Автор: Chatoyance
Перевод: Веон
Оригинал

Начало
Предыдущая глава

Глава пятая
Долгий путь в обход

— Детей Масада нет, хозяин! Скуттибат уверен! Все алмазные пёсы уверен! — Дворецкий Жерара Олланда заламывал лапы, переживая стыд за то, что не сумел отыскать дочь хозяина. — Моя извиняться, хозяин, пожалуйста, простить Скуттибат.

Олланд повернулся к Луиджи Драги, который направлялся к нему вместе с Сергеем Брином и довольно большой сворой троллеподобных собак в различной одежде.

— Никого?

В ответ Драги начал яростно жестикулировать:

— Я не могу найти свою дочь Айлу нигде! Она даже не в пределах стен, если верить этим проклятым псам!

— Скутибат нюх хорошо! Все пёсы нюх хорошо! Не врать! Не врать!

Другие алмазные псы начали скулить, некоторые завыли. Лучший способ добиться преданности алмазного пса — это помыкать им, а самый простой способ довести его до слёз — выражать недовольство по любому поводу.

— Если здесь их нет, тогда где они, чёрт подери? — Сергей Брин отвесил своему дворецкому небольшого пинка. — Нобгобблер! Где Эшер? Это твоя работа присматривать за моим пацаном! Так где же... — Ещё один пинок. — ...он... — Нобгобблер сжался на земле, закрывая голову широкими лапами. — ...может БЫТЬ?

— Ноб не знает, хоз-зяин, Ноб не знает, простить, хозяин, Ноб не знает!

Обычно чистый и аккуратный алмазный пёс выглядел теперь неряшливо и неопрятно: его золотистая шерсть была взлохмачена, а на белом костюме остались несколько отпечатков подошв. Пинки сами по себе мало что значили для него. Важно было то, что хозяин сердится. Нет ничего хуже для алмазного пса, чем недовольство его вожака.

Из темноты появился Стефан Бетанкур во главе свиты из многочисленных родителей и глав других Семей и широким решительным шагом направился к ним.

— Мой охотничий пёс разнюхал всю историю. В стене оказалась дыра. Похоже, они обчистили несколько кладовых, включая ту, что в Клубе. Оставили все свои вещи в кустах перед моим поместьем. Я думаю, их вспугнули, и они ушли, не успев забрать свои припасы.

— Они не могли уйти далеко, и им туго придётся без еды и воды. — Офелия Закс засмеялась. — Глупые дети. Я ожидала от Оливера большего. Обычно он так внимателен к деталям.

Эндрю Кэмерон нахмурился.

— Возможно, на мелкой стороне бассейна... — Офелия сразу очень ясно поняла, что Эндрю говорит вовсе не о купании. — ...и принято беспокоиться о еде. Но для Кэмеронов долг всегда был превыше всего. Наверняка это ваш безродный слюнтяй сбил моего Мило и остальных с пути истинного. — Он смерил Офелию грозным взглядом. — С какой стати вы вообще говорите с нами?

— Довольно! — Склоки этих мелочных карьеристов начинали раздражать Стефана. Где-то там была дочь семьи Бетанкур среди этой своры жалких щенков, и от этого Стефана жгло чувство стыда. — Грунтас! Собирай всех собак, кого сможешь, и отправляйся с ними за детьми! Когда найдёшь, веди их прямо сюда! Сделай всё, что потребуется, лишь бы дети остались целы. Понял?

— Есть, хозяин! — Алмазный пёс завилял хвостом. Ему дали приказ, а значит он был вожаком поисковой стаи. — Но моя не Грунтас, моя Грунтас! Грунтас это...

Взгляд, который Стефан Бетанкур обратил на Грунтаса, напомнил ему вид разъярённого дракона, а разъярённый дракон — это совсем не то, с чем кто-либо захочет встречаться лицом к лицу.

— Моя брать собаки. Моя с собаки искать детей, вести назад, вести назад, хоз-зяин!

Стефан проводил взглядом убежавшего Грунтаса, который тут же начал рычать и гавкать, сигнализируя другим псам, чтобы они объединялись вокруг нового временного вожака.

— Что ты затеял, Бетанкур? Разве не мы должны идти туда, искать наших... — Жерар Олланд резко осёкся, когда тот же взгляд, что напугал пса, обратился и на него.

