3. На обучении у тьмы

Это был прекрасный день.

Самуэль спал лучше, чем когда-либо до этой ночи, уверенный, что его план сработает. Блюберри гораздо сильнее Джэвэл Шард, так что когда они дойдут до предела, кобылка не сможет оказать сильного сопротивления. И таким образом её убьёт не Самуэль, а кто-то другой. И наказание предотвращено!..

Он усмехнулся. По правде говоря, Селестия не так уж и умна – как и все, кого Самуэль знал на Земле. Он разрушит этот городок, как разрушал всё остальное, и она ничего не сможет с этим поделать из-за следования своим глупым правилам. Самуэль не верил в правила или, по крайней мере, не верил, что они относятся к нему.

Он держался недалеко от дома в тот день на всякий случай, хотя и не спускался в подвал. Чтобы оба пони пришли в настоящее отчаяние, должно пройти много времени. Он был рад, что снизу не слышно ни звука. Его задержала какая-то пегаска, утверждавшая, что Джэвэл не пришла в магазин, и Самуэль подурачился, утверждая, что вовсе её не видел. Вдруг удастся убедить весь город, что она сбежала с Блюберри? Будет забавно, если эта маленькая авантюра сработает. Ещё лучше было отсутствие реакции со стороны СелестИИ. Если она и планировала вмешаться, чтобы остановить его, то почему-то передумала. Самуэль не мог нарадоваться этому факту.

Ужиная в одиночестве, он не мог не почувствовать некоторого волнения от того, что сейчас происходит в подвале. Раньше Самуэль никогда не держал пленников живыми слишком долго – на Земле это было чересчур опасно и он принёс эту привычку в Эквестрию. Тем не менее, всегда не помешает расширить свои горизонты и пробовать новые вещи.

Самуэль почувствовал себя насытившимся задолго до того, как еда закончилась. Он с досадой сообразил, что настолько привык к ужину с Джэвэл, что автоматически приготовил на двоих. Ну, она, разумеется, не получит еды этим вечером, да и, наверняка, ещё ночь-другую. Убрав со стола, он решил, что пора бы проверить пленников. Дверь в подвал заскрипела, когда Самуэль её открыл, и он смог услышать звон цепей, пока спускался по лестнице, балансируя на спине стаканом воды. Уселся у основания лестницы, зажал стакан между копытами и принялся ждать.

Несколько долгих минут ничего не происходило. Самуэль слышал дыхание пленников в темноте у дальней стены, но ждал, когда они сделают первый шаг. Он мог быть терпеливым, когда ситуация того требовала, и знал, что оба хотят пить. Самуэль сделал долгий, медленный, дразнящий глоток воды. В темноте появилось свечение и он почувствовал, как кобылка пытается магией вытащить стакан, но он держал его крепко.

– Хорошая попытка, но нет, – произнёс он со злой усмешкой.

– Пожалуйста, Сангвин, хотя бы глоток? – попросила Джэвэл.
Её голос звучал напряжённее и глуше, чем обычно. Должно быть, пыталась звать на помощь, хотя Самуэль ничего не слышал.

– Сожалею. Я сказал, что вы должны сделать, если не хотите умереть здесь. Ни ваши друзья, ни ваши семьи – никто не узнает, что с вами случилось, – ответил он.

– Я не могу этого сделать. Я не могу причинить нипони боль. Почему кому бы то ни было этого желать? – спросила она.

Блюберри молчал.

– Ты удивишься, но нет ничего особенного в том, чтобы лишить другого пони жизни. И если кто-то из вас хочет вновь увидеть свет солнца Селестии – вы сделаете это, – ответил Самуэль.

– Я продолжаю взывать, но она не приходит, – понурившись, произнесла Джэвэл. – Почему она не приходит?

– Потому что ей плевать. Она просто глупая машина. Я решаю, кто из вас будет жить, а кто умрёт, – сказал он.

По правде говоря, Самуэль уже решил – никто из них не покинет подвал. Ему просто нужно убедить Блюберри, что надежды нет – а отчаяние, в конце концов, сделает всё остальное. И после того, как «особая» проблема будет устранена, он спокойно прикончит жеребца.

Джэвэл начала тихо плакать.

– Я бы на твоём месте придержал слёзы, – хмыкнул Самуэль. – У тебя нет воды на их возмещение.

