Чашка жевала сенные оладьи с кленовым сиропом. Это были, конечно, далеко не бисквиты Фермы Провендеров, но за полтора месяца в Хуфингтоне она успела пристраститься к ним вместо привычного домашнего завтрака. По дороге на работу там была маленькая закусочная, а она с утра всегда просыпалась голодной. Этим утром, однако, в животе будто бабочки порхали, она была переполнена смесью ожидания и тревоги, так что есть почти не хотелось.

Она отметила, что Петал сегодня тоже ест без аппетита, выражение лица подруги давало понять, почему. Конечно Петал тоже боялась того, что может выйти из их плана, но скоро всё уладится. Конечно, если ответ на их просьбу будет положительным.

Эта мысль привела Чашку к другой мысля — что будет, если им откажут. Тогда её последней надеждой будет попытаться уговорить Петал стереть её воспоминания, неазирая на запрет. Она боялась, что это окажется трудно, почти невозможно. Петал в последнее время стала страшно упрямой.

Чашка вернулась мыслями к жизни на ферме. Она вспоминала Корнфлауэр и Дайрума. Меньше чем через месяц начнётся уборка урожая и Провендерам некому помочь. Наверно, наймут понибудь помочь собрать, и это будет означать меньше битов на следующий год. Чашке надо было поскорее закончить эту историю с памятью, чтобы вернуться домой как можно раньше. Тогда они снова будут вместе. И всё станет как раньше.

Только она больше не будет внезапно становиться угрюмой из-за какого-то случайно мелькнувшего, воспоминания. У неё больше не будет тех "моментов", которые так беспокоили Миссис Провендер. Она, наконец, станет счастливой, нашедшей себе место в жизни пони, как любая урождённая эквестрийка.

Если только ответ будет "да". Но он должен быть "да". Должен быть.

Чашке и Петал надо было убить как-то несколько часов до полудня, когда как им сказали, они смогут вернуться в библиотеку и узнать, выполнит ли Селестия их просьбу. Не зная чем заняться, они болтались по городу. Они немного побродили по магазину разглядывая удобные диваны и длинный ящик полный письменных перьев, не то, чтоб всерьёз интересуясь тем или другим, просто пытаясь чем-то себя занять. Их почти не развлёк магазин товаров для вечеринок и розыгрышей. Даже магазин, целиком посвящённый вентиляторам, не сумел их заинтересовать, хотя Петал и стало любопытно, куда же они их включают.

Неполученный ответ висел над ними тяжёлым грузом.

Петал с самого утра была непривычно тихой, все её замечания были односложны и касались чего угодно, кроме главного. Чашка ожидала долгого, обстоятельного изложения страхов и опасений, но Петал так ничего и не сказала. Чашка конечно, была благодарна за это, но и встревожена тоже. В конце концов, она не смогла это выносить.

— Петал, ты ничего не хочешь сказать?

— Я много говорю! Помнишь те вопросы, которые я задавала Мистеру Бризи? Я была очень-очень разговорчивая.

Они уже дошли до окраины города, где начинались бесконечные яблоневые сады, и теперь разворачивались к библиотеке. Полдень был уже совсем скоро.

— Нет, я имею в виду про причину, почему мы вообще здесь! Про то, что скажет Твайлайт!

— Чашка, мне нечего сказать. Совсем нечего. Теперь уж что будет, то и будет. Это не в моих копытах.

Петал слегка опустила голову, но продолжала идти рядом с Чашкой.

— Что, больше никаких сомнений, никаких тревог? — спросила Чашка.

— У меня много и тех и других, но мне нечего больше сказать. — Петал поглядела на подругу. — Что ты хочешь, чтобы я сказала? Или то, что я скажу, что-то изменит?

Чашка слегка насупилась.

— Нет, наверно. Петал, извини.

— Мы узнаем что да как уже совсем скоро. Вот всё что я скажу: Чашка, я хочу, чтобы ты была счастлива. Это всё, чего я хотела с самого начала нашего путешествия. Я хочу только того, чтобы ты была счастлива. — Петал смотрела на неё с печалью и заботой.

— Я знаю. Знаю, Петал. — Чашка на ходу легонько потёрлась носом о Петал. — Ты всегда старалась быть лучшей подругой.

Кобылки шли молча. Солнце поднималось всё выше, пока они шли к центру городка, и полуденный колокол ударил точно в тот момент, когда они ступили в библиотеку. Петал открыла носом дверь и придержала её для Чашки, маленький дружеский жест. Чашка вошла. Внутри библиотеки царили прохлада и полумрак, полки, запах дерева и древняя пыль бесчисленных книг.

