Автор: TheQuietMan
Перевод: badunius
Вычитка: Hariester, Lazzy Stalker и Многорукий Удав
Оглавление
Оригинал
Основная история

Ксенофилия: Продолжение Истории

 

Чудак на холме. Часть первая.

«The fool on the hill»
— The Beatles — The Fool on the Hill

***

— Самый лучший день в жизни! — воскликнула Рэйнбоу Дэш, плюхнувшись на спину и вытянув ноги, нежась в тёплой траве, покрывающей склон холма на окраине фермы Эпплов. Её взгляд был устремлён в небо, краски приближающегося заката радовали глаз. Большая часть неба была всё ещё синей, чуть темнее её шёрстки, но западный край небосклона уже наливался цветами, предвещающими скорое приближение красочного представления под открытым небом, красотой своей способного затмить даже её радужную гриву.

Она поднесла переднюю ногу к лицу, прикрыв глаза козырьком, чтоб было удобнее наслаждаться шикарным зрелищем, созданным небесным телом Селестии. Прощальный салют, прежде чем аликорн богиня солнца уведёт своего небесного спутника, уступив небо своей сестре и её луне. «А ведь каких-то полгода назад меня это совершенно не волновало, что же сталось со мной?», подумала она, лениво наблюдая, как высотные слоистые облака наливаются всеми оттенками красного цвета, какие только известны среди пони.

Небо перед ней плавно меняло цвет от кремового, к жёлтому, к оранжевому, переливаясь всеми возможными оттенками. Она не видела этого, но точно знала, что позади неё восточный горизонт наполнял небо ночной синевой, готовясь сокрыть его полностью, окончательно утвердив ночь в правах.

Это был замечательный день. У неё и Леро сегодня был выходной, поэтому они проснулись попозже, а потом ещё раз «проснулись попозже», что свойственно влюблённым. Потом быстро приняли душ, а потом приняли душ медленно, между делом ещё раз «проснувшись попозже», после чего всё-таки решили позавтракать, хотя дело было уже ближе к обеду, и наконец отправились в город.

Они зашли в Сахарный Уголок, чтобы забрать корзинку для пикника, которую уже приготовила для них Пинки. Передавая корзинку, она ну очень уж театрально им подмигнула. После чего они отправились за город, где Леро, устроившись под деревом, наблюдал за «воздушно-акробатическим шоу одного пегаса», так они предпочитали называть её напряжённые тренировки.

Покончив с тренировкой, они перешли к содержимому корзинки. Пинки постаралась, наполнив её выпечкой, в основном сэндвичами и кексиками. Но больше всего Рэйнбоу заинтересовала, не считая тех припрятанных зефирок, что были не то чтобы совсем уместны для пикника, опечатанная магией фляжка. Леро попросил её закрыть глаза и, убедившись что она не подглядывает, открыл фляжку и поднёс к её носу.

Сначала она ощутила холодок, должно быть, Твайлайт наложила на флягу заклинание, которое поддерживало внутри постоянную температуру, до тех пор, пока её не откроют. А потом она почувствовала запах, замечательный, великолепный, чудесный запах. Не в силах более сдерживаться, Рэйнбоу открыла глаза. Конечно, она была права. Этот запах, этот цвет, о, да... Это был Особый Ледяной Сидр из Личных Запасов Здоровяка Макинтоша. Нечто ещё более редкое, чем земной пони в Клаудсдейле. Макинтош заготавливал всего несколько бочек в год, и практически все они отправлялись прямиком во дворец, а если что и оставалось, то раздобыть его было труднее, чем пробраться в Форт Хокс. А Леро смог достать его для неё.

Рэйнбоу не желала показаться неблагодарной и хотела выразить свою признательность, как и подобает благовоспитанной кобылке. Но от избытка эмоций, слова благодарности превратились в сбивчивое бормотание; Леро пришлось прервать её, тонко намекнув, что содержимое фляги не сможет оставаться холодным вечно, и что кому-то нужно его выпить, а сам он не особый любитель сидра. Рэйнбоу хотела было поспорить с ним, но он был прав. Поэтому она устроилась поудобнее в его объятьях и пока он нежно гладил её гриву и ушки, наслаждалась его бесценным подарком.

А потом она как следует его «отблагодарила».

