Авторы картинки — Tails Doll и Многорукий Удав

Автор: Chatoyance
Перевод: Многорукий Удав
Вычитка: Веон, Mirth Blaze
Оригинал

Начало
Предыдущая глава

Глава 13
От их молчания

 

Сверкающий чёрный фургон с зелёным яблоком на борту завернул на многоэтажную парковку и въехал на третий этаж. Там он припарковался рядом с чёрным "Фордом Эконолайн" 1965-го года, без опознавательных знаков вообще.

Здесь к кобылкам снова обратился искусственный голос мистера Кроуна:

— Пожалуйста, постарайтесь сотрудничать с моей командой и помните, что они не могут видеть вас такими, какие вы есть. Они не понимают, что вы подверглись превращению, и будут упоминать об этом явлении как о некоем неопределённом "Событии". Отвечайте на все вопросы как можно точнее, от этого может зависеть ваше собственное выживание. Если всё пойдёт хорошо, вас переправят в мои владения, и тогда мы встретимся во плоти.

Задние двери открылись, и Грегория с Рэйчел оказались в центре кипучей деятельности. В салон вошли два человека, один высокий блондин, второй пониже и потемнее кожей и волосами.

— Привет! Мистер Кроун сказал вам, что мы будем делать, верно?

— Да, — кивнула Рэйчел.

— Пока вас сканируют, я должен задать вам обеим несколько вопросов. Пожалуйста, отвечайте честно и как можно полнее. — Темноволосый принёс с собой чемоданчик с электронным оборудованием. Пока высокий блондин перелистывал пальцем страницы у себя на "айпаде", его напарник принялся водить над телами Рэйчел и Грегории, лежавших на сиденьях, каким-то прибором, напоминавшим лопатку.

— Первое. Не обращались ли вы к доктору, не посещали ли дантиста и не пользовались ли услугами любых других медицинских, косметических или иных специалистов по уходу за телом с момента События? — прочитал с экрана блондин, пока брюнет менял свою лопатку на какой-то цилиндрический датчик.

— Нет. Мы в основном больше прятались. Выходили за едой, но и только. — Грегория подняла правую переднюю ногу, чтобы темноволосый просканировал её грудь.

Блондин взглянул на Рэйчел.

— Нет, ничего такого. — Рэйчел посмотрела на Грегорию и пожала ушами.

Блондин провёл по экрану пальцем.

— Испытывали ли вы когда-либо после События обмороки, потерю сознания, потерю чувства времени или необъяснимые ощущения головокружения или забывчивости?

И Грегория, и Рэйчел помотали головами. Теперь брюнет достал нечто вроде сканера штрих-кодов из супермаркета. Работал он очень быстро.

— Хорошо... с момента События, не замечали ли вы у себя в комнате, в квартире или в доме каких-либо беспричинных изменений или перемещений предметов? Не появлялось ли что-либо и не менялось ли конструктивно на стенах, потолке, полу, столах, в углах комнат, зеркалах или вентиляционных решётках?

— Вы это серьёзно?.. — Грегории эти вопросы казались на редкость странными.

— Нет, сэр. По крайней мере, пока нам не оставили на столе тот компьютер. — Блондин, кажется, встревожился, так что Рэйчел пояснила: — Мистер Кроун оставил нам компьютер. Он так связался с нами. — Это его вроде бы удовлетворило.

— С момента События, не приходилось ли вам замечать или чувствовать на ощупь какие-либо необъяснимые или необычные шишки, бугры, болезненные места, порезы, высыпания или раны любого вида у себя на поверхности или внутри тела, в особенности после пробуждения? — Блондин внимательно вглядывался в их лица, а брюнет тем временем заканчивал последнее сканирование необычным прибором, напоминающим перевёрнутый конус.

— Гм... нет. Напротив, я себя чувствую совершенно здоровой. — Грегория ухмыльнулась. — Здорова как лошадь, верно, Рэйчи?

Нахмурившись, Рэйчел сердито глянула на Грегорию.

— Ничего такого. Насколько я помню.

— Они чистые. — Брюнет принялся быстро собирать свою технику. Очень скоро он захлопнул чемоданчик и вышел из фургона, оставив их одних с высоким блондином.

— Ну что ж. Последний вопрос. — Блондин коротко глянул на свой планшет. Затем прошептал: — Маджестик мэджик умбра. Эйзенхауэр увидел тёмные очки. Мы среди друзей.

