Автор картинки — Chatoyance

Автор: Chatoyance
Перевод: Многорукий Удав
Вычитка: Веон, Yarb, Mirth Blaze
Оригинал

Начало
Предыдущая глава

Глава 9
На чаше весов

 

Когда Грегория Самсон впервые очнулась от беспокойного сна и обнаружила, что превратилась в золотисто-жёлтую земнопони, её охватили ужас и замешательство. Поначалу она думала, что всё ещё спит, и только со временем ей стало ясно, что случившееся с ней не сон, а переворачивающая мир истина, которая вдребезги разнесла ей всякое ощущение реальности.

Почти неделю, начиная с того дня, как она перебралась жить к Рэйчел, Грегория постепенно расслаблялась и даже всё больше свыкалась со своим странным положением. Благодаря доброте и поддержке Рэйчел ей удалось заключить какое-никакое перемирие со вселенной, в которой люди — и огромные строения — внезапно превращались в нечто фантастическое, вытащенное из какой-то совершенно случайной мультяшной вселенной.

Только что это перемирие было нарушено, и не просто нарушено, а жестоко убито ударом в сердце, обезглавлено и выпотрошено. Всякое подобие спокойствия сдохло прямо здесь и сейчас, в этой самой комнате.

В рыжем рассеянном свете ночных огней, проникавшем в спальню сквозь дверь и окно на пожарную лестницу, Грегория лицом к лицу столкнулась с тем, что покончило с её перемирием. Хозяйка спальни проснулась и села, пробуждённая её неуклюжей беготнёй, а затем падением и вознёй за кроватью. Это должна была быть Рэйчел — та, с кем Грегория сидела нос к носу в оранжевой полутьме, — но она пахла ванилью и мускусом и сияла, как леденец на солнце, а когда одеяло сползло вниз, озарила всю комнату мягким трёхцветным свечением.

"...Принцесса..." — то самое слово, которое Рэйчел пробормотала во сне, то самое слово, из-за которого Грегория кубарем свалилась между стеной и кроватью. "...Принцесса..." — в глубине души Грегория боялась, что Рэйчел снится тот же сон, что преследовал её саму — целую неделю она встречалась по ночам с принцессой Селестией из мультфильма, целую неделю она видела во сне, как её спрашивают, согласна ли она быть пони, и целую неделю она слышала, как голос из самой глубины сердца предаёт её, с какой-то безумной сонной логикой вымаливая этот ненавистный дар.

— Р... Рэйчел? — Либо так и есть, либо весь мир полетел кувырком. Но в любом случае это означало кошмар: если существо перед Грегорией действительно было Рэйчел, то миром овладело безумие, а если нет, то страх и погибель.

— Грегги? Я себя странно чувствую. — Бледные веки, невозможно огромные, моргнули в неоновом полумраке. — Откуда этот свет?

Бирюзовые, жёлто-зелёные и фиолетовые сполохи упали на стены комнаты, начиная затмевать оранжевые блики снаружи. По мере того как Рэйчел просыпалась, свет усиливался, мягко озаряя всё вокруг.

Грегория отлично знала, с кем — или с чем — она сидела нос к носу. Этой ночью Рэйчел действительно превратилась, безо всяких вспышек и искр, быстро, беззвучно и незаметно. Это могло случиться когда угодно. Может быть, в момент превращения Грегория смотрела в комнату Рэйчел и так и не заметила, что случилось под одеялом.

Грегория Самсон глядела прямо в лицо только что проснувшегося старшего диарха Эквестрии. Рэйчел Присс стала копией принцессы Селестии.

— Грегги? Ой... я ведь теперь пони, да? — Она с восторженным видом подняла копыто и прянула ушами. — А какая я? О! У меня крылья! Я пегаска! Я и хотела быть пегаской!

Грегория инстинктивно попятилась, соскользнула с кровати, оттолкнувшись передними ногами, и попыталась заползти в ту самую щель между стеной и кроватью, из которой только что выбралась. Ей хотелось спрятаться, уменьшиться, найти какую-нибудь мышиную норку в плинтусе и скрыться в стене.

