Вкус травы, глава 7

Автор картинки — raponee

Автор: Chatoyance
Перевод: Веон, Многорукий Удав
Оригинал

Начало
Предыдущая глава
Вкус травы (2024-01-18)ВеонVkus-travy(2024-01-18).fb2.zipfalseСкачать FB2

Глава 7
Земля над головами

Стало понятно, что всем новопони угрожает опасность. Изобильная трава начинала высыхать, постепенно превращаясь из сочной и зелёной в жухлую и коричневую. Многочисленные пруды и небольшие озёра были полны теперь не более чем наполовину, а их берега окаймляла сохнущая грязь. Жара стояла невыносимая, а от влажности она становилась ещё хуже.

Кристально чистое голубое небо сменилось белой хмарью, через которую по ночам не было видно звёзд. Луна светила сквозь неё размытым тусклым пятном. Прошёл ровно месяц с тех пор, как они прибыли в Базовый Лагерь, но никто не спешил праздновать юбилей.

Гнев и недовольство ситуацией обратились на пегасов. Это была их работа — обеспечивать хорошую погоду, а страх и жара заставляли проявляться худшие качества во многих пони.

— Вы только плещетесь в прудах и летаете вниз со своего холма! Пока вы играетесь как жеребята, всё катится к чертям! — Это говорил довольно рассерженный топазово-белый земной пони по имени Голдривет. В человеческой жизни он служил на корпоративном флоте. Сейчас он стоял нос к носу с бедняжкой Дроплет, лидером "Полётной команды", и кричал на неё.

— Мы делаем всё возможное! Никто не объяснял нам, как быть пегасами, мы пытаемся учиться так быстро, как только можем!

Золотистые глаза Дроплет налились слезами, вот-вот готовыми пролиться. Она действительно очень старалась разобраться в том, на что способны пегасы. Гнев Голдривета вторил её собственному гневу на полное отсутствие успехов.

— Пожалуйста, всепони! У нас всё равно есть наши посевы, мы всё равно выращиваем еду, и даже если трава сухая, её всё равно много. Нам просто нужно дать им время! — Свитпеппер всегда старался всех помирить, но в этот раз зеленогривого пони мало кто слушал.

Большой красный единорог навис над более деликатно сложенным Свитпеппером:

— Ты хоть смотрел на свои драгоценные посевы, мерин недоделанный? А вот посмотри! Они вянут, придурок!

Свитпеппера ошарашил такой ответ:

— Во-первых, я не мерин, а во-вторых, я не понимаю, зачем переходить на личности, я просто пытался помочь.

— Вы, единороги, тоже не очень-то чешетесь! — вступилась за Свитпеппера чалая пегаска, рассерженная нападками на него.

— Ну так это ваша работа — управлять погодой, а не наша! Может, сделаете уже что-нибудь? — Красный мускулистый единорог начал рыть копытом жухлую траву, как будто собирался нападать.

— ДОВОЛЬНО! — Алекси раскрыл крылья и погасил скорость, завершая полёт с вершины холма, который они с Каприс считали "домом". — ССОРЯСЬ, КАК ЛЮДИ, ВЫ НИКОМУ НЕ ПОМОЖЕТЕ!

Это заявление глубоко потрясло всех; слово "люди" не произносилось уже неделями. Одно упоминание о нём пробудило в них воспоминания о мёртвом посеревшем мире, о бесконечных трущобах и разрушенных городах, раскинувшихся на континенты. В этом обычно зелёном нетронутом мире слово "люди" казалось худшим возможным ругательством.

Алекси встал с высоко поднятой головой, широко расставив копыта на сухой утоптанной траве.

— Да, мы в беде. В этом не приходится сомневаться. Пришло время действовать, учёба и тренировки были очень полезны, но сами по себе они погоды не сделают. — Алекси кивнул Дроплет и улыбнулся; голубая пегаска всхлинула. — Сегодня я, Алекси, полечу так высоко, как только смогу, и посмотрю там, что можно сделать. Если управлять погодой — работа пегасов, тогда очевидно, что её нельзя сделать, сидя здесь, на земле!

Услышав это, Каприс тут же бросилась к нему вниз с холма, не на шутку встревожившись.

— Я пойду с тобой! — Дроплет оставила Голдривета и шагнула к Алекси. — И уверена, я буду не одна!

