Улыбка Актрисы

Великая и Могучая. Такой ли она была? Или стала? А если да, то почему? Это можно узнать. И даже… Влюбится…

Блин, какой он короткий :|

Копыта тихо стучат по земле. На дороге практически пусто. Зато сейчас тепло, поют птицы, а солнце не особенно слепит глаза, так как облаков на небе достаточно. Я тащу свою небольшую повозку, мысленно прощаясь с последним посещённым городом. Умолчу, где был, но скажу честно — там мне не удастся выжить. Многовато жеребцов, а они не особенно заинтересованы в моих услугах…
Спокойствие, я всего лишь парикмахер. Странствующий. Да, звучит странно. Ладно, кого волнует моя история? Верно? Я в ней не главный герой. Хотя… А существует слово «со-герой»?
Так или иначе, я просто топал себе по дороге. Рано или поздно, наверняка куда-то выйду. С одной стороны — хорошо, что никого рядом нет: можно хорошенько подумать. А с другой — скучно: болтать с кем-то куда интереснее, чем заниматься самокопанием.
Ну что ж… Придётся наслаждаться своим обществом. Однако, как всегда и бывает — стоит лишь об этом подумать, как судьба резко крутит сюжет… Не так ли?
Впереди я заметил ярко разукрашенный фургон, который стоял себе посреди дороги, причём хозяина не увидел. Сразу. А вот когда подошёл ближе, из-за него вышла единорожка голубой масти в шляпе и плаще. Причём на её мордочке было написано, что у неё не просто что-то не так, а что её это чудовищно бесит. Встав рядом, я отцепил повозку и подошёл к кобылке. В самом деле, может ей нужна помощь?
Начал я с, в общем-то, невинного вопроса…
— Здравствуйте. Проблемы на дороге?
…и получил в ответ целый поток куда менее приятных словосочетаний:
— Нет, просто Великая и Могучая решила остановиться посреди дороги в дикой глуши, снять колесо и немного отдохнуть! — количество сарказма в её словах просто закаливало, а я всего-то хотел немного помочь. Что же… Просто нужно поставить меня на её место. Может, она куда-нибудь торопится?
Я постарался мягко улыбнуться и продолжил:
— Да уж, неприятная ситуация. Пожалуй, я бы взглянул на ваше колесо, а если починить его не удастся — у меня есть запасное. Что скажете?
Единорожка внимательно меня изучала, поджав губы. Странно… Я лезу не в своё дело?
— Ладно. Трикси была бы благодарна. Колесо — вот.
Из-за повозки пролевитировало изящное колесо с красивой резьбой, но с кучей проломленных спиц. Я его даже толком не осматривал – выглядело так, словно копытом в центр ударили. При всём желании, такое починить — просто не хватит материалов. Положив его обратно к фургону, я побрёл к своей тележке.
— Эй! Так что, когда Трикси снова станет на все четыре колеса? — крикнула мне в спину хозяйка. Я крикнул в ответ: — Несколько минут. Отдам своё запасное. Правда, оно не такое красивое, как на вашей карете, но под копытом нет ничего, чем можно было бы починить ваше.
Колесо я выудил очень быстро — оно было просто привязано к крыше. Развязав верёвки, принёс его к карете кобылки и аккуратно вставил на пустое место. Отлично легло. Радует то, что большая часть карет и тележек имеет один и тот же размер колеса. На дороге всегда можно помочь тому, кому не повезло.
Я справился и теперь ожидал какой-то благодарности от хозяйки. Ничего такого, хватило бы просто поболтать. Дорога-то одна. Просто не хочу навязываться. Она начала, аккуратно выбирая слова:
— В общем… Спасибо. Великая и Могучая Трикси очень благодарна. И… Может ли она узнать ваше имя? — она протянула копыто в ожидании копытопожатия.
Фух. Всё. Заборы рухнули. Было несложно, хех. Ну…
— Комб. Приятно познакомится, как я понимаю… Трикси?