— Грегги? Ты куда? Что... — Рэйчел наконец заметила свою гриву, колышущуюся и сияющую, как утреннее небо перед рассветом, — ...ох... о нет. Нет. Только не это. — Лицо Селестии отразило смесь горя и разочарования. Грегория перестала пытаться уползти назад по щели между стеной и кроватью. Рэйчел в теле Селестии казалась такой невероятно несчастной, что понячье сердце Грегории мгновенно перешло от страха к сочувствию. Она ждала, выглядывая над краем матраса, и смотрела, как её подруга понурилась, изогнув длинную шею принцессы Селестии вниз и уставившись на складку простыни у себя между обутых в золото передних копыт.

Да, этой ночью Рэйчел превратилась, но с ней произошло нечто большее, чем то, что случилось с Грегорией — тело Селестии, которое она теперь носила, было одетым. Белые копыта скрывались в золотых накопытниках, шею обрамляло золотое ожерелье с фиолетовым самоцветом. Ещё она носила корону, тоже золотую и тоже с драгоценным камнем. Рэйчел не просто стала пони в облике Селестии из мультфильма, но и удостоилась эквестрийских знаков королевской власти.

Огромные фиолетовые глаза закрылись, и Грегория заметила, как в густых тёмных ресницах заблестели слёзы.

— Рик всегда звал меня своей Селестией, своей принцессой. А я никогда не хотела быть ни Селестией, ни ничьей принцессой. Я лишь хотела быть простой пегаской. Или земнопони. Или единорожкой. Просто обычной пони, и будь у меня выбор, я стала бы Флаттершай. — Рэйчел говорила голосом актрисы, озвучивавшей Селестию в сериале, но в этих словах не было ни душевности, ни величия — лишь грусть, одиночество и очень, очень глубокое разочарование.

— Я всё время говорила ему... — Селестия на кровати шмыгнула носом и вытерла глаз коленом, — ...что я его маленькая Флаттершай, но нет, он не слушал. Он преклонялся передо мной. И вот, пожалуйста... — Вдруг мордочка Рэйчел исказилась гневом, а глаза широко раскрылись. — ЭТО ТЫ СДЕЛАЛ? ЭТО ТВОЯ РАБОТА, РИЧАРД?! — После этой вспышки Рэйчел бессильно распласталась на постели, а её корона свалилась со светящейся гривы, прокатилась до края матраса и с тяжёлым стуком упала на пол.

Рэйчел, в теле принцессы Селестии Эквестрийской, рыдала и плакала, а Грегория молча глазела на неё, смущённая, растерянная и изрядно напуганная. Её подруга, прямо перед ней, сделалась поистине неземным созданием, необычным даже по меркам пони, сверхъестественным, загадочным, прекрасным и грозным.

Грегория изо всех сил пыталась взять себя в копыта и понять, как отреагировать на это немыслимое событие. Кажется, превращение будто специально старалось испортить всем жизнь. Рэйчел, наверное, собственную душу бы продала за то, что досталось Грегории — тело обычной пони, маленькое и милое. Грегория же, в свою очередь, искренне желала снова стать человеком и жить как прежде — ей не особенно нравились мультяшные пони и определённо не хотелось превращаться в одну из них. Она ничуть не сомневалась, что, если бы Рэйчел проснулась простой пегаской, это был бы счастливейший день в её жизни.

Вместо этого она стала огромной, могущественной и страшной — по крайней мере, для Грегории, — и никак не могла надеяться жить обычной понячьей жизнью, которую себе так ясно воображала.

Неожиданно среди вихря мыслей и чувств, бушевавшего в душе у Грегории, возникла одна идея, которая вскоре заняла центральное место и вытеснила все остальные раздумья, оставив лишь кристальную ясность. Рэйчел стала могущественной.

