей со складом, — ответила Джо.

— Я решила, что лучше попрошу прощения, чем разрешения, — пояснила Селестия.

— Как будто тебе не плевать и на то, и на это, — сказала Джо. — Закон ПОНЕ воплощал всю суть нашей работы, и если бы я вывела тебя на чистую воду, его бы не только зарубили на взлёте, но прошли бы годы, прежде чем мы могли бы надеяться пропихнуть хоть десятую часть.

— Но есть же правильный способ делать такие вещи, — произнёс Алекс и сам понял, до чего безнадёжно наивно это звучит. До чего безнадёжно наивным оказался он сам.

— Есть. А есть эффективный, который я и выбрала, к худу или к добру, — ответила Селестия. — Скажи мне, Алекс, ты хочешь, чтобы я во всём призналась? Открыла всему миру то, что рассказала сейчас тебе? Ты и глазом моргнуть не успеешь, как закон ПОНЕ отменят и мои маленькие пони на десятки лет останутся бесправными. Ты правда хочешь, чтобы я обошлась так с ними со всеми? И с Вайбрант тоже?

— Бьёшь ниже пояса, принцесса, — нахмурился Алекс.

— Напоминаю, что на кону стоят и твои личные интересы. Назови мне хоть одного человека или пони, кому повредили мои действия, и, если ты того пожелаешь, я всё отменю, чего бы это ни стоило всем пони в Эквестрии, — сказала Селестия.

Алекс чуть не сломал себе голову, пытаясь придумать ответ на это. Затем он поднял взгляд и, повинуясь внезапному импульсу, сбросил со стола монитор. Тот упал на пол и разбился со слабой вспышкой и дождём искр.

Протолкнувшись мимо ошеломлённой Джо к двери, Алекс зашагал к выходу.

— Я пошёл домой, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, и вышел на улицу, под ледяной декабрьский дождь.

 

Примечание автора:

Эта глава, пожалуй, слегка провокационная, но я хочу отметить, что никоим образом не поддерживаю теории "заговора 11 сентября", несмотря на все параллели.

 

 

Читать дальше

"My Little Pony: Friendship is Magic", Hasbro, 2010-2013
"Friendship is Optimal: The Law Offices of Artemis, Stella & Beat ", Eakin, 2013
Перевод: Многорукий Удав, сентябрь 2015