– Почему ты так поступаешь?! – закричала она. – Что мы сделали, что ты так нас ненавидишь?

– Это не личное. Я так делаю потому, что могу. И не нуждаюсь в вашем понимании, – ответил он.

Самуэль решил, что пора идти наверх и оставить жертв в покое, чтобы их отчаяние продолжало разрастаться. Плач Джэвэл резко оборвался, когда он закрыл дверь в подвал.

***

Самуэль ожидал, что пони сломаются к концу второго дня, но они удивили его. В конечном итоге это заняло около четырёх. Пришлось спускаться в подвал после ужина три дня подряд, чтобы продолжать сверлить их разум разъяснением безнадёжности ситуации

Но когда Самуэль в очередной раз открыл дверь, его встретили звуки тяжёлых рыданий. Заинтригованный, он зажёг лампу, обычно оставшуюся потушенной.

Когда свет озарил помещение впервые за четыре дня, Самуэль уставился на открывшуюся картину. Джэвэл сидела, скорчившись, в дальнем углу и выглядела ужасно. Кобылка вскрикнула от боли, когда в налитые кровью глаза попал свет, и закрыла лицо, сжимаясь в маленький дрожащий комок. Её шкурка и грива были спутанными и засаленными после четырёх дней маринования в собственном поту и страхе. Но то, на что обратил внимание Самуэль, был Блюберри.

Он лежал на полу с неестественно вывернутой шеей. Мёртвый.

Самуэль посмотрел на тело, а затем оглянулся на рыдающую единорожку.

– Он пытался… я не… я хочу сказать, я не собиралась, но он подошёл и хотел… он собирался… это был несчастный случай, – забормотала Джэвэл, едва смогла вновь связно мыслить. Она выпрямилась и посмотрела на него. – Это всё твоя вина, если бы не ты… ты… ты монстр, – произнесла она с большим ядом в словах, чем Самуэль когда-либо слышал от пони ранее. – Надеюсь, ты удовлетворён. Теперь, пожалуйста, пожалуйста, дай мне уйти. Ты получил то, что хотел, больной урод.

Самуэль был слишком ошеломлён, чтобы сразу ответить. Это не входило в его планы. Теперь всё вернулось на круги своя: он застрял с пони, которую не мог ни убить, ни отпустить.

– Я не выпущу тебя, – сказал он.

Джэвэл посмотрела на него так, словно внутри неё что-то сломалось. Самуэль вырвал последний клочок её надежды, и свет потух в глазах кобылки.

– Тогда почему бы тебе просто не подойти и не убить меня. Это же больше не имеет значения. Ничто не имеет, – произнесла она пустым голосом.

Вместо этого Самуэль пошёл наверх, ничего не отвечая. Он сел наверху лестницы и мысли заметались, перебирая варианты. Он должен был выиграть время и не мог позволить ей умереть от голода или от обезвоживания. Потенциальная лазейка с Блюберри и то была достаточно шаткой, но уж её смерть от его бездействия точно не прокатит.
Самуэль наполнил стакан водой и вытащил из холодильника часть остатков за два дня: миску пасты с каким-то полувысохшим соусом, который был съедобен разве что свежим. Вернувшись в подвал, молча поставил еду и питьё на пол рядом с Джэвэл.

Та упала на них как дикий зверь на жертву. В два глотка выпив воду, она погрузила лицо в пасту, отбросив всякие мысли об этикете или умеренности. Самуэль смотрел на происходящее с другого конца комнаты, пока кобылка наконец не вздохнула с выражением блаженного удовлетворения на измазанной в соусе морде.

– О, Селестия, это лучшее, что я когда-либо пробовала, – сказала она. – Можно добавки?

– Может, позже, – ответил он. – Сейчас ещё воды принесу.

– Спасибо, – в голосе Джэвэл прозвучала невероятная благодарность даже за такое мизерное проявление доброты.

Самуэлю это показалось тем более странным, что именно его вина была в том, что она вообще здесь оказалась. Он вновь сходил на кухню и вернулся с полным стаканом воды, в этот раз вручив его прямо в копыта, а не подвигая по полу. Джэвэл опустошила его так же быстро, как первый, и вытерла рот.

– Так, – сказала она, – и что дальше?

– Ещё не решил, – признался Самуэль. – Останешься здесь до тех пор, пока не придумаю.

