Автор рисунка — spagglemutt
Автор рисунка — monstrenoir

Кейденс всё больше мучают зависть и интерес к другим видам отношений. Да и как она может называть любовь своим особым талантом, если сама испытывала только одну её разновидность? Но вот принцесса находит способ, как это исправить. Осталось дело за малым: убедить Шайнинга принять участие в её экспериментах.

Автор: Rainedash
Перевод: Веон
Вычитка: Многорукий Удав
Оригинал
Грани любви (2015-08-01)RainedashGrani-lyubvi(2015-08-01).fb2.zipfalseСкачать FB2

Читать на Google Docs

 

Глава 1
С другой точки зрения

Что самое лучшее в жизни?

Для Шайнинг Армора ответ был прост: провести утро в постели, обнимая любимую жену. Он бы прижимал её к себе, наслаждаясь мягкостью её шёрстки и ещё более мягких пёрышек. Иногда он подумывал, не попросить ли её собирать выпавшие перья, чтобы сделать потом из них подушку. На такой мягкой подушке Шайнингу снились бы самые сладкие сны. Он бы обнимал Кейденс, гладил её мордочкой, время от времени целуя в лоб или вдоль носика. Временами она ворочалась бы, пытаясь устроиться рядом с ним поудобнее, и это просто очаровательно смотрелось бы со стороны. Не лишним было и то, что спали они на роскошной кровати, которая была достойна королей или, как в его случае, принца.

Однако это было не совсем обычное утро, ибо когда Шайнинг протянул копыто к жене, нашёл он лишь пустую остывшую постель. Он приоткрыл глаз, убеждаясь, что жена действительно ушла, затем пожал плечами, вытянулся на постели и попытался опять задремать. Хоть это и не лучшее, что было в жизни, но получить большую уютную кровать в своё полное распоряжение — тоже неплохой вариант.

— Шайнинг, милый, ты проснулся? — донёсся из соседней комнаты голос Кейденс.

Шайнинг заворчал в полудрёме и широко зевнул.

Её шаги приблизились, а следом чьё-то изящное копытце стало настойчиво теребить его за плечо.

— Вставай, я приготовила завтрак.

И утро становилось всё страньше и страньше. Обычно слуги готовили что-нибудь к моменту, когда они наконец поднимались с постели.

— Но это же надо будет вставать... —  сонно пробурчал он.

— Не совсем.

Послышалось звяканье ложки о край стакана.

— Хмм?

Шайнинг приоткрыл глаза и узрел не только лицо любимой жены, но и поднос, висящий в воздухе позади неё. В середине подноса стояла пиала с овсяными хлопьями, рядом — стакан виноградного сока, а также сэндвич с вольт-яблочным джемом и арахисовым маслом. Пожалуй, это был его самый любимый завтрак.

— Вау, вот здорово. — Сев на постели, он снова широко зевнул и сбросил с себя одеяло. — В честь чего такой праздник?

Она вздохнула.

— Ты опять забыл, да? — Её голос, всегда такой сладкий и мелодичный, приобрёл холодные нотки.

— Эм... — Шайнинг начал отчаянно рыться в памяти, пытаясь отыскать там важную дату, которую он, по всей видимости, должен был помнить. Годовщина? Нет, она будет месяцев через пять или шесть. День рожденья? Нет, тоже не он. День сурка? ...мм-может быть. Разумеется, он старался скрыть от Кейденс всю эту напряжённую работу мысли, но его непробиваемый фасад стремительно рассыпался. — Сегодня “День самой прекрасной и всепрощающей жены”? — спросил он и одарил её широкой улыбкой, надеясь, что если это что-то важное, то она всё равно его простит.

— Нет, — сказала она всё так же холодно. — Сегодня “День самого доверчивого мужа”, — продолжила она, но уже к середине фразы начала смеяться.

Шайнинг тут же расслабился и облегчённо вздохнул, затем недовольно посмотрел на жену и раздражённо фыркнул.

— Злая ты.

Кейденс наклонилась вперёд и потёрлась об его нос мордочкой.

— Прости, но это само напрашивалось, и я просто не смогла устоять. Простишь меня?

Ему очень захотелось повыражать ей своё недовольство. О, как же он был недоволен тем, что его так глупо разыграли, и в особенности тем, что он так легко поддался на розыгрыш. Однако стоило ему только взглянуть в её глаза, эти нежные и любящие очи, и он просто не смог. Всё его негодование разом растаяло, и взамен жалоб он наклонился и поцеловал её в носик.

— Ты принесла завтрак в постель, так что будем считать, что мы квиты. Но в следующий раз за тобой должок, — шутя заявил он, отлично зная, что в следующий раз, вероятно, опять её простит.

Кейденс опустила поднос на постель:

— Налетай.

Большего Шайнингу и не требовалось: он тут же уткнулся мордой в пиалу с хлопьями. Кровать чуть прогнулась под забирающейся на неё Кейденс. Принцесса устроилась позади Шайнинга и стала гладить его по спине.

