Автор картинки — Tails Doll

Автор: Chatoyance
Перевод: Многорукий Удав
Вычитка: Веон, Mirth Blaze, Hariester, Yarb, Tails Doll
Оригинал

Начало
Предыдущая глава

Глава 14
Несчастье Дона Кихота

 

Мистер Кроун заверил их, что они для него совсем не обуза, а вовсе наоборот. Попросту говоря, это очень одиноко — быть беженцем из никогда не существовавшего мира. А денег у Кроуна было столько, что это не укладывалось у Рэйчел и Грегории в голове. При его богатствах он мог вообще не думать о затратах на полное содержание и обеспечение всех людей и эквестрийцев в этом поместье. Об этом даже упоминать было немножко неприлично.

— Есть некий порог, после которого о жизненных нуждах уже не задумываешься, они становятся данностью, чем-то самим собой разумеющимся. Мы можем пожизненно содержать здесь сотни, даже тысячи, и мой бухгалтер даже глазом не моргнёт. Вообще-то, если речь пойдёт о тысячах, он задумается насчёт моего умственного здоровья, но не встревожится. Теперь представьте, сколь мало мне стоит обеспечить вас всем необходимым для жизни. Не беспокойте больше ни меня, ни себя такой ерундой, — сказал Кроун, слегка нахмурившись, и сменил тему. Казалось, вопросы насчёт заботы о нуждах других пони раздражали его, как болтовня о каком-то мусоре в карманах. Нечто даже хуже, чем бессмыслица — само упоминание того не стоило.

За последние две с половиной недели Грегория и Рэйчел почти окончательно прижились у мистера Кроуна в "зверинце", как его называла Грегория. И они не только были не единственными пони под защитой Кроуна, но и эквестрийское население поместья не состояло исключительно из пони.

Алмазный пёс, следивший за стойлами, раньше работал в "Эппл" инженером-тестировщиком. Мистер Кроун завербовал этого троллеобразного здоровяка сразу после того, как тот превратился во время ночного дежурства в лаборатории. Его звали Мишель, и он до сих пор не посмотрел ни одной серии "Моей маленькой пони".

— Я кое-что слышал о том, каким... мне положено быть, вроде как... и я лучше буду своим собственным псом, без внешнего влияния, понимаете?

Мишель поддерживал порядок в большом красном амбаре и обладал такой громадной силой, что мог швырять целые тюки сена, словно подушки. Он мог прокапываться сквозь землю, как сквозь воздух, буквально плыть в плотной земле, и его когти прорезали даже камень. Он старался не показывать свои способности людям, работавшим на мистера Кроуна — тот всегда сердился, если ему приходилось стирать кому-то память, чтобы сохранить порядок или поддержать секретность.

Мистер Кроун не доверял своим людям правду о превращениях.

— Человек от природы ксенофобный вид. Люди не всегда способны ужиться даже с другими людьми, которые немного отличаются от них физически. Это вшито им в гены эволюцией. Очень жаль, конечно. Да, люди могут стараться себя преодолеть, и у них часто получается — но готовы ли вы поставить свою жизнь и жизни ваших друзей на то, что ни один человек здесь не испугается и не побежит докладывать властям?

С этим даже Рэйчел не смогла поспорить, и покачала головой. Трудно было ожидать, что все люди до единого спокойно и без паники примут Рэндалла — до жути огромного дракона, который спал в доработанном арочном ангаре недалеко от главного здания. Достаточно было одного напуганного, сдавшего их правительству — и тёмные силы обрушатся на них, чтобы обезопасить, удержать и уберечь обывателей от угрозы чудовищ, таившихся среди них.

Лучше всего Рэйчел и Грегория ладили с Деймоном и Джоанной, двумя другими пони. Кроун нашёл Деймона, когда ездил в Европу раскапывать могилу Кафки. Деймон, единорог, с самым беззаботным видом трусил куда-то по тротуару, и Кроун заметил его, проезжая мимо. Услышав о пожизненной кормёжке и крыше над головой, Деймон сразу же вписался в команду. Джоанну сперва заметили другие, а затем целенаправленно выследила команда Кроуна. Джоанна была пегаской и наслаждалась полётами над озером Шарлотт, в Новой Шотландии. О ней сообщили как об НЛО — самое правдоподобное, что слепота восприятия позволяла людям увидеть в ней.

