Автор картинки — sketchyjackie

Автор: Bookplayer
Перевод: Cloud Ring
Вычитка: Shai-hulud_16
Оригинал
Начало

Глава десятая
Когда всё потеряно

С кухни донёсся голос Эппл Блум:

— Я сколько раз твердила Эпплджек: покрасьте уже кухню в розовый горошек насовсем. Каждый год перекрашивать...

На следующий день после обеда, пока Рэйнбоу снова пыталась увлечь Ская приключениями Дэринг Ду, Эппл Блум готовилась к закупорке джема. Эпплджек написала ей утром, и она приехала полуденным поездом из Кантерлота. Рэйнбоу ввела её в курс дела о памяти и прочем. Эпплджек и Мак проверяли ещё раз, всё ли готово к сбору.

— Фу, — Рэйнбоу скорчила мордочку, представив эту милую окраску. — Наверно, Эй-Джей отвечает, что не собирается целый год жить на кухне в розовый горошек, чтобы ты пользовалась ей один день?

— В общем, да, — Эппл Блум улыбнулась, входя в гостиную с розовым пятном на щеке. Она стала взрослой, и Рэйнбоу не могла понять, то ли голова стала больше, то ли бант съёжился, но так или иначе они между собой сравнялись. — Надо подойти с другого конца. Может, сказать, что это дань уважения к памяти семейства Эпплов.

Рэйнбоу усмехнулась:

— Если вдруг Эй-Джей задумается о памяти семейства, может просто раскрасить под вольт-яблоки что захочет.

Эппл Блум подняла бровь, улыбаясь:

— То есть, покрасить под радугу.

— Эй, мне всегда нравилась радуга, — рассмеялась Рэйнбоу.

Эппл Блум покачала головой и уселась:

— Я купила всё по дороге. Как краска высохнет, покричишь на банки? У тебя всегда лучше всех получалось, ты говорила, что когда кричишь — то будто снова перед строем кадетов-Вандерболтов.

Рэйнбоу поколебалась. Это звучало очень глупо… как и почти всё, что касалось вольт-яблочного джема.

— Давай попробую… напомни, зачем мы кричим на банки?

— Иногда они дают слабину под давлением. — Эппл Блум поймала взгляд Рэйнбоу и пожала плечами. — Не спрашивай, какой в этом смысл! Магия работает как хочет, и иногда работает странно.

— Так и есть. — Рэйнбоу закатила глаза, и тут во входную дверь постучали. Эппл Блум со вздохом встала и подошла к двери:

— Ну что за… ещё даже пятого знака нет.

Открыла дверь и чуть удивлённо улыбнулась:

— О, привет, Спайк. Как дела?

Спайк просунул голову за дверь, Эппл Блум пропустила его.

— Я от Твайлайт. Рэйнбоу Дэш? Зекора ответила. Зелье готово, приходите как только сможете.

Рэйнбоу замерла, глаза медленно распахнулись. Вот оно. Теперь она узнает, что с ней будет. Если это открытая петля, она остаётся здесь, с семьёй, ради которой будет жить, и с образом великолепной пони, по чьим следам будет идти. Если закрытая — то она вернётся в прошлое, отправится на первое свидание с Эпплджек, наденет форму Вандерболтов, и сама станет этой великолепной пони, которая построит себе и близким эту жизнь.

Она взъерошила перья и нахмурилась, впервые поняв, что не знает, на что надеется, а чего боится.

— Пойдёшь? — спросила Эппл Блум.

— Я… я не могу, — ответила Рэйнбоу. — Эй-Джей должна быть здесь, когда придёт знак.

Эппл Блум пожала плечами:

— Сходи за ней, скажи, что Спайк побудет тут, а если придёт знак, то он посидит со Скаем, а я сбегаю и помогу Маку.

Спайк кивнул и протиснулся в дверь. Он доставал почти до потолка, но смог удобно сесть рядом с креслом.

— А Скай будет в порядке с ним? — Рэйнбоу перевела взгляд со Спайка-дракона на своего сильного, но очень маленького жеребёнка. — Не хочу, чтобы он испугался.

Спайк нагнулся, так что его вытянутая морда оказалась на уровне мордочки Ская. Широко улыбнулся, показал полный ряд острых зубов.

Скай наклонил голову, потянулся к нему и попытался засунуть копытце Спайку в нос.

— Эй! Как грубо! — Спайк убрал голову и фыркнул. — Мы поладим, Дэш.

