Автор картинки — Фламмарион, автор переделки — видимо, Chatoyance

Автор: Chatoyance
Перевод: Многорукий Удав
Вычитка: Веон, Tails Doll, Hariester, Yarb, Mirth Blaze
Оригинал

Начало
Предыдущая глава

Глава 8
Ключ к неведомым залам

 

Гийом щёлкнул единственной кнопкой мыши и оставил свой "аймак" перепахивать список хэшей цепями Маркова, радужными таблицами и самым обычным брутфорсом. Он автоматизировал процесс, быстро набросав небольшую программку, посложнее, чем просто скрипт, которая должна была справиться самостоятельно, оставив ему время, чтобы расслабиться. Гийом потянулся к "айподу", затем решил, что вдобавок к музыке неплохо бы малость выпить. Мистер Кроун поразительно спокойно относился к таким вещам — была бы работа сделана. Гийому дозволялось выпить пива или даже подремать, пока его "мак" компоновал, сортировал или обрабатывал данные.

Гийом потянулся и зевнул. Он трудился над этой задачей с... вот чёрт, с десяти утра, а сейчас было уже четыре пополудни. Список хэшей оказался настоящей находкой; один приятель, занимавший не самую мелкую должность в армии США, задолжал Гийому после кое-какого... дельца пару лет назад. Где-то среди этих паролей скрывался доступ к чему-то страшно секретному насчёт рядового первого класса Ричарда Декарда.

Декард был во всех смыслах совершенно непримечательным рядовым, как и большинство солдат. Просто ещё один кусок пушечного мяса, вброшенный в Афганистан американской военной машиной, очередная какашка в вентиляторе. И погиб он, как очень многие, случайно и бессмысленно — от взрыва мины, разнёсшей на куски его грузовик. Гийом покачал головой. Афганистан... место, где умирают империи. Он видел, как это случилось раньше с бывшим Советским Союзом, и вот теперь американцы сунули свой хер в ту же мясорубку.

Но всё же что-то с этим Декардом было не так. Насколько можно понять, весь инцидент не просто замолчали, но засекретили. Закрыли. Развели таинственность не хуже, чем вокруг Ковчега Завета из кино про Индиану Джонса. Может, бедняга вовсе не на мине подорвался — такой уровень секретности подходил скорее чему-то вроде Рэндлшемского инцидента. Может, мистер Кроун действительно занимался летающими тарелками?.. Мда, с такой работой не соскучишься.

Гийом вздрогнул: мистер Кроун был здесь, у себя в кресле перед гигантским экраном. Ни дать ни взять капитан Кирк на мостике своего корабля, подумал он.

— Скажи мне, что ты видишь? Вон там. — Кроун развернул кресло и указал рукой на картинку на экране. Похоже, пиво откладывалось: у мистера Кроуна был редкий приступ разговорчивости.

— Ну, эм... я так понимаю, это старинный рисунок. Средневековая Европа, по-моему. Та старая идея про то, что небо это большой хрустальный купол, да? — Гийом уже видел где-то эту картинку, хоть и не помнил, где именно. Она изображала пейзаж с домами и деревьями. Вдали вставало стилизованное солнце с длинными волнистыми лучами и лицом в центре. Небо вокруг солнца быстро становилось ночным, с тщательно прорисованными шестилучевыми звёздочками, заполнявшими темнеющее пространство, и полумесяцем наверху. У полумесяца, как и у солнца, тоже было лицо, только повёрнутое в профиль.

На переднем плане, возле небольшого деревца, на самом краю света стоял на коленях человек в рясе. Он просунул руку и голову сквозь дыру в небесном куполе, на котором, очевидно, и висели (или были нарисованы) солнце, луна и звёзды. Человек в изумлении и ужасе глазел на то, что лежало по ту сторону неба — колёса внутри колёс и странные круги, парящие среди колец из огня, света и пустоты. Заглянув за хрупкое небо, человек в рясе узрел, что мир всего лишь маленький диск, накрытый куполом, словно тарелка на подносе.