— Программа реальности действует так, чтобы поддерживать статус кво... более или менее. Я думаю, то, что вы называете "слепотой восприятия" — хорошее название, кстати, — это конфликт подпрограмм в случае, когда невозможно нормальное взаимодействие. — Мистер Кроун вкладывал множество усилий в изучение всех особенностей эффекта инъекции кода. Сейчас это был смысл его жизни.

Грегория, слегка обиженная, что оказалась земнопони, без конца донимала пегаску Джоанну вопросами.

— Облака! А ты можешь по ним ходить?

Джоанна поскребла копытом землю и покачала головой:

— Здесь облака не такие, как в мультике. Это просто туман. — Она взглянула вверх, на небо над обширными полями вокруг фермы Кроуна. — Отсюда они кажутся сплошными, но... если к ним приближаться, они становятся всё более и более размытыми. А когда ты совсем рядом, это просто пелена тумана. Все мелкие детали исчезают. Там не по чему ходить. Нет никакой границы, никакой поверхности, просто чем глубже, тем плотнее. — Джоанна вздохнула. — Я сама была здорово разочарована. Хотела построить облачный дом. — Она ухмыльнулась. — Или даже замок!

Но из всех обитателей "зверинца" наибольшее впечатление на подруг, особенно на Рэйчел, произвела Челси. Челси, видимо, была откорректированной ошибкой.

Они все опасались этого. Особенно дракон Рэндалл, который был слишком крупным и не мог делать ничего, кроме как прятаться у себя в ангаре. Когда люди его видели, они реагировали на это плохо. Похоже, удобное чудо слепоты восприятия тоже имело свои границы. В случае чего-то слишком необычного, выходящего за некий размытый и довольно неопределённый предел, слепота отказывала. Именно так Грегория заставила Рэйчел наконец увидеть её. И, по словам Кроуна, в некоторых особых случаях — например, когда люди превращались в классических серых пришельцев или в снежного человека — слепота не проявлялась вовсе.

Рэндалл отчасти был именно таким случаем. Он был гигантским и неземным, и хотя издали люди видели его как слона, при приближении слепота быстро сходила на нет и люди впадали в панику. А на тот случай, когда люди слишком сильно встревоживались при отказе слепоты восприятия или когда слишком много людей замечало несоответствия в реальности, в мировом коде, по-видимому, имелась подпрограмма обработки ошибок. Подпрограмма коррекции ошибок.

Челси, как и Джоанна, была пегаской. Как и Джоанна, она любила летать, но, в отличие от Джоанны, Челси и в голову не приходило скрывать свой внешний вид и способности. Челси было всего девятнадцать лет, и она жила и дышала пони-фандомом. Она подумала, что её случайное превращение было началом спасательной операции настоящей Селестии, которая пришла, чтобы спасти человечество от самого себя, превратив всех людей в пони. Челси обожала такие фанфики и решила, что будет вести себя как гордая и честная представительница своей принцессы. Она взяла себе имя "Клауд Ковер", стала не таясь летать повсюду и открыто жить как пегас.

Она паслась на соседских газонах на глазах у людей и помогала чинить крыши, поднимая наверх черепицу в седельных сумках, купленных в Интернете. Она разгуливала нагишом, утверждая, что одета, как любой нормальный пегас, в шёрстку и перья. Она упорно настаивала, что все должны принимать её как настоящую, живую посланницу Эквестрии на Земле.

И это сработало. Очень ненадолго. В один миг всепоглощающего шока и изумления весь город увидел её такой, какой она была на самом деле. Примерно полдня все люди вокруг удивлялись или бежали в ужасе, когда их ощущение реальности разбивалось вдребезги. А потом включилась подпрограмма коррекции ошибок.

Все жители города, её родственники, друзья, соседи — все, кто знал её на тот момент — разом забыли о ней. Её никогда не было, и все доказательства её существования исчезли. Её попытка вломиться в собственную комнату, подозрительно пустую, окончилась катастрофой. Все её вещи и документы были стёрты из реальности, а из-за того, что она лягала дверь, пытаясь попасть домой, её чуть не расстреляли транквилизаторами и не увезли как бесхозную скотину. Она едва спаслась. Все люди теперь видели её не как пегаску из Эквестрии, а как самую обычную шетландскую пони.

Потому что подпрограмма коррекции ошибок реальности именно в это её и превратила.

