Ксенофилия

Автор картинки — Радуга

Автор: AnonAuthor, публикатор: AnonponyDASHIE
Перевод: Многорукий Удав
Вычитка: Веон
Оригинал
Ксенофилия (2017-03-08)AnonAuthorKsenofiliya(2017-03-08).fb2.zipfalseСкачать FB2

Угодив в другой мир, молодой человек по имени Леро понемногу начинает осваиваться, обзаводится работой, жильём и друзьями. Но ему ещё многое предстоит выяснить о привычках и обычаях своих новых соседей...

Глава 1
Признание

На эквестрийском лугу, смеясь и оживлённо болтая, лежали двое. Один из них был человек, относительно молодой мужчина, носивший необычное имя Леро (сокращение от "Беллерофонт": его предки были со странностями), который очутился здесь каким-то совершенно непонятным образом, оставшимся загадкой как для него самого, так и для всех остальных, и с тех пор не знал, как вернуться домой. Он был коренастый, с довольно широкими плечами, выпуклой грудью и светло-рыжеватыми волосами до плеч. Ещё он носил аккуратно подстриженные рыжие усы и бородку-эспаньолку.

Вторая была гораздо меньше. Небесно-голубая шёрстка и радужные грива и хвост пегаски, как нельзя удачнее звавшейся Рэйнбоу Дэш, резко выделялись на фоне тёмно-зелёной травы. Когда человек и пони остановились отдохнуть, пегаска шлёпнулась на человека сверху и сейчас лежала, положив ему на грудь голову и переднюю ногу и накрыв его одним крылом. Человек лениво поглаживал ей гриву, пока они весело обсуждали подробности матча в уличный хуфбол, в который только что играли на городской лужайке.

С тех пор как Леро оказался в Эквестрии, Рэйнбоу успела стать его лучшим другом. Поначалу настороженная, она освоилась с большим двуногим пришельцем быстрее всех своих подруг, почти немедленно назначила себя его гидом по Понивиллю, и очень скоро эти двое сделались не разлей вода. Она показывала ему город, знакомила его со всеми пони, попадавшимися навстречу, а время между знакомствами они проводили, рассказывая друг другу истории о Земле и Эквестрии. Человек приспособился к жизни в Понивилле гораздо скорее, чем сам ожидал, благодаря пегасочке, взявшей его себе под крыло (через пару недель — вполне буквально, вот как сейчас), и обзавёлся ещё несколькими хорошими друзьями, кроме Рэйнбоу.

Теперь эта пара проводила большую часть свободного времени вместе. Да, бывали дни, когда Рэйнбоу улетала пообщаться с Пинки Пай или Эплджек, а Леро в таких случаях обычно беседовал о сравнительной истории с Твайлайт Спаркл, заходил поболтать к Флаттершай или Лире, либо просто занимался своими делами, но это были скорее исключения. Человек и пони учили друг друга играм, принятым в их культурах; Рэйнбоу оказалась на удивление хорошим игроком в некоторые из словесных и настольных игр Леро, как только сумела выучить правила, а человек заметно поднакачал себе мускулы благодаря отнюдь не лёгким спортивным состязаниям, которые предпочитала пегаска. Рэйнбоу была настоящей спортсменкой, стройной, мускулистой и без капли жира, и даже несмотря на большие размеры Леро и его окрепшую за последнее время мускулатуру, из них двоих она была ощутимо сильнее. Впрочем, вертикальная стойка и длинные руки давали человеку немалое превосходство в некоторых видах спорта — как правило, в тех, где запрещалось летать; крылья пегаски практически сводили на нет все его преимущества. Ещё Леро был выносливее большинства пони, хотя Рэйнбоу, Эплджек или Биг Макинтош запросто могли его измотать. Но зато оказавшись в одной команде, человек и пегаска наводили на соперников страх и ужас (Рэйнбоу до сих пор внутренне ликовала, вспоминая, как они однажды разделали под орех Твайлайт и Спайка в коллективной настольной игре, где Твайлайт считалась настоящим мастером).

