Заблудившиеся

Клопфик с легким налетом мистики

В Вечнодиком Лесу всегда творятся странные и загадочные вещи. И уж точно никогда не знаешь, кто может там тебе повстречаться...

— Эпплблум! Эпплблу-у-у-у-м! — Прокричала Эпплджек, после чего повернула голову и навострила уши, пытаясь услышать ответ. Но кроме обычного ночного шума Вечнодикого Леса ничего разобрать не смогла. Шумел ветер в листве, поскрипывали стволы деревьев, шелестели кусты, издавали свои звуки ночные обитатели.
— Эпплблу-у-у-у-м! — Еще раз позвала она и снова прислушалась. Ничего. Лес глушил её крик, как будто стволы деревьев вокруг неё были обмотаны ватой, и казалось, что её не было слышно дальше тропинки, по которой она медленно шла, направляясь в самую чащу.
Где-то ухнула сова, вдалеке послышался хруст ветки, пронзительно закричала какая-то ночная птица. Лес жил своей обычной ночной жизнью, воспроизводя массу разнообразных звуков, но ни один из них не был откликом маленькой заблудившейся кобылки.
Эпплджек продолжала продвигаться вглубь леса, медленно шагая по заросшей, почти неразличимой, тропинке. К счастью, ночь выдалась лунной, и, несмотря на глухую лесную чащу, можно было неплохо видеть все вокруг себя и идти не спотыкаясь. За что она уже не раз про себя искренне поблагодарила принцессу Луну.
Кобылка остановилась и снова стала дергать ушами, старательно прислушиваясь к ночным звукам Вечнодикого Леса.
— Вот же ж, гнилые огрызки, — пробурчала она себе под нос. — И чего её сюда понесло? К Зекоре она собралась! Как будто днем времени не было. Ну, погоди у меня! Найду — всыплю как следует!
И тут же её злость сменилась тревогой: найти бы! Хотя она не имела ни малейшего представления куда идти и где искать. Деревья стояли так плотно, переплетаясь ветвями, словно обнимая друг друга за плечи, что казалось невозможным протиснуться между ними, и только лишь эта узенькая, едва заметная, тропка вилась и петляла среди могучих стволов.
Вдруг ей что-то послышалось, и она резко обернулась. Никого. Посмотрела по сторонам, тщательно вглядываясь во тьму между деревьями. Тоже никого. Ей вдруг стало как-то не по себе, и она снова двинулась вперед, стараясь отогнать от себя дурные мысли.
— Эпплблу-у-у-у-м!! — Опять крикнула она, стараясь вложить максимум силы в голос, не только для того, чтобы маленькая поняшка могла бы её услышать, но и чтобы заглушить нарастающее внутри беспокойство.
— Не стоит так громко кричать ночью в Вечнодиком Лесу, — раздался справа от неё низкий голос. — А то мало ли кто может отозваться.
Кобылка встала как вкопанная, лихорадочно вертя головой по сторонам.
— Кто здесь? — Спросила она, изо всех сил стараясь увидеть говорившего.
— И он может оказаться совсем не тем, кого бы ты хотела увидеть. — Спокойно продолжал голос, идущий теперь спереди.
Прямо перед кобылкой на тропинке возник здоровенный жеребец пепельно-серого окраса. Впрочем, при таком слабом освещении трудно было определить его настоящий цвет. «Ночью все пони серы», — вспомнилась Эпплджек странная фраза, невесть где ею услышанная. Она никогда не понимала её смысла: как такое вообще может быть? Они же столько раз были ночью вместе со своими подругами, и те всегда оставались тех же самых цветов. Пинки, например, всегда была розовой — и днем и ночью, а красавица Рэрити всегда белела ярче свежевыпавшего снега.