— Нравится?

Он молча кивнул, дожёвывая остатки, затем принялся за сэндвич.

— Хех, ты всегда так быстро ешь.

— Когда завтрак тебе приносит красивая кобылица, это всегда поднимает аппетит, — ответил Шайнинг, проглатывая последний кусочек сэндвича, и поцеловал супругу в знак благодарности за вкусный завтрак.

— Всё для моего рыцаря в сияющих доспехах.

Не переставая поглаживать ему спину, она наклонилась и потёрлась мордочкой о его шею.

— Ну ладно, это уже становится слишком слащаво даже для нас с тобой. В чём дело, милая?

Кейденс прижала ушки и вздохнула.

— Ну, может быть, есть кое-что, о чём я хотела бы с тобой поговорить, и, может быть, я хотела, чтобы ты был максимально доволен, прежде чем я заведу разговор...

— Может быть?

— Может быть.

— Милая, просто скажи, и всё. — Он взял её за переднее копыто. — Ты начинаешь меня тревожить. Что-то не так?

— Всё так. Просто это может быть немного, эм... неожиданным.

— Неожиданным? Стоп... — Его глаза округлились, и он отпрянул назад. — Неожиданно в смысле... — Шайнинг провёл копытом по животу, но двигал его так, будто живот у него был намного больше, чем на самом деле. — ...такая неожиданность?

— Что? Нет! — Она закатила глаза.

Шайнинг вытер копытом лоб и облегчённо вздохнул.

— Я даже не была в сезоне в последнее время, чтобы это могло случиться.

Шайнинг нервно поцокал копытами друг о друга.

— Ну, понимаешь, просто когда ты сказала, что это неожиданность, но что это не плохая неожиданность, я подумал...

— Я понимаю, — кивнула она, — и я не могу тебя в этом упрекнуть. Так или иначе, всё дело в том, что я в последнее время стала замечать в себе это странное чувство. И я, кажется, наконец поняла, что это: Зависть.

— Зависть? — Шайнинг склонил голову набок и навострил уши. — Но ты же принцесса с целой армией слуг. Героиня империи. И к тому же... — Он улыбнулся и гордо выпятил грудь. — У тебя замечательный муж.

Кейденс дотронулась копытом до его груди и улыбнулась:

— Ты прав. Всё так.

Его щёки слегка порозовели. Он вовсе не ожидал, что она просто согласится с последним утверждением и не сделает из этого какую-нибудь шутку.

— Шайнинг, моим особым талантом ведь является любовь, верно?

Он кивнул, не вполне понимая, к чему она ведёт.

— Но я испытывала только один вид любви: как кобылица, любимая жеребцом.

— А-га, — ответил он.

В его голове крутились мысли, но все казались абсурдными. Естественно, она испытывала только этот вид любви, ведь Кейденс ни с кем больше не была в отношениях. На ум ему пришла одна возможность, и Шайнинг бы соврал, если бы заявил, что никогда не думал об этом: позвать ещё одну кобылицу в постель. Это была не такая уж редкая мысль среди парней, и Шайнинг не раз слышал, как кто-нибудь из его солдат высказывал такое желание. Однако, в отличие от многих, он был достаточно умным жеребцом, чтобы не высказывать такую идею своей жене напрямую... или полагать, что именно об этой идее она сейчас говорит. Но надежда-то умирает последней.

— Я вижу то, как жеребцы смотрят на своих кобылок, и мне становится любопытно, каково это: любить кобылицу и чувствовать, как она любит тебя в ответ.

Шайнинг внутренне подобрался. Идея теперь казалась более вероятной.

— Я также чувствую это, когда вижу вместе двух кобылиц или двух жеребцов. Конечно, в последнем случае мне знакомо, каково это, быть любимой жеребцом, но только не как одному из них.

И он снова ничего не понимал. Она завидовала любви? Другим парам? Он что-нибудь сделал не так?

— Просто дело в том, что... я хочу испытать любовь более чем с одной точки зрения. Как я уже сказала, я только испытывала любовь как кобылица, любимая жеребцом. Я знаю это чувство как свои четыре копыта, но я также хочу знать, на что похожи эти другие виды любви.

— Эм, давай всё проясним. Ты хочешь побыть влюблённым жеребцом? Или кобылицей, любящей другую кобылицу? Просто попробовать что-то новое? — спросил он. — Что ж, я был бы рад помочь, но я не совсем понимаю тебя.

— Поверь мне, Шайнинг. Я и не ожидаю, что кто-то сможет меня понять. Я знаю, что это звучит странно, но всё равно хочу попробовать.

— Хорошо. Но как? Быть с другой кобылицей или жеребцом, — он сделал особое ударение на жеребце, — это измена.

