Автор рисунка — leadhooves

Один человек, шестнадцать Пинки Пай и вкуснецкое розовое понье молоко. Что может пойти не так? Готовьтесь к сюрпризам.

Автор: Standard Namespace
Перевод: Веон
Вычитка: Многорукий Удав, Hariester

Первая часть "Животноводства"

Оригинал
Животноводство 2: Он так затраханStandard NamespaceZhivotnovodstvo-2-on-tak-zatraxan.fb2.ziptrueСкачать FB2

Читать в Google Docs

 

Животноводство 2
Он так затрахан

Фермер готов был поклясться, что ложился спать один.

Ещё даже не успев разлепить веки, он услышал тихое посапывание пони... нет, нескольких пони. Осторожно приподняв голову, он огляделся вокруг, пытаясь понять, сколько из них присоединилось к нему за ночь.

Одна прибилась к нему сбоку, и её тёмно-розовые кудряшки разметались по его груди. Он погладил её переднюю ногу и различил бороздки на копытах, оставшиеся от работы в каменоломне — это была Номер Четыре. Другая свернулась калачиком возле его ноги и громко храпела — Номер Семь. Третья, Номер Девять, лежала рядом с ним на спине, раскинув ноги, и из её набухших бугорков уже сочилось розовое молоко. Он часто сетовал про себя, что у Пинки нет никакого понятия о личном пространстве, но ничего не мог с этим поделать.

Ближайшая Пинки внезапно проснулась, немного его испугав. Её большие голубые глаза резко распахнулись, и губы моментально растянулись в широкой улыбке.

— Вставай — не зевай! Солнце ещё не поднялось, но это не значит, что сейчас не утро, пусть даже за окном темным-темно!

Она потянулась к нему мордочкой и потёрлась своим маленьким розовым носиком о его, а затем соскочила с постели. Другие две, видимо, почувствовали её возню и тоже последовали её примеру.

На них невозможно было сердиться. И это бесило его больше всего.

Фермер спустился на кухню. Девочки уже приготовили ему завтрак. Одна внезапно появилась у него за спиной и протянула фермеру чашку крепкого чёрного кофе.

— Держи!

Свет утреннего солнца блеснул на тонкой оправе её очков.

Он взял свой четверной эспрессо и поблагодарил Первую... и как она только тут очутилась... после чего направился в ванную.

Почистив зубы, он достал из шкафчика с лекарствами небольшую баночку. Глоток кофе унёс по его пищеводу маленькую ромбовидную таблетку голубого цвета — его ежедневную дозу “Виагры”. Подступало то самое время, и ему требовалась вся помощь, какую он только мог получить.

Они уже накрыли стол с таким количеством пирогов, тортов и другой выпечки, что его хватило бы на семерых.

Он огляделся. Девочек не было. Значило ли это, что они вернулись в свои стойла? Или просто наблюдали за ним откуда-нибудь?

Фермер потянулся и постарался на секунду расслабиться, жуя пирог со сливовым повидлом. Девочки сами его сделали. Они были изумительными пекарями.

А вот понятия личного пространства и уединения для них как будто бы совсем не существовали. Было практически невозможно строить планы, которые выдерживали бы постоянный контакт с шестнадцатью гиперактивными поняшками. А когда подступало их время, они становились просто невыносимы...

Неудивительно, что прежний фермер ушёл. Какими бы милыми ни казались девочки, они совершенно не знали меры.

Фермер разыскал своего предшественника сразу же после того, как прошёл первый сумбурный этап собеседования и получил приглашение на вечеринку с названием “Второй этап, и мы все очень надеемся, что это ты, милый”. В совершенно обычный на вид конверт они умудрились засунуть не только приглашение, но ещё и выстреливающее при открывании конфетти и воздушный шарик, наполненный гелием.

При виде прежнего фермера он поневоле ощутил толику мужской зависти: тот оказался видным широкоплечим парнем с короткой светлой стрижкой.

— Они тебе всё рассказали?

Они рассказали. В довольно сухой одночасовой мультимедийной презентации, которую провела для него Первая, объяснялись все тонкости производства Пинки-молока: биологический трюк, необходимый, чтобы вызвать лактацию, непредсказуемые циклы Пинки Пай, их постоянная потребность в ласке и внимании.

Письменный опрос, предложенный ему по окончании лекции для закрепления материала, включал в себя ряд на удивление заковыристых вопросов.

— Хах. Я думал, что завалил тест, но они всё равно пригласили меня второй раз.