Жеребец оказался единорогом. Он подошел почти вплотную к Эпплджек, и она, наконец, смогла рассмотреть его полностью. Все-таки действительно серый, словно вываленный в печной золе, а длинная угольно-черная грива, спадала с одной стороны головы и шеи. Высокий, массивный — даже крупнее Биг Мака, сильный. На кьютимарке — три сосны. «Наверное, он лесоруб», — подумалось ей. Но больше всего поражала его улыбка: легкая, теплая, располагающая. Казалось, в ней было скрыто что-то магическое, волшебное, что позволяло чувствовать себя рядом с ним спокойно и уверенно; эта улыбка как будто гипнотизировала, вызывая чувство доверия и безопасности. И все-таки что-то в нем настораживало Эпплджек. А также то, как и откуда он появился. Она определенно не слышала и не видела, чтобы кто-нибудь мог двигаться через подлесок. Даже от её шагов, хоть она и шла по тропинке, слышалось легкое цоканье и шуршание сухой травы под копытами. А двигаясь по кустам параллельно тропинке, шума было бы куда больше. Ничего подобного Эпплджек не слышала, хотя и обладала довольно тонким слухом. Может он просто стоял в этом месте и поджидал её? Эта мысль показалась ей странной, но другого объяснения она найти не могла.
— Вы кто? — Спросила она, подозрительно глядя на незнакомца.
— Я могу с уверенностью сказать, кем я точно не являюсь, — еще шире улыбнулся жеребец. — Я точно не твоя младшая сестра, которую ты разыскиваешь.
Эпплджек вытаращила на него глаза:
— Что? Но как вы узнали?
Он слегка наклонил голову набок и лукаво на неё посмотрел:
— Дорогая Эпплджек! Я отлично знаю тебя и твою сестренку Эпплблум. И если бы ты сейчас шла по Вечнодикому Лесу, крича «покупайте яблочки», я бы, пожалуй, слегка удивился и не знал бы что подумать. Ну а поскольку ты выкрикивала имя своей сестры, то я сделал вывод, что она потерялась, и ты отправилась её искать. Разве не так? — Его улыбка стала просто лучезарной.
Эпплджек вздохнула:
— Да, так... Все верно...
Потом вдруг вскинула голову:
— А вы часом её не встречали? Может, вы знаете где она?
— Ну-у... — Жеребец состроил задумчивую мордочку, воздев глаза к небу, и потирая копытом подбородок. — Думаю, что, знаю. Да, пожалуй, точно знаю.
— Эй, так это ж здорово! — Радостно воскликнула Эпплджек. — Где она? Помогите мне её найти!
Её недоверие к странному жеребцу поубавилось, а его появление здесь уже не казалось ей таким загадочным. «Наверное, он просто слышал о том, что Эпплблум заблудилась, и тоже отправился её искать. А подошел он ко мне навстречу по тропинке, потому я его и не слышала», — подумала она.
Единорог пристально смотрел ей в глаза.
— Моя милая рыженькая поняша, — проговорил он мягким густым баритоном, — ты же прекрасно разбираешься не только в фермерском деле, но и в торговле. Уверен, ты не раздаешь яблочные пирожки всем желающим пони просто так, не правда ли?
— Ах, вот оно что, — пробурчала Эпплджек. Её, начавшая было появляться, симпатия к этому жеребцу резко растворилась, сменившись презрением. — Ну и сколько же ты хочешь?
Он начал обходить её сбоку по кругу, но Эпплджек поворачивалась за ним следом, ни на минуту не выпуская его из поля зрения
— Оу, не я. Ты! Сколько ты хочешь испытать вспышек разноцветных фейерверков? Сколько бурь эмоций ты желаешь ощутить? Сколькими волнами наслаждения ты желаешь быть омыта? Сколько раз ты готова утонуть в океане блаженства?
— Ч-чё?? — Она в полном недоумении уставилась на него, сощурив глаза.
Вместо ответа он наклонился и слегка куснул её зубами за ушко.