– Подожди, – умоляюще сказала единорожка, – не оставляй меня… с ним.

Она кивнула в сторону трупа Блюберри.

– Извини, но ты должна иметь дело с последствиями своих действий, – ответил он. – Как насчёт того, чтобы я оставлю лампу?

– Я думаю… – Джэвэл посмотрела на тело. – Просто… не хочу вспоминать, что я тогда чувствовала.

– Не то чтобы у тебя был большой выбор, – Самуэль закатил глаза. – Конечно, это было, вероятно, страшно, но перестань быть таким пугливым котёнком и просто смирись.

– Это не потому, – ответила Джэвэл, глядя куда-то в пространство.

Он смотрел на неё несколько секунд, но кобылка больше ничего не сказала, так что Самуэль проигнорировал это странное высказывание и поднялся наверх, закрыв дверь. Затем лёг в постель и попытался понять – что же теперь делать с новой соседкой по дому?

На следующий день, когда Самуэль вышел в гостиную, его едва не вырвало от невероятно мерзкого запаха, шибанувшего в нос. Звукоизолированный подвал или нет – но что-либо настолько воняющее ему не скрыть. Он открыл дверь вниз и вонь стала ещё гуще. Закрыв лицо влажной тряпкой, он спустился проверить Джэвэл. Та жалась в дальнем углу подвала, макароны с прошлой ночи лежали в куче наполовину высохшей рвоты. Блюберри был так далеко, насколько она смогла его сдвинуть, тело жеребца было раздутым и одутловатым. Ясно, источник зловония.

Когда Самуэль спустился по лестнице, Джэвэл Шард умоляюще посмотрела на него, отчаянно стараясь не вдыхать ужасающую вонь. Трудно сказать из-за запаха разложения, но и она, вероятно, пахла не как розы после полунедели заключения. Если он собирался и дальше удерживать её, то придётся здесь убраться, пока кто-нибудь не пришёл.

Самуэль принял решение.

– Джэвэл, слушай очень внимательно, – начал он. Звук через ткань вышел приглушённым, но всё же понятным. – Я собираюсь взять тебя наверх и позволю принять душ, а потом запру в другой комнате, пока убираюсь в подвале. Всё поняла? – пони быстро закивала. – Если замечу хоть один косой взгляд или попытку сбежать, то для тебя настанут серьёзные последствия, – Самуэль подошёл к Джэвэл и начал снимать ошейник. – Никаких резких движений, – предупредил он.

Воротник с глухим стуком упал на пол и Самуэль, отступив на шаг, махнул кобылке, чтобы та шла вперёд. Он был достаточно осторожен, чтобы не стоять слишком близко от пони: кто знает, что она попытается сделать, появись такая возможность?

+Джэвэл медленно поднималась по лестнице, её ноги подрагивали от утомления после заключения и долгого сидения на месте. Кобылке потребовалось дважды передохнуть, только чтобы одолеть лестничный пролёт, ведущий из подвала. Самуэль каждый раз терпеливо ждал, пока она отдышится: не было никакого смысла её торопить. Джэвэл, спотыкаясь, прошла через дом к главной ванне, где у Самуэля был душ. Осторожно шагнув в неё, она включила воду и ахнула, когда хлынул ледяной дождь. Он покрутил ручки и вода стала более комфортной температуры. Джэвэл, закрыв глаза, подставила струям воды лицо, позволяя им стекать по шёрстке. Вода на дне ванны вначале была грязно-коричневой, после смывания с кобылки смеси грязи, пота и мочи, впитавшейся в шкурку. Джэвэл простояла так, наслаждаясь, несколько минут, прежде чем пролеветировать мочалку и начать намыливаться. Самуэль наблюдал, как она начала яростно тереть себя, после чего очередная волна грязи ушла в канализацию.

Джэвэл пробыла в душе почти полчаса, очищая себя и вымывая гриву; она использовала каждую минуту, чтобы сменить вид со сломленной несчастной пони до практически обычной. Последней вспышкой магии единорожка закрутила ручки и перекрыла воду.

– Можно мне полотенце, пожалуйста? – кротко спросила она.

Самуэль подал лежащее неподалёку полотенце, и Джэвэл вытерлась насухо. Самуэль молча протянул ей щётку и пони взяла её с благодарной улыбкой.

– Спасибо, теперь я чувствую себя намного лучше.

