Автор: SpinelStride
Перевод: badunius
Вычитка: Lunar Mangust, xvc23847
Оглавление
Оригинал
Основная история

Ксенофилия: Продолжение Истории

 

Сокровище Древнего Хранителя

***

По каменистому полу цокали шестнадцать маленьких, но очень острых коготков. Однако дракончик едва их слышал. Нет, он уже не плакал, он просто запыхался. Он просто нашёл вход в пещеру, из глубины которой учуял запах драгоценных камней. Он просто вошёл в неё. И теперь он просто понятия не имел, где находится. Пещера была огромной и туннели, что уходили в глубь горы, были ей подстать. Он просто шёл на запах.

Туннель оказался необычайно длинным, извилистым и, что самое главное — тёмным. Даже драконьим глазам нужно хоть чуточку света, а выдыхать пламя, чтобы разглядеть, что вокруг, он уже замучился. Да, он давно уже понял, что стоило прихватить снаружи что-нибудь, из чего можно было бы соорудить факел. Ну да ладно. Направление он легко мог определить по запаху, а поскольку шёл он на четвереньках, медленно и осторожно, то успел бы остановиться, случись на пути яма или ещё какое-нибудь препятствие. Пол, кстати, был очень ровным, наверное, это какая-нибудь давно заброшенная шахта или что-то вроде того.

Снизу шёл горячий воздух, но дракончик знал про геотермальную энергию. Когда спускаешься глубоко под землю, всегда становится жарко. Наверное, шахтёры наткнулись на лавовый карман. Но он должен бы уже остыть. А что, вполне логично. Наверняка, после выброса осталась куча драгоценных камней и тёплая пещера, в которой можно будет устроить логово. В котором он поселится навечно и...

...И никогда уже не вернётся. Вот тогда она поймёт. Да всё равно он ей не нужен. Ей нужен настоящий помощник, а не маленький дракончик, который любит играть вместо того, чтобы делать записи, и убираться в лаборатории, и готовить еду. Вот пускай и найдёт себе помощника, а он отныне будет просто драконом.

В нос ударил сладкий запах, в кромешной тьме глаза его распахнулись, внезапно накатившая тоска столь же внезапно и испарилась. Быть того не может. Вот это повезло. Неужели огненный рубин? Однажды ему на день рождения подарили маленький кусочек. Но, судя по запаху, этот рубин должен быть гораздо больше. Ну конечно, если был разлив лавы, то после него вполне мог остаться и созреть огненный рубин. Он припустил во весь опор. Вряд ли на пути его окажутся ямы.

Ям и правда не оказалось, зато оказалась стена. В неё-то он и влетел на всём ходу своей головушкой, одурманенной запахом рубина. Он плюхнулся на пол и потёр ушибленную черепушку. Глаза его увлажнились, но плакать он не стал. Хватит, наплакался уже на сегодня, и вообще, он теперь дикий дракон, живёт сам по себе, такие драконы вообще не плачут. Лучше поискать свою добычу. Он принюхался. Рубин был… где-то справа, совсем рядом. Он прижал лапу к стене и пошёл на запах. Тепло, ещё теплее… Вот он!

Лапка его коснулась выступающего из стены самоцвета. Замечательно! Вот только, очень уж крепко он сидел в скале, надо бы его как-то вытащить. Дракончик ухватился обеими лапками за камень и потянул. Тот решительно не хотел поддаваться. Тогда дракончик потянул ещё сильнее, но где уж там. Тогда он попробовал подковырнуть камень коготком. Раздался хруст и, разломившись надвое, камень упал к его ногам. Дракончик плюхнулся на него всем весом.

В ту же секунду свод пещеры озарил сполох пламени, от которого зажглись светильники, подвешенные под самым потолком. Дракончик сощурился от внезапно ослепившего его света. В пещере был ещё один дракон. И дракон этот был большой. Очень, очень большой. Такой большой, что даже самый маленький его зуб был больше нашего дракончика. Дракон был пурпурного цвета, а голову его венчали зелёные шипы. На шее его была огромная золотая цепь, на которой было подвешено крохотное ожерелье с пурупурным камнем, огранённым в форме диаманта.