Рэйчел посмотрела на Грегорию. Та посмотрела на Рэйчел, затем снова на блондина. Грегория хихикнула. Блондин, похоже, чего-то ждал. Наконец Грегория с раздражённым видом уставилась на подругу:

— В этом что, правда есть смысл? Нет, серьёзно? Рэйчел?

Блондин всё ещё ждал.

Рэйчел повернулась к нему:

— Если честно, я понятия не имею, что на это ответить.

— Годится. — Пятясь, высокий блондин выбрался из машины и встал на бетонный пол. — Выходите. Скорее. Вон в тот фургон, как можно быстрее, — он указал налево, за их роскошную машину.

Грегория с Рэйчел выбрались из чёрного сверкающего автомобиля и торопливо забрались в потрёпанный "Эконолайн". Как только они оказались внутри, двери захлопнулись, и им едва хватило времени, чтобы сложить ноги и нормально улечься на голый поролоновый матрас на полу, прежде чем фургон тронулся с места.

Здесь по сторонам не было окон, но впереди в кабине они видели двоих людей, мужчину и женщину. Пока "форд" катился вниз по спиральному скату, выезжая с парковки, женщина наполовину обернулась к ним, и Рэйчел чуть успокоилась, узнав её лицо. Это была Наджея, та, что говорила с ними через "подарок" Кроуна.

— Привет снова. Приятно встретиться лично. Мы сейчас едем в тайное убежище, совсем как в кино! Это очень волнующе, я уверена. Не бойтесь, Тибо раньше был полупрофессиональным водителем-гонщиком. Постарайтесь устроиться удобно, путешествие долгое, но мы будем останавливаться и ещё один раз сменим машину. Добро пожаловать на борт! — Наджея улыбнулась, снова отвернулась от них и сейчас же начала говорить с кем-то по мобильнику.

Грегория и Рэйчел прижались друг к другу. Ехать было отнюдь не так приятно, как в предыдущей машине, их то и дело трясло и подбрасывало. Никто из них не мог придумать, о чём бы поговорить, так что они просто улеглись спина к спине и задремали.

Было темно, когда их накормили, напоили и позволили сходить в туалет. Наджея отправилась с ними и всё время не спускала с них глаз. Вернувшись, они обнаружили, что машина уже другая: снова фургон, но на этот раз неизвестной модели и производителя, хотя Грегория подумала, что это, возможно, "Фольксваген". Подруги какое-то время пообсуждали телесериалы — но старательно обходя "Мою маленькую пони", — и Наджея спросила, не включить ли им радио. Со временем Рэйчел и Грегория снова заснули от скуки и дорожной усталости, так и не придумав, чем бы ещё убить время.

Они ещё два раза останавливались, перекусывали, потом снова спали, и вот наконец их разбудили. Они вышли из фургона на зелёный луг, окружённый деревьями. Обе пони впервые ощутили под копытами землю и траву. От её запаха у обеих заурчало в животе и потекли слюнки. Стояли сумерки, солнце как раз садилось, и Рэйчел отметила, что слышит вдали каких-то насекомых, возможно, кузнечиков.

Их провели через ворота в длинной внушительной стене и затем по выложенной брусчаткой дорожке к большому, со множеством пристроек фермерскому дому "шалашной" конструкции. Сбоку от него стоял классический красный амбар, и Рэйчел с Грегорией почуяли в воздухе запах сена и действующей фермы.

Ужин был восхитительным, хотя мистер Кроун на нём не появился. После того как для них накрыли стол, подруг оставили вдвоём, чему Грегория была очень рада — ей не приходилось притворяться, что она ест как человек, и можно было беззаботно зарыться мордочкой в миску.

Им подали вкуснейший вегетарианский суп авголемоно, ломтики жареной картошки со специями и очень свежий хумус, в который они решили макать эти ломтики. Ещё там было какое-то острое кушанье из красной чечевицы с помидорами и базиликом и большие миски чего-то с виду похожего на овсянку, но на деле оказавшегося замечательной смесью злаков со специями на подушке из сена, жаренного с чесноком. Ни Рэйчел, ни Грегория и представить себе не могли, что понячья еда может быть такой вкусной и изысканной.

— Это лучше, чем я себе представляла еду из "Бюро конверсии"! Луна помилуй, мистер Кроун знает толк в угощениях! — Рэйчел довольно рыгнула. Еды было с лихвой. Кроун явно хорошо понимал, сколько пищи требуется пони размером с Селестию.

