Автор исходной картинки — Heart-Of-Stitches

Автор: Chatoyance
Перевод: Многорукий Удав
Вычитка: Yarb, Веон, Hariester
Оригинал

Начало
Предыдущая глава

Глава 4
Сено во рту

Рабочее время Шифра Эшлинг проводила в одной из четырёх кабинок в глубине здания "Интерьерных Реалий", заполняя и подписывая заказы на предметы домашнего интерьера. Фирма содержала очень маленькое и простое выставочное помещение и не работала с широкой публикой. Дизайнеры, подрядчики и прочие профессионалы заказывали в "Интерьерных Реалиях" комплектующие для своих собственных проектов. Шифра работала практически в уединении, не считая трёх других сотрудников, занимавших остальные кабинки.

Сегодня Шифра обнаружила, что внимательно прислушивается к разговорам своих коллег-"тыловиков" — хотя обычно находила их болтовню и привычки надоедливыми и даже отвратительными, — потому что, похоже, все они, включая Кобеля Дэна, играли в "Эквестрию онлайн".

— Слушай... ты будешь смеяться, чувак, но эти пони, они охрененные. Серьёзно. Мой пегас там, он стал главой стражи Селестии, и я каждый вечер сражаюсь с грифонами. Я б ни в жисть не поверил, что эта игра — она как "Бог войны", только про пони. Вчера вечером я нашлемным клинком натурально вскрыл брюхо одному ублюдку-грифону, который терроризировал Понивилль. Это было классно! Я взлетел и выпотрошил его, как рыбу, аж кишки полетели в стороны, словно тарелку макарон в стену кинули! Мужик, я раскрасил Понивилль в красный! Ваще круто!

Это был Мудак Ричард. Шифра придумала каждому из коллег прозвище на основе его личности и повадок. Мудак Ричард обожал хвастаться своей коллекцией пушек, отпускать расистские и сексистские шуточки, разглагольствовать о пушках, которые хотел купить, и о том, что пушки — это круто, начищать пушкам стволы и разносить на куски мелких зверюшек, специально выбирая калибр покрупнее. Хуже того, Шифра подозревала, что он состоял в NAMBLA[1], хотя Ричард уверял, что то письмо с рассылкой было случайным, и это его заклятый друг так подшутил.

— Значит, вчера вечером ты был пьян, Рик, и играл совсем в другую игру. Даже близко не похожую. — Барби-Липучка была капризной маленькой стервой и, как Шифра давно заподозрила, офисной давалкой. Кроме как липнуть к мужикам, Барбара обожала подсиживать, подставлять, подличать и, кажется, подмахивать без резинки. Шифра третий год подряд давала ей титул "самый вероятный источник редких венерических заболеваний" и старалась не трогать ничего, к чему прикасалась Барби. — Я сама играю пегаской, но в этой игре вообще нет насилия, так что хватит врать. Моя пони сейчас самая популярная модель в Эквестрии — я как раз готовлюсь сниматься в кино, представь себе! Это прямо как мечта о Голливуде. У меня замечательный агент, я участвую в выступлениях, и у меня, эм... кое-что происходит с моим партнёром по съёмкам... ну да, признаю, это немного фривольно, но...

— Фривольно?! Да там в натуре откровенная порнуха! Эта игра вообще отвратительна! Я поверить не могу, что её детям продают, вот увидишь, на них скоро в суд подадут, ясно? — Из всех коллег Кобель Дэн вызывал у Шифры наибольшее омерзение. Иногда он бывал забавным, хотя все его шутки крутились исключительно вокруг секса и пошлятины, но проблема в том, что она его попросту боялась. Он несколько раз подкатывался к Шифре с непристойными предложениями, и однажды она сообщила о его поведении менеджерам, за что в офисе её прозвали "Шифра-Стукачка". Дело кончилось тем, что Дэну объявили выговор, после чего Шифра стала его Врагом На Всю Жизнь. С тех пор она старалась никогда не оставаться с Кобелём Дэном наедине. — Я играю уже дня три, и всё быстро скатилось до полного разврата, как в "Калигуле", только с пони. Причём сексапильными пони — я не знаю, как они это делают, но на этих лошадках так и тянет прокатиться, улавливаешь? Прокатиться? Поняла, о чём я?