Никоим образом не самой могущественной пони в сериале — это явно была Твайлайт Спаркл, похоже, умевшая обращаться с магией лучше кого угодно во всей эквестрийской истории, если верить сценаристам. Следующей, конечно, была Луна, она как минимум владела способностью менять облик и шарахать пони-стражников чем-то вроде молний.

Вообще-то, если подумать, Селестию ни разу не показывали особенно крутой в чём-то. Она продула тому жукомонстру в двухсерийнике про свадьбу, а в самой первой серии за кадром получила по крупу от собственной сестры. Селестия была принцессой солнца, но Грегория не помнила, чтобы она хоть раз показала какой-нибудь фокус, пусть даже карточный. Должна же она была делать хоть что-то, кроме как пить чай и поднимать солнце. Да, последнее само по себе стоило упоминания, но... Грегория так и не вспомнила, чтобы Селестия хоть раз делала что-то по-настоящему впечатляющее.

Она умела летать, но и треть всех пони тоже. Телепортация? Твайлайт это тоже могла... кажется, Селестия телепортировалась в какой-то серии... Грегория смутно помнила что-то похожее. "Нулевой урок"? Да! ...Хм, нет, не совсем. Селестия там просто парила в воздухе, не совершая ничего особенно могущественного. Вспоминать было трудно, многие серии Грегорию вовсе не интересовали. Хм. В основном Селестия лишь сидела с самодовольным видом и пила чай. И она могла левитировать предметы, ну хоть что-то.

Получившийся у неё портрет Селестии Грегории совсем не понравился — ей очень хотелось, чтобы Селестия, в которую превратилась Рэйчел, была могущественной, о да, она отчаянно этого желала. Если Рэйчел получила какие-то сказочные способности... она ведь может всё исправить! Окажись она хоть наполовину такой пони-богиней, какой представляло Селестию большинство фанов и писателей фанфиков — несмотря на все свидетельства обратного, — и не будет ничего проще, чем...

...превратиться обратно. Снова стать человеком.

— Рэйчел?

Огромное тело Селестии продолжало трястись от рыданий. Время от времени широкие, обутые в золото копыта Рэйчел бессильно скребли по простыне и одеялу, отчего вся постель пришла в беспорядок. Возле задних ног простыня порвалась и частично сползла с кровати. Селестия была очень крупным существом, осознала Грегория. Неудивительно, что она перекувырнулась через новое тело Рэйчел: оно возвышалось под одеялом, словно гора.

— Рэйчел?.. Рэйчел?

Если только она послушает, то всё, может быть, образуется, решится прямо сейчас, этой ночью. Грегория начала сердиться: спасение от этого кошмара свалилось прямо ей в копыта, а Рэйчел лежит и рыдает, потому что превратилась в принцессу, а не в пегаску. Грегория ощутила, как её охватывает злость, пересиливая пони-мозг — настоящая человеческая злость. Как Рэйчел смеет тратить время, жалуясь, что её превратили в волшебную суперпони, когда именно это и есть тот самый шанс, который так нужен им обеим — а то и всему миру сразу?!

— Да корицы тебе в жёлудь, Рэйчел! Хватит реветь как девчонка, соберись наконец! — Грегория взвилась на дыбы и хлопнула передними ногами по матрасу. Вся кровать зашаталась, но Рэйчел едва качнулась. Тело Селестии явно было тяжёлым. — Ты что, не понимаешь?! Ты же выиграла в маффинову лотерею! У тебя есть магические силы, чтобы...

— ТИХО!

Приказ прозвучал царственно, величественно, ошеломляюще и будто бы даже отразился эхом от стен, но это не он заставил Грегорию замолчать. Она почувствовала, как врезалась в стену над диваном, возле самого окна на пожарную лестницу. Она видела, как длинный рог Селестии-Рэйчел плавно тускнеет, как золотистый свет уходит из него. Начиная сползать по стене, Грегория увидела, как глаза Рэйчел расширяются в ужасе, как в их влажной глубине отражается сияние гривы и красноватые отблески неона. А затем сила тяжести взяла своё, Грегория упала, ушибла хвост, перекувырнулась, громко шмякнулась головой об подушку дивана, отскочила вперёд и больно грохнулась на пол.