— Собаки быстрее, они знают этот безумный мир, они могут идти по запаху и они абсолютно преданны и умны... — Стефан задумался на секунду и добавил: — ...до какой-то степени. Если ты можешь похвастать хотя бы одним из этих качеств, тогда прошу, не стесняйся.

Брин ухмыльнулся, глядя на происходящее. Сергей всегда считал, что Жерару не место в высшем круге.

Стефан проходя мимо Сергея на пути к Клубу, мимоходом глянул на него:

— Собери всех в Мулескиннере, Брин. Справишься? Вот хороший мальчик.

Жерар Олланд тихо усмехнулся. Бетанкур любимчиков не держит.

Оливер уговаривал всех идти на север.

— Так будет короче всего, и мы быстрее попадём в Кантерлот! Можем пойти по той дороге, которая проходит по перевалу. Мне про неё мама рассказывала. Она проезжала там с миссис Прадой, и миссис Рейнхарт, и Клаттенсами, и Вальтонсами, когда Селестия приглашала их...

— А я говорю пойдём на юг. Они будут ждать, что мы выберем лёгкую дорогу. И всем плевать, что там думает твоя мать, Закс. — Эшер встал так, чтобы загородить Оливера из вида. Большей частью.

— Но мама сказала, что перевал усыпан такими красивыми цветами, очень большими, размером с тарелку, и...

— Заткнись, плакса! — Эшер Брин замахнулся, как будто собираясь ударить слабого тучного мальчика. — Плакса. Пликси Плакса. Вот тебе твоё понячье имя. Можешь не благодарить.

Оливер отступил назад и отвернулся, чтобы никто из детей не видел его лица.

— Прекрати к нему всё время цепляться. Что с тобой вообще происходит? — Серафина Олланд подошла к тихо плакавшему Оливеру. — С тех пор, как мы вышли из Масады, ты был исключительно грубым. Честно говоря, я совсем не могу представить тебя пони.

Она положила руку Оливеру на плечо, но тот никак не отозвался. Ей хотелось обнять его рукой за плечи, но мальчик был выше её, хоть и значительно младше.

— Я тоже совсем не одобряю твоего грубого поведения, Эшер. — Петра встала с земли, где до этого сидела. Дети сейчас отдыхали в лощине между зелёных холмов. — И всё-таки Эшер кое в чём прав. Не по поводу твоей матери, дорогой Оливер... — Бедный мальчик всё ещё не желал поворачиваться. — ...скорее в том, что они будут ожидать от нас, что мы выберем короткий путь. "Это же дети! Естественно, они так и поступят," — наверняка скажут они и будут ждать, что мы пойдём на север.

— Вот я и говорю. Идём на юг. — Эшер раздражённо пнул траву.

Петра присоединилась к Серафине, но подошла к Оливеру спереди, чтобы видеть его лицо. Он как раз вытирал глаза. Петра ободряюще похлопала мальчика по плечу.

— Я уверена, твоя мать была права, и те цветы на перевале просто чудесны. — Это немного ободрило пухлого и белокожего ребёнка. — Однажды мы обязательно вернёмся сюда, чтобы увидеть их, когда станем пони!

— О да, хорошо бы! — Оливер просиял, несмотря на оставшиеся слёзы. — Давайте!

Петра улыбнулась ему самой тёплой бетанкуровской улыбкой и вернулась к Плантане, Крем и Айле. Айла, похоже, успела стать личным транспортом и ухочёской для Крем, что очень забавляло Плантаню.

— Другие кролики тоже её очень любят, — заметила пони про свою длинноухую компаньонку.

Путешествие на юг, согласно Плантане, должно было занять по меньшей мере несколько дней.

— Я уже ходила той дорогой вместе с труппой Счастливых Пони. Мы как-то давали представления в Клайдсдейле и Южной Холке. Пейн тогда забрал меня из дома и мы просто поехали на юг. Это было пару лет назад, но дорога вроде бы была ничего.

Петра была голодна, все дети к этому времени были, так что сейчас лучше всего было думать о чём-нибудь другом.

— Каково это? Стоять на сцене, я имею в виду, перед столькими пони? Я бы была в ужасе, оказавшись в такой ситуации.