Не исключено, что прежний фермер был выбран скорее за тело, нежели за ум и смекалку, подумал про себя его будущий преемник.

— Они милые, они весёлые, но от них реально на стенку лезешь. Честно предупреждаю, чувак. — Лицо прежнего фермера стало немного грустным. — И ещё одно: никогда, ни за что не давай их циклам совпасть. Они тебя на клочки порвут.

Он остался выпить ещё пару банок пива и послушать истории бывшего фермера.

Хорошенько выспавшись к следующему утру, он всё же проснулся в лёгких сомнениях по поводу того, стоит ли соглашаться на эту работу. Когда он подъезжал к ферме, Пинки беззаботно прыгали по своему пастбищу. Завидев его, они повернулись и начали весело ему махать, радостно крича и посылая воздушные поцелуи. Множество пар голубых глаз провожали его всё время, пока он не припарковался и не зашёл в дом.

Первая уже ждала его внутри с широкой улыбкой и толстой пачкой бумаг.

— Мне нужно, чтобы ты прочёл и подписал эти бумаги, прежде чем мы продолжим процесс приёма на работу.

Он пробежал глазами простыню стандартных юридических формулировок, пока Первая тарахтела, заверяя его, что все эти бумаги — простая формальность.

— Я, нижеподписавшийся, подтверждаю, что был предупреждён о том, что мои должностные обязанности будут включать в себя действия сексуального характера. Я выражаю полное согласие на участие в любых действиях, перечисленных в Приложении A, которые могут потребоваться для проверки моей пригодности к данной должности и освобождаю Ферму от любых претензий, включая иски за сексуальное домогательство...

Первая чуть не хихикнула, когда он подписал бумагу, и едва слышно произнесла: “Ох божечки”. Её очки, говорливый характер и серьёзность скрадывали сходство с другими Пинки, но фермер отметил, что ходит она, как и они, вприпрыжку, когда кудрявая розовая пони подскочила к книжной полке и нажала скрытый переключатель.

Часть стены отодвинулась, обнажив металлические двери лифта. Первая заскочила внутрь и поманила будущего фермера за собой. Двери автоматически закрылись, и они начали опускаться.

Первая буквально вибрировала от нетерпения, не переставая оживлённо болтать:

— Подземный комплекс под зданием фермы строился как лабораторная зона и центр управления системой видеонаблюдения, большую часть которой спроектировала я сама...

Ей было просто необходимо продолжать говорить. Цикл Первой достиг своего пика этим утром, так что сосредотачиваться на чём-то другом ей было уже сложно.

Закрытое пространство лифта наполнилось сладковатым, немного пряным запахом, пока  они ждали. Первая понемногу придвигалась всё ближе и ближе к нему, и к тому времени, когда двери лифта наконец разошлись в стороны, уже едва не тёрлась об него бочком. Перед ними открылась большая подземная пещера, напоминавшая декорации к старому шпионскому фильму.

— Поздравляю! Ты прошёл до последнего этапа испытаний!

Из труб под потолком посыпалось конфетти. Кандидат отвлёкся, что не ускользнуло от внимания Первой.

— Сейчас я определю уровень твоей выносливости, решительности и... — она подкралась к нему сзади и занесла передние копыта, — ...щеко́тливости!

Первая щекотала будущего фермера немилосердно, а когда он с хохотом повалился на землю, объявила:

— О-о, ты нам подходишь!

Молниеносно расстегнув и выдернув из его брюк ремень, она отскочила на пару шагов, держа добычу во рту:

— У меня твой ремень!

Он кое-как поднялся на ноги и побежал за розовой попрыгуньей. Она уклонялась, уворачивалась и прыгала как заведённая, заставляя его постоянно менять направление.

В ходе этой безуспешной погони с фермера свалились штаны, и он упал на пол, запутавшись в них ногами.

— ”Плавки”? — воскликнула она, увидев его трусы. — Замечательно!

Штаны сползли до самых лодыжек. Не став подбирать их, фермер сбросил их с ног и бросился за Первой. Та упала на землю и перекатилась под ним на спину. Фермер засмеялся, прижался ртом к её животику и от души дунул в него, вынудив пони истерически засмеяться.

— Эй, так нечестно! — притворно надулась она.

Её глаза блестели из-под полуприкрытых век, и теперь он мог ясно почувствовать, какой тёплый и мягкий у неё животик. Улыбаясь с ней вместе, фермер запоздало понял, что этой милой маленькой поняшке всё-таки удалось его соблазнить. Какой-то миг что-то в нём ещё сопротивлялось, но вот последние оплоты рухнули, и он поцеловал Первую, которая тут же, не стесняясь, запустила язык в его жаждущий рот. Они катались по полу, целуясь и обнимая друг друга, и он зарывался лицом в её мягкие розовые кудряшки.

