Автор картинки — needs-coffee

Кроссовер с Мифами Ктулху

Последний урок дружбыkoshkinPoslednij-urok-druzhby.fb2.zip
Скачать FB2

Кроссовер MLP:FiM с Мифами Ктулху

Когда смысл книги поймешь, не читая,
Когда пожар сделает дом обитаемым,
Когда тишину, а не бурю с грозой
Для всех возвестит раскат громовой,
Когда враг имя врага назовет,
И твердые скалы во мглу обернутся,
Когда воедино два неба сольются –
Конец королевскому трону придет.

(Древнее Пророчество)

 Часть 1.

Твайлайт Спаркл гуляла под бескрайним звездным небом. С задумчивым и тихим наслаждением она ловила взглядом лучи, ниспадающие от россыпей разноцветных точек на небосводе. Забавно, но сейчас наблюдать знакомые созвездия было так же приятно, как наслаждаться видом только что прибранного дома, в котором каждая вещь лежит на своем месте. Пони потянулась к одной из звезд и легонько толкнула ее рогом. Звезда откликнулась тихим, легким звоном серебряного бубенчика. Твайлайт зацепила другую звездочку, – та ответила голосом на два тона выше предыдущей. Твайлайт направляла чудодейственный рог то в одну, то в другую сторону, играя музыку небесных сфер. Звуки текли с неба мелодичным, ласковым ручьем, сплетались с ответными трелями сверчков, раздающимися из травяных зарослей, разносились легкими, как паутина, порывами теплого летнего ветра. Единорожка добралась до конца музыкальной фразы и уже хотела рефреном сыграть особенно понравившийся ей отрывок, как вдруг ей что-то помешало.

Будто кто-то с размаху ударил по звездному занавесу. Сверкающие бубенцы издали отчаянный звук, который покатился эхом по всему небосводу, возвращаясь и перехлестывая сам себя, словно волнующаяся вода в узком колодце. Сверчки смолкли, воздух замер. Но тотчас опять пришел в движение под небывалым порывом ветра. Ветер дул ни с одной из сторон света, он обрушивался сверху вниз, наваливаясь ледяным шквалом, вдавливая в землю, лишая надежды на то, что красота этой ночи вернется обратно, как ни в чем не бывало. Твайлайт запаниковала. Перезвон становился все хаотичнее и яростнее, а в небе извивались неопределенные тени, словно звездный занавес безуспешно пыталась отдернуть, разорвать, размотать какая-то неведомая мощь, таившаяся до сей поры по ту сторону. У юной волшебницы перехватило дыхание от застрявших в горле слез, вызванных колючим холодом ветра и страхом перед неизвестностью. Она уже почти увидела, как тускнеет и падает небесное покрывало, демонстрируя все невообразимое содержание Того-Что-Там, как в следующий момент... очнулась в собственной постели.

Ночь выдалась тихая. Слышно было как посапывает внизу свернувшийся в корзинке Спайк, как мерно выводят свои трели настоящие, а не снящиеся сверчки. Больше ничего. Усилием воли уняв дрожь в ногах, Твайлайт повернула голову к окну. Небо было на месте. Оно безмятежно глядело на испуганную единорожку многочисленными глазками, и выглядело как самая безобидная вещь на свете. “Приснится же такое,” – сказала мисс Спаркл не то про себя, не то вслух. Затем она сладко потянулась (ноги больше не дрожали), и улегшись на бок, погрузилась в дрему без сновидений.

Утро было несколько прохладным. И хотя пегасы разогнали все до единого мелкого облачка, это не сильно помогло. Казалось, Солнце было подернуто какой-то тонкой ледяной мглой там, на недосягаемой высоте. Изредка в конце лета такое случалось, а потому, хоть и было не очень приятно, но не являлось поводом для беспокойства. Твайлайт Спаркл проспала. Она встала на целых полчаса позже обычного, и сейчас торопливо наводила порядок в гриве, стоя перед зеркалом, и часто-часто моргая заспанными глазками.

Добрый, но ехидный дракончик Спайк, конечно же, не мог не использовать такую возможность подпустить шпильку подруге, бывшей обыкновенно очень точной, вплоть до педантичности. Сейчас он был занят тем, что спешно дожевывал сэндвич, предвкушая момент, когда можно будет сострить насчет того, что, мол, кое-кто часто жалуется на его, Спайка, лень, хотя умудрился встать сегодня позже чем он, Спайк. Только-только верный ассистент волшебницы проглотил последний кусочек и произнес лукаво: “Самая-самая прилежная ученица Принцессы Селестии...”, как вдруг у него перехватило дыхание. Твайлайт успела лишь неодобрительно покоситься на дракончика, чтобы тут же увидеть, что тот хрипит и давится, свалившись на пол.

— Ох, Спайк, что я говорила тебе о том, что бывает, если есть всухомятку? — единорожка подхватила Спайка за хвост при помощи телекинеза и потрясла немного, держа головой вниз. Спайк громко кашлянул и выпулил изо рта, вместе со всполохом зеленого огня, что-то совершенно неожиданное.

Раздался стук металла о дерево. Твайлайт увидела, что на полу, явленный необычной способностью Спайка к пересылке королевской почты, валяется маленький блестящий цилиндр, совсем не похожий на обычный свиток с посланием от Принцессы Селестии. Цилиндрик был покрыт золотом, но сделан был явно из более легкого и прочного материала. Внимательно рассмотрев его, Твайлайт увидела не одну, а целых две королевских печати – на обоих торцах. Средняя часть была украшена золотым кольцом, на котором виднелись выложенные мельчайшими рубинами руны, составляющие замысловатую магическую формулу, а чуть пониже обычным пони-шрифтом было выгравировано: “Специально для Твайлайт Спаркл. Совершенно секретно.”

— Что это? — хрипло спросил Спайк.

— Секретное послание от Принцессы Селестии. Видимо, оно запечатано внутри этой штуки. Если я правильно понимаю эти руны...

Твайлайт, удерживая цилиндр на весу с помощью телекинеза, просунула в кольцо рог и мысленно назвала свое имя. Рубины блеснули, в цилиндре что-то щелкнуло, и он распахнулся. Внутри оказался крохотный, тщательно скрученный свиток. Твайлайт погрузилась было в чтение, но тут заметила выглядывающего из-за ее спины дракончика.

— Кхм-кхм... А ты что же, не хочешь рассказать, о чем пишет Принцесса? — капризно спросил тот, когда пони перевернула листок и нахмурилась.

— Пожалуйста, прости меня, Спайк, но секрет есть секрет. Если Принцесса Селестия хотела, чтобы никто кроме меня не знал, о чем это письмо, было бы нечестно по отношению к ней нарушить это условие. Постой... Да не обижайся же!

— Конечно! – оскорбленным тоном восклицал Спайк, поднимаясь по лестнице, – Я же просто помощник, мелкая сошка! Зачем мне что-то рассказывать?! Между прочим, это моя жизнь подверглась опасности, когда письмо пришло! Если вдруг вознамеришься стать более обходительной, Лучшая Ученица Принцессы, я буду наверху, спать!

И он схватил лапой воображаемую дверную ручку, и с криком “БДЫЩ!” хлопнул воображаемой дверью. Остался виден только его хвост, свесившийся с подушки Твайлайт. Та грустно посмотрела вслед своему маленькому другу, а затем вернулась к свитку.

“Милая Твайлайт! Я обязана предупредить тебя о возможной опасности, и, в то же время, сделать это без ненужной огласки. Неприятные события последних месяцев вынуждают меня к этому. Чтобы не тратить попусту слова, скажу прямо: за последние семьдесят дней самые талантливые из единорогов, сильнейшие маги больших и малых городов Эквестрии, были поражены странной болезнью – они непрестанно бредят, и неспособны ни ходить, ни слышать речь других пони, не говоря уже об осмысленном пользовании магией. Вполне возможно, что это не болезнь, а заклятие, наложенное непонятными магическими силами. До сих пор у нас нет точных сведений, хотя этим делом занимаются лучшие сыщики королевства. Пока что единственной закономерностью, которую удалось установить, являются выдающиеся магические способности всех пострадавших. Остальное покрыто завесой тайны, которую нам еще предстоит развеять. Ты, Твайлайт Спаркл, без сомнения, одна из самых сильных волшебниц, носитель Элемента Магии Дружбы, а потому возможность угрозы лично тебе вполне вписывается в концепцию, изложенную моими инспекторами.

Есть еще одно обстоятельство. Я высоко ценю твое усердие, стремление помогать другим и искреннюю дружескую преданность, Твайлайт. Именно эти, безусловно замечательные, черты твоего характера могут подвигнуть тебя на нежелательные действия, последствия которых не смогу предугадать ни я, ни кто-либо еще. Поэтому я настоятельно прошу тебя – не пытайся выяснить что-либо сама, не покидай границ Понивилля без вящей на то надобности, и не предпринимай вообще никаких специальных мер. Живи своей обычной жизнью, учись, практикуйся в магии, веселись с друзьями, но в то же время будь осторожна и осмотрительна. Если ты заметишь что-то странное, что-нибудь необычное, пожалуйста, незамедлительно сообщай мне. Как ты понимаешь, касательно именно этого вопроса наша переписка должна оставаться тайной, равно как и письмо, что ты сейчас читаешь. Поэтому знай: подобные послания ты должна передавать исключительно через моего резидента в Понивилле. Не стоит вмешивать Спайка, совсем еще ребенка, в такое сложное дело. Чтобы твое письмо попало ко мне, адресуй его из Ветрогону из Филлидельфии и оставляй в почтовом ящике возле книжной лавки.

Не бойся и не волнуйся, Твайлайт. Надеюсь, скоро эта беда минует нас. Остаюсь с наилучшими пожеланиями, Селестия, Дневная Принцесса Эквестрийская.”

Лишь только глаза Твайлайт скользнули по окончанию последней строчки, свиток принялся самостоятельно тлеть и истончаться, исчезая на глазах у изумленной столь странным письмом ученицы Принцессы. Единорожка погрузилась в глубокую задумчивость. Как можно заметить приближение опасности, если не знаешь, в чем она состоит? Как можно оставаться как ни в чем не бывало веселым, если в любой час можешь пасть жертвой неизъяснимой угрозы, о котором толком ничего не знает сама Селестия? И, наконец, как соблюсти золотую середину между тем, что действительно стоит внимания, и тем, что только кажется странным? Как бы не переборщить и не начать строчить обо всем подряд, зря тратя время и свое, и принцессы, – Твайлайт уже была достаточно знакома с собственными слабостями.

Ее размышления были прерваны громким стуком во входную дверь и восторженным голосом Пинки Пай, которая шмыгала от окошка к двери и обратно, будучи не в силах стоять на одном месте.

— Твайлайт! Твайлайт! Открой скорее, у меня потряса-а-ающая новость!

“Да-а, – подумала мисс Спаркл, – тому, кто живет в одном городе с Пинки, может понадобиться дюжина связных, чтобы сообщить Селестии обо всем странном.”

Пинки волчком вертелась вокруг завтракающей, а затем и вокруг шагающей по улице Твайлайт, и тараторила, не переставая:

— Нет, ты только подумай – новый-новый-новый пони в Понивилле! Он приехал этой ночью. Он такой сильный, что возит повсюду с собой собственный дом! Представляешь? А я уже говорила, что он путешествовал по всей Эквестрии? И его зовут Уилли Уоттл (Прим.: Willy Wattle — букв. “Плетеный лозняк”), и он поставит свой дом на окраине города... Он возит его просто на телеге, вот силища-то! Ой, да ведь я это уже говорила, верно? Хи-хи! И я никогда не видела ни одного пони такого высокого роста, ну разве что Принцессу Луну, но ведь Принцесса – это же совсем другое дело, да? А Уилли Уоттл – обычный земной пони. Хотя какой же он обычный, если...

— Ты ведь не забыла свою первую встречу с Крэнки Дудлом, нет? – в голосе Твайлайт тренькнула менторская нотка.

— Ну что ты, Твайлайт! Конечно, я старалась быть приветливой, но не навязчивой. В конце концов, если какой-нибудь пони хочет уединения, это его право, да? – в глазах Пинки Пай снова заплясали искорки фейерверков. – И он разрешил мне устроить в честь его приезда Зефирную Вечеринку на поляне за городом! Ну разве не славно?!.

Пинки говорила и говорила. Юная волшебница слушала ее вполуха, размышляя о новом необычном распоряжении Принцессы Селестии, а также о том, насколько неприятной кажется ей утренняя прохлада, разлитая над городом. Неприятной она казалась ей потому, что имела отдаленное, но тем не менее гадкое сходство с пронизывающим холодом из ее сна, намертво впечатавшегося единорожке в память. И все же, когда Пинки сказала, что ей пора бежать и готовить все к нынешнему вечеру, Твайлайт заверила подругу, что обязательно придет.

 Часть 2.

Гостей на поляне было не очень много. Кроме Твайлайт и ее самых близких подруг, Зефирную Вечеринку почтили своим присутствием лишь самые заядлые сластены города, да самые любопытные сплетницы, не считая компании неугомонных малышек — Эпплблум, Свити Белль и Скуталу, увязавшихся вслед за Эпплджек. Вечер выдался прохладным, и далеко не все пони были готовы обменять уютный очаг камина на бесновавшееся пламя семи больших костров, располагавшихся по окружности так, чтобы все гости сидели у огня и одновременно были недалеко друг от друга.

За дальним холмом догорал остывающий уголек заката. Прохладный воздух был милосерден к празднующим пони, – он оставался неподвижен, спрятав когти и зубы надвигающихся осенних ветров, и не пересекал границ небольшого лагеря. Пони резвились. Троица “Меткоискателей” устроила странное соревнование: не то кто слепит из зефира самую большую скульптуру, не то кто сильнее всех перемажется в нем. Периодически они совершали набеги на Рэрити, которая творила шедевр из заплетенных в косички вытянутых зефирин, и пополняли собственные запасы. Белая единорожка покрикивала на них, но без запальчивости. Рэйнбоу Дэш с парой пегасов, которые тоже были не робкого десятка, прыгали через огонь. Эпплджек тихо беседовала с кем-то, кого Твайлайт не могла рассмотреть со своего края поляны, о грядках, строительстве амбаров и ремонте перекрытий. Остальные гости рассыпались по маленьким группкам и, громко болтая и смеясь, пекли над огнем вожделенный зефир и попивали горячий травяной чай.

Конечно же, звездой вечера была Пинки Пай. Она сновала то в одну сторону, то в другую, без устали и без потери равновесия перетаскивая на спине и на голове огромные подносы с зефиром. Она наполняла подносы с большого воза, стоявшего поодаль. Горы яблочного белого, ягодного розового и карамельного бежевого зефира, громоздившиеся на возу, таяли на глазах. И облаченная в розовую шубку Мастерица-Вечеринок-Номер-Один, не смотря на скорость, с которой она снабжала своих дорогих гостей сладостями, не переставала распевать веселую Зефирную Песенку. Её было чудесным образом слышно отовсюду, словно полыхающие в кострах угли, кипящие чайнички и лопающиеся от жара зефиринки, слившись в волшебном хоре, подпевали вслед за Пинки:

Твайлайт Спаркл и Флаттершай скромно сидели чуть поодаль от остальных пришедших на вечеринку. Единорожке было не очень-то весело. Сказывалась утренняя тревога, да еще со Спайком поссорились. Дракончик полдня дулся на неё. Вторую половину дня он уже не отказывался разговаривать, но вел себя так надменно и холодно, что сердце Твайлайт сжималось от обиды. “Он не может простить меня за то, что ему нельзя теперь быть со мной в одной команде; команде, выполняющей тайное поручение из Кантерлота. Да... Спайк уверен, что я лишаю его приключения, а ведь меньше всего на свете я бы сейчас хотела участвовать в нём!” — так думала Твайлайт, а вслух она произнесла:

— Не думаю, что Спайк скоро простит меня. Как бы то ни было, он очень гордый дракончик.

— Не беспокойся, — отвечала ей золотистая пегасочка, ободряюще потираясь мордочкой о шею подружки, — Спайк ещё просто ребенок. То что он обижен, вовсе не значит что он забыл все хорошее, что есть между вами, вот увидишь... Смотри, — сказала Флаттершай, подняв голову, — Дэш машет нам. Надо подойти, я думаю.

Подруги встали и приблизились к остальным.

В трепещущее световое кольцо, сотканное из отблесков пламени окружающих костров, выступил сам виновник торжества, пони-пришелец Уилли Уоттл. Внешности он был действительно броской. По росту он был даже, пожалуй, выше Большого Макинтоша, хотя тело его не выглядело особенно массивным. Шкура его была тёмно-гнедой масти, без единого светлого пятнышка. Однако, ручаться можно было только за переднюю половину тела – от поясницы и до самых кончиков задних копыт новичка скрывали бесформенные чаппарахасы (Прим.: широкие “ковбойские” штаны. В мире пони, скорее всего, делаются из грубой ткани, а не из кожи :)) и тяжелая попона. Обе части одежды были, казалось, изъедены дорожной пылью и имели неопределённый серо-рыжий цвет. Грива его, не отличавшаяся пышностью и длиной, была чёрной, как самый чёрный дёготь. Но самое сильное впечатление на Твайлайт произвели глаза Уилли. Глаза были раскосые, с ирисами прохладного оранжевого оттенка. В них светился совершенно необыкновенный разум, хладнокровный, оценивающий, глубокомысленный.

Губы Уилли Уоттла изогнулись в невесомой улыбке, хотя глаза остались по-прежнему холодными и бесстрастными. Слегка поклонившись, он проговорил:

— Я очень признателен жителям Понивилля за столь радушный приём. Надеюсь, мы станем добрыми соседями.

Голос его вызывал легкое замешательство. Он был густой, гулкий, а некоторые звуки в словах переливались друг в друга без какой-либо паузы, словно горло этого немолодого жеребца было устроено каким-то иным образом, нежели у остальных пони. Впрочем, замешательство было не настолько сильным, чтобы помешать вежливым поняшам представиться новому жителю.

— Старина Уилли знает толк в фермерстве и в строительстве, так-то, – объявила Эпплджек, оказавшаяся теперь за спиной у новичка. — Я чё хочу сказать: думается мне, он без проблем приживется в Понивилле. Земли у нас впо-олне хватит не на одну ещё ферму, а я ему помогу на первых порах со снабжением.

— Тофро пофаловат, Уилли Уоттл!! – выкрикнула Пинки, самозабвенно пережевывая винтажный Зефир-а-ля-Рэрити – распустившиеся от жара пламени зефирные соцветия украшали более плотно слепленную зефирную веточку, которая узорчато извивалась по всей длине, – и помахала копытом. Все пони одобрительно зашумели, присоединяясь к приветствию.

— Извините её. – Твайлайт смущенно улыбнулась. – Манеры Пинки Пай, конечно, оставляют желать несколько лучшего, но вечеринка ей удалась на славу... Вы были бы не прочь рассказать немного о себе, мистер Уоттл? Я слышала, что вы много путешествовали.

— Мне действительно приходилось бывать во многих, очень многих и таких разных краях всего континента, — отвечал Уилли своим необычным голосом. — И более того: без ложной скромности могу сообщить, что мне довелось повидать все страны света. И те, которые населяют гордые грифоны, и те, в которых обитают свободолюбивые полосатые зебры, и почти все города и селения нашей родной Эквестрии.

— Да-а, дела! — раздался из полутьмы голос Эпплджек. — Видать, полжизни в разъездах провел, а, дружище?

— Да, — ответил Уилли, — я всегда любил путешествовать. Моя тяга к знаниям вела меня по все новым и новым дорогам, и я не слишком долго задерживался на одном месте. Но в последнее время во мне нет уже прежнего задора, и я подумал о том, чтобы поселиться в каком-нибудь тихом местечке, вроде... — он опять улыбнулся, — Вроде вашего милого городка.

— “Тихое местечко”, — ехидно прошептала Рэйнбоу Дэш. — Да ведь тут логово Пинки!

Твайлайт укоризненно глянула на подругу и сразу же обратилась к пришельцу:

— Вы сказали, что собирали знания, мистер Уоттл. Это очень интересно! Признаться, я никогда еще не видела земного пони, который интересовался бы наукой... Э... — волшебница замялась, последние слова прозвучали несколько двусмысленно, – ну, то есть, я не хочу сказать, что они вообще не способны на это, но такого мне раньше не встречалось. — Единорожка слегка смутилась, одновременно задумавшись о том, что когда-то казалось само собой разумеющимся.

Уилли улыбнулся шире, на этот раз глядя прямо в глаза Твайлайт.

– Все просто, юная леди. Моя специальность — это карты звёздного неба. Движение звезд и то, какими взаимосвязями проникнуты жизнь небосвода и жизнь у нас, на земле, всегда интересовали меня больше, чем что-либо...

— Звёздные карты?! — Единорожка, которая не могла похвастаться наличием собеседника со схожими интересами, прямо-таки подскочила на месте. — Просто не верится! Как бы я хотела побеседовать с вами о звёздах, мистер Уоттл!

— Уилли. Можешь называть меня просто Уилли. — Он не сводил глаз с юной волшебницы. — Через денек-другой, когда я освоюсь на новом месте, у меня появится возможность принимать гостей. Хотя обычно я стараюсь проводить время в уединении. — Улыбка настолько резко и неожиданно спала с его лица, что окружающие даже почувствовали неловкость.

— А ваши поиски как-то связаны с вашей Меткой? — после короткой паузы спросила не отличающаяся деликатностью Скуталу. Новый жилец Понивилля хмыкнул, глядя прямо перед собой.

— Полагаю, вас, так же как и остальных, сбивает с толку мой наряд. Что ж, могу сказать только, что с того дня, как мне пришлось спасаться прямиком из пожара в саванне зебр, я не показываюсь на глаза без должной... подготовки. В моем случае отсутствие одежды едва ли бы привлекло излишнее внимание окружающих меньше, чем ее наличие.

Его черты подернулись мрачной печалью. Заметив это, пони смутились ещё больше. Только Пинки переговаривалась с Флаттершай вполголоса:

— Что? Что? О чем он, я не поняла?

— Он говорит, что попал однажды в пожар и... Ой, мамочки! Должно быть, он весь покрыт шрамами от ожогов! Бедняжка...

— Что ж это он там — лысый, что ли?

— Чшшш!.. Пожалуйста, не надо, он услышит!

С этого момента вечеринка с какой-то неприличной поспешностью начала закругляться. Дальше веселье не клеилось. Когда все странным образом сговорились о том, что уже поздно и пора спать, Твайлайт, прощаясь с Уилли, сумела заверить его, что отныне он среди друзей, а также выразила искреннюю надежду на скорую встречу. И всё равно её мучила неловкость, вызванная добавлением столь драматичного штриха к биографии их нового соседа.

 Часть 3.

Ночной сон не принес Твайлайт Спаркл облегчения. На этот раз кошмар не был претворён невинной прелюдией, он нанёс свой удар сразу же, стоило единорожке покрепче уснуть. Твайлайт оказалась запертой в очень странном и неприятном месте: это было похоже на старый, заброшенный, обезображенный небрежным ремонтом амбар. Толстые деревянные стены были сбиты вкривь и вкось, было не продохнуть от паутины и запаха плесени. Тем более странным было то, что пол помещения, в отличие от стен и редких уцелевших балок, был ровен, чист, и сколочен из отшлифованных, идеально подогнанных друг к другу досок. Помещение было около двадцати футов в поперечнике и имело форму неправильного восьмиугольника. Освещено оно было крайне скудно – с полдюжины тусклых восковых свечей были рассованы по различным углам и щелям, и их свет скорее контрастно подчеркивал мрак, чем разгонял его. Впрочем, возможно, это было и к лучшему, ибо Твайлайт не видела, но чувствовала, что по потайным закоулкам этого странного здания разложены еще какие-то вещи. Вещи, которые не были незнакомыми, но которые она совершенно не хотела бы увидеть.

Твайлайт уже было совсем отчаялась, будучи не в силах выйти из этого мрачного сооружения, не имеющего ни дверей, ни окон, как вдруг услышала шорох и цоканье копыт за одной из внешних стен – там явно кто-то был. “Помогите! – закричала маленькая волшебница в надежде быть услышанной. – Прошу вас, помогите мне выбраться!” Ответом ей было молчание, которое затем сменилось характерным потрескивающим звуком. Через узенькие щелочки внутрь здания стал просачиваться дым. Твайлайт присела от ужаса. “Пожар! – завопила она во все горло. – Спасите! Пожар! Выпустите меня, я же сгорю!” Ответом ей был новый страшный шум, раздавшийся уже внутри ее темницы. Бросив взгляд на пол, Твайлайт Спаркл увидела как на гладкой поверхности сами собой, словно по мановению невидимого столярного инструмента, прорезаются глубокие царапины. Они с громким скребущим звуком появлялись там и тут, и тянулись во все концы помещения. Самое невероятное заключалось в том, что, занимая все большую и большую часть пола, пересекая и извиваясь друг возле друга, линии-прорези образовывали какой-то чудовищный чертеж. Постепенно его очертания предстали в виде огромной пятиконечной звезды, площадь по краям и внутри которой была испещрена непонятными знаками, какими-то символами, не являющимися ни рунами, ни, тем более, внятным шрифтом. Все это бедная мисс Спаркл осознала в какую-то долю секунды.

Пламя, охватившее внешние стены, уже вовсю полыхало, завывая как бешеный зверь. Помещение все больше наполнялось дымом, и Твайлайт уже легла было на пол, чтобы не задохнуться, как вдруг пол начал проваливаться! Маленькие и большие куски дерева отваливались точно по очертаниям жуткой резьбы и, крутясь, исчезали в непроглядной тьме какого-то невообразимо глубокого колодца, над которым это здание будто бы стояло. Единорожка, трясясь и поджав ногу, стояла на последнем, центральном куске пола, который, казалось, ни на чем не держался. Тут упал и он, и Твайлайт в необычайном потрясении убедилась, что стоит на черной пустоте так же твердо, как и на деревянном полу. Теперь под ней зиял бездонный провал, из которого вдруг вылетел порыв уже такого знакомого, к ее ужасу, ледяного ветра. Дым смело этим потоком, но это не принесло облегчения. Теперь место запаха дыма заняло тяжелое, зернистое, словно бы шевелящееся в ноздрях зловоние, шедшее снизу. Твайлайт заметалась над бездной, запертая между стенами, охваченными огнем, и черным колодцем, скрывавшем что-то невообразимо мерзкое в сумраке своих глубин. Выхода не было. Единорожка свернулась дрожащим клубочком и беспомощно ждала надвигающегося конца, в то время как смрад, поднимающийся снизу, усилился и получил новое ужасное сопровождение в форме отвратительного хлюпанья, звучащего на пару с гулким, утробным рыком. Что бы ни населяло этот черный провал, сейчас оно ползло вверх, и становилось все ближе и ближе...

