Глава девятая

Я сделала один шаг за порог, развернулась и снова зашла в замок. Даже через час после восхода солнце уже было слишком ярким. Глаза слезились, в них плясали радужные пятна, пока я добиралась вверх по лестнице до спальни.

Где-то там была шляпа с полями. Рэрити вручила мне её на день рождения несколько лет назад, и при первом случае я сунула шляпу в шкаф и забыла. Если сегодня мы с Рэрити снова встретимся, я бы её расцеловала.

Затем тёмные очки. У меня их не было, потому что они — аксессуар крутых пони, а я к числу крутых пони определённо не относилась. Но у Спайка были соответствующие заблуждения, так что, будучи хорошей старшей сестрой, я подыграла ему и подарила симпатичные фиолетовые очки в тон его чешуе на день рождения. Так и вышло, что снова на улице я оказалась даже не с одним, а сразу с двумя подарками на день рождения для защиты глаз.

Очки даже подходили под цвет моей шерсти. Как будто специально.

Понивилль ощущался иным. Просто идя по дороге, я это чувствовала. Словно сама земля находилась под напряжением, вибрировала под моими копытами. Пони ходили по улицам, искрясь тайной энергией, общались слишком громко, смеялись слишком часто. Они махали мне и выглядели счастливыми.

Я махала всем в ответ. Никто из узнанных мною, вроде бы, не потерял ничего из частей тела. Но смутный ужас преследовал меня по дороге через рынок, мимо прилавков и дальше по мостовым к лесу и домику Флаттершай. Я бы летела, но Рэрити сделала эту шляпу без расчёта на крылатых пони. Надо попросить её добавить ленточку под подбородок.

Я добралась до места за, вероятно, рекордное время на копытах. Дыхание хрипело в моей груди, и я остановилась на затенённой опушке леса, чтобы отдохнуть. Лёгкие сипели.

Флаттершай не было на крыше домика. Я увидела это уже отсюда, так что прорысила прямо к двери и постучалась. Нет ответа. Постучалась снова, толкнула и открыла дверь:

— Флаттершай? Это я! Нам нужно найти Дискорда.

Всё ещё нет ответа. Я поняла, что в домике темно. Подняла очки, дала глазам привыкнуть и огляделась, ища её.

Гора посуды на столе. Раковина, до краёв полная застоялой воды. Клочья шерсти и перьев её лесных друзей проскользили вдоль пола, но ни единого маленького животного не было видно. Я их даже не слышала — обычный постоянный шорох игольчатых когтей, наполнявший её дом, исчез.

— Ну где же ты, — шепнула я. — Флаттершай!

Невежливо входить в чужой дом без приглашения. Тем более невежливо входить в чужую спальню. Но там я и была — вверх по лестнице, толкнуть дверь, остановиться. Пусто. Тонкая мускусная примесь запаха диких животных в воздухе. Постельное бельё совершенно разбросано. И никаких следов хозяйки домика. Он казался пустым. Ни даже Мистера Ворона, чтобы меня испугать.

— Проклятье. — Я в последний раз вгляделась в комнату, развернулась и ушла.

На втором проходе толпа на рынке выглядела гуще. Вероятно, из-за времени — часом ближе к обеду. Десятки пони дружески улыбались мне и приветствовали по пути. Я отвечала им тем же сквозь лёгкую тошноту.

— Твай! Эй, Твайлайт! — я обернулась и увидела Эпплджек, машущую мне из-за невысокого яблочного прилавка. Как всегда, на хорошей точке, рядом с перекрёстком в центре города. Я подошла к стойке и потянулась через неё, чтобы потереться носами. Моя шляпа столкнулась с её стетсоном, а очками я задела её щёку.

— Прости, — сказала я. — Меня сегодня глаза беспокоят.

— Всё оки. Ещё аллергия, да?

Сияющая башня на горизонте. Я сморгнула, прогнав образ.

— Да, немного. И, прости, ты не видела Флаттершай? Очень важно, чтобы я её нашла.

Она уселась за стойкой, выпрямив спину:

— Не-а. Что-то не так?

Я затруднилась, определяясь, сколько сведений ей выдать, потом осознала, что думаю глупости. Дискорд переворачивал мир вверх ногами, а я была неискренней с теми же самыми друзьями, что нужны мне, чтобы исправить последствия катастрофы.

— Да. Дискорд что-то затеял, и оно выходит из-под контроля. Он начинает вредить пони, и мне нужна Флаттершай, чтобы мы нашли его и всё прекратили.

— А. — Эпплджек взглянула мимо меня, на рынок. — Ты о тех снах?

Я сглотнула:

— Угу. У тебя, мм…

Она медленно кивнула:

— В тот день, как ты меня спросила про странные сны, и я сказала, что ничё не было, помнишь? Мож быть, я тогда не то чтобы выдала всю как есть правду.

Я моргнула:

— Ты солгала?

Она дёрнулась:

— Чё-т слишком жёстко. Просто… Сны — личное дело, нет разве?

— Должны быть личным. — И в том суть проблемы: сны были милыми и безопасными, запертыми в наших головах. Но что бы там Дискорд ни сделал, теперь они ускользали наружу. — Ты не замечала ничего… неправильного, полагаю?

— Не-а, ничё неправильного. — Она уклонялась от ответа. По Эпплджек это всегда было видно. — Но хватит обо мне, ты-то с чего так напряглась?

— Трикси. Её рог исчез ночью. Она теперь как будто простая земная пони. — Слишком поздно я осознала, с кем говорю, и пожелала найти какой-то способ отмотать слова обратно. Но секунда ушла — мне пришлось наблюдать, как слова отрикошетили в голову Эпплджек, и как она шире открывает глаза. — О-мм, я имею в виду, она стала…

— Я услышала, что ты сказала. — оборвала меня Эпплджек. По крайней мере она не выглядела сердитой. — И поняла. Она в порядке?

— Конечно же, не в порядке, она потеряла рог! — ну правда, неужели это настолько сложно понять?

— Я грю, как она сама-то себя чувствует?

О. — Она… пока что неплохо. Думаю, всё ещё в шоке. Она вела себя так, как будто это не проблема. Сказала, что так во сне и было.

— Ну, тады, мож быть, и правда не особо-то проблема.

— Вот уж нет! — Я наклонилась через стойку, Эпплджек подалась назад. — Она должна быть единорогом! Нет ничего плохого в том, чтобы быть земной пони, но она-то — единорог! И каким-то образом Дискорд нашёл способ… исказить это! Извратить это. Кто знает, что будет дальше?

— Мм. — Эпплджек взглянула на мои бока. — Мож быть, у пони появятся крылья.

— Это другое. — Я уселась и плотно подобрала крылья к торсу, как если бы это могло их спрятать. — Я ничего не потеряла. Это просто, мм, персонификация магии всех племён, объединённых дружбой.

— Аха. — ответила Эпплджек безразличным тоном. — Это всё очень мило, сахарок, но, надеюсь, ты смекаешь, почему, по мне, нехватка рога не то чтоб прямо ужасть.

Потому что ты не знаешь, чего тебе не хватает. По крайней мере эти слова мне хватило ума не сказать. Я только кивнула.

Она смягчила мордочку в полуулыбке.

— Ладно. В общем, думаю, ты счас пойдёшь дальше искать Флаттершай. Эй, яблочко хочешь? — она нырнула за стойку и поднялась, слегка придерживая яблоко зубами.

Я только было решила отказаться, как живот забурчал. В Тартар Трикси и эти ворованные блинчики. Я покраснела и взяла яблоко магией.

— Спасибо. Сколько с меня?

— За мой счёт. Я всё равно собиралась обратно в Акры.

— Что, уже? — Даже не полдень. Совершенно не похоже на Эпплджек.

— Угу. Походу, просто не очень-то по сердцу здесь торчать, знаешь?

И то правда. Идея продавать яблоки на рынке меня тоже не радовала. Я повернулась и начала было уходить, но развернулась назад от последней мысли:

— Говоришь, были странные сны?

Теперь настала её очередь краснеть. Она кивнула.

— О чём?

Эпплджек отвернулась. Подняла взгляд к небу, как будто там парил её ответ. Она молчала так долго, что я начала думать, что она не собирается отвечать, и просто хочет, чтобы я ушла. Я уже собиралась неловко попрощаться, когда она наконец ответила.

— О свободе.

Что-то в этом ответе оттолкнуло меня на задние копыта. Пустота обозначилась в животе. Я осторожно шагнула к ней, и остановилась, когда она сфокусировала взгляд на мне.

— Но… — я облизнула губы. — Ты же свободна. Разве нет?

Она рассмеялась. Но смех был сухим, без улыбки, без сердца.

— Думаешь? Твайлайт, ты самая умная пони, что я знаю. Но иногда ты заметно тормозишь.

— Эй! — При всей моей усталости, это меня рассердило. Совершенно непохоже на Эпплджек бросаться даже такими лёгкими оскорблениями в своих друзей. Часть меня хотела впасть в ярость, другая не могла понять, что она имеет в виду.

Эпплджек не дала мне времени разобраться:

— Лады, я на ферму. Увидимся ещё.