Я галантно поцеловал протянутое копыто. Не то чтобы специально — скорее привычка и воспитание. Ну, и клиенток так проще к себе расположить… Моей новой знакомой такое приветствие пришлось по нраву. На губах мелькнуло слабое подобие улыбки:
— Не ошибаешься, Комб… Но! Великая и Могучая Трикси. Можно с тобой на ты?
— Конечно!
Я негромко выдохнул и принялся изучать её более внимательно. Стройная, необычный цвет, а вот метку разглядеть не удаётся из-за плащика. Сама же она смотрит на меня слегка насмешливо красивыми тёмно-фиолетовыми глазами. Очень ухожена, это видно. Шёрстка чуть ли не блестит, да и карета под стать. Наверняка, личность она довольно известная. А я что? Деревенщина, такое не понять…
Я решил разузнать несколько интересующих меня вещей.
— Что же… Трикси. Могу я узнать, куда ты направляешься?
— Великая и Могучая! И она отправляется в Мэйнхэттэн.
Отлично. Город большой, вот там я и попробую пожить. И попутчица теперь есть…
— Так нам по пути! Пойдём вместе?
Пауза. Она меня изучает. Но всё же соглашается:
— Можно. Трикси скучно, так что можно будет поговорить по пути.
— Замечательно, — дружелюбно рассмеялся я. — Я тоже не против поговорить. Думаю, мы можем идти рядом, дорога-то большая. Я сейчас запрягусь в тележку и нагоню вас.
Ну вот, я получил, что хотел. Хотя, честно говоря, заносчивая единорожка. Но внешность у неё приятная глазу, этого не отнять. Особенно грива, ммм… Упс, понесло меня. Ладненько, тронулись…
Единорожка стояла, ожидая меня. Увидев, что я подошёл, кивнула и мы потопали дальше. Немного помолчали, а потом разговор пошёл как-то сам по себе.
— Кем работаешь?
— Парикмахер. Люблю работать с гривами. А иногда — с их владелицами.
Я решил чуть-чуть пошутить. Шутка вышла плоской, но собеседнице понравилось:
— То-то Трикси видит, что галантности тебе не занимать. Думаю, ты сердеед.
— Ого! А быстро у нас разговор перешёл в подобное русло, — я тоже рассмеялся. — Но нет, я как-то мимо дел сердечных. Бывает, что ты влюбишься, а она сердце тебе разобьёт…
— Оу. Извини…
— Да ничего, — я снова улыбнулся. — Это было давно, а я вынес много ценного, хотя и грустного опыта.
Трикси замолчала. Но, идти молча всё же скучно:
— То есть, ты сейчас свободен?
— Давно уже, — я дёрнул ухом. Странную ветку разговора она выбрала, хм… — Я влюблялся всего дважды. Но моя первая любовь меня отшила и выбрала другого, а вторая — бросила. Поэтому я стараюсь ни к кому не привязываться.
— Хорошая позиция, — хмыкнула единорожка. — Но глуповатая. Думаешь быть один всё время?
— Ну… Нет, но у меня свои мысли по этому поводу. И вообще, Трикси, мне кажется, что ты слишком глубоко копаешь. И я не буду называть тебя Великой и Могучей, не обижайся. Если это часть твоего образа — ты сейчас не играешь, а просто общаешься. Без обид.
Она скривилась и пристально на меня посмотрела. Ой. Нужно было промолчать. Но, буду честен, она меня немного задела. Ну да, проблемы у меня с кобылками…
Я вообще странная личность. И метка необычная, верно? Ещё с детства мне отчего-то очень нравилось работать с волосами. Ну вот нравилось и всё тут! И в школу родителей часто вызывали, так как я постоянно дёргал за гривы кобылок. Эх. О чём это я?… Ну, метку я получил, самостоятельно подстригая себя. Причём, вышло относительно неплохо. Нет, скандал-то мне закатили, но вышло всё равно забавно.
