Автор: Shai-hulud_16, Cloud Ring

Поздно ночью Сансет Шиммер готовится предъявить Принцессам отчёт о самом важном научном проекте в истории.
Заметки к рассказу:

Рассказ написан в качестве гостевой главы для Триада Лун: Сбор обломков и является давней предысторией основных событий. Публикуется в качестве отдельного рассказа с разрешения Cloud Ring.

В пять тридцать утра — или ночи, зависит от того, ложились вы спать или нет — талантливая и гениальная Сансет Шиммер, первая в истории ученица двух Богинь, впервые за свою короткую яркую жизнь поняла, что проиграла. Такого раньше не случалось.

Ощущение провала было новым. И крайне неприятным, особенно учитывая, что стояло на кону.

Сансет приходилось раньше делать ошибки — это она пусть неохотно, но всё же готова была признать. Из-за недостатка знаний, из-за неверных исходных данных. Несовершенных инструментов. Упрямых — упёртых! — пони, наконец.

Сансет бесилась, громила лаборатории, клялась уйти навсегда, успокаивалась и доставала более редкие книги. Более точные инструменты. Лучших ассистентов. И не повторяла ошибок дважды.

Сансет не знала, не хотела знать, каково это — полностью завалить проект. Ей полагалось только видеть как это делают другие. Не она. Если такое однажды случится, мир рухнет. Так ей всегда казалось.

Ха-ха. Ей не казалось.

Сансет уронила голову на груду отчётов и тупо пялилась в окно, ожидая рассвета.

Ах, да… Рассвета не будет.

* * *

Половина солнечного года прошла с того страшного дня, когда Селестия дала не знавшей провалов Сансет новое задание — исследовать аномальную солнечную активность. Принцессы располагали неизмеримой магической мощью и прямой связью со светилами — и именно по этой причине как исследователи были бесполезны.

Но у принцесс была Сансет. Верная, безотказная, не знавшая поражений Сансет.

…Которой в обстановке строжайшей тайны объяснили, что будет, если погаснет Солнце. Точнее, не если. Когда оно погаснет.

Принцессам останется жить всего несколько дней. Обеим, потому что Луна — отражение Солнца. Несколько страшных дней. Сначала за считанные часы иссякнет их магия. А затем их стремительно догонит возраст.

Полгода прошли и двенадцать часов назад Солнце зашло в последний раз.

Но у Сансет не было решения.

* * *

Тогда, полгода назад, взяв только одну ночь на размышление она запустила сразу несколько проектов, потребовав отдать в её распоряжение «наименее тупых» пони Кантерлотского Университета, теперь уже независимо от их желания.

Подающей надежды — и имевшей репутацию законченного циника — Старлайт Глиммер было приказано подготовить план убежища вне Эквестрии. В глубоком космосе, параллельных мирах — где угодно.

Этот проект провалился полностью. Эквестрию пронизывало магическое поле бесформенной, невообразимо огромной живой сущности, которое было коллективной Эквестрией. Это всепони и так знали с детства, в конце концов, даже жеребята слышали о Древе Гармонии. Пони не знали другого — в отрыве от неё они не могли существовать. Сначала пони блекли — эмоционально и физически. Затем теряли Метку. Затем разум и речь, превращаясь в жутковатых, исковерканных животных, с искрой слишком тусклой, чтобы её различить.

Прочитав это, Сансет содрогнулась, и хотела спросить, как (и на ком?) это выясняли, но передумала.

Даже если бы им удалось найти другую, похожую на Эквестрию сущность, оставалось главное — сами пони были неотъемлемой частью круговорота магии в мире, без них Эквестрия погибла бы. Они не могли спастись, убив свой мир. Не такой ценой.

Проект массивного, шарообразного, пустого внутри планетоида тоже отвергли. Чтобы построить то, что могло бы приютить Эквестрию, пришлось бы срыть большую часть самой же Эквестрии. Ту же идею, чуть иначе, развивал подход «скорлупы» — укрыть Эквестрию слоем магически усиленной материи, которая сохраняла бы тепло, свет, магию и жизнь внутри. Это на самом деле могло бы сработать, если бы не тот факт, что риск однажды потеряет равновесие и смертельно ранит Эквестрию при этом был... даже не сказать большим или огромным. Стопроцентным. Площадка параметров, на которой в таком случае мир мог бы продолжать свой танец, существовала, но была маленькой и хрупкой, как надколотая яичная скорлупа.