Она вышла из-за стойки, и только тогда я их увидела. Я должна была увидеть их раньше — невозможно не заметить — но мой мозг пропускал их, не замечал, игнорировал как невозможное, не только заслуживающее, но и настаивающее быть невидимым. Но сейчас, выпрямившись, потягиваясь, почти насмехаясь надо мной, помахивая, пока она готовилась покинуть рынок, они вынудили меня заметить — и поверить. Иллюзия рухнула. Пони вокруг меня тоже заметили, и поднялся шум.

Эпплджек расправила крылья и взлетела. Она тяжело покачнулась в воздухе, как пони, только учащаяся летать, и скрылась над крышами на западной стороне.

* * *

Только закрыв глаза, стоя в центре огромной душевой кабины в просторной ванной прилегающей к моим покоям в замке и сделав воду настолько холодной, насколько это было возможно, так что все мое тело тряслось, а зубы стучали и мои копыта отбивали чечетку по кристальной плитке, только тогда мне почти удалось позабыть где я нахожусь.

Я могла бы быть где-то ещё, под декабрьским дождём. Вода смыла мои заботы; мои перегретые нервы замёрзли в своих каналах. Мысли застыли, и ничего не осталось в центре внимания, только холод, вода и танцующие послесвечения в вечной битве за закрытыми веками.

Со временем вода остановилась. Я услышала цокот копыт, потом ощутила шершавое тепло полотёнца, наброшенного на мои трясущиеся плечи. Ещё одно следом, накрывшее голову и промокшую гриву. Я открыла глаза и почти ослепла от осколков света, вонзившихся из-под душной ткани.

Я глубоко вдохнула носом. Простыни, пот, свечной дым.

— Старлайт, — прохрипела я.

— За мной, ты же замерзаешь. — Её копыто обхватило мою ногу и потащило меня из душевой кабины. Я стояла как жеребёнок, и она вытирала полотёнцами мою шерсть, гриву и хвост, до тех пор, пока все они не просохли настолько, насколько вообще можно разумно ожидать. Я дёрнулась и закрыла лицо крыльями, когда она наконец-то убрала полотёнце.

— Слишком ярко, — сказала я.

— Прости. — Шуршание, и вернулось ещё одно полотёнце. В этот раз тёплое и сухое. Я неуклюже завернула в него голову и позволила отвести себя в кровать. Устроилась на ней и утонула под ватным одеялом.

Старлайт подобралась ко мне. Она крепко обняла меня, и тепло её тела медленно начало проникать в меня. Когда она заговорила, в голосе её звучала нотка гнева.

— Ты что, пытаешься заболеть? Не знаю, могут ли аликорны замёрзнуть до смерти, но что если бы я тебя не нашла?

— Я буду в порядке, — ответила я. Я так устала. События дня, все эти беды, и паника, и бег, и колючий свет в моих глазах, все они как сговорились измотать меня. — Всё рушится, Старлайт.

Она фыркнула. Её горячее дыхание взъерошило мою гриву, растрепало её.

— Всё ещё не настолько плохо. Трикси в порядке. Я в порядке. Ты… ты-то в порядке? Что творится с твоими глазами?

— Они в порядке. — Я попыталась сформулировать обязательную следующую реплику, и её совершенный идиотизм довёл меня до хихиканья. — Как думаешь, Старлайт, Эпплджек тоже в порядке? Она теперь пегас.

— Она… пегас?

Я извернулась в её объятии. Моё лицо всё ещё было скрыто полотёнцем, но я представила, что всё равно вижу её. Озадаченную, неуверенную, обеспокоенную. Тот факт, что я частично ответственна за эти чувства, скрутил мне живот.

— Прости. За всё это, я имею в виду. Мне правда жаль. Спасибо, что вытащила меня из душа. И да, она пегас. То есть, с крыльями.

— О. — Долгая пауза. — О чём её сны?

— О свободе, так она сказала. О свободе.

— А. — Ещё одна пауза. — Это не плохо, не так ли?

— Это… — Это не плохо. Ужасная, опасная, неверная мысль, но всё-таки мысль. Единорог, лишённый рога? Кошмарно. Земная пони, обретающая крылья? Нечто восхитительное. Словно из волшебной сказки. Но как мне облечь это в слова и не оскорбить целое племя? — Это неверно. Она земная пони. У неё не должно быть крыльев.

Очередная пауза. Я чуть ли не кожей чувствовала, что Старлайт перевела взгляд на мои крылья.

— Это другое, — сказала я.

— Верно. — Я услышала, что она сглотнула. — Ты нашла Флаттершай?

— Нет. Её домик выглядит так, как будто её уже несколько суток не было. Наверное, в лесу, ищет свою новую подругу из животных.

— Думаешь, она в порядке?

— Угу. — Флаттершай была сильнее, чем давала о себе знать. Она могла бояться пони, но опасности леса не заставили бы её даже дрогнуть. Она вернётся домой, когда захочет, и не раньше. — Дискорд не позволит, чтобы с ней хоть что-то случилось. Она — единственная пони, за кого я сейчас точно не беспокоюсь.

— Никто из пони… — Старлайт приостановилась. Ей понадобилась секунда, чтобы найти верные слова: — Я провела день в городе. Никто из пони не пострадал, но… Кое-что происходит.

Я попыталась собраться, насколько это возможно, когда лежишь на мягкой постели в тёплом объятии лучшей подруги:

— Что именно происходит?

— Просто… изменения. — Старлайт сместилась, чуть отодвинулась. Внезапный приток прохладного воздуха между нами охладил меня. — Миссис Кейк беременна.

— О. Эм… можно её поздравить?

— Нет. Я имею в виду, несколько месяцев как беременна. Выглядит как будто уже готова к родам. Они с Кэрротом просто в восторге.

— Окей. — Когда я на днях покупала выпечку в «Сахарном Уголке», миссис Кейк не была беременной. Я на секунду задумалась о всех возможных следствиях, затем на несколько минут — о способах и попытках их по возможности забыть. — Ещё что?

— Мэр уволилась. Купила обед всем своим подручным и села на поезд в Кантерлот. Не думаю, что она вернётся.

Я кивнула.

— А ты?

Молчание. Через несколько секунд она вздохнула.

— Пока ничего. Всё та же старая Старлайт Глиммер.

— Не так и плохо.

— Думаешь? — она фыркнула. — Старая я была омерзительной. Я лишала пони всего, даже их самих. Разве я не должна желать измениться?

— Но ведь уже изменилась, — я села насколько могла в её объятии. Полотенце сдвинулось, сквозь него протекло самую каплю больше света, чем нужно, ослепив меня. Я подтянула полотенце сильнее. — Ты уже достаточно изменилась. Ты хороша именно так, как есть. Все… все были в порядке, пока не вмешался Дискорд.

— Никто не пострадал. Даже Трикси счастлива тем, что произошло.

— Значит, она ещё не понимает. Скоро поймёт и захочет вернуть рог. Мы должны сделать это, Старлайт. Должны найти Дискорда и остановить его.

— Ладно, — Старлайт вздохнула и снова уложила меня. — Но сначала тебе нужно отдохнуть. Я беспокоюсь о тебе, Твайлайт.

— Я в порядке. Я буду в порядке.

— И всё же, попробуй заснуть. — Она отстранилась от меня и заменила своё тёплое объятие почти столь же тёплыми одеялами. Они были достаточно уютными, и я уловила, как на меня накатывается сон. Последнее, что я запомнила — запах простыней, пота и свечного дыма.

Всё та же старая Старлайт Глиммер.

Глава десятая

Той ночью я спала без сновидений. Сон был благословенной передышкой от моих забот.

Старлайт принесла мне завтрак в кровать. Я слышала, как она говорит с Трикси в холле за дверью. Употребив вафли, тост и грейпфрут, я открыла занавеси. Даже с надетыми очками было слишком ярко; я определила, что тонкие шёлковые шарфы от Рэрити, подаренные ею на мою коронацию, заглушают свет ровно настолько, чтобы можно было терпеть утреннее солнце, но не оставаться совсем слепой.

Я вышла на восточный балкон, чтобы посмотреть, как пробуждается город. Солнце было уже высоко над горизонтом, — середина лета — и я закрыла глаза. Даже сквозь веки, шёлковую повязку и очки я видела его. Тёплое, гигантское, полное любви и жизни. Я позволила его сиянию просочиться в меня, проникнуть сквозь шкуру и плоть до самых костей. Память о вчерашнем ледяном душе истаяла как плохой сон.

Пегасы буквально роились этим утром. Я следила за их тенями через закрытые веки. Одна из их прыгающих теней была медленной, неуклюжей, нескладной. Она хлопала крыльями слишком сильно и быстро, и барахталась в небе как пони на льду. Но даже с балкона я слышала, как Эпплджек смеётся. Она звучала счастливее, чем я когда-либо слышала.

Пора навестить её.

Старлайт пошла со мной. Я не просила её общества, но всё равно была за него благодарна. Я подождала у выхода, пока она заглянула в комнату за своими сумками.

— Ну вот, я готова! — она слегка запыхалась после лестницы. — Знаешь, мы, наверное, можем магией затенить твои глаза. Тогда можно будет обойтись без лишнего.