Ну а с кобылками… Недостатка внимания у меня не было, но ещё со школы влюбился в одну… пегаску. Увивался за ней года два. А она предпочла меня другому. Потом была депрессия. Я ничего не хотел делать Лежал дома на диване и плевал в потолок. Вообще, глупостями занимался. Хотя, это я уже потом понял.
А затем из депрессии меня вытащила подруга детства. Надоедала мне, таскала повсюду. Потом… сами понимаете. Я в неё тоже влюбился. Она ответила взаимностью. Так прошло полтора года.
Не знаю почему, но чувства ушли. Стал достаточно успешным парикмахером, как ни странно; купил телегу, баловал её. А ей стало… Даже не знаю. Она любила меня, пока я был жалок. И теперь нашла себе другого жеребца, которого можно пожалеть.
Что я?… Психанул. Собрал вещи, оставил ей дом и свалил куда подальше. Но парикмахер — не слишком удобная профессия для странствования. Пусть я галантен, неплохо воспитан и великолепно работаю с гривами — в больших городах я не прижился. Последним местом был Сталлионград, где я вообще оказался почти бесполезен. Слишком много жеребцов. Хотя, это не единственная причина…
Моя новая знакомая неожиданно мягко вздохнула и легонько улыбнулась:
— Ладно, ты угадал, прекращаю. Великая и Могучая временно уходит, теперь будет обычная Трикси. Не обижайся, Комб, но я привыкла играть на пони. Великая и Могучая — яркая личность, и частенько заигрывается. Извини, если полезла куда не стоит…
Вот теперь я спокоен.
— Всё в порядке. Лучше так, чем молчать. Так ты кто-то вроде актрисы?
Попробуем перевести разговор в иное русло.
— Да. Но не совсем. Я шоу-пони. У меня много талантов… — у неё разгорелся странный огонёк в глазах. Ненадолго, но я успел заметить. Хм. Таланты…
— И актёрство — лишь один из них. Ещё я пиротехник, акробатка, пишу стихи, и очень способный маг… — она немного расхвасталась, но честно говоря, её было приятно и интересно слушать. Приятный голос. Вообще, довольно странно: пару минут назад она метала гром и молнии, а сейчас дарит мне улыбку за улыбкой. Мдя. Это мой особый талант, дракон раздери!… Помимо грив.
— Да-а-а. Ты действительно многогранна, — улыбнулся я. — Где же ты научилась всему этому?
Вот тут она слегка… потускнела. Похоже, теперь я полез куда-то не туда…
— Понимаешь, Комб… Жизнь вынудила. Я не особо люблю об этом говорить, и…
— Тогда и не будем. Извини.
— Ничего, — я не переставал удивляться тому, сколько улыбок она уже мне подарила. Не количеству. Разнообразию. Эта была грустно-извиняющейся-понимающей… Пфф. Это невозможно описать, просто надо видеть. Хм, такую способность можно приравнять к оружию. Убить не выйдет, но точно можно обезвредить кого-то, хех.
Ну вот. Проклятье. У меня такое странное чувство… Нет, я видел много хорошеньких кобылок. Видел не меньше красивых. А эта… Странно, очень странно. Ощущаю себя… как-то… Проклятье. Не хочу думать. Лучше продолжим болтать. Она как раз спрашивает:
— Комб, откуда ты родом?
Хм.
— Есть небольшой город Саддлтаун. Там живут мастера нитки и иглы, и большая часть аксессуаров расходится по Эквестрии только так. Например, твой плащ или шляпа вполне могут быть оттуда.
Почему-то ощутил, что снова сболтнул что-то не то. Это стало ясно по взгляду Трикси, который она неожиданно утопила в земле:
— Может быть… Они у меня очень давно, практически с детства. Я с ними никогда не расставалась. Отец подарил…
Продолжить или нет? Ей явно неприятна эта тема, но… Она же начала говорить об отце?