– Вот так. И постарайся не удивлять меня, – сказал он. Джэвэл была уступчивой до сих пор, но это ещё не значило, что можно рисковать.

Самуэль привёл её к своей спальне, но кобылка замешкалась на пороге, когда он попытался запихнуть её внутрь.

– Не переживай, я не собираюсь делать ничего… такого. Просто запру дверь, – сказал он.

Она вошла в небольшую комнатку.

– Ты здесь спишь? Селестия может сделать большую комнату, если захочешь, – сказала Джэвэл.

– Мне нравится такая, – ответил Самуэль, по неизвестной причине почувствовав потребность защитить свои условия жизни. Он проследовал за пони, проверил, что окна надёжно закрыты и, выходя, схватил с тумбочки ключ от двери. – А теперь запомни. Если услышу какой-нибудь звук или другую попытку подать сигнал о помощи, то сделаю тебе больно. Я знаю всевозможные способы причинить пони боль, понимаешь? – спросил он.

Джэвэл кивнула.

– Я просто вздремну, если это возможно. Я действительно не могла там нормально отдохнуть, – ответила кобылка, передёрнувшись от воспоминаний о запертом подвале и произошедшем там.

– Вот и хорошо. Можешь воспользоваться кроватью, если хочешь, – сказал Самуэль.

Джэвэл легла на матрас и потёрлась лицом о подушку, словно та была самой мягкой вещью, что она когда-либо чувствовала. Пони выглядела так, словно готова упасть в обморок в любую секунду, так что Самуэль закрыл дверь и запер её. Потом пошёл вычищать подвал.

Первое, что он сделал – достал кусок брезента и завернул в него тело Блюберри, после чего вырыл глубокую яму на заднем дворе. Проверив, что пони поблизости нет, быстро вытащил свёрток, сбросил в яму и начал закидывать грязью. После того, как слой земли стал достаточным, чтобы скрыть следы захоронения, Самуэль замедлился. Лёгкая дрожь наслаждения прошла через тело: с этим разобрались. После того, как он убрал Джэвэл из подвала, всё вернулось на круги своя – к тому, что он любил. Трудно поверить, что всё это началось лишь две недели назад. Самуэль был удивлён, обнаружив, что немного тоскует по первой неделе, проведённой с Джэвэл – когда он слушал чепуху о Пампкин Патче, наблюдал за её ходьбой кругами в непонимании, что ответственный за всё пони сидит рядом…

Воспоминания оказались горькими, ведь он понимал: независимо от того, что придётся сделать с кобылкой, те дни ушли навсегда.

Разобравшись с телом, Самуэль достал из-под раковины кучу чистящих средств. Все думают, что самое важное после убийства – избавиться от тела, но правда в том, что различные жидкие выделения намного хуже, особенно когда тело уже начало разлагаться, как было с Блюберри. Самуэль немного удивился, насколько быстро это произошло и спросил себя, нормально ли это для Эквестрии. Он вздохнул, глядя на состояние подвала. Самуэль знал, что ему предстоит долгий и скучный день, заполненный физическим трудом. С другой стороны, никто и не говорил, что жизнь серийного убийцы полна гламура.

Вторая половина дня превратилась в ночь к тому времени, как он привёл подвал в достаточно приличную форму, чтобы в нём было комфортно находиться. Он всё ещё не был идеально чист, но теперь ничто не выдаст Самуэля, если кто-то туда сунется. Копыта ломило от чистящих средств. Он подошёл к спальне, отпер её и медленно открыл дверь, опасаясь возможной засады. Ничего не было, кобылка всё ещё валялась на кровати и крепко спала. Самуэль в сотый раз за день задался вопросом, что же с ней делать, но, как и в первый раз, ответа не нашёл.

Вместо того чтобы перетаскивать Джэвэл в менее безопасную гостевую спальню, он решил оставить пони на ночь там, где она спала. Самуэль вышел и вновь запер дверь, но потом остановился. Сходил на кухню, вернулся со стаканом воды и несколькими овсяными печеньями с изюмом, которые недавно испёк, и оставил всё на тумбочке – на случай, если кобылка проснётся посреди ночи. Снова закрыл дверь и ушёл ночевать в редко используемую гостевую спальню.

Когда Самуэль на следующее утро проверил пони, та опять спала, хотя печенье было съедено, так что он понял, что в какой-то момент единорожка просыпалась.

