История о сломанной игрушке

Аннотация:
 
Дом. Слово, неведомое бродячему артисту. Трикси привыкла считать своим домом Эквестрию, но магическая дуэль изменила это. Ей здесь больше не рады. Ее не хотят видеть. На ее концерты никто не приходит. Находясь на грани финансового краха, Трикси решает покинуть Эквестрию и найти прибежище за ее пределами. Вот только внешний мир совсем не так безопасен, как может показаться...
 
Мой первый рассказ, публикуемый на darkpony. Пока без обложки; автор, к сожалению, рисует как пони копытом. Любые отзывы и комментарии горячо приветствуются, в том числе советы и замечания по тексту, персонажам, etc. Вот и все. Надеюсь, вам понравится :3

Под копытами плюхала грязь. Фургон то и дело застревал на дороге, и Трикси приходилось тратить драгоценные силы, чтобы вытащить его. Но несмотря на усталость, голубая единорожка продолжала упрямо идти вперед. Город был близко.
 
Уже второй день небо над головой чернело тяжелыми тучами, которые становились все плотнее ближе к городу. Наверное, местечко столь заброшенное, что в нем нет погодной бригады. Сцены, скорее всего, тоже нет. А может даже и еды. Трикси содрогнулась, представив, что во время выступления на сцену залезет оборванный жеребенок с урчащим животом и попросит корочку хлеба...
 
– Нет, нет, НЕТ! – воскликнула Трикси и замахала копытцем, словно отгоняя голодное дитя: – Прочь, облезлый фантом! У Трикси нет времени на возню с детьми. Ей предстоит тяжелое выступление, и все должно пройти как по маслу. В конце концов, пони здесь еще не ведают, насколько Великая и Могущественная персона стоит у них на пороге! – провозгласила она торжественно, и на секунду перестав буксировать фургончик, воздела копытце к небу.
 
Сверху пораженно каркнула ворона. Опомнившись, Трикси опустила копыто и побрела дальше. Она больше не та Великая и Могущественная волшебница, которой была всего пару месяцев назад. Все еще Великая, но совершенно не Могущественная. Инцидент в Понивиле серьезно повредил ее репутации и настроил против нее половину Эквестрии. Трикси стала преступницей. Уголовницей, фактически. А на концерты уголовников билеты расходятся крайне вяло, не говоря уже о том, что уголовникам вообще не разрешают давать концерты...
 
Трикси тяжело вздохнула. Если так и дальше пойдет, придется найти работу.
 
Наконец, она достигла городской черты. Это место выглядело... внушительно. Трикси ожидала увидеть захудалую деревеньку, но перед ней был довольно крупный город, причем построенный в хуфингтонском стиле. Дома были кирпичными, с плоскими крышами, совершенно не похожие на соломенные хатки понивильцев. Крытые булыжниками улицы обрадовали Трикси: вязкая грязь осталась позади.
 
– Эй ты там, – вежливо обратилась Трикси к одному из местных, подметающему улицу, – Трикси нужно попасть на вашу городскую площадь. Укажи мне, где она. Немедленно.
 
Прохожий долго смотрел на Трикси, потом сплюнул и вернулся к своему занятию. Трикси презрительно фыркнула. Похоже, она все-таки пришла в деревню.
 
Впереди виднелась довольно крупная площадка, и Трикси направилась к ней. Спина и плечи гудели от колес, которые в сочетании с мостовой приводили Трикси в такое же раздражение, как и неприветливые лица жителей города. Она терпеть не могла колеса и мостовые. Но это был единственный способ перевозить весь свой немалый магический скарб.
 
«Заработаю на выступлениях – найму воздушную колесницу с двумя пегасами в придачу», – хмуро подумала Трикси.
 
Площадь оказалась небольшим двором, окруженным со всех сторон жилыми строениями. Самым крупным было здание трактира, возвышавшееся на добрых три этажа. Но не оно привлекло внимание Трикси. Недалеко от площади прямо в небо вырастала гигантская смотровая вышка, столь высокая, что Трикси не могла разглядеть верхушку. Состоящая из металлических балок и перекрытий, она походила на молчаливого часового, следящего за порядком в городе. По спине у Трикси пробежал тревожный холодок. Вышка вызывала странные чувства.
 
Было еще одно здание, которое потрясло Трикси. Огромная кирпичная постройка в дальнем конце города, приземистая, но все равно заметная. К ней тянулись ниточки проводов со всего города. Наверное, это электростанция или завод, подумала Трикси. И тут же пренебрежительно отвернулась. Там ей делать точно нечего.
 
На крыльце трактира собралась целая компания. В центре сидела земная пони с пышной красной гривой и кьютимаркой в виде кружки сидра. На ней был грязный потрепанный халат, а во рту тлела измятая сигарета. Ироничный взгляд смерил Трикси с ног до головы. По тому, как другие пони обступили ее, было видно, что она пользуется уважением среди местных.
 
– Мне нужно найти городскую площадь, – обратилась Трикси к компании, намеренно игнорируя кобылку в центре.
 
– В этом городе ты найдешь одни проблемы, – хмуро сказал пони, прислонившийся к крыльцу трактира. – Тебе лучше уехать, поверь мне. Поворачивай фургон и ступай назад, откуда пришла.
 
Трикси пренебрежительно хмыкнула, задрав носик. Мнение местного рабочего ее не интересует. Тем более, если это мнение велит уйти из города. Не для того она преодолела сотни миль, чтобы уехать, трусливо поджав хвост. Она завоюет этот город своим талантом. Тогда и посмотрим, кому лучше уйти.
 
– Ты что, не слышала меня? – повысил голос земной пони. – Ты должна убраться отсюда, а не то...
 
– Тишина! – вдруг воскликнула Трикси и топнула, приковав внимание всех пони возле трактира и заодно случайных прохожих: – В этот город прибыла Великая и Могущественная Трикси, волшебница столь одаренная, что сама Селестия отметила ее талант. Если вы, конечно, слышали о Принцессе Селестии в такой глуши.
 
На нее взглянули с неприязнью, словно она упомянула о Дискорде. Затем кобылка в сером халате и с сигаретой в зубах от души расхохоталась. Трикси с поднятой бровью ждала, когда поутихнет неожиданная вспышка веселья.
 
– Надо же, какая честь для нашего скромного городка! Простите, Ваше Всемогущество, что не прибрали улицы к вашему приходу... – пони издевательски поклонилась, тряхнув своей багровой, как спелая вишня, гривой. Затем она выпрямилась и язвительно сказала: – Надо бы и мне представиться. Великая и Могущественная Перри, повелительница трактира «Стреноженная Рысь» и всех его рюмок и фужеров. Приятно свидеться. Надеюсь, вы к нам надолго, мисс Помеченная Самой Принцессой Селестией.
 
– Не имею ни малейшего желания задерживаться в этой дыре, – высокомерно произнесла Трикси, и, окинув скептическим взглядом улицу и прилежащие дома, холодно спросила: – В этом городе есть своя сцена? Или пони у вас выступают прямо под окнами трактира?
 
– Нету сцены, – хищно улыбнулась трактирщица, вставая с деревянной лавки. – А была бы – тебе не пригодилась. Вряд ли во всем городе найдется хоть кто-то, кто придет посмотреть на эквестрийскую чудачку. Даже больше скажу... – обернулась Перри перед самым входом и весело подмигнула Трикси: – Великая и Щедрая Перри поставит кружку сидра, если соберешь хотя бы троих.
 
Она скрылась в трактире, громко хлопнув дверью. Пони у крыльца перекинулись выразительными взглядами: раздались приглушенные смешки. Трикси фыркнула и повернулась, продолжив тянуть свой фургон по улице. Она тихо пробурчала себе под нос:
 
– Готовь свой проклятый сидр.
 
***
 
Городской сцены она так и не нашла. Единственная просторная площадь располагалась как раз под окнами трактира, и Трикси потратила порядка получаса, разбирая переносную сцену и расставляя фейерверки. Наконец, все было готово. Трикси оглянулась на трактир и победно улыбнулась. Пора подрезать самолюбие этой поварихи.
 
Прохожие, казалось, не обращали внимания на яркую платформу с ракетами, звездами и гигантскими леденцами. Лишь двое детишек заинтересованно приблизились, и Трикси стоило невероятных усилий не прогнать их прочь. Эти вроде не выглядят голодными. А для первого выступления каждый пони на счету.
 
Трикси облачилась в звездную мантию и колпак, встала за кулисами. Ее магия окутала неприметный рычажок.
 
Время для вступительного залпа.
 
Ракеты радостно засвистели и взвились в воздух, заставив пони на площади вздрогнуть от неожиданности. Пока все дружно таращились в небо, Трикси потянула второй рычаг, зажигающий бенгальские огни под сценой. По каменной мостовой заскакали разноцветные искры. Вместе с огнями взорвалась миниатюрная дымовая шашка. Когда туман развеялся, волшебница уже стояла на сцене.
 
– Трепещите, жители Старого Края! Перед вами стоит повелительница высших уровней магии – Великая, Могущественная... Трррикси!– волшебница встала на задние копыта и взмахнула передними. Словно по команде, вылетел еще один фейерверк, взорвавшись миниатюрным солнцем над головой волшебницы.
 
Выдержав нужную паузу, Трикси опустилась на все четыре копыта.
 
– Теперь, кто из вас осмелиться бросить вызов Великой и Могущественной... – начала было Трикси и открыла глаза. Перед сценой стояло трое пони. Двое детишек и хмурый старик. Остальные просто продолжали идти мимо, словно каждый из них видит по сотне фейерверков за завтраком. Зрелище пустынной площади выбило подготовленную речь, и на секунду Трикси просто замолчала. Этого не может быть. Даже в Кантерлоте, городе снобов и спесивцев, она собрала три десятка зрителей, лишь разложив свою сцену. Что не так с этими пони?!
 
Опомнившись, Трикси откашлялась и продолжила ровным голосом, пряча расстроенный взгляд:
 
– Я вижу, многие сомневаются в магическом потенциале Трикси. Что ж, узрите! На ваших глазах, я, Великая и Могучая Трикси, подчиню погоду своей воле!
 
Магическая энергия окутала рог розовато-лиловым сиянием, и над сценой начали расти кучевые облачка. Трикси стиснула зубы, посылая больше магии, чем полагалось. Она должна произвести впечатление на этих пони. Даже если придется заплатить жуткой мигренью на следующее утро.
 
К сцене заинтересованно подошла еще одна кобылка. Трикси сперва обрадовалась, но, разглядев новенькую, приуныла еще больше. Кобылка выглядела нездорово. Ее серую шерстку покрывали мутные разводы, словно ночь она провела в сточной канаве. Грива была спутана и висела грязными струпьями подобно сосулькам. Пони радостно улыбалась, во все глаза таращась на волшебницу.
 
Облака над сценой почернели и глухо заворчали. Трикси перекрыла поток магии, устало провозгласила:
 
– Вот... это... истинная мощь... стихий...
 
– А обратно можешь? – раздался скрипящий голос старого пони.
 
«А ты?» – чуть было не брякнула Трикси, но вовремя спохватилась. Старик даже не был единорогом.
 
– Разумеется... – задыхаясь, сказала волшебница. Она окутала облака магическим полем и попробовала применить заклинание развеивания, но даже простой телекинез давался ей с трудом. Она слегка отвела облака от сцены, в отчаянии надавила магией на темную массу.
 
Послышался треск молний. Потом треск магического поля. И в следующую секунду десятки литров освобожденной воды хлынули вниз, прямо на зрителей.
 
Раздались радостные взвизги. Двое детишек заливисто смеялись, топая копытами по лужам и пытаясь забрызгать друг дружку. Странная кобылка продолжала улыбаться, ее глаз было не видно из-за упавшей на них челки. Под копытами у этой пони растекалась грязная лужа, в которой Трикси могла увидеть все цвета радуги. Какой кошмар...
 
Старик ругнулся и поплелся прочь, возмущенно оглядываясь на сцену. Прохожие посмеивались и показывали копытами на Трикси. Полный и окончательный разгром. Трикси закусила губу, отчаянно гадая, как вернуть себе признание, но в голове было пусто. Она показала пару фокусов попроще: заколдовала веревку, вытянула морковку из шляпы и даже попробовала создать радугу – но момент был упущен. Детишек вскоре позвали их матери. К сцене временами подходили любопытные одиночки, но подолгу не задерживались, и вскоре отправлялись по своим делам. Одна лишь «мисс радужная жуть» продолжала стоять с краешку, радостно топая каждому показанному трюку, словно маленькая кобылка. Она все больше беспокоила Трикси.
 
А потом пошел дождь. Настоящий дождь, с неба. Пони поспешили по домам, и вскоре улицы опустели. Трикси продолжала стоять на сцене. Колпак набух от влаги и сполз на глаза, а восхитительная мантия теперь казалась просто фиолетовой тряпкой. На душе было горько. Она надеялась, что, покинув Эквестрию, сыщет себе великую славу. Что ж... не в этот раз...
 
Трикси приподняла уголок шляпы и увидела свою единственную поклонницу, стоящую на том же самом месте. Пони больше не смеялась: она стояла, опустив голову, и снизу вверх смотрела на волшебницу, словно потерявшийся щенок. Трикси вздохнула и сошла со сцены. Проходя мимо кобылки, она сказала негромко:
 
– Спасибо, что пришла.
 