Вздремнув пару часиков, чтобы прийти в себя, они собрались и отправились на ферму Эпплов, чтобы вернуть Маку его флягу. Человек и жеребец земнопони за прошедшие месяцы успели подружиться. Иногда по вечерам они пропадали в городе. Они называли это «мальчишниками», и никогда не вдавались в подробности. Вряд ли они занимались чем-то неприличным, потому что иногда они брали с собой Спайка или Карамеля. Твайлайт говорила, что пару раз видела с ними Тайм Тёрнера, а Пинки сказала, что однажды даже мистер Кейк ушёл с ними. Рэрити предположила, что они должно быть ходят в боулинг, поскольку её отец уходил примерно в то же время, а Эпплджек (явно пытаясь что-то утаить) заявила, что ничего не скажет, кроме того, что она рада, что ребята стали чаще выбираться из дома.

Визит к Эпплам обернулся незапланированной партией в хуфбол: команда Рэйнбоу и Леро против Эпплджек и Макинтоша. Чуть позже к ним присоединились Лира и Твайлайт. Лира присоединилась к Эпплам, а Твайлайт — к Леро и Рэйнбоу, постоянно жалуясь, что она всего лишь учёный, а вовсе не самая спортивная пони в Эквестрии. Однако, стоило ей осознать, что магия — неотъемлемая часть хуфбола, как их команда стала стремительно набирать очки.

Вскоре подошли и Карамель с Тайм Тёрнером, должно быть, они собирались обсудить с Маком расписания посевных и сборов урожая на остаток года, но Леро заявил, что теперь они могут сыграть «кобылки» против «жеребцов», и после короткого обмена хвастливыми заявлениями между Карамелем и Эпплджек игра началась.

Как только счёт стал просто разгромным и вовсе не в пользу «жеребцов», игру прекратили. Даже без магии, ловкость рук Леро и сила Здоровяка Макинтоша, в сочетании с неожиданно дерзкой тактикой Тайм Тёрнера, давали им очень неплохие шансы на победу. Но куда им было тягаться против самой сильной кобылки в городе, самой быстрой пегаски и (возможно) самой могущественной единорожки во всей Эквестрии при поддержке мастера боевых искусств. А тут ещё и Карамель постоянно терял мяч, стоило ему лишь приблизиться к ЭйДжей, что, впрочем, остальные парни находили скорее забавным, чем досадным.

Когда основной состав команды жеребцов отправился заниматься расписаниями, Эпплджек наполнила корзинку Леро яблоками и ещё какими-то фруктами, подмигнув ему на прощание не менее театрально, чем Пинки Пай.

Леро повёл Рэйнбоу, Лиру и Твайлайт вокруг фермы, мимо дома Флаттершай и дальше через сады, к тому месту, где семья Эпплов собиралась на пикники и семейные сборища, которые им хотелось провести вдали от дома. Дрова уже были уложены в костровой яме, а из седельной сумки Твайлайт выглядывало «Руководство по разведению костров», явно намекая на то, чья это была затея.

Быстрая вспышка на самом кончике рога Твайлайт и в самом сердце костра затрепетало пламя, с каждой секундой разгораясь всё сильнее. Леро тем временем аккуратно насаживал фрукты на длинные прутья, которые Твайлайт принесла в одной из своих сумок.

Следующий час они провели, сидя на брёвнах, разложенных полукругом вокруг костра, разговаривая обо всём и ни о чём, поджаривая на костре фрукты и зефирки, которыми снабдила их Пинки, ну, или сжигая их, как в случае с Твайлайт. Леро почему-то с волнением посмотрел на сахарную патоку вытекающую из поджаристой зефирки, потом на копыта своей спутницы, потом обратно на зефирку, а потом он, кажется, слегка… позеленел. Рэйнбоу не поняла почему, а спросить не рискнула.

Когда с едой было покончено — а хуфбол, надо сказать, здорово нагоняет аппетит — они так и остались сидеть вокруг костра, любуясь огнём и наслаждаясь компанией друг друга. Твайлайт листала книгу, а Леро сидел позади неё и играл с её гривой. Лира была просто очарована огнём, поэтому отправилась собрать ещё дров для костра. Приближался вечер, и Рэйнбоу почувствовала непреодолимое желание растянуться на траве и просто любоваться облаками до конца дня.

Так она и оказалась здесь и сейчас.

