Автор: SpinelStride
Перевод: badunius
Вычитка: Hariester, Mangust и Многорукий Удав
Оглавление
Оригинал
Основная история

Ксенофилия: Блеклое Поветрие

 

Глава 2

***

Позади него кто-то громко шмыгнул, тихонько хлопнула закрывшаяся дверь, а затем донёсся чей-то голос:

— Тётя Селестия? Кажется, я тоже захворал...

Леро обернулся. У двери стоял белоснежный жеребец с тщательно прилизанной гривой, подле него была буфетная тележка с серебряным подносом. Леро не был с ним знаком, но тот назвал Селестию тётей, а значит вариант оставался ровно один. Рэрити могла быть очень красноречивой, правда, только когда ей самой того хотелось, а уж рассказывать про свой поход на Гала ей, кажется, хотелось всегда. Так что сомневаться не приходилось, перед ним был никто иной, как принц Блюблад собственной персоной.

Блюблад в ответ вытаращился на Леро, с нескрываемым ужасом в глазах.

— Тётя! Ну будет вам уже! Я понимаю, что вам худо, но может хватит уже призывать слуг? Они так у нас скоро совсем переведутся. Неужели всё настолько плохо? Так позвольте мне исполнить долг перед короной и оказать вам всю помощь, какую только смогу. Но много ль я смогу, ведь Я лишь скромный единорог, сколь великолепным Я бы ни был.

Селестия подняла голову и издала стон отчаяния, вот уж чего Леро от неё никак не ожидал услышать; судя по выражению лица принца, тот тоже рассчитывал на нечто большее. Она постаралась говорить как можно спокойнее и отчётливее, и, отчасти, ей это удалось:

— Племянник, прошу. Я ценю твою заботу, правда, но вот чего бы мне сейчас хотелось меньше всего, так это слухов, что мол-де я специально вызываю к себе слуг, чтобы всех их позаражать. Дьютифул Сёрвант пришла по утру, сама пришла, а бедняжку Клин Свип просто не успели предупредить, чтобы не входила в мои покои. Леро — человек, существо из другого мира, поветрие ему совсем не страшно. А потому он согласился присмотреть за мной, покуда ни один пони не может ко мне приблизиться.

Блюблад скривился, и в голосе его зазвучали плаксивые нотки:

— Но тётя! А как же мой Долг перед Короной, — вот именно так, с большой буквы, — почему его будет исполнять… какой-то пришелец? Я ведь не только Гала для вас могу устраивать. Я способен на много большее! Позвольте доказать.

Леро был просто потрясён. Нытик, грубиян, с ужасной манией величия, всё один к одному, как Рэрити рассказывала. Но с другой стороны, принц Блюблад всё же хотел помочь, более того, не побоялся здоровьем своим ради этого рискнуть. «Может, инцидент с тортом оказал на него положительный эффект?», — задумался Леро. — «А может быть, Рэрити просто застала его не в лучшем расположении духа?»

Селестия уронила голову на подушки.

— Блюблад, племянник. Кантерлот должен видеть, что и днём кто-то держит бразды правления. Луна не может предстать перед народом, так что нам нужен некто, кто будет представлять власть. Ты не хуже меня знаешь, что руководство службами по борьбе с эпидемией… это не твоё. Поэтому я очень надеюсь, что ты не будешь мешать тем, кто в этом разбирается. В остальном же, можешь делать вид, что держишь ситуацию под контролем.

Когда Селестия заговорила, что ей нужен представитель, Блюблад аж просиял. Но по мере того, как она проясняла ситуацию, сияние это угасало. Дослушав её, он мрачно кивнул.

— Конечно, тётя. Думаю, что с ролью свадебного генерала я справлюсь. Чай не впервой. — Он толкнул копытом тележку в сторону Леро, отворил магией дверь и, пятясь, удалился.

Селестия вздохнула и закрыла глаза. Леро уже начал потихоньку привыкать к её гнусавому и блеклому голосу.

— Он не такой плохой, каким может показаться. Мнительный и эгоистичный, и временами совершенно непрошибаемый; если бы не Элементы Гармонии, он, наверное, этого никогда и не понял бы. Он старается стать лучше, пусть и делает это из чистого эгоизма. Да и во мне он души не чает.

И хотя язык тела пони уже не был для Леро тайной за семью печатями, давался он ему пока с трудом; другое дело интонации, благо тут особых различий между людьми и пони не было. Последняя фраза, брошенная принцессой, просто сквозила разочарованием.

— Принцесса, — окликнул он её.

Та с трудом открыла глаза, но отнять головы от подушки уже не смогла.

— Прости, Леро. Твоя помощь в столь трудный для державы час просто неоценима. Я не желаю подвергать моих маленьких пони опасности. Сделай же всё, чтобы спасти их. Твоё слово — мой приказ. Пока я буду в силах — помогу тебе всем, чем смогу.

Леро удивлённо моргнул. Повышение от «сиделки» до «наместника» как-то не входило в его планы. Он решил оставить эти мысли на потом, а пока сосредоточиться на том, что сейчас действительно важно.

— Ну, в таком случае, принцесса, может быть, вы расскажете мне о своём, эм-м-м, теле? В смысле, вам будет нужен какой-то особенный уход?

Она усмехнулась, кажется, на мгновенье к ней вернулся её прежний голос, затем закашлялась и прогнусавила:

— Да нет, в основном такой же, как и любой другой пони. Я ем, пью, сплю. Пёрышки чищу. — Она вяло приподняла крыло и обессилено уронила его. — Рэйнбоу Дэш уже рассказывала тебе, насколько это интимная процедура? — Она попыталась улыбнуться. — Когда всё закончится, пегасы тебя до скончания века будут выпивкой угощать, лишь бы послушать эту историю. Даже не знаю, что могло бы быть во мне такого, что не так, как у всех остальных пони. Аликорны, сами по себе, так сильно не болеют. Тебе придётся постараться. И я знаю, что ты из тех, кто сделает всё, что в его силах. Не будь ты таким, Твайлайт не выбрала б тебя.

При упоминании Твайлайт, Леро вздрогнул, ему вдруг вспомнилось, как поблекла её грива прямо у него в руках, вспомнилась и Рэйнбоу Дэш, застывшая в полном безразличии ко всему, вспомнилось, как все живые и яркие оттенки её гривы вдруг сделались холодными и мёртвыми, точно пепел.

Селестия закрыла глаза.

— Болезнь уже сломила её, не так ли? — спросила она чуть слышно.

Леро кивнул. Но в ответ смог выдавить лишь короткое «Да».

Селестия грустно вздохнула.

— Чума, что пожирает саму магию. Конечно же, избранная хранить Элемент Магии пала первой. И всё ж ты здесь, пришёл ухаживать за той, кого боишься пуще смерти. Я уже клялась тебе, Леро, и вновь клянусь, что не причиню тебе вреда. Но ты мне всё равно не веришь, да?

Поспорить с этим Леро не мог.

В дверь постучали, и она вновь отворилась. На пороге стояла стройная розовая аликорница, окружённая пурпурным пузырём защитного поля, позади неё был весьма озадаченного вида жеребец. Новоприбывшая аликорница поднесла копытце ко рту и откашлялась.

— Тётя Селестия? Кажется, я заразилась по пути сюда. Шайни, пожалуйста, не подходи!

Леро не особо разбирался в Эквестрийской политике, но принцессу Каденс узнал сразу, да и брата Твайлайт тоже. Он вдруг осознал, что не имеет ни малейшего представления о том, что ему сейчас следует сделать согласно дворцовому этикету. Потом он вспомнил, что Твайлайт рассказывала ему про Каденс, что она дружелюбная и необидчивая, а её брат так и вовсе ему теперь шурином приходился. И потом, никто пока ни о каком этикете и вскользь не упоминал. Так что он пока разрывался между вариантами поклониться, помахать, или придумать что-нибудь ещё. Твайлайт как-то ему рассказывала про их с Каденс детскую считалочку, но что-то ему не очень хотелось размахивать задницей перед заграничной принцессой. Или Кристальная Империя — это не заграница? Не важно. Леро решил, что вполне достаточно будет просто помахать.

Селестия с трудом поднялась и уселась на своём ложе, правда, чтобы поймать равновесие, ей пришлось расправить крылья. Признаться, размахом её крыльев Леро был слегка поражён, но в то же время, её рог, её длинный и очень-очень острый рог, взмывший вверх, его слегка напугал. Уже мгновение спустя страх отступил, но оторвать взгляда от её рога Леро так и не смог. Принцесса поклонилась розовой аликорнице.

— Здравствуй, Каденс. Ты уже знакома с Леро? Он будет присматривать за нами.