Мистер Малус Кроун покачал головой.

— Нет, я имел в виду, что конкретно ты видишь? Это гравюра Фламмариона, весьма известная, она из французского манускрипта о метеорологии. На самом деле гравюра не настолько старая, она датируется девятнадцатым веком — хотя, скорее всего, основана на похожем рисунке из четырнадцатого столетия. — Сегодня мистер Кроун был явно словоохотлив. Гийом почувствовал, что время на пиво начало быстро таять. — А, нет, прошу прощения. Пятнадцатого столетия. Да. Пятнадцатого.

По правде говоря, Гийому это было абсолютно без разницы, но он кивнул. Всё-таки Кроун был боссом.

Малус потеребил подбородок сомкнутыми пальцами, немного подумал и продолжил:

— Расскажи мне о солнце, вон там, в середине, мой дорогой Гийом. Опиши его мне. Скажи, что ты видишь.

Ах, вот оно что. Время от времени на Кроуна что-то находило, и он просил своих служащих рассказать ему, что они видят, описать что-нибудь. Должно быть, у него опять были "видения", как их называла Наджея. Гийом уже знал, что лучше всего подыграть боссу — так он быстрее доберётся до пива.

— Я вижу лицо, такое, в старинном стиле, как в старых рукописях, знаете? Вокруг лица солнечный круг и... из него.. э... языки пламени выходят. Во все стороны. Извилистые языки, и кругом тонкие линии. — Гийом надеялся, что этого будет достаточно.

— Лицо. Человеческое лицо, ты имеешь в виду?

Да, точно, "видение".

— Да, сэр, мистер Кроун. Два глаза, нос и рот. Выглядит толстым, потому что солнце круглое. — Гийом поёрзал на месте. Половина хэшей уже была взломана. Но надежда пока ещё сохранялась: обычные методы всегда справлялись с большинством паролей быстро, но обязательно находилась кучка, требующая больше времени. Времени, чтобы посидеть с бутылочкой "Цинтао". Гийом не возражал бы, если бы в здоровенном холодильнике в закусочной нашлось "Сан Реюль тройное" или его любимое "Кюве де жонкиль", но мистер Кроун был человеком твёрдых вкусов. Все компьютеры — "маки", всё пиво — "Цинтао", вся еда — вегетарианская.

Причём сам мистер Кроун пива не пил. Только фруктовые соки. Больше всего он любил яблочный, хотя иногда выбирал смесь из нескольких фруктов. Ел он очень мало, порой едва на один укус. Пиво было только для его работников.

— Хм. А луна?

Гийом ненадолго взглянул на громадный экран.

— Лицо, вид сбоку. — Подумав секунду, он добавил: — Человеческое лицо. Внутри полумесяца.

— А теперь расскажи мне об этом нашем друге в рясе, пилигриме на переднем плане. Опиши его мне, если ты не против?

Восемьдесят процентов хэшей уже пошло к лешему, несмотря на высший уровень секретности их источника. Пароли были невероятно примитивны. Гийом едва сдержал желание фыркнуть при виде пароля "password1", встретившегося даже не один раз, а целых пять. Господи Иисусе. И "бейсбол" тоже. Два раза. Дважды Иисусе. О, кстати, а вон и "Иисус", прямо под "бейсболом". Разум военных — штука бесхитростная.

— Ну... мне кажется, он похож на монаха, что ли. — Малус молча ждал продолжения. — Он стоит на коленях, глядя наружу. Наружу мира. И у него... палка с собой. На земле. — Гийом почти что слышал, как пиво зовёт его. — Я не очень понимаю, что именно вы от меня хотите, мистер Кроун.

