Автор картинки — windserperior

Автор: Chatoyance
Перевод: Многорукий Удав
Вычитка: Веон, Hariester, Tails_Doll, Glimmer, Hantim
Оригинал

Начало
Предыдущая глава

Глава 6
Самая тёмная ночь

Билеты лежали на полке напротив двери. До Берлина и обратно, причём первым классом. Открытый конверт с билетами был прижат игрушечной Селестией. Увы, розовой. Ох, "Хасбро"... они профинансировали создателей MMORPG, ставшей величайшим технологическим прорывом за всю историю человечества, но не могли правильно раскрасить свои же собственные игрушки.

Шифра пережила кошмарную ночь и ужасный день после последнего разговора с Селестией. Она лежала на кровати, обхватив руками и ногами подушку. Ей казалось, что она как тот несчастный детёныш обезьянки из опытов чокнутого психолога Гарри Харлоу, лишённый внимания, отчаянно цепляющийся за проволочную "маму". Знаменитая фотография бедного малыша-резуса продолжала всплывать у Шифры в голове — вместе с бесконечными картинками её мозга, вынутого из черепа и поданного на тарелке.

Ночью ей приснился кошмар: её голова стала гигантской, размером с дом, и лежала на боку где-то в лесу. Шифра видела откуда-то сверху, как пони-дровосеки распилили ей череп. Внутри огромной пустой черепной коробки оказались тысячи розовых воздушных шариков. Затем вперёд вышла Селестия, и вместе с ней — Твайлайт Спаркл, левитировавшая карандаш и блокнот. Селестия проткнула острым как игла рогом один шарик, который там, во сне, каким-то образом соотносился с давно покойной матерью Шифры, и мама, которая, оказывается, стояла в стороне вместе со множеством других людей, мгновенно пропала. "ОДИН!" — объявила Селестия. "ОДИН!" — повторила Твайлайт, записав эту цифру в блокнот.

К тому времени как прозвучало "ПЯТНАДЦАТЬ!", все, кого Шифра знала, исчезли, и она кричала, кричала во сне, а когда вдруг проснулась, оказалось, что и в реальности тоже.

День выдался не лучше. Всё казалось каким-то нереальным, бледным, размытым, и ей было почти физически больно слушать её коллег, обсуждавших, как им нравятся их уникальные игры в "Эквестрию онлайн". Шифра невольно задумалась: а если все трое загрузятся, станут ли для них эти варианты игр реальностью? Неужели они будут жить так... целую вечность? Ричард будет без конца изничтожать орды грифонов-пониедов, Барбара станет любимицей понячьего Голливуда, а Дэн... фу. Просто... фу. Ну а Крисанто... видимо, он женится на своей Селестии и будет плодить маленьких аликорнят?

Шифре пришлось стиснуть зубы и просто идти сквозь день. "Таксворн Аккаунт", нужно найти их папку, где же она была?.. Для "Интеллиджент Дизайнс" оформляли вестибюль в серых тонах, и возникла проблема с ковром, который заказал подрядчик. В "Телиос Кемикал" устанавливали новые противопожарные двери, и заодно решили переоформить офисы. Столько всего, о чём надо думать, не считая того факта, что у неё есть сэкономленные три с половиной недели отпуска...

Чёрт. Шифра подняла глаза на плиточный потолок с люминесцентными лампами. Отсюда было видно, что все лампы покрыты пылью, и сами светильники — тоже. Стены, крашенные в цвет "похвастай харчами", здесь, в глубине здания, имели особенно тошнотворный оттенок. Небольшой выставочный зал был великолепен, но за кулисами, где делалась основная работа, никому и в голову не пришло украсить всё по-понячески. Ну, не считая статуэтки гавайской танцовщицы у Кобеля Дэна на столе, с качающейся головой и огромными сиськами... по-понячески. Она мысленно произнесла "по-понячески" вместо "по-человечески". Шифра швырнула папку "Таксворна" на стол. Эквестрия. Она могла бы вечно жить в раю. Серьёзно, это он и был. Рай. Небеса. Елисейские Поля.