Жёлтая пони лежала неподвижно, с затуманенными глазами и вкусом крови во рту. Она не могла вдохнуть и начала паниковать. Кое-как она сумела взгромоздиться на ноги, но сразу снова упала на передние колени и дальше, второй раз шлёпнувшись грудью на пол. Это каким-то образом помогло, и она со слезами на глазах сделала долгий всхлипывающий вдох, наполнив изголодавшиеся лёгкие. Должно быть, у неё перехватило дыхание, когда от первого удара ей свело диафрагму.

Она облизнула мордочку и ощутила железный привкус. Кажется, она поранила об зуб то ли губу, то ли язык... трудно было сказать, что именно, но явно ничего серьёзного. Похоже, её подхватили, швырнули, как куклу, сквозь дверь и пришпилили к стене под потолком. Подняв туда взгляд, Грегория осознала, что будь окно всего на три фута левее — она бы сейчас умирала где-то далеко внизу, распластанная на асфальте.

— Ох, Грегги! Прости меня, прости, ты цела? С тобой всё хорошо? — Селестия, точнее Рэйчел, уже была рядом, в ужасе от того, что случилось. — Я не хотела, я даже не знала, что могу такое! Не знаю как, это просто само получилось, и когда я увидела тебя на стене, как муху, я... я просто... — Рэйчел опять заплакала, но на этот раз от страха и отвращения к себе за то, что натворила.

Грегория слишком изумилась, чтобы злиться. Всё случилось слишком быстро, у неё не было времени что-то думать или чувствовать. Зато она понимала, что её подруге очень-очень стыдно и грустно, и её пони-мозг отчаянно требовал что-нибудь с этим сделать.

— Я в порядке, Рэйчел. Немного больно, но, по-моему, ничего не сломано.

Рэйчел прижалась тяжёлой головой к боку Грегории, и жёлтая шёрстка намокла от её слёз.

— Прости. Прости, прости... я не хотела... не собиралась... прости, прости...

— Мне сперва перебило дыхание, но сейчас всё нормально. Кажется, я губу прикусила. У пони есть губы? Они так и называются губами? — Грегория понимала, что несёт чепуху, но она чувствовала, что ей надо что-то говорить, а ничего лучше не придумалось. — Всё в порядке, Рэйчел, правда. Это было даже круто, если подумать. То есть, бздям, магия, и твой рог светился, и вообще.

Рэйчел, всхлипывая, пыталась взять себя в копыта, и почему-то слова Грегории насчёт губ и слово "бздям" показались ей ужасно смешными. Она начала хихикать сквозь слёзы.

— Бздям?

Грегория тоже начала хихикать, отчего у неё заныли ушибленные рёбра, но остановиться она не могла:

— Ага. Бздям. Это звук магии. Бздям.

Тут Рэйчел расхохоталась в голос, не потому, что Грегория сказала что-то смешное, но из-за того, что всё это было так ненормально, ошеломляюще, так страшно и грустно.

— Ха-ха-ха... не так... магия не... ты ничего не знаешь про магию...

Грегория смеялась потому, что Рэйчел смеялась, и понятия не имела отчего.

— Хи-хи-ха... Что, значит, великая Селестия решила показать магией, кто тут главный, да?

На этом их смех оборвался; до обеих по-настоящему дошло, что сейчас случилось. Ничего уже не изменится. Никуда не денется. Рэйчел проснулась принцессой Селестией и чуть не убила лучшую подругу одной лишь случайной мыслью. Это было вовсе не смешно. Это было страшно.

— У тебя кровь. — Голова Селестии кивнула на Грегорию.