Конечно, порой случались и неловкие моменты. Например, разговоры о человеческом табу на наготу, которое пегаска так толком и не поняла (не она одна; Леро очень часто о нём расспрашивали. Все пони думали, что это действительно странно). Ещё он до сих пор помнил, какие у Дэш оказались мягкие пёрышки, когда он однажды рассеянно погладил её рукой по крылу. Она тогда чуть дёрнулась и сказала ему, что такое на публике вообще-то не делают. Он понял намёк и с тех пор воздерживался от подобных поглаживаний, хотя это было трудно помнить, когда она вот так вот укрывала его крылом. Ему понадобилось время, чтобы свыкнуться с тем, насколько эквестрийские пони любили прикосновения; они тыкались мордочками, толкались плечами, обнимались, сидели, уютно прижимаясь друг к другу, что поначалу приводило несколько стеснительного человека в замешательство, но потом он привык. Некоторые из них, похоже, были больше склонны к таким контактам; Дэш, Твайлайт, Пинки, Лира и несколько младших жеребчиков и кобылок вели себя так с самого начала, возможно потому, что их, в отличие от некоторых других, не пугали размеры человека. Впрочем, где-то через неделю почти все городские пони решили, что его можно не бояться, и начали вести себя так же.

Однако до Рэйнбоу им всем было далеко. Пегасочка постоянно норовила устроиться так, чтобы прислониться к нему, или улечься на него головой, опять же как сейчас. Иногда она даже уговаривала его покатать её на спине, держась передними ногами за плечи, а задними цепляясь за ремень. Леро находил зрелище конеподобного существа, катающегося на человеке, забавно-ироничным, и Рэйнбоу уже знала его родную культуру достаточно хорошо, чтобы тоже оценить юмор (но, к сожалению, не настолько хорошо, чтобы понять шутку про Советскую Россию). Никто в Понивилле ни разу ничего не говорил по поводу того, как часто она до него дотрагивалась, так что то ли у этих разумных копытных было принято вести себя с близкими друзьями именно так, то ли Рэйнбоу просто побаивались, и никто не хотел навлекать на себя гнев небесно-синей пегаски, комментируя её привычки.

Кстати, эта идея выглядела не слишком притянутой за уши. Дэш была довольно вспыльчивой и почти сверхъестественно сильной.

Но теперь всё это уже ушло в прошлое, а с тех пор как он угодил в Эквестрию, Леро стал меньше думать о прошлом. Настоящее обычно было слишком приятным для этого. Вот, например, сейчас его мышцы сладко гудели от лёгкой усталости после энергичной, но очень увлекательной спортивной игры — ощущение, прежде ему чуждое из-за сидячего образа жизни. Тонкая плёночка пота на коже быстро испарялась в сухом, тёплом воздухе, которым погодный патруль обеспечивал Понивилль, и Леро чувствовал лёгкий пряный запах, говоривший о том, что Рэйнбоу тоже немного вспотела. В своё время он с удивлением выяснил, что разные подвиды пони после физической работы начинают пахнуть по-разному: от пегасов веяло пряностями, у земных пони был необычный сладкий аромат, а единороги, по-видимому, не пахли вообще. Поначалу это его здорово смущало; он никогда не считал себя особо пахучим, но ему казалось, что по сравнению с его новыми друзьями от него воняет так, что хоть топор вешай, и поэтому, вспотев, старался отойти в сторону, чтобы немного остыть. Это продолжалось до тех пор, пока однажды Эплджек не отметила, что его запах похож на марку одеколона, которым пользуется её брат, когда, как она выразилась, "вздумает прифасониться", и человек понял, что на самом деле пахнет для них так же приятно, как они для него (позже сам Биг Мак это с лёгкой завистью подтвердил). Так или иначе, сейчас Леро с удовольствием валялся на лугу, наслаждаясь мягкой травой, прохладным ветерком и близостью подруги, растянувшейся рядом.

