Твайлайт Спаркл заваривает чай

Перевод зарисовки автора GhostOfHeraclitus.

[Грусть][Повседневность]

Поднявшись ранним утром, Твайлайт Спаркл готовит чай.
Иногда чашка чая – это просто чашка чая. Но не в этот раз.

Оригинал: Twilight Sparkle Makes a Cup of Tea
Перевод на stories
Перевод на Google Docs
Твайлайт Спаркл заваривает чайGhostOfHeraclitusTvajlajt-sparkl-zavarivaet-chaj.fb2.ziptrueСкачать FB2

Самое первое, что нужно сделать – это добыть подходящей воды. В Понивилле замечательная родниковая вода, прошедшая через меловые отложения, но она слишком жёсткая. Твайлайт дистиллирует её в лаборатории у себя в подвале, а потом добавляет примесей для вкуса – ровно столько, сколько нужно.

Принцесса всегда говорит, что чай делает вода. Себе она берёт её из родника высоко в горах, про который больше никто не знает. Это маленький секрет, сказала она Твайлайт, кое-что особенное для неё одной. Всего лишь вода, говорила она, но родник стал для неё другом – всегда постоянным, но и меняющимся тоже. Она вспоминала, как целые столетия вода в ключе была с горчинкой, а в другие века – с сернистым привкусом из-за того, что талые потоки, просачиваясь через камень, набираются разных букетов и оттенков.

Дальше нужно вскипятить воду, добавив соли на кончике ножа. Каждому сорту чая требуется своя собственная температура, но вода в любом случае должна быть кипячёной. Твайлайт неуклюже подвешивает тяжёлый железный чайник на крюк двумя копытами. Ей куда легче было бы поднять чайник магией, но она никогда так не делает. Так никогда не делала принцесса. Твайлайт разжигает огонь и ждёт. Её мать всегда говорила, что чайник не закипит, пока на него смотрят, но Твайлайт, в общем-то, не смотрит. В бледном утреннем свете на всём лежит отблеск нереальности, и её взгляд затуманивается. Вдох. Выдох. Вскоре чайник начинает шептать, заводит персональную песенку для неё одной. Она помнит этот звук, его умиротворяющий житейский уют. С ним легче. Немного. Даже теперь.

Принцесса всегда готовила чай сама. Всегда. Твайлайт не спрашивала, почему. Ей никогда не приходило в голову спросить, зачем правительнице целой страны тратить время на подобные пустяки. То, что каждое утро, подняв солнце, принцесса готовит чай для себя и своей ученицы, казалось совершенно естественным. А пока чай готовился, она говорила, но ни в коем случае не о насущных делах. Вместо этого она… вспоминала. Иногда казалось, что груз времени давит на принцессу особенно сильно, и Твайлайт начинала сомневаться, помнит ли Селестия о её присутствии. И тогда, словно читая её мысли, принцесса смотрела в глаза своей подопечной и улыбалась. Селестию редко видели без улыбки, и Твайлайт составила в голове целый их атлас. Добрые улыбки, гордые улыбки, честные усмешки искреннего веселья, лукавые ухмылки и тысячи других вариаций на всё ту же радостную тему. Но эта улыбка была особенной, и ей не находилось места на картах Твайлайт. Это была специальная утренняя улыбка, и она предназначалась только Твайлайт и ей одной. Когда Твайлайт стала старше, и это волшебство стало привычным, хоть и не менее чудесным, то спросила о другом – почему Селестия говорит только о древних временах и давно ушедших друзьях. Принцесса выглядела едва ли не удивлённой этим вопросом. Она немного подумала, ополаскивая заварочный чайник тёплой водой, и ответила, что всегда считала, что день по-настоящему начинается только после того, как выпьешь первую чашку чая. А до того, пусть даже солнце в небе, для неё это всё ещё самый краешек ночи – времени снов, воспоминаний и… Она замолчала, и словно бы облачко пробежало перед солнцем. Твайлайт не поняла тогда этого молчания, но запомнила. Она поняла годы спустя в зале разрушенного замка в глубине Вечнодикого леса и гордилась этим пониманием.

Заварочный чайник обязательно должен быть подогретым. Это мелочь, говорила принцесса, но важная, как мелочи зачастую и бывают. Без объятий огня вода начинает остывать, причём быстрее, чем можно подумать. А каждому сорту чая подходит своя точно определённая температура. Обдашь его слишком горячей водой, и тонкий аромат разрушится. Недогреешь, и чай будет пресным, невоодушевлённым. Так что требуется вода нужной температуры и заварочный чайник своей нужной температуры, и они должны встретиться в нужный момент. Поэтому Твайлайт внимательно следит по прецизионному термометру, когда вода остынет до восьмидесяти градусов.

Принцессе термометр не нужен. Она снимала чайник с огня и продолжала рассказывать про партию в шахматы, решившую судьбу царства, про цветок, что расцветает раз в сто лет в ночной тиши, или о том, как самые старые и могучие из драконьих императоров учились плакать. А Твайлайт слушала с распахнутыми глазами и приоткрытым ртом, и время хлопьями кружило вокруг них, словно снег. А потом, как бы принцесса ни углубилась в историю, она безо всякой заминки в речи тянулась за водой, как раз дошедшей до нужной температуры. И каждый раз Твайлайт вздрагивала от неожиданности, потому что каждый раз забывала про чайник, чай и само время, потерявшись в словах.