Плантаня помотала головой, так что её жёлтая грива расплескалась по загривку.

— Это совсем не страшно, если ты всё отрепетировала и знаешь свой номер. Зато это супер-волнительно! — Плантаня улыбнулась, а Крем, которую несла на руках Айла, кивнула так сильно, что с неё чуть не слетел цилиндр.

— В самом деле? — Петра обошла большое скопище цветов и кустарников. — И тебе совсем не страшно?

— Ну... — Плантаня с секунду поизучала собственные копыта, потом подняла взгляд опять. — В первый раз было страшно. Ладно... первые несколько раз. Но когда мы все погружаемся в представление, когда начинаются танцы, всё, о чём остаётся думать, это чтобы не допускать никаких ошибок! — Проходя мимо цветов, Плантаня ухватила ртом большой пучок и стала жевать на ходу. — Мннф... мнн... В общем... мнффф... когда ты там, мнн... мннф.... это как все радости на свете вместе взятые. Кролики пляшут, или пауки делают ту штуку с очень сложным ритмом...

Брови Плантани на секунду нахмурились.

— ...Ой. Я и забыла. Вы же никогда их не слышали. Да, знаю, знаю, пауки. Они едят мух, сидят целый день в паутине. Серьёзно, когда они начинают щёлкать, это что-то невероятное! Прямо трудно поверить, насколько... — На пути у Плантани возникли заросли особенно густой сочной травы. — ...они там... мннф... нумф... изумительно... мнфф...

Живот Петры зарычал, как сердитый зверь.

Плантаня перестала жевать и сглотнула.

— Ой. — На бедной земной поняшке не стало лица. — Я... Я не подумала... Простите...

— Пожалуйста, Плантаня, не надо смущаться. — Петра сорвала целый букет цветов и стеблей травы, проходя мимо очередных зарослей. — Полагаю, на твой взгляд мы сейчас всё равно что идём посреди роскошного банкета.

— Ну, оно... в общем-то, ничего. — Виноватое выражение на лице поняшки намекало, что всё было лучше, чем она пыталась сказать.

— Попробовать не мешает, пожалуй. — Петра некоторое время порассматривала яркие цветы, размером с ладонь, и толстые стебли травы, которые держала в руке, затем осторожно попробовала откусить один из лепестков, прожевала его и проглотила. — В Эквестрии ведь ничего ядовитого нет? Так нам всегда говорили.

— Точно! — улыбнулась Плантаня, но затем нахмурилась. — Для пони, по крайней мере. И для алмазных псов, и драконов, и грифонов. Наверное, для людей тоже. Я просто не могу представить, чтобы Селестия не сделала так, чтобы для вас было так же.

— Если бы ей позволили, уверена, она бы так и поступила. — Петра погрызла один из стебельков травы, но затем сплюнула. Он был слишком жёсткий. — Папенька говорит, Селестия была обязана Ковенантом целиком и полностью сохранить нас людьми. Насколько это возможно. Я как-то читала в старой книге, что многие цветы на Земле были очень ядовиты. Некоторые можно было есть, и некоторые люди так и делали. В старые времена их даже клали в салат. Но это должны были быть строго определённые цветы. От некоторых могло остановиться сердце или стать очень плохо.

— Может, тебе не стоит есть цветы, Петра? — забеспокоилась кобылка.

— И это, право, очень жаль, потому что трава слишком жестка для моих зубов. Цветы по крайней мере мягкие. Они очень странные на вкус и совсем не кажутся вкусными. — Петра бросила свой букет и пошла дальше. — Должно быть, на вкус пони они кажутся совсем другими.

— О, это точно! — Плантаня широко улыбнулась. — Большая часть труппы Шоу Счастливых Пони — это ведь новопони. Они то и дело рассказывали, как их вкусы изменились, когда они стали пони. Арджент и Топик — они были в изначальной труппе, но потом поженились и обосновались в Кантерлоте — ну вот, они могли прямо часами распинаться про одно только сено. У них были все эти любимые смеси трав, и особые сорта, которые им больше всего нравятся, и как их лучше всего готовить, и...

— Готовить сено? Как это?