Челси всё ещё могла мыслить и сохранила способность говорить, хоть и слегка затруднённо. Она по-прежнему могла дышать не только носом, но и ртом. У неё остались голосовые связки. Её внутреннее строение, к счастью, не стопроцентно соответствовало земным копытным. Но со стороны, не считая крупноватого черепа с высоким лбом, Челси выглядела как абсолютно обыкновенная шетландская пони. Она потеряла крылья. Она потеряла полётную магию. Она перестала видеть красный цвет, став дихроматом, как настоящая лошадь. Кроме того, её зрение потеряло большую часть бинокулярного поля, а то немногое, что осталось, начиналось на изрядном расстоянии перед носом. Теперь она видела мир на триста пятьдесят градусов вокруг и плоским, без глубины. Во всех смыслах она превратилась в говорящую лошадь, совершенно обычную, не считая способности к человеческому мышлению и отчасти к человеческой речи.

Хуже того, мистер Кроун сильно подозревал, что трёхсотлетняя эквестрийская жизнь Челси укоротилась всего лишь до трёх десятилетий. Он провёл исследование её клеток, и они больше походили на клетки земных копытных, чем на клетки Джоанны и Деймона. То, что произошло с ней, было трагедией — и предостережением для всех остальных.

Челси жила в большом красном амбаре. Сзади, с противоположной стороны от главного ранчо, где работали люди Кроуна, к амбару была пристроена копия эквестрийского домика из мультфильма. Алмазный пёс Мишель заботился о нуждах Челси и составлял ей компанию, когда остальные, всё ещё неоткорректированные эквестрийцы, были в человеческом доме. Саму Челси туда не пускали, потому что все люди ясно видели её — как шетландскую пони. Она тщательно следила, чтобы ничего не говорить, когда люди были поблизости.

Рэйчел ужасно расстроило и взволновало то, что случилось с Челси. Бедняжка искренне хотела стать эквестрийской пони, точно как сама Рэйчел, и её невинная радость стоила ей крыльев, долгой жизни и всей магии до последней капли. До встречи с Челси Рэйчел очень жалела себя. Теперь она осознала, что в сравнении с ней быть большим бессмертным аликорном не так и плохо. Ей стало стыдно, что она вообще жаловалась.

— Фсё хорофо... не так мне и флохо. Я фсё ефё фони, я могу скакать фо фолям и играть фесь тень. У меня есть трузья, Мифель, Рэнталл, Тфоанна и Теймон — и теферь и фы, Рэйфел и Грегория! Мне фалко крыльеф, конефно, я люфила летать. Зрение немного странное, но... таже так — я фсё рафно горфусь, фто я фони!

Рэйчел изо всех сил изображала добрую улыбку Селестии, одновременно сдерживая слёзы. Даже после этой безжалостной "коррекции" Челси всё ещё была рада просто быть пони. Она могла бы рыдать целые дни напролёт, имея на то полное право, но вместо этого искала способы извлечь как можно больше счастья из того, что осталось от той дарованной ей чистой радости, заветного желания, ставшего явью.

Шли дни, складываясь в недели, и всё время горе Челси не давало Рэйчел покоя, а тем временем перевёртыш мистер Кроун лично занимался исследованиями, выясняя, какими именно способностями может владеть аликорн. Рэйчел хотела как-то помочь Челси, но с ней даже общаться было непросто. Челси непременно кланялась Рэйчел каждый раз, когда та навещала её, и было ясно, что маленькая шетландская кобылка отчаянно хочет, чтобы Рэйчел каким-то образом оказалась настоящей, реальной Селестией. Рэйчел, со своей стороны, обнаружила, что невольно подыгрывает бедняжке, просто из сочувствия.

Рэйчел ежедневно заходила к Челси в гости, в амбар или в пристроенный к нему маленький эквестрийский домик, пила с ней чай и говорила о пони. При встречах и прощаниях Челси по-прежнему кланялась, и Рэйчел ёжилась, но старалась реагировать вежливо. Ей это было не особенно трудно, зато Челси, кажется, очень радовало.

Тем временем Деймон и Джоанна каждый день работали с Грегорией, пытаясь помочь ей освоить земнопоньские способности.

— Конечно, у тебя есть способности — ты что, хороших фанфиков не читала, что ли? — Деймон сегодня успел разозлиться на Грегорию, а та, в свою очередь, не представляла, зачем вообще учиться земнопоньской магии.