— Это… на самом деле, очень хорошая идея, — признала я. Мне следовало самой до неё додуматься, но, буду честна, собственные неприятности были в самом низу списка моих забот. О своих проблемах я позабочусь позже, когда помогу всем остальным.

Мы отправились по дороге через город к «Сладкому яблоку». Старлайт держалась прямо у меня под боком, так близко, что мы касались плечами, и я могла удерживать в носу её запах, даже по дороге через благоухающий летний рынок с бесконечными зреющими товарами — кабачки, яблоки, морковь, имбирь, подсолнечное масло, корица и всё прочее, что только может пригодиться пони на кухне. Она как будто представляла себя собакой-поводырём, а меня — своей слепой хозяйкой, которую нужно вести. Преданность Старлайт была настолько трогательна, что я не пыталась оттолкнуть её.

Впрочем, видела я вполне нормально. Возможно, всё и казалось слишком ярким, но солнце давало безупречный свет. Я могла сосчитать все пряди волос в её гриве.

Вокруг одного из последних ларьков на самом краю рынка стояла небольшая толпа. Я с любопытством свернула к ней. Старлайт издала лёгкий звук удивления и поспешила догнать меня.

Это был цветочный ларёк Роузлак. Пони столпились вокруг неё в три-четыре ряда, и все пытались высмотреть, что же она выставила. Я просочилась сквозь них без особых сложностей — в последнее время я была уже выше почти всех пони, кроме считанных жеребцов, и пони были склонны выражать мне почтение, вплоть до поклонов, несмотря на все мои попытки заставить их воздерживаться от подобного.

Впрочем, когда идёшь через толпу, это полезно. Не могу отрицать.

Роузлак стояла за стойкой в одиночестве. Другие сёстры Флауэр, вероятно, были заняты чем-то ещё. На прилавке лежал обычный её набор товаров, десятки роз всех видов, запахов и оттенков. Но всеобщее внимание сосредоточила одна-единственная гигантская роза в горшке по центру стойки. Её цветок был размером почти с мою голову, на стебле толщиной с подсолнуховый. Каждый из десятков её лепестков был больше моего копыта и сиял жизнью, как небо на заре. Капельки воды сверкали, как алмазы.

Старлайт тоже смогла протиснуться и встать рядом со мной:

— Ух ты! Где ты её взяла, Роузлак? Вырастила?

— Наверное? — Её ответ прозвучал неуверенно. — Она расцвела ночью. В смысле, а как ещё? Она была на клумбе «закатных красоток», когда я проснулась, но я никогда не встречала такой вид. Я даже ни разу не видела «грандифлор» такого размера, тем более, чтобы выросли из бутона за один день.

— Магия? — спросила я. Нам всем доводилось видеть, как с подобной скоростью растут магические цветы. Не так давно город был атакован быстрорастущими магическими лозами.

— Да, принцесса. — Она опустила ко мне голову. — И это ещё не всё. Смотри. — Она подалась вперёд и коснулась ближайшего лепестка кончиком носа.

Цветок затрепетал. Дёрнулся. Каждый лепесток бешено заизвивался как ноги сороконожки, приколотой иглой. А потом они изменились. Со скоростью мысли они стали бледно-жёлтыми, как её шерсть. Толпа шумно выдохнула в восторге.

— И вырос за ночь? — спросила я. Я потянулась и коснулась краешка цветка кончиком копыта. Он снова затрепетал, задёргался, выгнулся, и по нему растёкся новый цвет, такой же лавандовый, как моя шерсть.

— Да, ваше высочество. — Роузлак нырнула за стойку и поднялась с распылителем. Несколько раз побрызгала на розу. — Думаю, назову её Хамелеоном.

— Подходящее имя, — сказала Старлайт. Она начала было тянуться к розе, но замерла, увидев, что вся толпа во все глаза смотрит на неё в ожидании следующей перекраски. Старлайт кашлянула и опустила копыто. — Простите.

— Всё хорошо. — Роузлак перевела взгляд на меня. — Хочешь взять себе, принцесса? Магический дар для магический пони.

— А. — Селестия меня об этом предупреждала. Следует соблюдать осторожность, проявляя интерес или желание к чему бы то ни было — пони могут решить отдать это в подарок просто ради того, чтобы мы улыбнулись. — Благодарю, Роузлак. Но она никогда не изменится, если лишь я буду единственной пони, что когда-либо коснётся её, а ведь именно изменение — сердце её чар. Будет лучше, если она останется здесь, на виду, где ты сможешь показывать её красоту каждому, кто любит цветы.

Тихий одобряющий шёпот пронёсся по маленькой толпе. Хоть один раз я сказала то, что нужно. Может быть, Селестия была права — я и правда осваиваю эти крылья.

Определённо, Роузлак была признательна моим словам. И цветок остался у неё. Она улыбнулась и снова поклонилась, и оставалась в поклоне, пока я выпутывалась из толпы. Старлайт догнала меня несколькими шагами позже.

— Сны? — спросила она.

— Наверняка, — ответила я. — Но хотя бы безопасные.

— Они пока что все безопасные.

— И здесь я вынуждена не согласиться, — я позволила себе сказать это с жаром. Мы уже достаточно отошли от рынка и других пони, чтобы я могла вести себя свободнее.

— Даже если — если — ты не считаешь, что… изменение… Трикси вредоносно, это только начало. Не прошло и недели, а пони уже превращаются из племени в племя. Что будет через неделю? Через месяц?

— Не знаю. Что если мы подождём и посмотрим, что будет через неделю?

— К тому времени может быть уже слишком поздно.

Мы молчали весь остаток пути до «Сладкого яблока». Шум города так и не затих полностью, цеплялся за нас весь остаток пути. Впрочем, когда мы наконец достигли садов Эпплов, я была готова услышать голос других пони.

Так, по воле судьбы, первым встреченным нами Эпплом стал лаконичный Биг Макинтош. Я видела его за полкилометра: мощный алый жеребец, занятый штакетником, что ограждал собственность Эпплов. Возможно, ремонтировал его. Не знаю, как устроены заборы. Но он заметил нас, отложил в сторону инструмент, и прошёл к дороге, встретить.

— Утро, леди. — Его голос сотряс пустоты в моей груди. Он уделил несколько лишних секунд внимательному взгляду на все слои укрытия моих глаз. — Верно, пришли за Эй-Джей.

— Она здесь? — спросила Старлайт.

Он повёл головой в сторону неба:

— Где-то там. Была с мисс Дэш. Может, гляньте в садах.

Мы поблагодарили его и отправились прочь от амбара и к ровным рядам садовых яблонь. Его запах, так похожий на запах сестры — сено, пот, обгоревшая под солнцем шкура, чуть-чуть мускуса, чтобы было понятно, что это жеребец — нырнул в глубины моего разума и зацепил воспоминание. Я остановилась и обернулась.

— У тебя недавно были странные сны, Биг Мак?

Он выглядел задумавшимся над вопросом. Достаточно долго, чтобы я решила, что вообще не услышу ответа, но в конце концов кивнул:

— Агась. Разве не у всех?

Я кивнула. Старлайт кивнула. Мы обе ждали, пока он продолжит.

Он не продолжил. В конце концов мы поняли и пошли дальше.

— Чего я не понимаю, — сказала мне Рэйнбоу Дэш, — это почему ты там внизу, когда можешь быть здесь наверху.

Здесь наверху было в ветвях яблони, метрах в четырёх над моей головой. Она растянулась как кошка на одной из вроде бы более крепких ветвей, свесив ноги и хвост и покачивая ими, и на Дэш большими буквами было написано самодовольство пони, нашедшей самое лучшее место для отдыха и сбежавшей от всякой ответственности.

Буду честна. Примерно секунду я ощущала соблазн. Потом я увидела Эпплджек на ветви рядом с ней, такую же самодовольную.

— Мы просто заглянули убедиться, что ты в порядке, — сказала я. — То есть, Эпплджек. Не ты. Хотя о тебе я тоже беспокоюсь.

— Я… — Эпплджек потянула слово, и вместе с ним крылья и ноги. — ...лучше чем ваще всегда, сахарок. К слову, очень мило, что вы прошли аж досюда, чтоб спросить. Глаза-то как?

— В порядке. Слегка чувствительны.

— Мхм. — Она пристально посмотрела на меня, чуть дольше, чем совершенно необходимо, потом перевела взгляд на Старлайт. — А ты? Как ты меняешься?

Моё сердце ёкнуло. Я ответила, не дав ответить Старлайт:

— Она в норме. Не меняется.

Последовало молчание. Старлайт закусила губу. Эпплджек подняла бровь. Рэйнбоу Дэш выглядела непонимающей, что, буду честна, было очень знакомым её выражением.

И наконец:

— Аха, — сказала Старлайт. — Я в норме.

— Мхм. — снова сказала Эпплджек. Во второй раз в этот короткий звук она вложила намного больше смысла.

— Мы просто пришли заглянуть и убедиться, что ты в порядке, — сказала я. — Это… я имею в виду, пони не должны просто отращивать крылья за ночь.

Я поняла, ещё пока говорила, насколько безнадёжно глупо это прозвучало. Я подобрала крылья плотнее к бокам и отважно продолжила:

— Я имею в виду… как к этому отнеслась твоя семья?