Когда Твайлайт распахнула глаза, ее сердце бешено металось внутри, слово тоже искало себе выход. Придя через некоторое время в себя, ученица Селестии смогла уже более рационально и взвешенно оценить свои сновидения. Что-то недоброе, что-то подозрительное было в том, что уже не первую ночь подряд ее преследуют кошмары, сопровождающиеся одним и тем же ужасным ощущением. Ощущением пронзительного холода, причем холода, родившегося не на снежных равнинах севера, и не над зеленым простором океана, а в каких-то непредставимых глубинах мироздания, отдаленных и таинственных. Теперь она переживала свой страх уже несколько иначе, – из неконтролируемой, рвущей естество на части звериной эмоции он перевоплощался в плотную неподвижную тяжесть, камнем ложащуюся на беззаботную до этих пор душу молодой чародейки. Она должна с кем-то поделиться своими страхами, с кем-то, кто поймет всю серьезность ее переживаний. Разумеется, лучшего повода для тайного послания Селестии нельзя было и представить. Надо было только провернуть все тихо, чтобы никто, особенно Спайк, ничего не заметил.

Наскоро позавтракав, Твайлайт весь день провела в конспиративных хлопотах. Но куда бы она ни пошла, она всюду натыкалась на пони, которые были расположены с ней поговорить. Твайлайт начинала уже нервничать, она писала письмо урывками, пытаясь уединиться то в одной, то в другой части города, то и дело чуть ли не нос-в-нос сталкиваясь то с Пинки:

— Привет, Твайли! Представь себе – Гизмо научил меня одной презабавной настольной игре! (Прим.: очкастый поняга из “Putting Your Hoof Down”) Хочешь поиграть с нами?

...то с Рэйнбоу Дэш:

— Хай, Твайлайт! Я вчера прикончила последний выпуск “Дэринг Ду”, не посоветуешь чего-нибудь в этом же роде, чтобы скоротать время?

...то с Рэрити:

— Добрый день, Твайлайт. Ты не могла бы мне помочь? Я слышала, у тебя в библиотеке есть иллюстрированная “Театральная энциклопедия”. Думаю почерпнуть немного вдохновения из источника классического дизайна. Так я зайду вечером? Спасибо, дорогая, очень мило с твоей стороны.

...то с крошками-”Меткоискателями”:

— Твайлайт! Твайлайт! Можно мы навестим сегодня Спайка и Пи-Ви? (Прим.: птенец феникса из “Dragon’s Quest”) А то они второй день не выходят гулять уже!

В конце концов измученная единорожка решила попросить убежища у тихой и не охочей до чужих дел Флаттершай, но не застала ее дома. К двери её коттеджа была приколота записка: “Ушла к Уилли Уоттлу, скоро приду.” На минуту Твайлайт одолело любопытство, но тут же пропало под влиянием собственных забот. Она притопнула передней ногой и сказала себе: “Зекора! Как же я сразу не вспомнила о ней!”

Единорожка без труда нашла на болотистой полянке Вечнодикого Леса хатку мудрой зебры и попросила у хозяйки разрешения немного посидеть с ней, чтобы в тишине и спокойствии закончить письмо. Кроме этого, в ходе приветственной беседы Твайлайт обмолвилась о том, что плохо спит в последнее время. Скрывать это было бы бесполезно – опытный глаз знахарки заприметил, что гостья выглядит какой-то обмякшей и изможденной. Пока Твайлайт скрипела пером, уютно устроившись на подстилке в углу, Зекора стряпала зелье, которое, как сперва подумала Твайлайт, должно было вернуть ей нормальный сон. Но добрая зебра, положив склянку с зельем в холодную воду, чтоб остыло, дала неожиданное объяснение:

Твайлайт не знала, что и сказать. Неужели она сболтнула лишнее о содержании своих снов и своего к ним отношения? Она спросила:
– Н-но Зекора, почему ты думаешь, что сны связаны с силами магии?

Хозяйка дома, добродушно улыбнувшись, ответила:

– Значит... странные сны беспокоят и тебя? Это означает, что есть какие-то нарушения в самой материи Магии, да? – спросила изумленная единорожка. Зекора в ответ молча покивала. Твайлайт поняла, что ее тревоги не напрасны, и что она правильно поступила, описав свои сны в письме для Принцессы. Добавив к письму пересказ слов Зекоры, она забросила в сумку бальзам и письменные принадлежности, тепло поблагодарила зебру и поспешила обратно в город.

Увы, удача не сопутствовала ей и в этот раз. Прямо посреди сквера возле книжного магазина ей повстречались оживленно беседующие Флаттершай и Эпплджек. Пони-фермерша окликнула волшебницу, и та, основательно устав от беготни по городу, направилась к ним, дав себе твердейшее слово довести сегодняшнюю миссию до конца, во что бы то ни стало.

– Приветик, Твайлайт! Я как раз вспомнила о тебе. Тут, значит, такое дело: наш новенький, Уилли Уоттл, шлет тебе поклон и сообщает, что собирается на днях посетить библиотеку. Глянуть, мол, твои книги по астрономии и сверить что-то там со своими записями, я не совсем поняла.

– Спасибо, Эпплджек. – На этот раз Твайлайт не стала упускать случая. – Интересно, что вы обе решили посетить его. Не думала, что Флаттершай проявит такой живой интерес к ферме нашего новосёла.

– Ну... Тут всё просто, Твайлайт, – кротко улыбнувшись, ответила пегасочка. – Дело в том, что Уилли пришел ко мне сегодня утром и предложил продать несколько кур. Я согласилась, но хотела быть до конца уверена, что моим друзьям понравится их новый дом...

– А окромя того, – вставила Эпплджек, сдув упавшую на глаза челку, – он заглянул и на нашу ферму, и приобрел трех свиней. Хо-о-орошую цену дал за них, скажу тебе. Денежки у нашего мистера Уоттла явно водятся, хотя парень со странностями.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, во-первых, то, что тебе уже наверняка рассказала Пинки Пай: он привез свой дом на большой телеге. Смешной домик, надо сказать. Очень уж велик для того, кто живет один. Да еще он явно собрался его надстраивать. Куда уж там, думаю. А, впрочем, не мое это дело. Может, он сеновал на чердаке собирается устраивать, или обсерваторию какую-нибудь. У него даже хлева нету – это во-вторых. Он живность разместил в небольшой клетушке у дверей.

– Мне это сперва не понравилось, – сказала Флаттершай, – но он заверил нас, что это временно, и не далее чем завтра он приведет в порядок дом, тогда они станут жить прямо внутри него.

– Да уж, нашел место для хрюшек, нечего сказать, – хохотнула Эпплджек. – Чудак чудаком. Как нужно делать явно знает, а делать – не делает. Дом вот тоже себе выстроил вроде и надежный, а щели конопатит соломой да торфом – представляешь?

Увидев, что Твайлайт явно не в состоянии понять очевидные для фермеров вещи, рыжая поняша пояснила:

– Небезопасно это, Твайли. Хорошо еще засушливые дни прошли уже, а то ведь вспыхнет такой дом, как спичка, случись что. Я ему так и сказала, а он что? Покивал только, да ответил, что так уж его сызмальства научили, чтобы, значит, теплее было. Ну это пусть. Дом его на отшибе стоит, и если вдруг, не приведи Селестия, загорится, городу от этого вреда не будет. Да и пегасы на помощь поспеют. Но самое странное все-таки не это. Кое-чего мы сейчас вместе с Флаттершай пытались обмозговать, чего понять никак не можем.

– Что же это?

Флатти немного пошаркала передним копытом по земле.

– Мои лесные зверушки, Твайлайт. Они иногда бывают довольно... бестактны. Они любят интересоваться гостями, иногда даже не знают удержу в своем любопытстве и могут показаться... эм... немно-о-ожко навязчивыми. Но когда меня посещал Уилли, их как ветром сдуло. Забились в свои норки и скворечники, и носика не казали, пока он не ушел. Вот что непонятно.

– Ну это еще ничего. А вот видели бы вы Вайнону, в тот момент, когда Уилли у нас был! У меня чуть копыта не отсохли. Она как взбесилась, чесслово! Настолько уж я этого не ожидала, что и не сразу среагировала, ну в смысле придержала ее. И если б она только лаяла как сумасшедшая, так ведь она ж еще и набросилась на него, да как вцепится в эту его попону, как рванет! Я сперва подумала, что она его за ногу схватила – так он взревел и так закрутился на месте. Ан нет же – только ткань немного прорвать успела, когда я ее оттащила. А он весь – грива дыбом, глаза горят, морда оскалена, пыхтит как паровоз – смотреть страшно, право слово. Ну я, конечно, Вайнону в амбаре заперла и вся в извинениях. Так он как ни в чем не бывало уже стоял, когда я обернулась, будто и не случилось ничего, и извинения без запинки принял. Вот так вот.

Что-то странное шевельнулось в подсознании Твайлайт Спаркл во время беседы с друзьями, что-то крохотное, слишком еще неясное, чтобы оно могло превратиться в мысль и обрести внятное содержание. Распрощавшись с девчонками, она решила пойти поужинать, после чего терпеливо дожидаться, пока суетливый Понивилль замрет в ночном покое.

Как только из корзинки Спайка донеслось добросовестное сопение любителя поспать, Твайлайт покинула постель. Последний час она лежала там в нарочито неудобной позе, чтобы ни в коем случае не заснуть, и сейчас тихонько разминала затекшие ноги. Спайк крепко спал, Совелий летал где-то, Твайлайт была совсем одна. При свете месяца единорожка запечатала письмо в конверте, надписала его “В Филлидельфию, Ветрогону” и, крепко зажав конверт в зубах, выскочила наружу.

Ночной воздух оказался на удивление теплым и приятным. Вглядываясь в кисельную лунную мглу, юная волшебница торопливо рысила в направлении книжной лавки. Пару раз к ночному концерту сверчков примешивался посторонний звук вроде скрипа приотворявшейся оконной ставни, а в остальном все было спокойно. Стук дверцы ящика прозвучал как-то чересчур громко, и Твайлайт заметила, что слегка подрагивает от нервного перевозбуждения, несомненно связанного с тем, какое важное поручение она сейчас выполняет. Полностью удовлетворенная результатом трудов после такого нелегкого дня, Твайлайт ничего больше не хотела, кроме как вернуться домой и заснуть. Даже кошмары ее больше не страшили, казалось, она была готова ко всему. Ученица принцессы круто развернулась на месте и уставилась на высокий тёмный силуэт, оказавшийся в какой-то паре футов от неё.

Сердце единорожки винтом спикировало вниз, отскочило от диафрагмы обратно, и принялось трястись, как кроличий хвост.

– Прости, что напугал тебя, Твайлайт, у меня не было в мыслях чего-либо подобного, – услышала она голос Уилли Уоттла. От страха все звуки ещё несколько секунд доносились неё как сквозь ватное одеяло.

– Нет, что вы, – ответила волшебница, когда дар речи вернулся к ней. – Я просто не ожидала встретить сейчас кого бы то ни было. Вы появились так... внезапно, что я была растеряна.

– Сегодня прекрасная ночь, – прогудел Уилли, шумно втягивая ноздрями ночной воздух, – для того, чтобы наблюдать за небом. Завтра мне предстоит еще много дел по обустройству дома, так что я бы хотел сполна насладиться своим увлечением, прежде чем отправляться на боковую.

– В самом деле? – Твайлайт была искренне удивлена. – Я не очень вас понимаю. Ведь на небе тут и там облака, да и луна видна не полностью. Довольно-таки скверная погода для астронома.

– Все дело в способе, которым пользоваться. Истинному ученому мало что может помешать, главное – не сворачивать с пути, ведущего к намеченной цели, и не сдаваться, какие бы препятствия нам ни ставила природа... или иные обстоятельства.

– Удивительно... Но как именно вы это делаете?

– Я как раз сейчас направляюсь в холмы за городом, чтобы наблюдать небо оттуда. Я мог бы продемонстрировать тебе свои скромные познания, если ты согласна сопроводить меня. Конечно, если ты не хочешь просто пойти домой.

Давешняя недо-мысль снова промелькнула в голове у единорожки, но она не обратила на нее внимания, ибо ее любознательность затмила все остальные ощущения.

– Нет, я бы с удовольствием отправилась вместе с вами, Уилли, – ответила Твайлайт. В конце концов, решила она, от небольшой прогулки вреда не будет. А если она измотается так, что, придя домой, вообще не увидит снов? Так это, скорее, к лучшему.

Пока они двигались в направлении склона высокого холма, Твайлайт вела оживленную беседу с новым жителем Понивилля. Уилли Уоттл оказался источником многих крайне интересных и необычных сведений. Например, он утверждал, что мир, в котором располагается Эквестрия, находится в тесной взаимосвязи не только с Луной и Солнцем, но и с более отдаленными небесными телами. То, как ходят по небосводу планеты и звезды, может оказывать сильное влияние на такие тонкие элементы бытия как сны, настроение и даже образ поведения жителей поднебесного мира. Эпохи сменяются эпохами, и в каждую из эпох могут происходить крохотные изменения, которые накапливаются со временем. И тогда оказывается, что у цивилизаций, разделенных дистанцией во времени, существовавших под сенью таких похожих, но все же разных небосводов, имеются кардинально различные представления об ощущениях теплого и холодного, сладкого и соленого, радостного и грустного, и даже дурного и хорошего.

– Невероятно! Но как все это можно разузнать просто наблюдая за небом?!

– Это мой секрет, Твайлайт, но тебе я его открою, ведь ты очень разумная кобылка и не будешь противиться новому знанию только потому, что оно не вписывается в заложенные изначально рамки... Мы пришли.

Твайлайт огляделась. Они стояли на обширной, слегка приплюснутой вершине зеленого холма. Небо стало как будто чернее, а рогатая луна словно бы приблизилась к ним. Уилли Уоттл стоял напротив юной волшебницы, рослый, черный как тень, с таинственно поблескивающими огоньками глаз.

– Твайлайт Спаркл! – громко сказал он. – Ты наверняка знаешь, что наш мир – не единственный из обитаемых в нашей Вселенной?

– Да, конечно. Но никто точно не знает ни о том, где расположены обитаемые планеты, ни кто на них живет. Нет такого телескопа, который мог бы достичь такой дали. Мы можем только предполагать...

– Я обладаю способностью видеть эти миры, Твайлайт. Это мой дар и мое проклятье. Скажи честно, ведь я показался тебе странным, не так ли? Именно поэтому я не люблю распространяться об этой особенности. Мои звездные карты содержат не только схемы расположения светил, но и сведения о том, какие группы разумных существ населяют и населяли наш космос. Наблюдая за их судьбой, я и смог сделать выводы о связи неба и земли.

– Это же... Просто потрясающе! Я охотно, хотя и с трудом верю вам, Уилли, но... Все же не могу понять — как?.. – удивление Твайлайт было настолько велико, что она даже не обратила внимания на то, что глаза загадочного пони разгораются необычным внутренним огнем, а не сформировавшаяся ранее мысль уже начала приобретать очертания.

– Откройте свой разум, юная леди. Представьте себе ощущение того, как ваша мысль пронзает ткань Пространства и свободно плавает между мирами. Об остальном позабочусь я...

Твайлайт, уже не вполне отчетливо понимая, что делает, пропускала сквозь свой разум ощущение безграничного познания, слово бы ее взору предстал целиком весь сверкающий бриллиант космоса, переливающийся огнями галактик и звездных скоплений. Она едва не отвлеклась, когда вдруг услышала необычайный голос Уилли Уоттла, выводящий странную песню. Пение обладало ни с чем не сравнимым ритмом, было плавным, и при этом вибрирующим и тяжелым, а слова были настолько странные, что даже разобрать отдельные слоги стоило невероятных усилий.

– ПН’ГЛУИ М’ГЛУНАВХ АБХОТ Й’КУАА ВУРМИТ’АДРЕТХ УГАХ’НАГЛ Ф’АТАГХН...

И потом на октаву ниже, повторяясь снова и снова:

– Й’ЯА-А! Й’ЯА-А! АБХОТ Ф’АТАГХН!..

Окружающая действительность закрутилась вокруг Твайлайт безумным вихрем, состоящим не из воздуха, но из мыслей и ощущений. Она совершенно растерялась, она словно перестала помнить как сюда попала, и тут на нее обрушилась новая тяжесть. Мощные порывы ледяного ветра, ветра дувшего странным образом сверху вниз... Сверху вниз! Так же, как и в ее кошмарном сне о звездах! Бедная единорожка даже заплакала от ужаса, впившегося в ее сердечко своими зазубренными присосками. Головокружение прошло, и она теперь могла видеть то, что видела: ни одна травинка на холме не колыхнулась под порывами этого ветра, хотя ею он ощущался совершенно явственно, а пряди грив и у нее, и у распевающего страшный мотив Уилли Уоттла трепетали как в настоящий вихрь. Твайлайт уже почти собралась с силами, чтобы крикнуть “Я не хочу! Прекратите!” и сорваться с места в спасительном беге, как вдруг глаза Уилли посмотрели ей прямо в душу, а его громовой голос промолвил:

– Теперь ты можешь видеть как я! Смотри же!!!

Всего на секунду Твайлайт подняла взгляд на ночное небо. Только одна секунда, в ходе которой бедняжка увидела слишком много.

Уилли не солгал о том, что погода не помешает ему глядеть на звезды. Действительно, все небо теперь было усеяно звездами от края до края. Блестящие точки всех цветов и оттенков яркости были рассыпаны по небесному своду, как песчинки по темному бархату. Точки? Нет, все-таки не точки. В каждой из них был виден весь громадный объем подвешенного в пустом эфире титанического огненного шара, раскручивающего пылинки планет и астероидов по продолговатым орбитам. Звезды были далеки, но видны во всех фантастических подробностях.

К величайшей скорби, бесконечную глубину заполняли не одни только звезды. Взгляд Твайлайт, следуя собственной беспощадной закономерности, зацепился за крохотный участок вселенского неба. Это была странная природная аномалия: черная складка на черной ткани пространства. Она была видна не зрением, но ощущалась разумом. И она была обитаема. То, Что в ней обитало, сейчас вбирало в свой образ все чувства единорожки, невероятно обостренные и распаленные. Оно перетекло на передний план, заслоняя собой звездный пейзаж, и предстало во всей своей неописуемой мерзости. Твайлайт даже не издала крика, но в сознании ее бешено крутились обрывки мыслей, порожденных подобным надругательством не только над ее восприятием, но и над мировоззрением, над всеми ее представлениями о гармонии и разумном устройстве бытия.

Слегка приукрасив отвратительное явление, низведя его до привычных материальных сущностей, можно было представить Нечто, нависающее над Твайлайт, как живой океан из бурлящих нечистот. В однородной на первый взгляд массе тут и там возникали очертания чего-то, что могло бы быть частями тел живых существ... если бы только эти существа являлись отвратительными монстрами, внешность которых привиделась в бреду абсолютному безумцу! И каждая из этих частей перетекала в другую, постоянно изменяясь, и будучи узнанной, сочетала в себе несколько свойств одновременно. Извивающиеся щупальца оказывались твердыми шипами, чешуйчатые бугры на самом деле являлись пучками полипообразных наростов, а жилистые многосуставчатые лапы, напряженно вцепившиеся друг в друга, представляли собой скопления колышущихся кишок. Самая суть жизни, будучи воплощена в этой чудовищной издевке природы, подвергалась либо извращенному представлению, либо извращенному восприятию её. Твайлайт видела бесформенные пасти с целыми лесами тонких кривых зубов, и огромные составные глаза, имевшие по несколько зрачков, либо лишенные их, сросшиеся между собой в рыхлые гроздья. И пасти разглядывали её в упор, и глаза распахивались на неё, чтобы сожрать. Юная волшебница стояла посреди Вселенной совсем одна – ничтожная точка на космическом просторе, а кишащая масса закручивалась вокруг неё мерзким продолговатым облаком, отгораживая от всего, что было ей привычно и дорого, всего что было ею любимо. И теперь, куда ни брось взор – мысленный, или явный – не было больше ничего вокруг, кроме ужаса, мерзости и гнусного, липкого дыхания межзвездного монстра, терзаемого вечным голодом, пустившего зловонную слюну при виде лакомой добычи, подсунутой ему в качестве приманки. Твайлайт оказалась в ловушке, из которой если и был выход, то она все равно его не могла увидеть из-за безвозвратно поглотившего её волю страха жуткой, мучительной смерти.

Уилли Уоттл спокойно глядел на то, как тело единорожки проседает на содрогающихся конечностях и неуклюже заваливается на бок. Она лежала, широко раскрыв глаза с сузившимися в игольные ушки зрачками, трясясь всем телом и прерывисто дыша. С ее нежных сиреневых губ срывалось бессвязное бормотание. Все краски её тела, казалось, потускнели и приобрели грязноватый оттенок. Тот, кто называл себя Уилли Уоттл, уже видел все это много раз в различных городах Эквестрии, и все они были похожи между собой – носители великого дара магии, способные исполнить гораздо, гораздо большее предназначение, чем те фокусы, которыми они занимались. И хотя он наверняка знал, что бедняжка не слышит его, он сказал ей, усмехнувшись:

– Прощай, Твайлайт Спаркл. Ты была последним недостающим элементом. Твоя магия сослужит нам славную службу. Даже забавно, что ты повстречалась мне здесь, недалеко от Врат Тартара. Тем проще мне будет открыть путь Повелителю, чтобы вместе с другими его детьми слиться в освободительном празднестве утоления вечного голода! Теперь это вопрос пары дней. Что ж, приступим...

Он подошел к беспомощной Твайлайт, внимательно осмотрелся и прислушался, затем потянулся назад и сорвал с себя одежды, открывая небесному оку месяца то, что было спрятано под ними. Если бы хоть один пони проходил в этот момент мимо холма, он услышал бы звук, который, вероятно, лишил бы его сна на ближайшие пару ночей, и приучил бы бояться темноты, скрывающей невообразимые кошмары в укромных уголках обыденного, казалось бы, мироздания. Но поблизости никого не было. Абсолютно никого.

 Часть 4.

Рыжая зеленоглазая кобылка деловито топала по улочкам Понивилля, направляясь к дому Флаттершай. Ковбойская шляпа была сдвинута на брови, а взгляд направлен прямо под ноги. Эпплджек напряженно о чем-то размышляла под звяканье монет, туго набивших ее седельную сумочку. Добравшись до места, она немного удивилась тому что увидела: в гостиной Флаттершай за щедро накрытым столом восседал Спайк и поглощал необъятных размеров омлет.

– Твайлайт ушла куда-то с самого утра, – объяснила пегасочка. – И кладовка была пуста – малышу совершенно нечем было позавтракать.

– М-да-ам, – проворчал Спайк с набитым ртом. – Особенно когда тебя игнорируют, начисто отвергая твою помощь в качестве Помощника-Номер-Один, тут поневоле разыгрывается зверский аппетит...

– Опять не поладили с Совелием? – сухо спросила Эпплджек. Видно было, что она думает совсем о другом.

– И вовсе нет. – Спайк задумчиво постучал корочкой тоста по столу. – Просто Твайлайт ведет себя странно с того момента как... как... Ну, с недавнего времени, в общем.

– Приятного аппетита, Спайк, – торопливо бросила Эй-Джей и поманила Флаттершай к себе.

– Слушай, подруга, – начала она вполголоса. – Есть у меня кое-какие сомнения насчет нашего нового горожанина. И скорее всего, поспешили мы живностью нашей торговать, пока не узнали его получше.

– Что ты имеешь в виду? – Флатти обеспокоенно дернула ушками.

– Видишь ли... Сегодня утром я получила письмо от своей кузины Тарти (Прим.: Apple Tarty – одна из членов Семейства Эппл), в котором помимо обычных домашних новостей и всякой веселой чепухи она пишет, что недавно в их деревне жил очень необычный пони, который наверняка – наш Уилли Уоттл. Уж второго такого здоровилы с домом на телеге во всей Эквестрии не сыскать. Так вот. Он тоже пробовал фермерствовать там, прикупил у местных животины всякой, а они потом возьми от него да и сбеги!

– Надо же, какое невезение...

Эпплджек схватила пегаску за щеки и подтянула прямо себе к носу.

– А потом я прочла письма от Бампкин и от Сидóры (Прим.: Apple Bumpkin и Apple Cider – члены Семейства Эппл), которые прибыли вместе с первым, только из ихних деревень. И что б ты думала? Там описана ровно та же история: приехал, выбросил деньги на покупку животных, и потом никакого, видишь ли, за ними присмотра! Я пришла посоветовать тебе выкупить у него обратно своих кур подобру-поздорову. Сама, как видишь, собралась делать то же. Не хватало еще, чтобы мои хаврошки в Вечнодикий лес отправились, да и чудищам каким в зубы угодили.

Когда кобылки собрались было уходить, Спайк категорически заявил, что один оставаться не собирается ни за что (это в доме-то Флаттершай!), так что пришлось взять его с собой.

Еще когда они завидели резиденцию Уилли Уоттла издалека, Эпплджек нахмурилась и внутренне напряглась. Вид у дома был какой-то нежилой: все без исключения окна были забраны досками, дымоход снят, и, кроме того, не похоже было, чтобы во дворе был хоть кто-нибудь.

– Вот же Ноги-Из-Крупа, чтоб тебе провалиться, – выругалась Эпплджек. – А мне-то он сперва показался славным парнем. Э-эй! – заорала фермерша, как только они приблизились к строению. – Есть тут кто? Эй, Уилли Уоттл!

Никого. Ни единого звука в ответ.

– Здесь никого нет, – сказала Флатти, нервничая. – Неужели и наши зверушки тоже потерялись? Ах, как я расстроена; просто не представляю как могло такое произойти!

– Да-а, – протянул Спайк, почесывая затылок, – странно все это. Слушайте, пони, а разве могли свиньи сбежать, не оставив вокруг никаких следов? Куры еще ладно, но уж эти-то!..

Эпплджек потерла передним копытцем подбородок.

– Верно, страньше и не придумаешь. А знаете что-о?.. – она задумалась еще крепче. – А почему бы мне не попросить Вайнону найти наших животных? Так у меня будет хоть какое-то преимущество перед моими сестренками.

– Отличная идея! – в один голос откликнулись друзья.