— Ладно… — Рэйнбоу встала, опустила Ская на пол. Закусила губу и взлетела, направившись к двери.

— Удачи, — сказала вслед Эппл Блум. — Я очень надеюсь, что всё будет хорошо.

Рэйнбоу оглянулась на Ская и кивнула:

— Я тоже.

***

Каждая мышца в теле Рэйнбоу была напряжена. Они с Эпплджек стояли рядом в библиотеке замка. С первой секунды, как они вошли, она смотрела только на Твайлайт.

Твайлайт склонилась над столом, читая свиток, но как только Эпплджек откашлялась, обернулась на них через плечо, и подошла, мягко постукивая копытами по полу.

— Привет, — сказала Твайлайт, грустно улыбаясь.

— Спайк приходил, сказал про зелье, — произнесла Рэйнбоу. Подумала, что голос звучит странно. Может, нетвёрдо, или ей надо прокашляться. Каждая мелочь бросалась в глаза: цвета и текстуры каждой отдельной книги, гладкие кристаллы пола, места, где на нём потёртости от копыт, яркий цвет шёрстки Эпплджек, мягкое касание её гривы, и отдельно — ленточек в гриве. Слабая улыбка Твайлайт, то, как она переступила с копыта на копыто, и её голос:

— Да, Зекора вчера ответила. Она приложила инструкции, и я убедилась, что поняла их. Даже провела несколько тестов, чтобы точно знать, что оно сработает. Я готова, как только вы готовы.

Рэйнбоу выдохнула. Более того, она заметила, что дышит. Это было странно, и она попыталась дышать нормально, но потом поняла, что никогда раньше, когда дышала нормально, не замечала, что дышит, так что непонятно, получается или нет.

— Вы справитесь? — мягко спросила Твайлайт.

— Я переживу. Но чем раньше узнаю, тем лучше, — с напряженной мордочкой ответила Эпплджек. Посмотрела на Рэйнбоу. — А ты?

— Тоже, — ответила Рэйнбоу тем же странным голосом, но вроде бы никто не заметил, какой он странный.

— Вы обе уверены? — Твайлайт посмотрела сначала на Рэйнбоу, потом на Эпплджек. — Эй-Джей, если хотите, мы можем подождать девочек. Уверена, они немедленно придут. Или… я могу ещё раз всё объяснить…

Эпплджек протянула копыто, остановив Твайлайт:

— С этим разберёмся потом, когда узнаем. Со мной Дэш… сейчас, по крайней мере, — она взглянула на Рэйнбоу и потёрлась об неё мордочкой.

Касание щеки Эпплджек отвлекло Рэйнбоу, она смогла дышать и не видеть, в какую сторону протирали пыль на книжных полках.

Твайлайт бросила на Эпплджек обеспокоенный взгляд:

— А если у вас будут… разные мнения о результатах?

Рэйнбоу ответила, и голос звучал куда твёрже, чем она сейчас была уверена в чём угодно:

— Я здесь ради Эй-Джей, она — ради меня. Мы позаботимся друг о друге.

Твайлайт закусила губу:

— Тогда приступим.

Твайлайт магией взяла склянку со стола, отвинтила крышку. Склянка подлетела к Твайлайт, и та взяла копытом порцию какой-то зелёной болотной грязи.

Она задержалась перед Рэйнбоу, с зелёным копытом, протянутым к её мордочке:

— Я нанесу на тебя зелье. Запах будет странным, и может показаться, что оно холодное...

Рэйнбоу смогла улыбнуться:

— У меня годовалый жеребёнок. В странно пахнущих холодных веществах я, типа, оказываюсь каждый день. Сейчас я хотя бы знаю, что это такое.

Твайлайт хихикнула:

— Ладно. Тогда стой спокойно.

Рэйнбоу закрыла глаза, ощутив холодное и влажное прикосновение к мордочке. Держала их закрытыми, и просто дышала. Попыталась выбросить из головы лишнее: поздно на что-то надеяться, всё давно случилось, через минуту они просто узнают ответ.

Холодные влажные прикосновения шли дальше по телу, Рэйнбоу чувствовала щекотку от магии, задевающей нервы. Перья взъерошились, по спине прошла дрожь. Дрожь продолжалась, и она едва не тряслась, только не знала от чего — от нервов или от магии.

Несколько секунд стали для неё часом, она не могла двигаться, или ей было нельзя двигаться. Двое рядом молчали, она слышала только дыхание и стук сердца.