И снова он не стал поднимать тему секса в тройке. Но на этот раз скорее для того, чтобы не нарваться на предложение позвать второго жеребца.

— И это неправильно.

Тон получился слишком обвиняющим, и он тут же мысленно пожалел об этом.

Кейденс топнула копытом:

— Конечно я знаю это. Шайнинг, я бы никогда так не поступила, и ты это прекрасно знаешь.

Он тут же извинился, но она отмахнулась от него.

— Я хочу узнать любовь с другой точки зрения, но я бы никогда не опустилась до такого.

— Прости, — снова извинился он, опустив голову. — Это было глупо, и теперь мне стыдно. Просто, когда ты заговорила об этой идее, звучало это как-то... Извини.

Она потянулась к нему и сжала его в объятиях.

— Видишь, вот поэтому-то я и боялась поднимать эту тему. Я знала, что не смогу сразу же правильно сформулировать это. Шайнинг, на самом деле я хотела сказать, что уже нашла способ это осуществить. Твайлайт научила меня заклинанию трансформации.

Его мозг впал в ступор. Разумеется, синапсы по-прежнему работали, но вот всякая способность перерабатывать полученную информацию моментально прекратилась. Несколько секунд он сидел с окаменевшим лицом.

— ...чего?

Извилины в его голове снова медленно зашевелились, и перед ним начала складываться полная картина. С другой точки зрения... Трансформация... “Ой-ёй”, — тут же подумалось ему.

Кейденс первой выпустила его из объятий и спустилась с постели. Она старательно прятала от него глаза и даже потёрла загривок копытом — привычка, которую он не раз замечал у своих подчинённых, когда они боялись ему что-то сказать.

— Не волнуйся, я ей ничего не сказала. Просто спросила, как такие заклятья работают. Ты же знаешь Твайлайт — она никогда не упустит шанса поиграть в учителя, — сказала Кейденс, глядя в потолок. — В общем, я бы очень хотела попробовать. Хотя бы один раз. Дай мне этот единственный шанс, и если тебе не понравится, я больше никогда не буду даже заговаривать об этом. Пожалуйста?

— Я...

Кейденс нечасто упрашивала его о чём-нибудь, и поэтому Шайнингу стало ясно, что это действительно важно для неё.

— Ты обещаешь больше ничего такого не предлагать и не давить на чувство вины, если мне не понравится?

— Через сердце на луну кексик в глаз себе воткну! Значит ли это, что ты согласен?

В ответ он только кивнул.

— Спасибо тебе.

Видя облегчение в её глазах, Шайнинг понял, что принял правильное решение, пусть даже сам он пока очень сомневался насчёт этой затеи.

— Что ж, в книге Твайлайт говорится, что пони, которого преобразили с помощью магии, нужно оставить на какое-то время одного, чтобы он мог немного обвыкнуться. Поэтому я буду накладывать заклинание из другой комнаты. Хорошо?

— Хорошо.

Шайнинг проводил её взглядом, чувствуя, как внутри у него всё сжимается от тревоги. Было всё-таки что-то пугающее в идее изменения всего твоего тела.

Спустя считанные секунды после того, как закрылась дверь, в другой комнате засиял яркий свет. Магия наполнила его тело, прокатившись волной электричества от рога до кончиков копыт. Одни его части как-будто чем-то сжали, в частности живот, копыта и морду, тогда как другие стали растягиваться.

В глазах у него на секунду помутилось, когда эти ощущения покинули его голову и шею. Первое же изменение Шайнинг заметил, просто взглянув на свой нос. Нос казался теперь меньше и не был таким квадратным, как раньше. Хотя всё это время, пока работала магия, Шайнинг сидел неподвижно, теперь сидеть в таком положении почему-то стало неудобно, и он неуклюже повалился набок.

— Гах! — сказал незнакомый голос, немного хрипловатый, но без сомнения принадлежащий кобылице. Шайнингу потребовалась секунда, чтобы осознать, что этот голос был его собственным.

Последняя часть превращения осуществилась гораздо быстрее, чем он ожидал: его жеребцовое естество втянулось в тело, оставляя его или, скорее, её с новеньким кобылиным...

Она полежала немного, успокаивая дыхание и прислушиваясь к своему телу. Помимо самых очевидных отличий, первым, что она заметила, была удлинившаяся грива. Ей стало интересно, вырос ли заодно и хвост, но едва мотнув им, она поняла, что он остался той же длины. Отбросив чёлку с лица, она оглядела комнату, и её взгляд упал на туалетный столик с большим зеркалом, стоявший в углу.

“Так, всё хорошо. Просто подойди к зеркалу, и сможешь хорошенько себя рассмотреть,” — сказала она про себя.