Справа донёсся удивлённый возглас и звонкий женский смех. Повернув голову, она увидела Леро вытряхивающего траву из-за воротника рубашки и убегающую от него с задорным смехом Лиру. Рэйнбоу смотрела, как её жеребец выуживает пальцами последние непрошеные травинки и отряхивает затылок, глядя при этом на их мятного окраса подругу с притворным раздражением.

— Ты сама напросилась! — воскликнул он, вскакивая с места и пускаясь в погоню за проказницей-единорожкой. Лира взвизгнула, как маленькая кобылка, и припустила галопом от своего преследователя, позволяя ему приблизиться ровно настолько, чтоб он мог почувствовать, что может поймать её, но не настолько, чтобы действительно поймать.

— Без шансов, — отметила Твайлайт Спаркл, глядя вслед Леро. Перед ней всё ещё лежала открытая книга, Селестия его знает зачем, ведь с того самого момента, как Леро запустил пальцы в её гриву, она даже и не притворялась, что читает. Она обернулась в поисках своей сумки, и на её плечо упала длинная косичка — плод трудов её жеребца. Обнаружив сумку у торца бревна, она отлевитировала в неё книгу и встала, отряхиваясь от травинок, случайно попавших мимо своей цели и рассыпавшихся по её бокам.

— Ага, ему ни за что не догнать мастера Пути Покоя, — согласилась Рэйнбоу, наблюдая из-под полуприкрытых век за тем, как Лира ринулась обратно к выложенным полукругом вокруг бивака брёвнам. Чувствуя приближение Леро, Лира обогнула костёр, оказавшись между ним и брёвнами. На открытом пространстве Лира неоспоримо превосходила его в скорости, но теперь высокая манёвренность прямохождения практически уравняла их шансы.

— Брось, Лира, — сказала Рэйнбоу. — Хорош дразнить бедолагу.

Все, включая самого Леро, понимали, что он ни за что не поймал бы Лиру, если бы она этого не хотела. Но сейчас она просто хотела погони, может быть даже, чтоб её всё-таки поймали, но в первую очередь — погони.

«В последнее время она уже совсем открыто с ним заигрывает», подумала Рэйнбоу, глядя, как единорожка и человек скачут вокруг костра: Лира двигалась так, чтобы костёр всё время оставался между ними, пока ей не удалось спрятаться за Твайлайт. Она щёлкнула косичку своей подруги магией, вызвав возмущённый возглас той, а Леро тем временем уже обогнул костёр и почти догнал арфистку. Уже готовый к решающему броску, он с удивлением обнаружил, что путь ему преграждает не менее удивлённая висящая в воздухе библиотекарша.

— Эй! Колдовать нечестно! — хохотнул Леро, уворачиваясь, чтобы не врезаться в Твайлайт. Лира в ответ показала ему язык и, проскакав немного вверх по склону холма, примерно в направлении Рэйнбоу, обернулась через плечо и снова высунула язык, чтобы издать звук совершенно неподобающий благовоспитанной кобылке, которая к тому же является резервистом Королевской Стражи.

— Ну уж нет! — воскликнула Твайлайт, перепрыгивая бревно вместе с Леро и бросаясь в погоню. Рэйнбоу видела, как мимо неё вверх по склону галопом проскакали две пары мятно-зелёных ног — её передняя нога всё ещё прикрывала глаза, а потому она не смогла разглядеть Лиру полностью. Потом мимо пронеслась пара голых от колена и до щиколотки ног, а следом за ними ещё две пары светло-пурпурных. До неё донеслись полушутливые угрозы о том, что случится с зелёной единорожкой, когда её догонят, что конкретно, впрочем, она не разобрала. Не в силах больше сдерживаться, Рэйнбоу рассмеялась. Если бы Леро только знал, что стоит ему пригрозить Лире наказанием, в котором будут участвовать его ловкие пальцы и… хм… некие части её тела, та бы с радостью сдалась в ту же секунду.

Она улыбнулась и погрузилась в размышления. За все те месяцы, что Леро провёл здесь в Понивиле, он так и не научился до конца понимать язык тела пони. Ведь было вполне очевидно, что Лира с ума по нему сходит, так очевидно, что проще было перечислить тех, кто этого ещё этого не знал, чем тех, кто уже заметил. «И правда, небольшой бы вышел список. Едва ли больше двух имён». Рэйнбоу и Твайлайт договорились пока ничего не говорить об этом, решив, что, учитывая, сколько времени эти двое проводили вместе, работая над своим секретным проектом, рано или поздно у них что-нибудь да получится.