Кстати, забавно: обниматься с пегаской было совсем не то же самое, что с человеческой женщиной, скорее наоборот. Её абсолютно не волновало, когда он трогал её грудь, но спина и верхние плечи были под запретом. Область, где располагались летательные мускулы, на спине между крыльями и вокруг верхних плечей, несомненно являлась эрогенной зоной, а Рэйнбоу была очень чувствительной. Когда она в первый раз вот так прильнула к нему, он невольно заставил её изумлённо охнуть, безо всякой задней мысли погладив её пальцами по спине — совершенно невинным, как ему казалось, движением. Он не ожидал, что она собьётся с дыхания и приподнимет крылья, а когда он, чуть нахмурившись, посмотрел на неё, то увидел, что она покраснела.

В качестве объяснения она вкратце рассказала ему о сексуальных привычках пегасов, за время рассказа ещё сильнее покраснев и полностью расправив крылья, и Леро понял, что ему придётся быть начеку, потому что некоторые жесты, совершенно безопасные с точки зрения человека, Дэш и другие пегасы посчитали бы глубоко эротичными. Хорошо ещё, в тот раз они с Дэш были одни, что спасло их от изрядного конфуза. С тех пор Леро вёл себя очень осторожно.

К счастью, имелось множество способов избежать подобной неловкости. Вот сейчас он приобнял подругу, положив локоть на её нижнее плечо, и лениво перебирал пальцами её гриву в районе зелёных и синих прядок, там, где она ниспадала на шею — он давно обнаружил, что Дэш это приятно. Твайлайт это нравилось тоже, как и Флаттершай, и Пинки, и Лире, так что можно было считать, что он не делает ничего неприемлемого. (На самом деле, Флаттершай по этому поводу высказалась, что, возможно, этот жест достался людям и пони от соответствующих предков и был признаком конвергентного эволюционирования приёмов ухода за шерстью в социальные ритуалы у обоих разумных видов, и что, может быть, именно поэтому и те и другие находили этот жест умиротворяющим. Это заявление изрядно удивило Леро; он не знал, что Флаттершай интересуется эволюционной биологией, хотя, если подумать, это было вполне логично. Лексикон, который она использовала, тоже оказался неожиданностью; она явно была более разговорчива и образованна, чем многие думали.) Он был почти уверен, что Рэйнбоу скажет ему, если он сделает что-то не так, но всё равно было приятно получить подтверждение.

Так они лежали несколько минут, радуясь хорошему дню и компании друг друга, и шутливо споря, кто из них больше сделал для победы в игре. Рэйнбоу в своё время с восторгом обнаружила, что они оба обожают словесные дуэли. Она могла бесконечно подкалывать человека, не рискуя его разозлить, и он тоже в долгу не оставался. Но Леро никогда не подавлял её словесно, как иногда делала Твайлайт, и ни на что не обижался, воспринимая любые подколки с юмором, так что пегаска с удовольствием пользовалась такой возможностью отточить язычок.

В какой-то момент Рэйнбоу сбилась с мысли и затихла, и Леро удивлённо на неё посмотрел. Она несколько секунд смотрела в ответ со странным блеском в розоватых глазах, а потом потянулась вперёд и поцеловала его.

Это был не быстрый чмок в щёку или в лоб, как она и несколько других пони уже делали раньше. На этот раз она поцеловала его по-настоящему, и её мягкие губки легонько шевельнулись, прижимаясь к его губам. Ни он, ни она не пользовались языком, и Дэш не пыталась быть особенно настойчивой, но это несомненно был самый интимный момент между ними.