Положив копыта на его плечи, она мягко подтолкнула его вниз, широко раздвигая задние ноги.

— Пришло время для устного экзамена!

Розовый цвет её шёрстки почти сливался с цветом её слегка набухших губок. Пинки положила копыто себе на лобок и немного оттянула его, открывая пухлый маленький клитор, видом и размером похожий на карандашную стирательную резинку.

Он встал на колени и склонился над её жаждущей внимания киской. Пони тихо пискнула и закрыла глаза, чувствуя его тёплое дыхание на своём самом чувствительном месте.

— Да... не спеши и подразни меня хорошенько...

Он принялся целовать её киску, снова и снова прикасаясь к ней губами, затем высунул язык и провёл им по её щёлке от основания и почти до самой пуговки наверху, обогнул её кончиком языка по кругу, а на обратном пути вошёл им в щёлку, мягко разделив внутренние губы и проведя между ними языком.

— О... оу... не так быстро... только не останавливайся... — сказала она между глубоких вздохов.

Сделав ещё несколько кругов, он снова раздвинул её внутренние губы языком и с силой надавил им, проникая в неподатливую, но уже очень влажную дырочку, чем вынудил извивающуюся перед ним пони резко вскрикнуть.

— О-о-у... ещё рано... сначала помоги мне как следует расслабиться...

Фермер провёл языком вверх, к клитору, и от души лизнул его, заставив Первую издать приглушенный вскрик. С ещё большим напором он принялся лизать её розовый бугорок широкими движениями языка. Поняшка извивалась в умопомрачении, её голова моталась из стороны в сторону, пачкая гриву в пыли, очки соскочили с её носа. С каждой секундой она дышала всё более глубоко и порывисто.

— Чудесно... чудесно... а-ах, прошу, ещё... а-а-а...

Отвлёкшись на секунду от клитора, он решил снова попробовать запустить язык в её сладкую сочную дырочку. На этот раз она оказалась гораздо более податливой и жадно приняла в себя его язык. Фермер стал двигать им вперёд и назад, словно бы трахая её, пока поняшка не выгнула спину и не издала долгий пищащий стон.

Почувствовав, что Пинки кончает, он сладострастно замычал. По его подбородку побежал ручеёк Пинки-сока, капая с него вниз и впитываясь в её хвост.

К этому моменту член фермера был уже нестерпимо твёрд. Он поднял глаза от розовой понячьей киски и поглядел в лицо мило улыбавшейся ему Первой. Кудряшки её гривы и хвоста почти совсем разгладились от пропитавшего их пота, а знойный взгляд её голубых глаз чуть ли не обжигал. Под присмотром этого неотрывного взгляда фермер поднялся и начал снимать трусы.

Как только его упругий пенис выскочил из трусов, она села, протянула к нему копытце и осторожно тронула головку.

— Бу-уп, — мягко произнесла она, облизывая губы.

Откинувшись на спину, она широко развела бёдра, открываясь перед фермером во всей красе.

— Хороший жёсткий трах, пожалуйста. Сегодня я прямо вся горю...

Она была права. Тёплая обволакивающая влажность между её ног впустила его ствол без малейшего сопротивления. Первая была болтуньей, каких поискать, но теперь единственными внятными звуками, которые вырывались из её рта, были только гортанные хрипы и тихие взвизгивания. Всё, что она в тот момент могла делать, это просто лежать под ним, пока он увлечённо её долбил.

Рывки фермера становились всё быстрее, и Номер Один закрыла глаза, резко выгибая спину, когда её тело вновь охватил оргазм. Слегка отдышавшись после этого, она вознаградила фермера чуть опьянелым, но счастливым взглядом.

Последний глубокий рывок, и вот уже его семя изливается внутрь поняшки. Она слегка поёрзала крупом навстречу ему, чувствуя, как жидкость человека наполняет её. Ей сейчас столько всего хотелось сказать ему, но увы, дыхания хватало только на два слова:

— Ммммм... ты принят.

Как потом выяснилось, Первая была ещё сравнительно сдержанной Пинки.

Утренняя процедура была не столь хаотичной, как могло показаться на первый взгляд. Девочки выбрали себе отдельное стойло для дойки и каждое утро выстраивались в очередь возле него. У Фермера был при себе список, чтобы проверять, не забыл ли он кого-нибудь из своих Пинки.