– Вы ждите здесь, на случай, если Уилли вернется. Передайте, что у меня к нему серьезный разговор есть. – Эпплджек копнула землю. – А я сбегаю до фермы и обратно.

И, скинув тяжелую сумку, она помчалась по окраине города, вздымая целые облака пыли. Флаттершай в печальном смущении посмотрела на Спайка.

– Милый Спайк, ты уверен, что не хочешь рассказать мне, что у вас там вышло с Твайлайт?

Спайк потыкал палец в палец:

– Ну-у...

Эпплджек преодолела уже половину пути к Сладкому Яблочку, когда с неба чуть ли не на неё спикировала Рэйнбоу Дэш. Сверхзвуковая пегаска крикнула “Привет!” и полетела рядом с подругой в паре футов над уровнем земли.

– Слушай, Эпплджек, а ты не видела Твайлайт? Она вчера сказала, что я могу к ней утром заскочить, ну насчет новых книг. А сама ушла куда-то.

– А, Спайк тоже что-то говорил насчет того, что она пошла по своим делам с утра пораньше. Я ее тоже не видала сегодня.

Какое-то смутное воспоминание пронеслось по разуму земной пони, но она нетерпеливо отбросила его, как незначительное в данный момент. В то же время мордочка Рэйнбоу просветлела, словно бы пегаску осенило удачной идеей. Они помчались дальше, каждая в свою сторону.

Когда Эпплджек в сопровождении Вайноны прибыла обратно, к дому таинственного новосела-растяпы, их еще на подступах встретили Флаттершай и Спайк.

– Эпплджек, – обеспокоенно заговорила золотистая пони, – мне кажется, что Твайлайт не просто отлучилась по делам. Возможно, она потерялась!

– О чем это ты толкуешь, сахарочек? – от неожиданного заявления подруги Эй-Джей застыла на месте.

– Зря я не сказал об этом сразу, – замахал руками Спайк. – Мне и в голову не пришло, насколько это важно! Представляешь – её постель, она смята и не убрана! Никогда в жизни не видел, чтобы Твайлайт забыла навести порядок в комнате перед уходом из дому. Это ведь что же получается: или она так спешила, непонятно из-за чего, что просто забыла обо всем, или...

– Или она вышла куда-то прямо посреди ночи и... не вернулась! Ах, Эпплджек, мне так страшно! А что, если она опять пошла исследовать Вечнодикий Лес, как тогда, и на неё снова напал Василиск, или ещё какое-нибудь страшилище? Что, если ей нужна помощь?..

Эпплджек задумалась, подбирая с земли сумку с деньгами и прикрепляя её обратно.

– Так... И Рэйнбоу вот тоже не видела нашу Твайли все утро... Похоже, дело серьёзное. Этот олух Уоттл может и подождать, живность наша, как ни жаль, тоже. Вайнона, конечно, возьмет след, только надо чтобы он был самый свежий. Спайк, последний раз Твайлайт вчера была дома, верно?

– Ага. Завалилась спать раньше обычного, ну и я не стал отставать. А когда проснулся, её уже нигде не было!

– Тогда вперёд, в библиотеку!

Никто в пылу беседы не заметил, как съежилась и зарычала Вайнона, покосившись взглядом в сторону, казалось бы, заброшенного дома Уилли Уоттла.

В библиотеке их уже ждали Пинки Пай, Рэрити и Рэйнбоу Дэш. Оказывается, неугомонная задира Дэш, при поддержке вездесущей Пинки, обыскала уже почти весь город. Итог был не то чтобы неожиданным, но довольно-таки пугающим: никто этим утром не видел Твайлайт Спаркл ни в одной из частей Понивилля! После того, как поняши обменялись своими тревогами, верховенство в поисковой операции взяла на себя Эпплджек. Обязанности были распределены следующим образом: Пинки патрулирует улицы; Рэйнбоу проверит опушку леса; Рэрити под защитой Спайка сходит проведать Зекору, на случай, если та видела Твайлайт в лесной чаще; Флаттершай остаётся присматривать за домом, а в случае возвращения одной из подруг с вестями даст сигнал при помощи фейерверка, которым её немедля снабдила запасливая Пинки Пай. Сама же Эпплджек предоставила Вайноне возможность взять след единорожки-волшебницы, и поскакала следом за ней.

А тем временем в королевском дворце, в небольшом, изолированном от от распространения звука кабинете, за прочной охраняемой дверью, Принцесса Селестия Эквестрийская принимала особую гостью, которая чуть ранее незаметно для сторонних глаз впорхнула во дворец и дошла до тронного зала пешком, скрывая лицо и тело под накидкой из грубой ткани. Сейчас она, скинув капюшон, сидела напротив принцессы, которая читала послание Твайлайт. По мере того как взгляд Селестии приближался к последней строчке, в её королевском уме формировался возможный план первоочередных действий. Понивилль должен быть тщательно проинспектирован, а Твайлайт должна получить надёжного телохранителя. Скорее всего – пегаса, поскольку для единорогов город теперь может быть опасен. Кантерлотских магов следует направить на исследование магической аномалии, объяснив им всю важность и рискованность предприятия. Следует ли эвакуировать население?.. А куда?.. Ведь до сих пор не известно, по какому принципу эта напасть перебиралась из одного города в другой. Становилось ясным одно – скоро оно проберется в Кантерлот, она почти уверена в этом!

Селестия сожгла конверт и письмо огненной вспышкой и сказала сидящей напротив неё пегаске:

– Возвращайся в Понивилль и проследи за единорогом-библиотекарем Твайлайт Спаркл. Как только она отправит второе письмо, доставь его сразу же. Это очень важно!

Посланница кивнула, глядя на принцессу. Впрочем, не только на принцессу. Тон правительницы был полон такого напряжения и решительности, что тайная агентша занервничала и, страшно смущаясь, не смогла воздержаться от негромкого возгласа, который всегда вырывался у нее сам собой, когда она волновалась:

– Дёрп...

Флаттершай выписывала по комнате уже сорок пятый круг, то и дело заглядывая в окна – не видать ли кого из подруг. После пары томительных часов дверь растворилась, явив переступающих порог Рэрити и Спайка.

– Нет, ничего нового, – развёл руками Спайк. – Зекора виделась с ней вчера, но ведь после этого Твайлайт благополучно возвратилась домой.

– Эта милая, милая зебра, – устало проговорила Рэрити. – Она была так добра, что обещала осмотреть лес самостоятельно и дать нам знать, если обнаружит признаки того, что Твайлайт была там. А кроме того, – единорожка легонько коснулась маленького рюкзака на спине Спайка, – Зекора поделилась со мной одним из своих зелий. Это что-то вроде тонизирующего бальзама, я, видите ли, не очень хорошо сплю в последние пару дней...

– Значит, – сказала Флаттершай, – сигнал подавать незачем? Я очень, очень надеюсь, что Твайлайт найдётся, и что с ней все в порядке...

– А где же Рэйнбоу? – Рэрити удивленно огляделась. – Я была на сто процентов уверена, что она поспеет обратно раньше нас. С её-то скоростью – и не успеть облететь вокруг всего леса? У меня дурное предчувствие, Флаттершай!

В этот момент одно из окон распахнулось и в него кубарем влетела запыхавшаяся Пинки Пай.

– Пусто! – возопила она. – Я обыскала каждый дюйм в городе, я расспросила каждого пони, и даже каждого мула, представьте себе! Твайлайт действительно исчезла среди ночи и не появлялась утром в городе!

– Что же нам делать? – спросил Спайк.

– Я знаю что делать, ребята, – объявила Пинки, странно блестя глазами, – а вы повторяйте за мной... ПАНИКУЕМ!!!

И она принялась носиться по дому. Две старших подруги смотрели на неё, поджав губы. Спайк размышлял.

– Итак, её нет в лесу, её нет в городе, и она ушла из дома среди ночи... Стоп, а что если она вообще не выходила из дома?!

– Спайки, милый, но это же нелепо, – помотала головой Рэрити. – Ты хочешь сказать, что Твайлайт спряталась где-то в доме, и мы не можем её найти?..

– А что, если она и правда потерялась тут? – Пинки со скрежетом затормозила. – Что если её похитило какое-нибудь Подкроватное Чудище??? А-а-а, спасите-помогите!.. (У меня хорошо получается паниковать?) Спасите Твайлайт от Подкроватного Монстра!..

– Пинки, хватит, – горько отозвалась Флаттершай. – Сейчас не время для шуток про Подкроватных Монстров.

– Это, по-твоему шутки??? – возмутилась Пинки. – Знаешь, однажды Подкроватное Чудище чуть не сцапало меня, когда я была маленькой!

Поднялся невообразимый гвалт, в ходе которого три пони и один дракончик пытались переспорить друг друга, убедить в том, что именно надо сейчас предпринять. Хотя бы таким образом они могли сбросить чудовищное напряжение, гнетущее их с того момента, как появилось подозрение, что они могут никогда больше не увидеть свою лучшую подругу...

Вайноне пришлось довольно долго лаять на них, и даже слегка потянуть Спайка за хвост, чтобы обратить на себя внимание. Выбежав вслед за собакой из дома, друзья остановились, как вкопанные, будучи не в силах поверить своим глазам. Из-за ближнего угла на дорогу, ведущую к библиотеке, быстрой, и в то же время осторожной рысью выдвигалась странная живая пирамида: Эпплджек и Рэйнбоу Дэш, бок-о-бок, вплотную друг к дружке, торопливо, но нежно несли возлежавшую на их спинах единорожку с сиреневой шерсткой. Её голова болталась, как у тряпичной куклы, все четыре ноги торчали в разных положениях, словно сведенные судорогой, а прелестные сапфировые грива и хвост, теперь все в грязных колтунах, свешивались со спин подруг и нелепо тряслись на ходу. Рэрити, Флаттершай и Пинки вскрикнули в один голос и бросились навстречу.

Через какие-то минуты Твайлайт Спаркл была водворена в тёплую постель, что позволило в полной мере оценить ужас происходящего с бедняжкой. Твайлайт моргала, но ничего не видела, дергала ушками, но никого не слышала, она смотрела прямо перед собой, а иногда, когда её тело начинала бить крупная дрожь, она принималась бормотать бессвязный вздор, который не походил ни на благодарность за помощь, ни на просьбу о ней. Кроме того, у неё был сильный жар.

– Мы с Вайноной нашли её лежащей на высоком холме, в этом самом виде. – В голосе Эпплджек были отчётливо слышны еле сдерживаемые рыдания. – Если бы Рэйнбоу не пролетала мимо, и я не кликнула её на помощь, кто знает, сколько бы я её тащила! Только взгляните на шкурку, похоже, она провалялась там и ночь, и утро, и день, вся мокрая от росы! – Рыжая пони перевела дух. – Сперва Вайнона привела меня на ту площадку, возле книжной лавки, где мы её с тобой повстречали, Флаттершай. А потом как зарычит, как бросится вперёд, ну мы и припустили прочь из города. Ярдов пятьсот от Понивилля всего пробежали, тут-то она и нашлась! Я так и обмерла, как увидела. И не пойму, чего делать – не то за помощью спешить, не то на себе её переть. Гляжу – Дэш летит по небу, ну я как заору, да и Вайнона завыла в голос. А дальше... – голос её вновь дрогнул, – дальше вы видели.

Флаттершай, часто-часто моргая большими печальными глазами, расчесывала гриву Твайлайт, выбирая оттуда травинки и комочки грязи. Быстрокрылая Рэйнбоу была отправлена за врачом.

– А самое жуткое было когда она говорить начала, – продолжала Эпплджек. – Несём мы это её, и я уж было обрадовалась, что она более-менее в порядке, а прислушалась – не разобрать что лопочет, бредит и только. Слушать страшно, аж ноги подгибаются, а сделать ничего нельзя...

Спайк и Пинки под чутким руководством Рэрити бегали туда-сюда со свежими грелками, компрессами и припарками. Сама же белая единорожка мерила у Твайлайт температуру, то и дело поправляя явно не требующее столь пристального внимания одеяло.

– А пока мы с холма спускались, – бормотала Эпплджек, уже, впрочем, заметившая, что её никто не слушает, – Вайнона снова взбесилась, как тогда, при виде новенького. Да она и рвалась куда-то чуть ли не в сторону его дома...

Губы Твайлайт задрожали и разомкнулись.

– Азатот... с’абхат фулс’ахаш оохингх... гиггуа’тонаш’х... – прохрипела она. Глаза у неё были совершенно стеклянные.

– Тише, золотко, успокойся, – еле слышно прошептала Рэрити, проводя мокрой губкой по лбу молоденькой волшебницы.

Вернулась Дэш с парой санитаров, которые тут же под присмотром строгой докторши погрузили Твайлайт в карету и повезли в госпиталь.

– Кхар’омфх... Гнолт’хар нша’а-наэ Ньярлатхотеп... – отреагировала та, покрутив головой, отстраняясь от невидимой угрозы.

В поднятой суете никто не заметил, как сперва Вайнона, огласив дом низким глухим рычанием, а затем и Эпплджек, приговаривая: “Ну что ты?.. Что ещё?..”, исчезли среди домов в сгущающемся вечернем сумраке.

Вернулась она уже затемно, застав всю компанию, за исключением Спайка, за неторопливой уборкой в библиотеке. Пони тихонько переговаривались между собой о том, что только что видели и слышали в больнице. Рэйнбоу заметила пони-фермершу и скакнула к ней.

– Где ты пропадала, Эпплджек?! Ты знаешь, что Твайлайт остаётся в больнице надолго – врачи сказали, что простуда не большая проблема, но что делать с её ступором они не понимают! Что же мы...

Пегаска осеклась, увидев выражение лица подруги, и, не сказав более ни слова, посторонилась, пропуская земную пони, которая будто бы намеревалась пройти Дэш насквозь. Эпплджек, топая по-странному громко, прошествовала на середину комнаты в сопровождении поникшей Вайноны, которая выглядела так, словно она спасовала перед опасностью, которой подверглась её любимая хозяйка, и не заслуживает более звания “хорошей собаки”. Эпплджек всю трясло, а её глаза метали молнии. Седельная сумка на ее спине была растянута нелепым образом, как если бы в неё силком засунули что-то твёрдое, приплюснутое и непомерно длинное.

– Уилли Уоттл должен уехать из Понивилля, – проговорила она с неслыханными доселе интонациями в голосе. – Но прежде он ответит на все до последнего мои вопросы, и ответит честно, иначе, девочки, я за себя не ручаюсь!..

Рэйнбоу Дэш встряхнулась, оторопь сошла с неё.

– Постой-постой, каким тут боком Уилли Уоттл вообще? Мы тут говорили о состоянии Твайлайт, между прочим. За каким сеном нам сейчас твоё... сельскохозяйственное расследование?

Эй-Джей круто развернулась и посмотрела на Дэш в упор:

– Девчата, можете считать меня набитой деревенской дурой, но, поварив кое-какие сведения в своем котелке, я решила для себя вот что: Уилли Уоттл – колдун и изувер, и он как-то связан с тем, что случилось с Твайлайт!

– Ну и ну. – Дэш издала саркастический смешок. – Вижу, повторяется история с Зекорой?

– Дорогуша, – вступила в беседу Рэрити, – наш новосёл, конечно, персона неординарная, но огульно обвинять его в чём-либо я не вижу причин...

– Ах так?! – воскликнула Эпплджек, распахивая сумку. – Не видишь причин? Ну так это, считай, не я его обвиняю, а вот они!..

И вывернула содержимое сумки на только что метеный пол. “Тук... Так... Так-так...” – раздались приглушенные постукивания. Пони воскликнули и поджали передние ноги. Пинки даже отпрыгнула назад, зацепилась за лестницу возле книжной полки, чуть не своротила её на пол, перехватила и поставила на место, не прекращая боязливо поскуливать, и не отрывая взгляда от того, что неподвижно валялось на деревянном полу. От того, что не было опасной вещью, но являлось ужасным свидетельством затаившейся опасности. От того, что несомненно было совсем новенькими, неопрятно очищенными, но сухими черепными костями одной свиньи и двух курочек.

Все пони, за исключением Флаттершай, у которой просто отвисла челюсть, набросились на Эпплджек с вопросами, крича наперебой. Эй-Джей непреклонно топнула ногой, требуя тишины, и только после этого принялась рассказывать всё по порядку.

– Не уверена точно, что именно Вайнона возле библиотеки учуяла, да только повела она меня обратно на то место, где я Твайлайт нашла. И так она там принялась беситься и браниться, что я сразу поняла – запах Уоттла она там обнаружила, такой же недавний, как и у Твайли. Так что наш мистер Ноги-Из-Крупа явно был рядом с нею, когда случилось то, что случилось. И после этого отправился он преспокойненько домой, туда нас след и привел. Правда там его на тот момент снова не было. Я решила, что с меня хватит уже загадок и тайн и решила прояснить всё, что называется, одним махом. Я просто вышибла дверь и ворвалась внутрь его дурацкого дома. Эх, видели бы вы Вайнону в этот момент... Её как кипятком ошпарило, словно не в дом я захожу, а прямо в драконью пасть разинутую. Бегает у входа, завывает так, что мороз по коже, глаза по пятаку, а внутрь ни шагу сделать не может. А я что? Мне удивляться особо некогда было, так что я просто принялась осматриваться.

Сразу скажу – на жилой дом это вообще не похоже. Во-первых, темно, хоть глаз коли. На том спасибо, что я пару свечей все-таки отыскала. Во-вторых, воня-яло там... Будто и правда у дракона из глотки. В-третьих, ни тебе мебели, ни посуды нормальной – так, пара ящиков каких-то, один с разным барахлом, другой закрытый, вообще непонятно зачем нужный. Внутри дом выглядит ещё нелепее, чем снаружи: внутренние части стен вкривь и вкось сбиты, голые доски, не отшлифованные даже, так и торчат; потолка будто бы вообще нет – от пола до крыши сплошная пустота. Пол, пожалуй, приличнее всего выглядел бы, да ведь только он изрезан весь какими-то черточками и закорючками, и провалиться мне на месте, если эта резьба к магическим знакам никакого отношения не имеет. Ну и в довершение ко всему разбросаны там повсюду... Эти вот подарочки. Не удивлюсь, если там и косточки Сидориных да Тартиных зверушек можно найти. Тут на меня дурнота такая нашла, что и словами не описать. И знаете что? Кроме всей этой гадости там было ещё что-то... Не знаю как сказать вернее. В общем, было у меня чёткое-пречёткое ощущение, что кроме меня внутри этой развалюхи был ещё кто-то. Не под крышей прятался, и не в углу, а прямо вот вокруг меня повсюду, понимаете?.. Огромный кто-то, мерзкий и страшный. И глазами его не видно, и ушами не слышно, а все-таки съесть мне свою шляпу без соли, если не стоял он на том же месте, где я сама стояла. И такой страх меня за душу взял, что я дёру оттуда сразу же и дала. Ну... Ну и прихватила с собой кое-что, как видите...

Поняши глядели на свою подругу, не в силах вымолвить ни слова. Эпплджек сбросила с себя оцепенение, вызванное жуткими воспоминаниями, и снова нахмурилась.

– В общем, хоть режьте меня, хоть ешьте меня, а я ручаюсь за то, что Уилли занимается у нас тут препакостными делишками, и про болезнь Твайлайт он тоже всё знает.

По ночному небу лениво прогуливались густые тучи, похожие на пухлых, лохматых чёрных овец. Как только они отодвигались в сторону, яркий серп луны озарял готовый ко сну Понивилль. Повсюду было тихо, за исключением одной из окраинных улочек, по которой в сторону дома таинственного Уилли Уоттла нёсся во весь опор маленький табун, оглашающий окрестности дробным топотом десяти пар копыт.

 Часть 5.

Еще до того, как его дом показался из-за небольшого пригорка, встречный ветерок донес до носов пони запах. Запах был резкий и скользкий, но, впрочем, очень знакомый. “Керосин??? – обалдело подумала Эпплджек. – Да что там задумал этот идиот?! Даже если он заметёт следы, спалив свой дом-с-привидениями, ему это не поможет!”

Посреди импровизированного двора, среди растерзанных деревянных ящиков, сидел похожий на чёрную скалу Уилли Уоттл. Он, казалось, спал, или же чрезвычайно глубоко задумался о чём-то, и совершенно не обратил внимания на пятерку пони, окруживших его полукольцом, тяжко переводящих дыхание. Потом он поднялся, подошёл к какому-то продолговатому предмету на земле и принялся тыкать его копытом. Предмет громко, с металлическим хрустом, застучал в ответ. Пони были ошеломлены хладнокровием новичка настолько, что даже переглянулись, словно пытаясь убедиться в том, что они не стали бестелесными невидимками. Стояла удушливая керосиновая вонь. Нечто под тычками копыта продолжало рассыпчато скрежетать. Нелепое молчание было в конце концов прервано решительной и вспыльчивой Рэйнбоу Дэш:

– Ну всё, Уилли Уоттл! Пришла пора тебе кое-что прояснить, и лучше всего, если это кое-что будет иметь отношение к Твайлайт Спаркл и к тому, что с ней случилось!

Уоттл, не прекращая своего занятия, и не бросив даже взгляда ни на хмурую пегаску, ни на рвущуюся с поводка, захлебывающуюся лаем Вайнону, странно улыбнулся.

– Конечно, поведать кое-какие сведения и впрямь в моих силах. Но вот только прежде ответьте мне, действительно ли вы так уж хотите что-то и вправду знать? Что вы будете делать с этим знанием, о пони?

Тут уже Дэш, плохо переваривающая философию, зависла в воздухе и почесала гриву. Вперёд выступила несгибаемая Эпплджек.

– Кончай нам тут мозги компостировать, старый болтун! Быстро отвечай, что привело Твайлайт в её нынешнее состояние? Я ведь знаю, что ты имеешь отношение к этому! Сознайся – ведь ты и за её библиотекой шпионил не так давно, а?

– И... – неожиданно подала голос Флаттершай, – и не забудь п-признаться в том, что т-ты сделал с нашими животными!..

Очередной удар копыта, по-видимому, достиг цели. Лежащий предмет оказался подпружиненным кресалом, очень удобным для копыт. Оно выпустило сноп искр и подожгло прилаженный тут же факел. Тогда Уилли Уоттл впервые обернулся на своих незваных гостей, всё так же неприятно улыбаясь. Глаза его, казалось, испускали таинственный свет. Причем свет этот исходил из невероятных глубин, и вырывался наружу преодолев громадные расстояния, которые вряд ли были соизмеримы с головой даже такого крупного пони.

– Я вижу, вы беспокоитесь о своём друге. Я вижу, вы горюете о глупых зверюшках. Бедные, жалкие, смешные маленькие пони. Если бы вы хотя бы отчасти имели представление о мире в котором вы живёте, вы бы предпочли больше вообще никогда не просыпаться по утрам. Там, – он показал копытом в небо, – и там, – он кивнул на землю, – и повсюду вокруг вас располагаются обширные области влияния сил столь могущественных, что жизнь одной крошечной пони, не говоря уже о каких-то неразумных тварях, значит не больше, чем песчинка, сметаемая океанской волной. А если бы вы увидели хотя бы некоторые из тех сущностей, которые обладают этими силами, вы бы немедленно лишились рассудка. Вселенная не знает ни покоя, ни гармонии! А весь так называемый быт – просто детский рисунок, намалёванный на внутренней стороне тоненькой скорлупки, увлекаемой в бездонную пучину, во мраке которой реют многотонные туши, снабженные хищными пастями, ядовитыми жвалами и другими орудиями убийства и разрушения, о которых даже не стоит упоминать!

Взгляд странного пони становился всё пронзительнее, а ужасный голос его превращался в гулкое громыхание:

– И только переродившиеся, сбросившие с себя презренную оболочку, переданную им по наследству, имеют шанс приспособиться к этой кошмарной среде и избежать гибельной участи, выпавшей на долю их недоразвитых собратьев, близоруких, трусливых, прячущихся за иллюзиями выдуманного устройства жизни среди таких же олухов, как и они!

– Все понятно. – Дэш прикрыла глаза и кивнула. – Он свихнулся. Предлагаю связать его и передать на лечение.

– Вы так ничего и не уразумели, ничтожества!.. — Морду Уилли Уоттла аж перекосило от злобы. — Но теперь это уже не имеет значения! Мы готовы к встрече с Повелителем, и готовы сейчас!

Прокричав эти странные слова, он двумя быстрыми движениями — укус-рывок, укус-рывок — сорвал с себя одежду: и попону, и чаппарахасы.

— Э!.. — икнула Рэйнбоу Дэш.

— Какого?!.. — взревела Эпплджек.

— Фу-ууу! — брезгливо откинулась Пинки Пай.

— АЙ-ИИИИИИ!!! — зашлась визгом Рэрити.

Бух! — с размаху села обмершая Флаттершай.

Было от чего потерять самообладание. Чего стоили россказни Уилли Уоттла о том, что его спина и ноги пострадали от пожара? Они теряли малейший смысл перед гротескной и, в то же время, мрачной реальностью. Скрытые до этого момента под одеждой части тела вовсе не принадлежали пони. Они вообще не принадлежали ни одному живому существу, появившемуся на свет под небом Эквестрии, ибо могли быть только проявлением самых извращённых, самых иррациональных сил, которые существовали в природе, доселе скрытые и неизвестные.

В основном на поверхности преобладал серо-зеленый цвет, хотя она также была испещрена бордовыми и бледно-жёлтыми прожилками, которые мерзко пульсировали и извивались, словно под внешней оболочкой тела копошилось полчище червей. Текстура кожи походила на чешую рептилии, хотя и не была ею – это был скорее пористый упругий материал, вроде губки, только гораздо прочнее. Кожа сморщивалась всё больше по мере приближения к нижней части ног, и на месте задних копыт виднелись крупные, неровные, мозолистые наросты. На бёдрах и нижней части живота располагались заросли похожих на щупальца отростков, длинных, скрученных спиралями, полупрозрачных, постоянно подергивающихся. Вместо хвоста было что-то вроде короткого и толстого хобота. Но хуже всего были те места, на которых, возможно, когда-то имелись Метки. Их место занимали... Глаза! Огромные, круглые, мутные глаза со зрачками неправильной формы, которые вяло покручивались туда-сюда, один независимо от другого. Уилли Уоттл, принятый жителями Понивилля за сумасбродного соседа, оказался чудовищем.

– Знаешь, лучше было бы их не снимать, право же. – Пинки сморщила носик и покачала головой.