Без лишних слов дракончик развернулся и протянул исполину половинки рубина. В голове его воцарилась мёртвая тишина. Сейчас он умрёт. И единственное, что может продлить ему жизнь хотя бы на пару секунд — этот камень, который дракон съест в качестве аперитива.

Огромная лапа опустилась и неожиданно легко и аккуратно подняла малыша к одному из не менее огромных глаз. Глаз был больше дракончика. А дракончик был так напуган, что даже описаться от страха забыл. А рубин всё это время был крепко зажат в его лапках.

— Как тебя зовут, сынок?

Вот это голос. Как будто говорила сама гора. Оглушающий. Глубокий. Мощный. Многогранный. Вопрос прозвучал вполне конкретно, но подразумевал явно большее. Дракончик, на всякий случай, решил ответить развёрнуто:

— Меня зовут Коготок. Я сбежал из дому. Я не знал, что это ваше. И мне очень жаль.

— Ну да. Конечно, — произнёс голос. Нет, точь-в-точь как гора: стёсанные ветрами и временем склоны и великая мощь, кроющаяся внутри. — Так о чём же ты жалеешь?

Он хотел было понурить голову, но лапа держала его так, что ему оставалось только смотреть прямо в огромный глаз.

— О том, что взял ваш рубин, и о том, что разбил его, — ответил он и испуганно сглотнул.

— Он был разбит уже давно, а отдал я его ещё раньше, — сказал огромный дракон. — Должно быть, снова настало его время.

— Но если вы его отдали, то как же он снова оказался у вас? — спросил Коготок, разглядывая осколки.

— Ты знаешь величайшую тайну всех драконов? — спросил голос. И в голосе этом слышалось неподдельное любопытство с оттенком ожидания. А ещё — желание поделиться секретом.

На счастье, Коготок знал множество тайн.

— Я знаю, что мы живём тысячу лет, что мы огнеупорны, знаю про Кодекс Благородных Драконов и про Древнего Хранителя, — ответил он, надеясь, что хоть один из ответов, да попадёт в цель.

— Расскажи мне о Древнем Хранителе, — попросил голос.

— Он самый сильный и самый могущественный дракон на свете, он создал Кодекс Благородных Драконов, а жил он ещё во время Первого Золотого Века и… — Коготок вдруг умолк, а затем пискнул: — И я что? Только что разбил один из его камней?

— Очень на то похоже, — согласился Древний Хранитель. — И долго я проспал?

— Очень долго, — прошептал Коготок, — так долго, что теперь о тебе помнят только принцессы. А я встретил одного дракона, которому дед рассказывал, что однажды видел тебя.

— Стало быть, долго, — при всей своей мощи, голос дракона прозвучал необычайно тихо. Он обвёл пещеру лапой и опустил Коготка на пол. — Пришла пора начать с начала.

Коготок окинул взглядом пещеру от пола до высоченного свода. Он увидел золотую оправу, из которой совсем недавно вынул рубин. Над нею в каменной стене были высечены изображения дюжины пони и двух драконес. Работа была настолько тонкой, что в отблесках пламени изображения словно оживали. На другой стене были изображения восьми пони: позади были Селестия и Луна, точь-в-точь такие же, как и ныне, перед ними были шесть кобылок, по две от каждого племени. Одна из них была точной копией той, что была изображена на стене, в которую был вставлен рубин. А на шее её было точно такое же ожерелье, как и у Древнего Хранителя.

На другой стене были изображены три кобылки вокруг странного двуногого существа и маленького дракончика. Две из них — единорожка и пегас — были теми же, что стояли подле Селестии и Луны. А существо напоминало безрогого, тощего, плоскомордого минотавра с огромными руками и очень странными ногами.

— Моя семья, — сказал Хранитель. — Самая первая. Те, кто заботился обо мне, когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас.