Самая большая проблема с дойкой Пинки Пай состояла в том, чтобы заставить их стоять смирно достаточно долгое время. Номер Один нашла решение: специальный аппарат, который удерживал их на месте набором зажимов, пока фермер делал свою работу.

Номер Пять была сегодня первой в очереди. Как только аппарат защёлкнулся на ней, она повертела своим розовым крупом и засмеялась:

— Шлёпни меня по попке!

Он вымыл руки и стал протирать вымечко Пятой, пока та без остановки тарахтела, расписывая ему технические детали приготовления особо рассыпчатого песочного теста, и от нетерпения вертелась в зажимах не переставая.

Поняшка ярко и широко улыбнулась, поглядев на свой удой, и фермер нажал на кнопку. Номер Пять упрыгала по своим делам, а на её место встала Номер Девять. Аппарат клацнул, защёлкиваясь на очередной пони.

Номер Девять нуждалась в дойке как никакая другая Пинки. Её розовые бугорки так и просились, чтобы он к ним прикоснулся. Пока он доил её, она рассказывала ему шутки про "тук-тук" под бойкое журчание струек густого розового молока из её сосочков.

Она поцеловала его в щёку на прощанье, и её место заняла Номер Четыре. Четвёртая приближалась к окончанию периода лактации и потому чувствовала себя немного болезненно. Фермер тщательно проверил, нет ли у неё покраснений или следов раздражения, но Пинки, похоже, была в хорошей форме.

Четвёртая была сравнительно тихой Пинки, любившей собирать камни. Сегодня она радостно делилась с ним новостями об окаменелости, которую нашла в своих раскопках на западном пастбище. Фермер подозревал, что пришла она больше ради компании, чем ради чего-нибудь ещё. Она даже не ёрзала в зажимах так, как другие.

Четвёртая потёрлась об него мордочкой, и фермер в ответ потёрся об неё щекой.

Трудно было не любить девочек. Он отвернулся на пару секунд, чтобы отметить Пятую, Девятую и Четвёртую в своём списке.

Остаток утра был наполнен розовыми вымечками, розовым молоком, скачущими розовыми пони, прыгучими розовыми понячьими нежностями, бесстыдным поньим флиртом и неслыханно нахальными предложениями от всё тех же розовых поняшек. Даже когда Пинки не были в охоте, они всё равно думали о сексе.

Он вымыл натруженные руки и ещё раз прошёлся по списку. Тринадцатая и Шестнадцатая пока ещё не появлялись. С Тринадцатой всё было ясно, но вот Шестнадцатая...

Взяв с полки бинокль, он вышел на улицу и стал методично обследовать небо. Она должна была быть где-то поблизости.

Проклятье.

Он опустил бинокль, и его глаза тут же накрыла пара белых копыт.

— Сюрприз! — прошептал ему на ухо тихо хихикающий голос.

Номер Шестнадцать была белой пегаской с пышной золотистой гривой и хвостом. Заходя в стойло, она повиляла бёдрами перед фермером.

Зажимы защёлкнулись на ней, и фермер начал проверять Шестнадцатую. Когда он аккуратно протирал её маленькие белые холмики, её крылья раскрылись, а на вершине каждого холмика показалось по маленькому светло-розовому бугорку. Шестнадцатая хихикнула и закусила губу.

Она тоже приближалась к концу периода лактации. Всё время, пока фермер доил её, она нежно покусывала его за ухо. Когда он её отпустил, они обменялись долгим влажным поцелуем, и разрумянившаяся Шестнадцатая упрыгала за дверь, чтобы снова вернуться на облака над фермой.

Оставалась только Номер Тринадцать.

Тринадцатая немного пугала его. Она была слегка темнее остальных пони, а её волосы по большей части оставались прямыми. Временами она смотрела на него с пугающе хищным блеском в глазах.

Сейчас как раз наступило её время. Она была на пике охоты.

Её шутки поначалу были довольно безвредными: маленькие розыгрыши, вроде подсыпания соли в сахарницу (теперь он пил кофе без него) или связывания шнурков на его ботинках (в ответ он купил пару ковбойских сапог).

Он был с ней несколько раз. Она вела себя пугающе грубо и в большинстве случаев оставляла ему пару синяков.

Тринадцатая предпочитала держаться особняком. Другие Пинки время от времени навещали её.