И запустила последний крупный фейерверк. Огненная стрела взлетела в пасмурное небо, словно разноцветная молния, и взорвалась прекрасным фиолетовым цветком. Кобылка радостно засмеялась, а когда свет огня померк, зажмурилась и подставила лицо падающему дождю, наслаждаясь моментом. Трикси в последний раз окинула взглядом поле своего позора, и юркнула в дверь трактира.
 
Внутри было пусто и темно. Слабый свет пасмурного вечера падал на деревянные столы, подсвечивая их призрачным ореолом. Грязную посуду так и оставили там. Трикси направилась к стойке, где мерцала оплывшая свеча, а одна очень язвительная пони обстоятельно протирала стеклянный стакан.
 
– Ну, как все прошло? – невинно спросила трактирщица.
 
– Их было четверо, – хмуро сказала Трикси, подсаживаясь к стойке. – Давай свой сидр.
 
Пони хмыкнула и поставила стакан на деревянную поверхность. Ловким движением она выудила откуда-то снизу темно-зеленую бутылку с изображением яблока. Однако внимательно взглянув на лицо волшебницы, она медленно поставила сидр на место. И достала коньяк.
 
– Ничего не понимаю... – устало произнесла Трикси, закрыв копытцами глаза. Она посидела так, пока Перри наполняла маленькую расписную рюмку янтарной жидкостью.
 
– И не нужно, – ответила Перри, придвинув рюмку к волшебнице.
 
– Что это? – Трикси осторожно нюхнула и поморщилась.
 
– Лекарство от проблем, – пожала плечами Перри. – Прекрасно работает, пока само не становится проблемой.
 
Трикси левитировала рюмку ко рту, приложила к губам. Но стоило ей отпить маленький глоточек, как Перри протянула копыто и бесцеремонно опрокинула содержимое рюмки прямо в горло Трикси. Голубая единорожка жарко выдохнула.
 
– Все нормально, все нормально, – Перри похлопала ее по плечу. – Просто дыши. Дай лекарству сделать все остальное.
 
Трикси заторможено кивнула. Следом за первой рюмкой последовала вторая. А затем и третья. Вскоре Трикси уже сидела в объятьях Перри, размазывая слезы по пушистой грудке и жалуясь на свою нелегкую судьбу:
 
– И она отняла его... мой амулет... я копила на него, а она его отняла... и теперь все смеются надо мной! – мысли и эмоции лились потоком, словно исчезла плотина, которая сдерживала все это внутри. Трикси и подумать не могла, сколько горечи в ней накопилось. Хорошо, что рядом оказался кто-то, вроде Перри. Земная пони неловко похлопывала ее по плечу.
 
Наконец, Трикси слегка успокоилась:
 
– Прости. Обычно я держу себя под контролем...
 
– Да ничего, – отмахнулась Перри, протянув волшебнице скомканный платок. Пока Трикси вытирала слезы, трактирщица невинно поинтересовалась: – Итак... чем планируешь заняться теперь?
 
Трикси отложила платок и призадумалась, грустно глядя на ночь за окном. Ее план по достижению богатства провалился. Все деньги, которые у нее были, съела дорога сюда. Родственников у нее нет. А значит, бежать больше некуда...
 
– Мне нужно найти работу, – проговорила она обреченно.
 
– Есть вакансия, – быстро сказала Перри. Слишком быстро, чтобы насторожить трезвого. Недостаточно быстро, чтобы насторожить Трикси.
 
– Принимаю! – выпалила волшебница и широко улыбнулась: – О, ты не пожалеешь! Трикси хороша... И не только в магии. Под моим мудрым... ик... руководством... это место превратится в цветущий...
 
Волшебница легла на стойку и громко захрапела.
 
***
 
Голова раскалывалась. Небольшая кухня была заставлена посудой, большая часть из которой ютилась возле умывальника. Сморщив мордочку от пульсирующей боли, Трикси остервенело натирала фарфоровую тарелку. Копытами. Одушевляющее заклинание дало сбой, и тряпка со щеткой, которые должны были сами справиться с работой, теперь летали над потолком и активно драили побелку. Трикси попыталась исправить положение анти-сбойными чарами и снова провалилась: гравитация в помещении понизилась, в результате чего комки пены взлетели в воздух и заполонили кухню. Настроение стремительно портилось.
 
– Как дела у моего любимого менеджера? – спросила Перри, входя на кухню. На ней был серый потрепанный халат, а в зубах тлела неизменная сигарета. Окинув взглядом помещение, она уважительно присвистнула: – Ничего себе, подруга! Вижу, ты любишь привносить частичку себя на рабочее место.
 
Голова Трикси медленно поднялась над горой посуды. Пылающий взгляд впился в Перри, прожигая дыры в халате. Хозяйка сделала шаг назад.
 
– Тише... – примирительно сказала она, выставив копыта. Трикси двинулась на нее; дистанция между ними стремительно сокращалась, а глухое рычание голубой единорожки становилось все агрессивнее. Наконец, Перри уперлась в стену. Пошарив за пазухой, она поспешно достала измятый лист бумаги и припечатала к лицу Трикси.
 
Пони постояли немного.
 
– Что это? – спросила Трикси, шурша губами о лист бумаги.
 
– Контракт, – хищно улыбнулась Перри и тряхнула листком: – На работу в трактире «Стреноженная рысь» в течение двух месяцев. А вот это, – трактирщица улыбнулась еще шире, чуть не выронив сигарету, – твой отпечаток копыта.
 
– Два месяца? – воскликнула Трикси, вырвав листок и напряженно перечитывая содержимое: – Не может быть! Трикси хотела лишь заработать на обратную дорогу! Трикси думала, она будет управлять этим местом!
 
– Прости уж, подруга. У нас здесь только три работы: у стойки, на кухне и перед раковиной, – усмехнулась Перри. Она забрала договор и свернула в трубочку. Затем, уже без насмешки добавила: – Если хочешь жить в нашем городе, тебе стоит привыкнуть. Минимальный срок контракта здесь – два месяца. Скажи спасибо, что не дала тебе пятилетний бланк.
 
– П-пятилетний?! – Трикси опустилась на круп.
 
– Точно, – кивнула Перри. – Господин Аркрайт предпочитает именно такие. Помолись Селестии за то, что попала на работу ко мне, а не к нему. Он бы съел тебя живьем.
 
Трикси осталась сидеть на полу с выражением абсолютной досады. Перри затушила сигарету о пролетавшую мимо тряпку, повернулась к двери:
 
– Поторопись со вчерашней посудой. Скоро нагрянут посетители.
 
***
 
Этот день Трикси описала бы емким словом «рабство». От постоянного мытья посуды ее копыта размокли и пошли складками. Невыносимо гудела спина. Однообразные круговые движения осточертели. В середине дня они ввели Трикси в некое подобие транса, от которого всегда быстрый и острый ум волшебницы начал работать с перебоями, как старое радио.
 
Изредка на кухню приходила Айва, неприметная и робкая кобылка, местная официантка. Она приносила Трикси еще больше грязной посуды, и, бормоча извинения, спешно удалялась обратно. Постепенно Трикси перестала обращать на нее внимание.
 
Примерно в том же часу, когда Трикси давала свой вчерашний концерт, поток посуды начал иссякать, пока не превратился в череду пивных стаканов и маленьких рюмок. Из обеденного помещения доносились неспешные разговоры: пони делились впечатлениями о прошедшем рабочем дне.
 
Но в основном жаловались. Трикси пару раз услышала имя Аркрайта – и каждый раз в оскорбительном контексте. Были разговоры о Заводе, о каком-то происшествии, и как Аркрайт (судя по всему, хозяин этого Завода) «разобрался» с нарушителями. Трикси почему-то стало не по себе.
 
– Я закончила, – тихо сказала от двери Айва. Она даже не вошла внутрь, чтобы встретиться взглядом с Трикси.
 
– Хорошо поработала, Айва, – похвалила Трикси. – Можешь быть свободна.
 
– Эм... спасибо? – недоуменно отозвалась Айва. Из дверного проема появилось копытце с ключом, который кобылка повесила на гвоздь. – Миссис Перри попросила передать тебе ключ.
 
– Скажи Перри, я принимаю ее ключ, – благосклонно кивнула Трикси. Она не видела, как Айва закатила глаза. Официантка тихонько прикрыла дверь и удалилась через главный вход.
 
Трикси взвалила на себя мешки с мусором, направилась к задней двери. Черный ход трактира выходил на грязный переулок, столь тесный, что здесь едва бы проехал фургончик Трикси. Под копытами хлюпали лужи после вчерашнего ливня. Трикси доволокла мешки до небольшой огороженной площадки, где стояли мусорные баки, и раздраженно швырнула свою ношу в кучу.
 
– Это невыносимо! Еще хуже, чем на ферме камней! – крикнула она и лягнула один из металлических контейнеров, сшибив крышку и рассыпав содержимое по переулку.
 
Мусорный бак возле стены дернулся.
 
Трикси настороженно подняла ушки, и, пригнувшись, двинулась к источнику звука. Подойдя ближе, она всмотрелась в темноту между баками. Оттуда на нее взглянули дивные бирюзовые глаза. Глаза смотрели на Трикси со смесью настороженности и тревоги.
 
– Выходи, – приказала Трикси и отошла, предоставляя существу немного места: – Предстань перед Великой и Могущественной Трикси, несчастное создание!
 
Сперва ничего не происходило. Затем, очень тихо из-за баков вышла серенькая кобылка. Трикси узнала вчерашнюю поклонницу с площади. Каким-то образом эта пони умудрилась стать еще грязнее: серая шерстка была покрыта мутными пятнами, а в фиолетовой гриве запутались кусочки мусора и объедков. Щеки кобылки были оттопырены.
 
– Выплюнь, – скомандовала Трикси.
 
Пони опустила голову и опустошила щеки. Трикси узнала остатки сегодняшнего фирменного блюда: печеных баклажанов и яблочного карри. На мордочке кобылки проступило виноватое выражение.
 
– Стой здесь, – сказала Трикси и удалилась на кухню. Через несколько минут она вернулась с миской, полной оставшихся за день продуктов. Она поставила миску на землю и придвинула копытом к бездомной. Отойдя на пару шагов, она приказала: – Ешь.
 
Кобылка неуверенно двинулась к миске. Но застенчивость мигом выветрилась, едва она увидела свежую еду.
 
– Не правда ли Великая и Добродушная Трикси – самый щедрый единорог, которого ты когда-либо видела? – горделиво выпятила грудь Трикси. Кобылка не ответила, жадно набивая брюхо сочными овощами. Трикси некоторое время наблюдала за ней, а затем с чувством выполненного долга вернулась в трактир. Мысль о своей щедрости полностью захватила ее мысли.
 
Она прибралась на кухне и приготовилась уходить, как что-то мягко толкнуло ее в бок. Трикси обернулась и увидела молчаливую кобылку, стоящую напротив. Кобылка подошла и благодарно потерлась мордочкой о грудку Трикси. Волшебница чуть не взвыла.
 
– Ты же вся в грязи! – крикнула она, и кобылка испуганно отскочила. Выражение сменилось с благодарного на несчастное. Трикси добрую минуту боролась с маленькой Селестией в своей голове, и, в конце концов, не выдержала и сдалась:
 
– Стой и не шевелись.
 
Заклинание одушевления сработало как надо. Две щетки выскочили из шкафчика с инвентарем, и при помощи шланга и мыла принялись снимать грязевой покров с этой странной кобылки. Трикси сидела, прислонившись к кухонному ящику, и наблюдала за процессом. Ей стало немного стыдно за то, что она моет эту бездомную как свой фургон, но быстро прогнала эту мысль. Слишком много добра за один вечер.
 
Она успела слегка задремать, когда щетки закончили свое дело. Открыв один глаз, она посмотрела на отмытую кобылку. И удивленно открыла второй. Пони оказалась довольно милой. Настолько, что Трикси почувствовала невольный укол зависти, глядя на шелковую гриву, мягкими локонами спадающую на глаза. А еще стала видна ее метка: надломленный камыш, из которого лились серебристые ноты. Это значит... что?
 
– Хорошо. Теперь можешь уходить. Трикси сделала свое дело, – волшебница закрыла глаза.
 
И почувствовала, как к правому боку прислонился теплый комочек.
 
***
 
– Вот так картина, – удивленно произнесла Перри.
 
Трикси разлепила глаза, и первым, что она почувствовала, стала скрипящая боль в шее. Спать, прислонившись к шкафу, оказалось глупой идеей. Волшебница опустила глаза. На ее коленях сладко посапывала серая пони с удивительной фиолетовой гривой.
 
– Ты знаешь ее? – спросила Трикси, не отводя взгляда от спящей кобылки.
 
– Знаю, что она околачивается в городе и жрет объедки, – отозвалась Перри, разминая сигарету в копытах. Хозяйка трактира прислонилась к косяку и задумчиво сказала: – А еще знаю, что она никому не говорит свое имя.
 
– Почему? – спросила Трикси тихо.
 
Перри не ответила, лишь негромко постучала копытом по двери. Бездомная медленно разлепила глаза, пару раз моргнула. Затем осторожно подняла глаза на Трикси. Увидев, что ее не прогоняют, она улыбнулась волшебнице и сладко зевнула. Трикси поняла, почему кобылка не ответила вчера.
 