Петра была ошеломлена. Сено, насколько она знала из старых книг, поставлялось в снопах, а чтобы приготовить его и подать к столу надо было, в сущности, просто бросить его на землю.

— Сено, конечно, можно есть и так, и оно очень вкусное когда свежее и когда сухое. Когда оно сухое, оно совершенно другое, оно как бы... богаче. Более насыщенное, с таким ореховым послевкусием. Но зелёное тоже вкусное, у него такой лаймовый аромат, и оно, конечно же, очень сочное. И сладкое.

Живот Петры опять заурчал. Она постаралась не обращать на это внимания. Ей всегда хотелось послушать, что пони едят, прямо из первых уст, от настоящей живой пони. Этот разговор с Плантаней напомнил ей про некоторые эпизоды её любимой голопрограммы.

— А ещё можно готовить из сена! — Плантаня явно была рада порассказывать на эту тему. — Сенные блинчики, сено с миндалём, сено-фри, сено жаренное в масле с овощами, острое обжаренное сено с чили, жареная зелёная трава, сено запечённое в сыре...

— ЗАТКНИСЬ! — Петра и Плантейн обернулись, тут же натолкнувшись на раскрасневшееся лицо и гневно сверкавшие глаза Мило Кэмерона. — Я даже представить не могу, как можно есть эту... эту дрянь... — Мило ударил рукой по густым зарослям высокой травы. — ...но слушать, как вы двое о ней треплетесь — это уже слишком! Хватит!

Живот Мило заурчал ещё громче, чем у Петры. Звук получился душераздирающий.

— Как бы я хотела прямо сейчас стать пони! — протянула Айла, мрачно шагая вперёд. Даже несмотря на крольчишку Крем, крепко прижатую к груди, девочка была совсем не счастлива.

Некоторое время дети шли в тишине, Петре и Плантане было очень стыдно за их оплошность. Им вовсе не стоило так много говорить о понячьей еде. Особенно когда со слов Плантани всё выходило так вкусно. Петра же не могла удержаться и всё время придумывала всё новые и новые блюда из сена у себя в голове. Возможности казались просто безграничными, а если ещё добавить сюда разные виды цветов...

— СТОП! — Эшер прибавил шагу и выбился вперёд. — Я голоден и хочу пить. Мы все голодны. Но вода мне нужна больше. Пони! — Он поглядел Плантане в лицо. — У тебя должен быть нюх в тысячу раз острее, чем у людей. Я читал, что пони на Земле могли находить воду просто по запаху. Тебе тоже должно хотеться пить! Найди нам воду! — Эшер упёр руки в бока и постарался принять суровый вид.

— Вообще-то, именно этим я и занималась. — Плантаня порыла землю копытом. — Пони нужно много воды, даже больше, чем вам. Мне и самой страшно хочется пить. Где-то недалеко впереди должен быть ручей. Я пыталась вывести нас к нему с того самого момента, как мы направились на юг. Я просто стараюсь вести нас низинами, чтобы нас было не так просто заметить.

Плантаня по-очереди поглядела на всех детей.

— Пожалуйста, проявите терпение, всепони! Если мы продолжим идти в эту сторону, то скоро все сможем напиться, самое большее через полчаса. Постарайтесь продержаться до этого времени.

Из живота Мило вновь донеслись устрашающие звуки.

— А что насчёт еды? Когда мы уходили, ты сказала, что всё будет в порядке, если мы убежим. Надо было всё-таки взять припасы! Чья это была тупая идея бросить там всё?

Эшер встал лицом к лицо с Мило и вытянулся, стараясь выглядеть выше.

— Ну моя это была идея. И что?

Двух мальчиков внезапно растолкнула очень раздосадованная Серафина:

— Ну-ка прекратите! Хватит. Если мы сейчас начнём драться, то с тем же успехом можем просто развернуться и отправиться назад к своим родителям!

Это заставило всех детей содрогнуться.

— Не то чтобы мы вообще могли драться, — проворчал Мило.

— Может и можем. Я вот почти уверен, что мог бы тебя вздуть. — Эшер шёл, громко топая ногами, группа снова тронулась в путь.

Серафина строго посмотрела на него:

— Я сказала хватит.

Мило и Эшер заворчали в унисон со своими животами. Дети и эквестрийцы продолжали двигаться к своей цели.