Эпплджек дернулась в сторону и вскипела:
— Ах ты червяк яблочный! Так вот ты чё удумал! — До неё, наконец, дошел смысл этих витиеватых фраз. Она взвилась на дыбы: — А ну прочь с моей дороги, или я за себя не отвечаю!
— Как пожелаешь, милая, — полуприкрыв глаза, томно проговорил жеребец и исчез в яркой вспышке телепортации. И тут же появился позади неё, наклонился и нежно поцеловал её в круп.
Эпплджек вскинула задние ноги, намереваясь от души лягнуть в лоб наглого жеребца, так же, как она лягала яблони, сбивая с них яблоки, но так и осталась стоять на передних ногах, не в силах пошевелиться. Она резко оглянулась назад. Рог жеребца светился красноватым сиянием, он крепко удерживал магией её задние ноги в воздухе.
— А, чтоб тебя! — Выругалась она. — А ну пусти! Пусти меня, а то пожалеешь!
— Я уже жалею. Жалею, что не сделал этого раньше, — произнес единорог и магией приподнял ей хвост.
— М-м-м, — протянул он и облизнулся. — Клянусь, это будет слаще самого сладкого яблочного пирога!
Эпплджек изо всех сил задергалась, пытаясь вырваться. Шляпа свалилась с её головы и откатилась в сторону. Единорог поднял магией шляпу и аккуратно надел обратно ей на голову.
— Без шляпы ты, вроде как, и не Эпплджек уже, — рассмеялся он.
Потом притянул её к себе и медленно провел языком ей между ног. Эпплджек резко вздохнула и еще сильней заработала передними ногами, пытаясь вырваться, но единорог оказался на удивление сильным магически, и она ничего не смогла сделать. Копыта лишь взрыхляли землю, а задние ноги так и продолжали удерживаться в воздухе раздвинутыми, а хвост — задранным кверху.
Единорог прилег, чтобы быть пониже, и обхватил губами её вымечко, посасывая его и легонько покусывая.
Эпплджек в отчаянии стиснула зубы и вновь заскребла передними копытами. Но чуть-чуть не рассчитала, и обе её передние ноги уехали назад. Она обязательно чвякнулась бы носом о землю, если бы в этот самый момент жеребец полностью не поднял её магией в воздух.
На секунду она опешила, понимая, что просто висит безо всякой опоры, удерживаемая лишь мощнейшей магией единорога, и это замешательство вытеснило все остальные мысли и чувства из её головы. До этого её терзали негодование и досада, стеснение и стыд, страх и волнение, но все это на мгновение выветрилось, а освободившееся место вдруг начала занимать приятная истома, рождавшаяся где-то внизу живота, и теплыми потоками распространявшаяся по всему телу. Она вливалась в ноги, заставляя их расслабиться после бесполезных попыток вырваться, она вливалась в голову, делая все остальные мысли тусклыми и неважными, она заставляла успокоиться мышцы, позволяя телу отдохнуть, вися в магическом поле, словно лежа в стогу сена.
А жеребец тем временем переключил свое внимание на её раскрывшиеся губки, блестевшие теперь от покрывавшей их влаги. Он жадно впился в них ртом и проник языком внутрь, отчего Эпплджек ахнула на вздохе, а её глаза сами собой закатились. Жеребец принялся орудовать языком, то облизывая её снаружи, то стараясь погрузить язык как можно глубже внутрь, то, поднимаясь выше и лаская кончиком языка её упругое колечко под хвостом, то снова опускаясь ниже, то просто начинал тереться носом между её ног, то вновь возвращался под самый хвост.
Наконец, облизнувшись, он отнял, от неё свою мордочку, блестевшую теперь от её соков, перевернул в воздухе на спину и с удовольствием посмотрел на кобылку. Эпплджек хрипло дышала, приоткрыв рот, глаза будто остекленели, щеки были пунцовыми. Шляпа снова свалилась с неё, но на этот раз он не стал её поднимать. Вместо этого он даже сдернул красную ленточку, стягивавшую её гриву, и Эпплджек, тряхнув головой, разметала свои бело-желтые волосы.