— Хорошо, наверное. Не знала, что они как-то должны относиться.

— Погоди, — Рэйнбоу Дэш наконец-то догнала нашу беседу. — Ты что, считаешь, это плохо? У неё крылья. Крылья! Это круто!

— Конечно, это радует, — сказала я. — Но такого не должно быть. У мира есть определённые правила, и если теперь пони просто по воле случая получают крылья, теряют рога и кто знает что ещё вокруг творится, то нет ничего безопасного! Всё, что мы знаем, может потерять всякий смысл за одно мгновение! Разве ты хотела бы жить в таком мире?

— Э, если ты о мире, где всякое крутое просто раз — и есть, за ночь и без причин, то ага, где подписаться?

— Хватит повторять, что это круто! — я топнула копытом — Тебе хоть раз снилось, как твои крылья отваливаются в полёте, Дэш? Мне снилось! Ты что, хочешь, чтобы так и было?

Дэш дёрнулась, как будто я засунула ей под хвост провод под напряжением. Её глаза широко распахнулись, настолько, что я видела белки вокруг тёмно-багровой радужки. Это длилось лишь секунду, и столь же быстро она вперила в меня гневный взгляд:

— Это кошмар, а не сон. И… Нет! У меня таких никогда не было!

— Но какова разница между сном и кошмаром? — спросила Старлайт. — Все себя ведут так, как будто это два разных выбора… как будто во сне можно выбрать то или другое. Но ведь на самом деле это не так, верно? Каждый кошмар и есть сон.

— Ух ты-ы. — Эпплджек усмехнулась ей и помахала копытом в воздухе. — Походу, в наших садах что-то такое, глубокомысленное, растёт.

— Но она права, — сказала я. Намёк на гнев, маленький уголёк, затеплился в моей груди. Неважно, подруга мне Эпплджек или нет, никто не вправе высмеивать моих учеников! — Физиологически нет разницы между сном и…

— Не-а. Я уже знаю, что ты скажешь, и ты неправа. — Эпплджек сдвинулась на ветке. Она была не настолько изящна, как Рэйнбоу, и вся крона содрогнулась над нами, пролившись дождём листьев и насекомых. — Всё просто: я грущу, когда просыпаюсь от снов, и не могу дождаться, когда проснусь от кошмаров.

— Угу, точняк. — сказала Рэйнбоу. Она каким-то образом полностью перевернулась на ветви, и лежала теперь на спине, не потревожив ни листочка. — Говори сколько хочешь. У моей лучшей подруги теперь крылья, и это кру… классно. Это классно.

— Я не хочу сказать, что… это конкретное изменение плохо. — Мне приходилось осторожно взвешивать каждое слово перед тем, как дать ему прорваться. Слишком много эмоций металось во мне на полной скорости, чтобы говорить свободно. — Случившееся с Эпплджек… особенно, но не естественно. Это неестественно! Эпплджек, из всех пони, ты-то должна знать, насколько плохим может быть неестественное!

— Ох, блин, а я и не знала, что всё так плохо. — она повернула голову назад, закусила что-то у основания крыла, вычёсывая раздражение в перьях. — Что, хочешь отколдовать их мне, чтоб я снова пинала яблони? Тогда будешь счастлива?

— Я… Нет, то есть, не похоже, что они тебе вредят. Они не помешают тебе работать. Быть, мм… собой. Прошлой собой. — Я взглянула назад. Издалека, сквозь деревья, доносился равномерный стук Биг Макинтоша, занятого штакетником. — Но, мм, разве сейчас ты не должна работать? Например, все эти яблоки?

— Яблоки не отвалятся побыть и на деревьях. — Она цапнула одно с ближней ветви, раскусила напополам. Сок закапал с подбородка, запятнал её грудь. — Хочешь яблочко?

— Может, позже. — Я тихо выдохнула и взглянула на Старлайт. Та только пожала плечами. — Ты об этом всю жизнь видела сны? О полёте?

Она фыркнула и догрызла остаток яблока:

— Может, раз или два. А кто не? Но, сказала же, мне снилось совсем не о полёте, когда я проснулась с этими пушистиками. — Она встала на ветви, легко балансируя расправленными крыльями. В эту секунду она почти могла бы сойти за пегаса от рождения.

— О свободе, так? — Старлайт наклонила голову. — Так ты сказала.

— Угу. О свободе. И знаешь что? Это приятно. Рекомендую. — Эпплджек хлопнула крыльями, всколыхнула ветви в яростную качку. Через несколько исполненных труда секунд поднялась над кроной. Яблоки градом просыпались на землю вокруг нас. — Давай, Дэш. Погнали!

— Не уйдёшь! — Дэш покинула свою ветвь с куда меньшим трудом, подпрыгнув с неё в воздух как с батута. В подтверждение она облетела Эпплджек вокруг и размытой лентой направилась на запад. Эпплджек задержалась последний раз махнуть копытом в нашу сторону и последовала за ней.

Несколько последних яблок упали на землю вокруг нас с тихим глубоким стуком, отдавшимся в моих костях. Звук длился куда дольше, чем следовало, и только потом я поняла, что это моё сердце. Гнев, гнев такой силы, что испытывать раньше мне почти никогда не доводилось, бился в моём сердце как барабан. Он горячил мою кровь, горел в моих венах, и на мгновение он дал жизнь ужасным мыслям — я могла поймать Эпплджек и притащить её сюда. Я могла зачаровать ей копыта, повесив на них груз десятков камней. Я могла выдрать все перья из этих крыльев и… — я замерла с шумным вздохом. Я снова начала дышать, и воздух вновь ринулся в мои лёгкие, сметая прочь тёмную жажду. Я закрыла глаза и напомнила себе, что это не она, что Эпплджек была одной из храбрейших, добрейших и самых достойных пони в мире, и что я должна считать за честь иметь её в числе подруг. Я представила все негативные эмоции, гнев, и боль, и предательство, что бурлили во мне, засунула их в небьющуюся хрустальную бутылку и спрятала в глубочайших подземельях моего разума.

Ну вот. Я ещё раз глубоко вдохнула, задержала дыхание, выдохнула. Так лучше.

Прохладный нос, ткнувшийся сбоку мне в шею, вернул меня к реальности.

— Ты в порядке? Ты выглядела, мм, немного потерянной.

Я ответила Старлайт, тоже потёршись. Запах простыней, пота и свечного воска — почти что лечебный бальзам.

— Да, прости. Только… раздражена.

— Небезосновательно. — Старлайт вгляделась в небо. Маленькие, лёгкие, бесшумные контуры пегасов скользили меж облаков. — Пошли домой.

Лучшая мысль этого дня. Я подобрала два яблока магией на будущее, и ещё одно передала Старлайт. Так что, по крайней мере, наша прогулка не была абсолютно бесполезной. Всего лишь бессмысленной.

Глава одиннадцатая

Прошли дни.

Я начала носить очки, шляпу и повязку на глазах постоянно, даже в помещении. Я чувствовала, что солнце повсюду, греет меня и наполняет своим сиянием. Чудесное ощущение, безусловно, но блеск иногда был чрезмерен.

Лучше — когда смотрела прямо на солнце. Даже в замке, под десятком этажей кристаллов, через дымчатые линзы, через повязку, и даже через закрытые веки, я видела его безупречно ясно. Когда я концентрировалась на нём, весь остальной мир отступал, и все заботы на несколько минут исчезали. Я могла забыть о хаосе, что вторгся в наши жизни и ставил вверх ногами маленький, странный, идеальный город, который я полюбила.

Возможно, я могла бы приложить некоторые усилия и вылечить глаза, но передо мной стояли более актуальные проблемы. Одна из них сидела напротив.

Сегодня Старлайт была оранжевой. Не лучший её цвет, по моему мнению, но, имея нескольких оранжевых друзей, я бы прозвучала бессердечно, сказав, что он мне не нравится. Хотя её новый цвет шерсти сочетался со светлым янтарём гривы и тёмно-шоколадными глазами, всё было не так, как следует. Мне просто недоставало воли сказать ей об этом.

У неё были блинчики. У Трикси тоже были блинчики. Старлайт пододвинула своей любимой миску с сиропом, и их копыта задержались в касании на секунды дольше необходимого. Они встретились глазами и Старлайт покраснела. Трикси хищно оскалилась.

Не так уж давно я завтракала в одиночестве. До приезда в Понивилль — до того, как нашла друзей, стоящих того, чтобы разделить с ними жизнь. И я не скучаю по тем дням. Но здесь и сейчас я поистине могла бы обойтись без Трикси в своей жизни.

— Ты хорошо выглядишь сегодня, — промурлыкала Трикси. — Я люблю этот цвет на тебе.

Старлайт просияла в ответ. Только так я могу это описать: улыбка настолько трансцендентной радости, что вся её мордочка засветилась. В эту секунду она была для меня яркой как солнце. Напротив сидела безнадёжно влюблённая кобылка. Глубокая печаль волной накрыла меня, когда я поняла: теперь в жизни Старлайт есть кто-то более важный.

Мы должны радоваться, когда друзья находят любовь, не так ли? Может быть, я просто плохая пони.

— Думаешь, оставишь его? — спросила я.