Шайнинг поползла к краю постели и с ужасом обнаружила, что её новообретённая щёлка всё больше и больше даёт о себе знать, скользя по поверхности одеяла. Она попыталась сосредоточиться на чём-то другом, даже пыталась думать о других изменениях; например, о том, что копыта у неё стали меньше и их почти полностью покрывала шерсть. Не помогло. Фактически, чем больше она старалась не думать об этом, тем больше к этому возвращались её мысли. “Это только на время, только на время.” Она повторила это про себя несколько раз, стараясь дышать ровно, чтобы не впадать в панику.

Она стала осторожно  спускаться с кровати, которая показалась ей выше, чем она помнила, но всё же запнулась и чуть не упала, по-девичьи пискнув от неожиданности. Вернув себе равновесие, она побрела к зеркалу, широко расставляя ноги, чтобы приспособиться к новой походке. Едва не упасть с постели — совсем не то начало, которого ей хотелось, не говоря уже о том, что ей и не хотелось никакого начала. Остаток прогулки до зеркала прошёл уже не так драматично. Впрочем, к её немалой досаде, она никак не могла заставить свои бёдра не покачиваться при каждом шаге. Шайнинг решила, что одно с другим просто шло в комплекте: если у тебя широкие бёдра, они обязательно будут раскачиваться при ходьбе.

Кобылица, смотревшая на неё из зеркала, смутно напоминала Шайнинг диджейку, которая была на их свадьбе: гладкая белая шерсть, синяя непослушная грива, милое личико и... о милостивая Селестия, этими большущими голубыми глазами можно было коней на скаку останавливать! Она порассматривала себя в зеркале, медленно поворачивая голову из стороны в сторону, чтобы привыкнуть к своему новому лицу, затем отступила назад и окинула взглядом всё тело целиком. Оно оказалось более мускулистым, чем у типичной кобылки, и всё равно выглядело как тело солдата, пусть и с добавлением новых округлостей. Как и лицо, смотрелось оно довольно неплохо. В общем-то, даже хорошо.

Она решила на секунду вернуться к серьёзности и бросила на своё отражение суровый взгляд. Тот взгляд, который обыкновенно применяла на своих подчинённых.

“Ладно, раз ты сумел стать самым молодым выпускником в истории Королевской военной Академии Селестии, значит сможешь сделать и это. Один день — вот всё, чего просит у тебя жена, а сделать её счастливой — это твой главный приоритет, усёк? — Отражение кивнуло. — Хорошо. Значит на один день с этого момента ты станешь её кобылкой, и никаких ‘но’, ‘а’ или ‘если’. Ты не будешь дёргаться по поводу нового тела и постараешься получить от этого удовольствие, потому что если ты будешь дёргаться, это убьёт всё удовольствие для Кейденс.”

Она сделала глубокий вдох, давая самовнушению улечься в голове. “Получить удовольствие, да?” — мысленно усмехнулась она. Уголки её губ поползли вверх. Шайнинг оглянулась, проверяя, не зашла ли Кейденс в комнату, затем повернулась крупом к зеркалу и неуверенно повиляла бёдрами. Немного осмелев, она повиляла ими ещё и приподняла хвост, впервые в жизни бросая взгляд на свои новые интимные места. Она бы соврала, если бы сказала, что не ощутила при этом никакого трепета. В конце концов, это было лишь на время, так почему бы ей не позабавиться c этим, пока есть возможность. Таков был ход её мыслей.

Внезапно раздался резкий свист, и она испуганно замерла. Все мускулы в её теле застыли и отказались двигаться.

— Так вот чем ты решила заняться, стоило тебе остаться одной, — сказал мужской голос.

Она узнала в нём игривый и добродушный нрав Кейденс, но щедро приправленный нотками баса. Жеребец поцыкал языком.

— Если хочешь, я могу оставить тебя, чтобы ты могла поисследовать своё тело ещё.

Она опустила хвост, надеясь сохранить те остатки достоинства, что ещё не были потеряны в такой ситуации. Уши кобылица тоже прижала к голове, отчасти скрывая густой румянец, затопивший щёки.

— Н-нет, всё нормально.

Она тяжело сглотнула и заставила себя поднять глаза, обернувшись в ту сторону, откуда шёл голос. Прямо перед ней стоял розовый жеребец и с улыбкой смотрел на неё. Хоть он и не выглядел особо мужественно, его расцветка совсем не придавала ему той женственности, которую она ожидала увидеть. Женские формы пропали, обернувшись гладким подтянутым телом, а его улыбка напоминала ей о тех сердцеедах из любовных романов, которые читала Кейденс. Шайнинг почувствовала, как жар на её щеках разгорается всё сильнее, но только уже не от того, что её застали за неловким занятием. Она спешно отвернулась в сторону.

— Кейденс? Это правда ты?

Жеребец подошёл ближе и обнял её крылом. Ей было неясно, стала ли ниже она, или это он вырос, но сомнений не было: сейчас из них двоих выше был именно Кейденс. Пусть ненамного, но весьма заметно.

Кейденс наклонил к ней голову:

— Ты считаешь, что я статный, не так ли?