— Ага. Знаю. По-моему, она уже остановилась. — Грегория обнаружила, что ей трудно долго смотреть на Рэйчел. Огромные фиолетовые глаза, знакомое лицо Селестии, сияющая живая грива... всё это как-то нервировало её. — Что, она у меня на меху осталась?

— На шёрстке. У пони не мех, а шёрстка. Да. У тебя потёк крови на мордочке. — Рэйчел опять шмыгнула носом, потом фыркнула. Из её ноздри выскочила крупная блестящая сопля и потекла вниз, ко рту. — ФУ-У-У!!! — Она торопливо попыталась утереться обутым в золото копытом, но с непривычки запуталась в своих новых конечностях. Совершенно непонятно, как она умудрилась добраться до Грегории из соседней комнаты. Может, приползла на животе.

Грегория спокойно подняла переднюю ногу, изогнула её, отводя копыто от лица подруги, и осторожно стёрла соплю. Она действовала не думая. Только потом до её человечьего разума дошло, что она сейчас сделала.

— Грег?.. — Рэйчел это явно тронуло, а ещё удивило и, может, чуть шокировало.

Грегория не представляла, что на неё нашло. Наверное, это всё пони-мозг.

— Ты... принцесса.

— Нет. Вовсе нет! — Рэйчел нахмурилась. Теперь она выглядела обиженной. — Мне всё равно, как я выгляжу, я никогда не хотела быть Селестией. Я не Селестия, слышишь? Я не Селестия! — Кажется, она снова готова была расплакаться.

— Я понимаю. Прости, Рэйчел. Ты Рэйчел, ты моя подруга и ты не Селестия. — Грегория попыталась соскрести сопли копытом. От этого полупрозрачная гадость только сильнее впиталась в шёрстку. — Хотя... на тебе уйма регалий. Если честно.

Тут Грегорию поразила внезапная мысль:

— Рэйчел! А на тебе нет этих гармонических штук? У тебя была корона, я помню, она под кровать закатилась. Ты вся в золоте, и если там есть эта гармония...

— Грег, принцесса Селестия не носит Элементы Гармонии. Она держит их в хранилище. Или держала. — Рэйчел снова шмыгнула носом, на этот раз осторожнее, и задумалась. — Но я поняла, к чему ты клонишь. С ними всё было бы проще. Наверное. — Она подумала ещё. — А может, и нет. Их шесть, а нас только двое. Из всех, что мы знаем.

— Хм, ну да. — Грегория попыталась облизнуть мордочку, чтобы избавиться от потёка крови.

— Чуть левее. Вот здесь. — Рэйчел внимательно наблюдала за её языком. — Нет, всё верно. Да, вот так.

Грегория опять почувствовала привкус железа. Кровь засохла в шёрстке, и облизываться пришлось несколько раз.

— Готово?

— Ага... — Рэйчел присмотрелась поближе, её огромные фиолетовые глаза были совсем рядом с челюстью Грегории. — По-моему, всё. Ты точно не ранена?

Грегория по-быстрому оглядела себя. Синяки, ушибы, но вроде бы всё цело.

— Да. Всё нормально. — Неоновый свет окрасил профиль Рэйчел оранжевым, а светящаяся грива заливала остальное её тело бледно-зелёным и голубым. — Но я бы сейчас не прочь вымыться.

 

Когда в небе за окном забрезжили первые проблески рассвета, Рэйчел уже почти опустошила кладовку и холодильник. Рэйчел стала большой пони, добрых семи, а то и восьми футов от копыт до макушки, и это не считая рога. К счастью, она была довольно стройной, иначе вообще не могла бы проходить в квартирные двери. Ей приходилось ходить по собственному дому, пригибая голову, чтобы не стукнуться ни обо что рогом. Ещё раз, по крайней мере.

— Клянусь моим левым копытом, ну я и голодная! — Последние остатки овса исчезли в её ненасытной глотке. Рэйчел дочиста вылизала миску длинным языком. — Ох... так лучше, но... о небо. — Она оглядела стол и кухню, разорённую, с открытыми повсюду ящиками. — Это будет проблема. — Она уставилась на пустую жестянку из-под овса, купленную всего пару дней назад. — Нет, это настоящее бедствие.