Твайлайт прервала молчание. Голос был мягким, но чётким и ясным:

— Закрытая петля. Я могу отправить тебя назад.

Рэйнбоу открыла глаза. Она отправлялась домой. Она ещё не поняла, что чувствует, когда заметила выражение мордочки Эпплджек.

Её глаза были закрыты, она выглядела почти нормально, не считая сжатых губ. Она дышала медленно, ровно и сосредоточенно, как будто дыхание было важной работой.

— Эй-Джей, прости, — почти прошептала Рэйнбоу, чтобы не побеспокоить её. — Прости за всё.

— Рэйнбоу… — сказала Твайлайт, глядя на неё. Голос был печальным, а взгляд — словно она была готова расплакаться. — Тебе тоже будет непросто. Я могу отправить тебя назад, но… как я и сказала, мы не знаем, что случилось с твоей будущей «я». Очень вероятно, что её… просто нет. Если она не вернётся к нам, когда этот сбор вольт-яблок снова наступит в твоей жизни… — Твайлайт приостановилась, не закончив мысль.

Рэйнбоу уловила смысл, и это — и молчание Эпплджек рядом с ней — скрутило ей живот. Раньше казалось, что вернуться в прошлое — хорошо. Хотя бы для неё самой. Она станет Вандерболтом, женится на Эй-Джей. Но… день второго падения в шторме может быть днём её смерти.

— А если… я не отправлюсь в прошлое? — спросила она, глядя на Твайлайт с осторожной надеждой.

Твайлайт покачала головой и поднесла полотенце — вытереть грязь с мордочки Рэйнбоу.

— Закрытая петля. Ты отправишься. Даже если я не пошлю тебя в прошлое, ты вернёшься туда по другим причинам, и вероятно очень скоро. С точки зрения меня и наших подруг пятнадцать лет назад ты вела себя как обычно. Сомневаюсь, что ты смогла бы скрыть от нас, что прожила в будущем больше месяца.

Рэйнбоу сглотнула:

— Ты уверена, что это правильно?

— Почти несомненно. Ты упала в шторме дикой магии, но ты в собственной, а не чужой, временной линии, и твоя жизнь здесь — причина того, как ты изменилась на первом свидании, по рассказу Эпплджек. — Твайлайт опустила голову. — Если бы ты возвращалась в открытой петле, я рисковала бы этим будущим. Я сказала тебе, что не сделаю этого, но сейчас петля закрытая. Именно так всё и должно быть.

— Эпплджек… — Рэйнбоу повернулась к ней, и тут же застыла, увидев открытые глаза, смотрящие прямо ей в душу.

— Ты солгала мне, — сказала Эпплджек. Пустота в голосе и этот взгляд закрутили мысли Рэйнбоу.

— Что? О вольт-яблоках? — Рэйнбоу попыталась срочно найти, что сказать, чтобы Эй-Джей так не смотрела. — Я не могу исправить, и…

— Не о штопаных вольт-яблоках. Об этом! — Эпплджек сузила глаза, и в мире для Рэйнбоу остался только взгляд — Ты вернёшься в прошлое, пообещаешь, что всегда будешь со мной и придёшь на помощь… но будешь знать, что наверняка не сможешь. И никогда не скажешь мне об этом.

Рэйнбоу сглотнула, и сказала единственное, почему это ещё оставалось неправдой:

— Я так не поступлю.

— Поступишь, — мягко сказала Твайлайт. — Даже если захочешь рассказать ей обо всём этом, не расскажешь.

— Я так не сделаю! — крикнула Рэйнбоу на Твайлайт, потом снова обернулась к Эпплджек. — Эй-Джей, я клянусь. Я с тобой так не поступлю. Я найду способ…

— Не найдёшь. — настойчиво сказала Твайлайт. — Рэйнбоу, послушай меня. Когда я пыталась изменить будущее в закрытой петле, я просто делала в точности то, что приводило к этому же будущему. Это и есть закрытая петля. Она закрыта и неизменна.

— Тогда она неправильная! — Рэйнбоу поднялась в воздух и указала на Твайлайт. — Ты сказала, петля уже поняла, что я сделаю, но я не поступлю так с Эпплджек! Я… я видела наши свадебные фотографии, и я бы не смогла так улыбаться, если бы знала, что так будет!

Твайлайт вздохнула и прикрыла глаза:

— Может, ты научишься с этим жить. Может, тебе покажется, что сказала, но Эй-Джей этих слов не услышит. Я не знаю… но я знаю, что, приложив безумные усилия, чтобы изменить судьбу, ты можешь разомкнуть петлю и уничтожить это будущее.