Несколько долгих секунд спустя Рэйнбоу отстранилась и взглянула на своего друга, пытаясь оценить его реакцию. Обычно уверенная в себе пегаска сейчас робко искала на лице человека отражение того, что чувствовала сама. У неё оборвалось сердце, когда она заметила в его глазах замешательство. "О нет! Я его неверно поняла? Но... я же была так уверена! Я... я правда думала, что он неравнодушен ко мне! О Селестия, я всё испортила! Совсем испортила! — у Рэйнбоу засосало под ложечкой. — Надо было быть осторожнее..."

Тем временем Леро пытался разобраться в собственных чувствах. "Что за... я и не представлял, что интересую её в этом смысле! Может, я чего-то не понял? Но как ещё понять такой поцелуй?! Ну, может быть... нет, вряд ли. Итак... что я к ней чувствую? — Он заметил, что Рэйнбоу погрустнела, и осознал, что она, видимо, приняла его колебания за отказ. — Чёрт, думай быстрее! Значит, это... стоп, нет, это не зоофилия. Она так же разумна, как я, и поумнее многих людей, что я знал. Даже думать об этом как о зоофилии значит её оскорбить, а я слишком сильно её уважаю. Ладно, будем честными: не просто уважаю, я слишком сильно люблю её для этого".

Он понимал, что Рэйнбоу на самом деле не лошадь, хоть и очень похожа. Но даже не считая очевидной разумности, имелась масса различий (и ещё крылья, конечно. На Земле не было позвоночных с тремя парами конечностей). Её голова и рот были устроены совсем по-другому: короткая миниатюрная мордочка, большие глаза, стереоскопическое зрение, гораздо более крупная черепная коробка и губы, очень напоминающие человеческие. Даже копыта были другими: мягче и гибче, чем у земных лошадей (это он чувствовал прямо сейчас, когда её нога лежала на его груди), они вдобавок отчасти обладали хватательными способностями, чего земные лошади были лишены начисто. "Итак, она определённо не животное, но также и не человек. Значит... это будет ксенофилия, верно? Выходит, я ксенофил? — Он так не думал, но... — Стоп. Попробуем посмотреть с другой стороны. Мы с ней ладим так, как я ещё никогда и ни с кем не ладил; будь она человеком, я бы уже не задумываясь бросился ей в объятия. Так что же, я ей откажу только из-за её внешности? Да чёрта с два. Ненавижу парней, которые так делают. И потом, она по-своему симпатичная".

Рэйнбоу Дэш, неспособная слышать вихрь мыслей, проносящихся в голове у человека, повесила голову и тихонько, печально вздохнула. Человек почувствовал, как напряглись её мускулы, когда она собралась подняться, и нежно накрыл свободной рукой её копыто.

— Дэш, постой секунду.

— Н... нет, всё в порядке. Меня и раньше отшивали, так что я привыкла, — пробормотала она. На её глаза навернулись слёзы. "Сёстры небесные, как же я надеялась, что в этот раз всё будет не так. Даже терпела, сколько хватило сил, месяца два, только не помогло. Кажется, теперь выйдет ещё больней".

— Дэш, я тебя не отшиваю. Ты меня просто удивила; я понятия не имел, что ты, эм, ко мне неравнодушна. — Леро попытался поймать её взгляд, но она держала голову опущенной, не желая смотреть на него. Он погладил большим пальцем нижнюю сторону её копыта. — У меня всё в голове перепуталось, и я не сразу смог прийти в себя, вот и всё. Можно тебя кое о чём спросить?

— Ты... не знал?! — Несмотря на все свои усилия, Дэш почувствовала, как в сердце затеплился уголёк надежды. "Ох, Рэйнбоу, не надо. Осторожнее. Так будет только больнее, когда он выдаст тебе речь насчёт 'остаться друзьями'". Она хотела встать, отстраниться от него, чтобы пережить отказ было чуточку легче, но это движение пальцем её удержало. Казалось бы, мелочь, но такое удивительно нежное ощущение... в общем, она решила подождать. — К... как ты мог не знать? Рэрити и Эплджек неделями меня поддразнивали за то, что я в тебя втрескалась.