Вновь устремив свой взор к заходящему солнцу, Рэйнбоу мысленно поклялась себе, что если в ближайшее время у её жеребца и их новой подруги так ничего и не выйдет, то она даст обоим хорошего пинка под круп. «Метафорически, конечно. Лира может уложить меня на лопатки минимум шестью разными способами, прежде чем я смогу подобраться достаточно близко». Кроме того, у Рэйнбоу и в мыслях не было причинять вред своему возлюбленному. «Ну, разве что куснуть его ненароком».

«Метафорически… хм… Да уж, со мной точно что-то не так. Словечек новых понахваталась», — подумала Рэйнбоу, наблюдая, как красные краски заката расползаются по облакам, тонко намекая, что утром ей следует проверить расписание дежурств. Тогда она точно узнает, кто отвечал за этот участок неба, наверняка Клауд Кикер. Надо будет попросить её расставить облака таким же образом и к завтрашнему вечеру, чтобы она снова могла насладиться закатом, желательно вместе с Леро. «Отличный план, РД. Надо будет спросить Твайлайт, вдруг она захочет присоединиться. Если только она не решит вдруг захватить с собой телескоп. Таким видом нужно просто любоваться, а не составлять графики и прочую научную мутотень. Мда. Ещё год назад я бы не сидела здесь, размышляя о красоте заката и всё такое, не говоря уж о том, чтоб с кем-то этим делиться».

С вершины холма донеслись насмешки Лиры, направленные в адрес её преследователей. «И уж точно не сидела бы здесь, размышляя о том, чтоб поделиться своим счастьем с другой кобылкой. Я была бы сейчас где-нибудь, бросала бы кому-нибудь вызов, считала бы всё происходящее состязанием, выкладывалась бы полностью, чтобы победить». Она услышала топот копыт, пронёсшихся с вершины к подножью мимо её головы, за которым последовали ещё четыре копыта и ни с чем несравнимый топот двух ног.

В то время как Твайлайт продолжала преследование, Леро внезапно обернулся к Рэйнбоу, развернувшись на месте в одном непрерывном движении. Падая прямо на неё, он ловко спружинил на руках, остановившись в тот самый миг, когда их губы разделяли считанные сантиметры.

— Любимая! — сказал он, улыбаясь от уха до уха. Подавшись вперёд, он быстро коснулся губами губ Рэйнбоу, прежде чем снова вскочить на ноги и устремиться за парой единорогов, которые теперь носились кругами вокруг костра, выкрикивая шутливые угрозы, точно пара разыгравшихся жеребят.

«Вот что со мной сталось». Рэйнбоу ухмыльнулась, проведя тем самым копытом, которым она прикрывала глаза, по губам, на которых всё ещё ощущался вкус поцелуя Леро. «Жеребец, который меня любит, табун, который меня уважает, наверное, это и есть всё, чего я хотела от жизни?» Она снова поднесла копыто к глазам и снова устремила взор к закату. «Да уж, прям как в бульварном романе. Дерзкие выходки, постоянные поиски внимания со стороны окружающих, отчаянные трюки, крутейшие полёты… И всё это лишь для того, чтобы заглушить боль от того, что я никому не нужна?» Рэйнбоу не нравилось рассуждать на эти темы, но она не могла отрицать, что доля правды в этом была.

До последнего времени жизнь её была не сахар, с тех самых пор как мать бросила её ещё в детстве. Её отец, угрюмый и замкнутый жеребец, не тянул на идеального родителя. При первой же возможности он перекладывал заботу о ней на кобылок, которым не посчастливилось задержаться в его жизни достаточно долго, но в основном она была сама по себе. Когда, взрослея, она стала превосходить в силе среднего земнопони, поползли слухи о том, что, возможно, она и вовсе не его дочь. И вскоре она уже была изгоем общества, рассчитывать ей приходилось только на себя. «Да и пофиг, мне и одной неплохо было. Никто мне не был нужен!» Тогда это было чистейшей правдой.