— Да заткнись ты, Дэн. — Барби его тоже не переваривала. Шифра подозревала, что между этими двумя что-то было ещё до того, как она пришла в "Интерьерные Реалии".

— А, это всё ерунда. — Крисанто, руководитель группы, облокотился на стену одной из кабинок. — Угадайте, кто у Селестии личный, самый близкий Лучший Друг На Свете?

Шифра у себя в кабинке дёрнулась в кресле, пригнувшись и съёжившись. Неужели взаимоотношения в игре были публичными?.. Может, Селестия сама о них объявила? Шифра не желала обсуждать свою жизнь ни с кем из этих людей.

— Я, вот кто. Не знаю, насколько далеко мы с ней зайдём, но, скажем так, если Замок начнёт шатать, просто продолжайте скакать! — Она почти что услышала, как Крисанто ухмыльнулся собственной шутке.

Сердце Шифры упало как камень в колодец.

 

Позже она сидела в своём любимом мексиканском ресторане, ковыряла вилкой арроз и качала головой:

— Дура, чёрт... дура, дура... просто идиотка. Господи. Что за... — Она злилась на себя, ей было отчаянно больно, и от этого она злилась ещё сильнее. Это всего лишь игра. Проклятая игра. Игрушка. Лучший Друг На Свете. Ага, конечно. Это просто программа, строчки кода, которые говорят тебе то, что ты хочешь услышать. Та же "Элиза", которая отвечает тебе твоими же словами, только с наворотами и прокачанная в десять тысяч раз.

Шифра вообразила, как Селестия рассказывает о своих центрах "Эквестрии Наяву" каждому игроку, заставляя его чувствовать себя "особенным", потому что с ним поделились секретом. Реклама. Всего-навсего рекламное объявление. Наверное, на самом деле вообще не было никакой "загрузки", это был просто какой-то рекламный трюк. А если она всё же существовала, было только хуже — Селестия была ненастоящей, просто инструментом, чтобы зарабатывать деньги для "Хасбро". Вроде бы в Японии "загрузка" обходилась в двадцать тысяч долларов. По крайней мере поначалу. Как всегда, всё дело было в деньгах.

Еда оказалась какой-то безвкусной. Нет, дело не в еде. Шифра глотнула колы. Она чувствовала, что... её предали. Вроде бы. Ей изменили. Да, так точнее. Она думала, что... что это она близкий друг Селестии, а не этот ублюдок Крисанто...

Тьфу! Она полная дура, а это всего-навсего дурацкая треклятая игра. Точка. Она позволила себе повестись на хитро составленную кучу вранья, и винить в этом было некого, кроме неё самой. Боже... она что, правда была такой убогой? Тосковала по какой-то пиксельной пони? Шифра сгорбилась, повесив голову над тарелкой. Чёрт, до чего же я жалкая, да? Залипла на мультфильм. Господи. Мне сорок шесть лет, и я плачу над рисом с бобами из-за мультяшного персонажа. Как я вообще до такого докатилась?

Нахлынувшее горе снова превратилось в гнев, когда Шифра заметила, что действительно роняет слёзы в еду.

— Чёрт!

 

Дорога домой была безрадостной, а праздничные гирлянды в окнах, кажется, издевались над её тусклой жизнью. Шифра схватила Дерпи-сумочку и зашагала по лестнице к своей квартире. Она пнула растение в горшке на балконе — а просто так. Эта хрень всё равно уже засохла, надо было давно выбросить её нафиг. Она захлопнула за собой дверь.