— Тысяча восемьсот восемьдесят восьмой. Год, когда напечатали книгу с этой гравюрой. Интересно, что бы я увидел, если бы нашёл оригинальный источник, на котором основывался художник. Возможно, основывался. Любопытно, что изменилось первым. Это может быть подсказкой. Хм-м. — Малус Кроун резко выпрямился. — Гийом... попробуй достать мне копию... э... одну секунду... — он торопливо набрал что-то на собственном "маке" сбоку от кресла, — ...да! "Космография" Себастьяна Мюнстера, 1544. Цена неважна, как обычно. Вот, я сейчас отправил тебе емэйл с подробностями. Постарайся как следует: она не очень известная.

— Займусь немедленно, мистер Кроун. Как только закончу с паролями. Думаю, мы получим историю вашего вояки уже к ужину. Гм... — зов пива сделался таким громким, что Гийом пустил в ход более хитрые уловки, — ...прошу прощения, сэр, но мне нужно в гальюн. — Гийом был уже на полпути через так называемый "командный пункт" и приближался ко входу в коридор, ведущий к кафетерию и холодильнику. И к уборной, само собой.

Гийом остановился. Импульсивно, возможно, от раздражения из-за того, что так долго не мог добраться до желанного напитка, он вдруг решил в отместку надавить на мистера Кроуна.

— Э... скажите, а что именно вы видите в солнце, луне и этом человеке на земле, мистер Кроун? — Едва договорив, он уже пожалел о своих словах. Ему платили огромные деньги за ерундовые проблемы, и, если не считать сумасшествия, мистер Кроун был лучшим из всех, на кого Гийому доводилось работать.

— Ну что ж. Я расскажу тебе. — По спине Гийома вдруг пробежал холодок. У него возникло чувство, как будто он вошёл куда-то, где ему было не место. — Я вижу в солнце голову пони, Гийом, причём совершенно конкретной пони, и в луне тоже, а пилигрим на земле... ну, скажем так: у него есть копыта. Вот что я вижу, и более того, всё выглядит так, будто было таким всегда.

У Гийома отвисла челюсть. Это... это был очень неловкий момент.

— И... из того мультфильма. — Он утверждал, не спрашивал. Мистер Кроун только про этот мультфильм и говорил.

— Да, из того мультфильма. — Мистер Малус Кроун развернулся вместе с креслом и нажал несколько клавиш у себя на компьютере. — Конечно, ты думаешь, что я нездоров, это вполне логично. Поменяйся мы с тобой местами, я бы и сам посчитал себя несколько эксцентричным. — Кроун поднял глаза от своего "аймака" и пристально взглянул на Гийома. — Недавно я начал понимать, что не смогу вечно говорить загадками. Да, я вижу, как мир всё больше преобразуется в нечто, напоминающее этот мультфильм, и да, я уверен, что то, что я вижу — не просто искажения, порождаемые моим собственным разумом. Выяснить, как именно это происходит и что это значит — вот моя цель, Гийом. Я не сомневаюсь, что ты только что лишний раз убедился, что у меня не все дома, но... скажем так, я питаю надежду, что ты не особенно против того, чтобы работать на сумасшедшего.

Воцарилась крайне неловкая тишина, и наконец Гийом нарушил её:

— Должен сказать, это интересно. — Внезапно пиво стало последним, что было у Гийома на уме. — И вы хорошо платите. И хорошо со всеми обращаетесь.

Едва Гийом произнёс эти слова, он ощутил беспокойство. "Хорошо со всеми обращаетесь". Что-то тут было не так. Что-то неправильно... из глубин его разума постепенно всплывало воспоминание. Тибо.

Тибо... он пытался подключить "аймак"... к большому экрану, огромному монитору мистера Кроуна... и что-то сделал не так. Ничего не работало, мистер Кроун не мог смотреть свой мультфильм и... крики. Крики и вопли, мистер Кроун... да, мистер Кроун, с красным лицом, орал, какой Тибо никчёмный и бесполезный. Громко и пронзительно, он кричал на Тибо чуть ли не целый час, и Тибо молча терпел всё это, потому что Кроун был запредельно богат, но было чертовски ясно, что ему это вот-вот надоест и тогда...