— Может, так и сделаю! — крикнула на неё Рэйнбоу.

— Дэш… нет, — тихо вмешалась Эпплджек, накрыв её копыто своим.

Рэйнбоу приземлилась перед Эпплджек и взглянула ей в глаза.

— Эй-Джей, это не про меня. Я не смогу вернуться в прошлое, соврать тебе о чём-то таком, и носить форму Вандерболтов, целовать тебя на свадьбе, играть с детьми, и… уйти, даже не попрощавшись. Я такой не буду, и если в закрытой петле я обязана на это пойти, то я не в закрытой петле.

Эпплджек удержала этот взгляд, потом посмотрела на Твайлайт, и снова на Рэйнбоу. Нахмурилась:

— Если Твайлайт вернёт тебя по ошибке, это может уничтожить мир. Твайлайт уверена, что ты должна вернуться. Это Твайлайт Спаркл, она знает, что делает.

— Она ошибается. Я не могу вернуться, пока мы не поняли, что творится. — Рэйнбоу закусила губу и поймала взгляд Эпплджек. По глазам было видно, что она сомневается, и Рэйнбоу попыталась обратиться прямо к этому сомнению. — Эпплджек, я не знаю, что было в прошлом, но знаю, что случилось той ночью. Я обещала, что всегда буду с тобой и приду на помощь, и сделаю всё, чтобы сдержать обещание.

— Если ты вернёшься и изменишь прошлое, может не быть меня, чтобы что-то мне обещать. — Эпплджек сглотнула. — Этой меня, по крайней мере.

Рэйнбоу закрыла глаза и почесала загривок, пытаясь вдуматься в слова Эпплджек, хотя всё внутри вопило, что это неправильно.

— Рэйнбоу, — сказала Твайлайт, положив копыто ей на плечо. — Что если именно так ты поможешь Эй-Джей? Подаришь ей пятнадцать лет любви и троих прекрасных детей. И твоя будущая версия может всё-таки вернуться… маловероятно, но мы можем надеяться на счастливый конец.

Рэйнбоу съёжилась. Эпплджек заслуживала счастливого конца. Но — с пони, которая не обманывала её пятнадцать лет. И даже если Рэйнбоу вернётся, кем она будет? Кто именно была на фотографиях, если она всё это время скрывала такую тайну?

Твайлайт сглотнула и продолжила нетвёрдым голосом:

— И… ты знаешь, я бы всё сделала, чтобы этого избежать, но если она и не вернётся… то у тебя впереди пятнадцать лет прекрасной жизни, в которой будет всё, что ты хочешь, а у Эпплджек здесь — все её подруги и семья, чтобы о ней позаботиться. Результат не идеальный, но…

— Да плевать, что идеальный! — крикнула Рэйнбоу, ещё сильнее зажмурившись. — То есть, идеально — это неплохо, но есть кое-что важнее. Заботиться о детях, держать обещания, быть пони, которой — я знаю — я могу быть, Вандерболтом, женой и мамой. Не идеально — но мне сойдёт, пока я справляюсь с самым важным.

Она открыла глаза, увидев потрясённую мордочку Твайлайт. Вздохнула и покачала головой. — Но если моя семья — ложь, если я брошу детей, то не справлюсь. — она повернулась к Эпплджек и увидела сочувствие в её зелёных глазах. — Эй-Джей… ты же понимаешь?

— Я понимаю, сахарок. — Эпплджек кивнула и положила копыто на плечо Рэйнбоу. — Твай, думаю, нам с Дэш надо поговорить.

— Вероятно, это хорошая мысль, — согласилась Твайлайт. — Попробуй её успокоить.

Рэйнбоу гневно взглянула на Твайлайт:

— Меня не нужно…

— Дэш, — сказала Эпплджек, подтолкнув её к двери. — Пошли домой, поговорим.

По дороге из библиотеки, шагая через замок, они молчали. Рэйнбоу несколько раз глубоко вздохнула. Ей незачем успокаиваться. Иногда враг стоит драки, и будущее, в котором она не сможет быть той, кем должна быть — именно такой враг. Но Эпплджек это знала. Она поняла. Должна была понять, иначе… иначе, может, и не стоило бы драться.