Старлайт подпрыгнула, в испуге вылетев из своих любовных мечтаний. Её копыта проехались по столу, почти сбили с него блинчики, и наконец она мне улыбнулась:

— Наверное, нет. — сказала она. — В мире столько цветов, ты же знаешь. Зачем останавливаться на каком-то одном?

— Все прочие остановились.

Она пожала плечами:

— Пока что.

Пока что. Если выбрать девиз прошлой недели — это он и был. Всё было эфемерным, качающимся на грани глубинной перемены. Проклятие Дискорда вывернуло наизнанку всё, что казалось мне известным.

Флаттершай. Эпплджек. Рэрити. Трикси. Старлайт. Что-то происходило с каждой из них. Для некоторых изменения были очевидными, для других — более тонкими. И именно последние, возможно, были и самыми пугающими.

Я могла полагаться только на себя. Даже Старлайт ускользала от меня.

Трикси и Старлайт о чём-то общались. Я вернула к ним внимание как раз вовремя, чтобы увидеть, как Трикси показывает ещё один свой фокус: она стянула с себя лицо как маску, открыв потрясённое лицо Флаттершай. Она ещё раз стянула маску и стала испуганным чейнджлингом. Ещё: принцесса Селестия. Ещё: моё лицо. Наконец: ничто. Пустое пространство смотрело из-под её остроконечной шляпы волшебника. Шляпа парила в воздухе над пустым плащом.

Старлайт похлопала. Я тоже похлопала в знак вежливости и поскольку это и правда было впечатляюще для любого не-единорога. Не то чтобы я знала хотя бы одного единорога, кто мог бы выполнить такой трюк. Наверное, это было просто впечатляюще, точка.

Я подумала, куда же приведут её сны. Я закончила с блинчиками и отправилась осмотреть Понивилль.

Я лениво кружила над городом. С воздуха он не выглядел сильно изменившимся. Может быть, чуть более пусто. Не так много пони на рынке. Или, возможно, пони проспали по случаю выходных. Или просто воля случая — не всё вокруг должно быть следствием Дискорда. Видеть его незримую руку за каждым событием — прямая дорога в комнату с мягкими стенами в психиатрическом крыле Центрального госпиталя Понивилля.

Солнце пекло сквозь мою шкуру и перья, обдавало приятным огнём. Я придумала игру: представила, что солнечный свет — это дождь, а облака — гигантские зонтики, и металась от тени к тени, просыхая под ними от света. Вскоре мои мышцы звенели энергией, болели от непривычной нагрузки постоянного полёта ради самого полёта. Это была глупая, призрачная радость, не ведущая ни к чему, и я позволила себе отдаться ей. Пусть будущая Твайлайт беспокоится о всех проблемах, что ждут её, когда приземлится.

Снятся ли пегасам вечные полёты? Мечтают ли они сменить орлиные и соколиные крылья на крылья альбатроса, и скользить по восходящим потокам, всё выше и выше, пока мир не станет рассыпанной мозаикой ферм, лесов и иных сновидений?

В общем, это звучало не так и плохо. Я закрыла глаза под очками и позволила свету смыть мои заботы.

Я не стала утруждать себя посадкой у домика Флаттершай. И с воздуха было ясно, что никого нет дома. Окна были открыты. Тонкие хлопковые занавеси выдулись наружу и заплелись в ветвях, росших вдоль стен. Толстая трава на крыше выглядела ветхой и одичавшей, как будто в отсутствие хозяйки растения рвались на свободу. Стайка певчих птиц рывком поднялась из ветвей плакучей ивы у ручья. Они покружили вокруг меня, проехались на завихрениях воздуха от моих огромных крыльев, и как одно целое развернулись к Вечнодикому Лесу, быстро исчезнув в тенях, что всегда скрывали его. Я ненадолго задумалась, могут ли они найти для меня Флаттершай.

Я услышала грубый крик и взглянула назад; за мной летел ворон Флаттершай. Он был настолько большим, что я ощутила, как уже его вихри дразнят кончики моих маховых перьев. Я ушла на вираж, чтобы посмотреть, полетит ли он следом, и он полетел.

— Где же таится твоя хозяйка, Мистер Ворон? — проворчала я вполголоса.

Он не ответил. Мы сделали ещё несколько кругов над поляной и разлетелись в разные стороны.

* * *

— Мы можем снова зайти к принцессе Луне, — сказала Старлайт. — Возможно, ей искать Флаттершай будет легче, чем нам.

Она шла рядом со мной по улице. От обеда осталось только воспоминание и приторный, довольный комок в моём животе. Они допустили ошибку, спросив меня, куда я хотела бы пойти, и, конечно, ответом был «Сенбургер». Ну правда, к этому дню могли бы уже и догадаться.

— Обычно за пропавшими пони обращаются в полицию, — сказала Трикси. О да, конечно, Трикси была с нами. Потому что теперь Старлайт поставлялась только в комплекте. Честно, я бы не возражала так против Трикси, если бы не факт, что она пятнала собой всё моё время со Старлайт.

В кои-то веки Трикси была без своих глупых плаща и шляпы. Я уже привыкла видеть её без них в замке, но выход на публику в таком виде для неё был необычен. Впрочем, оставленная одежда не приглушила её отвратительную самоуверенность — наготы она стеснялась ничуть не больше, чем любой из встреченных нами пони.

— Если я попрошу, они будут следить, не появится ли она где-то, но не будут искать, пока нет признаков, что что-то случилось. — ответила я. — Луна может поискать её сны.

Мы шли по Понивиллю лёгким шагом, не торопясь, не стремясь к какой-то цели. Куда бы я ни смотрела, я видела что-то не то. Магазин «Чернильницы и чашки», закрытый годы назад со смертью владельца, снова открылся. Табличка в окне сообщала о большой церемонии повторного открытия. Через улицу продавцы сбывали вечерней толпе остатки дневного товара. Там была свежая зелень, и острый чеснок, и бритвенно-острые кактусы, и совершенное отсутствие яблок.

— Или можете просто попросить Луну всё исправить. — сказала Трикси. — Разве не для этого у нас принцессы?

— Иногда мы заняты и другими делами, — ответила я.

Я не хотела звучать раздражённой, но, видимо, они уловили резкие ноты в моём голосе. Мы молчали весь остаток дороги до бутика Рэрити.

Колокольчик над дверью Рэрити прозвонил, когда мы вошли. Секундой позже её голос отдался эхом из примерочной:

— Добрый вечер! Добро пожаловать в бутик «Карусель», где всё, что вас… — сама кобылка вышла в фойе, и мгновенно сменила стиль с владелицы бизнеса на подругу при виде нас:

— О, дорогуши! Прошу вас, входите, входите! Прочь от этой невыносимой жары. Садитесь, пожалуйста. Я сейчас поставлю чай.

Старлайт попыталась помочь, но Рэрити безусловно отвергла попытки. Она засунула Старлайт и Трикси в один шезлонг и усадила меня на кушетку рядом с ними. Чай, появившись, оказался жасминовой смесью. Трикси, конечно, держала чашку копытами, а все мы — магией. Если Рэрити и была удивлена отсутствию рога, она хорошо это скрыла.

Рэрити не прекратила творить, судя по выставочной комнате. Исходное платье исчезло, но на его месте были десятки меньших аксессуаров — сёдла, уздечки, шляпы, жилеты, банты, все в том же мозаичном стиле, напоминающем о бабочках. Даже сквозь очки и повязку я видела, как они мерцают в вечернем свете. Любой из них сам по себе стал бы звездой моего гардероба, заботься я о моде достаточно, чтобы купить его.

— Ты была занята, — заметила я.

— Можно ли назвать «занятостью» удовольствие? — спросила Рэрити. — Потому что лучшие часы моей жизни я провела, создавая все эти мелочи. Даже не знаю, что буду делать, если придётся снова выполнять чужие заказы. Сама мысль шить что-то иное ранит.

— Они так прекрасны, — сказала Старлайт. — Почти невозможно поверить, что это сделала пони, знаешь? Они просто… идеальны.

Мы все уделили время восхищению коллекцией, потом одновременно повернулись к Трикси. Она уловила наше внимание и пожала плечами:

— Они неплохи.

Усмешка подняла уголок губ Рэрити:

— Высокая похвала от Великой и Могущественной Трикси, не сомневаюсь. — Она отпила глоток чая и повернулась ко мне, и впервые я заметила, как свет отражается в её глазах. Они стали фасеточными, как у кристальных пони. Или стрекоз. — Полагаю, поскольку вы посетили меня втроём, есть и иная причина, не просто визит в гости?

Я покачала головой:

— Это проклятие, или что там сделал Дискорд, становится хуже. Сны пони как-то протекают в реальный мир. Я думаю, ты уже видишь это сама.

— Мм. — Рэрити издала тихий, уклончивый звук. — Я видела Эпплджек на днях. Она выглядела очень довольной.

— А ты пыталась купить у неё яблок? Не думаю, что они для неё теперь хоть что-то значат.