Гийом резко развернулся к Малусу.

— Стойте... чёрт, погодите минуту! — Он почувствовал, как его глаза словно сами по себе сузились, а брови нахмурились. У Малуса Кроуна бывали жуткие приступы ярости! Как... как он мог забыть об этом? Если Кроун не получал того, что хотел, неважно чего, этот ублюдок терял всякое уважение к окружающим! Он ругался, сыпал оскорблениями, верещал что есть мочи... — Эй! Да! Ну-ка стойте, чёрт побери! Я... помню, как на прошлой неделе... помню... да что за чертовщина здесь тво...

Пылающие зелёные глаза заполнили всё поле зрения Гийома. Два огромных фасетчатых зелёных шара, сияющих невозможным светом. Ему показалось, что он падает, кувыркаясь в пустоте, словно с какой-то огромной высоты, а потом вдруг настала полная тишина.

Тишина была крайне неловкой, и наконец Гийом нарушил её:

— Сэр?

Мистер Кроун кашлянул.

— Я сказал, что я питаю надежду, что ты не особенно против того, чтобы работать на сумасшедшего.

Гийом встряхнулся, прогоняя лёгкое головокружение.

— Должен сказать, это интересно. — Внезапно пиво стало последним, что было у Гийома на уме. Мистер Кроун только что доверился ему. Он должен был обнадёжить своего нанимателя. — И вы хорошо платите. И хорошо со всеми обращаетесь.

Мистер Кроун действительно всех уважал. Никогда не злился, всегда был терпеливым и добрым. Такого нанимателя следовало ценить почти как золото. Почти. К счастью, золота у него тоже хватало. Гийому вдруг показалось, что его ответ на откровение мистера Кроуна прозвучал как-то недостаточно, и он, чуть подумав, добавил:

— И потом... кто я такой, чтобы судить, верно?

В ответ на это мистер Кроун коротко рассмеялся. Он помедлил, о чём-то задумавшись.

— О, и ещё одно, Гийом.

— Да, сэр?

— Выясни, кто что предпочитает из выпивки. Пиво, вино и всё такое. Цена неважна, как обычно. Составь список и закажи несколько ящиков. Может, даже... о, как насчёт "Кюве де жонкиль"? Я слышал, оно хорошее. Боевой дух команды надо поддерживать, верно?

Гийом кивнул и заметил, что ухмыляется. Кроун мог быть чокнутым психом, но он был щедрым психом, плюс он явно понимал толк в пиве (хоть сам его и не пил!), и любому умному человеку следовало всё это ценить. А Гийом считал себя умным человеком.

— Спасибо, мистер Кроун.

──── Δ ────

Грегория подняла голову, и плед соскользнул с её длинной шеи на спину. Постелью ей служил диван в гостиной Рэйчел, и он оказался даже лучше, чем её собственная кровать дома. Он был достаточно маленьким, чтобы она не чувствовала себя затерявшейся посреди него, а для уборки такой постели надо было лишь сложить единственный плед, ставший ей одеялом. Теперь, когда Грегория обзавелась мягкой густой золотистой шёрсткой, ей не нужно было что-то большее, чтобы согреваться по ночам. Благодаря ещё и подушке, которую ей выдала Рэйчел, Грегория-пони устроилась на диване так удобно и приятно, как никогда бы не смогла в образе человека.

Снова тот же звук. Стон из комнаты Рэйчел. Нет, не стон, бормотание. Рэйчел опять разговаривала во сне. Она заверяла, что никогда так не делала и что Рик иначе непременно сказал бы ей об этом. Но, без сомнений — вот, опять, — теперь она говорила во сне. Грегория машинально развернула ушки на звук. Для неё стало естественным поворачивать уши как маленькие радары, она делала это, даже не задумываясь.