Существо ответило утробным рыком и оскалило лошадиные зубы. Тут же оно было атаковано неведомым образом высвободившейся Вайноной. Это был отчаянный поступок. Монстр извернулся по-змеиному и одним пинком отбросил взвывшую от боли собаку в сторону. К пятерым пони уже в достаточной мере вернулось ощущение реальности происходящего, чтобы они нашли в себе силы броситься в сторону того, кто недавно представлялся просто необычным их сородичем. Они ожидали начала стычки, но оно всё не наступало. Вместо того, чтобы наброситься на них в ответ, существо подхватило с земли факел и за пару гигантских скачков покрыло расстояние, отделявшее его от нелепой громады дома. Огонь моментально взвился по грубой дощатой стене и буквально через несколько секунд охватил всё здание. Торф, солома и керосин поглощались пламенем с невиданной быстротой, распространяя во все стороны яркий свет и сумасшедший жар. От неожиданности пони затормозили и уставились на силуэт чудовища, чёрным бесформенным пятном утекавшего в сторону, на фоне разгоревшегося пожарища. Голос Уилли Уоттла гремел, раскатываясь эхом горного обвала, провозглашая какую-то пугающую тарабарщину.

– ЭНТ’УР ЛАТ’ХОНАШ ООХИНГХ-УЛ МАГГАТ!!.. – разносилось в разрываемом языками пламени ночном воздухе.

Спайк, дремавший у изголовья больничной койки Твайлайт Спаркл, проснулся от того, что та зашевелила ногами и потянула одеяло. Паникуя, малыш наблюдал, как тело его подруги неуклюже изгибается в конвульсиях. Твайлайт словно лежала на досках с гвоздями и безуспешно пыталась с них сползти.

– Энт’ур лат’хонаш оохингх-ул маггат! Пхлеш’энх кутх’адретх Йог-Сотот ф’атагхн!.. – хрипло простонала она неестественно высоким голосом.

Рог её светился незнакомым сиянием неприятного, сернисто-желтого оттенка.

Последние отзвуки странных заклинаний затихли, поглощённые рёвом пламени, превратившего уже весь дом Уилли Уоттла в сплошной огненный кокон. С этого момента прошла буквально пара секунд, в течение которых некоторые из пони, уже не ослепленные светом пожара, заметили, что монстр по-прежнему ни убегал, ни нападал, а лишь стоял поодаль от горящего здания в ожидании чего-то. А затем произошло то, что произошло. Раздался мощный удар, похожий на подземный взрыв. Словно какая-то неведомая пещерная река на невероятной скорости пронесла под ними огромный валун, и тот, подскочив, на один краткий миг зацепился верхушкой за свод подземелья. Одновременно с этим ударом померк и свет пламени. Воцарилась абсолютно чёрная тьма, в которой особенно ясно прорисовывались нагромождения багровых огненных всполохов, – они ещё светились, но уже не светили. Огонь будто уплотнился, втянулся сам в себя. А ещё через несколько секунд, когда лунный свет после короткой задержки вернул себе права на владение ночным пейзажем, это уже вообще был не огонь, а что-то живое, сохранившее все бесформенные очертания каждого из языков пламени. Теперь оно оседало и растекалось в стороны, сменяя форму с растаявших бесследно очертаний дома до полусферической горы, составленной из отвратительной органической массы.

После всего, когда какая-либо пони вспоминала подробности этой ночи, она каждый раз давалась диву, как им удалось пережить это, оставаясь в здравом рассудке, не пав жертвой череды кошмарных сновидений, которые должны были снова и снова возвращать их в безумие событий, участниками которых они стали тогда. Возможно, они уже отчасти были подготовлены к тому что увидят, узрев истинный облик того, кто называл себя Уилли Уоттл. Может быть, им помогла прямодушная непосредственность, с которой они встречали явную, а не скрытую опасность. А может, на помощь пришёл старый добрый психологический шок, снижающий восприимчивость к явлениям, лежащим за последними пределами ужаса, безумия и мерзости.

Поняши бросились врассыпную, а затем с безопасного расстояния, скривившись от омерзения, наблюдали за тем, как нечто огромное, отливающее зеленовато-серым в призрачном свете луны, тяжело проседало на толстых сморщенных трубах, заменяющих ему ноги. Чудище не поддавалось внятному описанию. Больше всего оно было похоже на то, что округлый болотистый омут соответствующей ширины взяли и вывернули наизнанку, вместе с затонувшими стволами деревьев и набросанным на дно мусором, который целиком покрылся илом и водорослями. Сходство, однако, было неполным ввиду того, что почти все части, составляющие это порождение вселенского ужаса, постоянно ползли с места на место, копошились и извивались между собой. Кроме того, тварь имела глаза. Уже знакомые дурные, немигающие глаза с неправильными зрачками. Их было несчётное количество, и они выныривали из глубины склизкой плоти то в одном, то в другом месте. Тугая пелена плотной, как желе, слизи, служившая всей этой насмешке природы кожей, на верхушке расщеплялась на целый лес червеобразных отростков, которые беспрестанно извивались, словно искали в воздухе что-то.

– Гэ-а-адость, – протянула, высунув язык, Рэйнбоу. – Что это такое?

– Он что, просто превратил свой дом в это чудовище? – прошептала Пинки Пай.

– Да, – ответила Эпплджек, поддерживая прихромавшую к ней Вайнону одной передней ногой. – Мало того, его дом и был этим чудовищем. Теперь-то я смекнула, чего так боялась тогда Вайнона, и что почувствовала на себе и я. Но я всё равно ничё не понимаю... Почему он? Почему здесь? Почему Твайлайт?..

Она выпятила грудь, сделала несколько нетвёрдых шагов вперёд и крикнула:

– Эй, Уоттл, или как там тебя! Мы не боимся ни тебя, ни твоего... гнусного питомца! Может, ты и скармливал ему беззащитных животных, – в этот момент Флаттершай истерически пискнула где-то в сторонке, – но нас вам так просто не одолеть, понял?!

Раздалось густое хлюпанье, и тут они увидели, как Уилли-монстр вскарабкался на верхушку этой омерзительной туши.

– Питомец? – рокочуще рявкнул он с высоты. – О, нет, глупые пони. Это не кто иной как мой сводный брат. Мы с ним похожи, но только он, конечно, больше напоминает своего отца...

– Я официально вычеркиваю ваше семейство из списка приглашаемых на чай, – процедила сквозь зубы позеленевшая от отвращения Пинки.

Спина (или же голова?) монстра пришла в движение. Ослизлые отростки потянулись к фигуре Уилли Уоттла и склеились с похожей же пакостью, росшей на его брюхе. Его ноги погрузились в тягучую серую жижу, и тогда пони догадались, что сейчас произошло: меньший монстр сросся с большим в одно омерзительное целое! Эпплджек и её друзья в нерешительности замерли, не зная, что предпринять дальше. Многоглазый двуединый кошмар издал гулкий рык и двинулся с места. Он перемещался довольно-таки быстро, для такой массивной и неуклюжей на первый взгляд твари. Казалось, он падает на каждом шагу гигантской мутной каплей, но в последний момент на переднем конце его вырастала толстая хоботообразная нога, которая подпирала провисающую и колышущуюся тушу. Пони были бы напуганы, но не удивлены, начни он ползти (или же шагать?) в их сторону, или даже в сторону Понивилля. Но чудище двигалось прочь от окраины города, явно потеряв к ним всякий интерес.

– Что, он просто так взял и ушёл? – проговорила Рэрити, к которой только-только вернулся дар речи.

– Это он-то уйдёт, зная как расколдовать Твайлат? Ща! – выкрикнула Рэйнбоу Дэш, и рванулась в воздух.

– Ну-к, поштой, родимая, – прошамкала Эпплджек, ухватив зубами разноцветный хвост на пару секунд. – Я знаю, что ты герой, Рэйнбоу, никого не боишься и всё такое, но нам сейчас твои крылья для другого нужны. Лети-ка ты в больницу, найди там Спайка и вели ему позвать на помощь Селестию, да побыстрее!

На мордочке Дэш было начертано явное разочарование, но она не стала зря спорить и понеслась в сторону города.

– Теперь ты, Пинки Пай. Много у тебя в Сахарном Уголке соли, перца и пряностей? Вот и отлично, тащи всё, что сможешь, сюда и складывай вон, в его телегу. Пора потравить слизняков на одном огороде... Рэрити, – Эй-Джей вытащила моток веревки, который вечно таскала с собой, – сплети-ка из неё сетку, покрупнее. Флаттершай... Флаттерша-ай! Он движется в сторону травянистой лощины. Ты ведь знаешь зверей, которые живут там? – Вконец расстроенная пегаска только кивнула. – Чудесно. Лети скорее туда, и попроси их выкопать на пути у... у Этого большую яму, и чем больше, тем лучше. Вайнона... ты жди здесь, девочка моя, я обязательно отнесу тебя домой, но сейчас нам надо сделать одно важное дело, понимаешь?..

Собака лишь поскулила в ответ. Природная изворотливость помогла ей избежать серьёзной травмы, но пользы от неё хозяйке сейчас не было уже никакой. Эпплджек сморгнула сердитые слёзы, невольно навернувшиеся на глаза, и поскакала вслед за перетекающей через холм отвратительной громадиной, чтобы не терять чудовищного беглеца из виду.

Прохладный ночной воздух мягко трепетал под сводами крыльев. Взмах. Плавный поворот. Трудно было сказать, что это – дозор или прогулка, но пора было закругляться и возвращаться к своим прямым обязанностям. Сегодня всем сомнениям был положен конец. Их место заняла железная уверенность в том, что самая ткань Магии была повреждена. Бурливый и многоголосый поток магической энергии был похож на горную речушку, которая разбивалась о торчащую посреди неё скалу. Только эта скала не стачивалась, и не обрастала водорослями, являя неизбежное воздействие речки-магии на неё. Наоборот, она отторгала всё, что имело отношение к знакомой в этом мире магической силе. Она была чем-то чуждым, даже пугающим. И она, эта твёрдая как скала прореха в потоке Магии, всё росла и росла, приобретая внушающие беспокойство размеры. А находилась она не где-нибудь, а в окрестностях Понивилля! Если раньше, когда аномалия только-только проявилась, единственным признаком являлись тяжёлые, пугающие до дурноты сны, то сейчас её уже можно было почувствовать всем своим существом. Молчать об этом и далее, подвергая свои догадки сомнениям, становилось просто невозможно. Летунья пересекла небо над городком и направилась было в сторону Кантерлота, как вдруг что-то странное, творившееся на земле прямо под ней, привлекло её самое пристальное внимание.

Эпплджек и Пинки тяжело переводили дух, остановившись на середине крутого склона. Телега, в которую они впряглись вдвоём, была тяжелой, а им надо было спешить, чтобы поспеть чудищу наперерез. Почти одновременно к ним подбежали Рэрити и Флаттершай, без лишних слов подналёгшие на телегу сзади. У всех четверых вертелись в голове одни и те же мысли: где же Рэйнбоу и Селестия? Почему их так долго нет? И что теперь будет дальше? Одна за другой задумки Эпплджек терпели неудачу. Сеть, которой накрыла монстра Рэрити, вообще не причинила тому никаких неудобств – она потонула в нём, как в трясине, потом была моментально подхвачена копошащимися внутренностями и пропала без следа. Подрытый зверями участок земли просел, и тварь провалилась в землю более чем наполовину, но тут же вытянулась, подобно громадному отвратительному червяку и поднялась обратно прямо по отвесной стене. Казалось, Этого не было никакой возможности остановить. Тем временем верхнюю половину тела Уилли Уоттла почти полностью затянуло слизистым сгустком, так что они с громадиной казались совершенно неразличимы. И вот теперь Эй-Джей и три её подруги возлагали свою последнюю надежду в борьбе с порождением неведомого кошмара на что – на мешки из бакалейной кладовой? Это было так нелепо и так жалко... Но что-то было сделать просто необходимо. За жизнь Твайлайт они будут драться до конца и всеми возможными средствами.

Совместными усилиями они потратили меньше минуты на то, чтобы перемахнуть через косогор и вытащить телегу на верхушку холма. Грузная фигура удаляющегося монстра жирно поблескивала в свете луны. Он почти выбрался из лощины и окончательно покинул границы пересечённой местности по эту сторону Понивилля. Теперь на его пути раскинулся широкий луг, пересекаемый линией железной дороги, у дальнего края которого темнело каменистое ущелье.

– Кажется... в той стороне находится вход в Тартар... – неуверенно проговорила Флаттершай.

– Скорее, – перебила её Эпплджек. – Иначе он уйдёт.

Рэрити напрягла все свои магические силы и вспорола мешки с пряностями.

– А-а-апч!.. – тут же среагировала Пинки, нос которой немедля был заткнут копытом Эй-Джей.

– А теперь, – скомандовала она, – цельтесь вон в тот пригорок, и по моему сигналу... Раз, два, лягай!!!

От мощного удара телега понеслась вниз, угрожающе гудя осями. Небольшой скалистый бугорок на её пути сработал как трамплин, подбросив и саму телегу, и весь груз высоко в воздух как раз в том момент, когда бесформенное страшилище протекало мимо. Крутящиеся мешки с солью, перцем и горчичным порошком хлопнулись об отвратительную тушу и скрыли её из виду в пыльном пряном облаке. Поняши залегли за верхушкой холма как в редуте, осторожно выглядывая, чтобы посмотреть на происходящее.

– Ну теперь посмотрим, как ему это понравится, – взволнованно забормотала Эпплджек. – Вот мы ему сейчас насыплем соли-то на хвост. Вон, вон глядите, сейчас он... Фу-у-у, мерзость!..

Четыре пони одновременно ощутили как их животы перехватило спазмами. Они были вынуждены отвернуться, чтобы больше не мучить себя отвратительным зрелищем. Когда Эпплджек и Пинки первыми немного отдышались, они вновь отважились взглянуть на дело копыт своих. Если чудовище и замедлило шаги, то не настолько, чтобы это было заметно. Различий было только два: позади монстра теперь волочился ошметок слизи ярдов двадцать длиной. Именно то, как он слезал с тела чудища, набухая и раскрываясь, словно омерзительная пародия на цветок, именно на это не смогли глядеть пони минуту назад. Вторым отличием было то, что Уилли Уоттл теперь не был погружен в сгусток зеленоватого желе, напоминая утопленника. Напротив, сейчас он был довольно активен, размахивал копытами и, перебиваясь на кашель и чихание, слал четверым друзьям ужасающие проклятья своим сверхъестественным голосом с верхушки удаляющейся громадины.

– Отлично, – сардонически хохотнула Эпплджек, – осталось повторить наш трюк пару-тройку раз, делов-то. – Она села на землю и обхватила копытами голову. – Думай же! Думай! Что теперь делать?

– Попробовать фейерверки? – спросила Пинки Пай.

– Смотрите! – закричала Рэрити, указывая вдаль.

Монстр всё так же перетекал с места на место, удаляясь от границы города. Вдруг в небе над ним возникло какое-то шевеление. Облака сами собой раздвинулись, и сноп лунного света, ставшего несколько ярче, ударил в землю на пути чудовища. По облакам пробежала стайка электрических разрядов, негромко заворчал гром. В потоке лунного света вниз скользнула длинная тень и раздался новый раскат грома, шедший уже от земной поверхности. Вслед за ним ночную тишь прорезал Голос, который было невозможно спутать с каким-либо ещё во всей Эквестрии.

– СТОЙ, КТО ИЛИ ЧТО БЫ ТЫ НИ БЫЛ! МЫ, ПРИНЦЕССА НОЧИ, ПРИКАЗЫВАЕМ ТЕБЕ!

Четверо пони были так ободрены появлением Принцессы Луны, что, не сговариваясь, бросились бежать в её сторону. К сожалению, принцесса была слишком далеко, чтобы увидеть их, к тому же ей явно стало не до того. Поэтому пони были застигнуты врасплох тем, что произошло, когда Луна повысила голос, и провозгласила во всю мочь:

– ТЕБЕ! СКАЗАЛИ!! СТОЯТЬ!!!

В одну секунду ночной воздух взбесился. Он стал похож на выскочившего из засады зверя, с громким рёвом налетевшего на добычу. Вихрь закрутился над лугом. Ветер мчался быстрее поезда, сопровождая свой сокрушительный полёт пронзительным свистом и гулом. Эпплджек в момент лишилась шляпы, но смотрела она сейчас на своих друзей. Те припали к земле, чтобы хоть как-то противостоять мощному потоку воздуха. Бросив краткий взгляд в сторону источника катаклизма, Эй-Джей отметила, что и монстру приходится нелегко. Его широкое тулово принимало практически весь напор на себя, уродливые ноги топтались на месте, взрывая жирную чёрную землю. Принцесса Луна, скорчив гримаску решительного превосходства, глядела на чудище исподлобья, вытянувшись вперёд, словно готовилась его укусить.

– ВОИСТИНУ, ГНУСНОЕ ОТРОДЬЕ, ТЫ СВЯЗАЛСЯ НЕ С ТОЙ ПРИНЦЕССОЙ! МЫ ОБРУШИМ НА ТЕБЯ СВОЙ ГНЕВ, ИБО СТИХИИ НОЧНЫХ НЕБЕС НАМ ПОДВЛАСТНЫ! – раздавался её громогласный крик.

Казалось, Луна всё усиливала и усиливала магический поток, направленный на контроль погоды в небе над лугом. Поняши были вынуждены подползти друг к дружке и вцепиться одна в другую, за неимением более надёжной опоры. Ещё немного, и их оторвёт от земли, подбросит в воздух, и тогда им несдобровать. И как только можно перекричать такой ветер, чтобы привлечь внимание принцессы? Вот уже Рэрити потеряла почву под копытами и судорожно забарахталась в воздухе. Вот Пинки, пытавшаяся вцепиться в траву зубами, стала подниматься вверх.

– Лет!.. Спа... ся!.. Флат... шай!.. – попыталась дозваться Эпплджек.

– Я ва... ни за... не бро!.. – пропищала жёлтая пегаска в ответ, хотя вихрь тут же подхватил её и принялся крутить через голову. Через несколько секунд вся четвёрка уже парила над землей, мотаясь по кругу над полем боя на высоте полумили.

Туша чудовища просела над тремя задними ногами, и оно завалилось на землю, словно мешок с гнилой морковью, но пони уже не видели этого. Как только ветер начал стихать, все их мысли поглотил вид стремительно приближающейся земли, и они даже не заметили позади себя яркую вспышку, полную солнечного света и тепла. Но зато в последнюю секунду их – раз! два! три! четыре! – одну за другой подхватила стремительная голубая молния, превратив падение в замедляющийся полёт.

– Рэйнбоу! – восторженно восклицала Рэрити, стоя наконец-то на твёрдой земле. – В который раз уже ты спасаешь мне жизнь!..

– Обращайтесь в любое время, – перевела дух отважная пегаска. – Просто поверить не могу, как вовремя мы успели. А ведь я говорила ей... – Дэш украдкой обернулась. – Как вы думаете, что Селестия сделала в первую очередь? Объявилась ни с того ни с сего прямо в больнице! Тот ещё переполох поднялся. Я ей и так, и эдак пытаюсь объяснить, какое сумасшествие у нас здесь творится, но нет – она сначала осмотрела Твайлайт, а потом уже мы помчались к вам.

– Ну всё, – Эпплджек грозно тряхнула гривой, – теперь этому уродцу точно конец. Душу вытрясу из подлеца!

Пони приблизились к сцене, на которой разворачивалось основное действо, и замерли в изумлении: происходящее больше ни капельки не напоминало сражение со смертельно опасным врагом. Несмотря на то, что Луна стояла в прежней боевой стойке, воинственно нахмурившись, сворачивая в небе над головой все окрестные облака в одну тугую чёрную тучу, другая принцесса выглядела озадаченной. С ошарашенным недоверием и грустью Селестия взирала на колышущуюся тушу монстра, возвращающегося в прежнее устойчивое положение. Сперва один глаз гигантского слизняка обратился в сторону Дневной Принцессы, затем ещё с полдюжины, а потом, будто наверх меньшему из существ был передан некий сигнал, и то, что осталось от Уилли Уоттла, встряхнулось, подняло голову и обратило свой взор на Солнечную Правительницу.

– Я... Я помню тебя! – раздался удивлённый возглас белой кобылицы.

– В самом деле, Вашество? – страшный голос Уоттла был полон желчи и скорби. – Что ж, это лестно, что особы королевских кровей снисходят до того, чтобы даже по прошествии стольких лет вспомнить такое ничтожество, такого червяка, как их самый преданный слуга!

– А ты изменился... – печально проговорила Селестия. – Сильно... И не в лучшую сторону.

– Зато ты наверняка осталась прежней, Селестия, – загремел ответ. – Всё то же средоточие надменности, подозрительности и самодурства!

– НЕ СМЕЙ! – рявкнула Луна, и рог её засверкал как лезвие клинка.

Одним лишь полужестом Дневная Принцесса велела сестре неподвижно стоять на своём месте и молчать. Затем она сделала пару шагов навстречу омерзительному нагромождению органики.

– Да, я уже не то жалкое недо-существо, каким был раньше, – голос монстра оставался мрачным, но теперь из него исчезли последние нотки грусти. – Я больше не нуждаюсь ни в чьей опеке, ни в чьём сочувствии, и ни в чьих бы то ни было наставлениях! Я являюсь вестником Силы настолько могущественной, что все ваши, с позволения сказать, “чудеса” просто ничто в сравнении с нею!

Пони в панике переглядывались, пытаясь сообразить, что происходит. Даже Луна отвлеклась на мгновение и метнула напряжённый и удивлённый взгляд в сторону Селестии, которая сделала следующий шаг в сторону явного врага.

– Сейчас, – говорила она ровным и ласковым голосом, без тени недовольства или враждебности, – сейчас, когда я снова увидела тебя после всего, что случилось, я хочу попросить тебя о прощении.

– Че!.. Го?! – возопила Рэйнбоу Дэш и недовольно замычала, когда во рту у неё оказалось копыто Эпплджек, напряжённо вслушивающейся в этот странный диалог между принцессой и чудовищем.

– Я поступила гадко, не только разрушив твои искренние чаяния, но и вероломно попытавшись лишить тебя предмета твоих изысканий. Теперь я молю тебя только об одном – откажись от столь ужасного способа достичь своей мечты. Страх и разрушения – разве к этому ты стремился? Я уверена, что есть другой путь для того, чтобы помочь тебе найти своё место в жизни. Я желаю тебе только добра, и всегда желала. Скажи, можешь ли ты простить меня, и принять... мою дружбу?

Возникла тугая как струна пауза, нарушаемая лишь шепотком Пинки: “Ой, меня сейчас опять затошнит... Чего у него там внутри всё крутится?..” Морда Уилли Уоттла, казалось окаменела, но затем опять скосилась в брезгливом оскале.

– Не хочу ничего слышать! Место ни на что не годной букашки, которой я был, занимает теперь проводник настоящей Магии. Магии, берущей начало не на этой крошечной планетке, а в бездонных глубинах, лежащих за пределами всех обитаемых миров, под сенью древних звезд Й’Куаа, в черноте грота Вурмит’Адретх. Истинная магия, возраст которой насчитывает вот уже миллиарды лет! Тому, кто познал эту мощь, это могущество, уже незачем иметь дело с вами, ничтожества!

Луна пробороздила копытом землю и выпустила из ноздрей два клуба пара, внутри которых мелькнули электрические искры. Нервы её были напряжены до предела. Селестия тоже утратила непринужденность позы и чуть наклонила голову, направив рог на колыхающуюся массу.

– Мне очень жаль, что всё так обернулось... Это значит, что у меня больше нет выбора... – Принцесса Солнца вся подобралась и заговорила совершенно иным по интонации голосом: – А теперь, будь так добр, объясни, что ты сделал с Твайлайт Спаркл и остальными магами, и как я могу это исправить.

– А-а, эти, – монстр недобро ухмыльнулся. – Они просто вовремя оказались под копытом, чтобы помочь мне решить маленькую проблемку с источниками магической силы. Но на самом деле я бы хотел...

– Тьфу, Эпплджек! Вытащи уже эту штуку у меня изо рта!

– ...хотел, чтоб на их месте...

– Сестра, назад! – не своим голосом заорала Луна.

– ...БЫЛА ТЫ!!!

Издав отвратительный и жуткий звук, который не стоит описывать в деталях, плоть монстра распахнулась, и из зловонной расселины в его брюхе выбросились три толстых и длинных щупальца, развернувшиеся, словно отпущенные пружины, закрутившиеся петлями вокруг стоящей совсем рядом Селестии. Принцесса Луна среагировала моментально. Одним магическим движением она вывернула висящую в небе тучу наизнанку, словно рукавицу.

– Стой! – запоздало крикнула Селестия, неизвестно к кому обращаясь. Пятеро разноцветных пони не успели даже моргнуть, настолько быстро произошло это всё.

Раздался оглушительный грохот, и точно в самую маковку чудовищного живого сооружения из чёрной тучи ударила яркая молния. Искры разрядов пробежали по дёргающейся туше. И в этот самый момент тот, кто был Уилли Уоттлом, завопил исступлённо: – Повелитель! Я иду к те...

Его крик оборвался, ибо кричать стало больше некому. Сдвоенный монстр, комбинация из разумного существа и гигантского тела, обладающего невиданной силой, перестал существовать. Он схлопнулся, сложился в бесконечно большое число раз, подобно салфетке с чудовищным узором, с быстротой, еле уловимой глазом. До ушей принцесс и понивилльцев снова донёсся подземный удар, но на этот раз воображаемый камень как будто упал на дно очень глубокого пересохшего колодца, отметив свое присутствие лишь громким эхом. От места исчезновения монстра во все стороны волной разошёлся поток смрада, одним движением своего грязного языка примявшего траву в радиусе почти двух миль. Потом всё затихло.

 Часть 6.

Когда Твайлайт Спаркл пришла в себя, её первой мыслью было: “Незнакомый потолок.” Вскоре она осознала, что находится в понивилльском госпитале, на единственной в палате койке, у которой, уронив голову на руки-лапки, посапывает Спайк.

– Эй, Спайк, – позвала она громким шёпотом, – проснись! Проснись, Спа-айк!..

– Да ладно тебе, ещё пять минуток, Твайлайт... – пробормотал дракончик сквозь сон. – Твайлайт?! – Он распахнул глаза и вскочил. – Твайлайт!! – и бросился подруге на шею.

Единорожка была тронута и в то же время удивлена, что, впрочем, не помешало ей крепко обнять Спайка в ответ. Видно было, что от давешней обиды не осталось и следа. Когда же маленький дракон нашёл в себе силы отпустить её, она спросила:

– Честно говоря, я ещё пока не в форме, и не могу соображать как следует. Голова так и гудит. Расскажи, Спайк, как я попала сюда?