Единорог сел и опустил Эпплджек на землю прямо перед собой, и она увидела его огромный орган, напряженный и нетерпеливо подрагивающий совсем рядом с её мордочкой. Единорог нежно погладил её копытами по голове, откинул назад её гриву и легонько потянул вниз. Эпплджек приблизилась вплотную, но медлила в нерешительности. В ней все еще боролись стеснение с желанием, хотя последнее явно начинало побеждать. Она слегка приоткрыла рот и стала трогать его губами: сначала кончик, потом головку, и, наконец, когда желание победило окончательно, её рот раскрылся достаточно, и она полностью обхватила его. Жеребец протяжно застонал и откинулся назад, а Эпплджек принялась неторопливо двигать головой вверх-вниз, упираясь передними копытами ему в живот. Постепенно она начала ускорять движения, потом снова замедляла, и снова ускорялась, периодически прерываясь на то, чтобы облизать ствол по всей длине, поиграть языком с головкой, и снова заглотить его целиком.
Жеребец мычал и постанывал, весь напрягался и выгибался дугой, пока кобылка работала ртом, помогая себе еще и копытами, а потом, в какой-то момент, подхватив Эпплджек магией, лег на спину, положил её на себя сверху, и снова впился языком ей между ног.
Кобылка, уже мало что соображая, прекратила свои движения, подалась назад, уперевшись крупом ему в мордочку, и хрипло стонала, чувствуя, что её вот-вот накроет. Тьма вокруг, казалось, сгустилась окончательно, и в темноте будто бы вспыхивали разноцветные огоньки, а шум леса слился в один сплошной звон. Впрочем, возможно, это просто звенело у неё в ушах, а цветные искорки вспыхивали в глазах.
И вдруг её всю сжало, словно пружину, внутри все вскипело и начало бить ключом, сотрясая все тело в сладких судорогах. Она вскрикнула, вся прогнулась назад, закусив нижнюю губу, и из неё потекли соки, заливая мордочку жеребца, который, похоже, уже и сам был на грани и только успевал облизываться. Медленно протяжно выдохнув, она повалилась на него, полностью расслабляясь и лишь изредка вздрагивая. В голове звучала какофония звуков, в глазах рябило от буйства красок, но все эти ощущения постепенно тускнели и уходили, дыхание выравнивалось, а сводящие ноги спазмы прекратились. Остался только лес вокруг, луна в небе, и жесткое мускулистое тело под ней.
Чувство реальности стало постепенно возвращаться, и она вдруг осознала, что уже стоит на ногах, а жеребец плавно входит в неё. По её телу пробежала дрожь, и совсем недавно покинувшие её ощущения вновь стали возвращаться, набирая силу, также, как разгораются угли почти потухшего костра от порыва свежего ветра.
Этот единорог оказался не только сильным магически, но и довольно выносливым как жеребец. Он двигался ритмично, глубоко проникая в неё, отчего Эпплджек вскрикивала от каждого толчка. Сколько это уже продолжалось, она не представляла: её шерстка лоснилась от пота, растрепавшаяся грива лезла в глаза, а губы пересохли от частого дыхания. Однако жеребец не только не останавливался, а даже начал ускоряться, при каждом движении вперед издавая глухой рык.
Эпплджек почувствовала, как её снова настигает волна, накатывает, накрывает с головой и уносит в то самое море удовольствия, которое и обещал ей этот странный и непонятно откуда взявшийся единорог. Только сейчас она поняла, что все эти романтические выражения почти буквально отражали суть вещей. То, что с ней происходило, как раз и можно было бы описать как лавину, шторм, гигантскую волну, перемешанные между собой и слитые в одно огромное фантастическое чувство.