Рэрити пожала плечами:

— Это её личное дело, не так ли? Нам не следует ожидать от пони, что они всегда будут следовать теми же жизненными путями лишь потому, что это приносит нам покой. Если бы мы никогда не менялись, где бы ты была, Твайлайт?
Мои крылья слегка взъерошилась. Я попыталась их успокоить, но, похоже, они всегда знали, когда пони говорят о них:

— Я оставалась бы единорогом, и это было бы нормально. У меня была полная смысла жизнь и чудесные друзья, и…

— Нет. — перебила Старлайт. Она тяжело сглотнула. — Она имеет в виду, ещё раньше. Если бы ты никогда не менялась, ты была бы той же отшельницей в кантерлотской башне. А я всё ещё была бы тираном, медленно убивающим пони, которые доверяли мне. А Трикси была бы в одиночестве, в вечном беге от города к городу, одновременно и восхищая пони, и вызывая их ненависть.

Я бросила взгляд на Трикси. Её глаза были распахнуты, рот полуоткрыт, как будто она хотела ответить. Но она молчала, и в столь мелком жесте, что я его чуть не упустила, её слегка дрожащее копыто подвинулось через подушку к Старлайт, а та крепко его ухватила своими.

В маленькой, глубокой, тайной части моей души, там, где я храню все позорящие меня чувства и мысли, затеплился и загорелся маленький огонёк той старой ненависти. Сердце забилось тяжелее, сотрясая мои полые кости, и видение — желание — прошло сквозь меня: потянуться, разделить их копыта и забрать себе...

— Хорошо сказано, — Голос Рэрити выдернул меня в настоящее. Я оторвала взгляд от скрещенных копыт Трикси и Старлайт как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рэрити с улыбкой наблюдает за мной. Горячий, тяжёлый стыд окатил меня. Конечно, она знала.

— Изменения могут быть как хорошими, так и плохими. Не так ли, Твайлайт? От нас зависит, что мы с ними сделаем.

Моя глотка пересохла, я отпила чай:

— Тогда надо стремиться к лучшему.

На это никто не ответил, и мы соскользнули в молчание. Мы с Рэрити были настолько хорошими подругами, что могли поддерживать уют даже без слов, и, конечно, мы со Старлайт проводили целые часы вместе в чтении или в науке, обмениваясь лишь несколькими репликами. Но все мы вместе, плюс, кроме того, Трикси, превращали молчание в напряжённое живое существо, медленно растущее, восстающее от самого пола, касающееся нас тысячами маленьких сороконожьих ног, требующее, чтобы кто-то из нас наконец-то его поглотил. Я облизала губы и поискала какую-нибудь банальность, лишь бы сбросить напряжение, что медленно сжало мою грудь и…

Старлайт успела раньше:

— Ты не видела Флаттершай, нет?

— Видела. Буквально вчера.

— Как она? — спросила я. — Дискорд был с ней?

— О, она была восхитительна, дорогуша. Обычно она такая тихая кобылка, но вчера была полной энергии, почти что шальной. Скажу даже — прекрасной. Знаешь, я даже подумала, что она беременна — говорят, в беременных есть подобный свет. Но я спросила её, и она просто рассмеялась и сказала, что я глупышка. Флаттершай сказала именно так! Где такие кобылки внезапно находят подобную уверенность?

Во снах. Вслух я так не сказала, но все мы об этом думали.

— А Дискорд?

Рэрити покачала головой:

— Прости, ни следа его. Я не догадалась и спросить у неё. Если она снова зайдёт, спрошу.

Значит, тут успехов нет. Но груз на моих плечах всё равно полегчал. С Флаттершай всё было хорошо. Я ещё не теряла друзей, и не могла даже представить, что сделала бы, если бы идиотские розыгрыши Дискорда повредили ей.

— Спасибо. Дай ей знать, что нам нужно как можно быстрее найти его, — сказала Старлайт.

— Конечно, — Рэрити опустила чашку. — Наверное, вы трое не согласитесь остаться к обеду? Я могу сделать сэндвичи, или можем выбраться…

— Мы уже поели, — сказала Трикси. Голос её был тихим, почти извиняющимся. — Но, на самом деле, у Трикси есть ещё одна просьба. Она… Я надеялась, ты можешь сделать кое-что для меня.

— О, — Рэрити подалась вперёд. — Вещь на заказ? Ну, в обычных обстоятельствах я соблюдаю жесткие ограничения на заказы, но для подруги моей подруги, полагаю, я в силах сделать исключение. О чём же ты думаешь?

Трикси забралась в сумки, вытянула из них маленькую перевитую шпагатом коробку. Поставила её на стол и стянула крышку. Внутри, аккуратно сложенными, лежали её украшенный звёздами плащ и остроконечная шляпа.

— Они верно служили мне годами, — сказала Трикси. Провела копытом по ткани. — Но сейчас они поношены, заплатаны и усталы. Им пора уйти на покой. Сможешь ли ты сделать мне новые?

— О! Трикси… — Рэрити подтянула коробку ближе и ощупала ткань. — Ох, это поистине особенный заказ. Ты действительно хочешь, чтобы я…

— Безусловно. Ты же лучшая, не так ли?

— Ну, — Рэрити сумела привнести театр даже во взгляд в сторону. — Я вряд ли скажу именно так. Но, верно, я знаю кое-что о шитье…

— Говорят, одежда делает кобылку, не так ли? — спросила Трикси. — Если это верно, и если ты не хуже, чем говорит мне Старлайт, то я предпочла бы, чтобы меня сделала именно ты, а не кто-то другой. — И с этими словами, как будто с самым естественным жестом в мире, она встала, подошла к Рэрити, и открыто поцеловала её в губы.

Я уронила челюсть. Я ждала пощёчины, или протеста Старлайт. Чего угодно.

Но Рэрити только улыбнулась. Она коснулась копытом губ, опустила взгляд на коробку:

— Я приступлю немедленно.

Я взглянула на Старлайт, ожидая взрыва. Но она просто смотрела на обеих с лёгкой улыбкой.

Селестия, что не так с этим городом? Я покачала головой.

— Ты всё ещё видишь сны о бабочках, Рэрити?

Взгляд Рэрити снова сфокусировался, и она кивнула:

— Да. Конечно, их всё ещё тяжело запомнить, но теперь у меня очень богатая коллекция бабочек. По моему мнению, как ты понимаешь. Сотни, может быть тысячи. Ты знаешь, что шёлк производят бабочки? Они сплетают кокон, когда окукливаются. Так странно думать, что самая ценная нить в мире творится простым насекомым.

Может ли пони стать бабочкой? На что она будет похожа? Я обнаружила, что уставилась прямо в лицо Рэрити, в её внимательные, пронзительные, фасеточные глаза.

Если мы не найдём, как остановить проклятие, то, ощутила я, узнаем ответ.

Глава двенадцатая

Старлайт зашла ко мне тем вечером перед отходом ко сну. Она вернула свои прошлые цвета, но что-то в ней казалось иным. Я несколько секунд изучала её гриву и глаза, пытаясь уловить, что же она изменила, и в конце концов поняла.

У неё не было кьютимарки. Без неё Старлайт казалась обнажённой и, кроме того, на годы моложе. Восхитительно, сколько зрелости придаёт нам этот маленький символ на шерсти.

Она забралась ко мне на кушетку, села рядом.

— Как твои глаза?

— Хорошо. — В комнате горели только свечи, и я могла снять повязку и очки. Но всё равно маленькая комната была озарена как мой балкон в ясный полдень. — Они не болят. Просто очень ярко.

— Мм. — Она взглянула на мою книгу. — Исследование или развлечение?

— По чуть-чуть того и другого. — Я опустила пострадавшую копию «Вестников Солнца». Средняя её часть была почти уничтожена арбалетным болтом Дискорда, но последние главы остались в основном целыми. Может быть, я никогда не узнаю, как жил этот культ, но хотя бы пойму, как он погиб. — Что будем делать, Старлайт?

— То, что считаем правильным. Таким методом ошибиться сложно.

— Но что, если я ошибаюсь? Что, если пони на самом деле счастливы тем, что делает Дискорд? — в голове промелькнуло воспоминание о ленивой, удовлетворённой улыбке Эпплджек, улетающей прочь.

— Тогда предлагаю соблюдать осторожность перед любыми резкими действиями. — она снова присмотрелась к моим глазам. — О чём твои сновидения, Твайлайт?

— О солнце, таком ярком, что от него всё остальное становится тьмой, и я не могу видеть. — ответила я. Только это и оставалось в памяти от моих снов. Тяжкие шаги через тьму, ведущие лишь к пониманию, что тьма была светом — с самого начала.

— Звучит плохо.

— Но нет. Это так прекрасно. Я только хотела бы понять эти сны. — Я отложила книгу на стол рядом с кушеткой — подождёт до утра. — Завтра поедем в Кантерлот и поговорим с Луной. Она скажет, что делать.

— Нам действительно нужно её решение, что нам делать?

— Ну, — я нахмурилась и опустила взгляд. — Никто не говорит, что мы обязаны слушаться совета.

— И то правда. — Старлайт подалась ко мне потереться щекой о щеку. Её запах — простыни, пот, свечной дым — наполнил мой нос уютной привычностью. В нём путалась более резкая смесь кордита и искр. Ядовитая примесь Трикси. Я попыталась не замечать её. — Спи крепко.

— Постараюсь.