— Н-н... Не в этом дело. Понимаешь, я... — пробормотала она, запинаясь как школьница, впервые обратившая на себя внимание жеребчика.

— Знаешь, это совершенно нормально, если ты думаешь так, — произнёс он.

Шайнинг подняла взгляд на жеребца и посмотрела ему в глаза. Пусть они были не такими круглыми и красивыми как раньше, но по-прежнему светились теми добротой и мягкостью, которые она всегда в ней любила. Шайнинг разрывалась на части. Одна её часть хотела сказать правду. Уже сама только мысль о том, чтобы врать Кейденс, всегда казалась ей неприятной. Другая часть хотела отрицать даже саму идею о том, что она может находить привлекательным жеребца, пусть даже у него есть пара весьма симпатичных крыльев и чарующий голос. Последняя хотела просто прижаться к жеребцу бочком и положить голову ему на плечо.

— Кейденс?

— Да, и это самое главное. — Он крепче прижал её к себе. — Я — это всё равно я, а ты — всё равно ты, и мы любим друг друга. Конечно, сейчас это кажется странным, но именно поэтому я и хочу это сделать. Это нечто новое, но в каком-то смысле — то же самое.

— Интересная позиция.

Кейденс наклонился к её уху и прошептал:

— Она тоже так говорила. Буквально.

Шайнинг едва сдержала смешок. Она всегда ненавидела эту шутку. Вы бы тоже ненавидели, если бы регулярно оказывались в одном бункере с жеребцами, которые её обожают. К тому же сейчас был, пожалуй, наихудший момент, чтобы её вспоминать. Но несмотря на всё это, а может быть именно поэтому, она не смогла удержаться и всё равно рассмеялась.

— Видишь, я же говорил, что я — это всё равно я, — сказал Кейденс.

— Да, это точно.

Она коснулась копытом его щеки, притянула его голову ближе к себе и поцеловала жеребца в щеку. Его мускулы на мгновение напряглись, крылья раскрылись, и Шайнинг увидела, как щёки Кейденс краснеют. Неужели ей удалось смутить его? Шайнинг захихикала при этой мысли и была вынуждена признать, что он выглядел при этом довольно мило.

— Ну, и что теперь?

— Что ж, теперь, чтобы помочь нам войти в роль, нам стоит выбрать себе другие имена. В Кейденс есть что-то женственное...

— Женское имя для женоподобного принца.

— Пожалуй, я пропущу это мимо ушей, — фыркнул он. — К тому же в Шайнинг Арморе тоже есть что-то мужское.

— Как насчёт... Глиминг Шилд?

Кейденс помотал головой:

— Мвах... Об это мы точно сломаем язык.

— Спарклинг Армор?

— Милая, ты правда хочешь взять имя, которое будет напоминать нам обоим о твоей младшей сестре? Да, я тоже люблю её больше жизни, но вспомнив о ней в неподходящий момент, мы можем убить себе весь настрой.

— Пожалуй.

Похоже, задача оказалась труднее, чем она в начале думала. И, кажется, становилось понятно, почему многие пони носили не слишком выдающиеся имена: трудно подобрать подходящее. По какой-то неясной причине на ум ей пришла одна старинная история.

Есть легенда из доэквестрийской эры о единорожице, которая оттачивала заклинание щита. Она не могла делать его таким же широким как у Шайнинга, но говорили, что был он совершенно непробиваемым. Мечи, магия единорогов, огромные валуны, даже огонь драконов — ничто не могло преодолеть этот щит. Многие едингороги, включая Шайнинга, пытались повторить это заклинание, но безуспешно. А называлось оно...

— Эгис.

— Что ты говоришь, дорогая? — спросил Кейденс.

— Это имя, которое я хочу взять. Эгис.

— Хм. Оно до странности тебе подходит, — сказал он, потирая копытом подбородок. “Придумывает идею своего имени”, — так поняла это Эгис.

— Как насчёт "Эрос"? В нём есть определённый шарм, тебе не кажется?

Эгис пожала плечами:

— Почему нет. Звучит приятно.

— Хорошо. Ну а теперь начинается настоящее веселье.

* * *

— Эрос, я выгляжу просто глупо! — заныла Эгис, но не остановилась и не замедлила шага. Она гарцевала по комнате перед их постелью или, что более важно, перед Эросом, только теперь вместо естественной для пони наготы она носила четвёрку чёрных кружевных чулок. В верхней части они были украшены розовыми бантиками, и ощущение того, как эти бантики трутся друг о друга было, пожалуй, наиболее странным и, вместе с тем, самым приятным из всех ощущений, которые она испытывала в этом эксперименте. Если, конечно, не считать того, как Эрос её обнимал. Ещё Эрос принёс ей корсет, плотно облегавший талию и отлично подчёркивавший линию бёдер.

Эрос присвистнул, глядя на её очередной проход.