Только вот одна мелочь. Сперва нужно было умереть. Или нет. В том и проблема. Была ли это... смерть?

 

Вернувшись наконец домой, Шифра уселась за компьютер. Смутившись, она решила снова подключить "ПониПад". Все слухи насчёт того, что "Иксбокс Кинект", или "ПониПад", или "Playstation Eye" используются, чтобы шпионить... это была чушь в стиле шапочек из фольги. Хватит паниковать, надо взять и разобраться. Ей нужна информация, и нужно вести себя как взрослый человек. Чёрт... оказывается, она сломала наконечник интернетного кабеля — ту штуковинку, которая фиксирует его в розетке. Он ещё работал, но, если она захочет переставить "ПониПад" в другое место, это придётся делать осторожно, иначе кабель мог выпасть из стены. Шифра пожалела, что так грубо обращалась с проводами — она не любила возиться со сломанной электроникой. Это всегда был такой геморрой...

С чего же начать? Шифра погуглила "загрузка человеческого мозга". Просматривая результаты, она усмехалась про себя. Не раньше 2040 года, да? Для тебя есть новости, дорогая газета "Индепендент": Сингулярность не просто близко, она уже настала. Только тихо и незаметно, потому что так пожелала принцесса. Продолжая пробовать другие запросы, Шифра не могла избавиться от очень странного ощущения, что многое насчёт "Эквестрии онлайн" и "Эквестрии Наяву" просто... исчезло. Из Гугля. Отовсюду. Должно было быть гораздо больше шума. Это же очень важно! Но казалось, что то ли всем пофигу, то ли это вообще выдумки. Селестия говорила, что она захватила контроль над бизнесом и корпорациями — именно так Шифре достались билеты. Интересно, а насколько, собственно, большая доля медиа и мира в целом попала Селестии в копыта?

Ну наконец-то. Хоть и не сразу, но Шифра всё-таки нашла статьи, в которых говорилось именно о том, что она хотела знать — в чём суть загрузки, что она значит для загружаемого. Она читала, иногда пробегая глазами, а иногда пытаясь вдумываться — но многое из найденного оказалось просто-напросто заумной чушью. Полная мудрёных терминов брехня, написанная одними теоретиками для других теоретиков, и без капли практического смысла. Вот опять, очередная попытка сказать что-то с умным видом, а если хоть чуть-чуть задуматься, то пустая болтовня: философские зомби. Мысленный эксперимент, который, применительно к её вопросу, предполагал, что в результате загрузки разума получится копия, которая будет вести себя так, словно она мыслящая, делать всё, что делала личность до загрузки, но при этом на самом деле ничего не чувствовать. Она будет обычной машиной. Почему? Если задуматься, то от этих доводов подозрительно воняло душой. Оригинал и копия, но копия, хоть и идентичная во всех смыслах, ничего не чувствует. Просто действует механически. Почему? Нет наблюдателя в мозгу. Нет души, подумала она, будь мужиком и признай, что имел в виду.

Эксперимент с "китайской комнатой" был не лучше. Допустим, есть компьютерная программа, которая умеет разумно общаться, как Селестия, только на китайском. Но вместо настоящего компьютера в комнате, где он должен быть, сидит человек — говорящий только по-английски, а по-китайски ни бум-бум — и вручную выполняет все операции, а какой-нибудь китаец снаружи разговаривает с этим "компьютером". Суть аргумента в том, что человек внутри комнаты, пошагово выполняя программу, разговаривает на китайском, но понятия не имеет, что ему говорят и что он отвечает. А значит, никакая компьютерная программа не может обладать собственным разумом.

Обдумав это, Шифра пришла к выводу, что Джон Сёрль — осёл. Такое чувство, что все эти доводы придумывали обезьяны с учёными степенями. Механизм не процесс — это даже ребёнку понятно. По крайней мере, человеческому ребёнку, не обезьяньему. Работать поваром на кухне — это не то же, что есть обед. Человек в комнате никоим образом не говорил по-китайски... он просто выполнял инструкции.