Жеребец продолжал двигаться в ней, и каждый новый толчок теперь сопровождался громким хлюпаньем, на шерстку летели мелкие брызги, и блестящие прозрачные капли вытекали из разгоряченной кобылки, бьющейся в экстазе. Сделав еще несколько движений, он вышел из неё и несколько крупных капель тонкой струйкой протянулись до самой земли и упали на траву.
Эпплджек уже не стонала – она только прерывисто дышала; мордочка вся горела огнем, а ноги мелко дрожали, с трудом удерживая её.
Тут её вновь окутало красноватое свечение магии единорога, и она оказалась как будто лежащей на мягком облаке, что позволило ей окончательно расслабиться, потому что стоять на ногах у неё уже не было сил. До такой степени она не уставала даже после самого активного трудового дня, и вот теперь левитация оказалась как нельзя кстати.
Жеребец несколько раз провел копытами по её спине, расслабляя её, потом стал массировать круп, и вдруг Эпплджек почувствовала, как он осторожно, но настойчиво проникает ей под хвост. Её упругое колечко сперва сопротивлялось, но потом, как бы нехотя, растянулось, и его ствол, весь мокрый от её соков, плавно скользнул внутрь. Эпплджек судорожно вздохнула и рефлекторно дернулась вперед, однако магическое поле, в котором она висела, хоть и не удерживало её на месте как раньше, но и не дало продвинуться ни на дюйм.
Жеребец испустил протяжный стон, и сделал пару движений, с каждым разом проникая все глубже. У кобылки широко раскрылись глаза и перехватило дыхание. Для неё это было совершенно новым и необычным, такого раньше ей никогда не доводилось испытывать. Она резко вздыхала при каждом его проникновении, и также рывками выдыхала при движении назад. Ощущения были очень странные, и она не могла бы точно сказать: нравилось ей или нет, но когда жеребец прижался к её спине, и она почувствовала, что он весь дрожит от возбуждения, её вновь стала окутывать эйфория. Осознавая, что жеребцу это доставляет огромное удовольствие – а это легко угадывалось по его хриплым стонам и дрожи всего тела – Эпплджек сама снова сильно возбудилась. А когда он протянул вниз копыто и стал ласкать её вымечко, она вообще «поплыла», чувствуя, что приближение третьей волны экстаза вовсе не за горами.
Стоны двух пони, находящихся в высшей степени наслаждения, звучали в ночи в чаще Вечнодикого Леса. Ветерок обдувал их разгоряченные тела, лунный свет и магическое сияние освещало их обоих, давая им возможность насладиться столь прекрасным зрелищем: жеребец перевернул кобылку на спину, и та, лежа в воздухе под ним и задрав задние ноги, смотрела на его мордочку, в его глаза, в которых горел огонь страсти и удовольствия. Он же, в свою очередь, смотрел на прекрасное тело прекрасной кобылки, наслаждаясь великолепным видом, который никому не может быть доступен в иной ситуации.
Однако, как бы ни был силен этот единорог в сексуальном плане, узкое тугое колечко Эпплджек сделало свое дело. Жеребец громко застонал, резко дернулся, и Эпплджек почувствовала внутри себя разливающийся огонь, словно поток лавы, извергающийся из жерла вулкана, обжигающего её, заполняющего её целиком. В глазах потемнело, и она в третий раз взорвалась фонтаном экстаза, уносясь за пределы воображения.
Жеребец еще несколько раз дернулся и вышел из неё, выплеснув последнюю струю ей на живот. После чего протяжно выдохнул и аккуратно опустил Эпплджек на землю. Свечение магии погасло, и единорог, тяжело дыша, рухнул на землю рядом с ней. Эпплджек чувствовала, как из неё вытекает его густое семя, стекает по основанию хвоста и медленно тягуче капает на землю.
Она лежала на спине, глядя в далекое черное звездное небо, её пульс постепенно возвращался в норму, его удары уже не стучали в голове тяжелым молотом. Вместе с тем, к ней стало возвращаться все то, что ранее было вытеснено из её головы и временно отброшено на задний план.