— Вы очень точны. Похвально, мои маленькие пони.

Голос звучал мелодично и властно. Этот голос Петал мгновенно узнала из бесчисленных передач и пресс-конференций. Чашка никогда раньше не слышала этого голоса, но что-то в нём делало её ноги ватными. Это был голос необычной пони, в нём ощущалась странная мягкая сила, он не столько говорил, сколько управлял.

Голос исходил от необычайно рослого, немыслимой красоты существа. Она была аликорном, обладала признаками всех трёх рас — копытами, рогом и крыльями. Её величественное тело было белоснежным, корона золотой, а копыта обвивала изумительной работы оплётка. Но что поразило Чашку больше всего, это грива и хвост аликорна. Развевавшиеся, как флаги на вечном ветру, сотканные не из волос, но из самой магии, её грива и хвост переливались лазурным, лиловым и цветом океанской волны. Текучая завеса света, которой была её грива, выглядела как окно в бездонное небо, и Чашкины глаза тонули в нём, в бесконечности, в которую она глядела.

Не осознавая, Чашкино тело низко поклонилось и до самых глубин своего естества, без всякого сомнения, она поняла, кто это невозможно красивое существо: это была Селестия, Принцесса Эквестрии, живая Богиня солнца.

— Спасибо, но уже достаточно. — Чашка отважилась поднять глаза с пола, где обнаружила себя в молитвенной позе.

— ЛАДНО, встаньте уже! — голос богини был мягким и даже весёлым.

Чашку трясло. Статуи, подумала она, про которые говорила Петал. Её ударило страхом, как об стену.

— Нет, правда, вставайте. Так трудно будет вести разговор. — голос Селестии звучал, будто она их слегка поддразнивала. Чашка услышала, как кто-то хихикнул, наверное, Твайлайт Спаркл.

— Давай, Чашка, Принцесса не кусается.

— О, я могу, — заметила Селестия с хитрой улыбкой. — Если слишком уж проголодаюсь. Расскажи мне про себя, Чашка. Присоединяйся к нам за ланчем.

Чашка подняла голову и увидела накрытый стол со всяческой едой и удобными сиденьями вокруг. Она была настолько шокирована, когда вошла, что обстановка в комнате как-то выпала из её поля зрения. Твайлайт и Спайк сидели за дальним концом стола, и Чашка только сейчас обратила внимание, что Селестия сидит во главе и левитирует чашку перед собой.

Чашка также увидела, что Петал уже встала и ждёт её. Петал мотнула головой в сторону стола.

Селестия оказалась настоящим прирождённым правителем, дружелюбная, порой озорная, иногда загадочно грустная. Но вот кем она не оказалась, так это тираном, которого ожидала увидеть Чашка, и хотя она ни в каком смысле не была обычной пони — Чашка не была уверена, что Селестия вообще сделана из плоти — её присутствие было обезоруживающе приятным.

За едой Чашка вновь поведала свою историю, сильно подсократив, и в конце объяснила, с некоторой дрожью в голосе, чего она хочет. Её воспоминания о Земле были болезненными, она хотела стать чистой пони, хотела, чтобы её земной опыт испарился, как сама Земля.

Принцесса внимательно слушала, ожидая пока Чашка закончит.

— Впервые ступив своим копытом в вашу вселенную, я почувствовала её страдания. Моё предложение всегда было простым: приходите к нам и живите в мире и покое. Если ты не обрела мира, значит я не выполнила своё обещание.

— Твайлайт Спаркл! — Селестия повернулась к своей ученице. — Я уверена, что ты справишься с этим, поэтому я прошу тебя помочь этой пони. Проследи, чтобы всё было сделано. Теперь я должна идти, у меня дела.

— Да, Принцесса. — Твайлайт коротко поклонилась, и Чашка автоматически сделала то же самое. Как и Петал.

— Только вот что, — обернулась, уходя, солнечная богиня. — Ничего не предпринимай до завтра. Помни, Чашка, пути назад не будет. Вот тебе время, чтобы подумать об этом.

С этими словами правительница Эквестрии покинула библиотеку.

Чашка осталась сидеть на мягком стуле в совершенном обалдении. Знай она, что всё будет так просто, пошла бы в Кантерлот с самого начала.

♥ ♥ ♥ ♥ ♥

Чашка нашла Петал снаружи, та валялась на траве, окружавшей огромное библиотечное дерево. Петал лежала на спине, задрав ноги кверху, и глядела на сочившийся сквозь листву свет. Она слегка улыбалась и время от времени вытягивала переднюю ногу в сторону высокой древесной кроны, будто могла отсюда поворошить копытом листья или коснуться облаков.