— Ох... нет... нет, я... не... против...

Грегория медленно опустила голову, хотя её ушки по-прежнему оставались нацеленными в сторону голоса из спальни. Ничего особенного. Рэйчел, наверное, приснился Рик. Должно быть, это очень тяжело — потерять кого-то вот так. Видимо, она получила что-то по почте из армии, или вроде того. "Здравствуйте. Человек, которого вы любили больше всего на свете, мёртв. Спасибо. Ваше правительство". Грегория осознала, что она даже не спрашивала Рэйчел о том, что случилось и что это для неё значило.

С другой стороны, Рэйчел сама не поднимала эту тему. И вообще, иметь дело с пони, вдруг появившейся у неё в жизни, явно её бодрило. Может, она не хотела больше зацикливаться на том, что произошло с Риком. Грегория тихонько фыркнула — она понятия не имела, что можно сказать или сделать по поводу горя её подруги, а пони-мозг отчаянно желал утешить Рэйчел, чтобы возместить ей то, как Грегория-человек послала её в жёлудь. О — Рэйчел опять начала бормотать.

Даже с изумительным новым слухом её было трудно понять. Грегория разобрала лишь несколько слов: ещё одно "да", затем Рэйчел, кажется, начала говорить про саму Грегорию — в бормотании мелькнуло что-то про "гриву" и "хвост", и, кажется, ещё про Рика. Наверное, Рэйчел снилось, как она рассказывает Рику о том, что её подруга превратилась в пони и пришла к ней жить.

После того как Рэйчел затихла, Грегория почувствовала, что её ушки расслабились. Сразу после превращения тело пони казалось ей таким странным, таким ненормальным. А теперь ушки стали ей как родные. Они поворачивались и нацеливались сами по себе — так же, как глаза смотрят на предметы, её ушки теперь "смотрели" на звуки. Ей больше не надо было думать, как управлять ногами — всеми четырьмя. Когда она хотела попасть на диван, она просто запрыгивала на него, и всё. Укладываться было пока что немного странно, но чем больше она практиковалась, тем быстрее это становилось автоматическим.

Грегория выгнула гибкую шею, ухватила зубами край пледа и натянула его себе на холку, уютно устроившись так, чтобы край пледа был возле самой мордочки. Ей не пришлось думать над этими действиями, она просто взяла и сделала их. Естественно. "Хммф. Если быть человеком значит приспосабливаться, то я с каждым днём становлюсь всё человечнее". При этой мысли она снова тихонько фыркнула.

Рэйчел больше не бормотала. Грегория подтянула передние колени поближе к мордочке и сменила позу, прижав одну заднюю ногу к телу, а вторую вытянув назад. Хвост она закинула поперёк голени, на скакательный сустав. Там, в месте соединения мускулов, было небольшое углубление, и ей почему-то нравилось, когда хвост лежал поверх него.

Понемногу засыпая, Грегория вспомнила их прогулку к мосту. К Вильямсбургскому мосту, туда, где она несколько месяцев назад фотографировала Рэйчел и Рика. Грегория хотела сходить туда, чтобы проверить, действительно ли мост превратился в эквестрийскую версию самого себя, и если да, то посмотреть, нет ли там каких-то подсказок насчёт причин превращения самой Грегории.

Вильямсбургский подвесной мост, соединявший Нижний Ист-Сайд и Бруклин, был громоздким, серым и внушительным, построенным из открытых железных ферм. Те фермы, внутри которых проходили полосы для велосипедного и копытного — "пешеходного", сонно поправила себя Грегория — движения, были раскрашены в ярко-красный цвет. По крайней мере, так было раньше. Теперь Вильямсбургский мост стал совершенно другим.