У этой пони не было языка.
 
***
 
– Нет, пожалуйста, пощади меня, Великая и Могучая Трикси! – кричала маленькая Твайлайт Спаркл.
 
– Быстрее, Твай, нам нужно уходить! – надоедливый дракончик тянул единорожку за хвост.
 
– Спайк, уходи без меня. Это я обидела эту великолепную пони и довела ее до отчаяния. Я должна понести наказание, – фигурка Твайлайт смиренно склонила голову перед гигантской волшебницей, нависшей над ней.
 
Мышка напряженно следила за сценкой на столе. Трикси назвала ее Мышкой, потому что она была серой, и потому что это звучало гораздо лучше, чем «камыш» или «нота». Да, придумывание имен не было ее особым талантом. Но Мышка не возражала, и даже обрадовалась, когда Трикси перестала звать ее «существом». Или «объектом».
 
– Ты когда-нибудь сможешь простить меня? – взмолилась Твайлайт Спаркл, встав на колени. Мышка сглотнула и умоляюще посмотрела на Трикси. Волшебница хмыкнула. Эта пони была безнадежна.
 
– Конечно, я прощаю тебя, Твайлайт Спаркл. Ибо я, Трикси, воистину самый Прощающий единорог во всей Эквестрии! – немного молний и фейерверков. – Но запомни, Твайлайт. Если ты когда-нибудь снова подчинишь город своей нечестивой магии, Трикси уже не будет столь милосердна. Иди! И будь достойна моего прощения! – объявила Трикси, и обрадованная фигурка Твайлайт понеслась к стакану с карандашами, но споткнулась и упала по дороге, вызвав раскатистый смех со стороны своих друзей.
 
Стол вспыхнул пурпуром, и сценка пропала. Мышка облегченно вздохнула и захлопала в копыта, воздавая хвалу отличному представлению. Теперь она смотрела на свою подругу с невероятным уважением. Трикси польщенно поклонилась.
 
– Спасибо, спасибо. Просто маленькая история из жизни. Ничего особенного, – махнула копытом волшебница. Неожиданная мысль пришла в голову, и, смерив взглядом серую пони, Трикси строгим тоном спросила: – Мышка, тебе нравятся мои фокусы?
 
Мышка закивала, а затем встала на задние копыта и описала передними огромный круг. Так сильно?
 
– Тогда... – Трикси левитировала карандаш и прислонила к плечу Мышки: – Властью, данной мне, я объявляю тебя моей Первой Подчиненной. Можешь поклониться.
 
Мышка смиренно склонила голову. Трикси выждала пару секунд и официальным тоном добавила:
 
– Клянусь присматривать за тобой, оберегать и направлять. А также восхищать и удивлять. Ты теперь под моей протекцией. И раз уж с официальной частью покончено... – она приблизила голову и заговорщически спросила: – Хочешь увидеть, где хранятся мои фейерверки?
 
Мышка аж запрыгала на месте, на лице – широченная улыбка. Трикси направилась к двери.
 
– Следуй за мной.
 
***
 
Они выскользнули через черный ход, словно две беглянки, хотя в этом совершенно не было нужды. Прошло уже пять дней с приезда Трикси в город, и Перри выделила ей выходной. Им обоим. Мышка теперь работала официанткой. Правда, платили ей немного, и в основном содержать ее приходилось Трикси. Жили они вместе на втором этаже трактира. Так ближе добираться до рабочего места.
 
Они вышли из переулка и направились через площадь к месту, где стоял фургончик Трикси. Он был порядком заброшен, с тех пор как Трикси переехала жить в трактир. Все-таки прелесть горячей ванны и мягкой постели никто не отменял. Проходя через площадь, Трикси невольно обратила внимание на огромную металлическую вышку, которой удивилась еще по прибытии в город. Перри как-то сказала ей, что эта вышка – глаз Аркрайта, не потрудившись объяснить, какого сена это значит. Башня венчалась небольшой округлой площадкой: Трикси могла поклясться, что пару раз видела там силуэт какого-то пони. Другие жители вышку игнорировали.
 
Подойдя к фургону поближе, Трикси заметила, что входная дверь открыта нараспашку, а на земле лежат ее личные вещи. Она повернулась к Мышке и приложила копыто к губам:
 
– Тише. Побудь пока здесь. Я разберусь с этим.
 
Мышка сделала вид, что закрывает рот на замок, и опустилась на землю. Трикси медленно пошла к фургону. Кто бы ни был внутри, он нарушил личные владения. А значит, Трикси могла поступить с ним так, как ей захочется. Она поднялась по лесенке и как можно тише заглянула внутрь. Нарушителей было двое. Один из них обстоятельно рылся в сундуке с одеждой. Второй читал гроссбух.
 
Тренированный разум волшебницы начал плести заклинание. Это было простое, почти бытовое заклинание, доступное каждому пони-шоумену. Усилитель голоса. Ничего особенного, за исключением того, что в замкнутом пространстве оно становилось по-настоящему смертоносным.
 
– RENDEZ-VOUS, GRENADIERS, RENDEZ-VOUS!!!!
 
Ближайший к Трикси пони выронил тяжелый фолиант и испуганно вскрикнул. Второму повезло меньше: громогласный голос Трикси застал его со спины, и подлый воришка так подпрыгнул, что треснулся головой о жестяной потолок. Послышался сдавленный стон.
 
Трикси отошла назад к сидящей Мышке и застыла, ожидая хода грабителей. Первым вышел коричневый единорог с меткой в виде перьевой ручки. Он встал напротив Трикси и смерил волшебницу холодным взглядом. Следом за ним вышел земной пони с темно-красной шерсткой и черной гривой. Держась за макушку, он флегматично произнес:
 
– Я убью эту суку.
 
– Только не на улице, – попросил единорог и не глядя указал на фургон: – Затащи ее внутрь, а потом развлекайся.
 
Багровый пони недобро улыбнулся. Неторопливым шагом он двинулся к Трикси. Волшебница заслонила собой Мышку, крикнула грозно:
 
– Не приближайся, воришка!
 
– Ох, не кричи... – поморщился багровый, затыкая уши: – Ты чуть крышу мне не сорвала в этом сраном фургоне.
 
– Этот фургон – моя собственность! – топнула копытом Трикси.
 
– Это город Аркрайта, – презрительно сказал багровый. – Здесь нет «твоей собственности». Все принадлежит ему, кроме твоей жизни. Потому что она моя.
 
Трикси наконец рассмотрела его метку. Стальной капкан. Один из тех, которые так тяжело сыскать в Эквестрии, если вообще возможно. Неужели жители Старого Края практикуют охоту? Они едят зверушек? Или... или это капкан для пони?! Трикси не хотела знать, как этот субъект получил свою метку. И он подходил все ближе...
 
– Питфолл, поберегись! – раздался задорный крик сверху, и багровый пони, странно вскрикнув, резко сдал назад. В то место, где он только что стоял, врезалась голубая комета, подняв клубы пыли. Трикси закашлялась; сзади нее чихнула Мышка. Затем пони в центре воронки взмахнул крыльями. Вся пыль исчезла.
 
Трикси пораженно уставилась на голубого пегаса с меткой в виде черного облака. Перед ней стоял обитатель Вышки. Глаз Аркрайта. Перед ней стоял...
 
– Циррус, – раздраженно процедил Питфолл и затем просто взорвался: – Ты что творишь, скотина! Ты меня чуть не убил!
 
– Ох... прости, дружище, – примиряюще улыбнулся Циррус, затем помахал второму пони: – Спид Тейп, и ты здесь! Как семья, как детишки?
 
– Благополучно отсутствуют, – ответил единорог.
 
– Уйди с дороги, Циррус, – прорычал Питфолл, оставаясь на месте. – Эта белогривая дура – моя добыча.
 
– Прости, но хозяин сказал – никакой самодеятельности, – пожал плечами Циррус.
 
– Но эта стерва...
 
– Питфолл, – прервал пегас уже другим голосом. – Ты же знаешь, я не люблю повторять. Поворачивайся и топай к Заводу. Если тебе есть, что сказать – скажешь это Аркрайту лично.
 
Питфолл злобно выругался. Трикси видела, как яростно он жаждет нарушить приказ, но имя Аркрайта значительно умерило его пыл. Постояв пару секунд в злой нерешительности, Питфолл наконец сдался.
 
– Мы еще не закончили, – мрачно сказал он Трикси и повернулся к напарнику: – Тейп, мы уходим!
 
– Я знаю, – отозвался единорог.
 
Циррус благосклонно смотрел, как парочка удаляется к центру города. За время разговора он ни разу не взглянул на Трикси. Он защищал ее? Или исполнял волю своего «хозяина»? Зачем вообще встревать? Трикси так погрузилась в размышления, что не сразу заметила, что Мышка прижалась к ней сзади. Ее подругу трясло. Затем Трикси заметила, что Циррус с интересом смотрит на серую пони.
 
– Эй, сестричка, где-то я тебя видел... – задумчиво произнес пегас. Чем ближе он подходил, тем хуже становилось Мышке.
 
– Назад, – сказала Трикси. Вокруг нее резко взвился целый рой мелких камней, готовых впиться в чересчур любопытного пегаса. Циррус удивленно отпрыгнул и выставил копыта:
 
– Все нормально, все хорошо, – сказал он примирительно. Без лишних слов пегас взлетел и направился к башне, то и дело оглядываясь на оставшихся внизу кобылок. Взгляд его внимательных глаз почему-то сильно беспокоил волшебницу. Но сейчас это было неважно.
 
Трикси обняла перепуганную пони и шепнула настойчиво:
 
– Пойдем-ка домой.
 
***
 
Прошло две недели с того инцидента с фургоном. Мышка быстро оправилась и вернулась в свое привычное восторженное настроение. Она еще больше привязалась к Трикси, и старалась никуда не отходить от своей защитницы. Днем они работали в трактире, а вечером устраивались в комнате наверху, где Трикси давала свои миниатюрные представления. Даже Перри пару раз зашла на огонек. Впрочем, Трикси очень быстро выставляла ее за дверь. Язвительная пони активно критиковала истории Трикси, чем доводила волшебницу до белого каления. Казалась, за этим она и приходит.
 
Дни протекали мирно и спокойно, но... на душе у Трикси было тревожно. Она не могла перестать думать о том пегасе. Он точно знал Мышку. И Мышка знала его. И боялась. Трикси пыталась выспросить у своей Первой Подчиненной о ее прошлом, но каждый раз впустую. Серая пони хранила свои тайны.
 
***
 
Из обеденного зала доносились встревоженные голоса. Трикси отложила в сторону тарелку и прислушалась. Это странное совещание продолжалось уже порядка получаса. Пони и раньше приходили в трактир, чтобы поговорить и сбросить пар, но этот вечер отличался от других. Разговор шел на повышенных тонах. Иногда раздавались крики. Иногда зал погружался в тишину. Вдобавок, Трикси несколько раз слышала тревожный голос Перри, призывавшей пони успокоиться. Что-то явно было не в порядке.
 
Трикси вытерла копыта тряпкой и сняла фартук. Стараясь не шуметь, она направилась ко входу в главный зал. На пороге стояла Айва, слушая беседу через приоткрытую дверь. Она взглянула на Трикси обеспокоенными глазами. Трикси кивнула и стала рядом.
 
– Ты не в себе, Кастор! Малец всего-то слегка надорвался. Он скоро привыкнет. Но если ты пойдешь к Аркрайту, ты погубишь и его, и себя! Прояви терпение, – Трикси узнала голос жеребца. Он стоял возле трактира в тот день, когда она прибыла в город. Кажется, его звали Вермутом.
 
– Терпение?! – взорвался Кастор. Трикси видела его сквозь приоткрытую дверь, и... этот пони действительно был не в себе: – Мой племянник пришел домой со следами плети на спине! Как к этому можно ПРИВЫКНУТЬ?!
 
– Дядя... – послышался слабый голос. Кастор резко вытянул копыто, приказывая юноше заткнуться.
 
– Ты забыл, Вермут, что случилось с Клевером?
 
– Я помню...
 
– Он зарыл его ЖИВЬЕМ!
 
– Я помню! – крикнул в ответ Вермут.
 
На несколько секунд в зале воцарилась тишина. Трикси замерла, наблюдая, как коричневый земной пони, Кастор, медленно восстановил контроль над собой и настойчиво сказал:
 
– Тогда ты понимаешь, в чем наша проблема. Я не дам причинить зло своему племяннику. Если Аркрайт или один из его псов тронет хоть волос на его гриве... – он сделал шаг вперед, и Трикси увидела его метку с изображением топора дровосека: – ...клянусь, я оторву ему голову. Вот этими копытами.
 
Вермут не ответил. Кастор повернулся и направился к выходу, кивнув племяннику, но раздался еще один голос – скрипучий, словно старая повозка:
 
– А ты подумал, пылкий дурак, что станет с городом? С другими пони? Со всеми нами?!
 
Его Трикси тоже узнала и стиснула челюсти. Это был старик с площади. Тот старик, который заставил ее облажаться.
 
