Автор картинки — Chatoyance

Автор: Chatoyance
Перевод: Веон
Оригинал
ЧЕЛОВЕК в Эквестрии: История из Бюро КонверсииChatoyanceChelovek-v-ekvestrii-istoriya-iz-byuro-konversii.fb2.ziptrueСкачать FB2

Петра Алиса Бетанкур, дочь бывших корпоративных руководителей Земли, ждёт своего четырнадцатилетия. Земли давным-давно нет, и Петра вместе с остальной корпоративной элитой живёт в одном из специальных поместий на обратной стороне Кантерлотской горы. Но в жизни Петры, как и остальных членов элиты, есть один нюанс, когда-то оговоренный в соглашении, сделавшем Бюро Конверсии вообще возможными — она по-прежнему остаётся человеком... в Эквестрии.

Ещё одна история из серии фанфиков о Бюро Конверсии за авторством Петал Шатоянс.

Глава первая
Пони за окном

Пони кралась, перебегала от куста к дереву, от дерева к кусту. Она отчаянно старалась быть незаметной, но у бедняжки просто не было опыта в таких делах. Когда Петра помахала ей, та замерла с широко раскрытыми глазами, глядя на неё крохотными испуганными зрачками.

В этот момент Петра заметила, что пони пришла не одна. Прямо перед этой загадочной пони-нарушительницей стоял кролик. На вид он был совсем не похож на тех кроликов, которых Петра видела на голограммах. Этот кролик скорее походил на кроликов из сказок, словно выскочивший из мультика или со страниц детской книжки. Как и пони, он носил старомодный цилиндр, хотя, конечно, гораздо более маленький, под стать его крошечной головке. Ещё на кролике был красный плащ, что показалось Петре милым и очень забавным.

Пони, всё так же стоявшая и смотревшая на неё немигающим взглядом, была одета в нечто вроде фрака циркового конферансье с широкими чёрными обшлагами и медными пуговицами, которые ярко блестели в лунном свете. Уши кролика свесились набок, попутно сдвинув цилиндр набекрень, сквозь дырочки в полях которого они были продеты. Кролик как будто бы вздохнул и помахал ей пушистой лапкой.

Петра не знала, как пони и кролик смогли перебраться через большую, толстую стену, окружавшую Человечью Масаду со всех сторон, да её это и не заботило. Её не заботило даже, что мать всего этого не одобрит, как не одобрят и остальные жители Масады. За четыре с половиной года, что она жила в Эквестрии, это была первая пони — и абсолютно первый кролик — которых она увидела. Больше всего на свете Петра Алиса Бетанкур сейчас хотела познакомиться именно с этой пони и с этим кроликом.

Петра улыбнулась своей самой широкой белозубой улыбкой, как её учила мать, и торопливо изобразила руками: "Сюда! Здесь вам будет безопасно!", надеясь, что пони и кролик её поймут.

Широкое аркообразное окно можно было открывать, поворачивая его вокруг центральной балки, чтобы впускать в комнату свежий воздух. Петра поспешила открыть полукруглое окно, про себя отметив, что пони в цилиндре не убегает.

— Пссст! Эй! Вам нужно место, чтобы спрятаться?

Пони обычно не пускали в Масаду, потому что они слишком легко пугались и расстраивались. Мать Петры вообще не одобряла пони и питала к ним жуткую неприязнь. Раньше она их ненавидела и желала, чтобы они все передохли, но это поменялось, когда они переехали в Эквестрию. Теперь она просто очень, очень, очень не любила рядом с ними находиться. Если бы мать нашла пони у себя во дворе, в пределах стен, Петре страшно было представить, что могло бы случиться.

Пони в цилиндре посмотрела на своего друга кролика. Кролик кивнул.

— Да, если можно! — С этими словами нарядно одетая пони и её пушистый товарищ подошли ближе. — А как... как нам туда подняться?

Спальня располагалась на втором этаже большого тюдоровского поместья, и Петре нравилось забираться туда через окно. Окно выходило на крышу, поэтому Петра приставила к ней длинную лестницу — ту, которой пользовались слуги, когда собирали яблоки. Лестница стояла настолько полого, что скорее напоминала корабельный трап. Петра высунулась в окно и показала на неё. Пони кивнула, подождала, пока кролик заберётся к ней на спину, а затем поскакала к нижнему концу лестницы.

По лестнице пони взбежала с удивительной ловкостью. Для неё это оказалось даже проще, чем для самой Петры, и девочку это очень впечатлило. Затем пони прошла по скату крыши, пока не оказалась у ниши, в котором было прорезано окно. Петра отступила назад, пропуская пони и кролика внутрь.