"Твою ж мать. Ты дебил. Ты должен был спросить кого-нибудь, идиот".

— Э... ты ведь знаешь, что я ещё не очень умею читать язык тела пони? — "Погоди, кретин, это надо не так сказать". — Нет, стой, забудь. На самом деле, я просто малость тупой. Я очень плохо замечаю такие вещи, и я решил, что ты ведёшь себя со мной как с близким другом. Дома у меня было не очень много друзей, и кроме того, я не знаю, как у вас принято обращаться с друзьями. — Он потянулся рукой, которой обнимал её за плечи, и неуклюже вытер ей слёзы.

— Не, это я тупая, — выдавила она. — Мы и были очень близкими друзьями, я просто... ну, надеялась, что это может быть что-то... большее. — Она сдавленно усмехнулась. — Я всё испортила, да? — Рэйнбоу старалась не плакать. Отчаянно старалась. Леро собрался было что-то сказать, но она его перебила: — Спрашивай, что ты хотел, и я оставлю тебя в покое.

Леро на секунду замолчал, прижимая её к себе, и наконец произнёс:

— Ох, Дэш, я не хотел причинять тебе боль. Честно. И ты ничего не испортила. — Ещё один сдавленный смешок. — Нет же, говорю тебе. Я просто хотел спросить: почему я? Почему ты, эм, романтически увлеклась здоровенным, странного вида пришельцем?

Ну да, точно: он хотел предложить остаться друзьями. Она собиралась попытаться, но не представляла, как сможет остаться с ним после его отказа.

— Почему ты? Ну, не знаю, может, потому что твой характер подходит к моему как ключ к замку? — с горечью спросила она. — А может, потому что у меня никогда в жизни не было более близкого друга? Или даже потому, что нам с тобой настолько здорово вместе, что я вообще не хочу с тобой расставаться? И да, я не должна такого говорить, но у тебя красивые глаза и классные фланки, хоть ты и, ну... не пони. Я знаю, это сексизм и всё такое, и вообще не мне судить, потому что у меня у самой смотреть не на что, но... — Она умолкла, не в состоянии продолжать из-за комка в горле. Слёзы всё-таки потекли, несмотря на все её старания. Леро обнял её покрепче, и она сглотнула, заставив себя говорить дальше, прежде чем он успеет вставить слово: — И я знаю, что я чокнутая. Я всегда могла хорошо ладить с не-пони, вроде Гильды и бизонов, так что это, типа, естественно, в... влюбиться в... — Голос снова подвёл её, и она захлебнулась рыданиями, уткнувшись лицом Леро в грудь и ненавидя себя за это.

— Ох, Дэш, — повторил Леро, нежно гладя её по гриве. — Кто тебе сказал, что у тебя смотреть не на что?

Сам вопрос и тон, которым он был задан, раздули тот уголёк надежды, но она попыталась погасить его снова.

— Я костлявая, цветастая, перекачанная и ненормальная... — промямлила она ему в грудь.

Он окинул её внимательным взглядом, пытаясь смотреть с точки зрения пони. Да, она действительно была мускулистой, но это были тонкие, налитые мышцы настоящей спортсменки, и она как-то умудрилась ничего себе не перетренировать, так что все её мускулы были развиты равномерно. Вообще, он всегда думал, что у неё красивая, эффектная фигура. Ну да, она выглядела немного худощавой по сравнению с другими понивилльскими кобылками, особенно в бёдрах, в основном потому, что благодаря активному образу жизни у неё почти не было подкожного жира. "Стоп... а не об этом ли она и говорит? Может, они смотрят на фланки как мы на сиськи, и она считается вроде как плоскогрудой?"

— Я бы поспорил с этим утверждением, — спокойно заметил Леро. Рэйнбоу подняла голову, взглянув на него покрасневшими глазами. Ему больно было видеть свою обычно уверенную и заводную подругу в таком подавленном состоянии, и он снова выругал себя за то, что допустил это. "Кретин. Впрочем, может, удастся всё исправить". — Давай начнём, допустим, с "костлявой"? По-моему, это неподходящее слово.