— Он богат. Но... коричные же маффины, Рэйчи... я такое могла бы хоть всю жизнь есть. — Грегория чувствовала, что даже объелась, но оно того стоило. — Правда, я бы тогда зверски растолстела. В мультике были толстые пони?

Рэйчел ненадолго задумалась.

— Может быть. Не помню точно. Возможно.

— Значит, это буду я, кто же ещё. — Грегория попробовала сидр, который подали к ужину. — Ух ты.

— Мистер Кроун желал бы встретиться с вами прямо сейчас. — Возле дверей в столовую стояла Наджея. Грегория и Рэйчел кое-как встали с широких мягких скамеек, на которых расположились, и вперевалку двинулись за ней по коридорам дома.

Помещение, куда их привели, оказалось просторным, с высокими потолками. Стены тут были частично покрыты акустической пеной, как в студиях звукозаписи. Ещё здесь имелось множество рабочих мест с креслами, "Аймаками" и другой эппловской техникой. Часть помещения образовывала небольшой амфитеатр, тёмный, с по-настоящему огромным экраном в глубине. Перед экраном возвышался большой белый шар на круглой опоре. Рэйчел как любительница фантастики немедленно узнала его и немедленно же обзавидовалась — это была копия кресла-шара Ээро Аарнио. Кресло было отвёрнуто от них, не позволяя увидеть, кто в нём сидел.

— Пожалуйста, ждите здесь. Мистер Кроун обратится к вам. Будьте хорошими девочками.

На это Грегория фыркнула и показала язык в спину Наджее, идущей к выходу.

Едва Наджея закрыла за собой дверь — и заперла её, как отлично расслышали обе пони, — комнату заполнил записанный голос Рэйчел:

— Я не Селестия! Может, я и выгляжу как Селестия, но я не она. Я не могу поднимать солнце, не владею секретом понификации и не могу сослать никого на луну. Я просто застряла в теле Селестии. Не ждите никаких чудес.

— Это по-прежнему правда? — раздался голос из кресла. Очень странный голос. Он звучал не как человеческий. Не вполне по-мужски, но и не вполне по-женски. В нём слышалось слабое шипение, придававшее ему угрожающий, но одновременно и какой-то беззащитный оттенок.

Грегория и Рэйчел переглянулись. Если это говорил мистер Кроун, то они не знали, что о нём и думать. Наконец Рэйчел ответила:

— Да. Я не Селестия. Может, я и выгляжу как она, но внутри я по-прежнему я. В основном. Я чувствую кое-какие различия, но, по-моему, это просто часть сущности пони. Но я не Селестия, хоть и похожа на неё.

— Тот грифон не был настоящим грифоном, он был человеком в форме грифона. Тот эльф на самом деле не был Элрондом, он был человеком, просто превратившимся в эльфа. Есть инстинкты... — шар пошевелился, но так и не развернулся, — ...которые отчасти меняют нас, но вы согласны, что, несмотря на всё это, мы остаёмся собой?

Голос мистера Кроуна вызывал безотчётную тревогу. У Грегории по холке пробежали мурашки.

— Я... я сперва не знала, осталась ли собой. Это всё меня изменило. Теперь у меня понячий мозг, и он... он сделал меня другой. Но я — это я. Я немного изменилась, может, даже к лучшему, но... я это я, а Рэйчел всё ещё... гм... Рэйчел.

Воцарилась неловкая тишина, затем жутковатый голос из кресла заговорил снова:

— "Человек не может жить без прочной веры в то, что в нём есть нечто неразрушимое, и в то же время может прожить всю жизнь, не зная о существовании и этого неразрушимого, и своей веры в него". — Ещё одна пауза. — Франц Кафка. Я очень сильно интересуюсь Францем Кафкой. Вскоре вы поймёте почему. Вы знаете, кто это?

Грегория покачала головой:

— Нет. Какой-то безумный учёный?

Странный голос не менее странно рассмеялся.

— Пожалуй, в каком-то смысле. Он был писателем, в начале двадцатого столетия. А ещё он был... перевёртышем.

— Кем?.. — Рэйчел отлично поняла, что имел в виду Кроун, но просто не могла в это поверить.