Твайлайт держит чай в медных баночках, выложенных стеклом. Баночки ей подарила принцесса, и Твайлайт не перестаёт ими любоваться. Они вроде неё самой, думает она. Простые. Без прикрас. Твайлайт достаёт коробочку с жасминовым чаем. Делает вид, будто проверяет надпись, хотя и так знает, что не перепутала. Баночка всё время на одном и том же месте. Твайлайт берёт специальную медную ложечку, которой не пользуется ни для чего другого, и тщательно отмеряет три ложки. Одну для себя. Одну для чайника. Одну для принцессы. Привычка диктует, что ложек должно быть три, и надежда не решается возразить.

Принцесса Селестия обожает чай. Это общеизвестный факт, мелочь о личной жизни принцессы, которую знают всепони. Почти что шутка, нечто, что пони могут с нежностью вспоминать о своей возлюбленной принцессе. А они её любят. Всепони до единой. А поскольку принцесса так любит чай, у неё есть чаи на все случаи жизни. Чай для работы, чай для разговоров, даже чай для споров. И, важнее всего, чай, чтобы проснуться. Она пила жасминовый чай только рано по утрам и только вместе с Твайлайт. Несколько раз, когда Твайлайт по-настоящему болела, она, проснувшись, обнаруживала терпеливо ждущую принцессу с чайником наготове возле постели. Ей всегда было интересно, чем это так важно для принцессы, но она ни разу не осмелилась спросить. Заданный вопрос разрушил бы волшебство. Единственное в жизни Твайлайт-исследовательницы, чего ей не хотелось узнать. Теперь ей, впрочем, интересно, по-прежнему ли принцесса пьёт чай с жасмином. Замечает ли, что Твайлайт больше нет рядом.

Заливать чай водой нужно бережно, тонкой струйкой, медленно побалтывая заварочным чайником. Ни за что нельзя класть чай в ситечко или муслиновый пакетик, говорила принцесса. Чаинкам нужен простор. Время тоже важно, не менее важно, чем температура. Чёрный чай нелегко делится вкусом, ему нужно до шести минут. А вот жасмин – вещь тонкая, деликатная. Принцесса всегда откуда-то знала, сколько именно дать ему настаиваться. У Твайлайт нет подобного чутья, но она после некоторых трудов определила, что жасминовому чаю, чтобы настояться как следует, требуется примерно семьдесят четыре секунды. И вот она сидит, ещё даже не причесавшись, и неморгающе смотрит всё ещё сонными глазами на секундомер. Шестьдесят две. Пора поднимать. Семьдесят. Разливать. Жидкость ударяется в серебряное ситечко, и мельчайшие брызги летят на стол. Две чашки наполняются жидкостью цвета бледного золота. Семьдесят четыре. Готово. Две идеальных чашки жасминового чая, в которых плавает лишь несколько чаинок. Ситечко специально устроено так, чтобы допускать это небольшое несовершенство. Досада от чаинки-другой лишь помогает ценить чай, говорила принцесса. От несовершенства вещи становятся лучше. Так их легче любить. Твайлайт никогда не понимала. Что принцессе знать о несовершенстве?

Твайлайт общалась с принцессой больше, чем с любой другой пони. Принцесса учила её, отвечала на вопросы и предлагала свои. Но их утра были чем-то особенным. Селестия не истории рассказывала; у них редко было начало и совсем не было концовок. Это были воспоминания, и Селестия листала и проглядывала их, как нормальная пони – фотографии в старом альбоме, нежно улыбаясь одной, блестя непролитой слезой над другой. Иногда они были о чём-то совсем незначительном; Селестия могла проскочить войну, опустошившую континент, и вместо этого рассказывать про примечательную игру, в которую как-то играли жеребята две тысячи лет назад в поле, на месте которого сейчас пустыня. Или про необычайные звуки внезапного ливня в Зебрике и запах пыли, когда в неё ударяют первые капли. Но, важные или нет, воспоминания всегда были ею. Столь же ею, что и эта добрая улыбка, эти изящные крылья или запах жасмина и сандалового дерева. Каждое утро воспоминания были как тёплый плащ для Твайлайт, готовые окружить её чувством безопасности и любовью.

Твайлайт не сводит взгляда с двух чашек. Случайное дуновение воздуха перевило поднимающиеся от них тонкие струйки пара. Она закрывает глаза и вдыхает. Задерживает этот вдох, насколько может, не желая с ним расставаться. В конце концов, не в силах больше сдерживаться, с долгим содроганием выпускает воздух. Потом поднимает чашки телекинезом и аккуратно опрокидывает их в раковину. Ей не нравится жасминовый чай и никогда не нравился. Она бережно, очень бережно убирает чашки до следующего раза. Смахивает с глаз невесть откуда взявшуюся влагу и возвращается к разборке книг и прочим разумным, осмысленным занятиям.