Большего я обещать не могла.

* * *

Идёт лето моего девятого года. Наш отряд пересёк равнины Маркафона и достиг Башни Селестии. Иерофант приветствует нас на наблюдательном этаже.

На этом балконе нет перил. Нет ничего, что остановило бы пони от лишнего шага за грань и падения к смерти, кроме собственного здравого смысла. Из шёпотов мне известно: иногда такое случается с ослеплёнными солнцем сосудами. Их хоронят с почестями в гробницах мучеников.

Мы уважительно склоняем головы, но Иерофант осуждает нас. Таков наш первый урок. Поднять головы в знак уважения. Высшая честь — взгляд ввысь.

Уже часы, как нам не дают воды. Тангерин больше не потеет, её тело истощено. Она часто и тяжко дышит. Я почти чувствую вкус солнечного удара, что крадётся к ней. Мрамор вокруг нас совершенен, незапятнан и бел, и он отражает солнце с безупречной верностью. Стоя на таком балконе, под солнцем и на мраморе и с пропастью в полуметре, некуда бежать от головокружения. Я чувствую, как дух покидает тело и парит над этой печью. Я смотрю на нас как призрак.

Тангерин качается. Она подгибает передние ноги и грудой скошенной травы оседает на горячий мрамор. Она извивается, ползёт и дотягивает себя в тень одной из зеркальных лампад.

— Тлен, — говорит Иерофант. — Недостаточно благочестия.

Слуги в белых мантиях выдвигаются вперёд. Они затаскивают Тангерин в башню, и её путь с нами завершен. Лишь мгновенную мысль я уделяю тому, выживет ли она.

Никто из нас не падает. Иерофант выходит на край балкона и поворачивается. Время нашего второго урока. Он тянется вверх и разматывает шёлковую филигранную повязку на глазах. Они намертво сварены шрамами, красными, пузырящимися. Инфекции и ожоги вылепили форму его лица. Нет почти ни отблеска от его былой миловидности.

Ныне он прекрасен. Я понимаю, что плачу.

— Вы любите Селестию? — вопрошает он.

— Да! — кричу я в ответ. Прочие отвечают с меньшей страстью, кроме Данделиона. Он почти так же громок, как я.

— В силах ли вы бестрепетно вынести её славу? — вопрошает он.

— Да! — Я в силах! Я справлюсь! Я помню уроки! Я направляю взор вверх, к солнцу. Мои веки почти сжимаются, но каждую каплю воли я направляю, чтобы раскрыть их. Нет ничего, ничего важнее этого. Её свет вонзается в мою сетчатку, и через секунды я с тяжёлым вздохом роняю голову. Пятна плывут в моём зрении. Балкон качается. Вокруг меня стонут другие неофиты. Слышен плач.

— Ещё раз, — говорит Иерофант. — Дольше.

Я снова нахожу солнце и направляю взор. Через секунду боль одолевает меня.

Два неофита не пытаются. Слуги оттаскивают их. Иерофант следит за ними слепыми глазами.

— Тлен. Недостаточно благочестия. Ещё раз!

Я вновь смотрю вверх. Больше нет острой боли, остались тупые ноющие удары в ритме моего сердца. Зрение в тумане, и хоть глаза открыты, я теряю солнце среди дрожащих тёмных пятен. Движением глаз я снова нахожу его.

Не знаю, как долго это длится. Один за другим неофиты падают или закрывают глаза ногами. Они не в силах вынести её сияние подобно мне. Их выносят для возврата к бесчестной жизни. Остаюсь лишь я и Данделион.

Я больше не слышу его дыхания. Я не слышу ничего — ни ветра, ни голоса Иерофанта, ни тихого шелеста хлопковых мантий слуг. Я слышу только обращённый ко мне шёпот солнца. Я вздыхаю в восторге и тянусь вверх, к…

Я лежу на боку на обжигающем мраморе. Я не вижу ничего — только тьму, послесвечение и танец теней. Я машу ногами и попадаю во что-то.

— Тлен, — говорит Иерофант. — Недостаточно благочестия.

Сильные ноги хватают меня, поднимают, полусажают. Я начинаю скользить по мрамору к башне и её теням.

— Нет! — мой крик громче, чем когда-либо в жизни. — Нет! Я в силах!

Я отбиваюсь от их жёсткой хватки и ковыляю назад к центру балкона, но не вижу пути. Я замираю, наткнувшись передней ногой на край обрыва, и на секунду зависаю над пропастью. Я шатаюсь на краю, и вновь поднимаю голову.

— Селестия! — кричу я. Я не могу найти солнца, но на моём лице её тепло. Я заставляю незрячие глаза открыться. Тускло, неясно, я вижу искру. — Селестия! Выбери меня! Я подобаю тебе, я в силах видеть тебя — о, Селестия, молю, выбери меня!

Я очнулась от неистового топота. Пони бежали в комнатах снаружи. Секундой позже — стаккато ударов копыт по моей двери. Я привстала, глупо моргая, и тут же дверь распахнулась и в комнату метнулась Старлайт.

— Что стряслось? — Я сонно моргнула на неё. Без света, без лампад и свечей, я видела её с безупречной ясностью.

— Эпплджек. — выдохнула она. — Что-то случилось. На ферме.

Волна ледяного ужаса окатила меня. Я проснулась мгновенно. Отбросила цепкие простыни и поковыляла к Старлайт. Потом вспомнила, что больше не нуждаюсь в дверях. Повернулась, мыслью распахнула окна и выпрыгнула в ночь.

Глава тринадцатая

Дом на ферме было несложно различить, даже ночью. И не благодаря моему новообретённому зрению. Просто он горел.

Поражает, сколько дыма может произвести горящее здание. С научной точки зрения это казалось мне вполне разумным — в процессе горения дом или семья превращаются в эквивалентную массу горячих газов, смешанных с микроскопическими частицами сажи. Вся эта материя, естественно, должна куда-то деться. Моя старая библиотека, сгорев, затмила небо дымом, и пепла, что выпал вместе с дождём, хватило, чтобы запятнать весь город серым на несколько следующих дней.

Кладбищенски-чёрная, дрожащая в мареве башня вздымалась над «Сладким яблоком», подсвеченная снизу болезненным, неравномерным оранжевым сиянием. Вьющимися потоками пепел ускользал из пламени, споря яркостью со звёздами, прежде чем померкнуть во мгле.

В те дни я не умела летать быстро. Действительно быстро, как могла бы Дэш или любой из тех, кто родился пегасом. Но увидев дым, поднявшийся над «Сладким яблоком», и яркий свет пламени в основании его столпа, учуяв слащавую тошнотворную пряность яблоневого пепла, я летела быстрее чем когда-либо в жизни. Думаю, я могла бы поспорить и с Дэш; сердце моё разорвалось бы, если пришлось бы пролететь хоть чуть больше тех двух километров от замка до границы садов. Но даже на этой безумной скорости путь был слишком долгим; вечность прошла в полёте, и каждое мгновение мой разум неотрывно видел подругу с семьёй, запертых в горящем доме, погребённых под брусьями, кричащих, медленно сгорающих заживо в пламени, въедающемся в шерсть и глубже…

Хлёсткий удар листьев и ветвей сада пробил завесу моих видений. Я рухнула сквозь древесные кроны и проскользила по земле, остановившись во дворе. Даже с пяти метров яростный огонь ерошил волоски моей шерсти, и я подалась назад, подняв крылья, чтобы закрыть лицо. Губы потрескались. Я глубоко вдохнула, чтобы позвать подругу, и поперхнулась горячим воздухом. Согнулась, закашлялась, и упала бы, если бы пара сильных копыт не подхватила меня, оттащив назад. Я слабо боролась, но сил больше не было.

— Стой! — крикнул низкий голос прямо в моё ухо. Я скорее угадала слово по касанию губ, чем услышала звук сквозь ревущее пламя. — Там никого нет! Некого спасать!

Споткнувшись, я выпала из чужой хватки. За мной стоял Биг Мак, с полосками пота на алой шерсти. Он не был ранен, насколько я видела — ни ожогов, ни опалин, ни следов сажи в гриве. Возможно, он был даже в лучшей форме, чем я, и это понимание меня ошеломило.

— Что?.. Ты в порядке? — спросила я. — Все в порядке? Где Эппл Блум? Что с ней?!

— Она здесь! Они с Бабулей здесь! — он указал на штакетник за собой, и я проследила взглядом — матриарх Эпплов стояла, прислонившись к забору, на дрожащих ногах, с распущенной перед сном из обычного пучка белой гривой. Губы её были плотно сжаты, и у груди она держала вырывающуюся Эппл Блум.

Паника в моём сердце чуть ослабла, но тут же с новой силой рванулась наружу. Эпплджек! Где Эпплджек? Я развернулась к огню. Палящий жар врезался в моё лицо как молот. Я не знала заклинаний, чтобы потушить огонь, но лучше всех иных годилась, чтобы разметать руины. Мой рог вспыхнул светом и силой, и я потянулась к огню магией, чтобы...

Зубы Биг Мака сомкнулись на моём хвосте и отдёрнули меня, не позволив натворить необдуманных дел.

— Стой! Её там тоже нет! Там никого нет. Просто… просто пусть горит.