Каденс до Селестии, конечно, было ещё далеко. Рог её тоже был длинным и острым, но ни в какое сравнение не шёл с «копьём» Селестии. Леро вдруг понял, что улыбается юной принцессе, а та улыбается ему в ответ. Искренней и доброй улыбкой, несмотря на всю тяжесть положения.

— Ещё не знакома, но Твайлайт нам очень много о нём писала. Я искренне надеюсь, что, когда всё это закончится, вы навестите нас в Кристальной Империи, — ответила она.

Шайнинг Армор всё ещё стоял позади неё, защитный пузырь перекрывал весь дверной проём.

— Приятно познакомиться, Леро! — донёсся его голос из коридора. — Так у тебя и правда иммунитет?

Леро кивнул.

— Вроде того. Чума пожирает магию, а во мне её ни капли.

Даже сквозь слои защитного поля было видно, как выражение лица Шайнинга исполнилось сочувствием.

— Прости, мне очень жаль, но зато теперь от этого хоть какая-то польза есть, да?

Леро снова кивнул, ему совсем не хотелось углубляться сейчас в эту тему.

Каденс вошла в комнату, Шайнинг Армор шагнул было за ней, но, наткнувшись на хмурый взгляд и выставленное в предупреждающем жесте копыто, остановился. Облачённый в красный жакет единорог принялся нервно переступать с ноги на ногу, но шагнуть за порог так и не осмелился. Каденс сбросила защитное поле и поспешила обнять Селестию. Леро не смог сдержать улыбки, ему даже захотелось присоединиться к ним, но вдруг Селестия повела головой, и всё его внимание снова оказалось прикованным к её рогу.

«А, ну да, Воплощение Любви. Наверное, это всё из-за её ауры». На мгновение принцесса представилась ему в тёмных очках за рулём красного кабриолета, вся увешанная золотыми цепями. Но вдруг, розовую аликорницу сменила лазурная пегасочка, и настроение его тут же упало.

— Может быть, вы пока поболтаете, — предложил он, — а я схожу проведать Твайлайт и Рэйнбоу Дэш?

— Ой, а они тоже приехали? — радостно спросила Каденс. — А почему они… О! О. О…

Леро понурил голову.

— По пути в Кантерлот.

Шайнинг Армор вздрогнул.

— Кади, ты ведь справишься сама? Я должен пойти с Леро.

Каденс махнула крылом.

— Ступай. Только смотри сам не заразись. Мы ещё не знаем, как она передаётся.

Селестия повалилась на своё ложе и прогнусавила:

— А за меня не беспокойся, я никуда не денусь.

Шайнинг Армор уже едва ли не галопом на месте скакал, на лице его застыла маска отчаяния. Леро оставалось только посочувствовать ему. Будучи существом, лишённым магии, он мог хоть чем-то помочь. Всё, что мог сделать Шайнинг — заболеть и выздороветь. Леро не дошёл до него всего несколько шагов.

— Подожди-ка. Я, конечно, не доктор, но разве я не должен сделать что-то, чтобы предотвратить распространение болезни?

Брат Твайлайт склонил голову на бок.

— Например? Королевскую Стражу не обучают бороться с чумой, так что давай выслушаем твои предложения.

Леро потёр подбородок.

— Ну, если это хотя бы отдалённо напоминает болезнь из нашего мира, то переносчик может остаться на моей одежде и коже. Так что нам надо поставить где-то здесь душ, чтобы я мог мыться всякий раз, когда буду покидать покои. И сменная одежда. — Он поднял руку. — Точно, сменная одежда. Дезинфицировать одежду проще, чем кожу. Ну, или чем шерсть. Так что, перво-наперво мне нужен душ и во что переодеться.

Селестия чихнула.

— При входе есть ванная. За время моего правления столько всякого случалось, что однажды я решила, что поставить душ рядом с тронной залой было бы весьма разумно. Там же должна быть и одежда, не на тебя, конечно, но тебе, наверное, подойдёт что-нибудь, пошитое для минотавров.

Шайнинг Армор поклонился.

— Я немедленно распоряжусь. Леро, тебе ведь одежда нужна только пока ты у принцесс? Снаружи она ведь необязательна.

Леро откашлялся.

— Знаешь, так уж у нас заведено, что я предпочёл бы и снаружи ходить в одежде.

Кажется, во взгляде Каденс мелькнула тень разочарования. И, может быть, любопытства. Шайнинг кивнул:

— Как скажешь. Сейчас чего-нибудь сообразим. Но потом мы сразу пойдём к Твайли.

— Ну конечно, — согласился Леро.

Шайнинг Армор отступил, пропуская Леро, стараясь держаться от него на расстоянии.

***

Вход в ванную комнату был прямо рядом со входом в тронную залу. Душевая была просторная и хорошо оборудованная. Дюжина дипломатов могла бы разом принять в ней душ. А вот с гардеробом дела обстояли гораздо хуже. По крайней мере, с одной из важнейших его деталей. К счастью, находчивость Леро не подвела.

— Милое полотешко.

Леро тяжело вздохнул.

— Как оказалось, минотавры тоже штанов не носят. Их вообще никто не носит, по крайней мере из тех народов, с которыми Эквестрия состоит в дипломатических отношениях.

Когда он вошёл в комнату, Лира прижалась к нему и промурлыкала:

— Если тебя это утешит, в юбочке ты смотришься очень даже мило.

— Давай лучше назовём её килтом. — Леро погладил её мордочку, пальцами ощутив её дрожь. — Ну же. — Он опустился на колено и прижал её к груди. — Всё будет хорошо. Вам всем придётся через это пройти. И я всё время буду с вами. Я позабочусь о вас.

Лира уткнулась ему в плечо.

— Прости, Леро. Прости. Это труднее, чем я думала. — Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Ты только Рэйнбоу не говори, но учение Пути Покоя не идеально. «Пусть весь мир подождёт» — это, конечно, хороший совет, но я же гранд-мастер, а не гуру-отшельник. Они мои кобылки, а я ничем не могу им помочь. Мне страшно, Леро. Я знаю, что это пройдёт. Я знаю, что не стану делать глупостей, но... но вот сейчас мне очень страшно.

Он обнял её, взял на руки, крепко прижал к себе. Он пригладил пальцами её гриву, стараясь не задеть чувствительных точек.

— Всё будет хорошо, — сказал он ей. — Я с вами. Да, весёлого будет мало, но вам придётся через это пройти, и я всё время буду рядом. Луна сказала, что вы справитесь, что вы молоды и полны сил, а потому справитесь.

— А ещё Луна сказала, что это случится постепенно, — ответила Лира. — Ты сам видел, что произошло с Пинки. Я видела, как это случилось с Рэйнбоу. Это было не постепенно. Они поблекли в мгновение ока. Леро, в них очень сильна магия. Магия Твайлайт, сила и скорость Дэши… Пинковость Пинки. А ещё они ведь Хранители Элементов Гармонии. А что, если с ними всё будет не так, как со всеми? Я не могу попусту терять время. Они мои кобылки, Леро, я люблю их!

Её снова охватила дрожь. Леро прижал её к себе покрепче.

— Я тоже люблю их. И тебя тоже люблю, — зашептал он ей на ушко. — Всё будет хорошо. Вот увидишь. Они поправятся.

О другом исходе он и помыслить не мог. «Всё будет хорошо, Луна сказала, что всё будет хорошо». Нельзя ему сейчас было думать о другом исходе. «Они справятся, Луна сказала, что они справятся». А ведь он и не подумал, что всё происходит не совсем так, как описывала Луна. «С ними всё будет в порядке, Луна сказала, что с ними всё будет в порядке». Внезапно в его мысли ворвалась принцесса Селестия. «Я уже клялась тебе Леро и вновь клянусь, что не причиню тебе вреда. Но ты мне всё равно не веришь, да?»

Дверь в смежную спальню отворилась. Селестия распорядилась расширить покои своей ученицы, когда узнала, что та обзавелась табуном. Кровати поставили побольше, такие, чтобы Леро мог свободно уместиться во весь рост. В той смежной комнате сейчас были Рэйнбоу Дэш и Твайлайт Спаркл. Туда и ушёл Шайнинг Армор, чтобы повидаться с сестрой. Вышел он совсем поникший.

— Она меня не узнала, — сказал он. — Я даже метки её разглядеть не смог. Она вся такая… серая.

Лира подняла голову с плеча Леро. Он осторожно опустил её на пол. В присутствии постороннего она снова стала безмятежным грандмастером Пути Покоя.

— А в остальном она как? — спросила она.

— Не жалуется, — ответил Шайнинг Армор, подняв голову. — Я спросил её, а она ответила, что всё нормально. Она вообще ничего не говорит, пока её не спросишь. Я спросил её про Старсвирла Бородатого, а она просто ответила «Кто?». Она ни за что на свете не упустила бы возможность прочесть ещё одну лекцию о нём. Она и вправду очень, очень больна.