— Эй, как тя хоть зовут-то? – Хрипло спросила она и сама себе поразилась: надо же – отдалась жеребцу, даже не зная его имени!
— Громко, — ответил тот. – Я появляюсь, когда кто-то заблудился и громко кричит в Вечнодиком Лесу, помогаю, но беру за это плату.
Он улыбнулся своей теплой загадочной улыбкой.
— Твоя сестра Эпплблум тоже громко кричала, и тогда я её…
— Что??? – Заорала Эпплджек и мгновенно вскочила на ноги, но они заплелись, и кобылка, оступившись, чуть было не свалилась набок. Её снова подхватило магическое поле и нежно опустило на землю.
— Вывел из леса, — поспешно закончил единорог, недоуменно глядя на обалдевшую Эпплджек. – Вот уж не ждал, что ты можешь такое подумать!
— А как же плата? Что ты потребовал от неё? – В ужасе спросила кобылка.
— Её платой, дорогая Эпплджек, стала встреча с тобой. Я знал, что ты пойдешь искать её и с нетерпением ждал этого. А твоей платой стало доставленное мне и, надеюсь, тебе тоже, неземное удовольствие! И теперь я готов выполнить свою часть сделки: я действительно знаю, где сейчас Эпплблум.
— Где? – вскинулась Эпплджек.
— Она давно дома – целая и невредимая! Уплетает приготовленный бабулей Смит пирог.
Эпплджек приподнялась и недоверчиво взглянула на единорога:
— Ты говоришь правду?
Мордочка жеребца снова расплылась в обворожительной улыбке:
— Хоть я и не Элемент Честности, но я, также как и ты, никогда не лгу, милая Эпплджек!
— Но откуда ты все это знаешь?
— О-о-о, я много чего знаю! Я даже знаю, что завтра твоя сестра расскажет подругам о своем ночном походе к Зекоре, и им тоже захочется познакомиться с загадочной колдуньей. Вот только это же Вечнодикий Лес, и в нем так легко заблудиться! — Он подмигнул ей. — Но это будет потом. А пока я хочу еще кое-что сделать для тебя – ведь твоя плата была слишком щедрой!
Эпплджек ослепила яркая вспышка, как будто среди ночи разом вспыхнули несколько солнц, а когда свет померк и её глаза вновь смогли видеть, она обнаружила себя стоящей перед воротами своей фермы, чистой и опрятной, словно только что из спа-салона. Её гриву снова стягивала красная ленточка, а на голове красовалась любимая шляпа.
— Эй, сис, — раздался звонкий голос появившейся в дверном проеме Эпплблум. – Ты где пропадала? Я тебя обыскалась! Иди скорей в дом, а то сейчас гроза начнется – видела, как только что свёркнуло?
Эпплджек оглянулась по сторонам, но вокруг никого не было. Медленно подойдя к дому, она становилась перед дверью.
— Эм-м… У тебя все в порядке, сахарок? – Неуверенно спросила она.
— Агась! – Весело откликнулась Эпплблум. – Идем, бабуля испекла большой пирог!
И поняшка стремглав поскакала вверх по лестнице.
— А ты так и не сказал мне своего имени, — тихо прошептала Эпплджек, еще раз оглянулась в темноту ночи и вошла в дом, закрыв за собой дверь.

***
— Свити Белль! – Громко позвала Рэрити, медленно ступая по едва заметной тропинке Вечнодикого Леса. Вокруг сгущались сумерки и белая единорожка боязливо оглядывалась по сторонам. – Ну куда подевался этот несносный жеребенок?! Ох, тут такая густая чаща! Надо бы поторопиться, а то скоро станет совсем темно!
Где-то невдалеке раздался какой-то непонятный стрекот и что-то хрустнуло.
— Свити Белль! – В ужасе взвизгнула Рэрити. – СВИТИ БЕ-Е-Е-Е-ЕЛЛЬ!!!