Я упала на задние ноги. Основание хвоста отозвалось болью, и, возможно, я лишилась части волос в нём, но я едва это чувствовала.

— Мы можем его спасти! Можем вызвать пожарных, или... или я достану воды! — на участке Эпплов был коровий пруд. Поднимать воду было непросто — она просачивалась через магическое поле — но, наверняка, её хватило бы, чтобы затушить пламя. Я попыталась сориентироваться в саду, но слишком многое было не так: огонь, тьма, дымная башня, скрывающая звёзды. Я едва знала, с какой стороны город.

Новое чувство начало вползать в моё сердце, вытесняя шок, страх и адреналин. Беспомощность. Я — одна из сильнейших пони Эквестрии, и я не в силах отменить пожарище на месте дома. Мои глаза, и без того слезившиеся от жгучего воздуха и пепла, ослеплённые блеском огня, больше не могли сдержать поток слёз.

Бабуля что-то сказала. Хоть до неё и была едва пара метров, голос потонул в рёве пламени. Но Эппл Блум прекратила бороться и приткнулась к забору рядом с ней. Биг Мак снова взглянул на меня, потом подошёл к ним и накрыл копытом холку младшей сестры.

Во всём ужасающем жаре огня, омывающем нас, я дрогнула от холода. «Никто не поддержит Принцессу Дружбы», — глумливо шепнул голос в моей голове.

Так я сидела, дрожа, в ожидании, когда придёт Старлайт Глиммер или хоть кто-то ещё.

Старлайт прибыла с пожарной бригадой. Когда они добрались до нас, было ясно, что дом уже не спасти. Так что вместо дома они направили шланги на соседние деревья и амбар, чтобы не дать огню перекинуться и на них. Старлайт сначала следовала за ними, но вскоре поняла, что мешается под ногами, и порысила к нам. Биг Мак сказал ей несколько тихих слов и указал на меня.

Она уселась рядом. Сухая, опалённая трава хрустнула под её крупом. Старлайт чуть притоптала её копытами и подтянула меня в полуобъятие ногой.

— Ты в порядке? Ты не ранена, нет?

Я покачала головой:

— Нет, я в порядке. Все в порядке.

— Ну, это самое главное. Вещи можно заменить, пони заменить нельзя. Так, мм, так же говорят, верно?

— Угу. — Я сглотнула. Глотка горела от часа дыхания жгучим воздухом и пеплом. — Но это не так. Не все вещи можно заменить. Иногда, когда приходит огонь… — я махнула копытом в невнятном жесте… — вещей больше нет. Навсегда.

Уже годы я не плакала над утратой своего дерева и всего, что было моим в нём. Иногда проходили целые недели, и я даже не думала о нём. И в последнее время, когда я всё же вспоминала тёплое, живое дерево, и его гигантскую крону, всегда и вечно шуршащую на ветру, я просто улыбалась. Но в этот момент, сидя здесь рядом со Старлайт и смотря, как уходит в небытие дом семьи Эпплов, боль утраты, столь свежей, что я почти чувствовала её как кровь во рту, пронзила моё сердце. В эту секунду я отдала бы всё — крылья, замок, даже сами Элементы — лишь бы вернуть себе дерево.

Наверное, я всё же издала какой-то звук, потому что Старлайт прижала меня теснее. Я зарылась лицом в её гриву и вздохнула, отчаянно пытаясь вынюхать хоть что-то, что не было дымом, но её запах простыней, пота и свечного дыма был полностью стёрт огнём.

Думаю, она не знала, что сказать, потому что просто держала меня. Я отстранилась от всего иного — треска ломающегося дерева, пожарных, голосов пони, что подходили из города помочь всем, чем могли. Я сосредоточилась на биении сердца Старлайт и пыталась заново забыть свой старый дом.

Она не возражала, что я путаю её гриву в сопливые колтуны, и это лишь подчёркивало, насколько она лучший друг, чем я заслуживаю. Но через минуту она дёрнулась и отстранилась. Я взглянула вверх и вытерла глаза щёткой копыта.

— Что? — слово вышло кашлем.

Старлайт не ответила. Она просто повела головой в сторону сада.

Хм. Я прищурилась на тени. Глаза мои были раздражены пеплом, но всё равно я могла видеть оранжевый силуэт среди деревьев. Оранжевый силуэт со шляпой-стетсоном и крыльями.

Старлайт не задержала меня. Первые шаги я сделала медленно, но рядом с Эпплджек остановилась из галопа, снова тяжело запыхавшись.

Она следила за моим приближением, и чуть кивнула мне:

— Принцесса.

— Эпплджек! — Я вздохнула и несколько секунд приводила дыхание в порядок. — Ох, как я рада тебя видеть. Ты не ранена, нет? Биг Мак сказал, что все в порядке, но тебя я не видела, и огонь такой большой, и…

— Я в норме. — Она повела плечами. Кончики её крыльев скользнули по траве. Мои тоже так делали, пока Рэйнбоу Дэш не показала мне, как правильно держать их, когда сидишь. — Всё в порядке. Незачем так беспокоиться.

— Но… — я сглотнула и начала заново, — Смотри, я знаю, как это тяжело. Я совершенно точно знаю, что ты чувствуешь. И самое важное — помнить, что все мы тебя поддержим. Мы найдём место… нет, со мной! Вы все можете переселиться в замок! И потом построим тут новый дом, не хуже старого! Не сомневаюсь, к Гонке Осенних Листьев всё будет готово, если начнём прямо завтра!

— Угу. — она пожала плечами. — Я пас.

Я уставилась на неё. Ушло несколько секунд, чтобы переварить это.

— Что?

— Я пас. Другие, впрочем, могут тебя на слове поймать. Особливо Эппл Блум.

— А… — Я попыталась найти слова. — А что же ты?

— Я буду в порядке. — Она взглянула в небо. Башня дыма расплющилась, образовала покров, медленно уползающий на восток. Слабый свет солнца, всё ещё за горизонтом, окрасил розовым его края. — Я себя отлично чувствую, на самом-то деле.

— Ты в шоке. — сказала я. Мне сразу следовало понять. Для такой пони как Эпплджек, лишиться семейного дома должно быть намного тяжелее, чем моя утрата старой библиотеки. — Просто, не… не забывай, что мы тебя поддержим, ладно? Я знаю, как ты себя чувствуешь.

— Да? — она наклонила голову. — И как же я себя чувствую, Твайлайт?

— Потерянной. — Я закрыла глаза, и в эту секунду, столь же свежую в памяти, как и в день, когда это случилось, я снова была в Понивилле. Обугленная кора, трескающаяся в пыль под моими ногами. Миллионы страниц на площади, некоторые дымятся, другие почти что пепел. Высятся гигантские полые стены, полуснесённые взрывом, безжизненные. — Потерянной. Без малейшей опоры. Как будто твой единственный якорь исчез, и ничего не держит — ты просто в любой момент уплывёшь в воздух и прочь.

Эпплджек медленно кивала моим словам.

— Да. Примерно так и есть. — Она глубоко вздохнула и улыбнулась. — Это чудесно.

Мир, казалось, отступил от меня. Как будто я смотрела на него через окно. Звуки заглохли. Сердце сбилось с ритма. Мне потребовалась минута, чтобы ответить.

— Нет. — я покачала головой. — Нет, Эпплджек, скажи мне, что ты не…

— Мне пришлось, сахарок. Это точно как ты и сказала. Как будто больше нет якоря. — Она глубоко вздохнула, медленно выдохнула и улыбнулась. — Удивительно, чего может натворить баночка керосина, ага? Лучший мой выбор.

Моё сердце вернулось тяжёлым стуком. Дыхание дрогнуло в груди. Я начала примеряться к расстоянию между нами, и к тому, как быстро могу его пересечь.

— Ты могла повредить другим. Твоей же собственной семье! Ты могла их убить!

— Не-а. — Она дёрнула копытом. — Я их сперва вывела. Сказала им всем, что люблю их, всю эту слащавую хрень. И только потом запалила огонь.

— Я могу тебя арестовать. Я… я должна тебя арестовать!

— Ну да, думаю, можешь. — Эпплджек смерила меня взглядом. — И?

Мой рог снова просиял. Это было бы так легко — сколь ни сильна Эпплджек, она всего лишь земная пони. Я могла удержать её. Я могла сама отвести её в тюрьму. А если бы она противилась, могла бы ранить её. Это было бы не сложнее, чем оторвать крылья мухе.

Я плотно закрыла глаза. Мой рог замерцал и погас. Она не виновата — всё это дела Дискорда. Его мы должны наказать. Эпплджек — жертва точно так же, как и все остальные.

— Хм. — Эпплджек проворчала, и я услышала тихий шорох на траве передо мной. Я открыла глаза и увидела лежащий стетсон. — Передай Эппл Блум от меня, лады?

Я не ответила. Вероятно, Эпплджек и не ожидала ответа, потому что не задержалась. Она повернулась, хлопнула всё ещё неуклюжими крыльями и взмыла в ночь.

Эпплджек медленно кивала моим словам. — Да. Примерно так и есть. — Она глубоко вздохнула и улыбнулась. — Это чудесно.

Читать далее