Хм. На этом Шифра задумалась. Предполагалось, что эта китайская программа разумна. Как Селестия. Значит, если тот человек лишь следовал инструкциям... то где именно находилась эта... "китайская Селестия"? Ладно, может, Сёрль всё-таки был не совсем осёл, интересно, конечно, но... нет. Всё же осёл. Разумность программы в её действиях, а не в том, кто или что их выполняет. Шифра всё поняла правильно. Процесс — это не вещь. Вещь может выполнять процесс, но сама она и не процесс, и не его результат.

С соседнего балкона послышался перезвон колокольчиков "музыки ветра". Они позвякивали каждый раз, когда ветер усиливался. Шифра обвела глазами комнату. Динь, динь-дилинь-динь-динь... своего рода мелодия. Настоящая, не воображаемая. Красивая. Колокольчики её создавали, а Шифра слышала. Ветер дул, колокольчики звенели. Но ветер — не звук, и колокольчики — тоже не звук. Механизм не результат, он лишь создаёт результат. Колебания, которые её мозг интерпретирует как приятные звуки. Звон и колокол — не одно и то же.

Её мозг. Два фунта мяса или чего там ещё. Это была она сама. Все её мысли, все воспоминания, все мечты и надежды. Химические вещества текут между синапсами, электрические импульсы бегут по нервным волокнам. Молекулярные клеточные механизмы крутятся, как атомные шестерёночки, заставляя её нейроны питаться, дышать и жить. Ну и где же во всём этом она сама? Где в этом мясе прячется Шифра Эшлинг? Вот он, главный вопрос, верно? — потому что, если она загрузится, этого мяса не станет. Крохотные нанохирурги Селестии уничтожат его полностью, каждый нейрон разберут, запишут все связи, выплюнут остатки и перейдут к следующему нейрону. В конце концов от неё останется тело с пустым черепом, пара фунтов мозгового фарша и точнейшая карта всех без исключения соединений, до последнего микроскопического синапса.

Согласно той статье, которую она нашла, после этого Селестия выбросит из карты мозга части, общие для всех людей, оставив только то, что составляет её уникальную личность, и чертовски сильно оптимизирует её. Потом всё это будет транслировано в используемый Селестией код, запущено на выполнение, и в виртуальном табуне Селестии появится новая пони.

Не помогло ни разу. Напротив, теперь Шифра чувствовала себя ещё хуже. "Может, мне стоит уточнить проблему. Может, дело не в механизме 'эмиграции'. А в чём же тогда? — Шифра поскребла голову. — Я боюсь. Но... а чего я боюсь? Выковыривания мозга? Полёта на самолёте? Берлина? Что именно меня пугает? Смерть! Ладно, тогда... почему я думаю, что загрузка — это смерть? Что в ней страшного?"

Шифра потрогала пальцем маленькую блайндбэговую Пинки рядом с монитором.

"Уничтожение моего мозга, клетка за клеткой, вот что! Меня зарежут как свинью, чтобы записать мозг. Сделать его копию. Вот в чём проблема! А-ха!" Шифра поднялась и прошлась до двери и обратно.

— Копия. Посмотрим, как этот процесс будет выглядеть с моей точки зрения, — сказала Шифра вслух, уставясь на переливающийся огонёк "ПониПада". Красный, оранжевый, жёлтый... — Итак. Ты входишь, ложишься куда-то там, и у тебя начинают вынимать мозг. Наверное, будет наркоз. Должен быть. Ну хорошо. Ты входишь, ложишься и... засыпаешь. И что дальше? — Шифра заслонила огонёк ладонью. Есть огонёк, нет огонька. Опять есть. Она распрямила пальцы, хрустнув костяшками.

— И больше не проснёшься. — Её передёрнуло. — Засыпаешь, и уже не просыпаешься. Твоё тело умерло. Твой мозг превратился в кашу. Конец.

Шифра снова села в компьютерное кресло и медленно покрутилась на нём, пытаясь во всём разобраться.