Когда они вышли на улицы Понивилля, Рэйнбоу всё ещё колотило, но она была уверена, что для посторонних выглядит нормально. Даже то, с чем стоит драться, не стоит объяснений перед всем городом, если остановят и спросят, что не так.

Она взглянула на Эпплджек и тихо сказала:

— Эй-Джей… не надо меня успокаивать. Ты меня знаешь. Ты знаешь, почему я хочу быть Вандерболтом. Ты знаешь, что я хочу быть пони с тех фотографий. Сильной, преданной, уверенной. Если… если всё это ложь, я недостойна Вандерболтов, и недостойна тебя. Я не смогу так жить, это невозможно.

Эпплджек не ответила. Она поджала губы, нахмурила брови, и видимо глубоко задумалась.

Секунду спустя Рэйнбоу добавила:

— Твайлайт должна быть неправа. Я знаю, ты привыкла слушать, что Твай говорит. Мы все привыкли, она гений. Но я тебе говорю… пожалуйста, поверь мне?

Эпплджек взглянула на неё, потом вперёд, и ответила:

— Я решила уйти, потому что нужно подумать. Сердце говорит мне, что ты права. Я хочу, чтобы ты была права, для тебя, для меня, для всего, что у нас было… но это ещё не значит, что ты права. Голова считает, что только дураки думают сердцем. Твайлайт — не какой-то там врач или фокусник, она Твайлайт, и никогда раньше не сбивала нас с толку.

— Она ошибалась и раньше, — напомнила Рэйнбоу, когда они шли по рынку. Город жил обычной жизнью. Было странно, что сейчас, пока Эпплджек и Рэйнбоу возвращаются к «Сладкому яблоку» и шепотом спорят, никто из прохожих даже не знает, что этот спор решает судьбу Рэйнбоу и, может, судьбу Эпплджек, если не их собственные судьбы.

— Речь об очень серьёзных делах. Она наверняка всё просчитала на двадцать раскладов. Если только она чего-то не знает… — Эпплджек пристально взглянула на Рэйнбоу. — Ты же сказала ей про вольт-яблочную магию?

Рэйнбоу кивнула:

— Да, когда летала к ней второй раз. Я поняла, что она должна знать.

Эпплджек нахмурилась:

— Тогда… как Твайлайт могла так ошибиться?

Рэйнбоу пожала плечами, и подпрыгнула в воздух от неожиданного и знакомого голоса позади.

— Мама! Ма! — позвал Лиф. Они с Сайдер бежали к ним от школы с сумками на боках. — Эй, что вы делаете в городе?

— Значит, вольт-яблоки не пришли? — спросила Сайдер, протолкнувшись между Рэйнбоу и Эпплджек, Лиф остался чуть сзади, перед Рэйнбоу.

Рэйнбоу помрачнела, смотря на детей. Кто вообще мог сказать, что она бросит их даже не попрощавшись, если не уверена, что вернётся?

— Не знаю, кружечка. Мы с мамой срочно зашли к Твайлайт поговорить об очень важных делах. — Эпплджек нервно улыбнулась ей.

Лиф повёл головой чуть назад и вбок:

— У вас звенят кьютимарки? Вы куда-то идёте?

— Можно нам? — добавила Сайдер.

Эпплджек покачала головой:

— Нет, не поэтому.

— А почему? — настойчиво спросил Лиф. — Кому-то плохо?

— Все в порядке, сахарок, — вздохнула Эпплджек.

Лиф нахмурился и взглянул на Рэйнбоу:

— Мама выглядит не очень.

Эпплджек закусила губу и почти умоляюще посмотрела на Рэйнбоу:

— Дэш, скажи им, что ты здорова.

— Я… я в порядке, Лиф. — Рэйнбоу покачала головой. — Просто задумалась.

— О странностях на прошлых выходных? — спросил Лиф, подняв бровь на Рэйнбоу.

Они пришли к «Сладкому яблоку», вдоль тропинки тянулась белая ограда, за ней — ряды яблонь. Как всегда, всё было ровно и аккуратно, даже трава под деревьями. Но теперь Рэйнбоу видела в этом ещё одно: в мире, который снова и снова падал ей на голову, оставалось что-то надёжное. Что-то хорошее, проблеск солнца за грозовыми облаками. Сайдер сказала, что сверху «Сладкое яблоко» выглядит тёплым покрывалом. Так и было. Здесь был её дом.

Рэйнбоу остановилась. Взглянула на Эпплджек, которая тоже замерла, оглянувшись на неё, и подтолкнула обоих жеребят вбок от тропинки:

— Давайте за мной.