— Нет, и не собираюсь. Писать фанфики — это настолько же убого, как быть фурри, и если ты читаешь такое дерьмо, то с тем же успехом можешь привесить себе фальшивый хвост и написать у себя на лбу "лузер", — ответила Грегория с каким-то извращённым удовлетворением. Тренировка шла плохо. А точнее, умение чувствовать через копыта землю и всё живое лишь нагоняло на неё тоску, особенно при взгляде на рог Деймона или крылья Джоанны. Каждый раз, когда Грегория осваивала новую земнопоньскую способность, её охватывал новый приступ зависти и ощущения собственной никчёмности.

— А в зуб копытом не хочешь? Я могу, если ты продолжишь в том же духе.

— Деймон! Ох, слушай, иди отдохни. Прогуляйся, что ли. — Джоанна раздражённо хлопнула крыльями.

— Отлично! — Деймон сердито затопал прочь.

Грегория зыркнула вслед единорогу, направившемуся через поле в сторону ангара Рэндалла, и показала язык.

— Ладно, слушай сюда, мисс Брюзга. Мы пытаемся тебе помочь! Ты понимаешь это или нет? — Ушки Джоанны хоть и не прижались к голове, но заметно отклонились назад.

Грегория поскребла копытом землю, оставив небольшую борозду, затем наконец ответила:

— Ну-у... да... знаю. Я понимаю.

— Тогда в чём проблема? С чего такая враждебность? Это не очень-то по-понячьи, знаешь ли. — Джоанна пнула комок земли, рассыпавшийся от удара.

Грегория мрачно уставилась на неё:

— Вот в этом-то и проблема! — Она топнула ногой. — Я никогда не хотела быть пони, мне не нравится вся эта понячья ерунда, но однажды просто бац — и нате вам, я пони! И ладно бы крутая пони, а то отстойная...

Джоанна встряхнула гривой и хлестнула себя хвостом по боку.

— Ах вот оно что. Ты злишься, что оказалась земной пони. Ох, кубики сахарные... — Пегаска оглянулась на далёкий уже силуэт Деймона. — Если бы ты всё-таки соизволила почитать фанфики, которые мнишь такими ужасными, или повнимательнее присмотрелась к мультфильму, то увидела бы, что быть земнопони круто. Ты никогда не устаёшь, ты можешь заставлять всё расти, если захочешь...

— Ага, обалдеть суперсила. Хоть в "Людях Икс" снимайся. Женщина-Огородница. Только я даже не женщина, а кобыла. Животное. — Грегория хмуро посмотрела в землю, на свою борозду.

— То есть ты думаешь, что будь у тебя какая-то ляганная суперсила, как в комиксах, это возместило бы то, что ты перестала быть человеком, да? — Джоанна распахнула крылья. — Ну что ж, у меня для тебя новости. Ты теперь не человек, а пони. И это не изменить. Кроун говорит, это навсегда. Хочешь быть супергероем? Тогда вспомни Халка для начала. Земнопони практически как Халк, только им не надо злиться, чтобы пинками корчевать деревья! Этого тебе мало? Тогда как насчёт Ядовитого Плюща из "Бэтмена"? Что, выращивать растения по-прежнему "не круто"? Подумай головой наконец, ты же всё равно что Халк со всеми талантами Ядовитого Плюща, и не только. Пойду-ка я тоже отдохну.

На этом Джоанна поднялась в воздух и улетела следом за Деймоном, оставив Грегорию стоять над бороздой в земле и чувствовать себя полной дурой.

 

Рэйчел пила чай с Челси в её эквестрийском домике. Хотя теперь Челси не желала этого признавать, но случившаяся с ней коррекция ошибки разбила ей сердце. Малус Кроун успел спасти её до того, как она стала чьей-то собственностью — или хуже, скорее всего хуже, потому что ей не хватало здравого смысла, чтобы перестать говорить и играть свою роль, — но ей понадобился год, чтобы полностью смириться со своей потерей.

Точную копию домика из мультфильма Кроун построил специально для неё. Ему требовалось, чтобы у неё сохранялись причины жить и оставаться активной. Как первый яркий пример коррекции ошибки, она была бесценна для его трудов по изучению бага в реальности, из-за которого происходили превращения, и Кроун крайне нуждался в её верности и устойчивости.