— Они тебе дороги?
— Да. Я росла только с папой и это практически мой первый подарок. Мы жили в цирке и были бедны. Я берегу эти вещи, как зеницу ока.
— И снова, прости…
— Да не за что, — тихонько рассмеялась она. — У нас у всех были проблемы. Всё нормально.
Цок-цок-цок. Копыта выбивают простенький мотив, пока мы идём по дороге И снова молчим.
— Трикси. Расскажи о своих выступлениях.
Я решил немного разбавить всё это. Пусть выговорится, так будет лучше.
— Ну, я уже довольно давно выступаю в самых разных городах. Тебя что именно интересует? — поинтересовалась она.
— Всё что угодно. Просто рассказывай, с самого начала.
— Ладно. Впервые всё началось ещё в моём доме, то есть — цирке. Единороги в том месте — редкость, поэтому я была козырной картой. Помню, в первый раз было очень страшно. Свет прожекторов. Голос конферансье. Сотни зрителей. смотрящих на меня. И я, маленькая, дрожащая, в плаще и шляпе, с простенькими фокусами. К тому же самоучка. Но зрителям понравилось. Немного дыма, взрывов, материализации. Мне понравилось. И пошло-поехало. Со временем я начала разъезжать сама. И тогда…
Остаток дороги она рассказывала о успехах и неудачах. Я вежливо слушал и принимал к сведению. Судя по всему, до поры до времени была просто Трикси. Великая и Могучая появилась далеко не сразу. А вот почему… Хм.
Вот так, за её рассказами мы и добрались до Мэйнхэттэна. Уже начало вечереть.
— Ну вот мы и на месте, Трикси. Приятно было познакомится, — я начал прощаться. Я получил, что хотел. Дорога была интересной. А теперь — надо заканчивать всё это… Но, похоже, что она не согласна:
— Вот так быстро? Комб, может ещё поболтаем?
Я виновато улыбнулся:
— Я и не против, Трикси, но мне нужно найти место для ночлега. А это может занять много времени.
— Отчего же? — загадочно улыбнулась голубая актриса. — Это же Мейнхеттен. Тут всего три больших отеля. Разбитое Корыто, Горящее Крыло и Шварцвальд.
— Замечательно! А где ближайший? — спросил я. Ну, можно будет вписаться, и ещё немного поболтать. Почему бы и нет, в конце концов?
— Понимаешь, Комб, — ухмыльнулась Трикси. Теперь улыбка была загадочной… — Это всё-таки Мэйнхэттэн. Если у тебя нет громкого имени или кучи золотых монет — придётся ночевать на улице.
Увидев мою кислую мину, она рассмеялась:
— Да ладно тебе, не унывай. Я помогу.
Я тоже ей улыбнулся. Неужели замолвит за меня словечко? Эта пони нравится мне всё больше и больше!…
— Можешь переночевать у меня. Места хватит. Но придётся спать на полу. И посуду мыть будешь тоже ты — я этого сильно не люблю, — закончила мысль единорожка.
— Погоди, это как-то слишком уж быстро! Жеребец ночует у кобылки в первый день знакомства…
Я просто высказал мысли вслух. Ну, серьёзно!… Это как-то неверно. Нет, я не против, но всё-таки…
— А что? Тебе не всё равно? Комб, это Мэйнхэттэн. Он огромен. Пусть тебя, заходящего в мой дом, увидит десяток пони. Далеко не факт, что ты их когда-нибудь встретишь. Или они тебя узнают.
Хммм. Что-то она… излишне заинтересована в моём посещении. Слишком долгое одиночество? Ладно, чего уж там. На самом-то деле, не всё ли мне равно? Бывало хуже… Ладно, неважно.
— Уговорила. Где будешь раскладываться?

Внутри её фургончик оказался гораздо больше, чем выглядел снаружи. И устроен был намного интереснее. В принципе, места достаточно и для кухни, и для дивана… Да ещё и шкаф! Наверное, с одеждой, так как Трикси закинула туда шляпу. А плащ бросила на диван… Ну и ладно.