Кастор обернулся, вперил взгляд в стоящего у дальней стены старика. Другие пони молчали, но было видно, что слова престарелого пони отражают их собственные мысли. Старик гневно продолжил:
 
– Ты убьешь Аркрайта, и я скажу, что будет дальше. Завод не останется без хозяина. Промышленники из других городов разорвут это место на части, лишь бы ухватить свой кусок пирога. На улицах начнется война. Нас будут грабить и убивать без причины, и уже через неделю город утонет в крови. А потом победитель поднимет налоги. Чтобы зализать раны. Ты думаешь, Аркрайт – чудовище? К нам бегут из Линца и Тротгольма, потому что пони умирают на шахтах и рудниках! А твой щенок хнычет из-за поцарапанной спины.
 
Кастор скрипнул зубами. Было видно, что практически все пони в трактире поддерживали старика. Они смотрели на Кастора с грустью и сочувствием, но в их взгляде было также и предостережение. «Не играй с огнем», – говорил этот взгляд. Умерь свою гордыню. Смирись.
 
И терпи.
 
Дверь в кухню с треском распахнулась. Пони в зале удивленно уставились на голубую единорожку, глаза которой пылали возмущением и бесстрашием. Трикси медленно прошла к середине зала, туда, где застыл Кастор и его племянник. Встав перед ними, она обернулась. Взгляд сиреневых глаз пробежался по присутствующим, слегка задержавшись на ошарашенной Перри. Старик угрюмо пробурчал:
 
– Есть что сказать, фокусница?
 
– Есть, – сказал Трикси.
 
Она подождала, пока все внимание будет сосредоточено на ней. Когда в трактире стало по-настоящему тихо, она заговорила твердым и уверенным тоном:
 
– Трикси не понимает, в чем ваша проблема. Вы ненавидите этого Аркрайта и его порядки, но все равно терпите. Почему бы просто не уйти? Попытать счастья в другом городе, в другой стране? Если вам так тяжело здесь, может, пришла пора тряхнуть своим крупом и сделать что-то, а не просто жаловаться?!
 
В зале нарастал ропот. Пони недовольно переговаривались; кто-то даже крикнул, чтобы Трикси вывели отсюда. Волшебница обернулась и указала на Кастора, напряженно следящего за каждым ее движением:
 
– Этот пони предложил решение проблемы, в то время как вы сидели здесь и только фыркали в ответ. Его племянника секут на работе! А что, если бы это был ваш родственник? Вы бы тоже решили терпеть?
 
Перед внутренним взором Трикси вдруг всплыла Мышка. У нее не было языка. Кто-то отрезал его; вполне возможно, этот самый Аркрайт или кто-то из соседних городов. И они предлагали терпеть это? И даже не пытаться уйти?! Трикси почувствовала, как закипает внутри. Уже не сдерживаясь, она кричала на весь зал:
 
– Вам невдомек, что можно жить по-другому! Вы и понятие не имеете, что у вас есть свобода! Хотите взгляд со стороны? Вы все просто боитесь!
 
– Трикси, захлопнись! – рявкнула Перри.
 
– Пусть продолжает, – скрипнул старик. Перри бросила на него встревоженный взгляд.
 
– Вы боитесь уйти, потому что придется бросить свои насиженные норки. Вы как куры в загоне! Ждете, пока ваш хозяин не перебьет вас всех! Будь в вас хоть капля смелости, вы бы давно ушли. Никто не должен страдать, как этот пони... – Трикси посмотрела на племянника Кастора. Желтый пони с темными мешками под глазами смотрел на нее в ответ. Трикси видела смесь благодарности и надежды в его глазах.
 
В зале стало тихо. Пони ждали, но непонятно, чего. Правильного решения? Кого-то, кто возьмет ответственность? Что ж, они получили то, чего хотели. Тишину наполнил старческий голос, в котором было больше яда, чем у самой опасной змеи на свете:
 
– Я слышал о тебе, Великая Трикси. Слышал о том, что ты устроила в эквестрийской деревеньке. Не потому ли ты пришла сюда? Сбежала от наказания?
 
Что?
 
– Нет, я... – Трикси растерянно помотала головой, – это глупости. Трикси ни от кого...
 
– Ты пришла сюда, потому что тебе нет места в твоей родной стране. Ты попыталась одурачить нас своими фокусами. Думала, заработать в медвежьем краю, где тебя не знают? – старик подошел вплотную к потерянной Трикси и упер копыто ей в грудь: – Так вот, девочка. Я. Знаю.
 
За свою карьеру волшебница научилась чувствовать настроение толпы. Она могла ощутить как мельчайшее недовольство, так и признаки великого признания и восторга. Сейчас, Трикси чувствовала осуждение. Оно вонзалось в кожу острыми льдинками и исходило от каждого пони в трактире. Почти от каждого. Старик выглядел триумфальным. Кастор испытывал смешанные чувства. Его племянник был единственным, от кого исходила симпатия. Ну, а Перри...
 
– Марш наверх! – крикнула она в самое ухо и толкнула Трикси к двери. Волшебница не стала спорить. Она поплелась к лестнице, изо всех сил стараясь не опускать голову. Не опускать глаза. Вместе они поднялись на второй этаж. Трикси вошла в свою комнату, приготовившись к потоку негодования. Вместо этого, она услышала одну лишь фразу:
 
– О чем ты только думала...
 
И звук запираемой двери.
 
***
 
Ее посадили под арест. «Рабочий арест», если есть подобный термин. Или больше подходит «арендный арест»? Что ж, не имеет значения. Трикси была так измотана, что не сразу сообразила, что Перри отобрала ее величайшую добродетель – независимость и свободу. Она не входила в список «правильных добродетелей», а в случае с Трикси и вообще превращалась в порок, но это была часть ее души. Гарантия мира с самой собой. Поэтому... как только до Трикси дошло, что ее заперли, она принялась кричать.
 
Это не помогало, надо сказать. Очень быстро она сорвала себе голос. Следующим планом было выбить дверь или вылезти в окно... но Трикси не была ни чертовски крепким земным пони, ни чертовым пегасом с их крыльями. Оставалось только ныть под дверью... долго и протяжно... в надежде, что Перри не выдержит и выпустит ее.
 
А потом она уснула.
 
***
 
Что-то скреблось в дверь с той стороны. Трикси разлепила один глаз, и чувство déjà vu пришло вместе с ноющей болью в спине. Она заснула в неудачной позе... опять. И к тому же отлежала одно копыто. Когда осознание того, почему она заснула на полу перед дверью, все же пробилось сквозь пелену сна, Трикси широко распахнула глаза.
 
Шуршание на коридоре прекратилось. Вместо этого, послышалось сосредоточенное дыхание, и под дверью протиснулся маленький бронзовый ключик. Трикси схватила его своей магией и мгновенно открыла замок.
 
На коридоре стояла Мышка с ее вечно виноватым выражением. Шагнув вперед, Трикси крепко обняла свою подругу. Они постояли так, без слов, словно две сестры, давно бывшие в разлуке. Наконец, Трикси вздохнула и отстранилась:
 
– Я ухожу отсюда. Уезжаю из города, – сказала она, поддерживая Мышку за плечи. Ее подруга вздрогнула, посмотрела на Трикси с ужасом. И отчаянно замотала головой.
 
– Это не обсуждается, – строго сказала Трикси и отпустила Мышку: – Никто не смеет запирать Великую и Могущественную Трикси в комнате, словно маленькую кобылку. Я была не в себе, когда подписывала контракт. А значит – он недействителен. Перри может оставить себе деньги за эту неделю.
 
Рухнув на пол, Мышка обхватила ноги Трикси, не давая ей сдвинуться с места. Трикси закатила глаза. Вытянув копытце, она дотронулась до фиолетовой гривы своей подруги:
 
– Что за королева драмы... Я сказала, что ухожу, но я не говорила, что ты не можешь уйти вместе со мной.
 
Мышка подняла голову, взглянула на Трикси влажными глазами. Проблеск надежды то появлялся, то гас, и кобылка просто замерла, ожидая прояснений. Трикси наклонилась к ней, провела копытом по мягкой гриве и негромко заговорила:
 
– В этом городе нам делать нечего. Ты слышала, что творилось вчера в главном зале. Эти пони напуганы. Они не могут за себя постоять. Они как... – Трикси задумалась над сравнением, – ...как ты, когда у тебя нет меня. А пока я у тебя есть – ты должна быть храброй. Свободной. И гордой! – Трикси подняла копытце к небесам.
 
Мышка кивнула и слабо улыбнулась. Серая пони начала успокаиваться. Трикси помогла ей встать, и вместе они принялись собирать свои нехитрые пожитки. Основная часть вещей Трикси хранилась в фургоне: волшебница не видела смысла обживать комнату. У Мышки были... ее штуки. Вещи, которые она покупала за свою небольшую зарплату. Большей частью безделушки; среди них были детские игрушки, карандаши, странные амулеты (не волшебные), а также небольшие накладные усы. Одной лишь Селестии ведомо, зачем они ей понадобились.
 
– Я поговорю с Перри, – сказала Трикси. – А ты пока собери все... это.
 
Мышка кивнула и принялась сгребать вещи в небольшой мешок. Трикси спустилась вниз по лестнице.
 
Трактир выглядел... заброшенным. Волшебница только сейчас поняла, что за окном уже полдень, а значит, трактир должен обслуживать посетителей. Но никого не было. Ни в главном зале, ни на кухне. Перри куда-то ушла. Быть может, даже не ночевала здесь.
 
Что ж... это объясняет, почему крики не сработали.
 
На улице что-то творилось. Целая толпа пони собралась вокруг площади. Громко лаяли собаки. Что-то в этом лае заставило Трикси сжаться в тревоге. Она оглянулась на лестницу и увидела Мышку, испуганно прижавшую ушки к голове. Трикси подозвала ее к себе. Когда подруга подошла, Трикси притянула ее голову копытами:
 
– Держись рядом, слышишь? Не отходи ни на шаг.
 
Мышка нервно кивнула. Вместе с Трикси они вышли на улицу. Пробираясь через плотные ряды жителей города, Трикси протиснулась к самому краю толпы. Она обогнула последнего пони на своем пути и увидела площадь, где пару недель назад дала самый неудачный концерт в жизни.
 
На площади стояли Питфолл и Спид Тейп. В зубах багровый пони сжимал поводок, на котором он удерживал трех крайне агрессивных псов. Поводок трещал от напряжения. Псы рычали и рвались к чему-то, что бездвижной желтой массой лежало в пыли посреди площади. Затем над головой раздался шум хлопающих крыльев, и роскошная белая колесница, буксируемая двумя пегасами, приземлилась ровно в центре площади. Собаки залаяли громче. Разговоры во дворе стихли, и десятки настороженных, испуганных и разгневанных глаз обратились к белоснежному единорогу, сидящему в колеснице. Трикси напряженно сглотнула. Это мог быть только один пони.
 
– Ох вы мои маленькие разноцветные питомцы, – он спрыгнул на землю еще до того, как приземлилась колесница. – Почему вы ведете себя так глупо? Я думал, урок прошлых двух недель пошел вам на пользу, но неееет! Всегда находится горячий на голову экземпляр, пылкий и рискованный, который ОТРЫВАЕТ! МЕНЯ! ОТ РАБОТЫ! – заорал Аркрайт и тут же его рог блеснул угольно-черной магией. Псы со щелчком закрыли рты и заскулили. Еще одна вспышка, и морды собак уткнулись в землю.
 
На площади стало по-настоящему тихо.
 
Трикси почувствовала, что ее трясет. Вспышка магии Аркрайта заставила кожу покрыться мурашками. Слишком много энергии для простого телекинетического заклинания! Его рог должен был разорваться на части! Но Аркрайт, к еще большему ужасу Трикси, не только продолжил стоять, но и совершенно буднично поправил упавшую на глаза гриву. Гневные складки на лице разгладились.
 
– О чем то бишь я... ах да. Статистика. Когда у тебя в подчинении столько работников, подобные срывы неизбежны. Вы приходите домой с работы, собираетесь в кучки, промываете мне кости или ноете о своей жалкой судьбе – это нормально! – благосклонно махнул копытом Аркрайт. Затем его глаза сузились: – Но постепенно, вы начинаете путать реальность с вашими фантазиями. Вы смотрите вокруг. Вы видите, что вы не одни такие – ноющие, разозленные, обиженные. Вы смелеете. И теперь не только ноете, но и вынашиваете какие-то планы мести, которые с каждым днем становятся все амбициознее. А я? – Аркрайт приложил копыто к груди. – Я в ваших глазах становлюсь все меньше. Все слабее. И вот я уже маленький щенок, без зубов и коготков, с обрезанным хвостиком и мыльными глазами. Где тот страшный Аркрайт, что ел медведей на завтрак? Нет его!
 
Мышка стояла позади Трикси, не выпуская изо рта белоснежный хвост волшебницы. Трикси не видела, что с каждым словом Аркрайта ее подруга становится все белее, все больше опускается к земле, словно каменная скала давит на нее сверху. Внимание Трикси было полностью сосредоточенно на Аркрайте.
 
Желтая масса на земле шевельнулась и застонала. Аркрайт жуткой танцующей походкой приблизился к ней, неторопливо левитировал в вертикальное положение. Трикси почувствовала, что ее сердце вот-вот остановится. Пошатываясь на копытах, посреди площади стоял племянник Кастора.
 