— Рэйчел, я уверена, мы что-нибудь придумаем. Не падай духом!

— Грегги... как я теперь смогу работать? Как мне хотя бы попасть на работу? Будь я нормальной пони, как ты, я бы могла. Будь я простой единорожкой, я бы ездила на автобусе, а рогом бы печатала, подшивала документы и брала телефон — но сейчас мне даже автобус не светит. Я не смогу туда сесть и, наверное, кого-нибудь придавлю. Грег, я же гигантская, я знаю, какого роста Селестия. Один парень в интернете давно это подсчитал.

— Что?.. Серьёзно? — Грегория не переставала удивляться безумной дотошности пони-фанатов. — Как?

— По яблокам. Он взял размер среднего яблока и через него рассчитал, насколько велики пони и Селестия. Селестия вышла примерно восьми футов роста. Да ты сама посмотри на меня!

Рэйчел сидела не на стуле, как Грегория (которой вечно приходилось беречь хвост), а прямо на линолеумном полу. Иначе было нельзя, и к тому же высота стола была ей так вполне удобна.

— Если я потеряю работу, мы останемся без этой квартиры. И мне с этим ничего не поделать. — Рэйчел заметила выражение лица Грегории. — Нет, даже не думай. Может, я смогу научиться летать, может, нет, но даже если и да, то что люди подумают об огромной лошади, летающей по городу? Я же такая и есть. Я не милая маленькая пони. Я большая, здоровенная лошадь. — Ну вот, опять слёзы.

Грегория не нашлась, что на это ответить. Пожалуй, стоило ещё раз попробовать пропихнуть идею магического решения.

— Постой! Рэйчел, по-моему, есть способ всё решить — для нас обеих. Я как раз это пыталась тебе сказать перед тем, как улетела в стену. — Она ухмыльнулась, пытаясь обратить то, что случилось, в шутку. — Ты не Селестия, я понимаю. Но ты выглядишь, как Селестия, потому что ты в теле Селестии. Её умение левитации у тебя точно есть!

На лице Рэйчел мелькнула гримаса боли.

— Да нет! Я не про то, что это плохо, я хочу сказать, у тебя же могущество! — Грегория подалась к столу. — Понимаешь? У тебя должны быть магические силы Селестии, ты наверняка можешь сделать всё, что может Селестия. Ты можешь всё исправить, сделать меня человеком, а сама превратиться во что захочешь! — Ну вот, высказалась. Рэйчел должна понять, это же очевидно.

Глаза Рэйчел будто засветились изнутри, даже ярче, чем её сияющая, постоянно волнующаяся грива. Она кивнула массивной головой, но затем на её лице появилось странное выражение.

— Это не я сделала, если что. — Она указала золотым копытом на окно, за которым разгорался утренний свет. Снаружи было ещё темно, но небо стало чуть-чуть светлее, а на дальней стороне улицы чётче проступили контуры зданий. Приглушённый рокот уличного движения понемногу усиливался.

— Нет, нет, я не жду, что ты начнёшь поднимать солнце и всё такое. Но Селестия должна владеть большой силой, так? — Грегория имела в виду не столько сам мультик, сколько большинство фанфиков, которые Рэйчел ей показывала. Её осенило, что, какой бы природы ни было это таинственное превращение, канон мультфильма ему явно был безразличен. В нём не было мостов размером с Виннисбургский (Вильямсбургским он точно быть перестал), потому что ни один город в "Дружбе это магии" и близко не подходил к размерам Нью-Йорка. Даже Мэйнхэттен был гораздо меньше, чем город, в честь которого его назвали. По-настоящему крупное сооружение там было ровно одно — Кантерлотский замок. В каноничной Эквестрии попросту не требовались мосты размером с Вильямсбургский. Канон здесь был ни при чём.