Грегория с разинутым ртом уставилась на фантастически великолепное строение впереди. Ныне мост был каким угодно, только не серым, и состоял уже вовсе не из перекрещивающихся стальных балок, рассчитанных на экономию металла. Перед Грегорией возвышалось творение из мира, не знавшего, что такое дефицит ресурсов, мира, где в расчёт принимался не только физический труд, но и магия. Невероятно причудливые изгибы из невозможных мраморных завитушек и узоров увенчивали золотые перила. Весь мост был будто вырезан из одного куска мрамора и не нуждался в подвеске, грациозно изгибаясь над широким проливом Ист-Ривер вопреки силе тяжести, плюя на все и всяческие законы физики. Бледно-розовые и фиолетовые самоцветы украшали гигантскую арку, а через каждые несколько десятков футов блестели и сверкали на солнце огромные драгоценные камни в золотых оправах. Будь всё это сделано из земных материалов, вся грандиозная конструкция обрушилась бы под собственным чудовищным весом и мгновенно исчезла бы под волнами.

— Грегги? Что ты видишь? Судя по твоему лицу, не то, что я! — Рэйчел встала перед своей маленькой пони-подругой и машинально принялась гладить её по струящейся чёрной гриве.

— Я... Рэйчел... я должна... — Грегория моргнула и зажмурилась, затем снова открыла глаза, чтобы проверить, не исчезнет ли это видение. Сказочный мост никуда не делся. Он был настоящим, он взаправду был здесь. — Мрамор... и самоцветы, размером с машину или даже с автобус, и золотые перила... и... он как из Эквестрии, как из мультфильма. Это другой мост, это невозможно. Я не знаю, как он держится, почему он не падает. Он такой огромный, Рэйчел, он больше, чем мосты в мультике, он большой, как Кантерлот, большой, как... он просто в том же стиле. Он... это вообще в голове не укладывается...

— Я вижу просто мост. Такой же, как всегда, — сказала Рэйчел с заметным огорчением.

— Я должна... потрогать его. Убедиться, что он настоящий. Давай подойдём поближе? — Грегорию обуревали противоречивые чувства: с одной стороны, её человеческая часть боялась, она почему-то была уверена, что превращение моста чем-то угрожает ей или что подобная фантасмагория вообще не имеет права существовать. Понячья же половина пугала её тем, что стремилась к мосту — но не потому, что не верила, а потому, что превращённый мост казался ей чем-то знакомым и успокаивающим. В любом случае, Грегория должна была убедиться, увериться в том, что нечто подобное может существовать.

Чем ближе они подходили к мосту, тем больше Грегории казалось, что это немыслимое сооружение каким-то образом более реальное, или по крайней мере более правильное, чем обыкновенные, созданные людьми здания и улицы вокруг. В конце концов, перед самым подъёмом на пешеходный уровень, она принялась умолять Рэйчел повернуть назад.

— Но почему, Грегги?.. Я думала, ты хочешь потрогать его, думала, за этим мы и пришли...

— Я не могу. Просто не могу. — Грегория заставила себя попятиться и едва не споткнулась о собственные задние ноги. — Он настоящий, ещё какой настоящий. Теперь я не сомневаюсь, нисколько не сомневаюсь. Я хочу домой, обратно к тебе. Можно мы вернёмся? Пожалуйста? Пожалуйста, давай пойдём назад? Рэйчел?

Девушка остановилась и уставилась на неё с озадаченно-рассерженным видом:

— Чёрт возьми, Грег! Может, если мы поднимемся туда, если мы будем стоять на мосту, я тоже смогу его увидеть! Я же тоже хочу посмотреть на мрамор, самоцветы и золото! Я хочу увидеть кусочек Эквестрии вместо этой кучи серой стали! Блин... почему ты... ну...

Пони-мозг Грегории буквально пришпоривал её, изнывая от желания проскакать наверх по лестнице и устроить своей самой лучшей подруге весёлую экскурсию по Виннисбургскому мосту, соединявшему Мэйнхэттен и Хуфлин, просто чтобы её порадовать. Они могут купить в "Нью-хорсе" два настоящих, правильных хэй-дога, щедро заправленных луком и одуванчиками, и провести весь день в городе! Грегория стояла хвостом к проклятому мосту, и жалкие остатки её человеческой воли превратили мышцы её длинной шеи в туго натянутые тросы и жёсткие стальные опоры.