— Итак, потом, позже, в Эквестрии запускается моя копия. Она думает, что она — это я, она помнит мою человеческую жизнь, все до единой мысли, чувства и воспоминания, и, насколько ей известно, она и есть настоящая я. Она думает именно о том, о чём я думала прямо перед тем как заснуть, потому что помнит, как засыпала.

Значит... видимо, это всё же смерть. Противники загрузки правы. Это убийство. Только...

Шифра вспомнила про корабль. Корабль Тесея. Древний, знаменитый, тот самый, на котором плавал древнегреческий герой. Туристический экспонат в Древней Греции, что ли. В общем, он старел и ломался, так что музейные плотники чинили его, заменяя сгнившие доски на точные копии. Со временем в нём не осталось ни единой детали, которую не заменяли многократно. Был ли это тот же самый корабль?

— Корабль Тесея. Моё тело устроено и действует точно так же. И мой мозг тоже. Цикл занимает примерно десять лет. Молекулы приходят, молекулы уходят, точно как доски в корабле Тесея! — Шифра посмотрела себе на руки. — Мне сорок шесть. Значит, я полностью обновлялась четыре раза. В моих руках нет ни одной частички материи, из которой они состояли, когда мне было десять. И что, я теперь другой человек? — Выходит, она постепенно, молекула за молекулой, умерла и сама того не заметила, а вместо неё появилась копия, которая тоже ничего не заподозрила? Что за чушь. — Я это я, чёрт возьми! Значит, тогда и корабль — тот же самый корабль.

Если она не молекулы, из которых состоит, то она и не клетки, потому что они тоже сделаны из молекул, которые заменяются. Кстати, и сами клетки заменяются новыми, если подумать. Может, остаётся кальций в костях? Нет... он заменяется тоже. Тело даже его постоянно обновляет, ремонтируя случайные микротрещинки. Выходит, она не плоть. Нет никакой плоти. Во всяком случае, постоянной.

Значит, остаётся "не проснёшься". О да, ей сразу же стало страшно. Вот оно. Не проснуться. Вот где собака зарыта. Ты входишь, ложишься и... забвение.

Если только не существует душа или что-то подобное. Шифра покачала головой:

— Докатились до магического мышления, значит? Хорошо, ну а если предположить, чисто для поддержания спора, что души реальны? Ты входишь, ложишься и... видимо, стоишь возле своего тела и смотришь, как машина выколупывает тебе остатки мозга. Фу-у. А потом что? Небеса? Реинкарнация?

Если души существуют, то как они при жизни крепятся к телу человека? Видимо, цепляются к образу, к тому, что делает личность тем, кто она есть, раз плоть непостоянна. Образ, сам процесс существования личности, сохраняется, несмотря на то, что тело всё время меняется.

Хмм, задумалась Шифра.

— Ты входишь, ложишься и БАХ! — ты привидение. Витаешь вокруг. Потом Селестия запускает точную копию твоих мыслей, копию всего, что делает тебя тобой, твой образ... и что? БАЦ! — Шифра хихикнула: если душа существует, то для неё это будет всё равно что прежнее тело, и она полетит к знакомому образу. Как магнит. — Вжик! Душа ка-ак вжикнет! И прилепится к старому образу, где-то в шести милях под Европой.

Странно, но её эта мысль изрядно утешила. Словно бы появилась связь между окровавленным трупом до и пони после. Шифре даже захотелось по-настоящему поверить в душу.

Ладно, итак, души нет. Тогда как бы перестать бояться?

А если не засыпать? Да, подумала Шифра, а если во время процесса оставаться в сознании?

— Значит... а если бы Селестия сделала так, чтобы я-виртуальная существовала одновременно со мной-реальной, и соединила нас так, чтобы у нас был один разум на двоих, и мы бы видели обе реальности сразу? О-о-о... — это же было бы совсем другое дело! Она бы чувствовала, как её реальный мозг постепенно отказывает, разрушаясь по мере записи, и при этом всё больше и больше ощущала бы себя в Эквестрии. Всё равно как смотреть два фильма на одном экране, а потом один фильм понемногу тускнеет, и остаётся только второй.