Домик сработал. Благодаря ему Челси могла жить в маленькой личной фантазии, где она была настоящей волшебной пони. Рэйчел вскоре осознала, что Челси играет сама с собой в игру, воображая, что там, за дверью домика, лежит реальная Эквестрия. Приходившая на чай "Селестия" подыгрывала этой фантазии и давала бедной кобылке огромное утешение, пусть и ненадолго.

— Фам нрафится фяй, фринтесса? — Челси было трудно обращаться с предметами, потому что её обычная лошадиная челюсть была не такой подвижной и универсальной, как эквестрийская, но она всё же сумела донести до низкого столика обе чашки и чайник на плоских подносах. Челси потеряла идеальное чувство равновесия волшебной пони, поэтому иногда всё роняла, но чаще у неё всё-таки получалось. Кроун подарил ей небьющиеся чашки и японский металлический чайник, так что неудачи были мокрыми, но не слишком разрушительными.

— Да... это... это очень вкусный чай, моя маленькая пони. — Время от времени входить в образ Селестии было совсем не сложно, а Челси при этом просто сияла. Рэйчел была уверена, что, будь маленькая шетландка собакой, она бы виляла хвостом и по-щенячьи повизгивала всякий раз, когда Рэйчел выдавала какой-нибудь "селестизм". Ущербное зрение, меньше тридцати лет жизни, отсутствие магии — безжалостная программа, предположительно отвечавшая за симуляцию мира, страшно ударила Челси.

— Фринтесса? — Челси сложила передние ноги и улеглась рядом с Рэйчел. — Ф смысле, Рэйфел. Я знаю, фто ты на самом теле не Селестия, но у тефя толфны фыть какие-то её магифеские сфософности! Я фыла фегаской раньфе. Я могла летать, фрямо ф офлаках! А Теймон етинорог! Он мофет телать магию! Ты рогом застафляефь феффи фарить, и ты аликорн! — Челси почтительно склонила голову. — Фофалуйста, Рэйфел, фофрофуй. Фросто фофрофуй, фофалуйста! Исфрафь меня, стелай меня снофа фегасом, или земной фони, мне фсё рафно! Только... фофалуйста, Рэйфел, фофалуйста... фофытайся. Это фсё, фего я фрофу. Фофалуйста!

Рэйчел ожидала этой минуты. Конечно, это было неизбежно. Челси попала в такую отчаянную, безнадёжную ситуацию, что не могла не ухватиться даже за самую крохотную надежду. Рэйчел вздохнула.

 

Мистер Кроун не один день провёл, побуждая Рэйчел пользоваться возможностями тела Селестии, в котором она оказалась. Убедить её было нелегко. С момента превращения Рэйчел стала какой-то удивительно скептичной, и мысль о том, чтобы творить магию — настоящую магию, — прежде бывшая такой привлекательной, теперь казалась ей невозможной. Рэйчел злилась и сама понимала, что злится, потому что не хочет быть дурной копией Селестии. Ей хотелось быть самостоятельной, уникальной пони, а уж если копией, то Флаттершай.

— То, что человечество имеет в виду, говоря о магии, на деле просто попытки воспроизвести методом последовательных приближений условия возникновения сбоев в симуляции, в которой мы существуем. Магия, человеческая магия, это дебаггинг. — Кроун улыбнулся, гордясь своим умозаключением.

— Люди не могут творить магию. Магия бывает только в глупых сказках. — Рэйчел была особенно вздорной после того, как старания сделать что-нибудь в стиле Селестии ни к чему не привели.

Кроун рассмеялся.

— Да... так скажет любой радикальный материалист, и будет неправ, потому что мир состоит вовсе не из материи. Он сделан из нулей и единиц... или, скорее, из чего-то гораздо более экзотичного. Может, вероятностных состояний квантовой матрицы, или даже такой технологии, которую мы буквально неспособны себе представить. Материализм — тупик, когда реальность нематериальна!

Факт в том, Рэйчел, что люди могут творить магию, по крайней мере нечто вроде неё, используя всякие мелкие баги и недочёты в рабочем мировом коде. Наша симуляция, по-видимому, сделана несколько халтурно, что в конечном счёте нам лишь на пользу.

Рэйчел сердито взглянула на мистера Кроуна:

— Если бы магия была, я бы видела её до того, как стала пони.

— А вы и видели, возможно, много раз. Её все видели. И вы уже знаете многие её законы, тоже почти как все.