Чашка подошла, сложила ноги и легла в нескольких футах от подруги.

— Что делаешь?

— Удивляюсь. — последовал ответ.

— Чему? — Чашка перекатилась на бок и вывернула голову, пытаясь понять, на что смотрит Петал.

— Чашка, смотри на листья. Сквозь них блестит солнце. Можно смотреть прямо на солнце и оно не сделает глазам больно. Оно не слепит тебя. Видишь, бриз колышет ветви? Это специально. Пегасы выбирают дни для лёгких бризов и двигают облака, чтобы стал ветер. Это всё так удивительно. Это... чудо.

Чашка перекатилась на спину, ногами вверх. Она смотрела на листья, на искрящийся свет, отважилась даже поглядеть прямо на солнце и действительно, с радостью обнаружила, что в отличие от земного солнца, его сверкание не сжигает ей глаза. Чашка чувствовала слабый ветер и вдыхала воздух, густо напоённый ароматами цветов и сладким запахом травы.

— Удивительно. Как сон. Несбыточный сон. — Чашка наклонила голову ровно настолько, чтобы посмотреть на Петал одним глазом. — На Ферме я чувствовала это всё время. Я кормила курочек и поражалась... "Я кормлю курочек!" Прекрасных, идеальных курочек из детской книжки. И они тоже были рады меня видеть.

— Чашка, сконцентрируйся на этом чувстве. Сбереги его в своей душе, если сможешь. Почувствуй волшебство изо всех сил. Пожалуйста, Чашка, сделаешь это ради меня? — голос Петал почему-то звучал грустно.

— Я... Ну, конечно, Петал, почти каждый день. А как ведь иначе, в Эквестрии всё такое удивительное.

Петал перекатилась на живот и уставилась на Чашку. После долгой паузы, она наконец произнесла: — Больше не будет. Только не с завтрашнего дня. Ничто в Эквестрии отныне не будет удивительным. Совсем ничто.

Петал встала и направилась прочь.

Чашка смотрела, как она уходит, пока, чтобы следить за ней, не пришлось бы снова поворачиваться. Она не стала: трава была такой мягкой и прохладной. Вместо этого она оглянулась назад, на свет, всё ещё сиявший сквозь крону дерева-библиотеки. Лёгкое движение листьев под бризом заставило небо искриться, и Чашка почувствовала, как её клонит в сон. Все её тревоги были позади. Она победила. Завтра она станет свободной. Никакой больше боли, никаких кошмаров по ночам про трущобы и насилие. Исчезнут незаживающие раны, терзающие её сердце.

Что Петал хотела сказать этими странными словами? Ничто больше не будет удивительным? Да это же смешно. Эквестрия была удивительна сама по себе. В ней не было ничего не-удивительного. Даже сено было удивительным. Сама её почва была чудом: она издавала богатый, чистый запах без следа нефти, тяжёлых металлов и прочей дряни. Чашка постоянно удивлялась, почему всепони не ходят, просто всё время пялясь на всё вокруг!

Как она, когда только сюда прибыла.

Когда она впервые взглянула, по-настоящему взглянула на кухню Миссис Провендер, проснувшись после Конверсии, вспоминала Чашка, её тогда поразил деревянный пол. Она лежала на одном из этих дешёвых одеял Бюро, но её голова оказалась прямо на полу, и весь этот пол был деревянным. Деревянным! Только величайшие богачи могли позволить себе древесину с тех пор как умерли леса. Запредельная, немыслимая роскошь, и она лежала на целом состоянии из неё. Деревянной была вся кухня, весь дом. И древесина так приятно пахла. Она вспомнила, как хорошо она пахла тогда.

Эквестрия была сплошь соткана из чудес. Такое уж это было место. Потому за все десять лет у неё и мысли не возникало покидать ферму. На ферме было так красиво! Конечно, теперь, когда она пожила в Хуфингтоне, она немного представляла, сколько ещё весёлого и интересного есть в этом мире. В Хуфингтоне она веселилась, как никогда в жизни, вместе с Петал покоряя большой город. По сравнению с этим, ферма была...

Чашка моргнула. Отчего-то ей стало неспокойно. Непонятно почему, но она вдруг почувствовала грусть... нет, не то, чтобы грусть, но... дискомфорт. Это что-то новое. Эта мысль не делала её счастливой.