Спайк рассказал. Твайлайт почувствовала, как у неё пробежал холодок по спине. Последние события перед её погружением в оцепенение одержимости быстро промелькнули перед глазами.

– Значит, этот Уилли Уоттл настолько опасен! Мы должны предупредить всех, Спайк!

– Прости, но у меня больше нет при себе королевских печатей. Мы не можем связаться с Селестией прямо отсюда.

– Что ж, раз так... – Твайлайт решительным взбрыком отбросила одеяло, – я думаю, что у меня получится телепортировать нас и на такое большое расстояние.

– Пожалуйста, Твайлайт, будь осторожнее, – попросил дракончик. – Я не хочу, чтобы с тобой ещё что-нибудь случилось.

Твайлайт одарила Спайка самой тёплой и признательной своей улыбкой, а затем сконцентрировала все магические силы.

Было трудно поверить в реальность того хаоса, который творился какие-то минуты назад. Остаток ночи обещал быть тихим и тёплым, а вонь, оставшаяся висеть в воздухе над местом исчезновения монстра, постепенно рассеялась. Пони поклоном поприветствовали принцесс, и Луна, абсолютно не заметившая, какой опасности она подвергла своих первых в жизни настоящих друзей, уже было завела с ними оживлённую беседу. В ту же секунду Селестия быстрым шагом подступила к ней, и что-то нашептала на ухо. Глаза Луны расширились, щёки залил румянец, и в следующее мгновение она уже стояла, потупившись, перед пятёркой разноцветных пони. Её грива – исконные тёмно-голубые пряди, а не парадно-выходное искрящееся облако – казалось, безжизненно повисла, как увядший цветок.

– Представители знати несут ответственность перед своими подданными, – проговорила она глухим голосом, – но я не хочу... Не хочу, чтобы сейчас мои слова были какой-то там официальной речью! – Она с видимым усилием подняла на них взволнованный взгляд. – Я прошу вас простить меня, девочки, прошу как своих друзей!.. – Она вновь понурила голову. – Если вы всё ещё хотите со мной дружить...

Поняши, кротко улыбнувшись, переглянулись между собой, а потом как по команде подскочили к младшей принцессе и заключили её в объятия, восклицая что-то утешительное и ободряющее. В тот момент, когда излияние светлой как погожий весенний денёк понячьей агапэ уже пошло на убыль (Прим.: Агáпэ (др.греч.) – мягкая, бескорыстная, жертвенная любовь к ближнему.), все услышали неожиданный, но такой милый сердцу голосок:

– Эй, да вы тут превесело проводите время, я смотрю! Не против того, чтобы принять меня в компанию?

И тут уже все набросились на внезапно объявившуюся Твайлайт. Сколько было сказано тёплых и ласковых слов, сколько было задано участливых вопросов о самочувствии, сколько раз оно, самочувствие, было подвергнуто опасности из-за необычайно крепких объятий! Пинки даже прослезилась и утирала слёзы неведомо как попавшей к ней шляпой Эпплджек. Спайк скромно стоял в стороне, и только в смущении ковырял ногой землю, глядя на общее умиление.

Когда первая радость от воссоединения друзей чуть поостыла, слово взяла себе Принцесса Селестия:

– Мне так радостно видеть, что этот страшный эпизод благополучно миновал нас, мои маленькие пони. Сейчас мы с сестрой обязаны удалиться, чтобы обсудить все детали этого дела. Ведь новых сведений стало так много, и они так важны для понимания того, что происходило в Эквестрии все эти недели. Тот день, что вот-вот наступит, я оставляю вам на то, чтобы восстановить свои душевные и телесные силы. А послезавтра я настоятельно прошу вас явиться в Кантерлот к полудню.

– Эм-м... Наверное, ожидается большое торжество в честь того, что всё хорошо закончилось? – с надеждой спросила Пинки Пай.

– О нет, милая Пинки, – Селестия казалась совершенно спокойной, – я боюсь, что всё только ещё начинается, а вовсе не закончилось. И нас ожидает ещё множество страшных и печальных секретов, которые мы должны будем вместе раскрыть... А сейчас прощайте. И берегите друг друга!

Пони с какой-то странной грустью глядели вслед принцессам, которые поднялись в воздух и, вместо того, чтобы раствориться во вспышках телепортации, плавно заскользили бок о бок в предрассветном небе, постепенно тая в зеленовато-синей мгле.

День спустя, шестеро друзей прибыли во дворец Селестии. Шагая по длинным коридорам замка, в определённый момент они просто не смогли больше сдерживать своё волнение и всё набирали и набирали ход, пока не вкатились кубарем в большую залу для совещаний, образовав мало подходившую к серьёзности момента кучу-малу. За обширным круглым столом восседали обе принцессы. Мордочки у них были совершенно непроницаемые – никаких следов усталости или измождения, хотя Твайлайт могла поручиться, что еле видимые колебания голов, выдаваемые движением длинного рога, свидетельствовали о напряжённом труде, который не прекращался ни минувшим днём, ни ночью. После кратких приветствий, когда гостьи расположились на алых с золотом бархатных подушках вокруг стола, Селестия тщательно опросила каждую из пони обо всех обстоятельствах последних дней, известных каждой из них. Луна вела записи и за всё время не произнесла ни слова.

– Могу я что-то спросить у вас, Принцесса Селестия? – волнуясь, произнесла Твайлайт. – Тогда, на ночном лугу, вы говорили, что лично знаете Уилли Уоттла. И это при том, какую большую опасность он представлял для магов-пони. Как мы ни ломали себе головы, мы не смогли разобраться в этом. Что всё это должно значить?

– Конечно, вы имеете полное право знать это, друзья. Для этого вы и прибыли сюда. Послушайте же историю того, кто представился вам как Уилли Уоттл. Послушайте, чтобы понять, в какой сложной ситуации мы сейчас находимся.

Его настоящее имя было — Дасти Фолио (Прим.: Dusty Folio — букв. “Пыльный Фолиант”), и он уже с мальчишеских лет работал библиотекарем в Кантерлоте. Парень он был смышлёный, знания впитывал как губка воду, что было крайне примечательно для простого земного пони. В результате некоего наследственного выверта он появился в таком облике в семье единорогов. Родители его были большие снобы, и недолюбливали “недоразвитого” отпрыска. Поэтому он со спокойной душой переехал в Кантерлот и поселился прямо в библиотеке...

Твайлайт больше не могла сдерживаться – распирающий её вопрос все-таки вылез наружу, заставив перебить Селестию!

– Но, Принцесса, я не понимаю! Как я могла ни разу не слышать о нем? Ни одного упоминания! Как давно вы видели его в последний раз?

Дневная правительница помолчала и ответила:

— Около трехсот лет назад, Твайлайт.

– ЧТО-О-О??? — хором возопили поняши. — Как же ему удалось прожить так долго и почти не постареть? — воскликнула Рэйнбоу Дэш, выражая общее недоумение.

– Видимо, и это часть его истории, — отвечала Селестия, слегка прикрыв глаза. — Теперь же слушайте дальше.

Самыми занимательными молодому жеребцу казались книги о магии. Несмотря на то, что сам он не мог колдовать, он преуспел в теоретических знаниях. Общаясь с единорогами, приходившими за книгами, он мог без труда разыскать не только тома и свитки, о которых те спрашивали, но также найти все связанные с ними по теме, которые тоже заинтересовывали посетителей. Наиболее почтенные и благодушные маги несколько раз прямо говорили пареньку, что, если бы не врожденный дефект, он мог бы стать весьма и весьма просвещенным волшебником.

По-видимому, и сам Дасти понимал сложность своего положения, и крайне им тяготился. Несколько авантюр, предпринятых им, не принесли желанного результата, а то и ухудшили его положение. Например, как-то он попросил одного из самых могущественных придворных магов наколдовать ему искусственный рог. Конечно же получившаяся часть тела существовала временно и лишь как декорация, а потом исчезла без следа. Случай мог бы пройти незамеченным, если бы не едкие насмешки, которым Дасти подвергся со стороны молодых единорогов. После этого юный Фолио не только перестал говорить со старшими о возможности заниматься магией, но и начал становиться гораздо скрытнее и холоднее, а в сердце его начала ютиться потаённая злость.

Однажды он сумел добиться аудиенции в тронном зале. Явившись туда, он попросил меня об особом разрешении поступить в магическую школу Кантерлота. Возможность такого разрешения, действительно, существовала. Например, юноша-единорог из приезжих мог продемонстрировать свои способности в магии, чтобы продолжить обучение уже в Кантерлоте, под приглядом опытных наставников. Но, очевидно, совсем иначе дело обстояло с Дасти Фолио. Я спросила его, понимает ли он, что физически не способен колдовать. В ответ он, еле удерживаясь на тончайшей грани между почтительностью и дерзостью, заявил, что нашел способ обойти своё природное ограничение. Я была так ослеплена собственным добрым отношением к моему трудолюбивому и ответственному библиотекарю, что и не вспомнила о кое-каких важных сведениях, которые были, как оказалось, связаны с тем, чем занимался Дасти Фолио. А ведь мне следовало насторожиться, я даже была обязана это сделать.

Но вместо этого я задала ему самый неразумный в своей жизни вопрос – каким образом он собирается управлять энергией магии, не имея рога? Как только он, блеснув глазами, произнес “звуковые заклятия”, вспышка воспоминаний в ту же секунду озарила меня. Я приказала страже покинуть зал, и, когда мы остались наедине, при помощи нескольких вопросов без труда выяснила то, чего опасалась. В одном из потайных и скрытых от беглого взгляда, либо просто позабытых и заброшенных закоулков библиотеки Кантерлота юный пони по имени Дасти Фолио нашёл древний том, название которого было навсегда стёрто из всех текстов и похоронено за молчаливыми устами последних видевших его. Да и сам он, казалось, был утерян навсегда. Но теперь не оставалось никаких сомнений – юный всезнайка обнаружил самую таинственную, самую необычайную и самую неоднозначную книгу Старсвирла Бородатого – “Космономикон”.

Единственными письменными упоминаниями “Космономикона”, оставшимися на тот момент, являлись отрывки из дневников Старсвирла, надежно укрытые внутри Обратной Башни, последнего прибежища этого могущественного мага, в которое не было дороги большинству простых пони. Когда мне выпала возможность изучить эти полуистлевшие, побитые временем свитки, я была поражена тем, какие невообразимые и опасные тайны скрывает мир за границами того, что известно нам. На закате своих дней Старсвирл, как видно было, достиг небывалых высот во владении магическими силами. Его ум был настолько могущественен, что мог пронзать своим острием чудодейственного всеведения любые пласты пространства. Ему не нужен был телескоп, чтобы воочию наблюдать горение звезд и движение планет. Но не это было самое поразительное. Путешествуя чудодейственной частью своего разума по Вселенной, Старсвирл видел жизнь других миров, рассматривал фантастические города и монументы, возведенные цивилизациями, с которыми нам никогда не установить никакой связи, ибо они обитают в местах, удаленных от нашего мира на триллионы триллионов миль. Маг словно книги читал мысли и чувства, которые были наиболее важными и яркими у каждого из народов, населяющих запределье. И он видел, что некоторые из этих существ были близки и понятны нашему образу мышления, некоторые – смешны и нелепы, а некоторые вообще не с первого взгляда оказывались живыми и мыслящими созданиями.

Все эти миры, их обитатели и культура, были, видимо, тщательно описаны Старсвирлом Бородатым в “Космономиконе”. Но ими, увы, не ограничивалось живое наполнение безграничного пространства по Ту сторону небес. Некоторые из миров были совершенно мёртвыми, и мертвенность их была отталкивающей и страшной. Некоторые были населены существами столь таинственными, что о них было трудно что-либо сказать. Но самое худшее, что существовало множество планет, галактик и других уголков пространства, которые стали колыбелью для созданий настолько отвратительных и ужасных, что о них не стоит говорить вслух. Старсвирл писал о том, что жалеет, что скорбь его знаний о наименее приглядных областях нашего Пространства наложит отпечаток и на чей-либо ещё разум. Но больше всего его заботила мысль о том, что кто-то сможет пустить в ход необычайную магию, знание которой он почерпнул из мудрости обитателей иных миров, а именно – магии звуковых заклинаний. Имеющая склонность к волшебству особь любого из видов говорящих и мыслящих существ, по словам мага, могла воспользоваться сочетанием состояния мысли и характера движения тела, а также особыми песнопениями, чтобы до неузнаваемости переменить ту явь, что окружает нас. Конечно, вряд ли кто-то из магов-пони воспользуется этим, писал он, ведь управление магическим полем является их врожденной способностью, и не требует уплаты той страшной и невообразимой цены, которая будет навязана каждому, кто посмеет связать себя обязательствами с кошмарными сущностями, незримо бороздящими отдалённые мрачные миры, дарующими возможность творить волшебство таким необычным образом. И все-таки, такая возможность исключена не была, ведь ум Старсвирла Бородатого отличался исключительной способностью заглядывать вперёд и предвидеть все вероятности событий. Именно тогда родилось Пророчество, смысл которого, полагаю, нам предстоит постичь именно сейчас.

– Что за Пророчество, Принцесса? — спросила Твайлайт, потрясённая, как и все остальные. Селестия прикрыла глаза и произнесла нараспев:

– Кошмар... Конец королевскому трону? Но ведь это же означает... — Твайлайт непроизвольно сглотнула. – Н-но для чего бы этому безумцу понадобилось устраивать что-либо подобное?!

– Слушайте дальше, маленькие пони,– прозвучал ответ.

Итак, Дасти Фолио, вне всяких сомнений, получил доступ к очень опасным и неприятным знаниям. Вина в этом, конечно, была моя, поскольку я была обязана найти и скрыть (а, возможно, и уничтожить!) книгу задолго до возникновения подобного инцидента. Теперь же ситуация была критической и мне, верите или нет, не хватило выдержки. Юный Фолио получил мой категорический отказ, а пара дворцовых стражников – распоряжение проследить за библиотекарем и изъять у него опасную вещь. Что было вдвойне глупо, поскольку я даже не знала, как выглядит “Космономикон”. И мои подданные сполна расплатились за мою глупость. В тот же вечер Дасти, поняв что за ним наблюдают, бежал из Кантерлота, будучи явно готовым к такому повороту событий. Он замаскировал “Космономикон” обложкой энциклопедического тома, изуродовав ни в чём не повинную книгу. А когда охрана стала проявлять излишнюю настойчивость, пустил в ход ту небольшую толику опасной магии, которой успел овладеть. После той безумной ночи один из стражников стал бояться темноты, а у другого развилась клаустрофобия. Когда я спохватилась, было уже слишком поздно – Дасти Фолио как в воду канул. Я же, по отношению к нему, стала вероломной предательницей, переступившей через все принципы дружбы ради того, чтобы запоздало попытаться исправить собственную ошибку.

Принцесса замолчала от нахлынувшего на неё горя, склонив голову и сомкнув веки, затем она вновь посмотрела на шестерых друзей и заключила:

– И вот теперь он вернулся, весь пропитанный этой ужасной инородной магией. Вернулся, чтобы отомстить за то, как я с ним обошлась. За то, что ему не было дано с рождения занимать предназначенное для него место. За то, что он всю жизнь был так несчастен. Но вместо того, чтобы прийти ему на помощь, я и Луна испортили всё окончательно.

– Да ведь он же напал на вас!

– Мне не составило бы труда постоять за себя без вреда для общего дела. Теперь же для нас является полнейшей загадкой и его судьба, и местонахождение “Космономикона”. А главное, мы не знаем в точности, чего именно он добивался, подчиняя себе волю единорогов, и используя их как сосуды с магической силой.

– Звучит просто ужасно, – грустно проговорила Рэрити. – Как такое вообще возможно?

Твайлайт почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.

– Мы с Луной проанализировали сведения, представленные нам из других городов и селений, в которых жертвы Дасти Фолио находились под непрерывным наблюдением. Всё выглядело так, что когда они бредили, слова, произносимые ими, являлись абсолютно одинаковыми. Вторым ужасным обстоятельством являлось то, что все эти фразы с большой долей вероятности произносились ими единовременно. Каждый из магов был участником слаженного хора, отделённым от своих товарищей по несчастью значительным расстоянием, и всё же полностью подстроенным под остальных. И, наконец, каждый из них вышел из оцепенения в ту же минуту, в которую Фолио в своём чудовищном обличии покинул наш мир!

У Твайлайт перед глазами замерцали чёрные круги. Селестия расстелила на столе длинный свиток.

– Некоторые из заклинаний, которые оказались таким образом в нашем распоряжении, повторялись регулярно. Я записала их, поскольку не считаю безопасным произносить их вслух. Два из них звучали достаточно часто, примерно каждые три дня. Следует соотнести время их звучания с показаниями твоих родственников, Эпплджек, поскольку мне кажется, что именно этими словами Фолио вызывал и отсылал обратно то, что он называл “своим сводным братом”, отдавая ему на растерзание беззащитных животных...

Эпплджек ругнулась и топнула ногой. Твайлайт тем временем начала уже заваливаться на сидевшую рядом Флаттершай.

– Третье заклинание прозвучало восемь раз. Жертвами злодейства Фолио стали так же восемь единорогов, включая тебя, Твайлайт... Твайлайт, ты в порядке?!

Единорожка вдруг разом опомнилась, встряхнула головой и выпрямилась.

– А?.. Минутку... Дайте мне посмотреть!

Как только Твайлайт бросила взгляд на папирус, по её загривку вновь проползла железная сороконожка ужаса, навевая воспоминания о ночи, когда она узнала, что может таиться в глубине звёздных небес. Строка гласила:

“Пнглуи мглунавх абхот йкуаа вурмитадретх угахнагл фатагхн. Йяа, йяа, абхот фатагхн”

– Мне знакомы эти слова! – закричала мисс Спаркл, и грива её начала вставать дыбом. – Флоттл... Долли... Он произносил именно их, тогда, на холме, когда я увидела... увидела... Это... То-что-обитает-за-небом... Это было ужасно, Принцесса! – Твайлайт сделала над собой усилие и перевела дух. – Значит, именно так он расправлялся и с остальными?.. Но что это было на самом деле?!

– Боюсь, что ответ на этот вопрос утерян вместе с Дасти Фолио, или, по крайней мере, с “Космономиконом”, а все подсказки, которые могут нас к нему привести, затерялись в глубине прошлых времён. Я допускаю, что То, Что ты видела, было одной из тех опасных и кошмарных сущностей, описанных Старсвирлом Бородатым в его таинственной книге. И это вынуждает меня сделать неумолимый вывод: древнее Пророчество начинает сбываться!

Пони были слегка шокированы, поэтому от их взглядов ускользнуло, что мордочка Принцессы Луны, до сих пор выражавшая только озабоченность и сочувствие, стала мрачнее самой мрачной ночи.

– Каким образом, Принцесса Селестия? – выразила общее изумление Твайлайт.

– “Когда смысл книги поймёшь, не читая...” – повторила дневная правительница. – Как видишь, Твайлайт, к нашему общему сожалению, ты, как и другие, невольно ставшие участниками нечестивых ритуалов Дасти, помимо своего желания постигли содержимое “Космономикона”, хотя никогда и не видели этой книги.

Пока Твайлайт переваривала это сообщение, Эпплджек странно вздохнула, а потом треснула передним копытом по столу.

– А ведь и верно! Гляньте только: “Когда пожар сделает дом обитаемым!” И вот именно когда этот мерзавец поджёг свой дом, из него и появилось это чудовище!

– “Когда тишину, а не бурю... возвестит раскат громовой...” – медленно проговорила Твайлайт, вперив взгляд в пространство перед собой.

– Это когда Принцесса Луна метнула в чудище молнию, и оно исчезло! Бу-у-ум! – воскликнула Пинки Пай.

Селестия покивала. На Луне лица не было. Внезапно она вскочила и уставилась на сестру, вытаращившись так, словно старшая принцесса сама того и гляди во что-нибудь превратится. Селестия повернулась и глянула сестре прямо в глаза. Та моментально зажмурилась, склонила голову, выкрикнула: “Простите!!!” – и галопом помчалась прочь из зала. Жительницы Понивилля только и могли, что молча пронаблюдать всю эту пантомиму, не в силах вставить хоть словечко.

– Итак, Пророчество сбывается. – Голос Селестии вернул мысли поняш к прежней теме. – И я созвала вас не только потому, что хотела сообщить вам важную информацию. Но и потому, что нам всем предстоит нелёгкое свершение. У меня есть идея, благодаря которой, я надеюсь, мы получим необходимые сведения о том, какая именно опасность грозит Эквестрии, и как нам защититься от неё. Само Пророчество явилось для меня подсказкой.

– “Когда враг имя врага назовёт”? – спросила Твайлайт, глядя на свою наставницу с ужасом и подозрением. – Но... что именно вы подразумеваете под этим, Принцесса Селестия?

Повелительница Солнца серьёзно глянула на своих подданных.

– Вы снова получите в своё распоряжение Элементы Гармонии. Ведь поскольку других свидетелей событий старины в Эквестрии сейчас нет, единственный, от кого мы можем получить информацию, это Он!

– Он?! – хором воскликнули пони.

– Он? – переспросила Твайлайт. – То есть... вы хотите сказать... Да нет, Принцесса, ведь вы не можете иметь ввиду...

 Часть 7.

Пока группа из шестерых пони под предводительством Принцессы Селестии проделывала путь от круглого стола до хранилища Элементов Гармонии, повернув после его посещения в совершенно другом направлении, Твайлайт Спаркл шла возле своей наставительницы, не прекращая засыпать её беспокойными вопросами об успехе предстоящего им предприятия. Разрываясь между разумной потребностью полностью и во всём доверять Дневной Принцессе, и трепетом при одной только мысли о новой встрече с тем, кто недавно в буквальном смысле поставил весь Понивилль с ног на голову, единорожка то и дело повторялась в своих вопросах, всегда, однако, получая терпеливый, хотя и несколько уклончивый ответ.

Дворцовые двери распахивались перед ними и смыкались позади них молчаливыми стражниками. Когда это произошло в четырнадцатый раз, у излишне впечатлительной Рэрити стали пошаливать нервы.

– Откровенно говоря, – обратилась она к шедшей рядом Эпплджек, – вся эта процессия выглядит... жутковато. Меня не покидает ощущение... глупо, конечно, но все-таки... что мы прячемся всё глубже и глубже, надеясь что нас никто не отыщет. Словно речь идёт о сохранении строжайшей тайны!

– А ты думала, бестолковая, – ответила Эй-Джей с грубоватой простотой. – Или ты решила, что кто-нибудь из эквестрийцев не начнет паниковать, прознай он про то, что Принцессе, ну даже ради такого важного дела, придётся выпустить на свободу самого Ди...

– И-и!.. – раздался краткий, но пронзительный писк Флаттершай. – Пожалуйста, Эпплджек, – попросила она, когда подруги удивлённо обернулись на неё, – не называй его по имени лишний раз. Когда я его слышу, мне сразу становится так стыдно... Ведь это он заставил меня так ужасно вести себя по отношению к вам.

– Ты не должна ни в чём себя упрекать, дорогая, – сказала белая единорожка. – Из-за его злокозненных фокусов мы все были не в себе, и ничего не могли с этим поделать.

– Твайлайт же смогла, – ответила Флатти.

– Хорош болтать, – шикнула на них Рэйнбоу Дэш. – Мы на месте, и я хочу услышать, что будет говорить Принцесса.

Пони бегло огляделись вокруг. Они находились в так называемой Хираниве – младшей сестре Кантерлотского Сада. В какую сторону бы ни был направлен взгляд стоящего на земле зрителя, в его поле зрения попадало необычайно много деталей. Камни, кустики, мостики и деревца, казалось, наслаивались друг на друга, создавая непроходимые кущи. Но стоило подойти поближе, – и иллюзия разрушалась, из ниоткуда выскакивала прямо под копыта услужливая тропка из мягкого песка, или немнущейся муравы. Тут и там располагались маленькие прудики, соединенные между собой хитрой системой подземных каналец: стоило вам начать кормить одну из стаек юрких неоновых рыбёшек, как тут же окрестные водоемы пустели, и их соседки объявлялись тут как тут, тоже не прочь заморить червячка. Абсолютно все тропинки, несмотря на кажущуюся витиеватость, направляли идущих по ним пони в одно и то же место, а именно – к выстланной плоскими камнями песчаной площадке посреди садика. В центре её красовалась решётчатая беседка тёмного дерева, сплошь увитая плющом и лианами. И вот там, внутри беседки, серела бледной полутенью – словно червяк в ореховой скорлупе – хорошо знакомая поняшам статуя, узилище скованного силой Гармонии духа хаоса и раздора, безумного насмешника – Дискорда.

Твайлайт забегала глазами, ища поддержки у остальных.

– Принцесса, – в сотый, кажется, раз переспросила она, – вы считаете, что дело обстоит настолько плохо, что нам придётся рискнуть развязать ему лапы? Что, если он сумеет хитростью избежать того, чтобы быть побеждённым в третий раз?

Селестия, казалось прикидывала что-то в уме. Потом она покачала головой.

– Нет, Твайлайт. Ему не выйти из своей тюрьмы. Уж этого вам не стоит бояться. Ведь только утрата вашей связи с Элементами сможет ослабить наложенное на Дискорда заклятие, да и то не сразу. И, конечно же, мне самой не под силу выпустить его.

Твайлайт потёрла лоб копытом.

– Если вы не собираетесь выпускать Дискорда, – рассуждала она, – то как же вы войдёте с ним в контакт, и для чего нам нужны Элементы Гармонии, если не для того, чтобы усмирить его, и запереть обратно в статую?

– Ответ прост, милая Твайлайт. Элементы нужны вам вовсе не для него. – В глазах старшей принцессы мелькнули дерзкие искорки. – Они для меня.

– Как это?! – хором спросили пони.

– То, что он представляет собой сейчас, конечно же, не совсем камень. Несмотря, на то, что Дискорд не имеет никакой силы здесь, его сознание живёт и бодрствует по ту сторону действительности. Всё, что мне нужно сделать, это перейти на тот же уровень реальности, на который он был выброшен из нашего, защищенного Гармонией мира.

– А это значит... – задумалась Твайлайт. Вдруг она всё поняла: – Не надо! – воскликнула она. – Вам не стоит так рисковать собой, Принцесса!

– Не бойся, Твайлайт, – тепло улыбнулась Принцесса Солнца. – Он ничего мне не сделает.