От удивления Коготок осел на пол.

— Пони? Тебя... Древнего Хранителя взрастили пони? — На глазах его выступили слёзы. — Но ты же самый драконистый дракон из всех драконов! Не может быть, чтоб тебя вырастили пони!

— Почему же не может, Коготок? — спросил голос.

— Потому что… потому что тогда дракон и не дракон вовсе! Тогда дракон… на половину пони, — Коготок шмыгнул носом. — Как дракон, выросший среди пони… как ему стать настоящим драконом? Это не честно!

Огромные глаза глядели на него сверху вниз. Коготок понурил голову.

— От тебя пахнет мамой.

— Она мне не мать! — воскликнул Коготок. — Она моя хозяйка! Была моей хозяйкой! Я ей не нужен! Ей просто нужно, чтобы кто-то делал за неё всю работу, пока она развлекается! — И тут его осенило. — Но ты же можешь пойти со мной, и тогда мы ей покажем, да? Если ты ей скажешь, что она должна сама всё делать, она ведь не сможет возразить?

— А с чего бы мне это делать, Коготок?

— Ты же Древний Хранитель! Ты же защитник всех драконов, ты оберегаешь их сокровища и всё такое. Ты должен пойти! Если ты скажешь Глимпс, чтоб она меня отпустила, ей придётся меня отпустить!

— Расскажи мне о ней. — Древний Хранитель перевёл взгляд на стену с тремя кобылками и странным существом.

— Она властная, и злая, и не разрешает мне играть! — ответил Коготок с явной обидой в голосе. — У нас всё время не хватает самоцветов, и она не спит всю ночь, и я должен всю ночь быть с ней рядом, и из-за этого я вообще никого не вижу, и вообще, она свой телескоп любит больше, чем меня.

— Ученица Луны, не так ли? — спросил Хранитель.

Коготок ошарашено уставился на него.

— Ты… ты её знаешь? Она… ну да. Она… пробудила меня к жизни. На вступительном экзамене в Школе Магических Искусств принцессы Луны. Уже четыре тысячи лет пони не пробуждала к жизни дракона. — Он снова поник. — И принцесса Луна её любит больше, чем меня. Они всё время шлют друг другу письма, а мне — никогда. Я просто отрыгиваю их. Стань я простым почтовым ящиком, они бы и не заметили.

— Она идёт сюда, — сказал Древний Хранитель. — Она весьма прозорлива. Я прежде не видел, чтобы кто-то путешествовал верхом на лучах звёздного света, а серебряной единорожке это удалось.

— Я не вернусь! Я хочу быть драконом, а не её лакеем! — сказал Коготок и голос его дрогнул. — Ты ведь не отдашь меня ей?

— Она плачет, — был ему ответ.

— Да плевать! — выпалил Коготок. — Пусть поплачет! Пусть подумает над своим поведением!

— Не очень-то благородно, — ответил Древний Хранитель.

Коготок хотел было возразить, а затем поднял взгляд. Если уж кто и был в праве судить, что благородно, а что нет, так это тот самый дракон, что составил Кодекс Благородных Драконов.

— Я не… в смысле… Всё так сложно.

— Так и должно быть. Не было бы сложно — не было бы важно.

— И всё равно, я к ней не вернусь.

— Не спеши. У нас пока ещё есть время. Путь через туннели не близок. Хотя, мы могли бы встретить её снаружи.

— Нет, — отрезал Коготок и повернулся спиной к устью туннеля. — Может, я и не могу помешать ей. Может, это и не благородно с моей стороны, радоваться тому, что она расстроилась из-за того, что от неё убежал лакей. Но я ни за что — и это совершенно серьёзно — не вернусь к ней. Точка.

— Тебе доводилось слышать о Твайлайт Спаркл? — спросил Древний Хранитель и указал на единорожку, изображённую подле Селестии. — Она пробудила меня к жизни. Однажды я тоже от неё сбежал.