Пони в цилиндре и фраке с хвостами встала посреди комнаты и уставилась на свою спасительницу большими глазами. Маленький кролик спрыгнул с её спины и встал перед каштановой кобылкой, всем своим видом выражая храбрость.

— Спасибо тебе, — наконец прошептала пони. Её глаза всё ещё напоминали большие тарелки в свете луны из окна. И с опаской добавила: — Чт-то помогаешь нам.

Петра вдруг осознала, что, должно быть, глазеет на пони не меньше, чем пони глазеет на неё, потому что глаза начало щипать. Она поморгала немного, чтобы увлажнить их слезами. Но тут годы обучения правилам этикета начали брать своё:

— Как поживаете? — сказала она машинально. — Меня зовут Петра Алиса Бетанкур, дочь Стефана Бетанкура, генерального директора Человечества и главы Добрых Семей, и я безмерно рада нашему знакомству!

Она сделала реверанс, прежде чем успела себя одёрнуть. Только после этого Петра осознала, что немного дрожит.

Пони похлопала глазами — очевидно, непривычная к таким церемониям. Однако, к большому удивлению Петры, она вовсе не была им чужда:

— Доброго утра и вам! Позвольте мне представить вам меня и мою компаньонку. Я буду Плантейн Эйкерс, почётный профессор кролячьей терпсихории и арахнидной синкопации при Королевском Эквестрийском Шоу Счастливых Пони, а это моя подруга и компаньон Крем Буннэ, танцмейстер Королевского Эквестрийского Шоу Счастливых Пони и ведущая прима театра Крольдебалет. И я тоже очень рада нашему знакомству!

Человеческая девочка застыла в чинной позе, глядя на удивительно именитых пони и кролика. Пони глядела на неё в ответ, такая же чинная и благородная в своей осанке. Крольчишка встала на задние лапки, пытаясь выглядеть как можно выше, и с важным видом отдала честь.

Уголки губ оторопевшей девочки начали изгибаться в улыбке.

Улыбка начала проявляться на мордочке пони.

Крольчишка переводила взгляд то на одну, то на другую, не понимая, что тут происходит.

Петра больше не могла удержаться. Она начала смеяться над абсурдностью всех этих важных формальностей в середине ночи после скрытного шныряния по кустам. Пони, Плантейн, вторила её веселью, поначалу хихикая, а потом и вовсе расхохотавшись. Тут уже и Петра утратила всякую сдержанность, и вскоре пони с девочкой обе катались по полу, рыдая от смеха.

Крем, в конец сбитая с толку, попробовала снова отдать честь — сначала Петре, затем своей хозяйке, — но только рассмешила их ещё сильнее.

— Ох... ой, мамочки... ой... "Почётный профессор кролячьей терпсика... терпсик..." — Петра стала вытирать глаза рукой.

— Терпсихории! — Плантейн тоже вытерла слёзы, промокнув их шёрсткой над копытом. — И арахнидной синкопации!

— Син-ко-что?

С момента перезда в Эквестрию Петра стала ужасно нерадивой ученицей, что очень сердило её мать, которой приходилось самой заниматься образованием девочки в отсутствие подходящих для этого слуг.

— Синкопации. Это красивое название для ритма. Мы в театре используем много всяких красивых слов. Мистер Пейн говорит, что это традиция. Я артистка! — Плантейн поднялась с пола, оперевшись на него передней ногой, а другую прижала к груди и сделала поклон.

— Мистер Пейн? — Петра переводила взгляд с пони на кролика, не зная, кто из них милее и на кого лучше будет смотреть.

— Мистер Ройал Пейн — владелец и директор Шоу Счастливых Пони. Он наш лидер. Это он основал шоу. — Лицо Плантейн погрустнело. — Мы раньше ездили по всей Эквестрии вместе. Я по ним очень скучаю.

Петре захотелось протянуть руку и погладить пони, приласкать, чтобы та не грустила, но она удержала себя. Пони — не домашние питомцы, напомнила она себе. Они люди, или нечто вроде людей, а человека нельзя просто гладить, словно кошку или собаку.

— А что... шоу закончилось?

Палнтейн Эйкрс помотала головой.

— Да нет! Они всё ещё гастролируют где-то и дают представления. Сейчас скорее всего выходят в третий раз на бис, если судить по цвету неба. Это я закончилась. Вот поэтому я и сбежала. Моя мама не хочет, чтобы я была артисткой.