Леро поднялся на ноги.

— Я должен её увидеть.

Проходя мимо Шайнинга, Леро опустил руку ему на загривок и замер, когда единорог вдруг прижался к его боку. Ему вспомнилось то, что он видел в тронной зале. Он провёл рукой по спине Шайнинга. Столько лет прожить вместе с Каденс, постоянно чувствовать присутствие друг друга, а теперь он к ней и прикоснуться не может... не удивительно, что ему теперь просто необходимо чьё-то прикосновение. Леро кивнул Лире. Та поняла его без лишних слов. Она обняла брата своей кобылки, а Леро, воспользовавшись моментом, проскользнул за дверь.

У одной были крылья. У другой — рог. Если бы не это, он едва ли бы различил их с первого взгляда. Даже разноцветные прежде пряди в их гривах теперь были одного оттенка серого. Он опустился на колени и протянул к ним руки. Кобылки не шелохнулись. Тогда он сам притянул их к себе. Они не стали сопротивляться, они вообще никак не отреагировали. Это было всё равно что обнимать поникены в бутике Рэрити. Леро прижался губами к ушку Рэйнбоу и тихо произнёс: — Я люблю тебя.

Слова эти сбежали по её гриве волной цвета. Очень бледной, едва различимой, но он узнал её цвета. А затем она снова поблекла. Сердце Леро едва не разорвалось. Он обнял их обеих ещё крепче.

— Я знаю, что вы там. Пусть даже вы меня не услышите, знайте, что я люблю вас. Я буду рядом, я позабочусь о вас. Вы обязательно поправитесь, что бы ни случилось.

***

В дверь постучали незадолго до рассвета. Леро нехотя выпутался из объятий Лиры, та в полудрёме попыталась снова сгрести его всеми четырьмя ногами. Пока Леро одевал рубашку и повязывал полотенце, она что-то мурлыкала сквозь сон. Похоже, ей очень понравилась ночь, проведённая с ним наедине. Когда он закрыл за собой дверь, Лира снова безмятежно спала.

Селестия и Каденс уже проснулись, когда он переступил порог тронной залы, ставшей на время карантинным отделением. С собой он прикатил тележку, на которой разместились два накрытых подноса, стопка чистых платков и большой графин воды. Селестия лежала, опустив голову на подлокотник дивана, и задумчиво глядела в окно. Рядом с ней, завернувшись в одеяло, сидела Каденс. Подле каждой скопилось по небольшой кучке использованных платков.

— Посмотри вместе со мной, — тихо молвила Селестия хриплым голосом, не поднимая головы. — Минуло больше тысячи лет с тех пор, как солнце поднималось над Эквестрией не по моему велению.

Два метеорита взмыли над горизонтом, оставляя за собой яркий след. Они сошлись под острым углом, и столкновение их породило яркую вспышку. В утреннем небе от них остался лишь силуэт сияющего от магии единорожьего рога. Из-за горизонта показалось солнце. Огненный шар поднимался всё выше и выше, и во все стороны из него струились потоки света: голубого и пурпурного, зелёного и розового. При виде гривы Селестии, раскинувшейся во всё небо, Леро сжался от страха и отвёл взгляд.

Вдоволь насладившись посланием от младшей сестры, Селестия закрыла глаза.

— Прекрасно, Луна, просто прекрасно, — прошептала она. — Твои восходы всегда были великолепны.

Леро снова взглянул на небо, цветное сияние уже растворилось, и солнце не спеша начинало свой путь по небосводу.

— Тётя Луна тоже когда-то поднимала солнце? — спросила Каденс и поспешила высморкаться.

Селестия улыбнулась, по-прежнему глядя в окно.

— Даже нам пришлось с чего-то начинать. Мы вместе поднимали луну и солнце, когда нам ещё не хватало сил, чтобы справляться с этим самостоятельно. Мы пробовали и ролями меняться. Ведь мы ещё не знали, надолго ли нас хватит.

Леро подкатил тележку. Он поставил перед Каденс поднос с её завтраком, а рядом с ней положил стопку чистых платков. Та не замедлила воспользоваться одним из них.

— Спасибо, Леро. Фу, голос у меня просто кошмарный.

Леро быстренько подавил в себе желание чмокнуть принцессу в лобик и сказать, что вовсе у неё и не кошмарный голос. «Воплощение Любви», напомнил он себе. Следом ему пришлось подавить в себе желание сказать то, что он сказал Рэйнбоу Дэш, когда та простудилась в прошлую зиму, дескать, «Всё хорошо, вот только храпишь ты как маленькая лошадка». Не стоило рассчитывать на взаимопонимание, по крайней мере не от того, кто не мог подколоть его в ответ «обезьяньей» шуткой. Или может быть… вдруг ещё одна мысль ворвалась в его голову. Той же зимой, буквально неделю спустя, он сказал простудившемуся Спайку, что тот «маленько раздраконен». А уже на другой день ему пришлось писать письмо принцессе Селестии, с просьбой вернуть его ботинки и обещанием больше никогда не дразнить Спайка. Да, и отправлять это письмо пришлось с пегасьей почтой. А кстати, Твайлайт успела сказать Спайку, куда они собираются? Оставила ему хотя бы записку? Он не видел дракончика тем утром, может быть потому, что тот предпочитал ночевать в библиотеке. Леро решил непременно отправить весточку кому-нибудь, кто мог бы его проведать. Пожалуй, Спайк был бы ему по гроб жизни благодарен, если бы Леро удалось уговорить Рэрити приютить дракончика в своём бутике на время эпидемии.

Каденс сняла крышку с подноса и попыталась вдохнуть аромат политых сиропом блинчиков, однако, вместо этого громко хрюкнула, совсем не подобающим принцессе образом. Леро рассмеялся и отметил:

— Согласен, вот это было действительно кошмарно.

Принцесса рассмеялась вместе с ним, а затем подняла магией вилку и приступила к трапезе.

Леро подошёл со вторым подносом к Селестии, та лежала всё так же неподвижно.

— Принцесса? — окликнул он её. — Вам нужно поесть. — Он опустил руку ей на холку, но тут же отдёрнул обратно. У принцессы был жар, шёрстка её сейчас скорее напоминала одежду, которую только что вынули из сушилки.

— Тогда поставь поднос передо мною, — ответила она. — Я не могу подняться.

Он подкатил тележку, но не затем, чтобы оставить поднос с едой перед мордочкой принцессы, как какую-нибудь кормушку. Нет. Он присел на краешек дивана, взял вилку и принялся скармливать принцессе завтрак маленькими кусочками.

— У вас жар, принцесса, — сказал он. — До вас дотронуться невозможно. Вы его сами спровоцировали?

Она жевала очень медленно, казалось, что с каждым кусочком ей становилось всё хуже и хуже. Немного погодя она ответила.

— Если и да, то не специально. Я чувствую его. Но со мной такого прежде не бывало. — Она прожевала ещё кусочек. — И я понятия не имею, хуже мне от него становится или лучше. — И ещё кусочек.

Леро решил, что лучше будет сосредоточиться на завтраке, а не на расспросах. Она едва ли осилила треть своей порции, когда вдруг заявила: — Довольно.

Он поставил поднос на тележку, взял чистое полотенце и, смочив его водой, приложил к шее принцессы.

— Так лучше? — спросил он.

— Лучше, — ответила Селестия и закрыла глаза. — Продолжай.

Он приготовил ещё один компресс и приложил его ко лбу принцессы. Кончиком пальца он случайно задел её рог. Она это почувствовала.

— Почему ты боишься меня? — спросила она не открывая глаз. — Я не привыкла, чтобы меня боялись.

— Не знаю, принцесса, — ответил Леро, обкладывая её компрессами. — Когда я вас впервые увидел, то до смерти испугался вашей гривы. Вы её изменили, но мне всё равно было страшно. А потом вы сотворили заклинание, и мне стало легче, но только чуть-чуть. Ровно настолько, чтобы не бояться заговорить с вами.

— Ты мыслишь не так, как пони, Леро, — сказала она. — Пони принял бы мои извинения, поверил бы, на том бы всё и закончилось. Да и не только пони, любой обитатель Эквестрии. А заклинание должно было погасить страх, что тебя терзал. Это сильное заклинание, его хватило бы, чтобы навсегда погасить во Флаттершай страх высоты, под этим заклинанием она не побоялась бы вступить в погодную бригаду Понивиля. Так почему же ты всё ещё боишься меня?

Он приложил ей на бок ещё один компресс. Проверил первый — тот уже высох. Немного подумав, он ответил:

— Ну, знаете, принцесса, первое впечатление бывает только в первый раз. И порой от него трудно избавиться.

— Возможно, эффект заклинания оказался совсем противоположным, — вмешалась Каденс. — Быть может, если бы в Леро не угасли естественные процессы, он переборол бы свой страх?