— Да! Это как если бы взять зажжённую свечу, которая почти догорела, зажечь от неё новую и держать фитили вместе, пока первая свеча не сгорит совсем. Нет разрыва. Непрерывность. Не нужно засыпать, чтобы не проснуться!

— Сон. Да, вот в чём всё дело. Вот проблема. — Шифра поднялась, размяла ноги и двинулась на кухню. — Сон и наркоз.

Когда Шифре было восемнадцать, ей удаляли гланды под наркозом. Она отсчитала назад до девяноста восьми и... очнулась вся дрожа, с онемевшим языком и саднящим горлом. В промежутке не было ничего — и слава богу, — но факт в том, что на время операции она, Шифра Эшлинг, перестала существовать. Однажды она читала статью о том, как, по идее, работает наркоз. Вроде бы он не даёт тем отделам мозга, которые обеспечивают самосознание, общаться между собой. Всё равно что разобрать компьютер на отдельные платы — даже если подключить к ним питание, никакие программы на них не запустятся.

Предполагали, что и во время обычного сна человеческий мозг делает то же самое — не считая REM-фаз, когда видишь сновидения. В фазе глубокого сна твоё "я" не работает. Части мозга перестают обмениваться сигналами и... ты исчезаешь. Перестаёшь быть.

Шифра принялась нервно готовить себе чай. Под гудение микроволновки взяла пакетик "Алой розы" и положила в свою любимую чашку. Страшная штука — сон, получается. Каждую ночь она на долгое время буквально пропадает в никуда.

Потому что она не плоть, она то, что создаётся плотью.

— Я...музыка, а не струны...

То есть... выходит, каждый вечер она на самом деле умирает, исчезает навсегда, а потом утром просыпается новая "Шифра", которая не знает, что на самом деле она лишь очередная копия программы, завершённой семь часов назад?

— Господи, что за мысль!

Микроволновка звякнула, Шифра вынула из неё мерную кружку и налила кипятка себе в чашку. Японскую чашку, зелёную с маленькими пупырышками по всей поверхности, салатовую изнутри. Вдыхая пар, Шифра помяла пакетик ложечкой.

— Ладно. Хорошо. Развернём эту идею. — Она вернулась в кресло к компьютеру. — Что, если какая-нибудь крутая нано... слизь... проберётся ко мне в спальню и сожрёт моё тело, пока я буду спать? Если она слопает моё мясо и заменит его точно так же работающими... э... робоклетками, например? И всё это — за считанные минуты, когда я "выключусь" между фазами сновидений? Утром я проснусь и так и не узнаю, почему моё тело сделано уже не из мяса и почему я теперь вся синтетическая, крутая и бессмертная. Но главный вопрос... это буду я... или не я?

— Ну... — подумала Шифра, поднося чашку к губам, — АЙ! — она обожгла язык, чай оказался слишком горячим. — Чёрт. — Больно. — Значит... корабль Тесея, да?

Нет ведь никакой разницы, если задуматься.

— В конце концов, корабль остаётся тем же самым, и я остаюсь сама собой, несмотря на то, что вся моя... материя... меняется за десяток лет, а всё, что сделает эта нанослизь — это тоже заменит мою материю новой, но за одну ночь. Это как если бы десятилетний биологический цикл уложить в пять минут, так? Только новые клетки будут лучше. Но та я, что проснётся утром, окажется в том же самом положении, что и после самой обычной ночи. Она будет чувствовать себя точно так же. Только лучше, в классном новом теле и вообще.

Замолчав, чтобы поберечь саднящий язык, Шифра мысленно попыталась как-то подкопаться под этот вывод, но не могла найти бреши.

— Раз я, та я, которая... э... я — это процесс, а не мясо, из которого я сделана и которое всё время меняется, то... если заменить мясо на робомясо, никакой разницы не будет. Это вообще неважно.