— Ты сбежала? — Петра попыталась объять эту идею умом, но она ускользала, не давалась ей в руки. — Сбежала из... из дома? Из родного дома?

Это было немыслимо. Приличные юные леди, принадлежащие мировой элите, должны всегда вести себя вежливо и с достоинством. Семья прежде всего, Семья — это всё. Но сбежать... из дома. Просто взять и... уйти? Как такое вообще возможно?

— Ну да! Моя мама хочет отправить меня в какую-нибудь школу благородных кобылиц в Кантерлоте, чтобы я стала супер-благовоспитанной пони. У неё уже всё будущее для меня расписано: сначала я иду в эту нафырканную школу, затем, когда я стану вся из себя, мне надо будет помахать хвостом перед самым важным жеребцом, которого я смогу найти, и стать его "плюс один". Мама всегда хотела стать важной пони, а теперь добивается, чтобы это сделала я. Только мне неохота.

Это было так невероятно. Петра с трудом могла себя убедить, что не спит. Здесь была пони, настоящая живая пони, прямо в её спальне, и они разговаривали, прямо как две обычные человеческие девочки, о... разном.

— А что же тебе охот... что ты хотела бы делать?

— Вернуться в Шоу Счастливых Пони, конечно! — Выражение на мордочке у Плантейн стало таким, словно это было что-то само собой разумеющееся. — Мне нравится выступать! Это самое лучшее дело на свете! — Она повернулась к своей длинноухой компаньонке: — Правда, Крем?

Крем кивнула так сильно, что её длинные белые уши буквально шлёпнули по полу. Крольчишка села на задние лапки и поправила миниатюрный цилиндр.

Петра задумалась. Всё это и правда было весьма любопытно.

— Но ведь... твоя мама запретила тебе быть артисткой!

Плантейн засмеялась.

— Ну да! Только я уже артистка! Я объездила кучу мест и дала сотни представлений. Мои кролики и пауки славятся по всей Эквестрии и даже кое-где за её пределами. Однажды мы с Крем даже выступали на бис перед королём алмазных псов!

У Петры голова пошла кругом. Всё, что она услышала, было таким странным, а кое-что даже трудно вообразимым, а оставшееся заставляло её сердце биться чаще. Особенно та идея, что можно просто... уйти. Никогда прежде ей не позволялось даже думать о таком. Это просто не было чем-то, что делают настоящие Бетанкуры. Боже, да её папенька, если бы узнал... она даже представить не могла, что бы он тогда сделал.

С самых ранних лет Петру учили, что она принадлежит к породе, отличной от простых обывателей. Она была членом приличного общества, истинных людей, наследников и полноправных хозяев Земли. Это был её долг — вести себя сообразно своему положению и родословной, также как долгом простолюдинов было служить ей и другим членам Добрых Семей, управлявших миром.

— А сколько тебе лет?

Петре рассказывали, что пони живут гораздо дольше людей и что детство у них тоже длится дольше. Она предположила, что Плантейн — всего лишь ребёнок, как она сама, потому что эта пони была меньше тех немногих, что Петре довелось увидеть. Кроме того, Плантейн пряталась по кустам в забавном костюме, и у неё был маленький кролик в качестве питомца. Взрослые никогда не делали подобных вещей. Но Плантейн также делала и много других очень сложных и взрослых на вид вещей.

— Я жеребёнок, как и ты! — Желтогривая земная пони с гордостью улыбнулась. — Видишь, я много знаю про вас, людей! Я знаю, как отличить человеческого жеребёнка от взрослой кобылицы. Я всё про вас прочитала, прежде чем отправиться сюда. Я очень надеялась, что увижу человека своего возраста, а теперь вот даже познакомилась с одним!

— Ты никогда раньше не видела людей?

Пожалуй, это объясняло большие круглые глаза, подумала Петра.

— Неа! Вы ведь живёте тут сами по себе и никуда не выходите. С чего это вдруг, кстати? — Плантейн склонила голову набок и дёрнула ухом. Петру это прямо-таки восхитило. Она не могла двигать ушами.

— Маменька говорит... — Петра закрыла рот. Ей не хотелось оскорбить свою новую подругу-пони. — Маменька не... одобряет... пони. А другие члены Семей считают, что мы должны жить.... порознь... из-за того, что мы едим мясо, и потому что мы не должны якш... — Петра вновь прикусила язык. — ...потому что могут быть проблемы, — закончила она.

Это была не совсем ложь, фактически это была правда, но так выходило намного вежливее, а Бетанкуры всегда говорят вежливо.