Селестия тяжело вздохнула.

— Думаю, мы скоро это узнаем. Мой разум угаснет, и заклинание развеется.

Каденс испугано охнула, Леро тут же обернулся к ней. Селестия слабо хихикнула.

— Не в этом смысле, мои маленькие… мда. Привычка. Не в этом смысле. Я очень надеюсь, что всё же приду потом в себя. — В голосе её зазвучали безрадостные нотки. — Но я уже чувствую, как слабею. Солнце исцелит меня. Я это знаю точно. Но телом я всего лишь пони, и заклинания мои поддерживаются силами моего тела.

Ни Леро, ни Каденс не нашли, что и сказать ей в утешение.

Вскоре Селестия провалилась в забытье. Каденс тоже прилегла отдохнуть, так что Леро с чистой совестью покинул их, принял душ, одел чистую рубашку, повязал свежее полотенце, отдал нужные распоряжения прислуге. Нужно было больше воды и чистой ткани, чтобы держать в узде жар Солнечной Принцессы, нужно было напомнить им, что вся одежда, в которой он заходил к принцессам, может быть заразна. А ещё, ему ну очень были нужны его штаны.

С письмом он провозился гораздо дольше, чем на то рассчитывал. И провозился бы ещё дольше, если бы Лира не отобрала у него перо и не написала бы письмо сама, под его диктовку. После всего, что случилось, он и шариковой ручкой письма написать бы не смог, не то что пером и чернилами.

Похожее письмо они написали и Флаттершай, на случай если Рэрити уже слегла с болезнью. Немного посовещавшись, Леро и Лира написали письмо и самому Спайку.

Лира свернула письма в свитки.

— Отправлю их почтой. Поезда пока ещё ходят, — сказала она. — Или, может быть, ты знаешь, как отправлять письма Спайку напрямую?

Леро покачал головой.

— Не подумал спросить, а теперь Селестия уже не сможет ответить.

Лира лишь тихонько ойкнула в ответ. Затем она ушла отправлять письма.

Леро попытался поговорить с поблекшими кобылками. Но цвет к ним больше не возвращался, и уже ничто не могло прогнать безразличие в их голосе. Потом он отправился обратно к принцессам.

***

Следующим утром Леро снова был в тронной зале. Селестия с трудом смогла ответить, когда он спросил, как она себя чувствует. Каденс, тихонько постанывая, лежала на своём диванчике, приложив копыто ко лбу. Сегодня у Леро были с собой заранее заготовленные компрессы и бутылочки с соломинками для коктейлей. Он уже не мог заставить Селестию поесть, но она пила, когда он подносил соломинку ей ко рту. Она открыла глаза, но взгляд её был мутным.

— Хвахр, — пробормотала она.

Леро наклонился поближе.

— Чего?

— Хвахр, — повторила принцесса.

Леро обернулся к Каденс. Та устало посмотрела на него в ответ.

— Кажется, это древний Высший Эквестрийский. Вода.

Он кивнул и поднял бутылочку повыше, намереваясь влить холодной водички в рот Селестии. Но вдруг замер, услышав журчание.

Каденс издала звук напоминающий нечто среднее между грустной усмешкой, кашлем и разочарованным хныканием.

— Полагаю, это было иносказание. Не стоит говорить об этом. Вредно для репутации. — Она плюхнулась обратно на диванчик и прокашлявшись добавила: — Обещай, Леро.

Леро закрыл глаза. Что ж. Не впервой ему с подобным сталкиваться.

— Обещаю. Я сейчас. За шваброй только схожу.

Добыть всё необходимое для уборки принцесьей неожиданности, да так, чтобы никто ничего не заподозрил, казалось задачей не из простых. Но к величайшему удивлению Леро, в последствии, он даже краем уха не услышал ничего такого. Он даже задумался, а не вывела ли между делом Селестия особую породу сплетнеустойчивых пони для работы при дворе.

День близился к концу. Ужасно разбитая розовая аликорница и ещё одна ужасно горячая, подпитываемая самим солнцем, требовали непрестанного присмотра. В довершение всего, когда он вернулся в комнату, Рэйнбоу Дэш его и вовсе не заметила, пока он сам не взял её на руки.

***

К полудню следующего дня у Леро уже закончилась тележка с холодными компрессами. Каденс едва хватало сил на сбивчивое бормотание; Леро приходилось наклоняться к самым её губам, чтобы расслышать, что та говорит. Благо, она не перегревалась, как Селестия, ей вполне было достаточно одного компресса на лоб. С Солнечной Принцессой дела обстояли гораздо хуже: чем выше поднималось солнце, тем быстрее она нагревалась и тем быстрее высыхали компрессы.

Леро прикатил ещё одну тележку компрессов, а с ней и пару мисочек супа, также снабжённых соломинками. Каденс отпила немного из своей. Селестия же так и не смогла сомкнуть губ, а попытка влить хоть немного ей в рот завершилась удушливым кашлем.

Дверь распахнулась так резко и так внезапно, что Леро аж выронил миску.

— Кади! — возопил Шайнинг Армор, проносясь через порог. — Я не могу тебя оставить! — Вокруг него был пурпурный пузырь защитного поля.

Но по мере того, как он приближался к принцессе, пузырь стал таять. Леро был настолько ошеломлён, что и крикнуть ничего не успел. Белоснежный единорог припустил во весь опор, и внешний слой его щита тут же подёрнулся рябью. Потом в нём появилась прореха, а потом ещё с полдюжины, словно само присутствие аликорниц разъедало его заклинание, точно кислота.

— Каденс, — выдохнул он и наклонился, чтобы поцеловать супругу, слёзы катились по его щекам.

Всего один поцелуй, и в Кантерлоте стало одним серым единорогом больше, лишь мокрая шёрстка на щеках напоминала о том, кем он только что был.

Каденс тихо вздохнула. Одинокая слезинка скатилась по её щеке. Она закрыла глаза, и в тот день их уже не открывала.

Вернувшись вечером домой, Леро застал Твайлайт бесцельно слоняющейся по комнате. Лира перенесла всю мебель в другую комнату, чтобы болезная кобылка на что-нибудь ненароком не наткнулась. Серая пегасочка просто стояла на месте.

Всю ночь Леро и Лира не размыкали объятий.

***

Когда он проснулся, было ещё темно. Он ласково провёл ладонью по тёплому мягкому боку кобылки, лежавшей рядом с ним, до самой шейки, а затем обратно по спинке, пёрышкам, бедру и дальше. Кажется, там чего-то недоставало. Кобылка прижалась мордочкой к его щеке и сказала:

— Прости, Леро. Всего лишь сон. — От одного её голоса у него ком застрял в горле. Подумать только, всего несколько дней прошло, а он уже успел соскучиться по её голосу.

С другой стороны к нему прижалась вторая кобылка.

— Принцессе Луне теперь редко удаётся отдохнуть днём. Ведь ей приходится оберегать не только царство снов, но и всю Эквестрию. Поэтому она стала реже заглядывать в наши сны, — сказала Твайлайт.

— Но она позаботилась о том, чтоб ты мог видеть нас во сне. Правда, она просто потрясная? — добавила Дэш. — А ещё, она хочет, чтоб тебе не было одиноко. — Её лазурная шёрстка на мгновение слегка потемнела. — Потому что никто не должен быть одинок, — и тут же к ней вернулся привычный цвет.

Он не помнил, чем закончился этот сон.

***

Когда он проснулся, луна была ещё высоко в небе. Он осторожно выпутался из объятий Лиры. Ему почему-то казалось, что она и не спит вовсе, просто делает вид, чтобы не беспокоить его. И всё равно, он постарался как можно тише одеться и как можно тише уйти. Давеча он отправил письма Рэрити, Бон-Бон, Флаттершай и Мэру, с просьбой прислать ему все его штаны, какие найдут. Ответа пока не было. И всё же вчера ему удалось раздобыть несколько пар. И как это он сразу не вспомнил про Фэнси. Ведь у кого можно разжиться одеждой на любой вкус, если не у самого известного кантерлотского модника.

В дворцовых коридорах этим утром было необычайно тихо. Леро загрузил свою тележку тканью и водой, прихватил пару мисок овсянки. Пожалуй, кухня и прачечная были теперь единственными очагами бурной деятельности. Кухня потому, что большая часть поваров слегла, а прачечная потому, что в связи с увеличившимся объёмом работы туда была направлена ремонтная бригада, для расширения и модернизации. Похоже, прислуга слишком уж серьёзно отнеслась к его заявлению, что продезинфицировать одежду проще, чем кожу.