От постоянного недостатка уединения и избытка внимания со стороны Пинки фермер начал испытывать лёгкую паранойю. Эта паранойя приняла особенно зловещий оттенок, когда он задумался о тех скрытных визитах, которые девочки наносили Тринадцатой. Очень уж просто было представить, что она вместе с ними строит против него какие-то козни.

Всё-таки хорошо, что девочки были такими ласковыми. Большинство из них превосходно умело обращать раздражение в смех. Иногда ему бывало стыдно за свои страхи. Иногда.

Сверху послышался резкий свист. Фермер с запозданием понял, что слишком увлёкся своими мыслями и забыл смотреть по сторонам, когда заворачивал за угол южного стойла. На него налетело по меньшей мере восемь розовых вихрей и сшибло с ног.

Спонтанные оргии были обычным делом на ферме, полной скучающих сексуально озабоченных Пинки Пай. Оставалось только жалеть, что он не испытывал в этот раз большего энтузиазма.

Шаловливо смеющиеся розовые пони прижали его руки и ноги к земле. Номер Два уселась к нему на грудь и поглядела на него искрящимися глазами, поглаживая его затянутым в латекс копытом.

— Она хочет, чтобы мы приготовили тебя.

Двое других уже стягивали с него штаны. Вторая развернулась и залезла мордочкой к нему в трусы, мастерски извлекая уже напружиненный член губами и языком.

— О-о! — Вторая улыбнулась его эрекции и слегка тронула головку копытцем. — Буп! — нежно и соблазнительно прошептала она, глядя, как член покачивается у неё перед носом. Она провела языком по его головке и повиляла бёдрами. — Время веселиться!

Её энтузиазм был так заразителен. Он просто не мог устоять перед этой милой розовой попкой.

Внезапно вид на ляжки Второй ему загородила Первая, неожиданно накрыв его лицо крупом и принимаясь тереть своей влажной горячей щёлкой об его нос и губы. В то же время Номер Два начала бойко раскачивать головой, массируя его ствол губами и ловко обвивая его языком.

Фермер высунул язык, пытаясь нащупать заветную кнопочку Первой, и её радостный писк оповестил его, что ему это удалось. Придерживая копытом сваливающиеся с носа очки, она начала припрыгивать, мягко тыкаясь крупом ему в лицо, так чтобы его язык входил и выходил из её влажной киски.

Пока Вторая сосала его член, две другие Пинки, державшие его ноги, взяли в рот по яичку и стали бережно массировать их ловкими губами. Одна из них оседлала его голень и принялась бодро тереться об неё своей влажной щёлкой.

Другая Пинки перекатилась на бок, освобождая его руку, и направила пальцы фермера к своему клитору. Пока он щекотал её, Вторая делала ему “глубокую глотку”, издавая гортанные хрипы. Соки Первой потекли по подбородку фермера. Её движения замедлились, и она плотно обхватила его язык своими мягкими стенками.

Вторая выдернула изо рта его пульсирующий член:

— Несите книгу рекордов, сейчас я буду бить время Седьмой!

Довольная Первая скатилась с его лица, вздохнула и, нежно улыбаясь, поглядела на фермера полуприкрытыми глазами. Номер Семь взяла таймер и кивнула Второй.

Вторая уселась на него задом-наперёд, подразнила немного его головку влажной маленькой дырочкой, а затем опустилась на него всем своим весом, разом вгоняя его внутрь на всю длину, и довольно замычала, когда он наполнил её, раздвигая влажные тугие стенки.

Сжав его поплотнее, она начала скакать, то принимая его в себя так глубоко, как только возможно, то снова выпуская, так что внутри оставалась одна головка.

Вторая не была в охоте, но ей это было и не нужно. Она любила трахаться, и ей очень нравилось соревноваться с другими девочками, кто быстрее заставит фермера кончить. Она уже не могла держать его так крепко — он стоял твёрдо и прямо, и как же приятно было просто немного его отпустить — так что она решила компенсировать это, прибавив скорости.

Она работала бёдрами всё быстрее и быстрее, и вместе с этим всё быстрей становилась череда звуков её хлюпающей киски.

Он был уже почти готов.

Она резко опустилась на него, снова вгоняя в себя всю его длину, и сжала изо всех сил, продолжая мелко скакать. Он больше не мог сдерживаться, и его член, содрогаясь, запульсировал внутри неё, выбрасывая сгустки спермы.

— Одна минута двадцать три секунды. Даже близко нет!

Фермер лежал усталый и словно бы захмелевший после оргазма.

— Эй, Тринадцатая, я накачала для тебя его насос!