Рэйнбоу хотела было что-то ответить, но человек прижал ей палец к губам:

— Подожди пока, я хочу многое тебе сказать, так что позволь мне продолжить, ладно? — Пегасочка, моргнув, чуть отрывисто кивнула. — Так вот, это слово звучит довольно негативно; так называют тех, у кого только кожа да кости. — Он провёл пальцем вверх по её мускулистой передней ноге, а затем легонько ткнул в нижнее плечо. — По мне так тут много чего есть между костями и кожей, так что я не думаю, что "костлявая" — это подходящее слово. Давай лучше скажем "стройная". Оно совсем не так неприятно звучит, и лично мне больше нравятся стройные, чем толстухи.

— Толстухи? — усмехнулась Рэйнбоу.

— Ага. — Леро приподнял бровь. — Если кто-то вредничает, обзывая тебя костлявой, мы тоже имеем право повредничать и обозвать их толстухами. — Она опять усмехнулась. Её смех всё ещё звучал чуточку натужно, но всё-таки это было гораздо лучше, чем рыдания. — А вообще, давай не будем вредничать и просто назовём тебя стройной. Так лучше?

— Н... ну, наверное...

— Отлично! — Театрально улыбнувшись, он показал ей оттопыренный большой палец, и она снова невольно рассмеялась, на этот раз более естественно. — Ладно, "цветастую" я пока пропущу, но потом ещё вернусь, а пока займёмся "перекачанной". — Человек провёл пальцем по боку и бедру пегасочки, заставив её легонько вздрогнуть. — Без обид, но вы, пони, не знаете, что такое по-настоящему перекачанный. А вот я перекачанных людей встречал. — Он отпустил её копыто, поднял руку и согнул в локте, демонстрируя средних размеров бицепс. — Видишь?

— Что? Твою руку? — непонимающе спросила Дэш.

— Мускул на предплечье.

Она нерешительно кивнула, всё ещё не понимая. Руки и грудь человека по меркам пони были довольно мускулистыми, хоть и не слишком, если сравнивать с жеребцами. Но зато его грудь и плечи были очень широкими, даже шире, чем у Биг Макинтоша. Пегаске это нравилось, и к тому же это было отличное место, чтобы положить голову. Когда она кивнула, Леро опустил руку, снова взял её копыто в ладонь, и она опять нашла этот жест удивительно уютным.

— Так вот, представь себе то же самое, но вчетверо или впятеро толще. — Рэйнбоу недоверчиво охнула, и человек почувствовал большое облегчение: теперь она вела себя наиболее нормально с того момента, когда он так феерически облажался и ранил её чувства. Она приходила в себя, медленно, но верно. "Только бы она дослушала..." — Я серьёзно. Когда люди набирают массу, они могут становиться до нелепости громадными. Кто-нибудь моего роста запросто может стать в полтора раза тяжелее. Шея исчезает в сплетении мускулов, а руки, ноги и грудь становятся такими толстыми, что даже затрудняют движения. Вот это и есть перекачанные, и чтобы до такого дойти, надо специально стараться.

— Жуть. Э... ты ведь таким не станешь, нет? — Она моргнула. — Ну... не то чтобы это было важно...

"Опс, а вот в такие мысли мы углубляться не будем".

Леро усмехнулся:

— Ни за что. Во-первых, нужна особая диета, которую мне здесь не обеспечить... — "не будем уточнять, из чего эта диета состоит. Дэш не беспокоит, что я могу есть мясо, но всё-таки..." — ...а во-вторых, большинству людей для такого эффекта требуются специальные лекарства. Не говоря уже о том, что я слишком ленивый.