— Люди весьма и весьма склочные, не правда ли? — прошептал Хэмтон Катлеру. Оба они шли позади на приличном удалении от детей.

— Хм... — Катлер задумался на секунду. Он был очень рассудительной свиньёй. — Возможно. Однако мы ещё не видели их, когда они сыты. Всесвиньи ведут себя иначе, когда сыты.

Тур Пьер, который шёл за ними, везя Квохталину и Бикатрису на спине, решил вставить свою реплику в разговор:

— Они хищный вид, как алмазные псы и грифоны. Но не такие как драконы. — Тур Пьер считался в их группе интеллектуалом. Единственную свинью, которая была умнее, уже успели съесть. — Драконы опасны, но весьма благородны. Люди коварны. Пожалуй, я бы сказал, что они как алмазные псы и грифоны вместе взятые. У них есть стайные инстинкты и ситуационная иерархия псов, но им также присуща жестокость и непредсказуемость грифонов.

— Люди такие страшные. — Пендерлойн изо всех сил старался уследить за разговором и понимать все длинные слова. — Надеюсь, нам они не повстречаются!

Тур Пьер решил пропустить его реплику мимо ушей:

— Мне кажется, они более всего похожи на пони, когда юны. Но только иногда и только на короткие периоды времени. Пожалуй, я могу понять, зачем Селестия в своей безграничной мудрости решила их трансформировать.

Катлер на время задумался над его словами:

— Зачем же, Пьер?

— Я всегда считал, что она совершила ошибку с драконами, грифонами и псами. Её великодушие обернулось бесчисленными бедами на протяжении всей истории Эквестрии. — Тур Пьер непроизвольно хрюкнул. — Только c введением Pax Equestria ситуацию удалось нормализовать, но даже с ним она много раз была вынуждена идти у них на поводу ради безопасности своих пони. Не поймите меня неправильно. Я верю в то, что наша возлюбленная принцесса по сути ведёт нас к благу. Я просто считаю, что в прошлом она не раз позволяла своему великодушию превосходить свою мудрость в некоторых делах.

Хэмтон был очень шокирован такой неприкрытой критикой принцессы солнца:

— Уж верно у неё были на то свои причины, Тур Пьер! Возможно, она посчитала, что драконов и грифонов необходимо оставить такими, какие они есть, ради какой-то надобности, которую мы, простые свиньи, просто не можем...

— Знаешь, что я думаю, Хэмтон? — перебил его Тур Пьер и опять хрюкнул, да так громко, что один из приматов — мальчик по имени Оливер — на мгновение на него оглянулся. — Я думаю, что наша дорогая Селестия наконец помудрела, когда дело дошло до людей!

Хэмтон был так огорошен этим почти богохульством, что не нашёлся, что сказать, и весь оставшийся путь до ручья проделал в полном молчании.

Южная тропа буквально кишела алмазными псами.

— Чёрт! — Мило ударил по земле кулаком. Эшер сидел мрачнее тучи. Айла начала всхлипывать, из-за чего Крем, которая лежала у неё на голове, словно живая шляпа, стала пытаться погладить её по ушку лапкой.

Три дня дети, пони, кролик, свиньи и курицы путешествовали по пересечённой местности. Плантанин верный нос вёл их от ручья к ручью, от пруда к пруду, так что всем всегда было где напиться. Еда же для человеческих детей, которые не находили экветрийскую землю местом нескончаемого пира, как свиньи, куры, пони и кролик, являлась проблемой.

Человеческие дети всё время хотели есть, и им, видимо, требовалось довольно много еды. Плантаня отыскивала по запаху фруктовые рощицы, а иногда и дикие грядки с овощами, которые дети могли бы съесть. Те страшно ворчали по поводу всего, что ей удавалось найти.

Очевидно, многие из человеческих детей не очень-то любили овощи и не стеснялись об этом заявить. Фрукты им нравились больше, однако некоторые им показались слишком кислыми и незрелыми, а другие они назвали слишком мягкими и переспелыми. Свиньи расстарались и отыскали в земле трюфели — их главное подношение для пони, которые обычно за ними ухаживали — однако дети не захотели даже притронуться к деликатесам.