Когда он вошёл, обе принцессы крепко спали. Что-то подобное он и рассчитывал увидеть. Обе распластались на диванах, головами зарывшись в груды подушек. Уже теперь тело Селестии было слишком горячим, чтобы к нему прикоснуться, но ещё не настолько горячим, чтобы от приложенного компресса повалил пар. У Каденс тоже был жар, но он ни в какое сравнение не шёл с тем, что был у Селестии. Ну, хоть между двух пламенеющих аликорнов ему сегодня мотаться не придётся.

Позади него скрипнул диван, Леро обернулся. Селестия открыла глаза, и лежала теперь глядя в окно. Она попыталась приподнять голову, качнув при этом рогом из стороны в сторону. Стараясь не обращать внимания на его острие, Леро рванул к тележке, подхватил кувшин с водой и соломинку. Поднеся кончик к её губам, он произнёс: — Пейте, принцесса.

Она сомкнула губы, и едва ли не одним залпом опустошила кувшин. Рог её окутался лёгким золотистым сиянием.

— А теперь баиньки, принцесса, — сказал он. — Луна присмотрит за солнцем, пока вы больны.

Сияние вокруг её рога угасло, она посмотрела на него.

— Луна? — переспросила она. Несмотря на то, что она только что в один присест опустошила целый кувшин воды, в голосе её слышалась хрипотца. — Луна воротилась? Неужто Наша немощь избавила её от проклятия? Наша сестра воротилась?

Леро немного растерялся. Горячка? Давно забытые воспоминания? Как-то не грела его мысль о том, что придётся докладывать Луне, что её сестрица двинулась умом. Да и оставаться в пределах досягаемости раскалённой до бела аликорницы, которая в любой момент может увидеть в нём угрозу, ему не улыбалось.

Но он не дрогнул.

— Да, — ответил он. — Луна в порядке, она обо всём позаботится.

Взгляд её поволокло туманом. Когда к ней, казалось, вернулось сознание, она прошептала:

— Наш маленький благочестивый жеребёнок… Ты… Ты думаешь, что ей удастся совладать, Клевер? Она ведь так юна, так наивна… Полагаешь, она удержит племена?

Леро не имел ни малейшего понятия, за кого из своих давно почивших советников приняла его принцесса. Но она назвала Луну «благочестивым жеребёнком», а это уже хоть какая-то, но зацепка.

— Конечно же, принцесса.

— Напомни Нашей Сестре… напомни ей не дозволять луне сиять так ярко. Она всегда...

Вот тут ему вдруг очень захотелось поверить, что это всего лишь метафора. Сама мысль, о том, что луна и солнце могут обладать самосознанием очень его беспокоила, а обстановка и без того была слишком уж неспокойной.

— Конечно же, принцесса.

Она испуганно вздохнула и впёрлась в него взглядом, полным ненависти. Рог её слабо сверкнул золотым сиянием, но тут же погас. Она закашлялась и заговорила с хрипотцой:

— Ты! Ну да, конечно, это ты. Предательство и ложь, всегда вокруг тебя предательство и ложь. — Она набрала побольше воздуха в грудь и продолжила: — Не знаю, как ты бежал из Вечнодикого, сквозь все преграды и шипы, как ты сразил меня, но знай, я буду отмщена, моя сестра придёт.

Леро отпрянул. Пусть её магию и пожирала чума, пусть она и не могла пошевелиться, проверять на своей шкуре, насколько опасной она может быть в гневе, ему совсем не хотелось.

— Принцесса, вы больны, — осторожно сказал он.

Ненависть всё ещё пылала в её глазах.

— Я поклялась, давным-давно, дала присягу, что род твой более не ступит в наши земли, Ши! — Сознание, кажется, снова ускользало от неё. — Когда бы я… Когда бы... я… — Она клюнула носом и закрыла глаза.

Леро немного подождал, а затем окликнул её:

— Селестия?

Ответа не последовало, он окликнул её громче:

— Селестия?

И опять тишина. Он не стал исключать возможность того, что она пытается подманить его поближе. На всякий случай, да и нужда в том была, он ушёл за водой.

***

К концу дня число больных в замке заметно увеличилось. В отсутствии пони, наделённых талантом или хотя бы имеющих опыт в кулинарии, меню пришлось сильно упростить. Собственно, теперь в нём остались только гренки и овсянка. Леро пришлось прибегнуть к полномочиям, дарованным Селестией, и отправить одного из стражников за водой. Температура тела Солнечной Принцессы продолжала расти, несмотря на все его усилия. На рассвете ей немного полегчало, но ровно настолько, чтобы немножко попить, затем она снова провалилась в забытье. Каденс так и вовсе не приходила в сознание. К вечеру Леро совершенно выбился из сил, да и Лира была не в лучшей форме. Их хватило лишь на то, чтобы убедиться, что у их больных кобылок всё в порядке, и завалиться спать.

Леро пригладил растрёпанную гриву Лиры. Утро наступит слишком скоро, и ему снова нужно будет идти поить и, если повезёт, кормить принцесс. И пусть он был как выжатый лимон, он всё же не мог оставить без внимания и заботы ещё одну пони. Всем нужно чуть-чуть душевного тепла. И это в чём-то даже хорошо, что ему не нужно было вставать, чтобы позаботиться о ней.

— Этим утром я заступаю на службу, — сказала Лира. Голова её покоилась на его груди. — В патруль призывают всех стражников, что ещё держатся на ногах.

— Тебя посылают за стены замка? — спросил Леро. — Разве это… — он попытался сформулировать вопрос помягче, — ну, не опасно?

— Не опаснее, чем в замке, — ответила она. — Мы будем гуртовать больных и красоваться на улицах, чтобы пони видели, что мы всё ещё следим за порядком. — Она потянулась и прижалась к нему. — Моя подготовка не рассчитана на то, что придётся целый день маршировать по улицам.

— Она рассчитана на то, чтобы целый день маршировать взад-вперёд по плацу?

— Ещё одна ваша шутка?

— Ещё одна наша шутка.

***

Утро и вправду настало слишком скоро. Лира проснулась вместе с ним. Они заглянули к Твайлайт и Рэйнбоу, потом Леро помог ей облачиться в выданные доспехи; конечно же, в царившем хаосе можно было и не рассчитывать, что ей доставят её личный комплект.

— А ты в них хорошо смотришься, — сказал он, поправляя ей шлем.

— Жеребцам всегда нравятся кобылки в форме, — ответила она и прижалась мордочкой к его ладони.

— Может быть, тогда заберёшь свой комплект в Понивиль, — предложил Леро. Он улыбнулся настолько широко, насколько мог в столь ранний час без помощи кофеина. — Мы могли бы найти им не совсем обычное применение.

— А я думала, что роль главной героини уже занята, — улыбнулась она ему в ответ.

Он опустился на колено и обнял её.

— А мы маленько перепишем сценарий.

Она потёрлась мордочкой о его щёку, а затем покачала головой.

— Спасибо за предложение, Леро, но мы ведь оба знаем, что Рэйнбоу Дэш согласится только на Твайлайт. Ни к чему её смущать.

Леро запустил пальцы в её гриву.

— Когда всё только начиналось, она и Твайлайт стеснялась. И потом, я не хочу, чтобы кто-нибудь считал себя отвергнутым. Может быть, для начала предложим Рэйнбоу понаблюдать за тобой, мной и Твайлайт?

Лира вяло улыбнулась ему.

— Я люблю тебя, Леро. И я ценю твою заботу. Но давай пока отложим этот вопрос, мне сейчас в патруль идти, и даже у моей уравновешенности есть свои пределы.

Они обнялись на прощание и удалились каждый по своим делам.

***

Селестия открыла глаза перед самым восходом солнца. Она слабо шевельнула головой, но в этот раз даже не пыталась призвать магию. Леро старался не смотреть в окно. Да, Луна устраивала восхитительные восходы, и в каждом из них была дань уважения её сестре, но всё это пробуждало в нём… что-то, что мешало ему всем этим наслаждаться. Стоя спиной к окну, он поднёс соломинку к губам Селестии. Она вновь жадно осушила целый кувшин.

— Ты одолел их, человече? — прохрипела она. — Мечом, и кровью, и силой духа сломил их мощь?

Леро застыл. Это не был древний Высший Эквестрийский, но прозвучали её слова весьма архаично. И что самое главное, она признала в нём человека. Он не был до конца уверен, к добру ли это. И было ли это как-то связано с их первой встречей.

— Кого одолел? — уточнил он.

— Своих пленителей, о человече. Что магию в твоей крови переменили на железо, что заковали в тебя смерть-метал. — Она издала стон и содрогнулась всем телом. — Иль ты творенье их, что прислано пленить меня? — Голова её дрогнула. — Нет. То не дело рук твоих. Ведь я пока жива. Бессмертных ты разил не ради магии, но ради славы.

— Разил бессмертных? — вопрос вырвался как-то сам собой. Он поднёс ей ещё один кувшин воды, и она опорожнила его, прежде чем ответить.