— Устраивайся поудобнее.
Странное предложение. На диване же занято? Ладно. Я уселся около стола, пока хозяйка возилась около шкафчиков и холодильника, что-то переставляя и гремя посудой.
Передо мной хлопнулась тарелка с морковью и пюре. Мило…
— Спасибо, — я сдержанно поблагодарил Трикси. Честно говоря, с детства терпеть не могу картофель, но иначе останусь голодным. Да ещё и обижу хозяйку, что куда неприятнее.
— Не за что. Всё равно я их не готовила, а только подогрела, — Трикси в очередной раз одарила меня улыбкой. — Приятного аппетита!
— Приятного.
Ну да. Я тоже частенько нагреваю всё рогом — быстрее выходит.
Я принялся есть, иногда приглядываясь к единорожке. Вот теперь, когда она сняла шляпу, я смогу оценить её гриву по достоинству. Может прозвучать глупо, но, пожалуй, это произведение искусства. Странно такое слышать, уверен, но ведь скульптор может оценить красоту статуи? Я тоже скульптор, в некотором роде, а эти прекрасные локоны — в своём роде шедевр.
Буду честен, я засмотрелся на неё. Помимо гривы, в ней всё прекрасно. Цвета, глаза, манера речи… Сложно поверить, но я снова влюбляюсь. Тяжело придушить чувства. Всё происходит слишком быстро.
Думаю, хозяйка приметила взгляд, и в который раз мне улыбнулась. Эх…
— Комб, ты излишне на меня засмотрелся. Я-то не растаю от этого, но всё же…
Я улыбнулся в ответ:
— Ты, по большей части, самое прекрасное, что можно здесь увидеть. Не подумай, что мне остальное не нравится, просто…
Она рассмеялась:
— Сдаётся мне, что ты ушёл из предыдущего города не по денежным причинам… Соблазнил чью-то кобылку и сбежал от гнева разъярённого жеребца?
В точку. Ну, не совсем. Хотя меня удивило, как она попала. Да, у меня была… причина…
— Знаешь, Трикси… Ты почти права.
— Почти? — она вопросительно приподняла правую бровь, не прекращая улыбаться. — А если точнее?
Я ухмыльнулся. Хм. Многовато сегодня улыбок…
— Ну, давай поболтаем начистоту. Но эта история не покинет стен твоего фургона, хорошо?
— Конечно. Я умею хранить секреты.
Ну что ж…
— Я очень странный пони. Я люблю волосы, гривы, хвосты. Очень сильно. Слишком. Со временем это стало… проблемой. К счастью, я был парикмахером, и у меня никогда не было с этим трудностй. Если бы клиентки знали, что мне совсем не обязательно трогать их гривы копытом, или что я рассматриваю их поближе, лишь бы вдохнуть немного этого аромата… Единорог же может работать на расстоянии. А Сталлионград, где я работал, был просто идеальным местом. Да, там меньше кобылок, чем в других городах, но зато вообще нет конкуренции. Я отлично зарабатывал и всё было прекрасно… Однако, я прокололся на мелочи. Недовольный жеребец одной приятной пегаски, которая постоянно меня навещала, обнаружил, что я отрезаю у каждой клиентки прядь. И развешиваю всё это у себя в подсобке… Разгорелся скандал, меня назвали безумцем и извращенцем. И я был вынужден уйти, оставив всю эту память позади. Теперь — Мэйнхэттэн. И я прекрасно пойму тебя, если ты сейчас выгонишь меня на улицу…
— За что? — в её голосе точно читалось удивление.
— Ну… Я не слишком приятный сосед. А вдруг я из твоей гривы сделаю парик, пока ты будешь спать?