— Пожалуйста. — Стиснутые зубы Грегории выбивали частую дробь. — Прошу, давай вернёмся?

По дороге обратно Рэйчел постоянно оглядывалась на мост, видимо, надеясь, что серые балки в последний момент засверкают и превратятся в золото и полированный мрамор.

Дома Рэйчел захотела побыть одна и провела час, заперевшись у себя в комнате. Грегория лежала на диване, не зная, что ещё сказать или чем заняться. Она смотрела, как мимо пожарной лестницы за окном плывут облака, и пыталась не замечать фотографию на полке. Какое-то время спустя она захотела пить и направилась к холодильнику. С некоторыми затруднениями, но уже гораздо ловчее, чем раньше, она встала на дыбы, чтобы дотянуться передними ногами до полки с посудой. Попытка налить себе морковного сока чуть не окончилась аварией, но Грегория заставила себя замедлиться и действовать осторожнее.

На минуту она забылась, беспокоясь о Рэйчел, а потом обнаружила, что не только поставила бутылку с соком обратно в холодильник, но и каким-то образом достала немного льда и ловко закинула его в стакан. Она не была уверена, потому что не следила за тем, что делает, но, кажется, она проделала всё это одним копытом, причём сперва его вымыв. Грегория заглянула в раковину; там было мокро. Она проверила полотенце, и да, им только что пользовались.

По-видимому, если она не слишком старалась, её понячье тело прекрасно делало всё само. Она давно это заподозрила, а теперь дополнительно убедилась. Несмотря на зажигательную речь Рэйчел о важности приспосабливания, Грегория восприняла это как очередную атаку на свою человечность. Просто сдайся, и всё станет легко. Просто будь пони, и даже отсутствие рук совершенно перестанет тебе мешать.

— ПОЖАЛУЙСТА! ДА, КОНЕЧНО! ПОЖАЛУЙСТА!

Грегория вскинула голову, и плед снова соскользнул с шеи ей на холку. Она была на диване. Да, верно, диван... должно быть, она заснула и видела сон. Ей снова снился день, снилась прогулка к мосту. Всё ещё была ночь, что там на часах? Три. Три часа ночи. Далеко за полночь, всё ещё темно.

— ДА, ДА, ВСЕМ СЕРДЦЕМ!

Это была Рэйчел, в соседней комнате. Она кричала во сне. Не бормотала, а кричала, громко и чётко, словно и не спала. От смысла её слов у Грегории вдруг ёкнуло сердце. Она вскочила на ноги на диване, сбросив плед на пол, и замерла, не сводя ушей с двери в комнату Рэйчел. Дверь была открыта, и Грегория видела бугор под одеялом там, где лежала её подруга. Стоя так, на мягких диванных подушках, Грегория замерла с колотящимся в узкой понячьей груди сердцем, дожидаясь новых криков. Надо понять, придётся ли ей...

— ...Я понимаю... — Рэйчел больше не кричала, она говорила обычным голосом, чуть невнятно, явно во сне. Грегория продолжала ждать, чувствуя, как сердце постепенно успокаивается. В спальне Рэйчел не было никакого магического сияния, и вообще ничего необычного. Грегория рассудила, что если бы то, что случилось с ней, начало происходить с Рэйчел, то обязательно были бы какие-то спецэффекты. В кино и по телевизору всегда так бывает, когда кто-то во что-то превращается. Но бугор под одеялами лежал и не двигался, безо всяких искр и вспышек света. Это была просто Рэйчел, обычная Рэйчел, не превращавшаяся ни в какую пони.