— Неужто позабыл ты, человече? Что магию твою отняли, что кровь твою их смерть-металлом закалили, чтоб позабавить их в презренных ихних играх. В твоих руках, метал для них — погибель. Не велика для них была угроза, но всяко больше, чем прежде доводилось им дерзать. — Она уронила голову и слабо улыбнулась. — И всё ж к тебе они были добрей, после того что сделали со мною ныне.

Она обмякла, взор её снова затуманился, но губы продолжали двигаться. Леро пытался разобрать, то ли она просто бредит, то ли снова перешла на древнее наречие, как вдруг глаза её вновь распахнулись.

— Нет, человече, нет! — Она содрогнулась. — Молю, остановись! Не враг тебе я. — Она закашлялась, но всё же попыталась договорить: — Не убивай меня!

Леро отшатнулся, ногой наткнувшись на тележку. Ведь были же пони, которых он ни за что не ожидал увидеть в панике, а это небольшенький такой был список, и возглавляла его Селестия. Он нащупал отрез ткани, смочил его водой.

— Зачем ты так? — простонала она. — Поверь, я защищаю свой народ! И ни за что не стала бы твоим врагом! Они погибнут, мои маленькие пони, без моей защиты!

Леро поднёс к ней компресс, глубоко вдохнул, унял дрожь и повязал его вокруг её рога. Она повела головой в его сторону, медленно и слабо; он отвёл рог в сторону. Тело её было слишком уж горячо, благо, мокрая ткань оберегла его от жара.

«Она только что попыталась меня убить», подумал он, а вслух сказал: — Я не причиню вам вреда.

К его собственному облегчению, во взгляде принцессы проступила ясность и умиротворение. Она моргнула и тихо молвила: — Спасибо, Леро. — И снова лишилась сознания.

Что-то вдруг заставило его обернуться. На него с улыбкою смотрела Каденс. Он поспешил поднести воды и ей. Пила она не так жадно, как Селестия, да и жара у неё такого не было. Температура, да, но вовсе не та пылающая домна. Она почти тут же снова погрузилась в сон, без всяких лишних слов.

***

Леро вернулся затемно, Лира уже спала. Утром им обоим было нелегко проснуться. Он снова помог ей облачиться в доспехи, на этот раз они, кажется, были слишком тяжелы для неё.

— Лира, — начал было Леро.

— Я знаю, Леро, — тихо ответила она. — Слабый маг — это ещё не значит не единорог. В Кантерлоте полно слабых магов. Да почти что каждый единорог. И по всему городу вспыхивают очаги чумы.

Леро уселся на край кровати и подпёр голову руками. Нет, он не плакал. Он просто очень устал.

— Лира, — снова начал он, — я позабочусь о тебе.

Она уселась рядом с ним, а затем перебралась к ему на колени, заставив опустить руки на её бока.

— Я знаю. Но у тебя ещё пара дней в запасе.

— Что?

Она усмехнулась.

— Ты был слишком занят. У меня первые симптомы появились ещё до того, как я заступила в патруль. Сильные единороги, да и вообще сильные пони вроде Пинки и Рэйнбоу блекнут моментально. Так было и с профессорами-магами в Филидельфии. Что же до обычных пони — всё как говорила Луна. Постепенное увядание. — Она коснулась копытцем его колена. — Потом полное безразличие ко всему, просто едят и спят. Потом начинают выздоравливать.

Леро вздохнул с облегчением:

— Так может, худшее для Твайлайт уже почти что позади.

Лира снова погладила его колено.

— Надеюсь.

***

Следующая неделя была, пожалуй, самой тяжёлой в жизни Леро. По крайней мере, ничего хуже он припомнить не мог. С самого начала он был совершенно вымотан, а состояние Лиры ухудшалось с каждым днём. Уже в среду её отстранили от службы, а в пятницу она перестала разговаривать. Селестия перестала просыпаться на рассвете, а Каденс так и вовсе глаз не размыкала. Чтобы накормить и напоить принцесс, Леро пришлось прибегнуть к помощи придворных терапевтов.

У Леро были все основания полагать, что решение, которое они приняли в конечном итоге, не особо обрадует принцесс. Дело в том, что ни он сам, ни доктора, не склонялись в сторону его предложения посадить принцессу Селестию на капельницу, да и капельницу эту пришлось бы как-то защищать от постоянного перегрева. Магическое вмешательство тоже не представлялось возможным. Системы для зондового кормления были, но рассчитаны они были на пони. Даже в Центральном Кантерлотском Госпитале не нашлось ничего, что подошло бы принцессам.

Зато нашлось в Кантерлотском Зоопарке. Уайлд Вандер, директор зоопарка, принёс Пинки Клятву, побожился именем Селестии и дал подписку о неразглашении, что он ни при каких обстоятельствах, вплоть до ссылки на луну не расскажет ни одной из принцесс, что их выхаживали с помощью ветеринарного оборудования, приобретённого по случаю открытия экспозиции диких лошадей. Он, кстати, так и не сказал, откуда знает про Пинки Клятву.

Леро же, в свою очередь, не совсем понял, почему в разгар их тогдашнего разговора в окно впорхнула и без того серая пегасочка и радостно чирикнула «Навеки!». Нет, он, конечно, давно уже перестал удивляться, когда с этим возгласом из ниоткуда появлялась Пинки, стоило лишь кому-нибудь хоть вскользь упомянуть о предмете клятвы. Но ведь Дёрпи опоздала минимум минуты на три. В конце концов, он решил последовать совету Твайлайт и просто не обращать на это внимания.

Были, конечно, и приятные новости. Дьютифул Сёрвант поправилась к исходу второй недели, примерно столько же времени требовалось и любому другому обычному единорогу, так что поветрие, подхваченное от принцесс, не было страшнее поветрия, подхваченного где-либо ещё. Это известие успокоило и дворцовую прислугу. Леро был уверен, что, как бы сильно они не любили Селестию, половина давно бы уже сбежала куда-нибудь в безопасное место, если бы только такое место вообще было. Об остальных своих наблюдениях Леро предпочёл умолчать, дабы не нагнетать панику.

Твайлайт. Леро просто уже не мог присматривать и за ней, и за двумя аликорницами сразу. Особенно, после того как она повадилась жевать коврики. Особенно, после того как поблекла и Лира. В следующий понедельник он (нехотя) сдал своих кобылок под надзор Королевской Стражи, чтобы хоть кто-то присматривал за ними в его отсутствие. Стражи-земнопони соорудили для этого случая специальный загон в королевских садах, в одном из углов которого был устроен большой тент. Всякий пони из дворцовой прислуги, кого подкосило поветрие, незамедлительно доставлялся в этот загон. Пока он вёл своих кобылок, сердце Леро терзало чувство вины. Твайлайт ему пришлось почти всю дорогу тащить на себе. Крылья Дэш были сложены, и та лишь изредка поднималась в воздух, да и то на полметра, не больше. Лира как-то неуклюже ковыляла рядом, от былого её изящества не осталось и следа.

— Как звать? — спросила стражница у входа в загон. Они, кстати, тоже взяли на вооружение совет Леро. Вместо доспехов, на стражах, присматривавших за больными, были балахоны с капюшонами. Не считая скафандра Пинки, Леро прежде ни разу не видел пони, закутанного с ног до головы.

— Твайлайт Спаркл. Рэйнбоу Дэш. Лира Хартстрингс, — ответил Леро.

— Твай… Где? — Стражница выглянула из-за планшета и подалась вперёд. — Вы ведь не подпускали её к принцессе? Вы же знаете, что...

— Это случилось ещё до прибытия в Кантерлот, — перебил её Леро и опустил Твайлайт на землю. Та тут же зашагала в сторону загона. — Вот Твайлайт.

— Ты посмотри, как кобылка-то вымахала, — сказала стражница, усаживаясь на свою табуреточку. — Не беспокойтесь, господин Леро. Я служила в отряде Шайнинг Армора. А Твайли я помню ещё с тех пор, как она повсюду таскалась со своей куклой Всезнайкой. Так… — Она тихонько вздохнула. — Стало быть, эта пегаска — Рэйнбоу Дэш, а вторая единорожка, как вы сказали, Харпстрингс?

— Хартстрингс, — поправил её Леро. — Лира Хартстрингс.

Ему пришлось подтолкнуть Рэйнбоу, чтобы та шагнула в загон. Она была вся такая… такая безвольная, что он едва удержался на ногах.

— Хартстрингс. Хорошо. Я присмотрю за ними. — Стражница сокрушённо покачала головой. — Ещё вчера был Радужный Удар, а сегодня — на тебе, пожалуйста, — пробормотала она, чиркая что-то в планшете. На её копыте была закреплена специальная прищепка для пера.