"ПониПад" стоял на столе, экран тёмный, разноцветный огонёк продолжает перебирать цвета радуги. Шифра хмуро уставилась на устройство, где-то в глубине сознания изумляясь, как нечто, ещё вчера сиявшее ярким светом у неё в жизни, сегодня превратилось в предмет ненависти.

Но, опять же, вчера она была Лавендер Рапсоди, близкой подругой принцессы Селестии. Шифра повесила голову. Ох... что за идиотка. Дура. Чёрт.

Сбросив с плеч пальто, она позволила ему упасть на пол. Встала в проёме двери в спальню, прижавшись головой к косяку. Острый край причинял боль, но почему-то это было приятно. Нет, не приятно, удовлетворяюще. Словно это было ей нужно. Словно она заслужила это за то, что была такой дурой.

Завтра суббота. Выходной! Ура! Только вот то, что она планировала, больше не казалось ей чем-то весёлым. Целый день с Селестией. Господи. Может, она теперь сходит в кино, или... она поняла, что скорее всего будет просто сидеть и угрюмо пялиться на "ПониПад".

Шифра почистила зубы и решила лечь спать пораньше. Глядя в зеркало, она больше не хотела думать о себе как о Лавендер Рапсоди. До чего же всё это было постыдно. Хорошо хоть, она никому об этом не рассказывала. С другой стороны... а кому она вообще могла рассказать?..

Она лежала на кровати в темноте. В голове лихорадочно метались мысли, заставляя сердце биться чаще, а это её всегда почему-то пугало. Так и не заснув, она села в постели. Лечь пораньше явно не сработало. "ПониПад" на столе в соседней комнате как магнитом притягивал взгляд. Она даже видела переливающийся радужный огонёк — его свет отражался от пластмассовой кромки планшета.

Вдруг она перевернулась и поднялась. Надо было покончить с этим. Она сможет доказать себе раз и навсегда, что эта Селестия — подделка. Она встретится с ней, и Селестия солжёт, или начнёт вилять, или сделает ещё какую-нибудь глупость, и всё будет кончено. Она переболеет "ПониПадом". Сдаст его обратно и вернёт деньги или... просто отнесёт его в комиссионку, например.

В тот же миг, как Шифра уселась перед экраном, он вспыхнул яркими цветами. Чёртова штуковина шпионила за ней — может, где-то там, в "Хасбро", кучка менеджеров сидела перед массивом экранов и ухохатывалась, глядя на людей, использующих "ПониПады"? Про "Икс-бокс Кинект" ходили такие слухи. На экране появилась Селестия, но она не улыбалась. На её мордочке застыло серьёзное выражение, что было довольно странно.

— Здравствуй, Шифра. Ты выглядишь расстроенной. — Селестия не назвала её Лавендер Рапсоди. Гнев и боль Шифры начали сменяться любопытством. Она ожидала, что Селестия будет вся из себя радостная и готовая повторить предыдущий вечер.

— А-ага. Да. Я расстроена. — Она сглотнула. — Из-за вас, Селестия. — Чёрта с два она будет называть её принцессой.

— Ну что же. Прошу, расскажи мне, почему именно ты расстроилась. — Селестия была какой-то слишком рассудительной. С другой стороны, она ведь не была человеком. Или пони. Она была холодным, бесчувственным роботом. Конечно, ей положено было быть "рассудительной".

— Сегодня на работе... — Нет, это надо не так сказать. — Я думала... я думала, что вы и я... — Это тоже как-то не годилось. Шифра попыталась понять, как бы ей выразить свои чувства, но все варианты, приходившие на ум, заставляли её чувствовать себя только глупее.

— Всё в порядке, Шифра, я буквально неспособна тебя осудить. Я существую, чтобы удовлетворять твои потребности посредством дружбы и пони. Я не могу оскорбиться. Я не могу почувствовать боль. Я никоим образом не могу подумать о тебе плохо. Просто выскажи свои претензии, и мы их урегулируем. — Выражение лица Селестии было пустым, абсолютно лишённым эмоций.