– Поприветствуем героя этой недели! Оттер, племяш Кастора, нашего любимого дровосека! – воскликнул Аркрайт и радостно затопал копытами. Его поддержал один лишь Питфолл; остальные пони хранили гробовое молчание. Аркрайта такая сдержанность нисколько не смутила: – Сей храбрый юноша решил, что пятилетний контракт – слишком долго для него. Каким-то образом из его маленькой головки вылетел тот факт, что в обмен на свою понячью силу дядюшка Аркрайт выделил ему средства на постройку дома. А может, это показалось ему неважным. И вот, собрав нехитрые пожитки и остатки кредита, Оттер, под покровом ночи, решил покинуть сей бренный городишко и найти новую жизнь за горизонтом!
 
Трикси ожидала, что Кастор сейчас выскочит на площадь и спасет своего племянника. Многие на площади думали так же. Пони озирались в поисках дровосека, но судя по всему, на площади его не было. Где-то за городом слышался шум падающего леса. Трикси была уверена, что за Кастором уже бежит кто-то из жителей... Аркрайт повернулся к молчаливой аудитории и горестно покачал головой.
 
– Не знаю, кто вдохновил его на такой поступок, но этому пони должно быть стыдно. Он одурачил этого юношу и тем самым навлек на него большие проблемы. Смертельно большие.
 
Аркрайт подошел к Питфоллу, все еще сжимающему в зубах поводок, положил копыто на плечо. Питфолл растянул губы в хищной усмешке. Несколько стимулирующих рывков поводка спустя, псы снова пришли в яростное возбуждение.
 
– Сегодня, мы положим конец бессмысленным смертям! – объявил Аркрайт торжественно, подняв копыто в воздух. – Мы раз и навсегда уничтожим то, что вынуждает бедных, запутавшихся пони совершать необдуманные поступки, – он оглянулся на Питфолла и поднял копыто еще выше. Сияющая улыбка появилась на лице: – Сегодня, мои маленькие пони, мы одолеем статистику!
 
Копыто резко опустилось. Вместе с ним разжались челюсти Питфолла, и псы с ликующим рычанием набросились на желтого пони. Оттер успел лишь жалобно всхлипнуть. Острые клыки вонзились в шерстку, затем снова и снова, окрашивая Оттера и землю под ним в кровавые оттенки. Трикси почувствовала, что ее сейчас вырвет. Она закрыла глаза, но крики Оттера, жуткое чавканье собак, чей-то плач на площади пробивали себе дорогу в ее голову. Даже закрыв глаза, она видела все. И хуже того... она знала, что это ее вина.
 
Один из пегасов отцепил себя от колесницы и подлетел к Аркрайту, с интересом наблюдавшему за казнью. Трикси краем глаза заметила, что пегас что-то горячо шепчет на ухо своему хозяину. Лицо Аркрайта становилось все более удивленным. Минутку... Голубая шерсть и кьютимарка в виде черного облака. Это был Циррус! И он указывал Аркрайту прямо на Трикси...
 
Тревога сработала слишком поздно. Она не успела обернуться, не успела крикнуть Мышке, чтобы та бежала с площади. Кошмарная по силе магия обрушилась на нее сверху, придавив к земле. И не только ее: целый сектор толпы рухнул на землю. Послышались крики боли и сдавленные стоны.
 
Одна лишь Мышка осталась стоять, не в силах пошевелиться. Аркрайт подошел к ней, копыто ласково легло на щеку серой пони.
 
– Лили, вот где ты была. Какое облегчение. Мне так жаль, что я вспылил тогда... – он провел копытом по губам Мышки, заставив серую пони залиться слезами. – Не волнуйся. Я не сержусь на тебя. Хотя... – он притянул Мышку к себе и шепнул на самое ухо: – Может быть чуть-чуть. Ты заставила меня понервничать своим побегом. Мне даже пришлось сделать кое-кому больно, чтобы узнать, где ты. Бедный парень страдал ни за что. Но у тебя будет шанс загладить свою вину, – он провел копытом по крупу дрожащей пони. Мышка тут же опустила хвост.
 
Трикси зарычала, попыталась встать. Аркрайт удивленно оглянулся на голубую пони:
 
– О-ля-ля? Кто-то не знает, когда нужно успокоиться. Циррус, кто это?
 
– Всего лишь посудомойка, хозяин, – раздался звонкий голос пегаса. – Она нашла Лили и заботилась о ней все это время.
 
– Правда? – Аркрайт удивленно поднял брови и опустился на колени перед Трикси. – Как мило с твоей стороны! Надеюсь, она была хорошей маленькой кобылкой.
 
– Не трогай ее! – хрипло крикнула Трикси. Она все еще пыталась подняться. Зубы скрипели, в глазах стояла мутная пелена, но магия Аркрайта вроде бы начала поддаваться...
 
– Не нужно грубостей, – поморщился Аркрайт, поднимаясь в полный рост. – Ты оказала мне услугу. По правилам этики я должен ответить тем же. Поэтому сделаю тебе шикарнейший подарок, о котором малыш Оттер мог только мечтать. Подарком станет... – его рог покрылся еще одним слоем темного сияния.
 
– ...твоя жизнь.
 
Словно бы само Солнце рухнуло на Трикси.
 
Мир попросту погас.
 
***
 
Когда сознание вернулось, она все еще лежала на площади. Было уже темно. Голова лежала на чем-то мягком и теплом, и чьи-то заботливые копыта протирали лицо мокрой тряпкой. Трикси застонала и задрала голову. Глаза Перри блестели. Прямо как звезды на небе.
 
– Опять ты влезла, куда не следовало...
 
Трикси разлепила засохшие губы, дрожащим голосом произнесла:
 
– Он забрал ее, Перри. Он забрал ее.
 
Перри молчала, продолжая медленно протирать лицо Трикси.
 
– Я должна вернуть ее, – сказала волшебница тихо.
 
Хозяйка трактира тяжело вздохнула. Трикси протянуло копыто, и Перри помогла ей подняться. На том месте, где Трикси только что лежала, остался четко очерченный след ее тела. Аркрайт вдавил ее на полкопыта в землю.
 
Трикси выпрямилась и посмотрела вдаль, туда, где возвышалась громадное здание Завода. Длинные окна горели приглушенным светом, мерцали слабо, словно внутри кто-то развел множество костров и начал пляски. Завод был сердцем города. Источником его жизни. И в то же время – он был источником всего, что пожирало город изнутри.
 
На фоне горящего Завода сидела темная фигура. Трикси пришлось подойти ближе, чтобы распознать в ней Кастора. У него на коленях лежали истерзанные остатки того, что некогда было желтым земным пони.
 
Кастор мягко поглаживал гриву племянника.
 
***
 
– Значит, его особый талант – телекинез? – спросила Трикси.
 
Вместе с Кастором они шли через спящий город. Лесоруба не пришлось просить дважды; только узнав, что Трикси собралась идти за Мышкой, он без колебаний согласился сопровождать ее. Он лишь попросил дать ему время попрощаться с Оттером. Вместе они вырыли небольшую могилу на окраине леса. Кастор молча погрузил в нее тело племянника, и так же молча закопал обратно. Трикси послала небольшой салют. Она не была уверена, что так принято, но это было меньшее, что она могла сделать.
 
Кастор покачал головой:
 
– Нет. У него талант к магии вообще. Любой магии.
 
– Но это невозможно! – воскликнула Трикси и тут же убавила тон. Не следует кричать на весь город, когда идешь к логову врага: – Его заклинание левитации просто пугает! Он запросто опустил десяток пони на колени, и даже не вспотел при этом.
 
– Это его единственное заклинание, – хмуро сказал Кастор.
 
– Что?!
 
Трикси не могла поверить. Кто станет учить одно лишь заклинание, если у тебя талант к магии?
 
– Я не очень разбираюсь во всем этом, – пробормотал Кастор, потирая то место, где у единорогов анатомия отличается от земных пони. – Я просто слышал, что его наставник не давал учить ничего другого. Одно лишь заклинание, день за днем. Пока весь потенциал не ушел в него.
 
Трикси все еще не верила услышанному. Затем, понемногу, начала понимать... Она вспомнила, как в детстве читала о великом волшебнике, способном заставить исчезнуть целый дом и появиться в другом месте. Все свои трюки этот маг выполнял одним лишь заклинанием телепортации. Если Аркрайт такой же...
 
– У нас большие проблемы, – повесила нос Трикси.
 
– У него тоже, – ответил Кастор, не поворачивая головы. – Он убил моего племянника. И украл твою подругу. У него вдвое больше проблем, чем у нас с тобой.
 
Они подошли к каменному забору, ограждающему внутренний двор Завода. Внутрь вел лишь один вход – через КПП с полосатым шлагбаумом. В кабинке сидел пони-охранник, а рядом с ним – Трикси могла поспорить – на стене находилась красная кнопка тревоги. Кастор прислонился к стене, взгляд стал задумчивым.
 
– Кастор? – позвала Трикси.
 
– Мм?
 
– Я... мне жаль твоего племянника. Это моя вина, – Трикси закрыла глаза от стыда, но заставила себя говорить дальше: – Если бы я не наговорила всякого тогда, в трактире, он бы не попытался сбежать, и...
 
Кастор легонько стукнул ей по макушке. Трикси удивленно раскрыла глаза.
 
– Вот. Ты понесла наказание.
 
Трикси была так шокирована, что на секунду вернулась к своей старой манере речи:
 
– Что? Но ведь... Трикси заслуживает тяжелого наказания! Гнева. Презрения. Может даже пыток!
 
– Скажи этой Трикси, чтобы поубавила ожидания. И не брала на себя ответственность за решения моего племянника, – сказал Кастор строго. Трикси все еще ошарашенно моргала и ждала чего-то... тяжелого. Кастор тяжело вздохнул: – Я тоже виноват. Не уследил, старый дурак. Но если мы будем казнить себя, у нас не останется сил на реального злодея. Tu a compris?
 
– Oui, – машинально ответила Трикси.
 
Кастор усмехнулся и вернулся к разглядыванию КПП: – Хорошо. На Заводе сейчас ночная смена, а значит, половина цехов не работает. Аркрайт скорей всего будет в административной зоне. Кратчайший путь туда – через цех обжига. Но сначала нужно пройти через проходную... – он задумался на мгновение, затем спросил у Трикси: – Какими трюками ты владеешь?
 
Трикси хмыкнула:
 
– Множеством! Я могу нагонять тучи, вызывать молнию, создавать радугу и туман...
 
– Не годится, – критично сказал Кастор.
 
– ...пускать фейерверки, манипулировать объектами, изменять цвет гривы... – чуть более напряженно продолжала Трикси.
 
– Не-а.
 
– ...угадывать карты, видеть с повязкой на глазах... еще... э... неплохо читаю мысли...
 
Кастор вздохнул и махнул копытом.
 
– Безнадежно. Все не подходит.
 
Трикси чуть не задохнулась. Этот глупец утверждает, что у нее недостаточно трюков в рукаве! У нее, Великой и Могущественной Трикси, которой некогда восхищалась вся Экв... ладно, большая часть Эквестрии! Он недооценил не ту пони.
 
Закипев от негодования, Трикси собрала в голове образ Кастора и закрыла глаза. Ее рог сверкнул в ночи, чуть не выдав охраннику их присутствие. Глаза Кастора удивленно расширились. Перед ним на земле стояла его копия, уменьшенная до размеров небольшого щенка. Маленький Кастор недовольно посапывал и бил землю копытом.
 
– Ну как... это... достаточно хорошо для вас... мистер Привереда? – задыхаясь, проворчала Трикси.
 
– Неплохо, – довольно кивнул Кастор. – Только придется сделать еще раз. И слегка поменять шаблон.
 
Трикси тихонько застонала.
 
***
 
Охранник ошарашено выпучился на крошечную желтую пони, внезапно появившуюся под окном. Такого просто не могло быть! Даже новорожденные были больше, чем эта странная кобылка! Он чуть не упал со стула, когда пони, прикрывшись за локоном розовой гривы, тоненьким голоском произнесла:
 
– Эм... мистер... простите, что мешаю вам... но мне очень нужна помощь... е-если вы не заняты...
 
Охранник протер глаза, и даже зажмурился на пару секунд... но это не помогло. Кобылка продолжала стоять под окном, застенчиво переминаясь на копытах. Он прочистил горло, но голос все равно вышел хриплый и скрипящий:
 
– Гхм... чем... чем я могу помочь? – коряво спросил он, и сморщился от своей неуклюжести.
 
– Великая волшебница наложила на меня проклятье, – горестно вздохнула маленькая кобылка и посмотрела на охранника щенячьими глазами: – Мне страшно, мистер! Она... она ищет меня! Я думаю, она хочет съесть меня! Но... если со мной будет такой сильный и красивый жеребец, как вы, она испугается... и... э... расколдует меня обратно!
 
Где-то в ночи послышался странный шлепок. Охранник не обратил внимания, слишком поглощенный свалившейся на него миссией. Он отворил дверь кабинки и призывно помахал копытом:
 
– Можешь зайти внутрь. Тут ты будешь в безопасности.
 
– Но я... я... не могу! Ох! Она ждет меня в темноте! Мне нужно бежать! – воскликнула кобылка и со всех ног бросилась обратно в город.
 