Леро вдруг понял, что уже потерял из виду одну из своих кобылок. Он вгляделся в толпу, но одного единорога от другого отличить не смог, разве что пол их был более или менее очевиден.

— Твайлайт? — окликнул он её и сглотнул подступивший к горлу ком. — Вы не видели, куда она пошла?

Стражница обернулась и указала копытом на единорожку. Та бездумно слонялась по загону, как, впрочем, и многие другие. Леро пригляделся.

Внезапно его охватило отчаяние, ведь он не был даже уверен, что смотрит на ту самую пони, на которую ему только что указали.

— Я… Я её не вижу.

Стражница посмотрела на него с нескрываемым удивлением.

— Вы не можете узнать свою кобылку в толпе?

Леро вздохнул и поник. И впрямь, падение в бездну. Ноги уже наотрез отказывались держать его.

— Я знаю, что есть и другие отличительные признаки, помимо гривы, шёрстки, метки и голоса. Вот только глаз у меня не такой намётанный. — Он указал на Рэйнбоу Дэш. — Не многие пегасы держат себя в такой форме. Рэйнбоу Дэш я узнаю из тысячи.

— Ага, — кивнула стражница, — такой тощей кобылки я тоже ещё не видала.

Леро хотел было окинуть её гневным взглядом, но слишком уж он уже устал.

— Мы предпочитаем считать, что она стройная.

— Ну конечно, конечно, — тут же согласилась стражница, — очень стройная. Я ничего такого не хотела сказать. Все знают, что даже курса Базовой Подготовки достаточно, чтобы стать, эм-м-м, стройнее. И все знают про её Радужный Удар, не удивительно, что лишнего веса в ней ни грамма, да? — Теперь уже она нервно сглотнула и попыталась выдавить улыбку. — Героиня Эквестрии и всё такое, на плакатах и в витражах, ясное дело, что тут уж не до пышных фланков.

Подняв взгляд, она наткнулась на кислую физиономию Леро. Тут же сообразив, что всё же сморозила что-то не то, она отвела глаза, якобы проверить, в целостности ли её защитная роба.

— А… вы уверены, что различаете их только по окрасу и меткам?

***

Следующая неделя была ничуть не лучше, разве что как-то спокойнее. Теперь, когда за его больными кобылками присматривала стража, покои Твайлайт вдруг стали такими пустыми и такими просторными. Селестия и Каденс уже не приходили в сознание. Кормить Каденс было задачей не из простых: она была немногим больше любой другой пони, но ворочать её бесчувственное тело, чтобы ввести зонд, было от того не легче.

С Селестией дела обстояли ещё хуже. Во-первых, она была слишком велика, чтобы Леро мог поднять её в одиночку. Во-вторых, температура её продолжала стремительно расти. Диван под ней уже обуглился, поэтому Леро решил не дожидаться, пока она вспыхнет, и с помощью пандуса и рычага перекатил её на мраморный пол. Ни о каких подушках и речи быть не могло, изголовье он соорудил из кирпичей. Про кормление тоже можно было позабыть. Уже в полутора метрах от принцессы было тяжело находиться, даже в мокрой одежде и тяжёлом кузнечном переднике. Он попробовал окатить её водой из шланга, но вода испарялась, так и не достигнув её тела.

Леро очень, очень хотелось верить, что в своём бессознательном состоянии она не обрушит на Кантерлот всю испепеляющую мощь дневного светила. К такому развитию событий он был просто не готов. Лишь после двух дней, полных бесплодных попыток охладить принцессу водой из шланга, на него снизошло озарение. Один из королевских стражей, Солид Столуорт, кроме прочего был ещё и связным с принцессой Луной. Он с радостью согласился передать ей прошение об аудиенции.

Но это будет только ночью. Полдень уже минул, и Леро удалось выкроить немного времени и отдохнуть от забот.

***

В чёрном небе, высоко над изрытой кратерами долиной, высоко над изрезанным горными хребтами горизонтом, висела Земля. В скафандре было очень удобно. Леро откинулся на спинку дивана, что стоял в тени «Орла»[1]. Рядом с ним, завороженно глядя на голубую жемчужину, сидела аликорница цвета полуночного неба.

— Как ты узнал? — спросила она чуть слышно. — Ведь это твой сон, не мой. Откуда же тебе ведомы мои владения?

Где-то вдалеке заиграла музыка. Леро снял шлем, музыка стала отчётливее. Это была запись, он так давно не слышал музыки в записи — в Эквестрии в ходу были капеллы и инструментальная музыка. Он напел строчку:

Ты им не верь, что мы летали к луне, не верь...

Луна оторвала взгляд от Земли и посмотрела на него.

— Так... в твоём мире тоже были изгнанники?..

Леро мотнул головой. Музыка затихла. Он знал, что это всё ему снится, но сосредоточиться от того было не легче.

— Герои. Первооткрыватели. Величайшее путешествие в истории человечества. — Он похлопал по опоре посадочного модуля. — Нил Армстронг и Базз Олдрин. «Мы пришли с миром, от имени всего человечества.»

Луна взглянула через плечо на корабль.

— Такой хрупкий, — пробормотала она. — И всё же. — Она снова посмотрела на землю. — Твой народ не знает магии, и всё же… Вы взлетели выше пегасов, преодолели безвоздушную бездну, и всё во имя мира между враждующими племенами. Кому как не тебе доверить уход за солнцем.

На солнце вдруг проступила грустная мордашка с термометром во рту. Луна на мгновение застыла в изумлении и тут же разразилась смехом.

— Беллерофонт Михалидис, когда бы не была я тебе признательна уже за то, что ты выхаживаешь мою сестру, стоило бы поблагодарить тебя хотя б за этот шарж!

Леро усмехнулся и снова откинулся на спинку дивана.

— Всегда пожалуйста, принцесса.

Её смех ещё долго разносился эхом в космическом вакууме. Она утёрла копытцем выступившие на глазах слезинки и улыбнулась ему.

— Спасибо, Беллерофонт. — Она сделала глубокий вдох и кивнула ему. — Леро. Ты не представляешь, как помог мне. Я ещё не так сильна, как прежде, так тяжело вести по небу солнце и луну, и править Царством Снов, всё время переживать и опасаться. Очень тяжело. — Она сокрушённо покачала головой. — С каждым днём я всё больше проникаюсь уважением к своей сестре, ведь она тысячу лет справлялась со всем в одиночку. Но это ты просил аудиенции, не я. Так что же... чего же ты хотел, Леро?

Наконец Леро всё стало ясно. Цель. Ну да. Сон начинал обретать смысл. Он вдруг ощутил кожей космический холод, благо Луна не позволила сну стать слишком уж реалистичным.

— Селестия с каждым днём становится всё горячее, — сказал он. — Если так продолжится и дальше, она расплавит и дворец, и город, и утёс, на котором он стоит. И это ещё не самый худший из вариантов. Ты не могла бы что-нибудь с этим сделать?

Луна нахмурилась.

— Я не могу разорвать связь между моей сестрой и её небесным телом, — тихо молвила она. — Не знаю, хватит ли мне силы, а пусть даже и хватит, не думаю, что это было бы мудрым решением. Так что ни при каких обстоятельствах не разрешай никому даже пытаться сделать это.

— Да я не это имел в виду, — поспешил уточнить Леро. — Я подумывал, что, может, стоит отправить её на луну? Или хотя бы куда-нибудь подальше от крупных городов. Не прям сейчас, а только если ситуация станет действительно опасной.

Луну, похоже, успокоили его слова.

— И этого я тоже не могу, — ответила она. — Не потому, что это не было бы мудро, хотя и в этом я сомневаюсь, а потому что это просто невозможно. В её теле бушует болезнь, что пожирает саму магию, солнце питает её, помогает ей бороться. Каким бы мощным ни было заклинание телепортации, болезнь пожрёт его прежде, чем оно сработает.

Леро поник.

— О как. А мы вообще хоть что-нибудь можем сделать?

Луна кивнула, взгляд её снова был прикован к Земле.

— Можем. Я велю страже подготовить план эвакуации Кантерлота. Если придётся его задействовать — твоей задачей будет вынести из дворца Каденс, никто другой с этим не справится. Моя сестра уже наделила тебя полномочиями вице-правителя, и я поддерживаю её в этом решении. Если посчитаешь нужным, тут же командуй эвакуацию.

Леро вздохнул:

— Отлично. Никакого давления.

Луна телекинезом водрузила шлем скафандра ему на голову.

— Ну конечно, мы же на луне.

Проснулся Леро от смеха.