Почему-то юная волшебница отказывалась верить словам своей учительницы, но она не могла себе даже представить, как предотвратить то, что, возможно, произойдёт. Рог Селестии испустил волну яркого свечения, которое разлилось по всему её телу, до самых кончиков белоснежных крыльев, закованных в золото копыт и перламутрового хвоста. Свет загустел и разобрался на пучки маленьких серебристо-серых молний, которые покрыли фигуру принцессы живой шевелящейся сеткой.

– Запомните, – громко промолвила властительница, – время внутри статуи течёт совсем не так, как снаружи. Я сомневаюсь, что мне удастся выведать у Дискорда то, что нам нужно, заявись я туда как ни в чём не бывало второй раз подряд. Поэтому я даю вам выждать срок до захода солнца. Как только его последний луч скроется за горизонтом, вы должны использовать силу Элементов Гармонии, чтобы вернуть мне прежний облик.

– А что, если Элементы не сработают? – в ужасе спросила Твайлайт. Селестия грустно улыбнулась:

– Ну, значит, я в Эквестрии больше не нужна. Или же это не я...

Она оборвала себя на полуслове. Серебристые искры вдруг сплелись в толстые жгуты. Селестия изогнулась, издала неслыханный воинственный клич и, исполнив молниеносный бросок вперёд, ткнула рогом Дискорда в область сердца в тот самый момент, когда её тело приобрело гипсово-серый оттенок и застыло в неподвижности. Принцесса Селестия обратилась в каменную статую.

Дикость этого зрелища настолько потрясла всех шестерых, что они не сдвинулись с места и не издали ни звука, чтобы хоть как-то отреагировать на то, что только что произошло. Они остались в огромной стране совсем одни, без вечной мудрой правительницы, к существованию которой привыкли с рождения. Это было всё равно что лишиться воздуха. Невозможно было себе представить, что сейчас абсолютно нигде нет Селестии, которая ведет государственные дела, подкрепляется за трапезой, мчится на летучей повозке, или отдыхает у камина, читая почту. Всё, что от неё осталось – это красивая скульптурная композиция в центре Хиранивы: высокий и стройный крылатый единорог пронзает своим длинным острым рогом растерянно сопротивляющегося драконэквиса, скосившего на нападающего врага округлившиеся от изумления глаза. Связь, установившаяся между этими двумя существами, была столь очевидной, что не нужно было быть магом, чтобы почувствовать её.

– Спокойствие, только спокойствие, – призывала Твайлайт, обращаясь не столько к друзьям, сколько к самой себе – сердце у неё колотилось как бешеное. – Принцесса сказала, что справится с этим, и кому как не ей справиться?

– А что, если Дискорд заколдует её? – Рэйнбоу Дэш позволила себе выглядеть напуганной, поскольку боялась не за саму себя. – Что, если он и её характер сделает шиворот-навыворот когда она вернётся?

– Глупенькая, – улыбнулась Пинки, – не может тот, кто сам заколдован, кого бы то ни было заколдовать, верно, Твайли?

– Пинки, перестань болтать че... Погоди-ка... – Сиреневая единорожка задумалась. – Правильно! Так и должно быть. Но, тогда почему Селестия сказала...

– Ой, Твайлайт, перестань забивать себе голову проблемами, которые призвана решить не ты! – Розовая пони сделала кувырок по золотистому песку. – Давайте осмотрим сад, если уж выпала такая возможность. Будет у нас закрытая вечеринка Клуба Поклонников Гармонии! М-м-м, фыноград профто восхытытелен, – добавила она, набив рот алыми гроздьями, свисавшими с ближней лозы.

– А ну-ка, юная леди, – сердито прикрикнула Эпплджек, – перестань пожирать королевскую собственность сию секунду!

И рыжая пони погналась за возмутительницей спокойствия. Та же, пробегая мимо пруда, попыталась, хохоча во всё горло, отстреляться от нападающей фермерши огромными всплесками воды, но промахнулась и попала в Рэрити. Белая единорожка негодующе взвыла и присоединилась к погоне, конец которой положила Дэш, сгрёбшая Пинки и остальных в весело смеющуюся кучу-малу. Твайлайт сначала похолодела от кощунственного ужаса, потом испытала сильнейший приступ раздражения, и уже готова была завопить на весь дворец: “Девочки! Как вы можете быть такими несерьёзными в такой момент?!”, как вдруг передумала. Пусть, подумала она, пускай они отвлекутся, и пусть осознание кошмарности и неправдоподобности той ситуации, в которую они попали, не тревожит их без нужды. Она прекрасно удержит всё под контролем сама. Выходки Пинки даже оказались как нельзя кстати, став своего рода громоотводом, который лишил их страха перед будущим, каким бы оно ни было. Расслабленной выглядела даже Флаттершай, снисходительно глядевшая на клубок разноцветных грив и хвостов, из центра которого доносилось заливистое “Ой, девочки, не могу! Ой, щекотки боюсь!” Ну так пускай всё идёт своим чередом то тех пор, пока не настанет их время действовать. Тогда уж они не подведут Принцессу. Принцесса... Твайлайт почувствовала как сердце укололо ощущение собственного бессилия в тот момент, когда она снова обратила свой взор на изваяние, бывшее не так давно правительницей Эквестрии.

“Как бы я хотела помочь ей, – подумала Твайлайт. – Или, по крайней мере, узнать что там происходит, внутри...”

Принцесса Селестия очутилась в причудливом мире. В нём не было ни направлений, ни расстояний, ни величины, ни скорости, ни цветов, ни запахов. Но зато явственно ощущался Разум. Изменчивый, причудливый и парадоксальный, как пылающий под водой фейерверк. Несмотря на то, что она ещё не выдала своего появления, удерживаясь от того, чтобы направить хотя бы одну мысль вовне, голос этого Разума (и хорошо знакомый голос!) вёл увлечённую беседу.

– И поэтому я говорю: пять – это просто детские игрушки, пускай оставят это тем, у кого фантазии не хватает на большее. Что вы говорите? Бесконечное число? Это, на самом деле, так банально, и так смахивает на дешёвый откуп, мол, пусть будет бесконечно много измерений, лишь бы только не пытаться их себе вообразить. А я говорю – ровно двадцать шесть, причём каждое из них можно представить в деталях! Порядок нумерации же – дело личное, если не сказать – интимное (голос хихикнул). Посему предлагаю ориентироваться по запаху. С точки зрения перманентного координирования хаотичных процессов нас интересует прежде всего то измерение, которое пахнет чем-то средним между дохлой мышью и мандаринами... Эй, почему это у меня вдруг осталось вдвое меньше места?

– Попридержи свой полоумный бред, Дискорд, и удели мне немного внимания, хотя бы в знак уважения к нашему давнему знакомству.

– Так, так, так! Что за невероятное явление! Неужели сама Принцесса Скучнестия соблаговолила удостоить меня чести своего визита... – Голос вдруг стал резким и ворчливым. – Чего ты влезла-то сюда? Смерти моей хочешь? Мало тебе того, что меня нет нигде в твоей клятой пряничной стране? – Дискорд так же резко сменил интонацию и говорил теперь бархатно и вкрадчиво. – Шутка, дорогуша. Конечно, я бы ни с кем другим не был так рад разделить своё заточение, как с тобой. Ведь у нас всегда найдётся столько общих воспоминаний...

– Эквестрия обречена. Поэтому я здесь.

Если бы от мысленного напряжения можно было истекать пóтом, с Селестии сейчас лило бы в три ручья. Необходимо было с хирургической точностью подбирать мысли-слова в дальнейшей беседе. Ложь будет видна так же явно, как шаровая молния в ночном небе. Поэтому принцесса ограниченными порциями выдавала маленькие доли того, во что сама искренне верила. Пускай любовь старого прохвоста к интригам и загадкам сыграет против него самого, и он обронит нужные сведения по неосторожности. Нужно только подвести разговор к правильному слову....

– О-оу, даже так? Как понимать тогда твоё вторжение? Ни за что не поверю, что ты вздумала прятаться. Да ещё не где-нибудь, а прямо здесь.

– Я больше нигде не найду покоя, кроме как в этом месте. Придётся тебе с этим смириться, Дискорд, – ответила принцесса, стараясь придать понятию “покой” как можно более абстрактный смысл.

– Что ж ты не попросила своих маленьких Хранителей Элементов снова всех спасти? Или, пардон, сколько уже прошло времени с нашей последней встречи? Вполне возможно, что их уже – того... бесполезно звать на помощь? Тогда я, с твоего непозволения, с удовольствием займу место правителя, и устрою всё, что у тебя отбилось от копыт, по-своему. А ты сиди тут.

– Думаю, когда ты вознамеришься вернуться, возвращаться будет уже некуда, старый змей.

– Эй, никаких оскорблений! Я древний и благородный демон, и нечего меня сравнивать с каким-то примитивным хладнокровным. Между тем, я изволю быть недовольным, что ты так запустила мои будущие владения. Под каким видом такое вообще могло случиться?

Селестия сыграла ва-банк. Самохвальные речи несостоявшегося колдуна Дасти Фолио давали ей ключ к разгадке.

– Вся Эквестрия может в скором времени стать не более чем филиалом Вурмит’Адретх. Не думаю, что такой оборот событий придётся тебе по вкусу.

Дискорд мысленно уставился на Селестию во все ментальные глаза, а потом закатился хохотом. Принцесса имела терпение переждать этот приступ инфернального веселья без единой выказанной мысли. Драконэквис смахнул аналогическим когтем архетипическую слезу и промолвил:

– Ну спасибо, ну повеселила. Браво-браво, Принцесса Добролестия, не ожидал, что у тебя ещё осталось чувство юмора. Слушай, – сказал он, успокоившись, – не расстраивайся, но я с радостью готов объявить тебя победительницей в номинации Мисс Наивность Тысячелетия. Кто-то знатно над тобой подшутил, лебёдушка моя. Ну ладно мы с тобой, но кто ещё и каким образом в нашем мире мог узнать хотя бы имя Абхота, не говоря уж о том, чтобы захотеть его призвать? Для этого надо быть ещё безумнее, чем моё копыто после пары кубков пунша!

Селестия напрягла все фибры души, чтобы не выдать своего изумления и ликования. “Абхот... Абхот. АБХОТ.” – выжгла она огненными буквами на оборотной, скрытой стороне своего ментального барьера.

– Я-то знаю, откуда я знаю, – уклончиво ответила Дневная Принцесса. – А вот с чего ты взял, что его имя никому из простых жителей Эквестрии не известно?

Дискорд развёл лапами.

– Ну если только кто из твоих предков, с целью устроить диверсию собственному королевству, растрепал языком о том, что видел и слышал, когда мотался к той задрипанной планетке. Ну, помнишь, там ещё два племени существ жили, и одни так возненавидели других, что решили поголовно истребить. Уморительные кретины! Не нашли ничего лучше, как заклинаниями открыть портал в Й’Куаа, чтобы натравить старину Абхота на “любимых” соседей. И в голову-то не пришло, что сами на корм пойдут следом! Нет уж, мы подобными глупостями не занимаемся. Мой дед Эфиальт, который и рассказал мне эту историю, специализировался на сомнениях, страхах и боязни. (Прим.: от греч. “эфиальтис” –”кошмар”) Но даже он не знал способа открыть портал. Да и зачем? Наш род всегда интересовала власть, добываемая грамотным использованием любимого ремесла. Абхот же крайне примитивен в своих устремлениях. Его цель – набивать своё бездонное брюхо любыми обитаемыми мирами, до которых он сможет дотянуться своими загребущими ложноножками. Внешность его, по слухам, радует глаз приятным разнообразием форм, но стиль... – Дискорд поцокал воображаемым языком, – ...стиль чужд его варварской натуре. Он предпочитает наедать себе тушу при полном отсутствии мозгов.

– Никто из моих предков не замешан в этом, – по-прежнему правдиво продолжала отвечать Селестия, – но пути Магии неисповедимы. Сведения о том, как Абхот может быть призван, просочились в нашу реальность. Поэтому я пришла сюда.

– Хвалю тебя ещё раз, Принцесса Гордестия. Хотя дело дрянь, ты отнюдь не похожа на лошадь, припёртую крупом к стене. В награду за то, как ты прилично себя держишь, я готов предложить тебе небольшой обмен, – и демон одарил принцессу сладчайшей улыбкой. – Ты устраиваешь так, чтобы я выбрался отсюда, а я спасаю злосчастную Эквестрию. Чтобы потом сделать её своей площадкой для игры в хаос, конечно же, – добавил он издевательски.

– Ни ты, ни я не можем сейчас лгать. Значит, ты беспросветно глуп, Дискорд, раз сам веришь в то, что сможешь справиться с незнакомой магией. Если тебе неизвестно, как вызвать Абхота, откуда ты можешь знать, как предотвратить его вторжение? Даже место, где будет открыт портал, скрыто от несведущих.

– Не забывай, с кем имеешь дело, красотка. Всё невозможное вдохновляет меня. Невозможное – это то, что я творю. Что же до выбора места... Эх-х, какая же ты всё-таки ещё молодая, лебёдушка.. Ты почти не знаешь мира, в котором живёшь. – Дух улыбнулся снова, почти по-доброму. – Вот тебе небольшое упражнение:

– Обмозгуй на досуге, ведь теперь у тебя с избытком свободного времени, – ехидно прибавил Дискорд. Он вдруг занервничал: – Ты чего молчишь? Эй, Веселестия! Это, по меньшей мере, невежливо, ты, королевская вертихвостка!.. Ушла... – аналогически, но от этого не менее горестно вздохнул драконэквис. – Видимо, я устареваю и перестаю вызывать интерес... Как грустно одному... Во тьме... – раздался протяжный ментальный всхлип, сменившийся тишиной.

Тишина. Она продлилась ещё некоторое время... А потом её нарушил сперва сдерживаемый в гулком фыркании, а потом взорвавшийся, раскатившийся по всему присутствию рокочущий демонический хохот. Ничего весёлого, ничего шутовского уже не было в этом хохоте, он был полон жестокости, уничижительного коварства и предвкушения расправы. Селестия, пытавшаяся укрыться в спасительной лишенной мыслей медитации, сейчас превозмогала панический страх загоняемого в ловушку зверя, который выдавал её и без того не слишком годную маскировку.

– Нет, ну вы только подумайте, – провозгласил Дискорд в не столь характерной для него манере. – Похоже, ты и вправду застряла здесь навсегда, моя Милестия. Не могу не поделиться своей радостью по поводу выпавшей возможности интереснейшим образом провести время! В магии тебе со мной не тягаться, это я уже понял. Теперь же дай мне оценить, насколько силён твой разум, Принцесса. – Демон словно бы окружал Селестию со всех сторон, и продолжал теснить её.

– Я ведь не только в прятки, да в загадки играть умею. И более причудливые забавы мне по вкусу... – От приторного голоса Дискорда, если бы он был реальным, вмиг заныли бы все, как один, зубы. Эта сумасшедшая ассоциация последней мелькнула в разуме Селестии перед тем, как старый демон прошел через защитный барьер её рассудка и обнажил неровные клыки в гипнотической улыбке.

Беспокойство уже овладело всеми пони. Рэйнбоу Дэш то и дело сновала вверх и вниз, глядя на заходящее за горизонт солнце.

– Дэш, – вздохнула рыжая пони-фермерша, – не могла бы ты летать не так шустро? Ничего удивительного, что тебе видится, будто солнце вихляет и дёргается.

– Извини-ите, – с вызовом протянула радужная пегаска. – Эти глаза с расстояния в милю могут увидеть как моргает чёрный дрозд, сидящий на ветке на окраине тёмного леса. Не надо мне ничего приписывать.

– Девочки, прошу, успокойтесь, – повысила голос Твайлайт. – Наверняка Принцессе Луне тоже сейчас нелегко – двигать солнце после бессонной ночи, да ещё, наверняка, впервые в жизни. С трудом могу представить, что её так расстроило в разговоре о Пророчестве, – подумала единорожка вслух.

Рэйнбоу Дэш с мрачным превосходством глянула на Эпплджек и дёрнула ноздрями, а потом вновь принялась курсировать к небу и обратно.

– Пора! – крикнула она наконец.

Шкатулка распахнулась, и ожерелья с разноцветными кристаллами, подгоняемые заклинанием левитации, мигом очутились на своих Хранительницах. Диадема с шестиконечной звездой украсила гриву Твайлайт.

– Приступим, девочки, – объявила молодая волшебница. – Эквестрии нужно вернуть Солнечную Принцессу.

Группа юных пони погрузилась в яркое свечение, заключившее их в солнечный кокон, из которого вдруг вырвался радужный поток и устремился на огромной скорости к статуе Селестии, закрутившись вокруг неё многоцветным вихрем. Когда Твайлайт открыла глаза, она с облегчением увидела, как из-под треснувшей каменной корки высвободилась белоснежная фигура. Единорожка была так рада видеть свою наставницу целой и невредимой, что не сразу осознала странность того, что произошло через мгновение, лишь только принцесса получила свободу движения. Из её рта раздалось громкое ржание неукротимой дикой кобылы, потом мощное тело изогнулось и ударило вперёд, а голос оборвался, сменившись тихим, но хорошо слышным на контрасте клацающим стуком.

Несколько секунд вся группа стояла, не шевелясь, и не произнося ни слова. Потом Рэйнбоу, менее всех склонная к подобострастию, проговорила:

– С вами всё в порядке, Принцесса? Вы кусаете статую.

Селестия, казалось, только сейчас начала осознавать, где она находится. Пробежав по сторонам вытаращенными глазами, она убедилась в правдивости слов Дэш, затем приняла менее неловкую позу и встряхнула головой. Сознание и самоконтроль в нарастающем темпе возвращались к ней, хотя воспоминания о том, что ей пришлось пережить за последние несколько часов, по прежнему теребили её разум, заставляя содрогаться от стыда, злобы и омерзения.

– Вы уверены, что не хотите отдохнуть, Принцесса? – голос Твайлайт дрожал от беспокойства. Селестия отрицательно покачала головой:

– Сейчас, к сожалению, нет времени на отдых. Сперва мы должны пресечь любую возможность того, что Эквестрия будет разрушена.

Они вновь сидели вокруг стола в зале для совещаний, только на сей раз Принцессы Луны с ними не было. Дюжины свечей разгоняли ночной мрак, который тщетно пытался вползти через окна внутрь. Центр стола был освещен мистическим светом, исходившим не от обычной лампы, а от экзотического сувенира, преподнесенного когда-то Селестии: это был аквариум с морской водой, в которой томно плавали призрачного вида существа, испускавшие яркое голубое сияние.

Твайлайт ещё раз просмотрела конспекты Луны и свои собственные записи, сделанные со слов старшей принцессы, поведавшей о содержании беседы с Дискордом.

– Но, – сказала она, – почему вы считаете, что угроза всё ещё существует? Ведь если бы Уилли... Фолио успел открыть портал, это было бы в крайней степени... очевидно, – она поёжилась.

– Нам почти ничего не известно о магии такого рода, Твайлайт, – возразила принцесса. – Что можно сказать наверняка – это что даже тот, кто открывает портал, уже не в силах закрыть его и изгнать нечистую тварь обратно туда, откуда она явилась. Это значит, что сущность, намеревающаяся явиться с Той Стороны, настолько могущественна, что достаточно лишь дать процессу зайти чересчур далеко, чтобы случилось непоправимое. И не забудь ещё кое-что важное: несмотря на то, что и Дасти Фолио, и вызванное им чудовище бесследно исчезли, магическая аномалия в окрестностях вашего города никуда не пропала.

– Нельзя ли как-то отследить её местонахождение? Интенсивность, с которой аномалия воздействует на чувства магов...

Селестия покачала головой.

– По-видимому, аномалия способна скрывать свое местоположение, создавая обманчивое впечатление того, на каком расстоянии она сейчас находится. Если это действительно будущий портал, то сейчас он крайне нестабилен. С тем же успехом я бы могла послать патрульных прочесывать каждый гектар вокруг Понивилля. Но кто знает, сколько ещё времени осталось до того, чтобы древнее Пророчество сбылось окончательно?

– “...Воедино два неба сольются?” Вы имеете в виду... то, что произойдёт после открытия портала?..

Взгляд Селестии устремился куда-то сквозь Твайлайт, в даль, точнее, в глубину, достигающую сотен и сотен долгих лет. Лишь после того, как её сознание возвратилось из необычайно быстрого, но утомительного путешествия по кладезям воспоминаний, она прикрыла глаза и кивнула.

Пятеро друзей Твайлайт были утомлены на редкость длинным и переполненным ответственностью днём. Да и специфичность разговора между принцессой и её ученицей тоже не придавала ни капельки энтузиазма поняшам, привыкшим решать и действовать, а не теоретизировать, строя хитроумные предположения и умозаключения. Пинки Пай откровенно сопела, уткнув нос в передние копытца. Эпплджек и Рэйнбоу Дэш исподтишка, словно шаловливые школьницы, гоняли друг другу через стол бумажный шарик, скатанный из какого-то черновика, бесшумно, но сильно фыркая на него. Флаттершай как загипнотизированная смотрела на обитателей светящегося аквариума, а Рэрити... А вот Рэрити вела себя несколько нехарактерно.

Она сидела в глубокой задумчивости, обратив взгляд к потолку, изредка шевеля сахарно-белыми губами, словно вспоминая что-то. В какой-то момент мордочка её сперва просветлела, а потом вытянулась от волнения, и она принялась бешено жестикулировать передней ногой, пытаясь привлечь внимание Твайлайт, которая на пару с Селестией продолжала строить догадки о том, что же Дискорд хотел сказать (или точнее, скрыть) в своём послании об оке, обращённом ко входу в другие миры. Когда терпение стало покидать белую единорожку, а внимания на неё так никто и не обратил, она сама вмешалась в разговор с присущей только ей манерой изливать своё внутреннее напряжение галантно и обходительно.

– Покорнейше... прошу меня простить, Ваше Высочество, – проговорила она, буквально вырастая между юной волшебницей и её наставительницей, – но не могли бы вы позволить мне бросить ещё один взгляд на то послание, которые Вы получили, пока были... в той изящной скульптуре?

Пробежав глазами по строчкам, записанным ровным почерком своей подруги, Рэрити принялась исполнять энергичное пиаффе и выкрикивать:

– Да! Конечно! Я вспомнила! Вспомнила! (Прим.: “Пиаффé” – ритмичная рысь на месте, с попеременной сменой диагональных пар ног.)

Все взгляды в комнате немедленно устремились на неё. Пинки от удивления даже забыла, что уже проснулась, и громко захрапела, широко распахнув глаза.

– Это поэзия! – объявила Рэрити. Пони разочарованно выдохнули. “Спасибо, Королева Очевидность”, – пробурчала со своего места Рэйнбоу.

– Давайте выслушаем, что скажет мисс Рэрити, – спокойно, но твёрдо сказала Селестия. Ропот утих.

Рэрити с признательностью посмотрела на принцессу, а потом упёрлась копытами в стол и принялась горячо объяснять.

– Это же классика! Известная старинная трагедия! Тот момент, когда Принц Гоблет Квенчин решает умертвить убийцу своего отца с помощью магии, а сэр Мейнселот его отговаривает (Прим.: Goblet the Quenchin’ – букв. “Кубок, жажду утоляющий”). Ну, Твайлайт, даже в твоей театральной энциклопедии иллюстрация к этому спектаклю была! Так вот, принц возражает в той манере, что он больше не хозяин своим поступкам, что он, угнетённый горем и ненавистью, властен сейчас только над тёмной стороной магической силы, и тогда сэр Мейнселот произносит свой знаменитый монолог...

Единорожка откашлялась и, уже без прежней спешки, продекламировала:

– Вот, как-то так, – кокетливо закончила Рэрити, поправляя причёску. – Честное слово, удивлена, что у старого негодяя Дискорда такой изысканный вкус...

– И это всё-о? – капризно, но как-то неуверенно протянула Рэйнбоу. – Трагедия-шмагедия, каким боком она вообще относится к магии?..

– Вот именно, к магии! – громко сказала Селестия, и радужная пегаска чуть не проглотила язык. Принцесса быстрым движением поднялась из-за стола. – Флаттершай! Какое направление выбрал монстр на выходе из города?

– Я не уверена, но... – золотистая пегаска принялась путаться в словах, обратив на свою скромную персону столь пристальное внимание Дневной Принцессы и остальных, – ...как мне показалось, он двигался в сторону... где каменистые пустоши и, ну вы знаете... Вход в Тартар.

– Твайлайт Спаркл, – Селестия обратила взгляд в другую сторону, – скажи мне, моя примерная ученица, что делает Тартар идеальным местом для содержания опасных, обладающих сверх-силами чудовищ, способных разорить Эквестрию?

– Очень глубокая, обширная и запутанная сеть пещер, – не успев как следует испугаться, затараторила Твайлайт. – Разумеется, стерегущий на входе Цербер и... – тут она всё же запнулась, внезапная мысль обожгла разум: – Воды реки Стикс, блокирующие всякую магию! Принцесса, это же и есть разгадка того, что сказал Дискорд! Если “безликое око” – это “око” Магии, то оно обращено туда, откуда на него “запрещено глядеть”, а следовательно – к руслу Стикса!

– Всё верно, – кивнула Принцесса. – Мне и самой давно следовало бы догадаться, что такой мощный перепад напряжения в магическом поле может стать источником аномалий. Если же этим источником воспользоваться со злым умыслом...

Она не окончила фразы, выпрямилась, расправив крылья, и испустила сноп солнечного света из своего королевского рога.

– Итак, Хранители Элементов Гармонии, мы отправляемся к Вратам Тартара!

Ветер, завывая как голодный беспризорный пёс, разгуливал по пропитанным ночной тьмой просторам Каменистой пустоши. Вдруг тьма была прорезана яркой вспышкой, но потом вновь сплела свои неподатливые щупальца вокруг перенесённых заклинанием телепортации принцессы и шестерых маленьких пони. В первый момент никто из них не успел понять, что именно было не так, а потом стало слишком поздно. Не будучи готовы к такому повороту событий, все семеро, включая Селестию, плюхнулись на землю с высоты полутора ярдов, и теперь, ворча и охая, поднимались на ноги, отряхивались и растирали ушибы.

– Ну что случи-илось, – прохныкала Рэрити. – Вы ни за что не поверите, если я скажу, чем я приложилась о камень! Теперь наверняка будет синяк, и без платья из дому будет не показаться!

– Магия чужого мира, – проговорила Селестия. – Её натекло уже так много, что она создаёт помехи в нашей собственной. Смотрите.

Она в несколько подходов, словно чиркая сырыми спичками, зажгла у них над головами светящийся шарик, свет которого был бледным и дрожащим.