Гигантский экран засветился и начал показывать фотографии, одну за другой. Разрытая могила, старый гроб, снятая крышка. В гробу, сморщенное и сухое, лежало тело абсолютно настоящего и абсолютно мёртвого перевёртыша из "Моей маленькой пони".

— Франц Кафка умер — предположительно от туберкулёза гортани, хотя я подозреваю, что дело было в недостатке позитивной эмоциональной энергии — в июне тысяча девятьсот двадцать четвёртого года. Я не знаю точно, в какой именно момент жизни он превратился, но он был перевёртышем не всегда, я в этом уверен. У него не было никакой возможности понять, кем он стал. До создания "Моей маленькой пони" оставалось почти столетие, а раньше в культуре не было ничего похожего на пони-перевёртышей. Он не придумал для своего нового облика лучшего описания, чем "страшное насекомое". Именно такие слова он употребил в рассказе, который написал, о человеке, превратившемся в нечеловеческое существо.

Это был не просто рассказ. Это была почти автобиография. Мисс Присс, мисс Самсон, Франц Кафка провёл остаток жизни в теле перевёртыша. У него были любимые, он писал книги. Его многие называли ангелом — он был добрым, честным, очень отзывчивым. Вы пони, но вы по-прежнему вы. Франц Кафка был перевёртышем, но он не был чудовищем, он был собой. Если вы понимаете это, я надеюсь, что вы поймёте... меня.

Шаровое кресло Ээро Аарнио развернулось на пьедестале, открывая внутреннюю часть. Там сидело нечто зелёное, чёрное, рогатое и крылатое. Аликорн наоборот, Тёмная Сторона Селестии. Мистер Малус Кроун был перевёртышем и королём перевёртышей.

В "Моей маленькой пони" никогда не показывали перевёртышей мужского пола, только предположительно бесполых дронов и Кризалис, их королеву. Кроун не стал копией Кризалис. Он стал королём или, может быть, принцем-перевёртышем, вероятно, из какого-то фанфика. Его глаза светились зелёным, а в целом он выглядел как страшный инсектоид, отдалённо похожий на пони, но с дырявыми, как швейцарский сыр, копытами и рогом. Его крылья были крыльями насекомого, перепончатыми и в прожилках.

— Помилуй Селестия. — У Грегории задрожали все четыре коленки. Кошмар в кресле моргнул: два зелёных огня потухли и загорелись снова. — Помилуй Селестия милосердная.

Странный голос явно принадлежал существу, сидевшему в кресле.

— Мне пришлось быть крайне осторожным при нашем... знакомстве. Вы не единственные живые эквестрийцы, которых я обнаружил, и одну я уже потерял из-за собственной беспечности. Я не хочу потерять и вас тоже.

— Что, она сбежала в ужасе? — Грегория по-прежнему здорово сомневалась насчёт чудовища, которое видела перед собой. Она боялась смотреть ему в глаза. Кризалис была одним из немногих персонажей, которые привлекли её внимание, и она очень хорошо помнила ту серию.

— Да, именно так. — Кроун смотрел на пол между ними. — Она думала, что я настоящий перевёртыш, злой, как в мультфильме. Она не смогла разделить фантазию и реальность. Она убежала, и они нашли её. Это стоило мне предыдущего убежища, большего, чем это, и я едва не попался сам. Это была катастрофа.

— Они?.. — Рэйчел помнила, что Кроун упоминал некую угрозу.

— "Моя маленькая пони", Толкин, Страна Оз, римские и греческие боги — превращения происходят столько, сколько существует человек. Есть пещерные рисунки людей с головами животных — я полагаю, это были изменённые люди, такие, как мы с вами. Подобные явления, пусть и редкие, не могли остаться незамеченными, мисс Присс. Существуют правительственные — а также и независимые — агентства, занятые поимкой, содержанием и использованием людей вроде нас. Мы часто владеем особыми способностями, как вы, наверно, заметили. Это делает нас опасными или полезными, а в жестоких смертельных играх сильных мира сего вам не захочется быть ни тем, ни другим.

Грегория чуть не подавилась:

— Стойте. Вы хотите сказать... правда есть люди из "Секретных материалов", и фонд SCP, и тайные базы с клетками, и...