Рэйнбоу взглянула на него, склонив голову набок, а затем демонстративно обернулась и посмотрела на городскую лужайку, где они только что провели целый час, с полной отдачей играя в хуфбол. Разумеется, Леро понял, что она имела в виду.

— Время от времени играть в мячик — это ничто по сравнению с непрерывными тренировками бодибилдеров. Не волнуйся, я не превращусь в уродливую гору мяса; может, стану чуть крепче, чем сейчас, но не слишком. Но мы вроде как не обо мне говорим?

Дэш моргнула, затем бросила чуточку пристыжённый взгляд на своё тело.

— Ну-ну, — пожурил её человек, — я как раз собираюсь перейти к тому, что хотел сказать! Мы уже согласились, что ты стройная?

Она с подозрением посмотрела на него, уже догадываясь, куда он клонит.

— "Стройная" и "перекачанная" — это вроде как взаимоисключающие вещи, верно? Я не вижу у тебя никаких вздутых мускулов, мешающих двигаться; напротив, ты очень грациозная. Так что давай назовём это "спортивная". Теперь насчёт "цветастой". У тебя определённо эффектная цветовая гамма, — он снова прошёлся пальцами по её гриве, — но она гармоничная, и лично я думаю, что это очень красиво. По-моему, тот, кто назвал тебя цветастой, сам был весь тусклый и просто завидовал. Поэтому, опять же, чтобы не вредничать и не обзывать кого-то "тусклым"... — он демонстративно ей подмигнул, и она невольно хихикнула, — ...лучше назовём тебя "яркой". Ну и, наконец, "ненормальная". Мне не нравится это слово. Это просто обидный способ сказать "необычная". А уж ты точно необычная! — Она упала было духом, но он решительно продолжил: — И все твои подруги необычные! И это хорошо! Вы выделяетесь из толпы! Это то, что мне всегда в тебе нравилось и восхищало. Итого... — он перешёл на торжественный тон, — вместо кого-то костлявого, цветастого, перекачанного и ненормального мы получаем стройную, спортивную, яркую и необычную пони. По-моему, так гораздо лучше, а ты как думаешь?

Дэш тепло и от души улыбнулась ему:

— Да, лучше. Спасибо, Леро. — Саднящее чувство пустоты в груди немного ослабло, но продолжало ныть, а глаза щипало по-прежнему. "Блин, я же теперь никогда от этого влечения не избавлюсь... Если бы я подождала хоть чуточку ещё, или, может, поговорила с ним об этом... ну хотя бы мы сможем остаться друзьями". — Кажется, меня ещё никто так по-доброму не отшивал. Ты хороший.

— Отшивал... ох и упрямая же ты. — Пегаска моргнула, и те крохотные угольки надежды затеплились снова. — Что ж, дела говорят громче слов, особенно в твоём случае, — он подмигнул, — так что пора приступать к запасному плану.

Рэйнбоу почувствовала, как рука, лежавшая на её плечах, пошевелилась, и на секунду подумала, что он позволяет ей встать, хотя сейчас ей скорее хотелось остаться где есть. Затем она с удивлением ощутила, как его ладонь легла к ней на затылок и легонько нажала, наклоняя голову вперёд.

— Какому запасному пла... — успела сказать она, прежде чем Леро потянулся навстречу и вернул поцелуй.

Настал её черёд застыть в изумлении; розово-красные глаза широко раскрылись, а крылья дёрнулись, когда его губы прижались к её губам. "Что за... — У неё в голове прокрутилось всё, о чём они только что говорили, и наконец пришло осознание: — Я действительно всего лишь удивила его! Он не просто так говорил!" Угольки, которые она так старалась потушить, вспыхнули, взревели ликующе-ярким пламенем, в один миг заполнив пустоту в груди. "Он не просто так говорил!"