– Заклинание не только отбросило нас от земли, но и не перенесло нас прямо к Вратам, – рассуждала вслух Твайлайт, нервничая. – Эта магия буквально отравляет наш мир, мы должны скорее со всем этим покончить! Если бы только я могла быть до конца уверенной в том, что нам это удастся, – добавила она горестным шепотом.

Следующие несколько минут единороги и земные пони торопливо, но аккуратно, чтобы не повредить ног, галопировали вслед за двумя пегасками и принцессой, высматривающими с высоты цель их поисков. Наконец, они прибыли на место.

Врата Тартара представляли собой странное нагромождение скалистых блоков. Словно какой-то невероятный великан играл здесь когда-то в кубики, выстраивая их в пару высоких башен, а затем, разочарованный результатом своих трудов, могучей дланью столкнул между собой обе башни, части которых теперь чудом опирались друг на дружку, не перегораживая просторного треугольного хода в глубину земли. Из проёма раздавался отдалённый неясный гул. Твайлайт прислушалась, и различила в однородном гудении несколько отзвуков: низкое трёхголосое рычание Цербера, надсадный рёв неведомого чудовища и всплески падающих в воду Стикса булыжников. Тартар жил своей обычной жизнью, если это можно было так назвать. Один из его пленников то и дело пытался прорваться во внешний мир, решаясь пересечь обжигающую, высасывающую все силы и сверхсилы реку Стикс. Но выбраться из неё, как правило, не удавалось: недремлющий трёхглавый страж был тут как тут, и охранял крутой берег, не давая тварям из преисподней ни единого шанса взобраться на него. Когда боль, причиняемая анти-магией речного потока, становилась нестерпимой, отчаявшееся чудовище обращалось в бегство и хоронилось в одной из дальних пещер.

В самой пещере всё было привычно и, казалось бы, в порядке. Но так мог сказать только тот, кто не был единорогом и не воспринимал искажения в потоках магии. Селестии явно приходилось нелегко, и Рэрити тоже выглядела так, словно ей навьючили на спину дюжину мешков с песком. Сама же Твайлайт ощущала творящееся безобразие как беспорядочное бурление, превращающееся то в толчки с разных сторон, то в тяжелую, наваливающуюся прямо на разум пелену. И в промежутках между этими миниатюрными магическими взрывами на единорожку налетали краткие порывы ледяного потустороннего холода, уже не впервые претворявшие воплощение древней и ужасной сущности, таящейся на Той Стороне.

– Похоже... самые сильные помехи идут... вот от этих скал, – с усилием проговорила Селестия. Она подошла к гигантской перекошенной глыбе и тронула её рогом. На какие-то секунды она зажмурилась и задрожала. Это произошло так быстро, что Твайлайт не была уверена, правда ли она видела это, или же странное поведение принцессы являлось частью жуткого наваждения. – Иди сюда, Твайлайт, – услышала она голос своей наставницы.

Как только рог ученицы Дневной Принцессы коснулся твёрдой поверхности скалы, на реальность словно упал занавес. Раздвинув его усилием воли, Твайлайт намеревалась попасть обратно в свой привычный мир, но это удалось ей лишь отчасти. Она увидела совсем не ту Эквестрию, которую видела каждый день, и уж точно не ту, которую хотела бы видеть в дальнейшем.

Сотни пар ног вздымали пылевой столб до самого неба. Гомон отчаянных, панических голосов создавал сюрреалистическое звуковое сопровождение к дикой, невообразимо чудовищной сцене. Пони, объединившись вместе с другими животными в огромный табун, неслись во весь опор прочь. В небе над ними темнела туча, состоящая из перепуганных пегасов и птиц. Кто-то из бегущих был сбит с ног, подмят и растоптан паникующими собратьями, не обратившими на несчастных никакого внимания. Не обративших потому, что смерть, неотвратимая, беспощадная смерть, принимающая одновременно тысячи омерзительных обличий, гналась за ними по пятам. Грязной, чёрно-серой волной высотой с целый замок надвигалась бурлящая масса полуживой, полуразумной плоти межзвездного демона. Трещина между измерениями ширилась, и монстр величиной с планету изливал оттуда всё новые и новые мили своей титанической туши, тут же жадно вгрызаясь в окружающее пространство, раздирая в клочки и растворяя без следа всё что было живым, дышащим, чувствующим. Храбрецы, отважившиеся дать бой гнусному отродью космических глубин, пали первыми, и теперь, по мере того как весь мир проваливался в межпространственный разлом, чтобы стать ещё одним мёртвым булыжником, устилающим ужасный грот Вурмит’Адретх, оставшиеся в живых загонялись, сбивались в кучи и толпы, лишь чтобы затем найти кошмарный конец в объятиях бесформенных гадов, то отделяющихся от кишащей плоти чудовища, то вновь поглощаемых своим гнусным родителем. Абхот и его ублюдки, по вине очередного сумасшедшего, отказавшегося от своей природы, вновь торжествовали, вновь устраивали пир, тщетно пытаясь утолить извечный голод, терзающий их с начала самых тёмных и забытых времён. И они пожирали Эквестрию, пожирали твой мир, Твайлайт Спаркл!

Твайлайт отпрянула и чуть не споткнулась. У неё перехватило дыхание. Видение отпустило её, оставив после себя лишь мутящее ощущение внутри. Да ещё не переставала донимать магическая болтанка.

– Пойдёмте отсюда, – услышала единорожка как будто издалека голос Селестии. – Нам больше незачем здесь находиться.

 Часть 8.

На сей раз телепортация прошла без неприятных последствий. Как только копыта всей честной компании ткнулись в мягкую лесную подстилку, над их головами взвился всполох солнечного света. Теперь заклинание, освещающее пони путь, было полностью подвластно Селестии. Твайлайт и остальные живо обежали взглядами окружающее пространство. Они находились в обширной, но неглубокой ложбине посреди лесной чащи. Великанские кедры окружали их со всех сторон, словно колонны, подпиравшие ночное небо, в котором терялись их верхушки. Земля под ногами была устлана хвоей и сухой корой. Ноздри приятно оглаживал аромат сосновой смолы. Находиться здесь было приятно, но всё же было не совсем ясно, чем была вызвана такая кардинальная смена географии. Прежде чем Твайлайт задала вопрос, Селестия заговорила:

– Мои милые друзья! Опасность, грозящая нашему миру, столь близка и столь велика, что у нас нет времени для того, чтобы и дальше гадать и исследовать. Чужеродная магия должна быть исторгнута прочь, а порождение потустороннего зла, известное под именем Абхот, не должно найти путь в наше измерение. Для этого мы вправе использовать любые средства. Поэтому сейчас в ваше распоряжение я отдаю ключ от силы, которая упрочит вашу связь с Элементами Гармонии и позволит спасти Эквестрию.

Поняши изумленно зашептались между собой.

– Будь очень внимательной, Твайлайт, – обратилась принцесса к своей ученице, – ибо только твой дар Магии способен явить миру эту силу. Мы находимся на северо-западе страны, на окраинах древних владений королевства единорогов. Именно здесь, в этом самом месте сокрыт от посторонних глаз вход в последнее обиталище Старсвирла Бородатого – Обратную Башню.

Из всех присутствующих только Твайлайт могла по достоинству оценить важность события. Для жительниц Понивилля произнесенное Селестией название было просто ещё одной экзотической диковинкой.

– Чегой-то я не вижу тут никаких башен, – проговорила усталая Эпплджек.

– Ой, Эй-Джей, и где только твоё воображение? – развела копытами Пинки Пай. — Ведь явно же неспроста она так называется. Раз она Обратная, значит, почти наверняка спрятана под землей и похожа на колодец.

– Пинки права, – улыбнулась Селестия. – Отчасти. Башня действительно находится в толще земли, но, тем не менее, является башней. И вам придётся на неё взойти.

– Как это?

Вместо ответа Дневная Принцесса отдала мысленный приказ, и обширный круг, чуть ли не пяти ярдов в поперечнике, принялся освобождаться от почвы и древесного сора. Земля отползла в сторону, обнажив гладкую непроницаемую поверхность гранитной плиты, испещренной руническим письмом. Селестия вставила кончик рога в незаметное на первый взгляд углубление и вновь пустила в ход магию. Раздался гулкий скрежет, и плита скользнула каким-то странным манером вниз и наискосок, словно бы она потонула в затхлом мраке, сперва выглянувшем из-за неё, а затем до краёв заполонившем образовавшийся проём.

– Вы не пойдёте с нами, Принцесса? – взволнованно проговорила Флаттершай, с недоверием заглядывая в бездонную тьму.

Селестия отрицательно качнула головой:

– Осталось ещё одно важное дело, которое я обязана завершить до вашего возвращения оттуда. Но я обязательно встречу вас, когда вы будете готовы.

– Но... К чему именно готовы? – вопросила Твайлайт, путаясь в собственных мыслях о череде событий, которые развивались со стремительной быстротой в течение каких-то трёх дней.

– К тому, чтобы спасти от гибели всех и каждого пони в Эквестрии, – сердечно откликнулась Селестия. – Для этого ты, Твайлайт, должна прочесть заклинание, которое Старсвирл оставил как настенную гравюру в своём тайном убежище. Это не совсем та магия, которая тебе привычна. Как я уже говорила, этот древний мудрец обладал способностью необычайно точно предвидеть важные события, а потому оставил нам не только страшное пророчество, но и способ его обойти!

– Неужели?! Тогда мы спасены!

– Да. – Принцесса сделала краткую паузу, прикрыв глаза, затем продолжила прежним голосом: – Но чтобы это произошло, один из сильных магов должен прочесть заклинание особого рода, заклинание, которое подобно математической формуле было выведено для того, чтобы с заданными исходными условиями неизменно получать требуемый результат.

– Одно из Великих Уравнений! – почти прокричала ученица принцессы, спортивный интерес внутри неё вел бескомпромиссную борьбу с чувством ответственности. – И вы хотите, чтобы я одолела его? Я справлюсь. – Она вдруг выпрямилась и засверкала глазами: – Клянусь, во имя всей Эквестрии, я сделаю это!

Она очень хотела вдохновить неуверенно топчущихся на краю гранитной двери друзей. Вот только хвост её предательски подёргивался, выдавая сомнение и боязнь.

– Конечно справишься, – участливо улыбнулась Селестия. – И потом, ведь при вас Элементы Гармонии, которые склоняют чашу весов в вашу сторону. Теперь, до скорой встречи, мои маленькие друзья. – Рог Принцессы снова засветился. – Будьте внимательны, и никуда не отходите от башни. Твайлайт Спаркл!

От неожиданности единорожка даже вздрогнула. Ей показалось, что Селестия весело подмигнула ей, растворяясь в сиянии телепортирующей сферы.

– Я верю в твои силы, моя верная ученица. Помни: в Пророчестве ничего не сказано о самой Эквестрии!..

С этими словами она пропала из виду. Твайлайт так и замерла: с чего бы вдруг Селестии самой начать говорить загадками? Как будто недостаточно тайн уже вставало у них на пути.

– Ну так чего же мы ждём?! – озорно гаркнула Рэйнбоу Дэш. – Вперёд! То есть... Вниз!..

Она в один момент скользнула в зияющий провал, резко взмахнув крыльями, и...

БАЦ!..

– Ой-й-й!.. Голова моя, голова!.. – жалобно застонала пегаска изнутри. – Что это было щас?!

– Рэйнбоу, ты в порядке? – взволнованно воскликнула Флаттершай. – Я сейчас тебе помогу!.. – и она потянулась вниз, пытаясь нащупать хоть какую-нибудь опору, как вдруг оступилась и исчезла в темноте проёма. Сперва раздался её отчаянный писк, потом глухой шлепок падения, а затем Дэш саркастически хмыкнула:

– Ну да, так гораздо мягче лежать. Хотя шишка у меня на лбу ныть не перестала.

– Ой, это уже становится интересно, – принялась скакать на месте Пинки, – Я! Я следующая! Уи-и-и! – Она подскочила к дыре и полетела в неё хвостом вниз, нелепо ухватившись за собственные задние копыта.

– Э-э! – недовольно отозвалась Рэйнбоу. – Я, конечно, люблю кучи-малы, но не по три штуки за день!

– Девочки! Девочки! – заливалась смехом розовая пони. – Вам это понравится! Давайте скорее сюда!

Эй-Джей и Рэрити переглянулись и стоически развели передними копытами. Вдвоём они помогли Твайлайт пересечь гранитный порог, а затем стали пособлять друг дружке. Но то, как вошли последние двое, Твайлайт уже не видела, поскольку была под слишком сильным впечатлением от того, как переменилась действительность, стоило ей только перейти незримую черту, отделявшую внутренность башни от окружающего мира.

Твайлайт зажгла собственный магический свет и ещё раз огляделась по сторонам. Словно откликнувшись на её сигнал, в окружающих стенах вспыхнули сотни огоньков всех оттенков синевы. Зрелище было просто невероятным. За порогом открывалась просторная пещера. Это название больше ей подходило, чем “коридор” или “комната”, несмотря на то, что создана она была явно искусственно. И это потому, что коридоры и комнаты, как правило, не скручиваются в тугую спираль, пригибающую конец к началу, делая по пути крутой вираж. Твайлайт осторожно ступала вперед, звонко цокая по гранитной скале копытцами, и вертела во все стороны головой, пытаясь постичь устройство этого помещения. Равномерно усеянная огоньками поверхность совершала плавный изгиб, словно стенка гигантской раковины. Расстояния и направления по ходу продвижения плавно преобразовывались одно в другое, вызывая столь же восторженное чувство, как и высокие морские волны, наблюдаемые с безопасного расстояния – восхищение и гипнотическую мечтательность, а не страх и панику. В начале пути Твайлайт могла видеть троицу пони, пересёкших этот удивительный порог первыми, прямо перед собой, на расстоянии каких-то пяти ярдов. Но чем дальше она продвигалась по гладкому полу, постепенно заменяющему собой ближнюю стену, тем дальше в сторону и вниз уплывали от неё три пары их удивлённых глаз. Обернувшись назад, Твайлайт увидела, как по отвесной стене шагают Эпплджек и Рэрити, раскрывшие от изумления рты, глазеющие во все стороны. Полотнище из синих огоньков проплывало над единорожкой, и под ней, и вокруг неё, мерцая чарующе и умиротворённо. Пространство совершило очередной эффектный поворот, и юная волшебница с удивлением обнаружила то, что чуть ранее нисколько не бросалось в глаза: первые вошедшие в пещеру не просто сидели в её центре, они расположились у подножия широкой и длинной витой лестницы, неизвестно как спрятанной до сей поры в полумраке закруглённой вокруг самой себя волшебной пещеры.

“Невероятно... Потрясающе! Грандиозно! – думала про себя Твайлайт. – Старсвирл был настолько могущественен, что сумел таким непостижимым образом изменить пространство внутри пещеры. И это заклинание продолжает функционировать спустя тысячелетия!”

Уже всей группой они взбирались по многочисленным ступеням лестницы, которая, вопреки здравому смыслу, вела их не обратно на поверхность земли, в её глубину, в таинственное пристанище всеведущего мага.

Пýстынь Старсвирла Бородатого, видимо, не отличалась убранством и в прежние времена, когда была обитаема. Сейчас же она больше походила на обширный, тёмный и пустой музейный зал, центр которого заставлен скудной мебелью. Если только бывают музейные залы с таким высоким, и таким необычным потолком, сужающимся по мере подъёма в крохотную точку. Все принялись изумлённо осматриваться и принюхиваться. Воздух был сухим, словно пушистый хлóпок, а все звуки бесследно гасли в странном пористом материале, покрывавшем пол. В мерцающем магическом свете Рэрити пригляделась и, к немалому удивлению, обнаружила, что шершавая поверхность под их ногами расцвечена бледными узорами. Эпплджек критически похлопала по крышке стола, стоящего в середине помещения.

– У этого старикана был тот ещё характер, если он сделал себе мебель из камня. Даже кровать... Гляньте только! – она принялась постукивать тут и там. Твайлайт осенила моментальная догадка.

– Фоссилизация! – провозгласила она с восторгом удачливого естествоиспытателя. – Это не всегда было камнем, Эпплджек, взгляни на узор на поверхности. Это дерево, но дерево окаменевшее, вместо того чтобы рассыпаться в труху.

Затем открыла рот, чтобы поведать ещё что-то, но тут увидела нечто заинтересовавшее её на разделенной каменной колонной надвое дальней стене. Другие пони подошли и столпились подле Твайлайт . В последнюю очередь к ним присоединилась Рэрити, с подозрением ковырявшая копытцем пол и ворчавшая: “Видимо, это было когда-то ковром? Как бесхозяйственно...”

Твайлайт глядела то на одну, то на другую половину стены. В левой её части глубокими засечками, слагающимися в старомодные рунические письмена, был увековечен пугающий текст Пророчества, который как песнь судьбы ни на минуту не прекращал звучать в разуме Твайлайт. Правая же часть стены...

Огромная площадь гранитной скорлупы была покрыта замысловатой схемой. Соединительные линии между чётко очерченными блоками, объединявшими плотные строчки магических шифров, делали всю эту экстравагантную гравюру похожей на огромное высохшее дерево с тонюсенькими ветвями и скопищами колючих терний вместо листьев.

– Великое Уравнение, – взволнованно прошептала Твайлайт Спаркл.

– Отлично, – подавив зевок, откликнулась лишённая такта Рэйнбоу Дэш. – Полагаю ты сможешь сотворить это заклятье, чтобы мы уже наконец выпнули пару-тройку космических крупов вон из Эквестрии и вернулись к нормальной жизни?

Глаза Твайлайт забегали по схеме. И чем дольше она читала, тем ниже прижимались её ушки и тем недоверчивее она трясла гривой.

– Что-то не так, дорогая? – озабоченно спросила Рэрити.

– Я н-не понимаю... Не понимаю! – Твайлайт резко обернулась и нервно забила копытом, не глядя на подруг. – Магическое уравнение такого рода все равно что математическая формула. Подставь в него нужное значение и путем простых преобразований получи результат... И я была уверена, что, верно интерпретируя суть Элементов Гармонии, я получу способ обойти Пророчество. Но!..

– Но?! – хором спросили поняши.

– Но в этом уравнении Пророчество и есть условие! – Твайлайт выглядела абсолютно несчастной, она бешено жестикулировала передними ногами, указывая на разные части схемы. – Какой бы исход не был выбран для нашей страны – печальный, или благоприятный, Пророчество просто обязано сбыться, даже если вот сюда подставить Элементы Гармонии! И я совершенно не представляю, что получится на выходе, поэтому... Я... Я боюсь. – Она сникла и прикрыла глаза.

Эпплджек первая подошла к отчаявшейся подруге и ободряюще погладила её.

– Всё нормально, Твайли, всё хорошо. Я не смыслю в ваших магических премудростях, но готова побиться о любой заклад, что ты во всём разберёшься как никто другой. Мы в тебя верим, сахарочек. Главное, не бойся выложиться на все сто, а там будь что будет. Я вот как считаю.

— Да-да, смелее, Твайлайт! Покажи класс, подружка! Мы с тобой, Твайлайт! – зазвучали наперебой ободряющие голоса. Лучшая ученица Солнечной Принцессы сжала губы, еще раз окинула взглядом испещренную магическими формулами полуокружность и врубила магическое поле на полную.

Облако радужных всполохов окружило волшебницу, заплясало, поплыло во все стороны, окутывая чародейку ярким свечением. Свечение клубилось и переливалось, однако, сохраняло расплывчатые очертания самой Твайлайт. Как только в дело пошла следующая часть формулы, облако вспыхнуло, издав мелодичный аккорд, и перекинулось на Рэйнбоу Дэш. Пегаска вздрогнула от неожиданности, но и не вздумала хотя бы видом показать, что её беспокоит поведение магического облака. Оно же, спустя несколько мгновений, приняло очертания Дэш и с новым мелодичным звуком перескочило на вытянувшуюся от любопытства Пинки, которая тут же весело засмеялась, оказавшись в самом центре волшебного фейерверка. Не медля, облако перебросилось к следующей поняше, потом к следующей, и так по кругу, во всё ускоряющемся темпе, вскрикивая тревожными, но нежными музыкальными фразами, всё изменяя и изменяя свою форму под внешность каждой из хозяек. Скорость перемещения все возрастала, пока звуки не слились в один хор, а сверкающее облако не заметалось со скоростью молнии, заслоняя собой все вокруг. И стало слишком ярко, чтобы глядеть…

Когда Твайлайт, спустя примерно полчаса, приоткрыла глаза, голова её шла кругом от перенапряжения. Единорожка буквально не чувствовала пола под копытами. Бросив всё ещё отказывающийся фокусироваться взгляд вниз, она увидела, что висит в воздухе, футах в пяти над гранитной площадкой. Мысленно усмехнувшись тому как, сама того не заметив, она заставила себя левитировать, Твайлайт направилась к твёрдой поверхности и приземлилась на неё, сложив крылья.

КРЫЛЬЯ?! Твайлайт оступилась на ровном месте и упала, и непременно бы стукнулась мордочкой о пол, если бы не вывернула голову назад в отчаянной попытке разглядеть то, что теперь хлопало и трепетало у нее на спине. Крылья! Настоящие крылья пегаса! Совершенно потерявшись, маленькая волшебница проявила, наконец, интерес к тому, что творилось вокруг. А творилось немало.

— Девочки, смотрите! Кто над нами вверх ногами? Это Пинки Па-ай! Хи-хи-хи-хи! – Пинки отбивала чечетку на нависающем выступе колонны, вися вниз головой. От неутомимой придумщицы можно было, конечно, ожидать ещё и не такого, но только с условием, что на спинке у неё не будет пары трепещущих розовых крылышек, а из кудряшек на лбу не будет торчать похожий на прилипшее мороженое рожок!

— Классно! Классно! Классно! – Рэйнбоу выделывала множественные сальто в воздухе, сопровождая их вспышками радужного свечения, которое разбегалось волнами от невесть откуда взявшегося острого рога на её голове!

— Как, ради всего съестного, вы управляетесь с ентими штуками? – охала обзаведшаяся рогом Эпплджек, зигзагами пролетая над Твайлайт и неуклюже размахивая крыльями.

— Доверься своему врождённому чувству точности, дорогая. Бери пример с меня. — Рэрити плыла в воздухе в позе балерины при помощи пары аккуратных белоснежных крыльев.

Флаттершай сидела в углу и что-то невнятно вопрошала у окружающих, по губам можно было прочесть: «Девочки? Вы уверены, что все в порядке?..» И золотистая пони с некоторой опаской косилась на возвышающийся среди сплошного водопада розовой гривы её собственный рог!

— ДА ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?! – будучи не в силах вынести напряжения от столь невероятного зрелища, Твайлайт закричала на весь зал. Остальные пони успокоились и собрались вокруг своей начинающей паниковать подруги.

— По-моему, нечто совершенно потрясное! – С мордочки Рэйнбоу Дэш не сходила широкая улыбка.

— Кажется, Твайлайт всех нас превратила в принцесс, хи-хи! – опять начала веселиться Пинки. — Интересно, а к этим крылышкам и рогу также положен и дворец? Я бы не отказалась от такого, который был бы из чистого пряника, с бисквитными коврами и башенками из зефира! Надеюсь, Селестия и Луна не будут против…

— Что??? Невозможно! Ведь заклинание должно было обезопасить Эквестрию с помощью Элементов Гармонии! При чём тут мы? Отчего у нас вдруг по набору крыльев с рогом на каждую, и… — Глаза Твайлайт округлились. – Девочки, где же сами Элементы?!..

Пони сперва посмотрели друг на друга, потом заозирались по сторонам.

— Не волнуйся, Твайлайт, — изящно выступила вперед Рэрити. — Я полагаю, что твоё волшебство совершилось успешно. Я чувствую, что мой Элемент никуда не делся, хотя этого милого ожерелья больше не видно. Он прямо здесь, — и она прижала переднее копытце к груди.

— И то верно, — закивала Эпплджек, — стоит мне о нём подумать, и я ощущаю его!

— Точно! Именно так! – убедились и остальные.

Взгляд Твайлайт приобрел решительность, и она прошлась по кругу, вновь перечитывая замысловатые магические знаки.

– Итак, — сказала она, — заклинание Старсвирла позволило Элементам Гармонии слиться со своими носителями и даже… — тут она запнулась, — даже дало им… нам… возможности, находящиеся далеко за нашими пределами, способности, сравнимые с тем, чем наделены принце-э-э…

Она всё-таки не закончила фразу, еще не способная осознать саму возможность приблизиться по уровню к своей наставнице. Разве может быть кто-то, сравнимый по могуществу с самой Селестией?

— Да о таком же можно было только мечтать! – Радужная и розовая пони носились кругами, не в силах скрывать восторга. – Ой, какие я теперь смогу устраивать красочные вечеринки! – кричала Пинки Пай. – А какое шикарное сопровождение я смогу теперь сделать для своих трюков с помощью этой маленькой штучки! – голосила Дэш.

— Погодите, девочки! – Твайлайт остановилась и слегка притопнула. — Нельзя отвлекаться на возможности использования магии и полетов в наших обычных делах! Разве не идет сейчас речь о будущем всей Эквестрии и о жизнях всех других пони? Мы наконец-то получили то средство, с помощью которого предотвратим проникновение Абхота в наш мир. Раз мы теперь и есть это заклинание, то мы спасём Эквестрию сами! Скорее обратно!

В следующее мгновение она расправила крылья и стремительно, хотя и несколько неуклюже, скользнула по лестничному пролету вниз, ко входу в башню.. Пятёрка последовала за ней. «Ну и как мне теперь толкать тележки с такой-то штукой на голове?» — проворчала тем не менее Эпплджек, пока они спускались. «Поучишься магии у Твайлайт, глупенькая, и тележки сами по себе ездить станут!» — шепнула ей в ответ окрылённая Пинки.

Увидев очертания знакомой фигуры, юная волшебница даже не обратила внимания на цвет неба, совсем не подходившего глубокой ночи, она бросилась навстречу своей повелительнице.

– О, Принцесса Селестия!.. – Твайлайт не знала, с чего начать говорить, и тут только увидела, насколько измождённой и мрачной выглядит Солнечная Правительница Эквестрии. – Принцесса, — уже тише повторила крылатая отныне единорожка, — мы готовы выступить на борьбу со злом, грозящим поглотить наш мир. Пожалуйста, скажите, что нам делать.

— Я знала, что вам потребуется время, — взгляд принцессы все больше и больше беспокоил её верную ученицу, — но мы уже почти потеряли всякую надежду.