Проект подземного — даже не убежища, целого мира естественных и выкопанных пещер, освещаемых и отапливаемых магмой — мог бы сработать. Это было хоть что-то. Это позволяло спасти пятую часть пони и достаточно животных и растений, чтобы искалеченный обрубок Эквестрии продолжал жить. Для Принцесс спасение не предполагалось. Спасение разумных животных и иных разумных рас также было исключено, кроме алмазных псов, которых ждал бесконечный рабский труд на прокладке тоннелей и пещер.

Дочитав проект до этого места — с Сансет под боком — Селестия выдохнула, негромко сказав, что жалеет, что не может обратить докладчика в камень и приказала начать проект «Ксено»: подземный мир должно заселять общее потомство пони, алмазных псов, грифонов, драконов и химер. Старлайт настоятельно рекомендовали успеть с этим проектом.

Твайлайт Спаркл, которую Сансет неохотно но всё же признавала почти равной себе в теории магии, поручили создать новое Солнце. Этот проект можно было считать отчасти успешным. Алхимическая реакция, разогревавшая Солнце, требовала тем меньше магии, чем массивней был реактор. В теории, как утверждал доклад Спаркл достаточно массивное Солнце могло светить и вовсе без посторонней помощи, что поднимало интересные вопросы об устройстве дальних миров… на которые не было времени и ресурсов.

Но был нюанс. Реакторы меньшего размера чем Солнце, способные осветить и обогреть поверхность планеты, требовали для запуска цикла — неизбежно затухающего цикла — много магии. Очень много. Больше, чем мог дать живой, пусть даже очень талантливый единорог или их коллектив на теоретическом пределе размера магического круга — несколько тысяч.

Впрочем, возможность получить необходимую мощность была.

Принести в жертву единорогов этого круга. В ходе длящегося примерно неделю ритуала, в соответствии с точной, не терпящей ошибок последовательностью, теоретически вычисленной Спаркл и подтверждённой Сансет — в последовательность входили все без исключения его участники, в идеале наиболее юные и талантливые…

Для этого плана Эквестрии пришлось бы пересмотреть свою демографическую политику. Ведь предстояло, практически, топить детьми.

На это Селестия не ответила ничего, только загадочно переглянулась с сестрой. Несомненно, у неё были какие-то свои идеи.

Твайлайт рекомендовали употребить все силы, чтобы оптимизировать реакторы насколько это возможно и снизить частоту ритуала с предлагаемой ежегодной — хотя бы десятикратно.

Но главный проект Сансет могла доверить только себе. Спасти Солнце.

Но сначала — разобраться, почему оно гаснет.

Расчёты Твайлайт показывали, что водорода в нём достаточно ещё на труднопредставимое число лет. Проблема была в другом. В магии.

И Сансет установила: магии не было слишком мало. Наоборот, её стало слишком много. Каждый день — заклинания, магические светильники, магические повозки — всё это создавало шум.

Помехи, которые глушили и портили заклинание света по мере того, как пони извлекали из Эквестрии всё больше и больше магии в своей части цикла.

Если ограничить до предела использование магии, уничтожить все волшебные предметы, сократить до минимума численность магических существ и убедить другие расы сделать то же самое без магической войны — Солнце пройдёт через низшую точку угасания и разгорится снова.

Сегодня был готов окончательный расчёт. Чтобы яркость Солнца не упала ниже точки невозврата, нужно было начать двести лет назад.

Принцессы были обречены.

Впервые у Сансет не было плана. Она положила голову на бумаги и глядела, как догорает свеча. Мыслей не было.

Пламя свечи дрогнуло и затрепетало. Она знала, что это значит, но не стала оборачиваться. Пришла пора предъявить отчет.

Сансет поднялась и набрала воздуха в грудь, как перед прыжком в ледяную воду. Надеясь сохранить остатки достоинства, чтобы голос не дрожал.

— Не надо, Сансет. Мы знаем.

Сансет выдохнула.