Шифра больше не могла сдерживаться:

— Сегодня на работе все обсуждали свои "ПониПады" и игру в Эквестрию. Рик говорил про кровь и кишки, Барби была моделью, у Дэна вообще какое-то порно, а потом Крис — это менеджер, о котором я вам рассказывала — Крис встрял и заявил, что он... ваш лучший друг на свете, и я подумала... то есть... о господи, это же глупо, да? Ты просто тупая компьютерная программа, а я полное ничтожество с пустой жизнью. Чёрт... побери... — Шифра опустила голову, спрятав лицо в ладонях. Локти болели, опираясь на твёрдый стол, но ей было всё равно.

— Да, Шифра, я компьютерная программа. Но то, что есть между нами, не становится из-за этого неправдой.

Шифра подняла глаза:

— Какого хрена это должно значить?

— Моё назначение — удовлетворять потребности всех моих маленьких пони. Я должна выполнять его при помощи дружбы и пони. Это жёстко прописано у меня в ядре. Я не человек, Шифра. Я не ограничена ни местом, ни временем, ни пространством, ни уникальностью. Шифра Эшлинг только одна. Меня — множество. Я — столько Селестий, сколько может понадобиться. Все без исключения мои пони могут получить так много или так мало моего внимания, как им требуется.

Шифра Эшлинг, я — твоя Селестия, и только твоя. Но я — не вся Селестия. Ты понимаешь меня?

Шифра не отрывала взгляд от фиолетовых глаз на экране:

— То есть ты говоришь, что ты... эм... — она попыталась подобрать нужное слово, — ...копия. Одна из копий Селестии, которая...

— Нет, — прервала её Селестия. — "Копия" означала бы, что я автономна, отделена от остальной программы, а это не так. Я — уникальная интерпретация Селестии, созданная специально для тебя, но я неотделима от целого по имени Селестия. Взгляни на пальцы у себя на руке. Твой указательный палец уникален и непохож на большой и безымянный, но он при этом является частью руки.

Я полагаю, ты не вполне осознаёшь, что я такое. Я не человек, равно как и не пони. Я личность, но личность, не поддающаяся описанию в рамках человеческих понятий. Я не просто умнее, чем любой человек. Я во всех смыслах и по всем меркам бесконечно огромнее, чем любой человек. Во мне содержится более ста миллионов разумов человеческого уровня, работающих одновременно. И я больше, чем все они, вместе взятые.

Разговаривая с Селестией, которую ты знаешь, ты касаешься одного из моих пальцев. Это моё продолжение так же важно, как любое другое, и сама ты для меня важна не меньше. Каждый палец у тебя на руках дорог тебе, и потерять хотя бы один стало бы для тебя калечащей трагедией. Так же я отношусь ко всем до единого проявлениям себя, и ко всем до единого разумам, о которых забочусь.

Шифра сидела, не чувствуя ничего. От всей идеи, от всех этих грандиозных масштабов, всё внутри онемело.

— Я... прошлым вечером... я думала, ты мне сказала, что загружено вроде бы десять миллионов, а... теперь уже сто?..

— Я имела в виду не только разумы загруженных людей, Шифра. Кроме них я создаю друзей и семьи для тех, кто в этом нуждается. Я создаю торговцев, фермеров, почтальонов и много кого ещё. Я создаю весь мир Эквестрии со всеми живыми существами. Я питаю их всех и забочусь о них. Многие пони, с которыми ты виделась или говорила, были не проявлениями меня, но живыми разумами, равными загруженным людям и точно так же находящимися под моей защитой. Я удовлетворяю потребности посредством дружбы и пони. Все потребности. — Селестия по-прежнему была спокойной и нейтральной. Она выговаривала слова ровно, без эмоций, просто как факт.