Рэйчел при помощи рога взяла себе бутылку сока. Ещё одну она предложила Кроуну, но тот отказался, взмахнув дырявым копытом.

— Какие законы? У магии нет законов. Поэтому она и глупая. — У неё определённо было редкостно дурное настроение.

— Вуду. Возьмите куклу, втыкайте в неё булавки или повредите её, и человек, на которого она похожа, заболеет или даже умрёт. Такое воздействие действительно наблюдалось и было задокументировано, но его посчитали лишь разновидностью эффекта плацебо. Однако дело в том, что воздействие имело место, даже когда жертва понятия не имела, что происходит. От этого... просто отмахнулись. Но на самом деле это баг, который можно воспроизвести. В земной магии всё-таки есть законы — и вудуисты используют тот, который называется "закон подобия".

— Закон подобия? — Рэйчел глотнула сока. Земляника и кокос. Она особенно любила эту смесь.

— Несколько десятилетий назад один человек получил степень бакалавра магии. Серьёзно. И он не шутил. Его звали Боневитс, и это он выдвинул тезис об универсальности законов магии, общих для всех человеческих культур и цивилизаций, сколь угодно изолированных. — Кроун свернулся клубком в шаре-кресле.

— Боневитс? Звучит как понячье имя! — хихикнула Рэйчел. Кроуна сегодня, похоже, потянуло на глупости.

— Филипп Эммонс Исаак Боневитс. Объявил себя друидом, а ещё отличался большой учёностью. Единственный человек, добившийся учёной степени в магии, и это ему удалось потому, что его исследования были безупречны. Оказалось, что все люди всегда и везде приходили к одному набору законов, по которым магия — реальная магия, не цирковые фокусы — должна работать. — Кроун оттолкнулся дырявой ногой, заставив кресло-шар медленно вращаться. — Вот что любопытно. Если бы всё это не имело отношения к реальности, то почему все люди, повсюду, во все времена, формулировали одинаковые законы о магии? Спросите то же самое про физику, и любой физик сейчас же ответит: потому что так устроен мир. Никто не спорит с законами физики, потому что их можно проверить, потому что они действуют.

Магия реальна, и её законы реальны, потому что они не более чем проверенные способы вызвать сбой в реальности. Это первый шаг при исправлении ошибки в программе — выяснить, можно ли воспроизвести ошибку, повторяется ли она. Рэйчел, вы наверняка знаете и другие законы магии. Закон имён — предполагается, что имена обладают силой. Этим пользуются все религии — религия это тоже магия, теургическая магия, если конкретно. Произнесите имя божества, и что-нибудь произойдёт. Узнайте истинное имя магического создания, и вы сможете им управлять — я уверен, вы раньше встречались с чем-то таким в кино или книгах. Закон подобия — носите шкуру, внешние атрибуты или изображение грозного хищника, чтобы получить его мощь и силу. Эти законы отражены во всех человеческих культурах, и люди до сих пор пользуются ими, сами того не зная. Они поистине универсальны, точно так же, как и законы физики.

— А может, дело в устройстве человеческого разума, а не реальности? — Рэйчел всё это совершенно не убедило. — Магия лишь отражает иррациональность людей.

— Сказало физическое воплощение принцессы Селестии, левитируя бутылку телекинезом. — Когда перевёртыш улыбался, Рэйчел ёжилась. Каждый раз. Всё из-за острых клыков. Кроун иначе не мог, но от этого было не легче.

— Гм... мда. — Рэйчел взглянула на бутылку с фруктовой смесью, парящую перед ней в облаке золотистого света. — Кажется, я сегодня какая-то вздорная, да? Простите, мистер Кроун.

— Послушайте, Рэйчел — я могу использовать магию. Вы это знаете. Вы видели, как я вчера вечером заставил Тибо забыть, что он наткнулся на беднягу Рэндалла. Если бы я не мог изменять разумы, Тибо, вероятно, попал бы в психбольницу или хуже того, к ним в лапы. Тогда бы нам всем конец. Это магия, Рэйчел. Джоанна летает — вы знаете, что это невозможно. Согласно общеизвестным физическим законам, пегас не может летать. Недостаточно подъёмной силы, недостаточно энергии для таких крошечных крылышек и большого массивного тела. Магия. Реальность нереальна. Реальность лишь симуляция, а мы, превращённые, на самом деле просто живые эксплойты и чит-коды. Ваш код описывает вас как принцессу Селестию. Вы почти наверняка обладаете очень немалой силой.