Принцессы могли говорить с тобой по-разному: своим обычным, мелодичным и вечно юным голосом — или же напрямую вторгаясь в твой разум. Когда они делали второе, им нельзя было солгать или не подчиниться. О чём бы они ни просили, это можно было только исполнить, без сомнений и без сожалений. О чём бы они ни просили, исполнять это было счастьем, какой бы ни была «просьба». Они не злоупотребляли этой силой. Сансет в глубине души любила, когда её использовали именно таким образом.

Сейчас Селестия говорила обычным голосом. Это могло означать одно из двух: либо речь шла о незначительных вещах, вроде выбора пирожных к чаю.

Либо принцессы предлагали ей совершить нечто по собственной доброй воле. Нечто такое, о чём нельзя просить.

Для неё, верной Сансет, разницы между просьбой и приказом не было. Все это знали. Даже сама Сансет.

— У нас есть решение.

Луна хотела что-то возразить, но промолчала.

Даже сквозь обожание Сансет почувствовала укол гнева. «У них есть, а у меня нет! Утаили от меня информацию, когда от неё зависит…» Но она накрыла свой гнев плотной крышкой и уселась сверху, преданно глядя в лицо Селестии.

— Мы внимательно изучили выкладки Твайлайт...

«Я убью её! Нет, я женюсь на ней! Женюсь, а потом убью!» На лице Сансет не дрогнул ни один мускул. Если Принцессы и прочитали что, то не подали вида.

— И твои вычисления...

«Да! Да-да-да-да!»

— Мы разделим Солнце.

— ...Что?

В разговор вступила Луна.

— Согласно нашему решению, если разделить солнечную массу на три или четыре части, мы сможем поддерживать в них пламя.

— Но... мощность заклинания...

Луна жестом остановила её. Оглянулась на сестру и продолжила тоном ниже:

— Да, если направлять заклинание с поверхности. Но если четыре аликорна будут постоянно находится на… не знаю пока, как мы их назовём, мы сможем, постоянно подпитывая реакцию, освещать и согревать Эквестрию. Но… нам придётся отказаться от физической формы.

— Но аликорнов же только двое?

Принцессы снова переглянусь.

— Ты, Сансет, разделишь с нами небеса.

— Когда? Как?

Сансет не была против, но не успела понять, против чего: Принцессы ей не ответили. Лёд и пламя их магии слились вместе и сорвали тело с Сансет Шиммер, едва не развеяв саму её душу — но единорожка не собиралась сдаваться смерти, тем более когда от неё зависело так много.

Сансет Шиммер чувствовала, что распадается — теряет воспоминания, желания, стремления.

Ей не дали времени настроиться.

В общем-то, ничто, кроме любви и заботы Селестии и Луны, и не могло бы сделать её готовой к подобному. Каждый следующий рывок вверх на пути Восхождения вынуждал её оставлять часть себя позади, в пятне замерзшего пепла, оставшегося на полу.

Она рефлекторно вцепилась в самую глубокую основу себя — в самое важное для Сансет Шиммер до того, как её убили. Она справится, она победит, потому что Сансет всегда побеждает. Жажда победы стала её новым сердцем — как, вероятно, всегда и была.

Они взлетали, ветер пространства сдувал с них материю. Не аликорны — три вытянувшихся в скорости живых огня — белый, синий и огненно-красный. Вокруг не было ни Эквестии, ни звёздной пустоты — только гул пространства.

Сбрасывая оковы материи, ради могущества на благо Эквестрии они приняли для себя иные, близкие, возможно однажды отвергнутые цвета. Глубокая ночная тьма и призрачная вечерняя голубая дымка вплелись в синий луч Луны, не подавляя главный цвет, но подчёркивая; белое пламя Селестии начало искрить пятью оттенками — от оранжевого до пепельного.

Новый рассвет вставал над Эквестрией, отбрасывая тройные цветные тени.

Белый, горячий свет всходил прямо к зениту, вещая: «Всё будет хорошо, всё будет правильно. Мы не оставим вас своей заботой». И тянулись к Белой Луне деревья и цветы.

Её догонял синий огонь, вещая: «В мире не иссякнет красота, и магия, и любовь». И звери, хищные и травоядные, следили за Синей Луной.

Красная всходила над горизонтом в молчании. С Красной было что-то не так. Её лучи не несли добра, и пони старались не глядеть на них.