Кончик языка Леро пощекотал её губы, и сердце Дэш забилось чаще. Она приоткрыла рот и пустила в ход собственный язычок, найдя им его язык и потеревшись об него. Ей только однажды довелось вот так целоваться с жеребчиком, и тогда всё удовольствие было испорчено, как только она узнала, что он делал это, потому что проиграл в споре. Но на этот раз всё было настолько, настолько иначе, что на её глаза вновь навернулись слёзы — но уже отнюдь не от грусти.

Её крылья расправились, когда она отдалась поцелую и скользнула язычком к человеку в рот. Здесь всё тоже было иначе; его язык был шире и короче, чем у неё, и он не смог ответить ей взаимностью, вместо этого принявшись ласкать им её язычок, в то время как она начала ощупывать его зубы. Снова отличия: передние зубы у человека были немного меньше, чем у того жеребчика, и она чувствовала на них крохотные зазубринки, как на миниатюрном ноже для хлеба, которых по тому разу не помнила. Дальше был набор деликатно заострённых клычков, и она заметила, что Леро осторожничает, старается не сжимать челюсти, чтобы случайно не укусить её. За клычками были волнистые, неровные поверхности, которые, как она поняла, смыкались друг с другом, когда он закрывал рот. Она знала, что у него есть и плоские жевательные зубы, как у неё, но не смогла их нащупать: видимо, они располагались где-то дальше во рту. Леро как-то говорил ей, что у него другой рацион и поэтому зубы тоже другие, но она только сейчас по-настоящему это прочувствовала. Он был совершенно иным... и она поняла, что это её возбуждает.

Не став продвигаться дальше, она возвратилась к его клычкам. Ощущение их остреньких кончиков придавало поцелую восхитительный привкус лёгкой опасности, хоть она и знала прекрасно, что это просто иллюзия. Но иллюзия или нет, а это здорово её завело, и она почувствовала, что её крылья напряглись сильнее, когда она прижалась к его телу так, как навряд ли получилось бы с жеребцом. Эта дополнительная близость лишь усилила возбуждающее чувство необычности происходящего. Дыхание Рэйнбоу и человека участилось, и когда их выдохи слились в один, пегаску охватило удивительное, какое-то трепещущее ощущение.

Это не могло длиться вечно, хотя на миг им показалось именно так. Наконец они разорвали поцелуй и чуть отстранились друг от друга, тяжело дыша. Красно-фиолетовые глаза Рэйнбоу сияли счастьем и блестели от непролитых слёз, а взгляд карих глаз Леро был слегка обалдевшим.

— Ох... — сказал он наконец, проморгавшись. — Ого. Это было сильно.

Дэш беззвучно рассмеялась, улыбаясь до ушей:

— Это было офигенно.

— Ага, — ответил он, и по его физиономии тоже расплылась улыбка. — Не поспоришь. Хочу спросить, а такие штуки с зубами у вас обычное дело?

На один удар сердца пегасочка почувствовала беспокойство, прежде чем улыбка Леро прогнала его прочь. Её пульс пока не слишком замедлился, так что это было очень недолго.

— Ага, для таких поцелуев это нормально.

— А. Не то чтобы я был против, — быстро сказал он. — Потому что я нет. Не против, то есть.

Она снова радостно рассмеялась:

— Пфф. Ты говоришь как кобылка, которая боится, что обидела своего жеребца!

Он на секунду недоумённо нахмурился, но потом отмахнулся:

— В любом случае, нам надо делать это почаще.

Рэйнбоу энергично закивала. Она не могла вспомнить, была ли когда-нибудь раньше настолько счастлива; ей казалось, что у неё сейчас сердце взорвётся, или что-то вроде.

— Э... можем повторить прямо сейчас. Ну, знаешь, если тебе хочется.

— Отличная мысль. — И они оба ухмыльнулись, глядя в глаза друг другу.

В конце концов это оказался просто замечательный день.

Читать дальше

"My Little Pony: Friendship is Magic", Hasbro, 2010-2011
"Xenophilia", AnonAuthor, 2012
Перевод: Многорукий Удав, сентябрь-октябрь 2012