Рэйчел левитировала из бутылки последний глоток фруктовой смеси и смотрела, как он висит в воздухе перед ней, словно розовая планета с золотой атмосферой. Затем она наклонилась вперёд и поймала жидкий розовый шарик ртом, одновременно разжав телекинетическую хватку.

Кроун перестал медленно вращаться в кресле и улыбнулся её фокусу.

— Что ваш Ричард думал насчёт того, что может Селестия?

Рэйчел взглянула на него озабоченно, почти взволнованно:

— Практически что угодно. Он видел её как создательницу и повелительницу вселенной.

 

— Фофалуйста? — Челси смотрела Рэйчел прямо в глаза, подняв мордочку. Мордочку не магического создания из волшебного мира, но шетландской пони, животного, лишённого трёхсотлетнего будущего и обречённого умереть через три десятка лет бескрылой жизни в теле скотины.

Рэйчел поставила чайную чашку на стол, и золотистый свет телекинетического поля вокруг чашки погас. Она ненадолго задумалась, глядя в крошечные карие глаза шетландки.

— Ладно. Хорошо. Кроун кое-чему учил меня, или хотя бы пытался. Но сперва мне надо кое-что принести. Я не знаю, поможет ли это, но если уж браться, то всерьёз. Я правда хочу помочь, но ты должна понимать: я на самом деле не Селестия, ты ведь знаешь, да? Может не выйти. — Рэйчел внимательно следила, как Челси на это отреагирует.

— Я знаю. Я знаю, фто ты не фзафрафтафняя фринтесса Селестия, но никакой тругой Селестии у меня нет! — мимика Челси была довольно ограниченной, она не могла нормально улыбаться или смеяться как эквестрийцы, но она оскалила крупные лошадиные зубы, и Рэйчел её поняла.

Рэйчел протрусила в главный дом и попыталась найти мистера Кроуна. В "центре управления" за одной из рабочих станций обнаружился Деймон, лазавший по Интернету.

— Кроун и все люди уехали. Они получили наводку, что где-то обнаружен ещё кто-то из наших, пока не успевший по-настоящему вляпаться в неприятности, и отправились проверять. А что?

— Я только хочу взять свои вещи. Свои драгоценности. Собираюсь попробовать помочь Челси. — Рэйчел нерешительно цокнула копытом. Мистер Кроун объяснил, что его команда нашла её золотые, украшенные самоцветами эквестрийские регалии и увезла их. Рэйчел, в отличие от Грегории, была не против, она понимала, что от таких сокровищ будут одни лишь беды, да к тому же Кроун специально показал ей, где они хранятся, и дал ей право доступа к ним. Регалии принадлежали ей, он не собирался их красть, но они были слишком ценны, чтобы позволить им потеряться или попасть в переплавку.

— Ух... ты что, будешь пробовать превратить Челси обратно? — изумился Деймон. — Э... ей очень здорово досталось, я помню. Если ты такое сможешь, это будет просто... не знал, что ваши с Кроуном занятия уже так продвинулись, круто!

— Вообще-то я ни маффина не научилась... но я обещала Челси, что хотя бы попытаюсь. Я не жду, что хоть что-то произойдёт. Но я должна попробовать, понимаешь? Если Кроун вернётся прежде, чем я закончу, скажи, пусть не пугается, что мои вещи исчезли из хранилища, ладно? — Рэйчел потрусила прочь, стараясь не задерживаться. Она чувствовала, что если остановится, то может потерять присутствие духа, а Кроун твёрдо дал ей понять, что уверенность в себе очень важна для всех видов реальной магии — то есть попыток вызвать в мире сбой в свою пользу.

— Эй... удачи. Надеюсь, у тебя получится. Ей очень несладко пришлось. — Деймон вернулся к компьютеру.

Проходя мимо комнаты, которую делила с Грегорией, Рэйчел увидела, что та играет с Джоанной в "Скайлендеров" на "Иксбоксе". В игре имелось насилие, но она была очень мультяшной и поэтому подходила для пони. Рэйчел в своё время удивилась, что в этом доме позволены майкрософтовские приставки, но Кроун объяснил, что не держит зла на своего старого конкурента: "Мы заклятые друзья. Билл даже помог нам однажды".