– Стой, подожди! – охранник вылетел из кабинки, чуть не споткнувшись, и со всех ног бросился вслед за малюткой: – В городе опасно бродить ночью! Если та старая злобная ведьма найдет тебя-
 
Послышался звонкий металлический удар. Закатив глаза, охранник рухнул на землю и остался лежать там, пуская слюни на каменный тротуар. Кастор удивленно выронил деревянный брусок. Шлагбаум поднялся обратно, и в ночи послышался низкий голос Трикси:
 
– «Старая злобная ведьма» весьма болезненно реагирует на оскорбления.
 
– Уау, – только и сказал Кастор.
 
Трикси переступила через тело охранника. Пройдя во внутренний двор, она оглянулась:
 
– Ты идешь или как?
 
– Иду, – кивнул Кастор. – Только держите эту железную штуку подальше от моей головы, Ваше Высочество.
 
***
 
Они проскользнули в цех обжига, едва не попавшись на глаза еще одному охраннику. Трикси хотела повторить маневр с оглушением, но Кастор отказался. Слишком мало времени.
 
Цех был связан с административным корпусом небольшим коридором, проходящим на уровне второго этажа. Свет в цеху был выключен: ночные смены в нем не проводились. Само помещение отличалось невероятными размерами, и в то же время – почти целиком пустовало. Лишь по центру была протянута огромная линия конвейера. Трикси пораженно смотрела на металлических монстров, стоящих по обе стороны производственной линии. Таких в Эквестрии не встретишь. Разве что только в Хуфингтоне...
 
– Сюда, – негромко скомандовал Кастор, поднимаясь по решетчатой лестнице. Трикси осторожно последовала за ним. Ее компаньон выглядел напряженным. Трикси могла его понять.
 
Приблизившись к двери, Кастор остановился. Он внимательно взглянул на Трикси и спросил так спокойно, что у волшебницы побежали мурашки по спине: – Ты ведь знаешь, почему я здесь?
 
– Догадываюсь, – сдержанно ответила Трикси.
 
– Хорошо. Тогда не будем терять времени на споры. Постарайся найти свою подругу, а затем уходи, – Кастор повернулся к двери, приложил ухо к металлической поверхности.
 
– А что насчет тебя?
 
Трикси грустно смотрела на Кастора. Не поворачиваясь, он ответил:
 
– Это уже не твоя забота.
 
Дверь со скрипом отворилась, и взору предстал темный коридор, ведущий к административному крылу. Кастор вошел первым, готовый в любую секунду устранить помехи на пути к своей мести. Трикси тихо следовала за ним. Все-таки Кастор знал Завод лучше, чем она.
 
Впереди располагалась темная дубовая дверь. Кастор дошел до конца коридора, но вдруг остановился, прильнув к ближайшей стене. Трикси хотела было что-то сказать, но копыто Кастора взлетело в воздух; волшебница тут же сомкнула губы. Осторожно приблизившись, она расслышала голоса за дверью:
 
-Давно не видел его таким возбужденным, – раздался жизнерадостный голос Питфолла. – Черт возьми, да вообще никогда! Вот увидишь: не пройдет и дня, и он сделает с ней что-нибудь. Что-нибудь мудреное, как в прошлый раз. Он крепко на это подсел, – Питфолл открыто расхохотался, – и он даже не скрывает этого! Смотрит на нее, как аллигатор на мышонка. Улыбается. Бедняжка слова вышептать не может, а его это только забавляет.
 
– Вот как, – безразлично сказал Спид Тейп.
 
– Именно так! Я зашел час назад к нему в кабинет. Знаешь, чем он был занят? Держал в руках ее голову, и время от времени дул ей на глаза. Ждал, пока она снова их откроет. И снова дул. Это же чертова клиника! – продолжал веселиться Питфолл.
 
– Я понял, Питфолл, – прервал его Спид Тейп. – Это очень интересно. Можешь найти Цирруса и поделиться этой историей с ним. Уверен, ему понравится.
 
Питфолл презрительно хмыкнул. Зря он ожидал от своего коллеги восторженной реакции. Спид Тейп был так же впечатлителен, как и почва под ногами. Кроме того, Питфоллу иногда казалось, что его рогатый друг втайне презирает и его, и Аркрайта, и всех остальных пони в городе и вне его. Решив не тратить свое радужное настроение на флегматичного единорога, Питфолл отправился на поиски пегаса. Вскоре за дверью стало тихо.
 
Тем временем, в груди у Трикси бушевал ураган. Как смеет... как смеет этот негодяй так поступать с ее подругой?! С самой хрупкой, самой беззащитной пони на свете! Неужели ему не жалко ее? Нет... в этом как раз и дело. Он наслаждается ее беззащитностью. Даже сейчас он играет с ней. Прямо сейчас...
 
Трикси ломанулась вперед, полная праведного гнева, но Кастор удержал ее. Он тихонько указал на дверь, призывая Трикси прислушаться. С той стороны тихонько нарастали неторопливые шаги...
 
Кастор резко распахнул дверь и прыгнул на единорога с пачкой бумаг в магическом поле. Заклинание левитации лопнуло, и исписанные листочки с печатями всех мастей разлетелись по коридору, словно щепки от рухнувшего дерева. Копыто Кастора легло на горло единорогу. Весьма недвусмысленный намек.
 
– Где Аркрайт? – прорычал Кастор.
 
Спид Тейп захрипел, но продолжил смотреть на Кастора мрачным неприступным взором. Копыто надавило сильнее.
 
– Где?! – потребовал Кастор, не обращая внимания на муки единорога.
 
– Кастор, он так и слова не скажет! – не выдержала Трикси. Она подошла и грубо спихнула копыто с горла Спид Тейпа. Единорог отрывисто закашлял.
 
– Скажи нам, где моя подруга и Аркрайт, и мы отпустим тебя. Невредимым, – многозначительно добавила Трикси.
 
Спид Тейп медленно поднялся. Не обращая внимания на двух своих противников, он побрел по коридору в сторону административного крыла. Когда Кастор начал пылать от гнева, единорог обернулся:
 
– Вы идете?
 
***
 
Это было одно из самых странных помещений, которые Трикси когда-либо видела. Размером с половину стадиона, оно целиком состояло из небольших огороженных кабинок, составляющих своего рода лабиринт рабочих мест. Места были изолированы друг от друга, и единственным, что могли видеть сразу все работники, являлся кабинет начальника, расположенный под потолком подобно гнезду ласточки. Спид Тейп уверенно шел прямо к нему.
 
– Неужели Заводу нужен такой огромный бухгалтерский отдел? – удивленно пробормотала Трикси.
 
– Ты понятия не имеешь, насколько, – хмуро ответил Спид Тейп. – Каждый товар нуждается в сертификате. Каждый материал, который мы закупаем, должен пройти проверку и стать на учет. Умножь это на количество товаров, которые мы производим. Возведи в степень числа наших клиентов, т.е. на число городов Старого Края плюс половину Эквестрийских городов. И ты поймешь, насколько глуп твой вопрос.
 
Трикси пренебрежительно хмыкнула, про себя решив больше ничего не спрашивать. По крайней мере, у этого дотошного жеребца.
 
– Кабинет Аркрайта наверху, – с полнейшим безразличием сказал Спид Тейп, указывая на застекленное гнездо. – Идите и делайте с ним, что хотите.
 
– Ты очень преданный работник, не так ли? – саркастически спросила Трикси.
 
– Аркрайт мне никто. Я не должен защищать его. Тем более, ценой своей безопасности, – ровно ответил Спид Тейп.
 
Кастор молча двинулся к лестнице. Трикси пошла за ним, но Спид Тейп положил копыто ей на плечо:
 
– Я бы не советовал. Твоей подруги там все равно нет.
 
– Тогда где она?
 
Единорог молча указал на маленькую неприметную дверцу у боковой стены. Она выглядела как кладовка, и Трикси могла поспорить, размерами была не больше, чем ее собственный фургон. Оглянувшись на Кастора, она медленно пошла к двери.
 
Сердце болезненно стучало в груди. Пожалуйста, пусть с ней все будет в порядке. Пожалуйста...
 
Тем временем, Кастор решительно распахнул дверь кабинета и ворвался внутрь. Раздались звуки падающих стульев, шелеста бумаг, и через несколько мгновений – раздраженный возглас лесоруба:
 
– Его здесь нет! Это даже не его-
 
Дверь с треском захлопнулась, повинуясь магии единорога. Раздался щелчок запираемого замка. Секундой позже в дверь изнутри врезался разъяренный земной пони, но было уже поздно. Не обращая внимания на крики Кастора, Спид Тейп повернулся к ошарашенной Трикси:
 
– Забирай свою подругу и уходи. Аркрайт вот-вот будет здесь. Если повезет, сумеешь пройти мимо и выбраться наружу.
 
– Так нельзя! – отчаянно выкрикнула Трикси. – Выпусти его! Сейчас же!
 
– Аркрайт должен получить компенсацию, – холодно ответил Спид Тейп. – Твой компаньон знал, на что идет. Тебе лучше волноваться о себе и своей подруге.
 
– Но... это же просто... – начала было Трикси.
 
Входные двери со скрипом отворились. Трикси едва успела нырнуть за стену ближайшего офиса. Даже Кастор что-то почувствовал: разъяренные крики и удары в дверь прекратились. В помещении наступила гробовая тишина.
 
Голос Аркрайта был подобен тихому журчанию грома:
 
– Это ты, Спид Тейп?
 
– Да, – лаконично ответил единорог, поглядывая на голубую единорожку.
 
– Ты один?
 
Для ответа на этот вопрос, Тейпу понадобилось на пару секунд больше.
 
– Нет, – наконец сказал он, поворачиваясь к своему начальнику. – Кастор прошел мимо охраны и забрался в ваш кабинет. Я запер его там. Подумал, вы лично захотите с ним разобраться.
 
– Вот как? – Аркрайт приблизился к Спид Тейпу и заглянул ему прямо в глаза: – Что ж, это очень мило с твоей стороны, спасибо! В следующий раз, можешь запереть нарушителя прямо у меня дома.
 
Спид Тейп отвел глаза, и Аркрайт грубо оттолкнул его в сторону. Пройдя вперед, хозяин Завода выкрикнул так громко, что затряслись офисные перегородки:
 
– КАСТОР, ДРУЖИЩЕ! ТЫ РАССТРОИЛСЯ ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО Я СДЕЛАЛ С ТВОИМ ПЛЕМЯННИКОМ?
 
Пони за дверью не отвечал. Аркрайт начал подниматься по лестнице, не затыкаясь ни на секунду:
 
– Ох, мне действительно жаль, что так вышло. Это правда. Оттер был славным мальчиком. Жалким и плаксивым, но все-таки славным.
 
По-прежнему никакой реакции Кастора. Трикси начала тихо пятиться к двери, за которой, по словам Тейпа, находилась ее подруга. Проблема была в том, что последние несколько метров не покрывались стеной.
 
– Но не переживай, Кастор! Ты очень скоро увидишься с ним! Разве это не чудесно? – Аркрайт дотронулся до дверной ручки и посмотрел на Спид Тейпа: – По мне, так это самая настоящая магия!
 
Рог Тейпа вспыхнул. Раздался щелчок отпираемого замка. Дверь резко распахнулась, и Аркрайт встал на пороге, готовый разорвать своей магией хоть сотню лесорубов. Трикси закрыла глаза, ожидая воинственного крика Кастора. Однако ничего не произошло. Аркрайт продолжал с минуту стоять на пороге, молча разглядывая помещение, затем повернулся к Спид Тейпу:
 
– Куда ведет вентиляция в моем кабинете?
 
Тейп растерянно моргнул. Затем перевел взгляд на решетку, расположенную прямо над головой Аркрайта.
 
С металлическим лязгом, крышка слетела вниз, ударив Аркрайта по затылку и сбив концентрацию. Следом за ней, на Аркрайта обрушился Кастор. Земной пони выставил вперед ноги, и, достигнув оглушенного соперника, с силой пнул его в сторону ограждения лестницы. Аркрайт налетел спиной на железные перила. И снес их, рухнув вниз.
 
Кастор вскочил на ноги. В два прыжка он подлетел к краю лестницы, у подножия которой лежал оглушенный Аркрайт. Недолго думая, Кастор спрыгнул вниз, нацелившись прямо на горло врага. Этот удар должен был стать последним...
 
Аркрайт открыл глаза. Поле нестабильной, черной энергии поглотило Кастора, заставив его повиснуть в воздухе в полуметре от Аркрайта. Кастор взревел. Он отчаянно вытянул копыта, пытаясь дотянуться до убийцы его племянника. Еще чуть-чуть. Еще чуть-чуть...
 
Хруст сломанной шеи заставил Трикси вздрогнуть. Не помня себя от ужаса, она ломанулась к двери у дальней стены, и, уже не скрываясь, с силой распахнула ее.
 
Мышка была там.
 
Ее серая подруга вжалась в дальнюю стену, и тихо плакала, не в силах пошевелится. Трикси хотелось обнять ее, сказать, что все будет хорошо, утешить, утереть слезы. Но времени было мало. Ее магия с силой ухватила Мышку за гриву и вытащила наружу.
 
Сзади Аркрайт с проклятиями пытался встать. Кровь струилась у него меж ресниц, и судя по тому, как он стоял, одна из задних ног была вывихнута или сломана. Тело Кастора лежало неподалеку; шея вывернута под невозможным углом. Бедный Кастор... никто не должен умирать вот так. Никто.
 
