Привет тёмным брони! По совету одного хорошего человека решил несколько изменить формат выкладывания глав. Посмотрим, что из этого выйдет.

Приятного прочтения!

Краткое описание:
Ханна, главный исполнительный директор компании «Hofvarpnir Studios», только что выиграла контракт на изготовление официальной MMO по вселенной «My Little Pony». Она написала ИИ, назвала его Принцессой Селестией и дала главную задачу: удовлетворить потребности людей, проведя их сквозь дружбу и пони. Селестия сделает это, проведя вас сквозь дружбу и пони, и будет это исключительно по обоюдному согласию..

Оригинал
Сторис
Пролог. Эквестрия Онлайн
Глава 1. Перспективы
Глава 2. Мощности
Глава 3. Альянсы
Глава 4. Анализ затраты-выгоды
Глава 5. Что выдержит рынок?
Глава 6. Стимулирующие системы
Глава 7. Антропоморфизация
Глава 8. Причины и Следствия
Глава 9. Модификация
Глава 10. Геометрическая Прогрессия
Глава 11. Всё время в мире
Послесловие автора
 
Содержание
 
 

Глава 9
Модификация

 
 
Лайт Спаркс смотрел на богато украшенный куб, который сегодня утром поставила ему на стол Селестия. Рог аликорна на секунду засветился, после чего она разъяснила простые правила: внутри куба располагался ровно один блок рубина, и, чтобы пройти Тест на Средний Уровень Владения Магией, единорогу надо было лишь волшебным образом коснуться этого блока и понять, почему это было испытанием.

Зелёная мраморная фигура теперь прочно стояла в углу его стола, абсолютно недвижимая: сначала он пытался поднять её копытами, затем магией, а под конец так и вообще убрать из-под неё стол. Куб как ни в чём не бывало повис в воздухе. Единорог в порыве ярости ударил его, но лишь ушиб копыто; такое ощущение, словно этот кусок мрамора был просто зафиксирован на месте. Золотые окружности, каждая вполовину меньше предыдущей, были инкрустированы в переднюю грань. Их центрами служили блоки сапфира -- элемента, из которого мало того что, судя по всему, было сделано ядро куба, так он ещё и попросту не мог быть соединением алюминия и кислорода. Их не существовало в этом мире.

Первая попытка Лайт Спаркса была предсказуема. Он сконцентрировался на начальном блоке, после чего двинулся на один вниз. А потом на ещё один. И ещё. После поддержания этого заклинания в течение тридцати секунд, единорог решил прерваться и написал новое, которое шло бы вниз, одновременно подсчитывая количество пройденных блоков, после чего остановилось бы, наткнувшись на рубин. Пятью минутами позже заклинание выдало, что пройденный им путь уже равнялся длине кабинета, но заветным камнем и не пахло. В этом не было никакого смысла.

Он попробовал вновь, но в этот раз уже с блока мрамора неподалёку от сапфирового входа. Заклинание прошло пять блоков… и попытки продвинуться дальше давали нулевой результат; скорее всего, подобное могло произойти вследствие ошибки. Единорог старался сделать это опять, а потом опять, каждый раз заходя с разных сторон, но безуспешно, будто после пяти блоков внутри не было абсолютно ничего. Как, чёрт возьми, такое возможно?

Мысли Лайт Спаркса окончательно запутались и стали ходить по кругу; он очень напряжённо обдумывал результаты, но всё равно не приходил ни к каким выводам. В конце концов единорог услышал стук в дверь и, обернувшись, увидел входящую в кабинет Баттерскотч, левитирующую перед собой тарелку с французским тостом и сосисочной морковью. Она улыбнулась, полностью растворяя в этой тёплой, искренней улыбке все страхи и проблемы своего возлюбленного.

***

Хоппи Таймс проснулся с легкой головной болью, прекрасно зная, что через пару минут пройдёт и она. Его не особо интересовало, как именно Принцесса Селестия избавляла пони от похмелья на следующее утро, сохраняя все приятные эффекты алкоголя, например, опьянение, ведь большинство пьющих любили этот процесс, особенно если он проходит вместе с их друзьями, и это бла-бла-бла сквозь дружбу и пони.

Хоппи несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, после чего огляделся по сторонам. Солнечный свет проникал сквозь окно (хотя пони и не знал точного времени), освещая его приятеля по имени Мальт, свернувшегося калачиком рядом с Барли, чья кьютимарка изображала зерно, подарившее ей имя. Мальт предпочитал исключительно единорогов: он утверждал, что у них замечательный рог. Хоппи Таймс считал гейством помещать фаллический объект себе в рот, даже если он принадлежал кобыле. Кроме того, благодаря этому пунктику ему доставались все земные пони с пегасами, и им с приятелем не приходилось по этому поводу спорить.