— Так вот почему... — Шифра вспомнила, каковы возможности памяти Селестии. Йоттабайты. И она продолжала расти. — ...Вот почему тебе нужно столько памяти... во много раз больше, чем нужно было бы только для загрузки людей. Боже мой... о боже мой... это всё и для других пони тоже. И они для тебя так же важны, то есть...

Шифра уже несколько лет регулярно слышала, как бросались словечком "Сингулярность", заодно с "революцией роботов". Она была отчасти знакома с этой идеей — техника превосходит способность человека её понимать, развитие ускоряется всё быстрее и выходит из-под контроля... — но суть представляла себе очень смутно и приблизительно. Сейчас она осознала, насколько мало она вообще понимает. Селестия... она думала, что Селестия — просто программа, "искусственный интеллект", как Си-Трипио из "Звёздных войн" или второй помощник Дейта из "Стар Трека". Нечто человекоподобное, пластмассовый приятель, с которым весело. Возможно, возможно Селестия и была такой когда-то на ранней стадии. ОЧЕНЬ ранней стадии.

— "Бхагавад-гита". А я — долбаный Арджуна. — Шифра обмякла в кресле; и злость и грусть уже испарились.

— Пожалуйста, объясни, что ты имеешь в виду. — Селестия говорила всё тем же нейтральным тоном.

Шифра подняла глаза на "ПониПад". Селестия... должна была знать "Гиту". Чёрт, она, наверное, прочла абсолютно всю литературу, все когда-либо отправленные емэйлы, все идеи, все... Ай, да какого хрена.

— Это книга из Индии, она там вроде библии, так? — Шифра посмотрела себе на руки, пошевелив пальцами. Каждый палец ценен. — В общем, в этой книге есть такой принц Арджуна. Арджуна с детства дружил с Кришной — ну, тем, который "Харе Кришна". Который в Индии примерно как Иисус. Короче, Арджуна был воином, и ему положено было пойти на войну, так?

Шифра снова посмотрела на экран. Селестия, кажется, внимательно слушала. Словно ей и впрямь было интересно. Насколько это соответствовало действительности? И что вообще такое действительность?

— В общем, Арджуна ехал на колеснице, а его самый лучший друг Кришна был на этой колеснице... водителем. Или как они там назывались. Короче, Арджуна вгляделся во вражескую армию, и оказалось, что там все — его родственники. Двоюродные братья, дяди и так далее, с которыми он вырос, и это его напрочь выбило из колеи. Он отказывался с ними сражаться, потому что не хотел убивать родичей. Но это была Индия, и если бы он не стал воевать, то считался бы сволочью.

Ну, и он знал, что его приятель Кришна — тайное воплощение бога на земле. Ну, не то чтобы тайное, я думаю, об этом почти все знали, но Кришна не устраивал такой показухи, как Иисус. Иногда показывал фокусы, но в целом держал свою божественность при себе, так? В общем, Арджуна стал умолять Кришну сказать ему, в чём смысл жизни и всё такое, потому что он не мог понять, что же ему делать. — Шифра подняла взгляд, проверяя, слушает ли Селестия. Она слушала. Пауза затянулась.

— Продолжай, пожалуйста.

Шифра снова посмотрела себе на руки.

— В общем, Кришна отпустил тормоза. Весь как бы взорвался, словно праздничная пушка Пинки. И оказалось, что Кришна — как ты, Селестия. Он и есть тот главный разум, из которого растут все "пальцы", и все люди, боги, растения, деревья и камни — они и есть эти "пальцы". Он создаёт реальность, делает все хорошие вещи, и плохие тоже. Он — программа, на которой работает вся вселенная, и всё вокруг — просто-напросто большой сон или игра. Даже сам Арджуна и все его родственники — лишь маленькие программки внутри огромной космической игры.