Грегория понемногу расслабилась и решила снова улечься. Она вела себя глупо. "Пожалуйста, да, конечно, пожалуйста, да, да, всем сердцем" — на самом деле Рэйчел, наверное, тоже снился сегодняшний день и то, как отчаянно она хотела подняться на мост. Тогда, днём, она вышла из комнаты, заметно повеселев, и они приятно поужинали вдвоём и даже посмотрели несколько серий из второго сезона, но Грегория чувствовала, что её подруга всё ещё обижена из-за, возможно, упущенного шанса на чудо. Рэйчел очень хотела увидеть мост так, как его видела Грегория, и ей крепко запало в голову, что если она пройдёт по нему, то у неё это и вправду может получиться. Не исключено, что она была права — сейчас это было уже никак не проверить.

Грегория сложила передние ноги, опустившись грудью на диван, затем проделала то же самое с задними ногами. Изогнула шею вниз, ухватила зубами плед и, не задумываясь, ловко взмахнула им, накрыв сразу всё тело. Хм. А круто получилось. С руками и пальцами у неё такой сноровки не было, раньше она считала удачей, если попадала мусором в ведро два раза из десяти. Похоже, к телу пони, по крайней мере земной, по умолчанию прилагалась сверхловкость. Если, конечно, Грегория не мешала сама себе и позволяла телу сделать всё за неё.

— ...Принцесса...

Плед взвился в воздух и через секунду упал на пустой диван, где только что лежала пони. Грегория, грохоча копытами, бросилась к Рэйчел в комнату. Она врезалась боком в дверной косяк, чуть не упав от удара и сбив дыхание. Задыхаясь и кашляя, Грегория доковыляла до кровати, забралась наверх и почувствовала, как копыта скользят, попав на какую-то часть накрытого одеялом тела её спящей подруги.

Второпях Грегория упала на бок и отпружинила от матраса. Она была слишком близко к краю, и этот толчок заставил её перекувырнуться, сбросив с кровати вниз. С болезненным стуком она приземлилась на спину, оказавшись в промежутке между кроватью и стенкой, всеми четырьмя ногами кверху, как перевёрнутый жук. Сразу обнаружилось, что для пони застрять в узкой щели вверх тормашками — довольно затруднительное положение.

Поначалу у неё не получалось выбраться. Она так отчаянно стремилась добраться до Рэйчел, что не могла думать здраво. "Принцесса" — как она могла быть такой дурой? Странные сны, всё начиналось именно с них, по крайней мере они с Рэйчел так предполагали, но она проигнорировала их, потому что боялась рассердить Рэйчел, разбудив её посреди ночи. Может, это загадочное превращение происходит тихо, безо всяких там вспышек света, сияния и летающих искр. Может, Рэйчел уже стала пони, и теперь слишком поздно!

Наконец Грегория сделала глубокий вдох — от беспорядочного барахтанья не было никакого толку — и оценила ситуацию. Дрожа, с колотящимся сердцем, она прижала задние ноги поближе к корпусу и принялась мало-помалу переворачиваться на бок, а затем на живот, осторожно отталкиваясь передними ногами. После недолгой возни и царапания твёрдыми копытами по гладкому полу и стене она наконец выправилась. Теперь оставалось лишь подняться сперва на передние ноги, а затем и на задние.

Выпрямившись, Грегория встала на дыбы и шлёпнулась передними ногами на матрас. Согнула шею, чтобы посмотреть вперёд — вставая на задние ноги, она подняла взгляд вверх, на потолок.

...И оказалась нос к носу с Рэйчел, уже полностью проснувшейся, без сомнения из-за того, что на неё наступили, потом упали, а потом испугали громким стуком, за которым последовало отчаянное барахтанье и шкрябание копытами.

— О Селестия светлая... Рэйчел!..

 

Читать дальше

"My Little Pony: Friendship is Magic", Hasbro, 2010-2013
"That Indestructible Something", Chatoyance, 2013
Перевод: Многорукий Удав, ноябрь 2014