— О чём вы, Принцесса? – пролепетала Твайлайт, проталкивая в горло непонятный комок. Взор Селестии пламенел, в то время как её шерсть и оперение, казалось, потускнели, приспособившись к скудному освещению.

— Друзья! – провозгласила она, — какой бы ужасной ни была правда, сейчас не время играть в дипломатию. Итак: вы провели в Обратной Башне почти полных два дня!

— Два дня! – вскричала Твайлайт. — Это значит, не только пространство, но и время внутри башни было изменено! Но ведь тогда портал…

— Да! – ответила Селестия, – несмотря на все наши с Луной усилия, портал открыт уже довольно долго, и прямо сейчас его внутренность сжимается, неотвратимо приближая тот запредельный сгусток пространства, ту межзвездную берлогу, по дну которой растёкся бесформенной массой вечно порождающий безобразные отродья и вечно пожирающий же их, терзаемый нескончаемым голодом гнусный губитель миров Абхот!

Пони потупили взгляды, они были шокированы новостью, но ещё больше им было стыдно за своё недавнее веселье. Глаза Флаттершай наполнились слезами.

— Теперь, мои маленькие пони, — сказала Селестия уже ласково, — приготовьтесь презреть свой страх, ведь мне понадобится вся ваша помощь, вся ваша поддержка. Мы не имеем ни малейшего права на ошибку, и мы не можем позволить себе попробовать дважды!..

— Мы с вами, Принцесса! – шесть крылатых единорогов как один выступили вперед и посмотрели в глаза Селестии со всей преданностью, на которую способны только настоящие друзья.

Скалы, обрамляющие вход в Тартар, больше не существовали. Их место заняло приплюснутое облако, свитое из чёрного, маслянистого тумана. Оно было диаметром ненамного меньше, чем стадион в Клаудсдейле, и, истончаясь по краям, в середине образовывало сплошной провал в непроглядную тьму самой ужасной части космического пространства, не ставшего ни вместилищем звездных россыпей, ни приютом пылевых туманностей – прародителей планет. Вместо этого чёрная бездна являлась пристанищем бесформенного чудовища, обладавшего циклопическими размерами и столь же беспредельным безумием, дикостью и прожорливостью.

Пони, походившие на миниатюрных принцесс, старались не смотреть на это средоточие невообразимой, неистовой силы; силы, в природное происхождение которой казалось невозможным поверить, будучи в здравом рассудке; силы, воплощение которой теперь бурлило, извивалось, клокотало и выворачивалось наизнанку, приобретая тысячи неописуемо мерзких очертаний, глубоко в центре портала. Ещё большим кошмаром являлось осознание того, что в каждое мельчайшее мгновение времени портал чуть увеличивался в размерах, а гнусное отродье межзвёздных пространств перетекало чуть ближе к его краю. Еще пара часов, и кишащая гнилостная масса перевалится через край, и тогда… От мысли о том, что будет тогда, Твайлайт стало дурно. Она и пять её подруг телепортировались вместе с Селестией и сейчас приблизились к самому жерлу портала. Они были не одни, их уже ждал кое-кто.

— Принцесса Луна! – срывающимся от волнения голосом воскликнула Твайлайт Спаркл.

Принцесса Ночи не произнесла ни слова, лишь кивнула и вновь устремила взгляд в центр космического безумия, надвигавшегося на их мир. Селестия подошла к сестре и они, не оборачиваясь на своих подданных, обменялись двумя-тремя словами. Твайлайт не решалась спросить у подруг – видели ли они то же, что, как показалось, видела она. Две тёмные, отливающие солёным серебром дорожки, сбегающие вниз от глаз младшей принцессы… Возможно ли это?

В это же время Эпплджек и Пинки еле-еле сумели успокоить Флаттершай, которой хватило бросить один только взгляд на содержимое портала, чтобы свернуться в комочек и, дрожа, начать шептать: «Я не могу глядеть на это... Не могу...» Твайлайт тоже посмотрела прямо на источник своих недавних страхов. Тогда, на холме за городской окраиной, облик Абхота вгрызался прямиком в разум Твайлайт, и лишь поэтому смог парализовать её волю. Сейчас вид омерзительного воплощения вселенского хаоса, будучи пропущенным через призму зрительного восприятия, уже не вызывал оторопи, лишь отвращение и ненависть. Единорожке показалось, что среди бесчисленных недооформившихся отродий Абхота, из которых состояло его тело, промелькнули черты Уилли Уоттла, но поклясться в этом она бы не смогла.

Селестия медленно развернулась к хранителям Элементов Гармонии.

— Мои маленькие друзья! Сейчас я попрошу вас безотлагательно и в точности исполнить то, что я скажу. Если вы этого не сделаете, то, клянусь всеми небесными светилами, нам никогда больше не увидеть Эквестрии. Все вы только-только получили новые силы, которые сконцентрируют и приумножат мощь Гармонии, но среди вас есть одна пони, которая поможет вам верно овладеть этими силами и направит их так, как то потребуется. Я говорю, конечно, о Твайлайт Спаркл, которая была моей лучшей ученицей…

При этих словах Твайлайт почувствовала, как мертвенный холод поднимается от земли по её ногам и заползает в самое сердце. То есть, как это БЫЛА? Как понять это «БЫЛА»?!

— …И вместе удержите защитный барьер вокруг портала, вне зависимости от того, что будет происходить внутри. Понимаете? Это самое важное, что вы сделаете в своей жизни!

Твайлайт попыталась проговорить: «Погодите, Принцесса, пожалуйста, погодите!» — но губы не слушались её. Селестия подошла к Луне и коснулась её рога кончиком собственного. «ДА СВЕРШИТСЯ ТО, ЧТО ДОЛЖНО!» — разнеслось в прогорклом воздухе под порталом. Мисс Спаркл была так потрясена, впервые услышав Кантерлотский Королевский Голос Селестии, что даже забыла о своем испуге.

А потом произошло Это. Голубое пламя охватило изящную фигурку Принцессы Луны, напряженно вытянувшейся и зажмурившейся. Пламя заплеталось в косы и собиралось в один пучок, который оборачивался теперь вокруг рога ночной правительницы. Селестия сделала что-то – не то неуловимо повела головой, не то издала короткий, неслышимый крик — и рог Луны выстрелил в неё самым мощным разрядом молнии, который только можно увидеть, не ослепнув. Голубое пламя теперь окутало тело Селестии, а Луна, дрожа, наблюдала как её собственный прекрасный рог стекленеет, трескается, и, наконец, с отчаянным звоном разлетается в мелкие осколки!

Твайлайт была не в силах сдвинуться с места. Какому ужасному зрелищу они только что стали свидетелями?

– Что вы делаете, Принцесса Селестия?! – вдруг услышала она собственный срывающийся от слёз голос, и только сейчас посмотрела прямо на ту, с которой говорила.

Это была не Селестия. По крайней мере, не та, кого Твайлайт привыкла называть своей наставницей. Под чернеющим сводом портала диким звёздным пламенем приплясывало неведомое существо, прекрасное чудовище, разумное воплощение магической силы. Она сохраняла кобыльи черты, но они размывались из-за закручивающихся вокруг её ног, шеи и спины огненных спиралей. Через это живое пламя прямо из глубины тела, похожего на приоткрытое в ночное небо окно, поднимались плеяды призрачных лунных огней, и смешивались с бурлящей плазмой гривы, и размётывались метеоритными потоками оперения крыльев. Глаза походили на две эклиптические луны, увенчанные солнечными коронами. И только улыбка, улыбка доброй старшей подруги, осталась узнаваемой. Сейчас в этой улыбке были скорбь расставания, радость за спасённых друзей и гордость исполненным долгом.

— ЭТО ЧАСТЬ ПРЕДСКАЗАНИЯ О НАС С СЕСТРОЙ, ТВАЙЛАЙТ. ОДИН-ЕДИНСТВЕННЫЙ РАЗ, РАДИ СПАСЕНИЯ ТЕХ, КОГО ЛЮБИМ, МЫ ДОЛЖНЫ ОБЪЕДИНИТЬ НАШИ МАГИЧЕСКИЕ СИЛЫ ВНУТРИ ОДНОЙ ИЗ НАС. НО ВРЕМЕНИ МАЛО – Я С ТРУДОМ МОГУ УДЕРЖИВАТЬ ЭТУ МОЩЬ В СЕБЕ. НЕ ПОДВЕДИ МЕНЯ, ЛЮБИМАЯ УЧЕНИЦА. ЗАЩИТИ ЭКВЕСТРИЮ, ДАБЫ МОЙ ГНЕВ НЕ НАВРЕДИЛ И ЕЙ ТОЖЕ.

— Принцесса, пожалуйста, нет! – Твайлайт бросилась вперёд, оглянувшись на подруг, которые молчаливыми взглядами поддержали её. — Ну должен же быть какой-то другой способ! Должен быть! У нас есть Элементы Гармонии, они усмирят монстра, и он уберётся! Умоляю вас, не делайте того, что задумали!

— ЭЛЕМЕНТЫ ГАРМОНИИ НЕ ПОДЕЙСТВУЮТ НА ТО, ЧТО НАХОДИТСЯ ЗА ПРЕДЕЛАМИ НАШЕГО ПРОСТРАНСТВА. ВПУСТИТЬ ЖЕ АБХОТА СЮДА МЫ НЕ ИМЕЕМ НИКАКОГО ПРАВА, НИ НА КРОШЕЧНУЮ СЕКУНДУ!

Преобразовавшаяся Селестия приподнялась над землёй, начиная погружаться в клубы портального смога, заслоняя своим огненным телом корчившегося внутри космического выродка.

— ТВАЙЛАЙТ СПАРКЛ! НА ПРОЩАНИЕ ТЫ ДОЛЖНА СКАЗАТЬ МНЕ, ЧТО ТЫ УЗНАЛА СЕГОДНЯ О МАГИИ ДРУЖБЫ! НУ ЖЕ!..

Слёзы, не переставая, текли по мордочке сиреневой пони, пока она говорила, стараясь придать своему голосу твёрдость уверенного в ответе отличника:

— Иногда… мы должны быть готовы… пожертвовать жизнью ради друга! Этот поступок сильнее, чем любое колдовство во Вселенной, и именно поэтому… могущественнее, чем Магия Дружбы, нет ничего на свете!

Прекрасный монстр кивнул.

— ВЕРНО, МИЛАЯ ТВАЙЛАЙТ. ЭТО БЫЛ ПОСЛЕДНИЙ УРОК ДРУЖБЫ. ТЕПЕРЬ ТЫ ЗНАЕШЬ О НЕЙ ВСЁ. ПРОЩАЙ!

Она взмыла вверх и скользнула в зловонную глотку портала, загораживая сверкающими крыльями путь гнусным ветвящимся щупальцам, уже приблизившимся к границе миров.

— Давай, Твайлайт! – не помнящая себя от горя волшебница услышала позади непривычно дрожащий голос Рэйнбоу Дэш. — Мы должны помочь Принцессе!

Твайлайт стряхнула оцепенение. Теперь она уже не горевала об утраченном друге, не искала изъяны в замысле Селестии, и не жалела себя. Она была готова: средоточие тепла и строгости; нежности к тому, что любила, и беспощадности к тому, что было этому угрозой. Она начала. Носители остальных Элементов сразу же подключились к потоку её волшебной силы, подпитывая его и наполняя невиданной доселе мощью. Вскоре вокруг портала заплясала радужная плёнка, которая затем стала скорлупой, бронёй, и, наконец, стеной из многоцветной россыпи магических огоньков. Наблюдавшая за ними изнутри портала сверх-Селестия облегчённо улыбнулась. Она почувствовала себя так, словно сбросила многовековую тяжесть. Затем, холодно подобравшись, развернулась к бурлящему океану дряни и уродства.

— ТЫ ЛЮБИШЬ ПОЖИРАТЬ БЕЗЗАЩИТНЫЕ МИРЫ, ЛИШЬ ТОЛЬКО ПРЕДСТАВИТСЯ ТАКАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ? ПОСМОТРИМ, КАК ТЫ СОЖРЁШЬ ВОТ ЭТО!!!

И переродившаяся Принцесса, переполненная магией двух стихий, взорвалась.

Вспышка была настолько мощной и горячей, что свет её был даже не белый, а какой-то переливающийся, жемчужный, не имеющий постоянного оттенка и глубины. Острые жала термоядерных реакций разили во все стороны, отбрасывая исчадье космического ада прочь, и обрушая своды нечестивого портала. Только одно направление удара осталось нетронутым. Огонь звёздного взрыва рвал радужную защиту Гармонии в клочья. Не будь её, и весь материк превратился бы в оплавленный камень, а окружающие моря – в гигантские облака пара. Но шесть волшебных лошадок с крылышками и рогами, сковавшие несокрушимый щит Гармонии, восполняли и восполняли защитное поле, пока не выгорело термоядерное пламя внутри него, и не захлопнулся портал, закрыв ход в мерзкие провалы межзвёздных глубин, в которых корчился обожжённый и лишённый добычи, безумный и бесформенный космический выродок Абхот.

 Эпилог.

Не имело никакого смысла расписывать то, как горе, неудержимое и безутешное, переполняло ваши сердца и переливалось через край, солёной капелью орошая бесплодную землю Каменистой Пустоши. Полуслепая от слёз, ты нащупала в пространстве возле себя знакомый бок и обхватила его передними ногами, уткнулась носом в гриву подруги, чью душу так же сильно как и твою терзала невыносимая боль. Словно продрогшие на морозе воробушки к вам подпорхнули остальные четверо и вцепились в вас с отчаянием испуганного ребёнка, чтобы волны печали, затопившие весь окружающий мир, не оторвали вас друг от друга и не унесли прочь. Принцесса Луна не осталась в стороне и тяжело переживала происшедшее вместе с вами, по-матерински обнимая вашу небольшую группу своими широкими сильными крыльями.

Через какое-то время вы находите в себе силы, чтобы выпустить друг друга из объятий, но по-прежнему остаётесь стоять, сбившись в тесный маленький табун. Ты решаешься заговорить с Луной, невзирая на те страдания, которые причиняет тебе ворочающийся в груди колючий комок. Твой голос дрожит, но не из-за рыданий, а от страха. Это страх перед будущим, в котором все вы, и целая огромная страна оказались брошены на произвол судьбы, в котором не было больше места для благородной и могущественной Дневной Принцессы... и для твоей доброй и мудрой старшей подруги. Но ещё это был страх перед прошлым. Прошлым, которое было переполнено мрачными тайнами и чудовищными недомолвками, словно колдовской сундук, который ни в коем случае нельзя было открывать. Прошлым, в котором маленькие и большие события оказались деталями какого-то дьявольского механизма, хладнокровно и бесперебойного тянущего нить бытия до тех пор, пока она не спуталась в ужасный болезненный узел в день, когда Эквестрия была спасена от жуткой погибели. Да, спасена, но какой ценой!

– Неужели Принцесса Селестия знала, чем всё кончится, с самого начала?.. Неужели не было способа избежать того, что случилось?!..

Голос Луны кажется тебе тусклым и безжизненным, таким же как подёрнутые предрассветной мглой скалы.

– На свете есть множество дорог, которые можно увидеть, лишь дойдя по ним до самого конца, Твайлайт. Нет, не мы пишем историю Мироздания, мы лишь украшаем её милыми сердцу подробностями. Сестра была готова принять свою судьбу, и проследила за тем, чтобы я была готова к собственной. Ведь если смотреть на происшедшее как на что-то, что было сотворено нашим собственным “разумным” выбором, нашей собственной волей, то я должна была бы сейчас покончить с собой из-за невыносимых угрызений совести. Ведь внеся свою лепту в исполнение Пророчества, я... убила Селестию.

Ты чувствуешь, как по твоей голове, по спине и по всему телу разливается невесомый ледяной поток. Что за невообразимые силы манипулируют Вселенной, предопределяя столь ужасные катастрофы, как та, участниками которой вы стали сегодня? Что за чудовищный паук плетёт сети из причинно-следственных связей, рвущих на части казавшееся незыблемым равновесие между тьмой и светом, между добром и злом? Как жить с осознанием того, что ты просто крошечное существо, обретающееся на песчинке, плывущей по океану пространств и времён, не ведающему снисхождения ни к кому из живущих, как бы сильно бояться или страдать они ни могли. Все эти вопросы ты умудряешься вложить в один-единственный мученический взгляд, который с последней надеждой на счастье бросаешь лишённой отныне своей магической силы Луне. Та не медлит с ответом, отчетливо понимая, что ты сейчас переживаешь.

– Так же, как Селестия подготовила меня, так же и я должна поддержать и направить вас, Хранители Элементов Гармонии. Да, наше горе не может быть просто так изжито. Но происшедшее налагает на нас ещё и огромную ответственность. Изменились мы, изменился и мир, в котором мы теперь живём. Отриньте на мгновение жалость к самим себе, и к моей скоропостижно покинувшей нас сестре, и подумайте о тех, кого вы спасли.

Она была права. Осиротели не только вы семеро, но и вся Эквестрия! Твои друзья начали возбуждённо переговариваться между собой вполголоса, а Рэрити даже выскочила вперёд и воскликнула:

– Кошмар! Что теперь подумают остальные пони, если узнают, что их извечной правительницы с ними больше нет! Поднимется ужасающая паника!

Луна глядит на вас с очень серьёзным выражением на мордочке и медленно кивает.

– Теперь вы начинаете понимать, друзья. Вот почему я, Луна, Верховный Уполномоченный Канцлер Эквестрии должна буду сегодня же приступить к исполнению своих новых обязанностей. Я и мои помощники облетим город за городом, всюду провозглашая новую эпоху в жизни нашей страны, о которой теперь мы, и только мы, должны будем заботиться так же прилежно, как это делала сестра.

Прежде чем с вас спала оторопь, вызванная осознанием столь радикальной переменой роли Принцессы Луны, рослая пегаска с шубкой цвета индиго исполнила перед вами глубокий поклон.

– И первой моей миссией на должности Канцера будет просьба к вам, Хранители Гармонии. От имени всех пони, живущих в Эквестрии, молю вас неуклонно соблюдать смену дня и ночи на нашем небе, ради благополучия всех жителей страны.

У тебя глаза начали лезть из орбит, едва ты поняла, что именно от тебя требуется. Но тут же ты собираешься с духом и смотришь на своих подруг, стараясь воодушевить их. Они отвечают тебе понимающими взглядами. Вы вновь сливаетесь в магическом потоке Гармонии, и серо-зеленое небо постепенно приобретает насыщенную, яркую и тёплую окраску, озаряясь лучами дневного светила. Ты глядишь на Солнце, трепеща от восторга так же как и тогда, в детстве, когда впервые увидела Селестию, возводящую его на небосвод.

Бок о бок со своими лучшими подругами, отныне связанными с тобой навсегда обязательством бережно хранить свою волшебную страну, ты медленно идешь по пыльной каменистой тропке, навстречу новому дню, в новой, практически неизвестной тебе Эквестрии. Твои подруги оживлённо переговариваются между собой и с ново-объявленным Канцлером, бывшей принцессой.

– Послушайте, Прин... э-э-э... Мисс Канц... Ох, Луна, скажи, а как же наша ферма? Неужели мне придётся бросить всё и заниматься тем, в чём я ни сена не смыслю? Я хочу сказать, Элементы Гармонии и приключения – это здорово, но заниматься этим целую... вечность? Мне не по себе, честно говоря. Я предпочла бы и дальше околачивать свои яблони, если ты понимаешь.

– Да, и мои зверушки, Луна. На кого я смогу их оставить?

Луна благодушно смотрела на своих новых помощниц, своих первых в жизни друзей.

– Для вас нет необходимости покидать Понивилль. Вы по-прежнему будете вместе со своими близкими. Всё, о чём я буду просить вас впредь, будет иметь отношение исключительно к поддержанию Гармонии в Эквестрии. Как-никак, никому лучше вас теперь с этим не справиться.

– Ну даже не знаю, – мечтательно протянула Рэрити. – Я бы лично ничего не имела против того, чтобы получить вид на жительство в Кантерлоте...

Рэйнбоу оглянулась на неё, испытующе изогнув бровь.

– Нет, ну а что такого? – смутилась Рэрити. – Что, если Мисс Канцлер потребуется помощь в организации какого-нибудь празднества? Традициями швыряться не стоит!

– Рассчитывайте и на меня, когда дело дойдет до этого, девочки, – вмешалась в разговор Пинки. Хотя ты и сочувствуешь ей, ты всё же не можешь не заметить, что её рог в сочетании с длинными прямыми волосами смотрится куда элегантнее, чем раньше. – Подумать только, – продолжала она, – теперь я смогу вызывать улыбки не только в Понивилле, но и по всей-всей-всей Эквестрии!

– Я рада видеть, что вы свыкнетесь со своей новой ролью, друзья, – улыбнулась Луна, – ведь нам предстоит очень важное дело: мы должны научить Эквестрию жить лишь под сенью Гармонии, без принцесс...

– Мне как-то сразу не пришло в голову, что технически мы не становимся принцессами, – Рэрити даже покраснела от стыда за своё неуместное честолюбие. – А как насчет наследников трона по роду?..

Луна отрицательно покачала головой:

– Всё совсем не так просто. Для начала поймите, что древнее Пророчество сбылось целиком и полностью, и королевского престола больше не существует.

Вы одновременно затормозили, и Пинки чуть не сбила тебя с ног, ударившись грудью о твой круп. Луна торжественно, но при этом по-доброму поглядела на вас и продолжила:

– Да, королевскому трону пришёл конец, как и было предсказано Старсвирлом. Но это случилось не только из-за того, что твёрдые скалы Тартара обернулись во мглу межпространственного Портала, и не только потому, что две наших небесных стихии слились воедино, чтобы дать отпор злым силам. Великий Пакт, передающий мне специальные полномочия, был составлен Селестией заранее, и также начал играть свою роль в судьбе Эквестрии.

Титул принцессы берёт своё начало в стародавних временах, в тех веках, когда солдаты ещё не забыли запаха вражеской крови, и когда правительницам было неведомо значение слова “веселье”, – тут она грустно улыбнулась. – Сестрёнка давно хотела, чтобы в наше мирное время мы могли избавиться от старинных предрассудков, она мечтала, чтобы все жители Эквестрии были её друзьями, а не просто верноподданными. Именно поэтому, когда ты, Твайлайт, открыла дорогу новой магии – Магии Дружбы, сестра поняла, что должно прийти на смену вечному правлению двух монарших особ. А когда Пророчество начало сбываться, она догадалась, как именно это произойдёт. Селестия не успела сказать вам, какими прекрасными друзьями вы стали, выдержав все испытания и усвоив все уроки, которые преподносила вам судьба. Именно поэтому на вас возлагается миссия – донести Магию Дружбы в каждый уголок Эквестрии и научить ей каждого пони. Навязчивый пиетет, присущий тем, кто видел в Селестии лишь высокопоставленную особу, не будет мешать вам – до поры всю политику я беру на себя. Вы же дадите жителям Эквестрии то, что чём они нуждаются после ухода сестры – любовь, заботу и дружбу.

Луна сделала паузу и прибавила:

– Теперь вы знаете всё до конца, и судьба нашей страны окончательно передана в ваши копыта. Что будет с ней дальше – зависит от вас.

Сперва вы стояли, всем своим видом выражая растерянность. Вы переглядывались, ища друг в друге поддержки. Затем вы задумались, каждая о своём. Новая эпоха, думала ты, эпоха, в которой пони научатся быть не просто согражданами, но добрыми друзьями. И её начало уже предопределено – лишь помогая другим, вы поможете сами себе. На живом примере Дасти Фолио ты поняла, что, переча судьбе, ты рискуешь пройти слишком близко по краю над пропастью разрушительного безумия и всепоглощающей ненависти. У вас не остаётся иных путей, кроме как либо позволить всему рухнуть, либо...

– Заботиться о сотнях тысяч пони одновременно каждый день, – подала голос Флаттершай, – это совсем не то же, что следить за зверинцем. – Её щёчки порозовели. – Но я думаю, что я справлюсь.

– Раз Принцесса Селестия была готова доверить мне это, – откликнулась Рэрити, – то я присоединяюсь! – Она подошла к Флатти и подпёрла её копытце своим.

– И я! – подскочила Дэш. – Я тоже знаю, что Принцесса не могла ошибаться!

Она прикоснулась своим копытом к копытам подруг. Очень скоро в круг добавились ножки Эпплджек, Пинки, и, конечно же, твоя собственная. Канцлер Луна воспарила над вашей группкой и присоединила собственное копыто к клятвенному пожатию.

– Да здравствует дружба! – вдруг воскликнули вы хором, весело улыбнувшись друг другу. И, словно производя миниатюрный салют в честь вас, грива Пинки Пай с мягким хлопком свернулась обратно в пышные кудри.

Вы шагали навстречу Солнцу. И одновременно – навстречу новой эре, новым приключениям, и своей новой судьбе. Когда вдали показались знакомые очертания Кантерлота, к тебе подошла Эпплджек.

– Как думаешь, что в первую очередь мы, как хранители Гармонии, теперь должны будем сделать, Твайлайт?

Тебе не пришлось задумываться над ответом ни секунды:

– Мы должны найти и уничтожить “Космономикон”. Знание о мире не должно ставить его на грань катастрофы. Тем более, что второго раза Эквестрия не выдержит.

Ответ сам собой сложился из тех мыслей и чувств, что терзали тебя в течение минувших суток. Мыслей о том, насколько опасным и равнодушно-безжалостным может быть мир, лишь малую толику которого вам повезло считать своим домом.

– Ты полагаешь, может быть второй раз? – испуганно спросила рыжая пони.

Ты кивнула и направила задумчивый взгляд в бездонное голубое небо. Тут-то ты и поняла всю особенность своей миссии. Радоваться красоте своего мира, одновременно зная, что скрывается за нею; исцелять чужие страхи, помня о том, насколько ничтожными они являются перед ликом истинного ужаса, опутывающего Вселенную по Ту сторону; дарить радость дружбы, осознавая, что она является не легкомысленной блажью, но источником жизни, без которого весь мир способен погрузиться в средоточие хаоса и безумия – вот лишь часть того бесценного груза, который тебе и твоим друзьям предстоит пронести на своих спинах через весь свой жизненный путь, каким бы долгим отныне он ни был. Мне остаётся только надеяться, что вы пройдёте этот путь, оставаясь счастливыми, хотя бы от осознания того, что рядом с тобой есть и впредь будут милые и надёжные друзья.

Остаюсь с самыми сердечными пожеланиями моей любимой ученице, Селестия, Дневная Принцесса Эквестрийская.

КОНЕЦ.