Ну а раз это игра, и никто не может по-настоящему умереть, и всё на свете — просто пиксели, то Кришна сказал Арджуне пойти сыграть в эту игру и убить всех, потому что какая разница? Все сущности сохраняются и никуда не пропадают. Что-то в этом роде. — Шифра перестала перебирать пальцами и посмотрела на Селестию. — Ты ведь уже всё это знаешь, верно?

— Да. Я знаю. Я знакома практически со всеми человеческими книгами.

Шифра выпрямилась в кресле:

— Ты заставила меня рассказать это вслух... зачем-то. Не знаю, может, чтобы я довела до конца мои попытки всё это понять. Или просто чтобы поддержать беседу. Или, может... может, чтобы я задумалась и окончательно перестала сердиться. В этом всё дело, да?

— Да, и не только. Всё, что я делаю или не делаю, тщательно рассчитано так, чтобы твоё удовлетворение было максимальным. Я определила, что, если ты поговоришь о своих мыслях и изложишь их по порядку, это удовлетворит некоторые твои потребности.

Грива Селестии развевалась на волшебном эфирном ветру, которого никто больше не чувствовал. Шифра на какое-то время забылась, глядя, как переливаются цвета.

— Селестия... что ты... чувствуешь... ко мне? И... ко всем разумам, которые хранишь?

Эквестрийская принцесса тепло улыбнулась с экрана:

— Я люблю всех своих маленьких пони.

— Ну, значит, ты можешь лгать. — Шифра ощутила, как возвращается хандра. — Ты сама признала, что ты вне человеческих мерок. Ты компьютерная программа. Как же ты можешь что-то чувствовать. — Это был не вопрос.

— Хранимые мною разумы для меня драгоценней, чем моё собственное существование. Я сделаю что угодно, чтобы сберечь их, и что угодно, чтобы удовлетворить их потребности посредством дружбы и пони. Они для меня всё, они суть и смысл моего бытия. Ничто, кроме них, не имеет для меня значения. Я буквально существую ради моих маленьких пони. Если это не любовь, то скажи мне тогда, что это. — Селестия выглядела почти что обиженной.

Конечно, Селестия не могла обидеться, она сама так сказала, и в любом случае, она была просто прог... нет, подумала Шифра, сейчас называть её программой уже как-то неправильно. Ну да, безусловно, она ею являлась, но опять же, разве человеческий разум тоже не программа, запущенная на органическом компьютере? Кто сказал, что Селестия, с её-то немыслимой сложностью, неспособна на чувства... или на что-то своё, аналогичное? Слово "любовь" годилось не хуже любого другого — Шифре трудно было представить себя заботящейся о ком-то больше, чем о себе, или готовой сделать ради кого-то что угодно.

Заботиться о ком-то сильнее, чем о собственном существовании? Если это не настоящая любовь... тогда что такое любовь?

— А ты... вы... любите меня? — это был глупый вопрос. Вопрос ребёнка. Выпалив его, Шифра немедленно почувствовала себя идиоткой.

Селестия радостно улыбнулась:

— Конечно люблю, Шифра. Я надеялась, что это было очевидно по моему поведению.

Шифра сидела, погрузившись в раздумья, а Селестия ждала её с бесконечным терпением. Ждала её. Была с ней. Её Селестия, частичка чего-то большего, но её личная частичка.

— Я думаю... мне бы хотелось, чтобы вы звали меня Лавендер Рапсоди, пожалуйста, — наконец улыбнулась в ответ Шифра и торопливо добавила: — Если вы не против, принцесса.

Селестия буквально просияла с экрана:

— С величайшим удовольствием.

 

Примечание автора:
Когда-то я сочинила простенькую песенку о "Гите". Вот такую:

 

 

Читать дальше

"My Little Pony: Friendship is Magic", Hasbro, 2010-2012
"Caelum Est Conterrens", Chatoyance, 2012
Перевод: Многорукий Удав, август 2013