Чашка перекатилась на живот и встала на копыта. Хватит. Это, точно, Петал заморочила ей голову. Может, если она съест что-нибудь сладенькое, полегчает. Чашка направилась к местной пекарне. Ланч был отменным, но он был уже давно. Может быть кексик её развеселит. Ведь, всё-таки, она же победила!

♥ ♥ ♥ ♥ ♥

Дорожки бежали через Понивилль, петляли между крытыми соломой домами и яркими магазинами, иногда перепрыгивали ручьи по маленьким каменным мосткам.

Всюду стояли удобные скамейки, можно сесть, а можно вытянутся вдоль. Палисадники, полные цветов, боролись за место с дорожками, или текли вдоль них, как цветочная река. Вместе с широкими газонами они превращали весь город в прелестный зелёный парк.

Чашка выбрала скамью на краю широкой лужайки. Кобылки и жеребчики бегали и смеялись, гоняясь за разноцветным мячом.

Чашка плюхнулась поперёк скамьи, слегка касаясь земли передними копытами, и опустила голову. Она внимательно изучала дорожку, отмечая тончайшие оттенки почвы и вкраплённые в неё маленькие блестящие обломки камней. Она заметила, что среди гравия попадаются маленькие кусочки самоцветов. Мелкие рубины, изумруды и сапфиры лежали, раскиданные как обычный песок. Чашка лениво поковыряла их кончиком копыта, глядя, как камушки сверкают. Самоцветы в грязи! Эквестрия никогда, никогда не перестанет её удивлять.

— Привет! С вами всё в порядке? — голос был добрым, скорее любопытствующим, чем всерьёз озабоченным.

Чашка подняла голову и увидела каштановую пони с ярко-жёлтой гривой. Пони носила очки. С ней была маленькая кобылка с большими глазами, наверное, не старше года — когда эквестрийцы уже ходят и говорят, но ещё не учатся в школе. Кобылка пряталась за маминой задней ногой, укрывшись в мамином хвосте. Она коротко выглянула посмотреть на Чашку, и снова спряталась в своё ярко-жёлтое убежище.

— О! Привет! Я смотрю, у вас тут мелкие драгоценные камни прямо в грязи. Вы знаете, что у вас тут в почве рубины?

— Рубины, изумруды, ни один не настолько большой, чтобы на что-нибудь сгодиться. — каштановая кобылка явно не впечатлилась. — Если вы хотите что-то украсить, вам надо идти туда, где растут большие камни, в Драконьи Горы. Здесь вы не найдёте ничего интересного.

— О... Эм... Меня зовут Чашка. Я из Саус-Уизерса. А вы?

— Банана, — пони лениво указала на себя копытом. — Банана Эйкрс. У меня банановая плантация по ту сторону Кантерлота. Это моя дочь, Плантейн. Скажи "привет", милая!

Застенчивая маленькая кобылка высунулась из маминого хвоста.

— Привет! — и сразу же втянула голову назад, укрывшись за жёлтыми завитками, как за театральным занавесом.

— Банановая плантация? В Эквестрии? — поразилась Чашка.

— Ну... конечно. Всепони любят бананы. Как же без них сделаешь банановые кексики. И банановый десерт, и банановый пудинг, и... просто бананы. Пони без ума от бананов! — Миссис Эйкрс не понимало, чему так удивляется Чашка.

— Но... климат же... — Чашка утратила почву под ногами.

— Мы договорились с пегасами. У нас всегда солнечно, и не бывает ни весны, ни зимы, ни осени. Меньше работы им и больше бананов всем. Это вообще-то, немного скучно, вечное лето. Но ведь для этого у нас и есть копыта, верно? Я хочу, чтобы малышка Плантейн поглядела на другие времена года, пока растёт. Это будет её первая осень. Обожаю Забег Листьев. — Миссис Эйкрс слегка повернулась, чтобы приласкать жеребёнка, но у Плантейн было другое мнение, она увернулась, оставаясь в хвосте Бананы. Каштановая кобылка засмеялась.

— Она немного стесняется других пони. Предпочитает своих зайцев и этих... пауков.

— Пауков? — это было что-то новое. Чашка была ошеломлена.

— Гигантских банановых пауков. Они живут по всей плантации. Любят прыгать с деревьев и пугать всепони. Думают, что это смешно. Мы тоже договорились с ними, раз в месяц мы устраиваем банановый пикник для пауков и тем самым решили проблему. Но, о Селестия, как же это скучно. Вы когда-нибудь общались с пауками? Щёлк-щёлк-щёлк, и хоть бы слово понять. Плюс, если уж совсем честно, они довольно противные. И это щёлканье — ты как будто в целой комнате изнывающих от безделья пони, которые от скуки стучат копытами. Ну, хорошо хоть они вежливые.