— Зато у нас есть слуги — алмазные псы! — Петра тут же испугалась, что покажется предубеждённо настроенной по отношению к пони, а это было совсем не так. На самом деле она была очень, очень, очень непредубеждённой, но слова матери всё время выходили не так, как их не переиначивай.

— Но мне очень нравятся пони! — Вот, так намного лучше.

— Вы и правда вроде как похожи на худых алмазных псов... — Плантейн внимательно оглядела стоявшую перед ней девочку. — А у тебя есть хвост? Я что-то не разберу.

Петра засмеялась:

— Нет, что ты! У людей нет хвостов! — сказала она, но затем задумалась. — Вообще-то, иногда, в очень редких случаях, люди рождаются с хвостами, но их сразу же отрезают.

Плантейн вздрогнула.

— Им... отрезают... их хвосты?

Крольчишка Крем закрыла лапками глаза.

Петра смутилась.

— Ну да. У людей не должно быть хвостов. А если есть, то это ошибка, и её нужно исправить. По крайней мере, так делается у приличных людей. На Земле в старых фавелах этим, наверно, не утруждались. — Петра замолчала, опечалившись этой мысли. Она никогда на самом деле не видела человека с хвостом, и очень завидовала людям рабочего класса, которые могли оставлять хвосты себе. — Видишь ли... — Петра задумалась, припоминая слова, затем откашлялась и продекламировала: — "Нас учит ТЕО, что хвостов мы лишились, Когда из невзрачных улиток развились".

Плантейн ласково тронула Крем мордочкой, затем снова повернулась к девочке:

— Петра, ничего, если мы переждём здесь день-два? Мама будет меня искать, а на этой стороне горы не очень-то спрячешься, но здесь она нас точно искать не отважится.

Вся тяжесть того, что она совершила, впустив пони в свою комнату, внезапно обрушилась на Петру. Она так давно и отчаянно мечтала подружиться с какой-нибудь пони, что просто сделала всё не задумываясь. Но теперь, когда Плантейн и её кролик оказались внутри, было бы совершенно невежливо просить их уйти. А Бетанкуры всегда вежливы, если только обратное не сулит какой-то выгоды. Но настоящая правда была в том, что Петра совсем-совсем не хотела, чтобы пони и кролик уходили — теперь, когда её давняя мечта сбылась.

— Да, вы можете остаться! — великодушно объявила она. — Но мы должны быть очень осторожны, чтобы маменька вас не увидела. Папеньке тоже не следует о вас знать. Никто не должен знать, что вы здесь прячетесь. Я не хочу попасть в неприятности и не хочу, чтобы в неприятности попали вы. Так что мы должны сохранить ваше пребывание здесь в тайне. Согласны? — Петра протянула руку, чтобы пожать их в знак соглашения, и только затем вспомнила, что у Плантейн ведь нет рук — только копыта.

Плантейн протянула переднюю ногу. Петра поглядела на неё, затем неуверенно взяла копыто в ладонь. Оно оказалось твёрдым и гладким, и девочка ощутила, как сердце так и трепещет у неё в груди. Четыре с половиной года она хотела по-настоящему познакомиться с обычной пони: не с Селестией, не с пони, которые просто машут её родителям из ворот или стоят в отдалении. И вот, в первый раз в своей жизни, она наконец-то прикоснулась к настоящей эквестрийке.

Ей вспомнилась её голопрограмма, её любимое реалити-шоу, которое она смотрела до того, как переехала в Эквестрию. Это было шоу о людях, которые решили стали пони. Петра ещё долго держала копыто в руке, ощущая его твёрдость, тепло и мягкость шёрстки над копытом, и не переставала этому дивиться.

— Ты... в порядке? — Плантейн внимательно вглядывалась в её плоское безволосое лицо.

Смутившись, Петра отпустила копыто, села прямо и механически натянула стандартную Бетанкуровскую улыбку.

— Да! А ты? — Её голос чуть пискнул, заставив её ещё больше смутиться.

— Ты сегодня впервые дотронулась до пони, да? — Плантейн добродушно улыбнулась. — А я в первый раз потрогала человека! Похоже, мы обе настоящие!

От этого Петра рассмеялась:

— Пожалуй, что так! — На этом на ум Петре пришло множество правил приличия, касавшихся гостеприимства: — Ой! Прошу прощения, я была так невежлива!

Есть много вещей, которые следует сделать, когда у тебя в доме гости, а Плантейн, хотя и пряталась по кустам, а потом залезла в дом через окно, всё равно была гостьей, потому что Петра сама её пригласила.