Но вот полёты ей действительно давались лучше всех, а это, в свою очередь, пусть и ненадолго, вызывало уважение со стороны остальных пони. Когда она была в небе, она была одна. Никто не шептался у неё за спиной, никто не издевался над ней из-за того, что она не была наделена женственностью остальных кобылок её возраста. Только она, облака, солнечное небо и завистливые взгляды других пегасов, которым оставалось лишь мечтать о той скорости и ловкости, с какой она проносилась мимо них, выписывая совершенно мозгоразрывные манёвры. «Хех, ага, я была просто офигенна. А эти выражения их лиц, тогда, пару лет назад, когда я заняла первое место на Состязаниях Юных Летунов. Просто бесценно». Она расплылась в улыбке, перебирая в памяти самые приятные моменты. «Ну что, ребята, теперь я уже не Рэйнбоу Крэш?» Тень обиды, вызванная воспоминанием о её детском прозвище, отступила, стоило ей осознать, что теперь это всё в прошлом.

Летать было легко, легче, чем приземляться. В полёте она была одна, только она и небо. Посадка означала возвращение к остальным пони, пони, которые показывали на неё копытами и шептали гадости за её спиной. Поэтому часто, когда она заходила на идеальную, казалось бы, посадку, в самую последнюю секунду её охватывали страх и сомнения, сбивая с мыслей, что в свою очередь приводило к крушению, зачастую очень болезненному и очень унизительному. Даже после того как она попросила перевода из Клаудсдейла и поселилась здесь, в Понивиле, она периодически заканчивала полёт лицом в грязи, моля Селестию, чтобы никто этого не заметил.

«Уже нет. Рэйнбоу Крэш здесь больше не живёт». Она уже и не помнила, когда в последний раз ей доводилось запороть приземление. С тех пор как они вместе с Леро, точно ни разу. «Ну, может быть, пару раз, пока я заигрывала с ним и вела себя как глупая кобылка. Особенно в тот день, когда он помахал мне, выходя из спа-салона в новой униформе. Было больно».

Теперь приземление для неё означало нечто большее. Теперь она возвращалась к тем, кто любит и понимает её, а не к тем, кто её оскорбляет и отвергает. Мечта всей её жизни наконец-то сбылась. У неё были верные друзья, у неё был табун, у неё наконец-то был кто-то очень дорогой её сердцу... кто-то, кто сделал её жизнь… такой… какой жизнь и должна быть. И все они любили её такой, какой она была на самом деле, а не такой, какой она старалась казаться. Это было всё то, чего она боялась так никогда и не заполучить. То, чего она считала себя недостойной, подпитывая свои детские страхи, о том, что состарится и умрёт в одиночестве, забытая и отвергнутая всеми.

И внезапно, словно она на полной скорости врезалась в стену амбара, на неё снизошло прозрение. Осознание всего того, чему она посвятила свою жизнь. Она была так озабочена тем, что о ней думают окружающие, потратила столько времени и усилий на то, чтобы все считали такой крутой и такой потрясной, что больше её ничто не беспокоило. Она думала только о себе. Я. Я. Я. «Я» — ай, «Такая» — ай, «Дура» — ай. Копытом она вбивала себе в голову каждое слово.

Именно поэтому её никогда бы не приняли в Вондерболты. Ведь они команда, они работают вместе, то есть, по-настоящему вместе. Настолько слаженно, что порой кажется, что это один пони в нескольких телах. И какими бы потрясными ни были её полёты, а они были действительно потрясными, даже когда она отказывалась это признавать, всё же это были сольные полёты. Когда она отрабатывала свои трюки, она всегда делала это одна. Она даже не задумывалась о том, чтобы тренироваться вместе с кем-то ещё. «Ты не командный игрок, Рэйнбоу. Поэтому тебя и выпнули из лётной школы. Ну и еще потому, что ни твой отец, ни его табун не захотели продолжать оплачивать твоё обучение, увидев твои оценки по Технике прикладных полётов и Синхронному летанию. Да и привести Гильду домой тоже было не самой лучшей затеей, столько потом разговоров было о том, что ты связалась с дурной компанией».