— Ну... — Рэйчел огляделась вокруг в поисках, чего бы ещё съесть. Кухня была практически пустой. — Большинство фанов думает, что Селестия и Луна изрядно могущественные, это верно.

— А в тех жутких фиках, которые ты любишь, где людей превращают в пони? Ну, там, где они какой-то виноградный сок пьют? — Рэйчел пыталась заинтересовать Грегорию своими любимыми историями, но дело не выгорело. Особенно Грегории не понравились те, где люди сознательно решали стать пони. Это было последнее, о чём ей хотелось читать. И тем не менее, судя по рассказам Рэйчел, в большинстве из них Селестия была местной богиней.

— Если всё это основано на них, то я, в принципе, могу переделать нас обеих, просто пожелав этого. — Рэйчел, похоже, было не по себе. — Но, опять же, мой любимый автор пишет, что такое даже для аликорнов нелегко. Если я облажаюсь, то могу превратить нас в пар или вообще уничтожить весь мир. Грегория, я тоже об этом думала, но, честно говоря, мне даже пробовать страшно.

— Но это же шанс! А ещё ты можешь спасти мир, об этом ты думала? — Грегории не понравилось нежелание Рэйчел пользоваться могуществом. Магия казалась единственной реальной возможностью, единственной настоящей надеждой. — Кто-то или что-то превращает Землю в Эквестрию! Я. Ты. Мост! А потом, может, и вся планета, все и повсюду! Ты же не хочешь этого, нет?

Рэйчел уставилась в стол.

— Ты хочешь?.. — У Грегории упало сердце. Ну конечно, она хотела. Очевидно же. Рэйчел была только рада этой идее, одно лишь ей не нравилось — превращение именно в Селестию, а не в кем она там себя воображала. Единственная пони, у которой был шанс остановить то, что творилось... и она хотела, чтобы это продолжалось дальше! — Ты серьёзно?! Да ладно, Рэйчел, нет... нет... ты не можешь такого хотеть...

Рэйчел вскинула голову, высоко подняв рог. Глаза её сузились, лицо стало суровым.

— Загрязнения везде. Глобальные изменения климата. Животные вымирают целыми видами, по сотне в день. Голод, бедность и бездомные в самых богатых странах, чисто из-за жадности. Войны, Грегория. ВОЙНЫ! Мой Рик мёртв, его взорвали, разорвали в клочки, потому что люди всё время воюют, повсюду, из-за всего подряд, вечно и бесконечно!

Хочу ли я этого? Я не хочу быть Селестией, ни капли, но ты выжила из своего маленького понячьего ума, если думаешь, что мне хоть как-то нравится то, как всё устроено. И не смотри на меня так — здесь нет ничего нового, войны были всегда и всегда будут, потому что люди таковы. Мой Рик, мой мужчина, которого я любила больше всего на свете, умер в какой-то проклятой дыре, а знаешь, почему, Грегория? А? Знаешь, почему он пошёл в армию?

Разгневанная Рэйчел-Селестия была поистине страшной. Грегория едва сумела пискнуть в ответ: "Нет..."

— Он не смог найти работу. Он пытался, но всюду был сплошной аутсорсинг. ПОЧЕМУ? — Глаза Рэйчел пылали как два прожектора, выискивающие корабли врага, и Грегория почувствовала, что терпит поражение. — Жадность, Грегория! Чистая, неприкрытая жадность. Всё лишь ради того, чтобы какой-то пузатый толстосум загрёб ещё больше денег, чем ему надо!

 

Рэйчел сидела в большой комнате у дивана, глядя в окно напротив. Она сердито процокала туда, громко стуча золотыми накопытниками по линолеуму. Затем, поскольку идти ей было некуда, она просто села спиной к кухне, отвернувшись от Грегории, и не двигаясь уставилась в окно.

Грегория долго сидела в тишине, прежде чем заметила, что её фланк онемел, а хвост ужасно ноет. Неуклюже, но как можно тише — честно говоря, она боялась рассердить свою селестеобразную подругу — она сползла со стула и растянулась на полу, чтобы восстановить кровообращение в задней части. Человеческая мебель не очень подходила для пони, не считая дивана, из которого вышла неплохая кровать.