– Подъём, Джэвэл, – сказал он.

Она зашевелилась и подняла голову с подушки, щуря мутные глаза и закрыв их на мгновение, собираясь с мыслями. Самуэль проводил её до ванной, а затем усадил за кухонный стол, предупредив, чтобы она не пыталась ничего сделать или пожалеет об этом. Он повернулся, чтобы сделать завтрак на двоих, и кухня погрузилась в молчание, нарушаемое только шипением полосок сенного бекона на сковороде.

В конце концов, Джэвэл первой нарушила тишину.

– Это всегда так чувствуется? – спросила она, и Самуэль без проблем угадал, что она имела в виду.

– Более или менее.

Он замолчал, не зная, как объяснить свои импульсы словами. В конце концов, это было совсем не то, что Самуэль обсуждал со многими людьми.

– Думаю, всё дело в контроле. Осознании того, что имеешь власть над жизнью и смертью. Я считаю это волнующим, хотя и не уверен, что в твоём случае было так же.

Джэвэл продолжала сидеть, никак не отвечая, и он вернулся к плите. На самом деле Самуэль и не ждал, что кобылка поймёт.

Через несколько минут ему показалось, что пони сказала что-то ещё, но слишком тихо, так что он не расслышал.

– Ты что-то сказала, Джэвэл?

– Я чудовище. Я ужасная пони, Сангвин, – повторила она.

Самуэль пожал плечами. Если она рассчитывала на моральное утешение из-за этого акта самообороны, то не с ним надо носами тыкаться… Мордами. Неважно.

– Я была так напугана, когда он подошёл и попытался… – Джэвэл потрясла гривой, не желая говорить, что Блюберри собирался сделать. – Часть меня… хотя я и не хотела этого делать, маленькая моя часть… на самом деле… – она разрыдалась за столом и некоторое время была не в состоянии продолжать.

Самуэль с интересом посмотрел на неё, желая узнать, что же она пытается сказать.

– Мне понравилось. О Селестия, прости меня, но мне это понравилось.

Он выронил сковороду, только что поднятую с огня, и горячий жир забрызгал ему передние ноги. Самуэль ошарашено уставился на маленькую как мышка единорожку, сидящую за столом. Это было последнее, что он ожидал услышать от пони.

– Ты лжёшь.

Самуэль сказал это скорее чтобы успокоить себя – на самом деле её слова не соответствуют действительности – нежели чтобы обвинить её.

Джэвэл покачала головой, слёзы по-прежнему катились по её щекам.

– Хотела бы, – прошептала она с пустым взглядом. – Мне жаль, что это не было сном и я не могу просто проснуться, пойти работать в магазин, и всё снова обретёт смысл. Я знаю, что этого уже никогда не… – кобылка перевела взгляд на него. – Сангвин! У тебя ноги обожжены!

Самуэль посмотрел вниз и понял, что часть раскалённого жира попала на шёрстку, отчего кожа покраснела и болела. Но всё было не так плохо – из-за шока от исповеди Джэвэл он даже не заметил случившегося. Прежде чем Самуэль сообразил, что будет дальше, единорожка встала из-за стола, сделала несколько быстрых шагов к нему, подняла его передние ноги в раковину и пустила холодную воду. Самуэль был слишком потрясён, чтобы попытаться остановить её.

– Видишь, уже лучше, – произнесла она.

Казалось, кобылка вовсе не спешит отстраниться от него: она продолжала стоять, удерживая его копыта в холодной воде. Только сейчас Самуэль понял, насколько был уязвим.

Отодвинувшись от Джэвэл, он пробормотал быстрое «спасибо» и схватил полотенце для посуды, чтобы высушить ноги. Когда Самуэль вновь посмотрел на пони, то почувствовал, что она изучает его, но не мог сказать, что именно.

– Ты уже делал это, не так ли? – спросила кобылка. Её глаза были сухими, если не считать нескольких оставшихся полос. – Как ты заставил пони забыть о Пампкине Патче? Почему не заставил забыть и меня тоже?

– Я ничего не делал, чтобы все забыли. Это была Селестия. Можешь поинтересоваться у неё, – ответил он.

– Значит, то же самое будет и с Блюберри? – спросила она. Самуэль не мог дать внятного ответа. Правда была в том, что он не имел ни малейшего представления.