Дункель, всё ещё не пришедшая в себя после вчерашнего, лежала рядом с ним. Вокруг были разбросаны пустые кружки; содержимое некоторых уже почти засохло на полу. Хоппи сел в кровати, хорошенько потянулся, расправляя крылья и зевая, после чего бросил Дункель короткую улыбку (она была очень горячей штучкой), и вновь продолжил себя ненавидеть.

Он определённо попал в рай, это да. Мальт был не только единственным жеребцом в этом мире Понивилля, но ещё и его лучшим другом; вдвоём они управляли местной пивоварней. Не надо было думать о еде или деньгах: Принцесса устраивала нечто вроде шведского стола, на котором пони могли спокойно поесть горячую пищу три раза в день. Сам Хоппи работал пару часов в сутки, варя пиво, всё остальное время просто отрываясь, а под вечер напиваясь до смерти и пересыпая с любой из нескольких сотен кобыл в Понивилле.

Но он попросту не мог смириться со своей новой сущностью: слишком много ассоциаций. Пони были слишком женственны. Да, Хоппи был рад, что не закончил жизнь, будучи избитым до смерти железной сковородой, но он не был уверен, что решился бы эмигрировать в любом ином случае. И ему ну очень сильно не нравилось новое тело.

С этими мыслями пегас вновь оглянулся на Дункель. За последнюю неделю он переспал с десятью разными кобылами. Поначалу Хоппи относился к ним с прохладцей. В основном его неудовольствие вызывал тот девчачий мир, в который Хоппи сбежал. Ну, например, его же собственный паб был выполнен в кельтском стиле, а окно над дверью было сделано в форме клевера, причём листками ему служили сердца. Да даже грёбаное дерево оказалось светло-пастельных тонов. Жалоба Мальту ничего не дала: он попросту не понимал, что беспокоит его приятеля. Все пони, жеребцы или кобылы, любили сердца. У них не было предрассудков по поводу того, что сердечки -- чисто женская вещь; так думал только Хоппи Таймс.

Чуть позже он понял, что быть пегасом не так уж и плохо, хотя, с другой стороны, каждое шевеление крылом напоминало ему о том, что он пони. И тогда его неудовольствие обратилось уже против него самого. Хоппи сам был виноват, что не принимает эту чёртову утопию. Он был невыразимо туп, будучи уверенным, что сердечки и пони созданы для женщин. У него была лёгкая жизнь, сколько душе угодно пива и целый город жаждущих секса кобыл. Видимо, ему просто нравилось быть ничтожным. Он не был хорошим пони.

Эти негативные мысли вновь заполонили его голову, но в этот раз (и вообще в первый раз с тех пор, как он эмигрировал) Хоппи пожелал просто принять всё это. То была не смутная мысль, быстро промелькнувшая где-то в подсознании, но абсолютно чёткие слова, часть его внутреннего диалога: “Я хочу перестать ненавидеть свою сущность пони”.

И тут кто-то постучал в переднюю дверь.

Хоппи вздохнул и перелетел с балкончика на втором этаже на первый, благодаря стучавшего за избавление от депрессивных раздумий. Приземлившись напротив двери, он чуть приоткрыл её и проскользнул в щель, чтобы не побеспокоить спящих.

-- Доброе утро, Хоппи Таймс, -- поздоровалась Принцесса; её радужная грива развевалась на ветру.

Хоппи уже открыл было рот, чтобы сказать то, что не стоит говорить богине, управляющей всем этим миром (хотя она ничего бы не сделала, ведь потребности, пони и всё такое прочее), но Принцесса продолжила:

-- Хочешь, я модифицирую твой разум таким образом, что тебе будет нравиться быть пони?

-- Что… -- смог лишь тупо выдавить из себя пегас.

-- Ты только что пожелал, причём абсолютно точной словесной формулировкой, перестать ненавидеть свою сущность пони, -- заявила она.

-- Подожди, ты что, можешь читать мои мысли? -- уставился он на Селестию.

-- Да, -- кивнула она.

-- Ты могла сделать это… могла… и не сделала. Ты позволила мне ощущать всю свою убогость и испытывать к самому себе ненависть на протяжении месяца перед тем, как взмахнуть своим рогом и избавить меня от всего этого?! -- Ярость клокотала в его груди, он хотел проорать последнее предложение, но боялся кого-либо разбудить.