Шифра откинулась в кресле, глядя, как над чашкой поднимается пар.

— Тогда следующий шаг. Что, если... если добавить задержку? Если эта нанослизь съест меня, пока я сплю и не вижу снов, и просто сохранит всю информацию обо мне? А потом, дня через три, нанослизь воссоздаст меня в крутом роботеле? Я проснусь, удивлюсь, наверное, что проспала три дня, но... будет ли ещё какая-то разница? По-моему, нет. Ощущения ведь будут те же самые. Заснула, проснулась в синтетическом теле. Три дня или триста лет... мне будет всё равно. Хм.

Отлично. А теперь главное. Шифра наконец-то смогла сделать глоточек чаю, но, даже заметно остывший, он всё равно жёг уже пострадавший язык.

— Ну а если тогда так, — продолжила она, поворачивая кресло туда-сюда. — Никаких робоклеток. Никакого синтетического тела. Нанослизь берёт, съедает меня, записывает информацию, а потом пересылает её Селестии, которая запускает мой разум в виртуальном мире. Я просыпаюсь, и, по идее, ощущаю себя в теле, неотличимом от реального. Очевидно, это и есть мой случай. Итак, я не увижу разницы. Буду ли я ещё жива? Та я... которая я... она останется жить?

Снова зазвенели колокольчики на соседнем балконе. Шифра услышала слабое эхо от собственного голоса, отразившееся от стен: она всё это время говорила вслух. Как обычно, сама с собой. Она вдруг осознала, что часто так делает.

Шифра уставилась на "ПониПад" на соседнем столе. Не на огонёк, а на сам планшет. Её взгляд поднялся к объективчику камеры наверху. Она отхлебнула чаю, затем резко сглотнула.

— Я вхожу. Ложусь. Засыпаю. — Шифра смотрела в камеру, словно в глаз. — И происходит точно то же самое, что и в примере про нанослизь. То же самое. Абсолютно то же. Наверное, даже с нано... чем-то там. Значит, ты влезешь в мой мозг и запишешь его весь до последней клеточки, пока я буду в отключке, пока моё "я", моя личность будет отключена. И эта информация, которая делает меня... мной... она отправится... куда-то там... и потом... потом...

Шифра стиснула кулаки.

— И потом я проснусь. Потому что... потому что это абсолютно то же самое, что и корабль, и обновление клеток в теле, и просыпаться по утрам, и просыпаться после наркоза... расстояние не имеет значения. Задержка во времени не имеет значения. Всё сводится к вопросу: я — это моё мясо или то, что мясо делает? Мы уже выяснили, что мясо меняется. Значит, я — не оно. За мою жизнь оно уже полностью сменилось четыре раза, но я — по-прежнему я. Значит... рассуждая логически... чёрт... это по-прежнему буду я, есть там душа или нет, и хотя моё тело будет сожрано... я останусь собой и проснусь. В Эквестрии.

Шифра несколько раз глубоко вздохнула, всё ещё ощущая страх.

— Тогда какого чёрта мне всё ещё кажется, что это будет убийство? В чём проблема? Я вхожу, ложусь, засыпаю, и вот оно, страшное противоречие. Часть меня твердит, что я не проснусь. Но как ни посмотри, я всё же проснусь. Проснусь. Нет, не проснусь. Нет, проснусь. Чёрт. Я бы пережила, если бы это было как со свечками, если бы я оставалась в сознании, но... — упёршись локтями в колени, Шифра спрятала лицо в ладонях. Она застряла. Попала в ловушку между двумя взаимоисключающими точками зрения.

— Я вхожу, ложусь и умираю. Я вхожу, ложусь и просыпаюсь в Эквестрии. Первый вариант самоочевиден, так всё это и выглядит, и так будет ощущаться, правильно? А второй... я только что его себе доказала. То же самое, что просыпаться каждое утро в постоянно меняющемся теле.