Коготок перевёл взгляд на вырезанное в скале изображение.

— Она заставила тебя вернуться?

— Она спасла меня, она извинилась передо мной, а я извинился перед нею, мы уладили наши разногласия, — ответил Хранитель.

— А почему ты сбежал? Она тоже заставляла тебя работать? — спросил Коготок и добавил нахмурившись, — Ленивые пони, и всё-то за ними дракон должен делать. Да?

Огромный коготь легонько коснулся подбородка дракончика.

— Я приревновал её. Она нашла ещё одного помощника, а я решил, что больше ей уже не нужен.

Коготок застыл в изумлении.

— ...То есть, ты сбежал из-за того, что у тебя стало меньше работы?

Пурпурный исполин расхохотался:

— Для меня это не было работой. Это было временем, которое я мог провести с Твайлайт. Я любил её. Любил помогать ей. Да, иногда мне хотелось побольше свободного времени, иногда мы спорили, даже ругались. Но ведь она была моей мамой, и она тоже любила меня.

— А… что с ней случилось? — спросил Коготок.

— Это было очень давно, — тихо молвил Древний Хранитель, — так давно, что пока я спал, успели смениться поколения драконов. А ведь когда я уснул, я уже был стар. С тех пор как мы расстались, у меня было много друзей, много семей. Но тех, кого любил не забываешь, как бы много их не было. — Он протянул лапу и нежно погладил вырезанные в стене изображения кобылок и драконес. — И сколько бы лет не прошло.

— Так ты… ты… теперь одинок? — спросил Коготок и нервно сглотнул. Он опустил взгляд на расколотый рубин и вытянул лапки, предлагая его дракону.

— Одиночество приходит и уходит. Давным-давно, когда я был таким же маленьким как ты, кто-то из моих друзей посоветовал никогда не становиться одиночкой, ведь всегда можно найти новых друзей. Гораздо страшнее остаться совсем одному.

— А разве одиночество — это не когда ты совсем один?

— Нет. Когда ты совсем один, значит с тобой рядом никого нет. Когда ты одинок, значит, что у тебя совсем никого нет. Я никогда не буду одинок.

Коготок окинул взглядом изукрашенные стены:

— Потому что у тебя есть твои воспоминания?

Древний Хранитель вновь расхохотался, на этот раз, пожалуй, даже ещё громче.

— Нет. Воспоминания — это только лишь воспоминания. Я никогда не буду одинок, потому что у меня всегда будет как минимум два друга, — он указал на изображения Селестии и Луны. — Принцессы старше меня. Селестия помогала Твайлайт заботиться обо мне, когда мы оба были ещё слишком молоды. Конечно, они переживут меня. Но я прожил уже столько лет, что разница в нашем возрасте стала совсем несущественной. У меня есть они, а у них есть я. И они знают, что если однажды я им понадоблюсь, они всегда смогут пробудить меня.

— Как же тебе удалось прожить так долго? Драконы, конечно, живут дольше чем пони, но ты ведь и драконов пережил.

Древний Хранитель коснулся лапой своего ожерелья:

— Ты слышал об Элементах Гармонии?

Коготок кивнул.

— Это волшебные артефакты. Принцесса Селестия и принцесса Луна нашли их, когда победили Дискорда в ранние годы своего правления. Они воплощают главные добродетели всех пони. И не только пони, всей Эквестрии. А ещё они продлевают жизнь своим хранителям.

Коготок уставился на ожерелье.

— Так… если ты его снимешь… то тут же рассыплешься в прах?

И снова Древний Хранитель рассмеялся:

— Нет. Просто стану стареть, как и все драконы. А ведь я уже далеко не молод, несмотря даже на воздействие Элемента Щедрости.

Коготок проморгался... А затем ещё раз, и ещё.

— Как дракон может воплощать щедрость? Это же как-то… — он неопределённо взмахнул лапкой. — Не по-драконски? Или… тебе его подарили?

Древний Хранитель уставился на него сверху вниз.