Она помогла Лифу и Эпплджек перелезть через забор, и уселась на траве с двумя жеребятами; Эпплджек с озабоченным видом стояла у неё за плечом. Рэйнбоу взглянула на неё, догадываясь, что Эпплджек боится, что Рэйнбоу сделает именно то, что собралась делать. Но всё равно придётся.

Она нахмурилась и глубоко вздохнула:

— Ладно, смотрите. Надо рассказать вам, что происходит. Когда я упала и начала вести себя странно, это потому что я не помнила ничего за пятнадцать лет. Я не помнила свадьбы с вашей ма, Вандерболтов, и… насколько вы потрясны. Я была очень растеряна и мне было очень страшно, но я очень постаралась как можно быстрее всему научиться. Что-то далось тяжело, а что-то — очень просто. Было просто узнать, насколько вы потрясны, потому что вы самые потрясные пони на свете, и… я вас обоих люблю. Всегда помните об этом. Я вас обоих очень люблю.

Лиф с открытым ртом уставился на неё:

— Я знал, что творится что-то странное!

Потом его мордочка смягчилась, и он взглянул чуть не плача:

— Я тебя тоже люблю, мама.

Сайдер перелетела к Рэйнбоу под бок и крепко обняла.

— Я тоже. Люблю тебя.

Рэйнбоу обняла Сайдер крылом и прижала её:

— И лучше этого в мире ничего нет. Но мы сходили в город, чтобы поговорить с Твайлайт, она пыталась всё исправить. И она думает, что знает, как всё исправить, но если она права, то мне наверное придётся…

— Тебе ничего не придётся! — сказала Эпплджек, достаточно громко, чтобы все в шоке оглянулись на неё. Она сжала губы, и смотрела на Рэйнбоу горящими глазами:

— Рэйнбоу Дэш, ты права. Твайлайт ошибается. И хватит об этом, теперь надо убедить Твайлайт.

Лиф подозрительно посмотрел на Рэйнбоу:

— Что там, как Твайлайт думает, тебе придётся сделать?

— Мы тебе потом расскажем, — сказала Эпплджек, взглянув на Лифа и Рэйнбоу так, что стало понятно — разговор окончен.

Он закатил глаза:

— Ма, ты знаешь, для пони, которая носила Элемент Честности, ты не очень-то любишь говорить нам правду о том, что творится.

Эпплджек явно была задета, и Рэйнбоу нахмурилась:

— Лиф, так не…

— Да нет, пускай. Думаю, я обязана объяснить хотя бы это, — сказала Эпплджек, садясь и заглядывая в глаза Лифа.

— Сахарок… — начала она. Остановилась и начала снова. — Эппл Лиф. Может, мне стоило сказать тебе раньше. Но правда в том, что я… не была уверена, где правда. Правда — не всегда то, что ты точно знаешь прямо сейчас. Иногда она — надежды, вопросы и страхи, и то, что говорит нутро.

Эпплджек взглянула на Рэйнбоу:

— Ещё до того, как мама вспомнила, насколько вы потрясные, я нутром чуяла, что она поймёт, и поймёт быстро. Незачем пугать вас, что она вас забыла, когда правда не в том. И когда я вам сказала, что она выздоровеет, это я тоже знала. Я никогда не хочу врать вам, но никогда не скажу правду, которая ранит, если только не буду знать, что она действительно верна. Я не раню вас, разве что иначе никак нельзя, — она взглянула жеребятам в глаза. — Но вы оба должны доверять мне. Когда я узнаю настоящую, честную правду, я её скажу, неважно, насколько она ранит. Как и ваша мама, и это факт.

— Но… — нахмурясь, ответил было Лиф.

— Лиф, твоя ма, типа, эксперт в таких делах. — Рэйнбоу улыбнулась. — Верь ей.

Кто-то ткнул Рэйнбоу в бок, она глянула вниз. Сайдер серьёзно посмотрела на неё в ответ:

— Пойдём домой, пока не пришли вольт-яблоки!

Эпплджек хихикнула:

— И правда, кружечка. Нельзя же весь день лениться, пока работа не сделана.

***

Они добрались домой и узнали, что вольт-яблок ещё не было. Спайк отбыл в замок, Эпплджек и Эппл Блум без слов, одними взглядами, договорились, что детей отвлекут на вольт-яблочную магию, и Рэйнбоу с Эпплджек поднялись наверх в свою комнату.