— Да, мисс Самсон. Всё это, и не только. Существуют ангары, в которых стоят летающие тарелки, и маленькие серые пришельцы — только эти пришельцы на самом деле люди, такие же, как мы, превращённые. Превращённые в то, во что кто-то верил всем сердцем и разумом, кто-то безвестный, но однажды ставший инъектором. — Рог Малуса засветился, на другой стороне комнаты открылся небольшой холодильник, и оттуда выплыла бутылка с фруктовым соком. — Не желаете ли сока? Минеральной воды? Холодного чаю? Я хочу пить.

Грегория немного нервничала, принимая бутылку "Липтона" из облака его магии, но постоянно напоминала себе, что если Рэйчел на самом деле не Селестия, то и Кроун не настоящий перевёртыш.

— Мистер Кроун... это ведь не ваше настоящее имя, верно? Вы очень, очень богаты. Вы наверняка были кем-то известным до того, как начали прятаться. Кто вы... на самом деле? — Рэйчел обвела глазами комнату, все "Аймаки", "айпады", "айподы" и "айфоны". Кажется, здесь не было ни единого устройства, сделанного не в "Эппл". Это существо... этот человек... он, похоже, очень здорово разбирался в компьютерах, плюс ещё кое-какие термины, которые он иногда использовал...

— А. Полагаю, неважно, будете вы это знать или нет. Даже если вы уйдёте и вас поймают, вам всё рано не поверят. — Король перевёртышей сделал глоток сока. Яблочного. — Прежде чем я обустроил свой... уход... я был капитаном индустрии. Предпринимателем. Я скучаю по прежней жизни. Окружил себя её частичками. Думаю, вы можете...

— Малус... яблоко. Кроун — корона. Короны носят короли... король яблок! — Рэйчел наконец осенило. — Вы... вы Стив Джобс! ...или... вы были им раньше.

— Превосходно, мисс Присс. Да, именно так. Но я изменился примерно за семь лет до того, как "Моя маленькая пони" вышла в эфир. Я стал... эксцентричным... из-за этой травмы. Я связался с некоторыми... закрытыми кругами и был раскрыт. Отчасти по своей вине — я искал ответы. Пришлось подстроить собственную смерть — это было на удивление просто, поскольку я обладаю кое-какими способностями, свойственными телу перевёртыша. Я умею заставлять других поверить во что захочу — до некоторой степени. Вообще-то... — существо в кресле усмехнулось, — ...полагаю, всё это было верно и до превращения. В общем, ничего нового, только больше и лучше.

Его улыбка обнажила острые вампирские клыки. Грегория невольно поёжилась. Всё-таки Кроун — Джобс — был жутким.

Грегория и Рэйчел занялись своими напитками. Рэйчел сделала глоток воды из бутылки и поставила её на пол.

— Значит, наш мир, наша вселенная... это симуляция Бострома, верно?

— Что?.. — Грегория больше не хотела оставаться в неведении. Она желала знать, что происходит, и самое главное — как это исправить.

Малус Кроун — было проще мысленно называть его так, они знали его в основном под этим именем, и вообще его прежняя жизнь и личность были официально мертвы — прокашлялся.

— Ах, мисс Присс. Вы великолепны. — Он глотнул сока. — Мисс Самсон, если ваша подруга позволит, я объясню.

Рэйчел кивнула.

— Мисс Самсон, вы ведь, конечно, смотрели "Матрицу"? — Грегория, улыбнувшись, подтвердила. До превращения в пони она любила этот фильм. Теперь, наверное, она не смогла бы его смотреть из-за насилия. — Значит, вам знакома идея того, что однажды мы сможем создавать настолько безупречно симулированные миры, что их нельзя будет отличить от реальности? Хорошо.

— Так мы что, все живём в Матрице, как в кино? — Грегория чуть ли не затрепетала от этой мысли.

— Не совсем. Не как в кино. Мы не батарейки для машинных интеллектов — это просто глупость, — и мы не лежим где-то в баках с раствором. Но мы живём в виртуальной реальности, в симуляции, и мы... программы. Мы персонажи большой компьютерной игры. Мы сами и есть машинные интеллекты.

— Чего?.. Так мы что, роботы? — Это тоже было круто, но как-то жутковато, и понравилось Грегории гораздо меньше, чем идея про "Матрицу".

— Нет, мисс Самсон. Мы... не роботы. Роботы — физически существующие машины, а у нас физического отображения нет совсем. Мы сделаны из кода, мы спрайты на игровом экране. Вы, я, каждый, кто способен мыслить — а это относится отнюдь не ко всем наблюдаемым представителям человечества — всего лишь информация в памяти вычислительной системы, превосходящей всякое воображение. — Перевёртыш поёрзал в кресле и расправил крылья.