Один раз Рэйчел поднялась, чтобы сходить в уборную и чтобы выпить воды. Грегория попыталась было заговорить, дать совет насчёт использования туалета, будучи пони, но взгляд, брошенный на неё Рэйчел, заставил её мгновенно умолкнуть. Вернувшись на прежнее место в большой комнате, Рэйчел возобновила своё молчаливое бдение, не сводя глаз с окна напротив.

Настало и прошло время обеда, и желудок Грегории начал урчать, так что она попыталась найти, не завалялось ли где-нибудь немного еды, чтобы перекусить. Это явно начало сердить Рэйчел, огромную, страшную Селестию-Рэйчел, так что Грегория ограничилось большой миской воды. Она поставила её рядом с собой и время от времени лакала из неё по-собачьи. Она и чувствовала себя как собака, или по крайней мере как будто сидела в конуре.

Наконец, когда закатные лучи, пронизавшие городской смог, окрасили весь мир в розовый, Рэйчел заговорила. Сперва Грегория даже не осознала, что случилось, погрузившись в грёзы наяву и короткую дрёму, чтобы скрасить бесконечный тяжёлый день, полный молчания и неуютного безмолвия.

— Я знаю, что делать.

— Что? — Ушки Грегории вскинулись, нацеливаясь на подругу.

— Я знаю, что делать. Что нам нужно сделать. Что мы должны сделать.

Грегория попыталась ответить как можно мягче и вежливее. Рэйчел, наверное, всё ещё сердилась на неё и при этом, хотелось ей того или нет, обладала могучей магией. У Грегории от этого открытия до сих пор ныли рёбра.

— Что? — Повисла короткая пауза. — Что мы должны сделать?

Рэйчел попыталась обернуться к ней. Ей было трудно, у неё, кажется, затекли ноги или фланки из-за долгого сидения на месте. Через какое-то время она сумела развернуться и села лицом к Грегории, а её живая светящаяся грива заструилась позади.

— Мы должны пересечь мост.

— Пересечь мост?.. — недоверчиво переспросила Грегория.

— Нам больше нет места здесь. Теперь уже нет. — Рэйчел сейчас походила скорее на Селестию, чем на себя прежнюю, её голос был тих и исполнен достоинства, совсем как у актрисы озвучки из мультфильма. — Есть множество историй о сказочных мостах, Грегория, волшебных мостах в иные миры. Мы не можем здесь жить. Квартира оплачена лишь до конца месяца. Я не могу сохранить работу, и я знаю, что ты сама её так и не нашла. Мы не люди, Грегория, этот мир нам больше не дом.

Грегории не нравилось, к чему всё идёт, но других идей у неё не было, а если бы и были — она малость опасалась что-либо предлагать.

— Ты думаешь, на том конце моста Эквестрия, так, что ли? Но мы же видели, как по нему ходят люди и ездят машины! Они не исчезали в другом мире, а просто попадали на тот берег!

К счастью, Рэйчел наконец-то улыбнулась. Улыбка была слабой, лёгкой, но она ясно говорила, что Рэйчел больше не сердится, отчего Грегория почувствовала огромное облегчение. Дело было не только в огромной силе, таившейся в роге Рэйчел, но и в том, что Рэйчел была её лучшей подругой и единственной другой пони на свете, которую Грегория знала. Сейчас Рэйчел была для неё буквально всем.

— Да, они попадают на тот берег. — В голосе Рэйчел прорезались нотки этакого научно обоснованного самодовольства, словно она собиралась читать на конференции доклад о квантовой хромодинамике. — Но они... не пони.

 

Читать дальше

"My Little Pony: Friendship is Magic", Hasbro, 2010-2013
"That Indestructible Something", Chatoyance, 2013
Перевод: Многорукий Удав, декабрь 2014