— Не ной. Я делаю это для тебя всё время. Хм... — Эрос махнул копытом, делая ей знак повернуться. — Давай-ка посмотрим, что же ты показывала моему зеркалу.

— Я... я... — пролепетала она, запинаясь, но всё же развернулась.

Эрос внезапно затих, что, как она поняла, означало, что он удивлён. И, надо сказать, не он один. До конца развернувшись, она опустилась на передние колени, предоставляя ему чудесный вид на свой круп. Щёчки единорожки снова заалели, и Эгис невольно задумалась: а зачем она всё это делает? “Кейденс всегда делает это для меня, а значит и я не должен стыдиться, делая это для неё”, — успокоила она себя.

— Милая, не могла бы ты, эм, приподнять для меня хвост? — спросил он.

Она махнула хвостом, закидывая его на спину. Эгис собрала всю свою смелость, изо всех сил стараясь не отступать от роли.

— Ну как, тебе нра... Акх!

Лёгкий укус Эроса за ляжку не дал ей договорить.

— Эт-то сойдёт за ответ?

В тот момент она даже пискнула от неожиданности. Она не раз слышала такой писк от Кейденс, но никогда не думала, что однажды сама издаст подобный звук по воле жеребца. В довершение ко всему, она буквально чувствовала его взгляд на своём новом маленьком входе, и это заставляло её замереть. Как бы ни хотелось Эгис взмахнуть хвостом второй раз, возвращая его на положенное место, она не могла, как не могла и подняться с колен в своё естественное положение. Дыхание единорожки стало частым. Быть может, это был тот самый последний шаг, на который она не готова была пойти? Просто целоваться в щёчку и примерять сексуальные шмотки — это всё-таки одно, а вот по-настоящему чувствовать его влечение к себе — это уже совсем другое.

— П-прости меня, — прошептал Эрос. — Пожалуй, я зашёл слишком далеко. Послушай, Шайнинг, если хочешь, мы можем превратиться назад прямо сейчас. Я всё пойму.

Чувство вины, прозвучавшее в его голосе, кольнуло её прямо в сердце, и Эгис почувствовала себя законченной эгоисткой. Он ведь всего лишь хотел разнообразить время, которое они проводили вместе, сделать его более интересным, узнать новую сторону любви, а она взяла и всё испортила, сразу же запаниковав, едва ощутила что-то по-настоящему новое. Нет. Она не подведёт Эроса. “10, 9, 8...” — начала она отсчитать в уме, как сама посоветовала бы Твайли, если бы та вдруг начала нервничать и паниковать. Дыхание возвращалось в норму. “...2, 1.”

— Эм, Шайнинг? С тобой всё в порядке?

Она поднялась с колен и, обернувшись, пристально посмотрела на Эроса. Крылья жеребца поникли, и сам он весь как-то сник от чувства вины.

— Прости, что вдруг замерла, но мне надо было совладать с этим. Теперь можно продолжать. — Все следы сомнений на её лице стёрлись, сменившись тёплой уверенной улыбкой. — Да, и называй меня Эгис.

— Ты уверена?

Она кивнула. Эрос запищал от восторга, подхватил её магией и бросил в свои объятья. Поймав принцессу, он повалился вместе с ней на постель.

— Спасибо, Эгис. Это именно то, чего я хотел: любовь кобылицы ко мне как к жеребцу. Любовь самой прекрасной, — Эрос поцеловал её в лоб, — самой понимающей, — он поцеловал кончик её носа, — и самой милой кобылицы на свете, — его губы нашли её уста и слились с ними в поцелуе.

Он жадно впивался в них, мягко придерживая голову Эгис копытом, пока их языки сплетались друг с другом, совершая медленный танец. Она совершенно отдалась ему, дозволила делать с собой всё, что он пожелает. Обхватив его копытами за бока, она теснее прижалась к нему, так, чтобы чувствовать прикосновение его груди и слышать стук его сердца. Оно билось почти так же часто, как и её собственное. Казалось, секунды длились вечность, пока он увлечённо играл с её языком, снова и снова целуя свою единорожку. Эгис дрожала и постанывала, не отрываясь от его губ, словно бы растворяясь в новых для себя ощущениях. Одной из немногих мыслей, которые она чётко осознавала в этот момент, был вопрос: чувствовала ли себя Кейденс так же, как она сейчас, когда Шайнинг целовал её?

Эрос протянул свободное копыто вниз и начал мелкими кругами гладить её вымечко, чуть-чуть не доходя до щёлки. Этот приём был очень хорошо знаком Эгис, так как она сама регулярно пользовалась им, чтобы разогреть Кейденс во время прелюдий. Теперь, получая такую же ласку от Эроса, она самолично убедилась, до чего же действенным был этот приём. Вместо знакомого ей напряжения члена она начала чувствовать тепло, медленно растекающееся между задних ног. Оно появилось ещё во время поцелуя и теперь, не без помощи жеребца, быстро распространялось по бёдрам. Второй признак возбуждения оказался не только абсолютно новым для Эгис, но и гораздо более странным: ощущение влажности между ног. Оно, как и первое ощущение, усиливалось с каждой секундой.