Только Луны слышали уголос той, что была Сансет Шиммер, но даже они ничего не могли прочитать по Её лицу — ведь уже не было лица, которое можно было бы прочесть.

— Понимаю так... я стала равна вам. Вы лишили меня жизни и тела. Мне кажется… то есть, возможно, это не так уж плохо. Вы, видимо, очень спешили, раз даже не сказали мне, что собираетесь сделать. Убить меня ради блага Эквестрии. Вы знаете, что я бы согласилась.

— Да, Мы знаем, — спокойно ответила Белая Луна. — Как всегда, любимая.

— Но даже зная, что я соглашусь, вы боялись отказа. Боялись, что я скажу «нет» и не последую за вами в неизвестное, — продолжала Красная Луна всё таким же безразличным тоном.

— И это так, — подтвердила Синяя Луна, — Мы чувствовали, что существует маленький шанс, что Ты откажешься, несмотря на всё наше общее прошлое. Но что сделано, то сделано. Мы вынуждены отказаться от Твоего служения, любимая. Твой голос так же нужен нашим пони и нашим владениям, как и Наш.

Красная не стала ждать, пока затихнут отголоски этих слов в небесах. Она дотянулась до нескольких звёзд — сверкающих, искристо-ледяных, и звёзды отозвались, пусть и нехотя; в ту секунду над Эквестрией родилось новое созвездие.

— Я сослужу вам последнюю службу, которую вы от меня потребовали. Я буду равна вам. И будучи равной, я буду первой. Я не менее уверена в своей правоте, чем вы, и раз вы изгнали меня из служения и тем предали меня, я сама решу, на каких условиях исполнять последний — теперь уже точно последний — ваш приказ.

Она понизила голос:

— И я научу вас дрожать при звуках моего имени.

— Что Ты такое… говоришь? — спросила Синяя Луна.

Голос Белой Луны впервые отчётливо дрогнул:

— Я, кажется, понимаю… Ты не знаешь, как любить и как жить — без служения. Ты совершенно растеряна, Сансет, но… это пройдёт! С этим можно справиться! Просто успокойся, пережди, и мы будем рядом, чтобы помочь Тебе!

Красная обернулась к бывшим учителям, и в ней не было гнева — спокойствие, собранность и готовность действовать. Небо вокруг было полно ничейного могущества. Невообразимой мощи, которую можно было применить на что угодно.

Она начала — и продолжила — теми истоками власти, что уже принадлежали Лунам.

— Вы поможете мне. Как я сама решу.

“Власть над размножением и ростом” — Лунам достались только ошмётки этого аспекта. Большую его часть поглотила Красная Луна.

“Жизнь и живое в целом” — Синяя Луна была готова, и Красной достался лишь краешек этих владений.

“Удача, сопутствующая тем, кто трудится честно и играет по правилам” — Белая Луна полностью утратила эту часть, и не только её.

“Сны и мечтания” — аспект разошелся неровной трещиной, оспоренный двумя Лунами одновременно, и многие сны стали дорогой без возврата.

— Прекрати! Давай договоримся! Как равные, раз ты так хочешь!

— Если сможете, остановите меня! — ответила Красная, смеясь.

— Значит, война.

Шло время. Красная Луна даже не вела войну — скорее играла, небрежно и с кровью отрывая то, что Ей нравилось, или казалось полезным, и нужным, и близким. Внизу, в Эквестрии, пони останавливались, смотрели на охваченные битвой небеса. Пока их не накрывал луч Красной, игриво и неаккуратно меняя состав их крови. Луч мог задержаться, и заставить двигаться свежий труп. Но вскоре Ей надоедало, и Красная смотрела на другую часть планеты под собой, и монстры рождались от одной лишь Её мысли.

Это длилось недолго. Меньше суток — а потом Красная Луна не заметила, как рядом с Её бывшими учителями встала предательница. Не заметила в прямом смысле — чёрная на чёрном, новая Луна была незрима.

Меньше минуты спустя нить времён изменилась навсегда. Именно тогда была создана Триада Лун; именно тогда Триада впервые применила Своё абсолютное оружие; именно тогда впервые Сансет Шиммер потерпела первое сокрушительное поражение.

Ибо само Время ответило на их зов и явилось на небесную битву, чтобы сразиться на Их стороне.