Только несколько членов Полётной команды разделяли её настрой: планировать вниз с холма — это одно, а вот забираться на большую высоту, откуда будет страшно падать, это уже совсем другое.

Алекси выпрямился и расправил крылья:

— Скажу честно, я не знаю, что буду делать, когда доберусь наверх. Но я буду пробовать всё, что смогу, и возможно, что-нибудь всё-таки сработает. — Все новопони заворожённо слушали его, перестав спорить. — Если... что-нибудь случится, Каприс поведёт вас. Каприс — моя персиковая принцесса, пусть она будет и вашей!

С этими словами, Алекси захлопал крыльями и оторвался от земли, с трудом удерживая равновесие в воздухе. Это было утомительно, но за последние недели он уже несколько раз пробовал так взлетать и сумел подняться почти на десять метров, прежде чем ему пришлось спланировать вниз. В этот раз ему предстояло попробовать кое-что новое.

— Алекси! — Каприс наконец-то добралась до того места, где он только что стоял. В первый раз за всё время она была зла на то, что стала простой земной пони. Зачем он делает это? Почему именно он? Она, конечно же, знала ответ, но в пылу момента не хотела признавать его. Алекси пришлось стать лидером. И это была работа для лидера.

Алекси мощно взмахивал крыльями, разгоняя в стороны влажный воздух... шесть метров, восемь... его мускулы начинали болеть, скоро они будут на пределе. "Надо было всё-таки слететь с вершины холма, — подумал он, — но нет, Алекси же хочется, чтобы было больше драматизма, как у большой суперзвезды". Пегас быстро перешёл в планирование, как уже много раз делал в прошлых попытках, но на этот раз он чуть наклонил крылья, как будто собирался затормозить перед приземлением. Было очень сложно поймать нужный баланс, но так он снижался гораздо медленнее и его мускулы получали время отдохнуть.

Когда, по его прикидкам, он опустился примерно до пяти метров, Алекси снова начал работать крыльями, набирая высоту. Горизонтальная скорость, которую он накопил, как будто бы помогала подъёму, и это заставило его почувствовать себя ещё более глупо за бессмысленную трату сил на вертикальный взлёт. Ему будет нужна вся энергия, что может дать ему новое тело, чтобы достичь поставленной цели — забраться выше тумана.

Если оставаться на земле было бесполезно, тогда оставалось только подниматься в воздух. Быть может, когда он окажется над белой хмарью, скрывающей голубое небо, проявится какая-нибудь скрытая магия или какая-то ещё новая сила. Надежда на это, конечно, была плоха, но другой у него не было; лучше бы что-то наконец сработало, да побыстрее.

Внизу Алекси видел, как Дроплет и несколько других пегасов пытаются следовать за ним; они смогли набрать приличную высоту, но затем выбились из сил и вынуждены были снова перейти в планирование. Алекси пожалел, что не может как-нибудь сказать им, чтобы они попробовали взлетать с холма, и передать им трюк с наклоном крыльев и пологим планированием, в котором можно отдыхать, но он уже был слишком далеко.

Алекси раз за разом повторял этот процесс, то изо всех сил работая крыльями, чтобы набирать высоту, то снова отдыхая в пологом спуске. Сейчас он уже был никак не меньше, чем в пятнадцати метрах над землёй, выше предела выживаемости при падении. Единорог, который читал им лекцию о полётах на Земле, особенно на это упирал: пятнадцать метров были абсолютным пределом для любой разумной надежды остаться в живых. Алекси не верил в чудеса и потому понимал, что его жизнь висит на волоске. С другой стороны, может быть, в Эквестрии всё было по-другому. Алекси горячо на это надеялся.

Он летал по кругу над четырьмя холмами, обозначавшими границы "Базового Лагеря". Сто пятьдесят два пони внизу всё больше и больше походили на разноцветные точки на фоне пожелтевшей травы. Пруды и озёра сияли белым, отражая туман. Алекси больше не мог определить высоту, на которой оказался, он знал только, что она его пугала.

Алекси летел теперь с огромной скоростью, это он точно мог сказать, и ветер свистел у него в ушах, отгибая их назад. Скорость была кстати, она давала всё больше подъёмной силы, что помогало его ноющим мускулам, когда он снова принимался хлопать. Алекси подумалось, что если бы ему не было так страшно и если бы он действительно знал, что делает, то всё это, наверное, было бы очень весело. Это был настоящий полёт, как у птицы, с ветром в лицо и напором под крыльями; только пегас и его небо. Ему казалось, что он словно бы занимался любовью с самим небом.