Наконец Эрос разорвал поцелуй и отстранился, оставив Эгис лежать, тяжело хватая ртом воздух. Тонкая ниточка слюны соединяла их губы, но и она порвалась в следующий миг. Однако его копыто, прижатое к её животу, продолжало двигаться.

Он приподнял её голову за подбородок, так, чтобы она смотрела ему в глаза.

— Будем ли мы делать что-то дальше — решать только тебе. Ты согласна пойти со мной до конца?

Она всё ещё была слишком поглощена новыми чувствами, чтобы всерьёз задумываться над ответом, поэтому она просто кивнула и попыталась снова поцеловать его. Однако он оставил её и спустился с постели.

— Эрос? — Она потянулась к нему, пытаясь его удержать.

Но Эрос взял её магией за бока, перевернул на живот и подтащил к себе. Её задние копыта оказались на полу, тогда как грудь и передняя часть туловища остались лежать на постели. Его магическая хватка переместилась на лодыжки и широко раздвинула её ноги. Она уже хотела спросить, что он делает, но новая волна удовольствия лишила её дара речи, заставив со стоном уткнуться мордочкой в постель. Эрос коснулся кончиком носа её щелки и начал лакать из неё, как кот из миски с молоком.

— Одна вещь не изменилась: на вкус ты по-прежнему изумительно хороша, — сказал он, после чего хорошенько лизнул её в последний раз.

Она вцепилась зубами в одеяло, отчаянно пытаясь не застонать в голос. Эрос не дал ей времени на передышку, сразу же навалившись на неё сверху. Обхватив единорожку за бока, он скользнул по её спине и придавил к кровати, опираясь грудью на её верхние плечи. Мордочкой жеребец закопался в её гриву, и Эгис почувствовала его тёплое дразнящее дыхание у себя на загривке.

Если пенис Эроса и оставался до этого спящим (до этого момента она не обращала внимания на эту деталь), то теперь он несомненно проснулся. Он медленно вышел из своего чехла, скользнув по внутренней стороне бедра Эгис, и его плоская круглая головка упёрлась в низ её живота, заставив Эгис изогнуться под жеребцом.

— Я хочу услышать это, — сказал он. — Я хочу слышать твоё желание. Что ты не просто не имеешь ничего против, а хочешь, чтобы это произошло.

Эрос взял её зубами за ушко и оттянул его в сторону, слегка пожёвывая краешек. Эгис забилась в его объятиях с удвоенной силой, тяжело дыша и стеная от нового ощущения. Наслаждение, обрушившееся на неё, лишило единорожку всякого желания ему отказывать.

— Д-да! Пожалуйста, трахни меня, — взмолилась со стоном Эгис, и тут же закусила копыто, не веря тому, что сказала такие слова.

Он выпустил её ухо, и часть Эгис захотела попросить его... нет, скорее взмолиться, чтобы он сделал так ещё раз.

— Что ж, раз моя принцесса того желает... — Он отклонился назад, так что его конец скользнул по её животу и дразняще коснулся щёлки. — Три...

Эгис судорожно сжала одеяло в копытах, готовясь к тому, что будет.

— Два... Один.

В то время как она ожидала, что он резко вонзится в неё (так сделало бы большинство жеребцов, она в этом не сомневалась), на деле Эрос медленно ввёл в неё конец, выдавив из единорожки тихий вскрик. Дюйм за дюймом, миллиметр за миллиметром Эрос погружался внутрь неё, стараясь как можно меньше спешить. Где-то на середине она почувствовала кольцо вокруг его члена, и теперь так же, как Кейденс нравилось его срединное кольцо, Эгис понравилось ощущать в себе кольцо Эроса.

— О Эгис, это просто чудесно. Ты такая узкая.

Она даже словами описать не могла, до чего ей это было чуждо и непривычно: быть придавленной к постели и ощущать, как тебя при этом наполняют. Помимо своей воли Эгис раскачивалась на задних ногах навстречу движениям Эроса. Казалось, её телу хотелось ещё, или, может быть, оно хотело, чтобы он двигался энергичней. Её желание исполнилось. Он отклонился назад, выскальзывая из неё почти целиком, а затем вошёл в неё снова: быстрее, чем в первый раз, но всё равно с осторожностью. Это повторялось снова, снова и снова, пока оба они не пришли в почти идеальный ритм. За всё это время он не издал почти ни звука, если не считать редких всхрипов. С Эгис же была совсем другая история: её стоны, вскрики и ржание становились всё громче и громче с каждым движением жеребца.