Когда она переехала в Понивиль, у неё было весьма своеобразное представление о работе в команде. Пока вся бригада выполняла свою часть работы, она дремала. Когда все заканчивали, она срывалась с места, выполняла свою работу практически мгновенно, не забывая при этом покрасоваться перед случайными прохожими, и успевала ещё немножко вздремнуть до обеда. В конце концов её повысили в должности, но к работе в команде она относилась по-прежнему. Разве что теперь, прежде чем вздремнуть с утреца, она проводила разнарядку со своими подчинёнными, а проснувшись, проверяла выполненную работу и приступала к собственным обязанностям, прежде чем снова отправиться на боковую. Вся её жизнь была кучей свободного времени, посвящённого отдыху, перемежаемого редкими вспышками активности, и ей это очень нравилось. За исключением, пожалуй, работы с документами, Луна и её небесная спутница ей свидетели, она просто ненавидела бумажную работу.

А потом она стала хранителем Элемента Верности. «Пффф, Селестия его знает, почему он выбрал меня». Даже как-то смешно, Верность теперь воплощал некто, отвергнутый всеми ещё в детстве. Но, как бы там ни было, это наконец-то заставило её работать сообща с кем-то. И, к её собственному удивлению, ей понравилось. У них всех были и сильные стороны, и слабые, но они прекрасно дополняли друг друга.

Конечно, порой они просто выводили друг друга из себя, но с кем не бывает? Робость Флаттершай иногда её просто бесила, но она ни за что на свете не смогла бы (наверное) высказать это в лицо доброй пегасочке. Заносчивость Рэрити порой переходила все границы, и это не говоря об её периодических истериках, и Пинки бывала просто невыносимой, когда вела себя… как Пинки. Но она всё равно любила их как сестёр. Пожалуй, даже больше, чем сестёр. У Рэйнбоу были сводные сёстры, но, признаться, свою семью она не любила и вполовину от того, как любила своих друзей.

Но только по-настоящему влюбившись, она поняла, что значит «Мы» и насколько это может быть важнее, чем «Я». Отдать частичку себя кому-то, как это было с Леро, и получить частичку этого кого-то в ответ. В памяти всплыли слова Леро, которые он пару недель назад сказал Твайлайт: «Самое прекрасное на свете, это любить и быть любимым». Твайлайт тогда сразу его поняла, а вот Рэйнбоу это выражение немного смутило. Но теперь на неё вновь снизошло прозрение, будто она врезалась во второй амбар, прятавшийся за первым.

«Ты» — ай, «Просто» — ай, «Долбаный» — ай, «Жеребёнок» — ай, хватит! У неё было всё. Все любили её, её друзья, её любовники. Это не состязание! Они приняли тебя такой, какая ты на самом деле, и ты ответила им тем же. И не надо стараться выглядеть лучше или быть лучше. Это как быть одним пони в нескольких телах, и несколькими пони в одном теле. И… и…

«И, похоже, у меня мозг уже свело. Не, соображалки мне явно не хватает». Она чувствовала, будто что-то пытается вырваться из её головы, прокладывая себе путь через её мозг и дальше к губам. «Давай, Рэйнбоу, у тебя получится». Её губы зашевелились, совершенно не спрашивая, хочет она этого или нет, и слова вырвались из глубин её души прямо в небесную высь.

— Самое главное, в том чтобы быть потрясным, это быть потрясным для всех и позволить им быть потрясными для тебя.

«Офигеть, это я сама так сказала? Чувиха, да это ж круто».

Настало время отпустить всё, что связывало её с прошлым. Помахать на прощание и продолжить путь без груза за плечами. Подумав об этом, она испытала… облегчение, наверное. Словно в ней без единого взмаха крыльев пробудилась её врождённая магия. Она почувствовала такую лёгкость, что, казалось, случайный порыв ветра сейчас подхватит её и унесёт прочь, через холмы и поля. Как будто та ноша, что всю свою жизнь она таскала с собой, внезапно покинула её тело и улетела прочь.

— Прощай, Рэйнбоу Крэш. — Она протянула копыто к небу в прощальном жесте. — Не обижайся, но я теперь не ты. — Нежный летний бриз скользнул по её копыту, будто лишь затем, чтобы забрать с собой призрак её прошлого. — Но всё равно я останусь просто офигенно потрясной, вот увидишь.