У Грегории получалось так себе: она всё ещё неловко управлялась с копытами. Джоанна освоилась прекрасно. Положив геймпад на пол, она держала одним копытом левый стик, зажав его верхушку между складками стрелки. Твёрдой кромкой второго копыта она с поразительной ловкостью нажимала кнопки. Игры, где использовались триггеры под указательные пальцы, были проблемой, но она и с ними справлялась, свернувшись калачиком. Грегория пыталась научиться делать то же самое.

— Чего нового? — Грегория двинула стик, и её геймпад съехал в сторону. Ворча, она вернула его на место.

— Хочу взять мои селестийские причиндалы и попытаюсь переколдовать Челси.

Джоанна так увлеклась битвой с какой-то странной зелёной фигнёй, что даже не заметила Рэйчел.

— Ты это можешь?.. — Грегория наконец сумела заставить своего персонажа — кристального дракона со стеклянными крыльями — двигаться как надо, и преисполнилась восторга.

— Нет, — Рэйчел покачала головой, — наверное, нет. Но я обещала попробовать.

— Э... угу... — Грегория теперь пыталась одновременно двигаться и нажимать кнопки, но её копыто слишком сильно било по ним, отчего геймпад подпрыгивал и ездил по полу.

Рэйчел отвернулась и продолжила путь. Следовало сделать это, пока она не растеряла последние остатки уверенности.

— Э... удачи! — крикнула ей вслед Грегория.

Рэйчел спустилась в подвал, куда людям обычно входить не разрешалось. При помощи телекинеза она ввела код в электронный замок. Во многих фанфиках техника ломалась при контакте с магией, но для превращённых это оказалось не так; любопытная и удобная аномалия. Впрочем, подумала она, Рик всегда был против этой идеи. Рэйчел постепенно привыкала к мысли о том, что именно Рик был источником инъекции пони-кода, и её чуточку утешало, когда она видела в реальности следы того, что он считал правильным. Как будто часть его души вплелась в само мироздание, всегда была рядом, всегда вокруг неё.

Громадная дверь хранилища открылась. Внутри, среди золотых слитков, куч монет, каких-то очень странных древностей и других предметов — включая изрядное число старых компьютеров и прочей электроники, — стоял ящик, в котором лежали её регалии.

В первый раз с той ночи, когда они с Грегорией отправлялись к мосту, Рэйчел надела золотые накопытники, украшенную драгоценными камнями пейтраль — она выяснила, что эта штука правильно называлась именно так — и, конечно же, корону. Что интересно: все украшения были тяжёлыми, очень тяжёлыми, как и положено золоту, но стоило их надеть, как они становились невесомыми и абсолютно удобными. Наверное, это тоже была своего рода магия.

Рэйчел закрыла телекинезом дверь, поднялась по лестнице и вышла из большого дома, твёрдо намереваясь как можно лучше изобразить солнечную принцессу Эквестрии. Мистер Кроун утверждал, что это важно для обмана компьютера, заведовавшего вселенной. Закон подобия, закон обращения и ещё один — Рэйчел не помнила всё, что Кроун ей рассказывал. Суть в том, что притвориться чем-то иногда означает почти что стать. А дальше надо хакнуть систему, действуя так, словно это действительно работает. Ей нужно стараться "быть" Селестией, делать то, что могла бы делать "настоящая" Селестия, и надеяться, что из этого что-то получится. По крайней мере, она покажет, что ей не всё равно, а это уже многое значило для Челси.

Рэйчел потрусила через поле к большому красному амбару. Обогнув его, она приблизилась к наружной двери эквестрийского домика Челси. Туда можно было войти прямо из амбара, но Рэйчел играла роль. Селестия, "настоящая" Селестия, постучит в переднюю дверь, она не будет пробираться сзади. Она придёт на зов как истинная принцесса, будет величественной, изящной и, конечно же, доброй. Ритуал, как объяснял ей Кроун, должен быть до такой степени убедительным, чтобы тупой код вселенной мог перепутать его с настоящей реальностью и в результате запустить на выполнение.

Челси открыла дверь и завертела головой, чтобы посмотреть, кто пришёл, каждым глазом по очереди.

— Фафе фысофестфо! — чуть ли не взвизгнула она и с трепетом низко склонилась перед своей любимой и настоящей принцессой.

 

Читать дальше

"My Little Pony: Friendship is Magic", Hasbro, 2010-2013
"That Indestructible Something", Chatoyance, 2013
Перевод: Многорукий Удав, март-апрель 2015