Другие Пинки расступились, пропуская Тринадцатую.

— Так, девочки, разойдитесь. Теперь он мой.

Её бледно-голубые глаза холодно смотрели на него из-под тёмно-розовых прядей её гладкой гривы. Она не хмурилась, но и не улыбалась.

Он попытался подняться, но Тринадцатая тихо прорычала:

— Лежи смирно, шлюх.

Она забралась на него сверху, и он ощутил на своей коже тёплое дыхание из её ноздрей.

— Пахнет от тебя номер-первской пиздой. Ах ты грязный маленький пониёб. Надеюсь, ты хотя бы накончал ей в лицо? Она тебе дала?

Он уже собирался ответить, но тут она подняла переднее копыто, и он невольно дёрнулся в сторону от неё. Тринадцатая нахмурилась:

— Что? Хочешь, чтобы я подубасила тебя для начала?

Её мордочка почти касалась его губ. Передним копытом она небрежно ткнула в его поникший член.

— Тебе что, не нравится твоя Пинки Пай?

Её глаза едва заметно тронуло грустью, а голос немного дрогнул, когда она произносила этот риторический вопрос.

Она коснулась его губ, и её язык закружился у него во рту. Фермер почувствовал, как она навалилась ему на грудь, отчего-то вдруг расслабившись. Поцелуй продолжался и продолжался.

Пока их языки сплетались между собой, фермер поднял руки и обнял её. Что-то похожее на всхлип вырвалось у неё из груди.

Она разорвала поцелуй и вырвалась из его рук, глядя ему в глаза с бессмысленным выражением и приоткрытым ртом. Что-то похожее на улыбку тронуло уголки её губ. Он протянул к ней руки, чтобы снова погладить её по плечам, но она грубо оттолкнула их и хмуро уставилась на него.

— Что это ты себе удумал?

Она поставила копыто ему на грудь и, опираясь на него, опустила голову, чтобы лизнуть его по члену. Тот стал немного твёрже, и она, развернувшись, уселась фермеру на грудь.

— Хм. Я смотрю, тебе нравятся кобылы.

Он не мог видеть её лица, но губы её киски были набухшими и чуть приоткрытыми, и между ними блестела влага. Фермер подумал, что, может быть, стоит приподнять голову и лизнуть её, однако она сидела немного далековато, чтобы можно было достать до неё языком.

Язык Тринадцатой скользил по его члену, неуклонно пробуждая в нём эрекцию.

— На вкус ты как Номер Два.

Он не вполне понял, что именно она хотела вложить в эти слова. Была ли это... грусть? Ревность?

Она отклонилась назад, крепко прижимая его крупом к земле. Ему стало трудно дышать. Номер Тринадцать тронула копытом его член, и когда он закачался перед ней из стороны в сторону, тихонько прошептала: “Бу-уп”.

Фермер почувствовал, как её тело напряглось. Что-то было не так, и он чувствовал себя совершенно беспомощным. Не только потому, что Тринадцатая прижимала его к земле, но и из-за той горечи и злобы, которые он ощущал в её сердце. Даже в самый солнечный день любая Пинки могла вызвать неслабое чувство вины вовремя оттопыренной нижней губой и парой больших, полнящихся слезами голубых глаз. Разочарованная или огорчённая Пинки буквально сдувалась, и несколько раз, когда фермер видел это своими глазами, ему казалось, что он даже слышит звук, как будто из шарика выпускают воздух.

Агрессия Тринадцатой пугала его. Он не знал, что ему делать. Прервать их встречу, рискуя внушить Тринадцатой чувство отвергнутости? Похоже, она уже была в полушаге от насилия. Продолжить, рискуя разворошить запутанный клубок эмоций, лежащих на душе розовой пони?

Временами он думал, что начинает понимать, почему его предшественник сдался. Порою это казалось просто непосильной задачей.

Она сидела, повернувшись к нему спиной. Ему было не видно её лица. Нельзя было понять, что она сейчас чувствует.

Опасения за свою безопасность делали всё только хуже. Ему и так было не по себе...

— Упс. Кажется, я его убила.

Его эрекция была уже безнадёжным случаем. Пожив немного с девочками, он был готов практически ко всему, но то, что происходило сейчас, не было нисколько не приятно, и из этого не могло получиться ничего хорошего ни для него, ни для неё.

Тринадцатая приняла решение за него: отвергнутость.

Она сорвалась и побежала, и фермеру даже показалось, что она плакала, хоть в этом он не был вполне уверен. Пару минут он лежал, пытаясь отдышаться и собраться с мыслями.