Как долго это продолжалось, она не могла точно сказать, но в какой-то момент начало происходить что-то новое. Мускулы, окружавшие её щёлку, напряглись, и внутри себя она почувствовала нарастание какого-то давления. Ощущение его дыхания на загривке, это кольцо, входившее и выходившее из неё, тепло его тела, чувство, что её держат, не давая пошевелиться, и она ничего не может с этим сделать — всё это слилось воедино и затопило ей разум. Передними копытами она изо всех сил вцепилась в лежащее под ней одеяло, её задние ноги начали трястись. Вероятно, чувствуя, что Эгис уже близка к кульминации, Эрос выскользнул из неё почти на всю длину, так что внутри оставалась только головка, а затем снова вонзился в неё до самого основания.

Эгис задрожала в нескончаемом наслаждении. Её тело выгнулось как дуга, и она не помня себя закричала:

— О, Эрос!

Крепко стиснувшиеся вокруг члена мышцы — вот всё, что потребовалось, чтобы он присоединился к её оргазму, выстреливая внутрь неё семя и с трудом сдерживая крик. К удивлению Эгис, она действительно ощущала тёплую вязкую жидкость, вливавшуюся в неё, пока её щёлка сдавливала пенис Эроса, выдаивая из него всё без остатка.

Её тело обмякло, и к ней начало понемногу возвращаться сознание. Медленно возвращаясь в реальность, она почувствовала новую влажность: на этот раз у себя на загривке. Эрос всё ещё тяжело дышал ей в гриву, так что тут нечему было удивляться.

— Знаешь, чем хорошо быть кобылицей? — спросил Эрос, прерываясь на короткие резкие вздохи. — Ты можешь получить столько оргазмов, сколько захочешь. Или сколько я захочу.

Она вскрикнула. Его бёдра снова взялись за работу.

— Эрос... А-а!..

На этот раз он двигался быстро и твёрдо, стремительно возвращая ей знакомое напряжение внутри.

— Я... кажется... я...

Договорить она не успела. Всё её тело снова свело сладкой судорогой, заставляя стенки сжаться вокруг его члена. Когда оргазм прошёл, она испустила глубокий удовлетворённый вздох.

— Это... было замечательно...

— Это ещё не всё!

Его пенис начал подёргиваться... Нет, не подёргиваться, а вибрировать внутри неё! В начале вибрация была слабой, но становилась сильнее с каждой секундой, превращаясь в гудение.

— Я выучил ещё одно заклинание.

Она хорошо слышала, как тяжело ему дышать, но это совсем не помешало ему продолжить.

Её глаза закатились, отмечая момент, когда всякое подобие контроля, который она ещё имела над своим телом, было грубо вырвано у неё. Теперь она двигалась, повинуясь только своим инстинктам. Её бёдра сами собой заходили ходуном, звуки желания сами срывались с губ, и вот наконец третий оргазм накрыл её без какого-либо пожелания с её стороны.

Пенис Эроса замер, и жеребец растянулся у неё на спине. Эгис чувствовала себя не лучше. После стольких оргазмов она готова была немедля уснуть, даже не дожидаясь, пока он вынет из неё член. Её наполнили семенем, закапали слюной, полностью лишили власти над собой, заставили стонать как кобылица в охоте и биться в судорогах до полного изнеможения... И ей это понравилось. Всё до последней секунды. Нельзя сказать, что это было безоговорочно лучше, чем секс в облике жеребца, но и хуже это тоже не было.

— Эрос? — слабо позвала она.

— Мм?

— Ты не мог бы, эм...

— Да, точно. — Он приподнялся над ней и потянул назад.

— Вагх, — вскрикнула Эгис, внезапно почувствовав, что он увлекает её за собой.

— Э... — Он попытался потянуть снова, но снова потащил её за собой. — Эгис, я не могу.

— Что значит, ты не можешь?

— Ты не отпускаешь.

Она уже было начала надеяться, что ей больше не придётся краснеть из-за странных реакций своего нового тела. Она ошибалась. Её щёки снова вспыхнули, и Эгис прижала ушки.

— Но как?

Она попыталась потянуть вперёд, но безуспешно. Пока она не расслабится, они будут прицеплены друг к другу.

Эрос бросил пытаться высвободиться из неё, а вместо этого затолкал её обратно на постель, чтобы они оба могли лечь, и укрыл её сверху крылом.

— Может быть, разожмёшься к утру, — сказал он, затем зевнул и покрепче прижался к Эгис. — Ммм, так мягко...

— Эрос?

— Мм?

— Ты не мог бы ещё раз сделать эту штуку с ухом?

Он заворчал, но всё-таки подчинился. Эрос кусал её за ушко, мягко потягивая и пожёвывая его, и она снова начала таять в его объятьях. Может быть, делать это время от времени было бы не так уж и плохо.

 

Читать дальше

"My Little Pony: Friendship is Magic", Hasbro, 2010-2012
"Kinds of Love", Rainedash, 2013
Перевод: Веон, июнь 2013