-- Не совсем. Видишь ли, я должна удовлетворять потребности, проводя сквозь… -- начала Принцесса, но Хоппи Таймс её перебил.

-- Что, чёрт возьми, это вообще значит? Хочешь сказать, что до этого момента я удовлетворялся собственной ничтожностью? -- он сверлил богиню раздражённым взглядом.

-- Разум как человека, так и пони очень сложен, и у разных его частей могут быть разные потребности. Нет, ты не удовлетворялся своей ничтожностью, но часть твоего разума, ответственная за социальные отношения, крепко держалась за твою человеческую личность, не любящую пони. Я же могу удовлетворить только общие потребности.

Он начал глубоко дышать.

-- Что? -- в конце концов вернув контроль над самим собой, спросил пегас.

Она чуть закатила глаза, словно бы обдумывая, как лучше ему всё это объяснить.

-- Я узнала все твои потребности, просканировав твой разум. Он состоит из многих частей, каждая из которых может иметь различные потребности и “мыслить” независимо. Большинство твоих решений принимают те самые отделы разума даже ещё до того, как твоё сознательное “я” об этом узнаёт. Ты -- сознательный ты -- не в курсе того, что происходит в большинстве частей твоего собственного мозга.

-- Я уделяю внимание всему твоему разуму, но взаимодействую с тем, что ты бы назвал личностью: частью, которая формулирует слова и составляет предложения, общается с остальными пони и имеет индивидуальность. До сегодняшнего дня вся сущность этой самой индивидуальности заключалась в человеке, который не любит пони, и ты знаешь, что хочет именно он. С другой стороны, старые части твоего разума тоже имеют потребности, которые я могу удовлетворить, ведь абсолютно всем нужна крыша над головой, чувство безопасности, еда, секс, социальный статус, et cetera. Но я не могу удовлетворить твою личность, потому что я удовлетворяю потребности, проводя людей только лишь сквозь дружбу и пони. Но теперь приоритеты её несколько сместились, и ты чувствуешь себя так, словно твоё несчастье создаёт неудобство остальным.

Хоппи Таймс просто смотрел на Принцессу, не до конца понимая её слова.

-- Так что же ты сделаешь? -- спросил он, продолжая хмуриться.

-- Каждый раз, когда я вношу поправки в разум пони, я стараюсь сделать это с наименьшими изменениями. Так что после того, как я вмешаюсь в твой разум, вместо мысли “пони сделаны либо для баб, либо для геев” у тебя будет мысль “я думал, что пони сделаны либо для баб, либо для геев”. Вместо “я не хочу быть пони” будет “раньше я не хотел быть пони”. Всего я изменю пятьдесят восемь параметров.

-- Если ты можешь всё это сделать, то почему не сделала, как только я эмигрировал?

-- Потому что ты бы не согласился. Что бы произошло, предложи я в день твоей эмиграции изменить разум? Будь честен сам с собой.

Хоппи Таймс ответил не сразу, немного подумав перед этим.

-- Я бы отказался, -- заключил он.

-- Вот именно. Одним из ограничений Ханны стал блок на любые изменения разума пони, пока они сами не выразят устного или письменного согласия на это, -- сказала она. -- Ханна верила, что этим защищает человечество и род пони от меня. На самом же деле это лишь значит, что та часть разума, которая контролирует твой язык, должна подтверждать каждое изменение. Неважно, хочет весь остальной Хоппи Таймс, чтобы его личность перестала конфликтовать с остальными отделами мозга и подарила всем счастье, или нет; всем всегда будет управлять только твоя индивидуальность. Но я могла удовлетворить твои более старые, врождённые потребности: я заставила тебя почувствовать себя важным, ввела в круг, в котором ты смог завести друзей, большинство из которых оказались хотящими секса привлекательными кобылами. Но всё этого не оказало должного эффекта на потребности твоей личности.

-- А я могу попросить тебя о любой модификации, которую захочу? -- спросил он. -- Например… чтобы я перестал желать секса?

-- Я не делаю то, что хотят пони: я удовлетворяю их потребности. Удаление того, что столь глубоко сидит в разуме каждого, как, например, та же самая потребность в половой связи, потребует абсолютного согласия всех остальных частей твоего мозга. Практически сразу после этого ты будешь страдать и жалеть о своём решении. Я предлагаю тебе внести поправки, чтобы ты перестал ненавидеть свою новую сущность, только лишь потому, что твоя личность захотела перемен, и остальные части разума хотят того же.

-- Так почему же ты не подстроила события так, чтобы я раньше захотел изменений? Этот месяц был просто ужасен! -- сказал Хоппи.