— Что это ты тут разлёгся!?

Это сказала Номер Три. Все Пинки были энергичными, однако Третья со своими дух захватывающими эмоциями и пылающей страстью создавала вокруг себя какую-то особую ауру, как огонь создаёт вокруг себя жар. Она была не просто гиперактивным розовым комочком хаоса, как остальные, она была ожившей силой природы.

— Нельзя просто лежать здесь и ждать, что всё разрешится само! Ты должен встать и сам всё исправить! — Она встала на задние ноги и протянула в его сторону копыто. — Надень штаны и сделай это!

С этими словами она отдала ему джинсы. Фермер постарался не отвлекаться на мысли о том, как девочки держат предметы копытами, и стал поскорее натягивать трусы.

Тем временем Номер Три продолжала:

— Конечно, обычно мы хотим, чтобы ты снял штаны и сделал это, но сейчас особые обстоятельства! Но вот что я тебе скажу: когда ты одолеешь все тяготы и невзгоды, знай, что я буду ждать... ждать тебя!

Её захлестнула волна эмоций, и она практически закричала:

— И тогда мы снимем с тебя штаны и вместе! Сделаем! Это!

Она резко вскинула копыто в зенит, словно ставя финальную точку, затем развернулась, озорно подмигнула ему и упрыгала прочь.

Он знал, что она права. С Тринадцатой надо было что-то делать. Одна из его Пинки сердилась, печалилась и страдала, и он должен был принять меры. Говорить с ней сейчас было бесполезно, от этого стало бы только хуже, но это главным образом потому, что он понятия не имел, что ему нужно сделать, чтобы она снова почувствовала себя счастливой.

Первым делом надо было понять ситуацию. Он вернулся в дом и начал осматривать книжные полки в поисках кнопки, открывавшей проход в центр видео-наблюдения Первой.

Кнопка оказалась рядом с окаменелой раковиной улитки, которую Четвёртая нашла на своих раскопках. Ему тут же вспомнилось, как она сияла, когда принесла к нему эту находку в корзинке. У них у всех бывали эти моменты заразительной радости и энтузиазма, которые могли буквально смести и сбить с ног. Казалось, самым главным из врождённых инстинктов Пинки было заставлять всех вокруг улыбаться: улыбаться их проделками, или просто улыбаться тому, что они делятся своей радостью с тобой.

Час спустя фермер нашёл архивы видеозаписей. Где-то в какой-то момент времени с Тринадцатой что-то произошло. Было несложно представить, что это он сказал или сделал что-то, что ранило её, особенно когда он ещё только приспосабливался жить в окружении розовых пони.

Диск с записью его первого дня на ферме опроверг эту гипотезу. Тринадцатая хмуро буравила его взглядом, пока Первая, Третья, Седьмая и Шестнадцатая показывали ему ферму.

Он поглядел на большое собрание дисков с записями его предшественника. Может быть, это он чем-то обидел Тринадцатую? Не потому ли он ушёл?

Первым барьером, который ему пришлось преодолеть, было ощущение постыдного вуайеризма, исходившее от перспективы рыться в записях, предшествовавших моменту его приёма на работу. Это было совсем не его дело, а даже наоборот — часть личной жизни его предшественника.

Нет. Номер Тринадцать страдала, а значит это было очень даже его дело. Фермер решительно взял диск и вставил его в привод.

На нём оказалась запись дня рождения. Все Пинки были в сборе.

Прежний фермер был здоровенным детиной, бывшим рестлером и бодибилдером. Нынешний фермер пересчитал пони, резвившихся по всему экрану и остановил видео, когда все они были в кадре. Он не смог узнать Тринадцатую. Фермер пересчитал их ещё раз: пятнадцать розовых пони и одна белая пегаска.

— Да где же она, чёрт возьми? — произнёс он вслух.

— Тринадцатая сидит у него на коленях.

Фермер обернулся и увидел Одиннадцатую, сидевшую недалеко от него с шляпкой-зонтиком, небрежно напяленной на голову.

— Она очень, очень любила того парня.

Тринадцатая выглядела и вела себя на этом видео совсем не так, как сейчас: кудрявая прыгучая Пинки, как и все остальные...

Он спросил Одиннадцатую, не случилось ли чего-нибудь в то время, но та уже увлечённо рылась в пачке дисков.

— Не. Они всегда хорошо ладили. Но тебе стоит взглянуть вот на это.

Она указала на диск с надписью “Прощальная вечеринка”.