Аркрайт заметил их.
 
– Бежим! – крикнула Трикси.
 
Она подтолкнула Мышку, и вместе с ней понеслась через лабиринт офисов и тонких стен. Позади слышался крик Аркрайта, который только заставил Трикси бежать быстрее. Выхода они достигли в считанные секунды.
 
Затем были коридоры. Множество коридоров. Трикси взвыла, пытаясь вспомнить все повороты и ходы, которыми вел Спид Тейп. Драгоценное время уплывало. Они вбежали в странный вытянутый проход, который точно не встречался на пути в административный корпус. Но возвращаться было уже поздно.
 
Ход вывел их в плавильный цех. В отличие от цеха обжига, здесь кипела работа: повсюду ходили пони в касках и защитных очках, воздух обжигал кожу, а механизмы дребезжали и гремели, словно железные челюсти невообразимых зверей. Не обращая внимания на удивленные взгляды, Трикси тащила подругу к огромным вратам, через которые проглядывала спасительная чернота ночного неба.
 
Им почти удалось выбраться.
 
Что-то тяжелое рухнуло сзади на спину. Трикси вскрикнула и попыталась отбрыкаться, но тяжесть свалила ее на землю. Прямо над ухом раздался злорадный шепот:
 
– Привет, красавица. Помнишь меня? – Питфолл без размаха, но с ощутимой силой ударил Трикси под ребра. Волшебница сдавленно пискнула.
 
– Питфолл, без фанатизма, – это, без сомнения, был Циррус. Трикси повернула голову и увидела голубого пегаса. Он осторожно придерживал Мышку. На Трикси он смотрел со смесью понимания и жалости.
 
– Скажешь это Аркрайту, когда он придет сюда, – плотоядно улыбнулся Питфолл.
 
Циррус не ответил, продолжая смотреть на Трикси. Рабочие вернулись к своим делам. Он сновали мимо Трикси, словно происходящее их не касалось. Рабы, с болью и презрением подумала Трикси. Рабы Аркрайта. Рабы этого города. Они никогда не восстанут против своего Хозяина. Более того – они верят, что Хозяин им необходим.
 
– ВСЕ ВОН! – яростный крик Аркрайта перекрыл даже грохот машин. Рабочие удивленно обернулись к нему, но не прошло и пяти секунд, как они медленно, затем все быстрее и быстрее потянулись к выходу. На Аркрайта было страшно смотреть. Кровь заливала его лицо. Он хромал, и это делало его похожим на чудовище из детских сказок. В глазах плясали искорки безумия.
 
Вскоре, цех опустел. Кто-то из рабочих предусмотрительно выключил конвейер, однако расплавленный металл так быстро не остудишь. Отблески пламени танцевали на стенах. Трикси подумала, что попала в ад.
 
Питфолл еле успел соскочить в сторону, когда невероятная черная магия окутала Трикси. Не говоря ни слова, Аркрайт с силой ударил волшебницу о каменную стену. Затем снова и снова. Ее спина и ребра трещали. В глазах загорались и гасли звезды. Но хуже всего – в груди разрасталось вязкое чувство обреченности. Против Акрайта у нее не было и шанса.
 
Когда Аркрайту надоело, он прижал Трикси к стене. Несколько стальных рифленых прутьев взлетели в воздух. Трикси решила, что сейчас ее проткнут, как жука. Вместо этого, прутья изогнулись в форме скобок и врезались в стену, намертво прижав Трикси к каменной поверхности. Она была в стальном коконе. Значит, Аркрайт собрался кое-что ей показать.
 
– Я подарил тебе возможность уехать из города на своем сраном фургоне. Подарил тебе жизнь, хотя мог сломать каждую косточку в твоем теле, – голос Аркрайта вибрировал от злости, пока он подходил все ближе и ближе к повисшей на стене Трикси: – Ты отказалась. Затем пришла в мой дом и попыталась выкрасть мою Лили. Мою девочку. Мое сокровище.
 
– Ты отрезал ей язык, – с ненавистью сказала Трикси и болезненно поморщилась. Один из прутьев сдавливал горло.
 
– Я наказал ее за то, что она ослушалась меня, – сказал Аркрайт, как нечто само собой разумеющееся. Он побрел в сторону серой пони, которую придерживал Циррус: – Она знала, что у меня болит голова от ее пения. Она знала. И все равно пела. Надрывала горло, когда я пытался заснуть.
 
– Это был ее талант, ты, чудовище! – вскрикнула Трикси со слезами. Она проклинала себя за слезы. Но они просто падали, не считаясь с ее мнением.
 
Аркрайт не реагировал. Он стоял напротив Мышки и смотрел в ее удивительные бирюзовые глаза. Большие глаза, в которых сейчас была одна лишь боль. Аркрайт нежно погладил Мышку по щеке.
 
– Она любит меня, – не поворачиваясь, сказал он. Он словно бы говорил с Мышкой. А может, пытался убедить самого себя: – Правда, Лили? Ты же любишь меня. Ты любишь меня. Любишь. Так давай покажем ей. Давай покажем нашу любовь. Нашу с тобой любовь.
 
Он обвил копытами ее шею и потянул вниз. Трикси болезненно закричала, забилась в железных тисках. Слезы застилали глаза. Она молила Аркрайта, чтобы он прекратил. Просила Цирруса, чтобы он заступился за Мышку. В ярости кричала Питфоллу, чтобы перестал улыбаться. Чтобы стер свою гадкую улыбку...
 
– Давай, Лили. Мы делали это раньше. Все в порядке. Давай покажем ей...
 
Копыта Аркрайта дрожали. Лицо кривилось. Он не мог понять, что происходит. Мышка дышала ровно и спокойно.
 
Что происходит с его Лили?
 
Одним лишь заклинанием он мог заставить ее. Принудить сделать все, что угодно. Однако в этот момент Аркрайт забыл, что владеет этим заклинанием. Он потерянно смотрел в глаза серой кобылки, которая отказывалась опускать голову. Отказывалась опускать взгляд.
 
– Что ты сделала с моей Лили?
 
Дыхание Трикси замедлилось. Словно во сне, она увидела свою подругу, во весь рост стоящую перед склонившимся Аркрайтом. На жеребца было жалко смотреть. Его пригибало к земле, словно бы сама Вселенная опустилась к нему на спину. Ноги дрожали. Ломким голосом, так на него не похожим, он тихо произнес:
 
– Ты заразила ее гордостью.
 
Это были последние его слова, адресованные Трикси.
 
– Питфолл?
 
– Да, хозяин?
 
– Моя игрушка сломалась.
 
– Очень жаль, хозяин.
 
– Она больше не нужна мне, Питфолл. Она причиняет мне боль. Пожалуйста, выброси ее.
 
– С удовольствием, хозяин. С превеликим удовольствием.
 
Пошатываясь, Аркрайт побрел к выходу. Циррус кинулся за ним. Он в чем-то горячо убеждал своего господина, но тот не слушал надоедливого пегаса. Ничто на свете не изменит его решения.
 
Трикси сорвала голос, пытаясь остановить Питфолла. Она умоляла. Она унижалась. Она грозилась его убить. В багрового пони летели все мелкие предметы, до которых могла дотянуться ее магия. Его это лишь забавляло. Он укусил Мышку за ухо и потянул за собой. По нижней губе стекал ручеек алой крови.
 
По лестнице они поднялись на железные мостки. Прямо под ними исходил паром огромный котел, в котором плескалось раскаленное оранжевое море. Расплавленный металл. Мышка не переставала смотреть на Трикси – своим робким, извиняющимся взглядом. На лице была маленькая улыбка.
 
– Прости меня... – прошептала Трикси.
 
«И ты меня», – одними губами ответила Мышка.
 
За ее спиной возникла багровая фигура, подсвеченная огнем преисподней. Пламенные фигуры продолжали танцевать на стенах. Мир утратил четкость и затих. Мышка закрыла глаза.
 
***
 
Все произошло очень быстро.
 
Трикси ничего не увидела из-за пелены слез. Почти ничего не услышала. Придя в себя, она просто обнаружила, что Мышки больше нет.
 
Волшебница надолго ушла в себя. Чуть позже вернулись рабочие и принялись выдирать стальные прутья из бетона. Это заняло немало времени. Трикси не обращала на них никакого внимания.
 
В конце концов, последняя скоба покинула стену. Никто не потрудился поддержать ее, и Трикси просто рухнула вниз на каменный пол. Падение заняло меньше секунды.
 
Но чувство падения не прекращалось.
 
***
 
Низкий, противный смех заставил Трикси проснуться. Ее глаза слезились от холода и простуды, каждый вздох вызывал приступы кашля. Она не чувствовала тела. Задние ноги отказывались шевелиться. Она даже не могла перевернуться на другой бок, чтобы воспалить другое легкое. Ужасно хотелось пить.
 
Через решетку над головой падал лунный свет. Ее поместили в плоскую яму на заднем дворе Завода, где обычно проводится ремонт и чистка станков. Яма была связана узкими каналами с другими такими же по всему периметру двора. Своего рода канализация. За прошедшие три дня волшебницу не раз заливала грязная вода. Она была не против: потопы были единственный источник питья. В то же время, мыло и машинное масло делали что-то гадкое с ее желудком. Кишки словно выворачивало от колик.
 
Она была недостойна смерти.
 
– Как дела у моей маленькой принцессы? – осведомился Питфолл, зависнув над решеткой. Трикси не ответила. Она не была уверена, жива ли она еще. С каждым днем чувство реальности подводило ее все больше.
 
– Ага... ага... понимаю, – сам себе ответил Питфолл и понимающе вздохнул: – Тебе, наверное, очень несладко приходится. Хочешь попить? У меня все время вылетало из головы, что тебе нужно пить. Глупый я, – признался Питфолл и рассмеялся во все горло. Его смех заметался между стенами ямы. Здесь было очень узко, и Трикси не смогла бы сесть, даже если бы тело пришло в движение.
 
– Я знаю, что делать! – вдруг воскликнул Питфолл и вскочил на ноги. На секунду Трикси показалось, что мучитель ушел. Секунда закончилась, когда теплая струя полилась прямо на голову. Трикси замычала и сделала слабую попытку уклониться. Не получилось. Вместо этого, желудок тряхнуло, и изо рта полилась мутная жижа.
 
– Фуу... – раздался брезгливый голос, – прямо в спальне. Ну и манеры.
 
Трикси издала слабый звук. Ее глаза опять вели себя странно: в них безостановочно вспыхивали и гасли звезды, и это зрелище с каждой секундой становилось все сильнее. Все отчетливее. Она знала, что скоро присоединиться к этим звездам. Ей нужен был лишь последний толчок...
 
Питфолл припал к решетке. Трикси видела пылающие оранжевые глаза, слышала его жаркое дыхание. Багровый пони был возбужден. Он даже не пытался скрыть этого. Аркрайт заразил его своей страстью, и теперь, Питфолл был намерен испытать то же наслаждение, что испытывал его хозяин.
 
– Ты красивая девочка, – прошептал Питфолл, облизнув пересохшие губы: – Была красивой. И все еще красива. Я не могу позволить такой красоте уйти вот так. Я дам тебе шанс. Шанс почувствовать себя как прежде.
 
Решетка скрипнула и пошла вверх. Питфолл протянул копыто, дотронулся до метки Трикси и нежно погладил, не прекращая смотреть ей в глаза:
 
– Ты теперь моя игрушка. Моя маленькая принцесса. Мы с тобой повеселимся, малышка. Ты больше не будешь одна.
 
Его копыто продолжало гладить ее. Трикси не сопротивлялась. Она лишь надеялась, что Питфолл сорвется и сделает с ней что-нибудь. Что-нибудь, что положит конец ее мучениям. Он сделал это для Мышки. Может быть, сделает и для нее.
 
***
 
Произошедшее дальше Трикси помнила смутно. Питфолл что-то делал с ней, переворачивая с одного бока на другой. Он то появлялся, то исчезал из вида. Пару раз он пробовал заговорить с Трикси. Волшебница не отвечала.
 
Затем был сильный ветер. Питфолл куда-то пропал. Трикси слышала далекий крик, словно кричали с другого конца города. Через минуту, что-то глухо ударилось о землю недалеко от ямы.
 
Потом была Перри. Трикси даже не удивилась ее появлению. Ее начальница громко плакала, прижимая Трикси к себе. Она пахла сидром и черешней. Она обещала Трикси, что все будет в порядке, говорила о новой жизни. Трикси не реагировала. Лишь продолжала смотреть прямо перед собой.
 
Голос Цирруса крикнул, что все готово. Ее положили на деревянную поверхность и укрыли пледом. Перри была рядом. Она не переставала говорить с Трикси, даже не получая ответа. Она просила прощения. Трикси не могла понять, за что.
 
А потом ей снился сон, в котором она летела к звездам. Однако звезды не пускали ее к себе. Они гасли, стоило оказаться слишком близко. Звезд оставалось все меньше и меньше, и небо превращалась в пустую черноту, где не было ни звуков, ни света, ни жизни.
 
Наконец, погасла последняя звезда.
 
Сердце Трикси остановилось.
 
***
 
Со дня казни Оттера прошло два месяца.
 