— Быть драконом, значит собирать сокровища. Быть Благородным Драконом, значит знать когда, что и зачем собирать.

Коготок посмотрел на него. Затем на изображения кобылок и драконес на стене. Затем опустил взгляд на рубин.

— Ты подарил его им, тем, кого любил. Но ты пережил их, и поэтому он снова у тебя. Ты сберёг его в память о них.

— И я вновь подарю его тому, кто этого действительно достоин, — согласился он.

— Прости, — прошептал Коготок. — Я не знал. Просто он так вкусно пахнет.

— Как и всегда. Как и тогда, когда я сам был ещё мальцом. Но такова, видать, его судьба — его должно подарить, а не забрать.

— А я… забрал его, — сказал Коготок и сглотнул подступивший к горлу ком. Он кинулся к стене и попытался вставить рубин на место, но тот снова распался на две половинки и упал в его лапы.

— Возьми его, — донёсся голос Хранителя. — Его должно подарить, но подарить его так, как должно, я уже не смогу. Ты сможешь.

— В смысле? — спросил Коготок.

— Скоро поймёшь. Очень скоро. Глимпс уже нашла вход.

— Не пускай её! Видеть её не хочу.

— Не спеши, тебе ещё представится такая возможность, Коготок. — Кончиками когтей он снова поднял его и поднёс к своим постаревшим очам. — Ты увидишь, как она повзрослеет, состарится и умрёт. Увидишь, как воспоминания о ней затеряются в веках и останутся лишь в твоём сердце. Тогда ты вспомнишь о ней. И будешь помнить каждый день всей оставшейся жизни. — Не по-старчески ловким движением он усадил Коготка на широкую ладонь.

Тот молча уставился ему в глаза. Сейчас он впервые в жизни осознал, каково это быть драконом. То есть по-настоящему быть драконом. Ему вдруг представилась Старлит Глимпс, только теперь она была совсем старой. Представился хладный камень, на котором было высечено её имя. И тут дракончик не выдержал и расплакался.

— Быть благородным драконом, значит быть достойным стать частью жизни тех, кто доверился тебе, — молвил Древний Хранитель. — Твоя жизнь — памятник им. То, чему они тебя научат, что подарят тебе, что ты запомнишь о них — вот твоё истинное сокровище. А вещи — это просто вещи. Такова величайшая тайна всех драконов.

Коготок всё ещё плакал на драконьей ладони, когда цокот копыт возвестил о прибытии среброшёрстной единорожки. Едва она увидела своего Любимого Помощника в огромной драконьей лапе, глаза её округлились от страха.

Она проснулась вечером, а он исчез; и всё то время, что она искала его, она ломала голову, что же с ним стряслось.

— П-пожалуйста, отпустите его, — пискнула она. Да уж, секунду назад в её голове эти слова прозвучали куда как отважнее.

Но к великому её удивлению, Древний Хранитель аккуратно поставил дракончика рядом с ней. Коготок изо всех сил обхватил её шею и зарылся мордочкой в её гриву.

— Маленькому дракону нужно больше времени на сон, чем взрослой пони, — прогрохотал исполин. — А ведь однажды и принцесса Луна пала жертвой одиночества в ночи.

— П-простите… — прошептала Старлит Глимпс. — Прости, Коготок. Я не знала, правда не знала, я думала, тебе нравится смотреть на звёзды вместе со мной...

Но дракончик не смог ей ничего ответить сквозь душившие его слёзы, вскоре к нему присоединилась и Старлит Глимпс.

Когда они ушли, Древний Хранитель написал письмо своим друзьям: он сообщил, что проснулся и пригласил их навестить его, слишком уж велик он стал теперь, чтобы лично явиться во дворец.

А Коготок тем вечером подарил Старлит Глимпс половинку Сердца Спайка.

***

От автора:

TQM: Большое спасибо Spinel за эту главу.

 

« Предыдущая глава | Оглавление | Следующая глава »

Оригинал опубликован 23 сен 2013