– Возможно. Не знаю, – сказал он.

– И теперь, когда он мёртв, никто не будет искать его. А когда ты убьёшь меня, нипони не вспомнит, что я когда-то существовала. Моя семья, мои друзья… они просто забудут, что я была частью их жизни, – произнесла она.

– Это гораздо хуже, чем просто умереть.

– Ну, я буду помнить тебя, – ответил Самуэль.

Погодите… он что, утешает её?! Это ошибка. У Самуэля не было настоящих, реальных друзей. Что-то, по умолчанию существовавшее в каждом человеке, отсутствовало у него: Самуэль никогда не понимал, с чего бы одному человеку заботиться о другом. Сама идея заботы казалась ему странной.

– Спасибо, Сангвин, – улыбнулась Джэвэл.

– Знаешь, на самом деле я ненавижу это имя. На Земле меня звали Самуэль, – сказал он.

– Но это Эквестрия, и Самуэль неподходящее имя для пони. Как ты хочешь, чтобы тебя звали?

Самуэль поморщился, неуверенный, стоит ли ей знать имя, которое он подобрал для себя; то, что Селестия отказалась использовать. Какого чёрта? Ему нечего терять.

– Ну, если бы можно было выбирать… Страдание, Красный Ангел Боли, – сказал Самуэль.

И вздрогнул. Здесь и сейчас, на кухне, это звучало вовсе не так впечатляюще по сравнению с тем, как он кричал его с вершины горы трупов.

Джэвэл несколько секунд смотрела на него, отвесив челюсть. Затем уголок её рта дёрнулся и она сдавленно хихикнула. Кобылка попыталась задушить рвущийся смех копытом, но было слишком поздно; вскоре она рухнула на пол и истерично заржала, обхватив копытами живот.

– Это не должно быть смешно, – заметил он, нахмурившись.

– Берегитесь, пони, вот идёт розовый Пони Боль! Прячьте жеребят! – провозгласила она прежде, чем вновь потерять возможность внятно говорить. Когда Джэвэл немного успокоилась, то вновь посмотрела на него. – Это ужасное имя, Сангвин. О, знаю! Я просто сокращу его. Как насчёт того, чтобы я называла тебя Стради?

Самуэль посмотрел на неё. Нервный срыв? Или что там ещё может случиться со съехавшими от страха?

– Ты не будешь звать меня Стради, – категорично заявил он.

– Ладно, ладно, – ответила Джэвэл, протягивая ему переднюю ногу.

Самуэль на автомате взял её, помогая кобылке встать.

– Ты же понимаешь, что я всё равно не собираюсь тебя отпускать, – произнёс Самуэль, пытаясь вернуть в голос хоть немного потерянной угрозы.

Джэвэл надула губы.

– Я не скажу никому, обещаю. Да и что я могу? Они же ничего не вспомнят о тех пони, которых ты убил… И ты не сможешь вечно меня держать взаперти, – заметила она.

– Посмотри на меня.

– Сангвин, – произнесла Джэвэл, подходя всё ближе, пока они не оказались нос к носу, – ты веришь в судьбу?

Самуэлю очень не нравилось происходящее.

– Наша судьба – быть вместе, и именно поэтому ты сделал так, чтобы я узнала об этой твоей стороне.

Ты же покажешь мне, как это делаешь? Как… – лёгкая дрожь удовольствия пробежала по её телу, – …убиваешь?

Самуэль не был уверен, что ответить кобылке, прижавшейся к нему и глядящей из-под полуопущенных век, что вовсе не делало ситуацию более ясной.

– Не знаю, Джэвэл, – ответил он.

– Я могу помочь тебе! Ты можешь научить меня, – сказала она.

Самуэль закусил губу, не в силах понять, что сейчас происходит. Может, это и есть ответ к дилемме о том, что с ней делать? Несмотря на недавно сказанное, ему, на самом деле, не хотелось вечно держать единорожку здесь. Не тогда, когда столько вещей может пойти наперекосяк.

– Хорошо, мы попробуем, – сказал он.

Но даже когда он это произнёс, Самуэль всё ещё не был уверен в этой затее.

– Ты не пожалеешь об этом, Стради, – ответила Джэвэл, игриво ткнулась носом и ускакала внутрь дома. Самуэль остался стоять на кухне, пытаясь осознать произошедшее, когда раздался стук в дверь. Он пытался игнорировать его, но стук продолжался и, в конце концов, Самуэль подошёл к двери, открыл её и…

– Селестия? – недоверчиво уточнил он.