Как только дверь закрылась, Рэйнбоу прислонилась к стене и подняла бровь:

— Значит, я права, а Твайлайт нет, хм?

Эпплджек глубоко вдохнула и медленно выдохнула:

— Когда мои родители умерли, мне было столько же, сколько Лифу сейчас. Я не могла видеть, как ты им скажешь, что… — она взглянула прямо на Рэйнбоу. — Я сказала ему правду. Иногда правда — то, что ты чуешь нутром. Я знаю, что ты никогда не допустишь, чтобы это с ними случилось, и знаю, что ты не станешь скрывать от меня такое столько лет. Так что это правда, и Твайлайт ошибается.

Рэйнбоу подошла и потёрлась щекой:

— Эй-Джей… спасибо.

— Не за что, — сказала Эпплджек, потёршись в ответ. — Где бы сейчас ни летала моя Дэш, она была той самой пони, которую я знала и любила.

— Была, — шепнула Рэйнбоу.

Эпплджек кивнула и опустила взгляд. Не поднимая головы, она подошла к тумбочке и вынула из ящика конверт.

— Думаю… теперь пора прочесть. Я нашла его вчера, как мы поговорили.

— Что это? — спросила Рэйнбоу, подлетев к ней.

— То письмо, что она написала, когда только вступила в Вандерболты. — Эпплджек закрыла глаза, но слёзы текли всё равно. — Я всегда знала, что она уйдёт в полёте.

Рэйнбоу уставилась на закрытый конверт:

— Эй-Джей… это покажет, кто я. Она или другая пони. Если его написала я, то я знаю, что ты не прочтёшь его раньше. Я могу всё объяснить в нём, и сказать себе, чтобы я возвращалась.

— А если оно не от тебя, мы покажем его Твайлайт, и она поймёт, что мы должны начать заново, — она поколебалась, затем взглянула на Рэйнбоу и протянула ей письмо. — Вот. Думаю, ты должна прочесть. Ты заслуживаешь первой знать, кем она была.

Рэйнбоу покачала головой и отстранила письмо:

— Оно для тебя. Оно от пони, которая очень тебя любила, и которую ты... больше не увидишь.

Эпплджек кивнула и прекратила сдерживать слёзы. Она ещё терпела, на самой грани, но Рэйнбоу знала, что слова сейчас не помогут.

Рэйнбоу отошла и взглянула на дверь:

— Я… думаю, мне стоит уйти, пока читаешь. То есть… ты бы хотела попрощаться, и…

— Спасибо, сахарок, — Эпплджек всхлипнула и печально улыбнулась ей.

Рэйнбоу прошла полпути до двери, но остановилась и обернулась через плечо:

— Ты не прочла его, когда нашла… ты думала, что она может вернуться, когда я уйду.

— Я надеялась, но не полагалась на это. Но да, была не уверена. — Эпплджек вздохнула и посмотрела на Рэйнбоу. — Но теперь уверена.

— Эй-Джей… — Рэйнбоу прикусила губу и почти решила не спрашивать. Но, стоя здесь, в тени той пони, она должна была узнать правду. Даже если она ранит.

— Почему ты сказала, что сможешь любить меня, если думала, что я могу уйти в прошлое, а она вернётся к тебе?

— Потому что… я хотела знать, увижу ли хотя бы искорку нашей любви в твоих глазах, сколько бы она ни горела для нас. Если она не вернётся, а ты уйдёшь, а я бы тебя оттолкнула перед уходом… я бы всю жизнь грызла себя за это. — Эпплджек печально покачала головой. Потом улыбнулась:

— Я не разочаровалась, сахарок.

Рэйнбоу кивнула и подлетела к Эпплджек. Наклонилась к ней и легко поцеловала в губы, смотря прямо в глаза сквозь слёзы. Эпплджек ответила взглядом, и Рэйнбоу медленно отстранилась.

— Я подожду внизу. Не торопись.

Рэйнбоу закрыла за собой дверь и вышла в коридор. Потом к лестнице и вниз, в гостиную. Снаружи доносился смех жеребят — они занимались глупой магией вольт-яблок. Рэйнбоу просто сидела на диване и ждала. Она знала — в любом случае она чужая этому дому. Для неё вообще нигде не было дома, больше не было. Если она права, то она практически убила пони, которая была лучше её самой. Теперь она влюбилась в жену той пони, растила её детей, и изо всех сил старалась хотя бы ничего не испортить. Может, она и станет Вандерболтом — но только потому, что та пони была лучшей.