— Их же надо сначала готовить! — возмутился Мило. Его также не порадовал тот факт, что огромный трюфель был весь покрыт грязью, и под рукой не было воды, чтобы его помыть. Когда ему заметили, что грязь не является в Эквестрии "грязной" в том же смысле, что и почва на исчезнувшей Земле, это мало чем его убедило.

— Должен сказать, теперь я понимаю, зачем пони вас держат. — Эшер тоже не захотел пробовать гриб, но был очень впечатлён его размерами. — На Земле, даже ещё до Коллапса, за такой трюфель можно было бы купить десять ферм. Неудивительно, что пони вас держат Вы прямо как ходячие золотые жилы.

Несмотря на комплимент, никто из детей не захотел есть странную на вид массу размером с баскетбольный мяч, так что свиньи сожрали его сами, не переставая качать головами.

— Мы... мннн... так старались для них... мнмфммм... — промычал сквозь полный рот Хэмтон. Он обожал трюфели.

— И не говори. Мнннф, ыммнн... я думал, людям понравятся трюфели. — Катлер откусил ещё один кусок сочного гриба.

— Лучшая прогулка в жизни! — Пендерлойн плохо осознавал, что происходит вокруг, но никто из свиней не смог не согласиться с его мнением на этот счёт.

Их группа ещё долго сидела и наблюдала за сворой алмазных псов, карауливших вход на Южную тропу. Их было по меньшей мере десять, а может быть даже пятнадцать. Точно сказать было трудно, так как некоторые из них то и дело отделялись небольшими группами и принимались прочёсывать близлежащую территорию. Серафина утверждала, что один из псов работал на семью Фонтбона, что очень удивило Мило.

— Они все, вообще-то, разные, если ты не заметил. — Серафина фыркнула и покачала головой.

— О, я знаю! У мистера Тамбл-Бамбла есть такое милое пятнышко прямо на макушке! — произнёс Оливер, чуть не задыхаясь от восторга. — Надеюсь, мистер Тамбл не сердится на меня за то, что я убежал. Он ведь такой хороший пёсик!

Эшер поражённо уставился на пухловатого мальчика.

— Ты что, издеваешься? Он правда позволил тебе так себя называть? Мистер Тамбл-Бамбл?

Оливер просиял:

— Ну да! Он приносит мне завтрак в постель, и рассказывает каждый вечер историю. Я очень скучаю по мистеру Тамбл-Бамблу. — При этих словах лицо Оливера погрустнело. — Прости, мистер Тамбл-Бамбл.

— Да ты совсем на голову больной, я погляжу. — Эшер с отвращением сплюнул на землю. — Может, уже оттяпаешь его себе, да наденешь платьице? Господи.

— Во-первых, — Серафина наставила на Эшера указательный палец, — заткнись. Во-вторых, Петра, что нам делать?

Эшер фыркнул и сел. Оливер выглядел смущённым, сгорающим от стыда и вот-вот готовым расплакаться, а ещё немножко так, будто его застукали с пухлой ручонкой в банке с печеньем, что, если быть честным, было не таким уж редким для него явлением. Тихая малышка Айла придвинулась к мальчику и ласково его обняла.

Петра поглядела на стаю собак вдали, на неприступную гору и на лес рядом с ними. Южная тропа проходила между горой и лесом. Немного пораздумав, девочка повернулась к Плантане:

— Всё просто! Давайте пройдём ещё немного на юг, а затем срежем через лес. Проложим свою собственную тропу!

Крем Буннэ соскочила у Айлы с колен, встала перед Плантаней и запрыгала, размахивая лапками. Она запищала, всё время показывая на лес, затем провела лапкой по горлу и съёжилась на земле, вся дрожа.

— Ты не понимаешь, Петра. Это не просто какой-то обычный лес. Он Вечнодикий. — Плантаня медленно покачала головой.

— Клёво, у него есть имя! И что с того? — Эшер совсем не выглядел впечатлённым.

— Заткнись, Эшер. — Серафина строго посмотрела на мальчика. — В чём проблема, Плантаня? Это какой-то страшный лес?

Петра поглядела на рощу, видневшуюся вдали:

— Мне он не кажется таким уж пугающим. По-моему, довольно похоже на леса Амазонки — ну, до того, как они превратились в Амазонскую пустыню, конечно. Вид совсем как на старых фотографиях. Если мы будем проявлять осторожность... земля выглядит ровной... и я даже вижу отсюда другую сторону леса!