— Не желаете ли чаю или что-нибудь съесть? — Гостям всегда надо предлагать что-нибудь из еды и питья.

Плантейн помотала головой:

— Нет, но спасибо. Мы с Крем подкрепились немного, прежде чем лезть под стену. Вообще-то, нам, пожалуй, лучше найти место, где спрятаться, если нас действительно не должны видеть. Скоро утро, и если вы, люди, хоть немного похожи на нас, твоя мама наверняка придёт стучать в дверь и звать тебя к завтраку.

— Ой! — Петра вспомнила, что сегодня так совсем и не поспала, так что утро сулило массу всевозможных проблем. — Ты права! Хм... — На секунду девочка задумалась. — Вы можете остановиться в южном крыле, туда никто никогда не ходит. Мы все живём в северной части дома, да и то всего на двух этажах. Вы можете спрятаться на третьем, и там вас никто никогда не найдёт. Только не шумите сильно, хорошо?

— Звучит превосходно! И мы будем сидеть тихо. Крем и так не разговаривает, а я просто буду шептать и ходить на цыпочках. Как тебе такое?

Петра кивнула.

— Утром я принесу вам что-нибудь поесть и попить на завтрак. Это может занять время, но я обязательно не забуду!

— Было бы славно. Спасибо тебе, Петра. — Плантейн ещё ненадолго замолчала, обдумывая её предложение: — Эм... только без мяса. Пожалуйста.

— Я знаю! Пони не едят мяса! — Петра осторожно, чтобы не шуметь, поднялась на ноги, собираясь вести своих гостей в южное крыло. — Можно задать тебе вопрос, Плантейн?

Плантейн тоже встала на копыта, а Крем сидела на спине кобылки, крепко держась за неё.

— Конечно спрашивай. И можешь звать меня просто Плантаня.

— Хорошо, Плантаня, скажи, ты... когда-нибудь слышала о пони... о новопони по имени Саншайн Лафтер? — Петра отметила, что небо за окном начинает понемногу светлеть. — Или Роуз Вейл?

Кобылка в цилиндре задумалась на пару секунд:

— Я встречала много пони, и новопони среди них тоже было немало, но я никогда не встречала этих двоих. Они что, твои друзья?

— Нет! Что ты... конечно же нет...

Мать одобрила бы друга-новопони ещё меньше, чем обычную пони, а пони мама презирала. Будь её воля, только Добрые Семьи эмигрировали бы в Эквестрию, а всё отребье осталось бы умирать вместе с Землёй. Их бы не стали понифицировать, как Саншайн и Роуз в их реалити-шоу. И всё же для Петры Саншайн и Роуз были почти как друзья. Они, вероятно, были самым близким к настоящим друзьям, что когда-либо было у Петры, пусть даже они являлись всего лишь парой новопони из головизора.

— В некотором роде, — решила уточнить Петра. Настоящий Бетанкур всегда говорит правду равным себе. У матери, наверное, случился бы удар, но Петра не могла, просто не хотела считать Плантаню кем-то низшим. — Они мои почти друзья.

Кобылку это очень озадачило:

— Почти друзья?

— Да. У нас была передача, которая мне очень нравилась — реалити-шоу про новопони, и там были Саншайн и Роуз. Всё шоу, в общем-то, было про них, и... и они были... они были моими лучшими друзьями... в глубине души. — Петра не могла найти слов, чтобы лучше это передать, поэтому решила оставить всё так, как есть.

— И ты их никогда не встречала? А они не видели тебя?

Петра покачала головой.

— Это же была передача. В головизоре! У меня раньше были записи всех эпизодов. Конечно, я не смогла их с собой взять, ведь головизоры в Эквестрии не работают. — Лицо маленькой человеческой девочки на мгновение погрустнело. — Я по ним скучаю.

Плантаня повернула голову и прижалась мордочкой к Крем, сидевшей у неё на загривке.

— Похоже, люди гораздо более любящие существа, чем я представляла. Они могут стать лучшими друзьями с пони, с которыми даже никогда не виделись!

— Идёмте, нам лучше отвести вас в вашу комнату, пока нас не застукали. — Петра подошла к двери на цыпочках, затем обернулась и приложила палец к губам: — Тс-с-с...

 

Читать дальше

 

"My Little Pony: Friendship is Magic", Hasbro, 2010-2018
"HUMAN in Equestria: A Conversion Bureau Story", Chatoyance, 2013
Перевод: Веон, 2018