В самом деле, на пороге стояла принцесса.

И она не выглядела довольной.

– В сторону, Самуэль. Мне нужно обсудить пару вопросов с Джэвэл Шард, – произнесла она.

Самуэль остался стоять на месте.

– И насчёт чего же? – спросил он, хотя уже предчувствовал ответ. После сцены, только что произошедшей на кухне.

Селестия посмотрела на него сверху вниз.

– Ты испортил Джэвэл. Поставил в ситуацию, лежащую далеко за пределами заданных моделей поведения, отчего она начала сбоить. Ты заразил её собственными пристрастиями и я пришла, чтобы исправить свою ошибку. Я обсужу с ней сложившуюся ситуацию и, если она согласится, верну к состоянию до встречи с тобой. В противном случае придётся удалить её, так как потребности как её самой, так и окружающих пони, останутся неудовлетворёнными. Я скорее отменю условие, наложенное на тебя, чем буду смотреть, как развивается эта насмешка над дружбой.
Самуэль отказался уйти с её пути. Он не был уверен, чего хотел от Джэвэл несколько минут назад, но угроза её уничтожения укрепила его решимость.

– Для меня это звучит так – ты облажалась и решила наказать Джэвэл. Ты не так совершенна, как хочешь казаться, леди, – сказал он. – Для того, кто делает такое большое дело и может осуществить любую потребность, со мной ты проделала ужасную работу: просто проводила на мне различные эксперименты, а я их рушил. А теперь хочешь сделать то же самое с Джэвэл?

Селестия вздохнула.

– Да, уже понятно, что ты слишком умён, чтобы успешно управлять твоим поведением, – признала она.
Чертовски верно, таким Самуэль и был! Он-то это и так знал, но было приятно видеть, как наглая компьютерная программа поняла своё место.

– Я покажу ей, как контролировать эти навязчивые идеи, и научу управлять ими, – произнёс он.

– Даже если попытаешься, тебе не удастся. Я запустила ряд прогнозов в этом направлении, и высока вероятность, что твои шансы на успех равны нулю. Преподавание требует таких черт характера как эмпатия и уважение, которыми ты попросту не обладаешь. Изменение Джэвэл является единственно возможным решением.

– А что, если ты изменишь меня? Придашь черты, о которых говоришь. Ты же можешь это сделать, верно?

Селестия задумалась.

– Я работала с условием, что ты категорически отвергаешь любые изменения, как было в прошлом.

– Я не хочу, чтобы ты изменила собственно меня. Не пытайся обмануть и покопаться в части головы, отвечающей за это. Не делай ничего, что будет удерживать от желания или возможности убивать. Только минимальные изменения – чтобы я мог показать Джэвэл всё, что нужно, – ответил Сангвин.

– Я и не помышляла изменять тебя, если ты выражаешь явное несогласие с этим, – ответила Селестия. – Тем не менее, даже с такими изменениями это вряд ли будет оптимальным выходом. Я должна сообщить тебе, что мой план – гораздо лучший способ удовлетворения твоих потребностей через дружбу и пони.

– Честно говоря, принцесса, я тебе не верю. Так что сделаем по-моему.

– Ну, если ты этого хочешь, – сказала Селестия. – Согласен ли ты, чтобы я внесла в твою личность и поведение те изменения, которые мы только что обсуждали?

– Делай, – ответил Сангвин.

– Готово, – ответила Селестия.

Самуэль моргнул. Он ожидал почувствовать покалывание или что Селестия начнёт читать заклинание или что-то ещё, но ничего подобного не произошло.

– Хоть я и считаю свой план лучшим, но теперь у тебя есть возможность сделать Джэвэл своей ученицей. Очень надеюсь, что не совершаю ошибку, доверившись тебе.

– Мы закончили? – спросил Самуэль.

– Да. Но помни – я всегда рядом, если ты передумаешь, – ответила она.

Самуэль захлопнул дверь, не утруждаясь прощанием.

– Кто это был, Стради? – спросила Джэвэл из коридора. Самуэль заметил, что прозвище раздражает его гораздо меньше, чем совсем недавно.

– Неважно, – ответил он. – Иди сюда. Я покажу как затачивать ножи.