Они решили остановиться на вершине крупного холма, так что отсюда открывался довольно хороший обзор.

— Петра, всепони, послушайте меня, вы не понимаете. — Плантаня потёрла лоб копытом. — Вечнодикий лес — не нормальный. Это магический лес. Растения растут там сами по себе, погода меняется по своему усмотрению. Ни пони не знает всех странных существ, что там обитают. Некоторые говорят, что даже расстояние и время ведут там себя по-другому. Зачем, вы думаете, мои пауки так рвутся получить гражданство? Они гигантские пауки, и им Вечнодикий кажется слишком страшным, чтобы там жить!

— Это... довольно убедительный аргумент, — произнёс Мило. Ему с самого начала было не по себе от того, что эта пони-артистка водится с гигантскими пауками. Если тот лес был ещё хуже...

— Этот лес правда насколько опасен? — спросила Петра.

Она не видела никакой другой альтернативы. Возвращаться на север было бы просто невыносимо, а путь дальше на юг занял бы целую вечность и поначалу лишь уводил бы их дальше и дальше от их цели. А Кантерлотские горы нельзя было перелезть, они были почти вертикальными!

— Ох, Петра, ты даже не представляешь... там есть монстры, которые... — Плантаня не смогла закончить, потому что Эшер принял решение за всех:

— Идём через лес.

Крохотные маленькие шарики упали на траву позади Крем.

— Так нельзя, Эшер, я же пытаюсь объяснить...

И вновь Плантаню прервали:

— Мы не можем идти на север, они нас там ждут. Они ждут нас даже прямо тут, целая свора собак! О горах забудьте, это нереально. Хотите вечно жить на ягодах и брюкве, оставаясь при человеческих ртах? Может, хотите пойти назад к маме с папой и сказать: "Привет, пап! Прости, что убежали и прихватили с собой всё мясо, но дело в том, что я очень, очень хотел стать пони! Ну что, мир? Всё ещё друзья?"

Все дети молча сидели, опустив глаза в землю. Куры и свиньи, похоже, оскорбились упоминанием "мяса". Плантаня покачала головой:

— Может, мы лучше... пойдём на юг? Отсюда всего неделя или две до Верхнего Фетлока, а там мы сможем...

— Я не смогу так жить ещё неделю или две. — Серафина покачала головой и подняла взгляд на Плантаню. — Никто из нас не сможет. Послушай, Плантаня... Эквестрия — это рай, я это понимаю, правда понимаю, но это рай для пони. — Девочка подняла взгляд и обвела им остальных. — Может быть, для свиней тоже. Но это не рай для людей. Мы не сможем вечно спать на земле, питаясь только ягодами, да случайной редькой. Траву мы вообще не можем есть. Я бы сейчас убила за парочку жареных куриных крылышек. Прошу прощенья. — Она тут же устыдилась своих слов, заметив, как это подействовало на кур.

Курицы нервно отодвинулись от людей. Свиньям тоже было как-то не по себе.

Эшер встал и решительным шагом направился на юго-запад — к опушке Вечнодикого, вдали от патрулей алмазных псов, охранявших тропу.

— Ничто в этом лесу, будь он хоть трижды магический, не может быть хуже моего отца. Вы, лузеры, можете идти со мной или ждать тут, когда вас поймают.

Это было немыслимо. Плантаня понимала, что в Эшере просто говорит безумие. Но с другой стороны — а что ещё им оставалось делать? К тому же, пони всё время сновали в Вечнодикий лес и обратно. Истории об ужасных трагедиях и кошмарных чудовищах не были чем-то повседневным.

Конечно, никто и не пытался пересекать Вечнодикий лес из конца в конец. По крайней мере, не каждый день. И не каждый год. Честно сказать, Плантаня вообще не помнила, когда кто-нибудь в последний раз пытался предпринять такую экспедицию.

Главным образом потому, что это было бы безумием.

 

Читать дальше

 

"My Little Pony: Friendship is Magic", Hasbro, 2010-2018
"HUMAN in Equestria: A Conversion Bureau Story", Chatoyance, 2013
Перевод: Веон, 2018