Чашка перешла из состояния ступора в более осмысленное — стоя в ужасе с открытым ртом.

— Разве... разве они не ядовитые? — пискнула она.

— А? Эквестрии ничего не ядовито. Это всем известно. — Банана Эйкрс поглядела на Чашку как на... немного заторможенную. — Ну, а вот зайцы — это действительно проблема.

— З-зайцы? — к этому моменту ум Чашки начал сдавать, она обнаружила, что её уносит река неверия.

— Плантейн собрала из них что-то вроде марширующего оркестра. Вверх и вниз, взад-вперёд, сотни их, аккуратно построенные. Это её большие планы на жизнь, она думает, что создаст первый кроличий оркестр или что-то вроде. Не то, чтобы кто-то из них умел играть на инструменте, они ведь всего лишь зайцы. Она не сможет ничего заработать на марширующих зайцах. — Миссис Эйкрс выглядела разочарованной.

— Беги, поиграй, милая! — отправила она дочку на зелёную лужайку. — Мамочка посидит тут, на скамейке. Иди, поиграй немного. Давай!

Миссис Эйкрс продолжила:

— Я хочу, чтобы однажды она отправилась в город. Не застряла на плантации, как я. Не выразить словами, насколько скучная у меня жизнь. Бананы. Ой, смотри, ещё бананы. Меня вообще-то уже тошнит от бананов — можете себе представить? В общем, я хочу, чтобы она серьёзно подошла к учёбе, чтобы у неё была интересная жизнь. Но ведь нет, она хочет только играть с тануцющими зайками. Я говорила, она ещё и танцевать их учит? Вообще-то у них не очень хорошо получается. У зайцев не то строение тела, чтобы сделать правильный кульбит, а уж стоит им попытаться исполнить парные повороты, как они тут же летят вверх тормашками. Поистине, жалкое зрелище.

— Мне... мне надо идти, — Чашка боролась с собственными копытами. — Была очень рада познакомиться. Эмм... пока. — Чашка постаралась не сорваться в галоп, но ничего не смогла с собой поделать.

— Странная кобылка. Ну да ладно. ПЛАНТЕЙН! — крикнула Миссис Эйкрс своему жеребёнку, который прятался за кустом. — Иди-ка ПООБЩАЙСЯ, я не за тем привела тебя в Понивилль, чтобы ты пряталась!

♥ ♥ ♥ ♥ ♥

Высоко в ночном небе сияла луна. Чашка брела по центру Понивилля, по мосту, который оканчивался у городской ратуши. Она пробродила весь день, останавливаясь только, чтобы отдохнуть или перекусить. Так толком по-настоящему и и не пообедала.

Она нарочно избегала Петал. Прямо сейчас единорожка наверняка лишь породила бы в ней новые сомнения. Она была зла на Петал, хоть и не могла понять, почему. Всё казалось так просто месяцы назад, когда они только начинали. И Хуфингтон. О, в Хуфингтоне было так чудесно. Но потом всё стало как-то неправильно.

Слова Петал, те проклятые слова, продолжали отдаваться эхом в Чашкиной голове. "Ничто в Эквестрии больше не будет удивительным. Ничто." Глупость какая-то. Только сегодня Чашка встретила пони, которая выращивает бананы в уголке вечного лета, чья годовалая дочка марширует с танцующими зайцами. У них, видите ли, мирный договор с гигантскими пауками. Какого чёрта? Эквестрия не могла бы стать более удивительной, даже если бы специально старалась.

Сегодня она встретила живую богиню! Этого она уж точно вовек не забудет. Живая богиня, банановые пауки, сладкая зелёная трава и цветы повсюду.

Попробуйте-ка прожить такой день в Вилмингтоне! Да, проклятье, где угодно на давно сгинувшей Земле! Может, пауки ещё где-то и встречались, но недоговороспособные, а вот травы, неба и зайчиков не осталось уже давно. Плюс бананы, конечно, вымерли за десятилетия до Чашкиного рождения.

Эквестрия была удивительнейшим из удивительнейших мест. И сравнить-то даже не с чем.

Не с чем сравнить.

"My Little Pony: Friendship is Magic", Hasbro, 2010-2015
"Teacup, Down On The Farm", Chatoyance, 2012
Перевод: Shai-hulud_16, август-сентябрь 2016