***

После смачивания и без того тяжёлый передник становился ещё тяжелее, но сегодня, впервые за несколько недель, это не омрачало настроения Леро. Всё утро ему казалось, что он по-прежнему слышит краем уха тихий смех, как будто у него на плечах резвилась крошечная Пинки Пай. Он даже заглянул на всякий случай в зеркало — когда речь идёт о Пинки Пай, ни в чём нельзя быть уверенным до конца. Стражи у загона доложили ему, что Лира сегодня впервые перестала щипать травку, подошла к столу и съела несколько листиков салата. И даже вода, которой он всё так же безуспешно пытался поливать Селестию, теперь испарялась гораздо ближе к её телу. Он понятия не имел, на пользу ли ей это, но он хотя бы пытался что-то сделать.

Когда ёмкость с водой опустела, он взял готовый компресс и подошёл к Каденс. У той по-прежнему был жар. Воду и пищу, что он вводил ей через зонд, она не отвергала. Двигалась она совсем мало, но дышала ровно. Вроде бы, её особенно ничего и не беспокоило. Словом, её состояние можно было назвать тяжёлым, но стабильным, а это уже хорошо. Он решил перевернуть аликорницу на другой бок, чтобы у неё вдруг не появились пролежни. Правда, он не мог сказать наверняка, бывают ли у аликорнов пролежни вообще. Придворные доктора тоже не сильно разбирались в вопросах, касающихся лечения правительниц, они дали ему лишь общие указания и попросили писать отчёты.

Помнится, доктора Фреш Дискавери очень смутила фраза «Селестия очень пылкая, когда болеет», но Леро списал эту оговорку на усталость.

Он наклонился и обхватил Каденс руками, та вдруг обняла его в ответ. На какое-то мгновенье у него дыханье спёрло.

Он был уже не в тронной зале. Он был дома. С Рэйнбоу Дэш. С Твайлайт. С Лирой. Им было так хорошо вместе. За столом. В постели. Где-то на окраине Понивиля. Он почувствовал горячие слёзы Твайлайт на кончиках пальцев, её жаркое дыхание на своей щеке. Он рассмеялся вместе с Лирой, когда та вырвалась из его захвата и пригвоздила его к земле. Он крикнул Рэйнбоу Дэш: «Готов!» — и, раскинув руки, повалился назад. Следующие несколько секунд они вместе наслаждались свободным падением, затем пегасочка нырнула вниз и подхватила его. Он ощутил, как вздрагивают под его ладонями бёдра одной из самых могущественных единорожек во всей Эквестрии. Почувствовал, как участилось дыхание Рэйнбоу Дэш, как дрожь волной прошла по её связанному телу. Почувствовал укол магии Лиры, за которым последовал смешок и что-то о «Секретных техниках Пути Покоя»

Почувствовал, что в штанах вдруг стало очень тесно и тут же пришёл в себя. На щеках его пылал румянец. Ого. Значит, не только жар терзал принцессу. Селестия излучала энергию Светила. А воздух вокруг Каденс был пропитан самой Любовью.

Он всё же перевернул её на другой бок, покормил и напоил, ощущения при этом он испытывал весьма необычные. Покинув залу, он поспешил принять холодный душ. Вроде бы помогло.

Необычным был и обед. Он уже привык обедать в одиночестве. Пони не решались подойти к нему, может быть, боялись заразиться от него особо тяжёлой формой чумы, которой болели принцессы, а может, им была просто неприятна его компания. Сегодня же они были куда как дружелюбнее. Едва он сел за стол, как рядом с ним примостились три кобылки, а затем и пара стражников расположилось по другую сторону стола.

На обед была овсянка. Опять овсянка. Ну, на этот раз хоть не подгоревшая. Похоже, те пони, что подменяли поваров, наконец разобрались, как готовить разом большие порции. И потом, уж лучше овсянка, чем сено-фри.

Один из жеребцов подался вперёд и теперь пристально смотрел, как Леро подносит ложку ко рту. А кобылка по левую руку от него прильнула к его боку. Он положил ложку и как можно более непринуждённо спросил:

— Чем могу быть полезен?

— О! Нам так жаль, месье Беллерофонт! Нам так стыдно за то, что мы недооценивали вас! — прощебетала та, что сидела по правую руку от него.

Кобылка по левую руку от него кивнула, а может, потёрлась мордочкой о его бок. А может быть, и то и другое.

— О, уи! Вы так храбры, так благородны, взвалили на себя заботу о принцессах в столь трудные для державы времена. — Она восхищённо посмотрела на него.

Один из жеребцов покраснел и добавил глубоким хрипловатым голосом:

— Вы, сэр, стараетесь на славу. Мы не могём ничем помочь принцессе, а вы кажный день там впахиваете, что на передовой. Вот мы и решили вас маленько подбодрить. А то чёй-та вы всё один да один!

Леро удивлённо моргнул.

— А ты, часом, не из Эпплов будешь?

Жеребец отдал ему честь.

— Сержант Роттен Эппл, сэр! — Он опустил копыто. — Не боитесь, накуролесил маленько в жеребячестве, но служба в Страже мне в раз голову вправила! Я на всё готов ради Эквестрии. И ради принцессы, — он подался вперёд и негромко добавил, — на всё.

— Агась, — кивнул второй жеребец в знак согласия.

Все три кобылки разом вздохнули и прижались к нему. Леро почувствовал себя как яблоко в соковыжималке. Интересное, кстати, сравнение, похоже, он начал осваиваться в Эквестрии.

— Эм-м-м, спасибо. Если вдруг чего, буду знать, к кому обратиться.

Третья кобылка, та что пока ещё себя никак особо не проявила, протянула к нему копытце и погладила его бицепс.

— О! Йа! Вундебар, взаливайтен весь забот о принцесс на свой… необычный… широкий… сильный плечи...

У Леро в голове что-то щёлкнуло, и он тут же вскочил на ноги.

— Простите, но мне срочно нужно повидаться со своим табуном, — сказал он и кинулся прочь.

Похоже, душем Магию Любви Каденс не смыть.

Оставшиеся за столом жеребцы и кобылки блаженно вздохнули и прижались друг к другу, глядя ему вслед.

— А попец у него просто фантастиш...

— Агась.

***

Странно, но ему от этого даже легче стало. Его кобылки всё ещё были больны; покои Твайлайт были такими же пустыми и холодными, но когда он шёл по коридорам дворца, ему вдруг стало чуточку уютнее, что ли. Всякий пони, встречавшийся ему на пути, словно считал своим долгом прильнуть к нему, или потереться мордашкой, или хотя бы остановиться и улыбнуться ему. Все вокруг вдруг стали так добры к нему, словно старый добрый Понивиль стал просачиваться сквозь угрюмые стены Кантерлота.

За ним увязалась пони, до боли похожая на ту, что служила в погодной бригаде Рэйнбоу Дэш. За ней последовало дюжины две её двойников. И все они были как будто слегка навеселе. Он не слышал столько пошлых намёков сразу с тех самых пор, как Твайлайт подсунула ему тот бульварный романчик, якобы затем, чтобы объяснить, как происходит процесс ухаживания у пони. Он ведь его уже и прочёл почти наполовину, как вдруг она отняла у него книгу и стала дотошно разбираться, что же именно в ней не верно с точки зрения истории и физиологии.

Так вот, если отбросить пошлые намёки, всё начало складываться очень даже хорошо. По крайней мере, продержаться ещё пару дней ему это помогло. Всё это время он каждый день приходил навестить своих кобылок; Рэйнбоу Дэш и Твайлайт всё также бездумно топтали лужайку, а вот у Лиры, вроде бы, наметился прогресс. Ещё три дня спустя в её блеклой шёрстке начали проступать зелёные тона, а ещё в ней проснулся разум, ровно настолько, чтобы спросить, где она… Правда, к ответу она не проявила ни малейшего интереса. Но это было уже хотя бы что-то. По всему Кантерлоту продолжали блекнуть единороги, тех же, кто шёл на поправку, выписывали при первой возможности. Как минимум тех, у кого был здоров кто-нибудь из родных. Вот и Леро забрал Лиру домой. Ну, если считать домом покои Твайлайт Спаркл.

Она окинула комнату равнодушным взглядом и… застыла на месте. Застыла не как адепт Пути Покоя — застыла в полнейшей апатии. По крайней мере, так подумалось Леро. Он взял её на руки, сел на диван, устроил Лиру у себя на коленях.

Её шёрстка тут же стала чуточку ярче. Особенно яркой она стала там, где её касались его ладони. Леро наклонился и прошептал ей на ушко:

— Я люблю тебя, Лира.

И слова эти прокатились по ней волной цвета. Впервые за почти что две недели она посмотрела на него.

— И я тебя люблю, Пальчики, — прошептала она в ответ.

Этой ночью он обнимал её очень крепко. На следующий день ему сказали, что Рэйнбоу Дэш перестала щипать травку. А к следующей ночи Лира окрепла уже настолько, что смогла почувствовать ауру магии Каденс, окутывающую Леро. Той ночью он был с ней очень нежен.

 

Оригинал опубликован 1 авг 2013