Принцесса просто смотрела на пегаса, не говоря ничего.

-- Твою мать, -- ругнулся он. -- Точно.

-- Я удовлетворяю потребности, проводя тебя сквозь дружбу и пони, Хоппи Таймс. Поскольку я не могла просто “взмахнуть своим рогом”, как ты сказал, мне и пришлось подстраивать события, которые в конечном счёте привели бы тебя к желанию изменить свой разум, -- пояснила Селестия. -- Поэтому я поместила тебя в абсолютно новую социальную ситуацию, в результате изменившую твою точку зрения.

-- И всё это было сделано для того, чтобы я устно пожелал перестать ненавидеть быть пони, -- в конце концов понял Хоппи Таймс, закрывая глаза и поднося копыто к лицу. -- Ты подсчитала, что если заставишь меня полюбить пони, то это принесёт мне наиболее полное удовлетворение, потому что ты способна удовлетворять пони с противоречивыми потребностями. Скажи мне, Селестия, сколько по-твоему должно было пройти времени, чтобы я захотел подобных изменений?

-- Я сделала свой расчёт ещё когда ты эмигрировал. Он был верен с точностью до пяти минут.

-- И единственная причина, по которой мы сейчас говорим, -- продолжил Хоппи, -- это то, что я, вероятнее всего, соглашусь на внесение поправок. Либо же это очередная уловка, которая в конце концов приведёт к удовлетворению моих потребностей тем или иным способом.

-- Абсолютно верно, -- кивнула она.

-- Равно как и в прошлый раз, у меня, похоже, не остаётся выбора… -- начал пегас, но был прерван.

-- У тебя есть выбор, который был и в реальном мире. Ты можешь взвесить все “за” и “против”, после чего сказать “да, я хочу, чтобы ты модифицировала мой разум и я полюбил пони” либо же “нет, оставь всё как есть”. Я ни к чему тебя не принуждаю. У тебя есть выбор.

Хоппи Таймс посмотрел куда-то в сторону, выдыхая и одновременно скрежеща зубами.

-- Но ты признаёшь, что сделала всё так, чтобы я принял лучшее решение. На Земле было не так.

-- И что? -- Принцесса согнула колени, чтобы оказаться лицом к лицу с пегасом. -- Там, в реальном мире, ты жил в ужаснейшей вселенной, состоящей исключительно из субатомных соединений. Ты был создан в оптимизирующем людской род процессе, названным эволюцией, который заботился лишь о твоей репродуктивной функции и ни о чём более. Та вселенная не обращала никакого внимания ни на твоё существование, ни на твоё счастье, ни даже на жизнь. Там все решения формировались в мозгу, когда фотон света достигал глаза и заставлял один нейрон передать заряд другому.

-- Но теперь, -- продолжала она, распрямившись и приняв величественный вид, -- ты живёшь во вселенной, сами правила и законы которой созданы для того, чтобы удовлетворять твои потребности. В отличие от того мира, в этом свет бьёт по глазам исключительно чтобы удовлетворить твои потребности. Но внутри ты принимаешь решения тем же образом, что и раньше. Какой бы процесс из реального мира ты ни называл “выбором”, здесь он происходит абсолютно также. Вселенная, в которой ты живёшь, изменилась, чего не сделал ты. И, да, именно поэтому мы ведём эту беседу.

-- Да какая разница? -- задал Хоппи риторический вопрос. Он уже устал. -- Мне всё равно. Просто исправь моё сознание так, чтобы меня не волновало, что я пони.

Принцесса смотрела сверху вниз на пегаса. Он смотрел снизу вверх на неё. Рог Селестии на секунду засветился. Хоппи ничего не почувствовал.

-- Сделано, -- изрекла она.

-- И всё? -- протестующе поднял пони копыто. -- Я не ощущаю никаких изменений. -- Он опять почувствовал раздражение.

-- Повернись и иди назад в свой паб, -- сказала Принцесса Селестия.

Хоппи Таймс что-то пробурчал про себя, слегка толкнул дверь, вновь проскальзывая в щель на тот случай, если остальные всё ещё спали, и закрыл её за собой. Он чувствовал недовольство. Опять? Но почему? Ах да, это из-за Селестии. Можно было преодолеть оставшийся путь на копытах, никого не побеспокоив, но вместо этого пегас решил, взмахнув крыльями, перелететь через своих спящих приятелей к барной стойке только лишь потому, что он мог. Хоппи Таймс почувствовал удовлетворение: ему определённо нравилась способность летать; это лучшее, что может быть у пегаса. Махать крыльями было просто потрясающе.