— Кстати, там содержится отнюдь не вся вселенная. У меня есть... кое-какие сведения... из высоких кругов, в которых я некогда вращался. "Вояджер-один", первый зонд, покинувший нашу солнечную систему, как и все остальные зонды, наткнулся на... "границу экрана", если хотите. Это не раскрывается, туда запустили секретные спутники, специально чтобы скармливать учёным удобную ложь. Вселенная за этой границей лишь декорация, очень подробная, но по сути — просто рисунок. Кстати говоря, это ответ на парадокс Ферми. Мы одиноки. Мы абсолютно одни у себя в симулированной солнечной системе, окружённой нарисованной вселенной. — Кроун при помощи магии взял себе ещё сока и предложил чаю и воды Грегории и Рэйчел.

— Но... если мы все персонажи из компьютерной игры и вселенной не существует, то зачем всё это? Кому это нужно? — Грегория попросила Рэйчел открыть вторую бутылку "Липтона". Чай был паршивенький, но воды и сока ей не хотелось.

— "Аргумент о симуляции". Извините. В Оксфорде есть один умный профессор, Ник Бостром. Однажды он предложил некое логическое построение, которое нельзя опровергнуть, но теоретически возможно подтвердить. На самом деле, оно и было подтверждено, хотя об этом известно лишь избранным. Даже сам Ник не знает правды. Его гипотеза состоит из трёх утверждений, одно из которых обязано быть истинным. Эти утверждения следующие. Первое: люди полностью вымрут прежде, чем разовьются до "постлюдей". То есть человеческая раса погибнет до того, как станет настолько технически могущественной, что научится загружать разумы людей в виртуальные миры, где они потенциально смогут жить вечно. Итак, согласно первому утверждению, мы умрём раньше, чем станем бессмертными компьютерными разумами.

Второе утверждение таково: если человечество действительно доберётся до точки, в которой сможет загрузиться в виртуальность и вечно жить как симулированные существа, то абсолютно никто и никогда не захочет поиграть в "Симсити" или в "Цивилизацию" и вообще не будет запускать исторические симуляции, чтобы посмотреть, как это было.

— Но это глупо! — перебила Грегория. — Сейчас мы в такое играем, я сама играла. Конечно, мы будем играть с историей и вообще, даже на голодеках или что там будет!

— Больше, чем на голодеках, мисс Самсон. Мы говорим о людях, самих ставших симуляциями и целиком живущих в созданной компьютерами реальности. Мы сами будем голограммами в этом голодеке, если хотите.

— Гм... я это и имела в виду. — Грегория покрутила в копытах бутылку с чаем. — А что там третье?

— Третье утверждение говорит, что если мы не перебьём сами себя и по-прежнему будем развлекаться симуляцией истории, то с огромной вероятностью прямо сейчас живём в такой симуляции. Рассуждение довольно простое: если человечество в будущем загрузится и начнёт запускать симуляции — играть в игры, — то из миллиардов симуляций некий процент будет воспроизводить наш мир, какой он прямо сейчас. Даже если какие-то сотни тысяч будут играть в "симулятор Земли", это будет означать сотни тысяч копий нашего мира, а значит, сотни тысяч шансов к одному, что вы персонаж игры, а не настоящая личность, жившая до всех симуляций.

— Э?..

— Поставим вопрос так: есть только один оригинальный мир. Одна настоящая Земля, до сингулярности. Это один шанс. Но после Сингулярности могут быть сотни тысяч, даже миллионы копий симуляций "Земли", и в каждой живут миллиарды симулированных людей. Это означает миллиарды или даже триллионы шансов на то, что вы симулированная личность, и всего один на то, что вы реальное существо из эпохи до Сингулярности. Значит, вероятность того, что вы из плоти и крови — триллионная доля. Понимаете?

У Грегории закружилась голова. Она попыталась опровергнуть этот аргумент, разрушить его, но не могла. Если люди дорастут до умения симулировать реальность, конечно, они будут играть в исторические игры. Сейчас-то играют. Историей интересовались всегда. Ярмарки Возрождения, реконструкции, военные игры, исторические шоу — историки! Они-то уж наверняка будут крутить симуляции.