Он стал смотреть. Одиннадцатая переключила почти на самый конец.

Его предшественник укладывал последние чемоданы в багажник машины. Одна пони сидела, глядя на него, и из её глаз текли слёзы. Подруги сгрудились вокруг неё, пытаясь её утешить.

Её волосы “сдулись”, когда автомобиль отъезжал, и фермер впервые узнал в ней свою Тринадцатую.

— Мы пытались её утешить, но она очень тяжело это переживала. Ты... как думаешь, сможешь ей помочь?

На мгновение его охватил стыд за все прошлые подозрения по поводу встреч других Пинки с Тринадцатой за его спиной. Они пытались помочь подруге. Они делали всё, что могли, чтобы ей стало лучше.

Фермер обнял Одиннадцатую. Теперь он знал, что надо делать.

Телефонный звонок вышел очень неловким, но вскоре с приготовлениями было покончено, и он послал Шестнадцатую слетать за Номер Тринадцать.

Она ждала его возле машины. Он открыл перед ней дверь, и она запрыгнула на переднее сиденье.

Тринадцатая хмурилась, садясь в машину, и хмурилась, когда он выехал с фермы, проехал по грязной грунтовой дороге и свернул на автостраду. Она временами бросала на него косые взгляды, но неловкая тишина между ними продлилась до самого момента, когда он нашёл нужный съезд к спальному району.

— Что мы здесь делаем?

Он улыбнулся Тринадцатой и погладил её по щеке. Она не стала возражать, но недовольно отвернулась. Фермер подозревал, что Тринадцатая прекрасно знала, куда они едут.

Они вместе подошли к парадной двери дома и позвонили. Здесь их ожидал сюрприз: дверь открыла женщина с бледно-золотистыми кудрями и до странности знакомой причёской.

Тринадцатая обменялась с ней ледяным взглядом.

— Дорогой! Тут эта шал-...льная лошадь хочет тебя видеть. — Голос у неё был совсем не радостный.

Когда бывший фермер спустился по лестнице, лицо Тринадцатой озарила счастливая улыбка. Он опустился на колени и обнял розовую пони, которая тут же начала всхлипывать и обливаться слезами.

— Милая, оставь нас на время.

Женщина нахмурилась, но не проронила ни слова и повела нынешнего фермера в гостиную.

— Давайте я принесу вам кофе, пока мы ждём.

Из кухни, где говорили прежний фермер и Тринадцатая, донеслось несколько неясных громких слов, а через пару минут женщина вернулась с двумя чашками кофе.

Следующий час они сидели в неловкой тишине, смущённо улыбаясь друг другу, и пили кофе мелкими глотками. Ему стало любопытно, какой она была в других, не столь напряжённых обстоятельствах. Сейчас она казалась ему очень встревоженной.

Дверь кухни открылась, в комнату вошли бывший фермер с Тринадцатой и напоследок обнялись. Женщина поспешила подойти к мужу, а Номер Тринадцать мрачно потрусила к своему фермеру.

— Пошли отсюда.

Было видно, что она плакала.

Они попрощались с хозяевами дома и начали долгую поездку назад. Тринадцатая подняла глаза, глядя куда-то мимо него:

— Спасибо, что попытался. Он... объяснил мне, почему ушёл. Я всё это время думала, что это из-за того, что я слишком липучая, а на самом деле ему трудно было справляться с ведением дел на ферме. И теперь у него другая...

Фермер на секунду засомневался: а не сделал ли он ещё хуже?

— ...но он заставил меня пообещать одну вещь. Обещать, что я дам тебе шанс... Ты не мог бы остановиться?

Он съехал на обочину и почувствовал, как розовое копытце гладит его бедро. Фермер посмотрел на Тринадцатую. Она улыбалась из-под своей длинной прямой чёлки, а её голубые глаза сияли.

— П-прости, что я сейчас не кудрявая и не прыгаю от радости. Наверное, я буду скучать по нему всю оставшуюся жизнь; грустить, что его потеряла. Я рада, что ты это сделал, и хочу, чтобы ты знал: я это очень ценю.

Они посмотрели друг другу в глаза, а затем розовая пони наклонилась к нему и опустилась в его объятья. Он держал её на руках и гладил ей гриву, и в этот момент он понял, что сделает что угодно, лишь бы на её губах снова заиграла улыбка.

 

"My Little Pony: Friendship is Magic", Hasbro, 2010-2013
"Animal Husbandry 2", Standard Namespace, 2012
Перевод: Веон, июль 2013