Это было тревожное время для жителей города. Одна из работниц совершила побег с Завода, попутно прикончив одного из охранников. После этого город дважды перевернули вверх дном. В первый раз искали беглянку. Потом – пегаса со Смотровой Вышки, который помог ей сбежать. Оба раза закончились ничем.
 
Сам Аркрайт не покидал стен Завода. Многие думали, что он уехал. Другие считали, что заболел. Его ищейки продолжали патрулировать город на случай, если беглецы вдруг объявятся; но время шло, и шанс такого исхода стремился к нулю. Разозленные обысками и допросами горожане все чаще вступали в стычки с патрулями. Несколько раз вспыхивали драки. Ситуация обострялась тем, что среди рабочих началась эпидемия лихорадки, и многие из них покинули рабочие места. Оставшиеся были вынуждены работать сразу в две смены, чтобы покрыть график. Обстановка на Заводе ухудшалась.
 
Через месяц открылся трактир. Событие, которому жители города были несказанно рады: хоть одна частичка прежней жизни встала на свое место. Так, по крайней мере, казалось... Трактир сократил часы приема из-за нехватки работников. Его хозяйка теперь работала на кухне, избегая шумных посиделок и редко показываясь на публике.
 
Вскоре после этого, был продан на аукционе брошенный фургон, все это время простоявший на городской площади. Его новым владельцем стал некто Клинчер. Старик отбуксировал фургон за пределы города и поджег, предварительно облив горючим. Комментировать свой поступок он не стал.
 
А потом наступила осень.
 
Начались сильные затяжные дожди, временами перераставшие в настоящие бури. Дороги в город размыло, из-за чего торговля и транспортировка материалов застопорились: в городе отчаянно не хватало лишних пегасьих крыльев. Аркрайт ужесточил условия контракта, чем вызвал почти единодушную ненависть горожан. Пони отказывались выходить на работу. Все чаще вспыхивали забастовки. Затем, во время одного из шествий появился сам хозяин Завода; безо всяких церемоний он расшвырял толпу, а лидера движения казнил прямо на глазах у остальных пони.
 
Это стало последней каплей. На следующий день Завод остался без работников.
 
Городом был объявлен ультиматум.
 
***
 
Небо начинало медленно светлеть. Воздух был влажным после ночного дождя, и на траве блестели капельки росы. Было прохладно. С востока дул неспокойный ветер, который то стихал, то становился настоящим ураганом. Город все еще спал.
 
Твайлайт Спаркл стояла на холме и неотрывно смотрела на город в долине. Это место вызывало в ней смешанные чувства. Ей доводилось слышать байки о городах Старого Края и порядках, царящих в них... но история, которую ей поведали совсем недавно, совершенно не укладывалась в голове. Она бросала тень на всю цивилизацию, культуру, образованность, которой она так гордилась и частью которой являлась. Доказательств искать не потребовалось: они нашли ее сами. И оставили шрам где-то глубоко в ее душе.
 
Обернувшись, она окинула взором отряд королевской стражи, молчаливо стоящий на пригорке. Три десятка пегасов, закованных в искусные доспехи, ответили ей твердым решительным взглядом. Эти пони прибыли сюда по личному приказу Селестии. Твайлайт была их проводником.
 
По ее жесту приблизился капитан стражи. Он уважительно отсалютовал личной ученице Принцессы и осторожно спросил:
 
– Желаете выступить сейчас?
 
Твайлайт ответила не сразу.
 
– Нет. Из всего, что я слышала об этом Аркрайте, мне очень не понравилось описание его магии. Он один из самых опасных единорогов, о которых я знаю. Поэтому... – Твайлайт замялась, словно бы не веря, что произносит это, – ...мы будем смотреть отсюда.
 
– Простите? – брови капитана удивленно взлетели.
 
Внимание Твайлайт переключилось к одинокой фигуре, стоящей на холме в десятке метров от нее. Пони была закутана в темный плащ, который скрывал ее с головы до пят. Лишь бело-голубой локон гривы выбивался наружу из-под капюшона. Грива кобылки выглядела ломкой и нездоровой.
 
– Дайте мне минутку, – попросила Твайлайт и направилась к одинокой кобылке. Капитан задумчиво проводил ее взглядом.
 
Горизонт на востоке медленно наливался цветом. Трикси дышала ровно и тяжело, а ее фиолетовые глаза горели странным приглушенным огнем. Твайлайт подошла и стала рядом. Она смерила Трикси тревожным взглядом, затем кашлянула и негромко спросила:
 
– Как ты себя чувствуешь?
 
– Не волнуйся об этом, Твайлайт. Со мной все в порядке, – ответила голубая пони, не отводя взгляд от города в долине. Под глазами были тяжелые мешки. По всему было видно, что Трикси не спала последнюю ночь, а может быть, и ночь до этого.
 
– Мы поговорили с одной из местных. Она сказала нам, что Аркрайт вот уже который день не покидает здание завода, и что сейчас вместе с ним находится около десятка преданных союзников. Тебе стоит быть очень внимательной. Еще она упомянула о каком-то бунте среди рабочих... – Твайлат задумчиво приложила копытце к подбородку. – Думаю, это значит...
 
– Что невиновных я там не встречу, – хмуро закончила Трикси.
 
Твайлайт сдержанно кивнула и добавила, пристально глядя на голубую единорожку:
 
– Ты уверена, что справишься? Ты лишь недавно встала на ноги...
 
– Я благодарна за твою заботу, но сейчас она не уместна.
 
– Ясно... – вздохнула Твайлайт. – Тогда нет смысла тянуть время.
 
Наружу из седельной сумки появился маленький золотой ларец. Трикси неотрывно смотрела, как Твайлайт развеяла защитное заклинание; волшебница не издавала ни звука. Твайлайт открыла шкатулку. Внутри на бархатной подстилке лежал серебряный амулет, стилизованный под профиль аликорна. В самом центре располагался средних размеров рубин. Твайлайт осторожно протянула амулет Трикси:
 
– Будь осторожна и помни о нашем соглашении. Ты должна победить Аркрайта. А не убить.
 
В следующую секунду амулет сменил владельца. Трикси держала его в копытах, словно живое существо, а ее глаза на минутку затуманились. Она вспомнила кое-что. Много всего. Амулет воскрешал в памяти дни, которые волшебница хотела забыть. Он поднимал изнутри боль. И в то же время, давал силу избавиться от боли.
 
– Спасибо, Твайлайт, – сказала Трикси и надела амулет. Тут же ее глаза вспыхнули кровавым, угрожающим оттенком. Волны могущественной магии всколыхнули холм, прошлись разрядами между травинок и опавшей листвы, но затихли, стоило Трикси глубоко вздохнуть. Твайлайт положила копытце ей на плечо.
 
– Мы будем рядом. Если что-нибудь пойдет не так, мы мигом придем на помощь.
 
– Сегодня помощь понадобится не мне, – ответила Трикси.
 
Пурпурная магия окутала ее с ног до головы; последний раз взглянув на Твайлайт, Трикси применила заклинание телепортации. Вспышка на миг ослепила всех пони на холме. Когда сияние померкло, Трикси уже не было.
 
Твайлайт повернулась и напряженно вгляделась в город. На улицах появились первые прохожие, в основном старики, которые встают раньше остальных. Они неспешно брели по своим делам, или сидели на лавочках возле домов, и своим спокойствием отражали сонный статус города. Тихо шумел ветер. Веки Твайлайт ползли вниз, и только волнение и тяжелое предчувствие не давали ей сомкнуть глаза. В то же время, она не сомневалась, что поступила правильно. Она до сих пор не могла забыть тот день, когда пегас по имени Циррус привез Трикси в Понивиль. Она была почти мертва. Едва дышала и кашляла так жутко, что даже Рэд Харт, повидавшая за свой век больных, не могла сдержать слез. Для всех стало чудом, что она выжила. Но некоторые травмы оказалось невозможно залечить.
 
Поэтому Твайлайт не сомневалась: Трикси заслуживала права на месть. Что бы она ни сделала, как бы не поступила, это будет...
 
Невероятный подземный толчок сотряс город. Твайлайт вскрикнула и упала, прижавшись брюшком к траве, не в силах устоять на ногах. Землю продолжало трясти. Ее словно разрывало изнутри, гнуло и ломало, будто невероятных размеров зверь пытался выбраться наружу. Стоял кошмарный грохот. Где-то глубоко под землей лопались камни, рушились плиты и слои. Твайлайт подползла к краю холма и взглянула вниз. Увиденное повергло ее в ужас.
 
Там, где раньше располагалось огромное здание Завода, чернела пропасть. Ее острые, зазубренные края с математической точностью проходи там, где раньше были каменные стены. Внутри что-то горело. Языки пламени едва доставали до поверхности, но Твайлайт и представить не могла, насколько глубок этот провал.
 
В городе раздались первые крики. Пони в панике покидали свои дома и бежали в разные стороны, не разбирая дороги; но стоило кому-то из них взглянуть в центр, как он застывал на месте. И затем, словно завороженный, начинал брести в сторону пылающей расщелины.
 
Твайлайт крикнула капитану и со всех ног кинулась вниз, в пылающий рассветом город. Сердце выпрыгивало из груди. Это все ее вина! Она же знала, что Трикси не в себе, что она едва не погибла! Ее разум был истерзан страданиями и скорбью, а она, Твайлайт, самолично вложила этой кобылке разрушительное оружие прямо в копыта!
 
Она надеялась, что это поможет Трикси восстановить справедливость и веру в других. Она и понятия не имела, насколько глубока травма волшебницы. Насколько покалечена ее душа. И теперь...
 
Путь к эпицентру землетрясения пришлось пробивать силой. Со всего города сюда стягивались жители, и у каждого на лице Твайлайт видела одно и то же выражение. Растерянность. Пони всех возрастов смотрели на черный столб дыма, поднимающийся над трещиной. Пламя раскрашивало небо в багровые оттенки, и казалось, что над головой вот-вот вспыхнет молния и прольется дождь.
 
Пони в темном плаще стояла прямо напротив пылающей пропасти. Твайлайт замедлила бег, отчаянно пытаясь найти слова... те самые слова, которые помогут, успокоят, вселят надежду. Но Трикси не дала ей возможности заговорить. Она обогнула единорожку и двинулась к толпе, молчаливо застывшей в десятке метров от нее. Пони пугливо смотрели на волшебницу. Страх был единственным, что объединяло их.
 
– Вот и всё. Теперь вы свободны, – глухо произнесла Трикси, застыв на фоне горящего кратера.
 
Никто из толпы ей не ответил. Сзади раздались осторожные шаги, и напряженный голос Твайлайт отчетливо произнес:
 
– Трикси, сними амулет.
 
Волшебница не отвечала. Она продолжала стоять на месте, склонив голову, ее глаза неотрывно смотрели на землю под копытами.
 
– Трикси. Сними амулет, прошу тебя, – в голосе Твайлайт появились умоляющие нотки.
 
На площади было так тихо, что потрескивание пламени казалось раскатами грома. Все больше жителей прибывали в центр. Но волшебнице казалось, что она стоит здесь одна. Совершенно одна.
 
– Трикси!
 
– Еще столько городов, подобных этому... – тяжело произнесла она и дотронулась до амулета. По поверхности рубина плясали кровавые всполохи. Она не может отдать его. Не должна отдавать. Ведь где-то...
 
– Где-то могут быть другие... такие же, как она... им никто не поможет... всем просто наплевать...
 
Трикси почувствовала, что ее обнимают. На плечах лежали лавандовые копытца ее самой заклятой соперницы, которая все это время была на шаг впереди. Была лучше, чем она. Твайлайт прижимала ее к себе так крепко, словно боялась, что волшебница исчезнет. Трикси чувствовало, как бьется ее сердце.
 
– Никому нет дела... Всем просто наплевать...
 
В груди было холодно и пусто. Она сама не заметила, как отцепила амулет аликорна и бросила под ноги, на пыльную и покрытую пеплом землю. Сила тут же покинула тело. Она снова была обычным единорогом, со скромными магическими задатками, покалеченным телом, разбитой вдребезги душой. Она не сможет помочь другим. Это было так очевидно, что спорить казалось бесполезным. И дело не в том, что древние сказки оказались правы со своим «насилие порождает насилие». Она просто не могла больше. Не могла идти вперед. Она могла лишь стоять здесь и смотреть в чистое небо в ожидании дождя.
 
– Я положила всему конец. Я сделала все, как надо. Скажи, Твайлайт Спаркл... Почему мне не стало легче?
 
Твайлайт тихо плакала у нее на плече. Трикси чувствовала каждую слезу, каждый вздох, каждое биение ее сердца... Внутри волшебницы разливалось странное тепло. Оно наполняло каждую клеточку тела, давая успокоение... и вселяя надежду.
 
Она и забыла, каково это – быть не одной.
 
В толпе послышалась возня и встревоженные крики, и спустя мгновение на площадь перед кратером выскочила Перри. Ее вишневая грива растрепалась и дрожала на ветру. Едва увидев Трикси, она расплакалась. Она заключила подругу в объятья и уткнулась в шею, не переставая содрогаться от рыданий. Вместе с Твайлайт они держали Трикси на земле, не давая исчезнуть.
 
Что-то дрогнуло внутри Трикси. То, что хранило ее от боли и разочарования, от слез и печали. Защитная стена рухнула.
 
И пришли слезы.