Если она ошибается… если та пони и есть она, то она всегда была подделкой. Эй-Джей, Вандерболты, все — считали её лучшей. Они считали, что она поступает правильно, помогает тем, о ком заботится. Но она была лгуньей, и точно знала, что в конце концов не сможет быть рядом и прийти на помощь.

Рэйнбоу всегда хотела быть Вандерболтом, потому что они лучшие. Она всегда хотела быть лучшей, пыталась убедить других, что она лучшая, потому что всегда очень старалась быть лучшей. Но если на это нет надежды… что тогда будет за жизнь?

Она услышала шаги на лестнице, но не подняла взгляд. Эпплджек села рядом с ней, мордочка в следах от слёз, но сухая. Потёрлась мордочкой об Рэйнбоу, но та не ответила. И вложила письмо в копыто Рэйнбоу:

— Прочти.

Эй-Джей,

Если ты это читаешь, и я погибла на шоу Вандерболтов, то ты была права. (Но спорю, что это не моя ошибка. Я лучший летун Эквестрии, другие пони — нет).

Победа в споре, наверное, не так крута, если я мертва. Прости. Я просто хочу, чтобы тебе стало легче, как-нибудь.

Можешь сердиться. Я тебя не послушала. Кроме того, врала, когда мы играли в скрэббл, и я называла город, где бывала Дэринг Ду. Я этим пользовалась только чтобы выложить все буквы, если они плохие. А ещё, когда ты оставляла печенье и выходила из комнаты, а я потом говорила, что Вайнона его съела... это тоже я.

Я уверена, ты всё это знаешь. Думаю, сейчас мой последний шанс сказать тебе то, что ты не знаешь, раз уж ты обещала не читать это до моей смерти.

Ты не знаешь, что это я испортила сбор вольт-яблок. Прямо перед нашим первым свиданием, когда наступил сбор, ты собиралась отложить встречу на неделю. Я не могла ждать. Тоже по глупой причине. Хотела секса.

Ну, это сработало. Типа того. Я привела шторм раньше, и после того знаки начали приходить случайно. Но мы пошли на первое свидание, в ночь четвёртого знака.

На нём я сначала тоже думала только о сексе. Я подготовила место, надеялась, что ты решишь, что я очаровательна, и всё такое, и поднимешь для меня хвост. Но потом мы начали говорить по-настоящему, и я нашла лучшую подругу. То есть, мы и раньше дружили, и я всегда любила девочек, но никто не понимал меня как ты. Я никогда не думала, что буду хотеть просто поговорить с кем-то. Я никогда не думала, что кто-то поймёт всё, что мне важно, а ты поняла, потому что тебе нужно то же самое. Я нашла пони, которая прикроет мне спину. Пони, вместе с которой могу добиваться большего, вместе с которой могу быть лучшей. Кто защитит меня в минуту слабости и позволит мне прикрыть её в ответ — ей защита ещё нужнее.

Когда закончишь сердиться, я хочу, чтобы ты была счастлива, что у нас всё это было — сейчас я счастливее всех на свете из-за того же. Прости за вольт-яблоки. Прости, что умерла. Не жалею ни об одной секунде после того и до того. У меня была самая крутая лучшая подруга и самая крутая жена, что только могли быть. Люблю тебя и уважаю тебя больше всех на свете. Мне не даются слова, но вряд ли кто другой напишет так, чтобы передать, что чувствую.

Думаю, можешь и грустить, но только на моих похоронах. Можешь много плакать, броситься на гроб, сказать всем, что никто никогда меня не заменит. Это естественно.

Но ты знаешь, что я шучу. Просто будь в порядке, как угодно, пожалуйста.

Люблю,
Дэш.

Рэйнбоу моргнула.

— Мне жаль, — и больше сказать было нечего.

Эпплджек кивнула:

— Мы пойдём и скажем Твайлайт. Потом она выяснит, что случилось на самом деле.

Рэйнбоу взглянула на неё:

— Ты о чём?

Эпплджек подняла брови:

— Дэш, это не открытая петля. Зелье говорит об этом. И это не закрытая петля — доказано письмом.

Рэйнбоу несколько раз открыла и закрыла рот, пока не ответила:

— Но… никак иначе быть не может. То есть, Твайлайт сказала…

Эпплджек нахмурилась и почесала подбородок:

— Значит, Твайлайт ошибается сильнее, чем мы думали.

Читать дальше