Донёсшийся от подножья холма радостный визг снова привлёк её внимание к друзьям, всё ещё резвящимся вокруг неё. Лёгкий хлопок мог означать лишь то, что Твайлайт решила добавить телепортацию в репертуар игрищ. Внезапно в памяти всплыли воспоминания, связанные с лавандовой единорожкой. Несколько недель назад у Твайлайт случился приступ, который она позднее назвала «небольшой переизбыток эмоций», в ходе которого она, как маленькая кобылка, разрыдалась в объятьях Леро. Всё началось с обычного, казалось бы, разговора на следующий день после их возвращения из Кантерлота, а закончилось тем, что Твайлайт будто прорвали переполнявшие её все эти годы страхи и неуверенность.

«Как раз вовремя, — подумала Рэйнбоу. — Если бы она и дальше держала всё это в себе, ей бы точно крышу снесло». Рэйнбоу тогда была в соседней комнате и почти всё слышала; её до сих пор терзали угрызения совести по этому поводу. Она ведь и представить не могла, сколько на самом деле общего у неё и этой единорожки. Они обе были лучшими в своём деле, пусть Рэйнбоу и хвасталась этим немного больше, и на публике обе были очень уважаемыми и уверенными в себе кобылками. Но за всем этим стояло детство, полное одиночества и отчуждения, приправленное пусть и неосознанным, но всё же жгучим желанием доказать всем вокруг, что они чего-нибудь да стоят, показать всем, что они ничуть не хуже остальных.

— Кстати, Крэш, если вдруг встретишь там прежнюю Твайлайт, обними её за меня, ей наверняка очень одиноко. — Она легонько помахала копытом из стороны в сторону, прежде чем опустить его на землю.

Мгновение спустя она снова повернула голову к своим друзьям, как раз в тот самый момент, когда Твайлайт телепортировалась и оказалась прямо перед Лирой, преградив ей путь. Зелёная единорожка встала на дыбы, пытаясь избежать столкновения, чем не преминул воспользоваться Леро. Он схватил Лиру, используя приём, который он называл «захват регби», что с точки зрения Рэйнбоу было чем-то средним между хваткой хищника и предварительными ласками, а потому не могло считаться спортивным приёмом. «Вот, Лира, ты и поддалась. Хм, надо будет запомнить, на всякий случай».

Рэйнбоу мысленно рассмеялась, увидев, как, не успев погасить инерцию движения, вся троица скатилась к подножью холма огромным вспотевшим от погони комом. «Можно подумать, она не знала, чем всё это закончится. Так держать, подруга».

Задыхающаяся куча тел так увлеклась своей игрой, что никто из них не заметил, как, показавшись из-за вершины холма, к ним направилась Эпплджек. Она была нагружена огромными сумками из которых, виднелся футляр скрипки, банджо и множество других немалых размеров предметов.

Фермерша остановилась, с подозрением рассматривая разлёгшуюся у её ног троицу.

— Если б я вас так хорошо не знала, наверное, решила бы, что впору вас водой разливать.

Первой заговорила Твайлайт:

— Ну-у-у, видишь ли, дело в том, что... — быстро наливающееся краской лицо явно говорило о том, что говорить ей мешает не только сбившееся дыхание. Она посмотрела на двух других: — Ну, помогите мне.

Лира смогла лишь улыбнуться во все зубы, Леро же поднял руку с её часто вздымающегося бока и, выкрикнув «Я победил!», опустил её обратно.

— Вот и чудненько, — ответила Эпплджек и, пройдя дальше к костру, стала распаковывать сумки. Обернувшись через плечо к Рэйнбоу, она спросила: — Ты в порядке, сахарок?

Рэйнбоу поднялась, стерев тыльной стороной копыта любую нежелательную влагу, которая могла остаться на её щеках. Оглядевшись, она увидела, как её друзья поднимаются с земли, отряхивая друг друга от травы и грязи, а прекрасный закат, сотворённый Селестией, всё ещё играет красками на горизонте. Повернувшись к своей земной подруге, она легонько улыбнулась, не ухмыльнулась и не расплылась в улыбке, сияющей всеми зубами, а лишь слегка улыбнулась, но улыбка эта была просто исполнена счастьем и удовольствием.

— Да, ЭйДжей, всё хорошо. Спасибо.

И это была чистейшая правда. Всё действительно было хорошо.

Чудак на холме — Конец первой части

 

« Предыдущая глава | Оглавление | Следующая глава »

Оригинал опубликован 2 дек 2012