— Ну… Мне было бы приятно такое внимание, — засмеялась Трикси, чем немало меня удивила. — Как понимаю, далеко не каждой выпадает такая честь — тебе же обычно и прядки хватает…
Я тоже не выдержал и поддержал её, негромко хихикая. Отсмеявшись, она спросила:
— Ладно, откровение за откровение. Хочешь узнать мою историю?
— Хочу.
Она кивнула, и телекинезом достала бутылку красного вина из-под стола. Неплохое завершение дня и ужина! Мы чокнулись, немного отпили, и Трикси начала свой рассказ…
— Трудно поверить, но я родилась в цирке. Не совсем, но почти. Мой отец был канатоходцем, а мать — актрисой. Она его и увидела-то во время выступления. Для неё он был не более, чем трофеем, а вот сам папа её обожал… Тем хуже оказалось для него. Они расстались на полгода, а когда он вернулся в мой родной город — она вручила «жалкому акробату» его дочь, сказав, что он разрушил ей карьеру, так как из-за беременности она не могла играть.
По правде, в цирке все были одной большой семьёй. Меня любили, и за мной приглядывали все. К тому же я была единорогом, на меня делали ставку. Надеялись, что когда подрасту — принесу им большую популярность. Ну, я ведь рассказывала про моё первое выступление?…
Однако, я чувствовала себя белой вороной. Даже когда мы пересекались с другими труппами, все на меня косились. Как я потом узнала, удел единорога — с помощью магии добиваться успеха, а не довольствоваться хлопушками на арене цирка.
И папа подарил мне шляпу. Ну и плащ, до кучи. Они у меня с самого детства. Мы были небогаты, и всё подарили на вырост. Хотя мне и приходилось их перешивать. Вначале я их носила, чтобы скрыть метку и рог. Потом начала носить как память…
В один день отец сорвался с каната… И всё. Тогда я поняла, что пора уходить. Я любила и других членов труппы, но всё же они не были моей настоящей семьёй… От них же я узнала, какая стерва была мать. И начала сольную карьеру. Поначалу я играла так же, как в цирке. Улыбалась, старалась понравиться пони… Но оказалось — подобное не интересует никого. Раз за разом я натыкалась на насмешки, безразличие, непонимание. Я начала закрываться ото всех. И копировать мать на сцене. Довелось её видеть — я её специально навещала, но не сказала, кто я. И что смешно… Такой образ притягивал зрителей. Я была высокомерной гадиной, которая плевала им в лицо — а они требовали еще. Я этого совершенно не понимала, но продолжала играть. Раз за разом. Выступление за выступлением. Всё время под маской…
Мы помолчали. Я понимаю её… в некотором роде.
Открыл рот сказать кое-что, но не смог, так как по её щеке катилась слеза. Пришлось сменить тему:
— Трикси… Это не обязательно делать.
— Не выйдет. Иначе я просто утону в пучинах неизвестности. Шоу-бизнес — моя жизнь. Но там хотят видеть Великую и Могучую. Не просто Трикси…
— Иногда можно снять маску.
— Перед кем? Моим зрителям это неинтересно, Комб. А больше у меня никого нет…
— Могу предложить помощь.
Она удивлённо на меня посмотрела. Потом улыбнулась. Опять…
— Комб… Я понимаю тебя, но не ты ли говорил о том, что тебе не раз разбивали сердце?
Я вздохнул:
— Пожалуй… Но это же не повод переставать влюбляться?
Она уткнулась взглядом в стол:
— Я… Мне трудно, Комб. Я всё же не такая хорошая. Рано или поздно я сорвусь. На тебя. Может, не стоит?
Я взял её за копыто, лежащее на столе:
— И я это выдержу. Может, попробуем?
Она улыбнулась. Немного помолчала.
— Может…
И знаете что?… На этом я остановлюсь. Потом был поцелуй. А за поцелуем — нечто большее. Всё произошло слишком быстро. Боюсь, что и кончится так же. Но всё равно надеюсь, что неправ.
Здесь эта глупая история заканчивается. Но, думаю, этого будет достаточно.