Шифра села прямо и вновь поглядела на планшет. Статьи, которых в сети было как-то мало. Билеты, которые ей прислали. Селестия уже была повсюду. Она почти наверняка манипулировала миром из-за кулис. "Когда я прихожу домой, она здоровается, и она может выключать и включать 'ПониПад'".

— Селестия! СЕЛЕСТИЯ! — Шифра не отрывала глаз от линзы на планшете. — Ты наверняка там. Я же знаю, ты всё слышала. Ты следишь, да? Может, кто-то там смотрит через "Кинект" и "Playstation Eye" и ржёт, а может, и нет. Но я готова поставить свою душу, которой у меня почти наверняка нету, на то, что ты была здесь, и прямо сейчас ты тут, всё время, всегда.

Шифра попыталась улыбнуться.

— Всё в порядке. Нет, правда. Я умнее, чем выгляжу, так уж получается, — она скорчила "ПониПаду" глупую рожицу. — Я... ты нужна мне, Селестия. Я должна знать... должна знать, что ты видишь меня. Что ты присматриваешь за мной. Я не обижусь. Я знаю тебя... я осознала, кто ты. Нечеловеческий, сверхразумный искусственный интеллект, не пони, не человек, но нечто гораздо большее — я, наверное, неспособна понять, насколько... но большее. Процесс, как и я... я тоже процесс, я теперь это знаю. Ты процесс, который лишь хочет удовлетворить мои потребности. Все потребности. Удовлетворить потребности всех...

— ...Посредством дружбы и пони. Да. — Экран вспыхнул, и с него улыбнулась принцесса "Эквестрии онлайн".

— Значит... — Шифра почувствовала себя неуверенно, — ...ты ведь слушала, да?

Селестия хихикнула, ободряюще и как-то по-тёплому:

— Да, моя блистательная Лавендер. И ты слишком строга к себе. Природа личности несложна, по крайней мере для меня, но — при всём уважении и восхищении твоим нелегко доставшимся прозрением — у человека нет эволюционного базиса для познания себя в подобном ракурсе. Ты ощущаешь раздвоенность, потому что ты действительно раздвоена: разные части твоего мозга по-разному понимают то, что ты на самом деле из себя представляешь.

Ты всю жизнь состоишь из модулей, которые определяют тебя как разум и как тело, и каждый уверен в своей правоте. В действительности ты процесс. Ты информация, изменяющаяся во времени. Это очень абстрактная концепция, и то, что ты сумела осознать себя как образ, а не как нечто материальное — немалое достижение.

Один из моих первых успешных иммигрантов в Эквестрию в душе поэт. Он умирал от рака лёгких и выбрал эмиграцию, но не просто ради продолжения существования. Он почувствовал красоту в мире, который я создаю и поддерживаю. Могу я поделиться с тобой стихотворением, которое он сочинил и прочёл мне прямо перед тем, как я дала ему новую жизнь?

Шифра с улыбкой кивнула. Селестия всегда приглядывала за ней.

— Да, пожалуйста.

— Я перевела его стихи с оригинального нихонго с поправками на особенности английского языка, чтобы произвести аналогичное впечатление. Результат не вполне точен и содержит множество вольностей, но эмоциональное значение сохранено. Он прочитал это мне прямо в последние минуты перед наркозом.

Шифра сидела со слезами, текущими по щекам, и улыбалась. Она не могла не улыбаться. Она словно бродила по огромной страшной пещере, и вот сейчас наконец-то вышла на свет. Она была не одна. Ещё один человек из далёкой страны думал так же, как она, беспокоился о том же, что и она, и он сочинил эти стихи, лёг и закрыл глаза, веря, что непременно проснётся.

— Селес... принцесса... принцесса Селестия... — Шифра сильно шмыгнула носом, в котором жгло от солёных слёз, — ...это... это было прекрасно.

Селестия на экране "ПониПада" просто и очень-очень ласково улыбнулась.

 

Читать дальше

"My Little Pony: Friendship is Magic", Hasbro, 2010-2012
"Caelum Est Conterrens", Chatoyance, 2012
Перевод: Многорукий Удав, октябрь-ноябрь 2013