Постепенно он поднимался, и жара начинала ослабевать. Обильный пот теперь понемногу его остужал, и Алекси решился поглядеть наверх: белая хмарь уже казалась ближе, хотя сложно было сказать наверняка. Мускулы его крыльев отчаянно ныли, и он с горечью представил, как же ужасно они завтра будут болеть, если, конечно, он переживёт это безумие.

Далеко внизу как раз едва можно было различить россыпь чего-то похожего на разноцветные конфеты, разбросанные на широком зелёном ковре. Эти маленькие конфеты были всеми пони, кого он теперь знал, и кого, возможно, будет знать до конца жизни. Каждая крупинка была членом его табуна, а три из них — его семья.

Внезапно вокруг Алекси стало белым-бело. Всюду, куда бы он ни посмотрел, его окружала сияющая белизна, ровная и без малейших деталей. На мгновение он запаниковал, боясь, что теряет направление. Он испугался, что мог перевернуться и теперь летел вниз, но быстро осознал, насколько это было нелепо: он ведь всё ещё ощущал тяжесть того, что тут сходило за гравитацию, и ему по-прежнему приходилось с ней бороться.

Всё дальше и дальше тянулась белизна. Вымотавшись, Алекси снова попробовал перейти в планирование, но полная слепота, вызванная прохладным туманом, нервировала его. Умом он знал, что здесь не может быть гор, в которые можно врезаться, вообще ничего, с чем можно столкнуться, но чутьё всё продолжало ожидать, что вот сейчас из тумана выскочит кирпичная стена и он расшибётся об неё в лепёшку, не успев уклониться. Чувство тревоги, вызываемое белой пустотой, было настолько велико, что он больше не мог удерживать себя в планировании, чтобы дать отдых крыльям.

Алекси снова начал хлопать, изо всех сил отталкиваясь от воздуха. Всё быстрее и быстрее он работал мускулами крыльев, не помня себя от страха. Лишь бы только подняться над белизной, лишь бы увидеть хоть что-то, хоть что-нибудь.

Туман был уже совсем холодным, почти ледяным. Крупные водяные капли срывались белых перьев Алекси при каждом взмахе, крылья работали всё сильнее и сильнее. Он чувствовал, как по его длинной шее струится вода, как она заползает в ноздри, затекает в рот. Его дыхание стало прерывистым, а сердце колотилось в груди, словно дикий зверь в клетке, силящийся вырваться.

Когда чистая, ничем не сдерживаемая паника уже начала одолевать его, вокруг Алекси вдруг со всех сторон возник золотой свет и ясное голубое небо. Продолжая отчаянно хлопать крыльями, он взмыл над раскинувшейся под ним белой равниной.

Он был над слоем тумана, над бесконечной страной сплошной ослепительной белизны.

Алекси рассмеялся от облегчения; потрясающе лазурное небо заполнило его взгляд, холодный воздух больно щипал ноздри. Он больше не чувствовал боли, всё как будто бы онемело. Солнце казалось таким большим, таким близким, что чудилось, будто стоит высунуть язык, и можно будет лизнуть его. Воздух здесь был почти ледяным, и это казалось невероятно приятным для разгорячённого, истекающего потом тела Алекси.

В этот самый момент у него случилась первая судорога — в правом крыле, в мощных мускулах, соединявших его со спиной. Боль была невыносимая; крыло с силой прижалось к боку и отказывалось раскрываться. Это была самая ужасная судорога, которую Алекси испытывал в жизни.

Алекси начал падать, вытянув левое крыло, закручиваясь всё быстрее и быстрее и не зная, как остановиться. От правого крыла не было никакого толку, оно горело в агонии и, казалось, вот-вот переломит само себя от собственной судороги. Алекси едва мог вздохнуть — грудь тоже судорожно сжалась, как будто сопереживая крылу.

Алекси падал, совершенно беспомощный, как однокрылый ангел, низвергшийся с голубых небес, и единственной мыслью, что оставалась в его агонизирующем рассудке, было сожаление о том, что Каприс может случайно увидеть его разбитое, изувеченное, распростёртое на пожелтевшей траве тело.

Читать дальше

"My Little Pony: Friendship is Magic", Hasbro, 2010-2017
"The Taste Of Grass", Chatoyance, 2012
Перевод: Веон, Многорукий Удав, 2017