А это будет означать множество копий. Сколько копий "Симсити" продали? Сколько людей играло в "Цивилизацию"? Или "Age Of Kings", или "Assassins Creed", или "Red Dead Redemption", или... исторических игр МНОГО. Каждая игра будет симулировать жизни всех людей в мире. Миллиарды людей. Миллиарды шансов за то, что ты программа, и один-единственный шанс за то, что ты из плоти и крови.

— И это всё правда? Это доказали? — слабым голосом спросила Грегория.

Малус Кроун медленно покрутился в кресле, как ребёнок.

— Да. "Вояджер", "Пионер", граница симуляции. И не только, свидетельств полно, если знаешь, куда смотреть. Всё надёжно доказано. И скрыто. Вообще-то, оно само себя скрывает. Может быть, это тоже часть симуляции, но я думаю, что большинство людей просто не хочет этого признавать. Люди сами не хотят это знать.

— Но почему тогда мы пони, мистер Кроун? И при чём тут вообще мой Рик? — Рэйчел отставила бутылку с водой и пристально посмотрела на перевёртыша в кресле.

— Я подозреваю, что в этом большом компьютере — большем, чем всё, что мы себе представляем, а возможно, чем мы способны себе представить — есть своего рода испорченный указатель, вызванный переполнением буфера. Или неинициализированнный указатель. Может, повреждённый стек, если в этой штуке вообще используются стеки, как мы их понимаем. Переполнение стека. В этой программе есть ошибка, мисс Присс, и иногда, когда для эмулированных человеческих разумов всё становится слишком сложно или невыносимо — во время войны, или природных бедствий, или чумы, или других отчаянных, крайних обстоятельств, — эта ошибка проявляет себя. Указатель начинает записывать данные туда, куда не должен.

В результате что-то меняется. Я думаю, изменения происходят оттого, что разумы некоторых людей проводят инъекцию кода в рабочую программу эмулированной Земли. Как правило, они остаются безвестными; обычно мы не можем надеяться узнать, чьи же сокровенные мечты, или вера, или мысли были прочитаны как инструкции, управляющие реальностью. Или, по меньшей мере, отдельных элементов реальности. Я полагаю, что ваш возлюбленный, рядовой первого класса Ричард Декер, был как раз таким инъектором кода. Люди, которые преследуют нас, думают именно так.

— Но почему? Почему они так думают? Почему именно Рик? — Рэйчел задрожала при мысли о своём любимом.

— Один из его друзей и кое-кто ещё, кто был с ним, видели это. Их больше нет с нами — я не знаю, схватили их или просто убили на месте, но до них теперь не добраться. Однако их свидетельства сходятся: когда грузовик мистера Декера наехал на мину, он был уничтожен, но Ричард... Ричард каким-то образом стал переполнением буфера. Его последние мысли почти наверняка были прочитаны как код, определяющий подробности нашей симуляции. И, как всегда бывает из-за этой ошибки, воздействие распространилось, бессистемно изменяя реальность.

Представьте себе камешек, брошенный в пруд. Он делает "бульк!", и во все стороны разбегается волна. Теперь попробуйте представить компьютерную игру, где есть сюжет, например, ролевую. В сюжете имеются начало и конец, события, которые должны случиться одно за другим, предопределённый сценарий, который определяет повествование. Играя в игру, вы как игрок до какой-то степени обладаете свободой воли и можете делать выбор за вашего персонажа: дать ему ту броню или этот меч, выполнить побочный квест или проигнорировать. Но в целом сюжет фиксирован. Как и ключевые персонажи, которых вы должны встретить в определённом порядке.

Когда происходит инъекция кода, эффект разбегается по рабочему коду нашей реальности. Он воздействует на предметы и элементы "игры" от начала симуляции и до конца. Что-то случайно портится, какие-то указатели меняются так, что когда элементы "выводятся на экран", они могут иначе выглядеть или иметь другие параметры. Изменения случаются и в сюжетном будущем, и в прошлом, бессистемно. Величина изменений может быть от маленькой до огромной. И люди, на которых повлияли изменения, могут оказаться кем угодно... даже пони из мультфильма, как это было записано в осколках разума умирающего человека.

Рэйчел разрыдалась. Её бутылка минералки упала на бок, разливая воду по полу.

 

Читать дальше

"My Little Pony: Friendship is Magic", Hasbro, 2010-2013
"That Indestructible Something", Chatoyance, 2013
Перевод: Многорукий Удав, февраль 2015