Вкус травы, глава 27

Картинка сгенерирована purplesmart.ai

Автор: Chatoyance
Перевод: Веон, Многорукий Удав
Оригинал

Начало
Предыдущая глава

Глава 27
Всё лето в пироге

Комет Тейл внимательно рассматривала маленькую пони. Чалая, с белой гривой, голубыми глазами и кучкой камней на Метке. Непримечательная. Дикция её, правда, была на удивление правильной, даже немного чересчур. Комет Тейл уловила в ней те характерные интонации, которые Риторика Велеречивая ненароком привнесла в фонограммы к "Введению в разговорный эквестрийский", сделанные ею для распространения среди новопони. Эта... Грассденсер — так, кажется, её звали — звучала удивительно похоже на Риторику.

Риторика никогда особо не нравилась Комет Тейл. Слишком уж влюблена в звук своего голоса, что было весьма курьёзно, учитывая, что её голос ничем особенно выдающимся не отличался. И всё же нельзя было не отдать должное самоотверженности этих новопони.

Сейчас Комет Тейл вели на встречу с мэром деревни. "Дроплет Проливная" её звали. "Мэра"... группы брошенных новопони? Немного претенциозно, пожалуй. А если смотреть с другой стороны — амбициозно. Если бы эти лентяи из Королевского Корпуса имели хотя бы крупицу целеустремлённости и амбиций этих брошенных новопони, Корпус немедленно бы расцвёл во всём своём прежнем великолепии. Найт Вотчер Увесистый ковылял позади Комет Тейл, всё ещё ворча что-то своим зловонным дыханием. Следом за ним шла вся его изначальная команда, а также большинство глав департаментов Корпуса. Они все пришли. Комет на этом настояла.

Самое время старым ленивым мумиям выползти из своих тёмных гробниц и увидеть немного света своей Принцессы Дня. Кто знает, быть может, это пробудит и в них какую-то искру жизни.

Найт Вотчер долго живописал ей ужасы деревни Саммерленд, как будто какого-то противоестественно безупречного исчадия Экспонентных земель. Он решил подробно
упомянуть о чувстве тревоги, которое в него вселял зловещий ежемесячный сигнал из ниоткуда, и как это чувство тревоги оказалось совершенно оправданным, и что здесь несомненно творилось что-то странное.

Единственной странностью, которую тут можно было найти, был сам Найт Вотчер, — подумала про себя Комет. Этот престарелый жеребёнок понятия не имел, как выглядят настоящие решимость и сотрудничество. Он просто не мог распознать их, даже когда они лежали прямо у него перед носом. На секунду Комет Тейл стало искренне жаль старого козла. Такая эмоция по отношению к возможному сопернику сильно её удивила.

Грассденсер вывела их процессию — почти весь штат Королевского Корпуса Единорогов — с огороженной ярмарочной площади и повела дальше по мощёной улице. Комет Тейл искреннее восхитилась — чувство весьма редкое для неё в последние годы — тем, как чудесно смотрелась эта маленькая деревенька. Аккуратные домики с соломенными крышами как будто сошли прямо со страниц учебника по эквестрийской архитектуре. Булыжная мостовая была свежей и чисто выметенной. Для новопони всё это было более чем исключительно. Прямо-таки невероятно даже.

Найт Вотчер требовал, чтобы этих пони оштрафовали за отсутствие уличных фонарей. ПФ-Ф-Ф! Комет найдёт способ сделать жизнь этого старого пугливого ишака немного тяжелее за такие мелочные придирки. Найт проклянёт тот день, когда посмел приволочь свою тень на её порог по поводу этих фонарей. Ему самому не мешало бы впустить к себе в жизнь немного света.

Комет Тейл остановилась, чтобы взглянуть наверх. Процессия остановилась вместе с ней, а Грассденсер немного ускакала вперёд, прежде чем поняла, что случилось. Она развернулась и поспешила вернуться к ним.

Город пегасов. Всё как ей и докладывали, прямо над головой. Облачный замок был немного грубоват, но амбициозен. Было очевидно, что эти новопони не знают более мелких тонкостей нефологической архитектуры: не было здесь ни радугопадов, ни даже хотя бы одной дорической колонны, но тем не менее, это был город, его можно было увидеть и потрогать. Никто из других брошенных групп новопони даже близко не подошёл к такому выдающемуся достижению. Несколько групп смогли построить простые плоские платформы и даже производили дождевые облака, но это... это было что-то поистине удивительное.

— Эм... вы в порядке, мисс Комет? Вам что-нибудь нужно?

Сопровождающая их пони по имени Грассденсер заметно волновалась, но ни по одной из причин, которые могла ожидать Комет Тейл. Грассденсер не боялась, не лебезила и ни капли не опасалась за свою судьбу. Кажется, она искренне беспокоилась... за Комет Тейл. Как за обычную пони. Скажите на милость! Вероятно, эта новопони даже никогда не видела кого-либо столь же старого, как она. Люди вроде бы жили значительно меньше, чем эквестрийцы, так что даже самые пожилые из них после конверсии получали сравнительную молодость и прилив сил.

Комет повернулась к своей провожатой:

— Я лишь хотела полюбоваться вашей работой. Она весьма удовлетворительна.

Пока они продолжали идти, Комет Тейл размышляла над своим ответом. По правде говоря, ей стоило сказать что-то большее. Что-то, что лучше бы отражало её реальные впечатления. Если подумать, "удовлетворительно" звучало немного чёрство.

С другой стороны, после стольких десятков лет в Корпусе Комет чувствовала, что и правда порядком зачерствела. Королевский Корпус Единорогов носил маску улыбок и вежливости, скрывавшую скелет несбывшихся надежд. Неудивительно, что Селестия всегда была так недовольна своим Двором — там не осталось никого, кто проявлял бы хоть каплю настоящей теплоты.

Они обогнули колодец и миновали ещё одно скопление симпатичных домиков. Комет приметила среди них здание, отличавшееся от других. Вопреки всем доводам против, выглядело оно как настоящий придорожный трактир. Как занимательно! Придорожный трактир в деревне, где никаких путников не было и в обычных условиях быть не могло. Если бы не ежемесячные сигналы, что они посылали, их бы, наверное, так и не обнаружили. Мало того что Саммерленд находился на невообразимом удалении от Кантерлота, так его обитатели ещё и недостаточно сильно страдали, чтобы их засекли заклинания, выбранные группой Найт Вотчера. "Чуткое Сердце Брокенхуф" и "Зов Отчаяния" находили только тех, кто отчаянно нуждался в помощи.

Было просто невозможно вообразить, что кто-либо из брошенных на произвол судьбы новопони не будет нуждаться в помощи отчаянно.

Комет направилась прямо к широкому открытому прилавку, отделявшему трактир от улицы. "Сладкие Лакомства Тиспун", гласила его вывеска на безупречном эквестрийском. Её провожатая пони торопливо засеменила следом.

— Мисс Комет? Простите, что отвлекаю, но библиотека находится немного в другой стороне.

Комет на секунду опешила. Неужели эта маленькая пони решила, будто она что-то перепутала или заблудилась? Бедняжка обращалась к ней почти что материнским тоном. В высшей степени необычный день.

— Я бы хотела сперва... попробовать вашей местной кухни... Грассденсер, верно?

Комет, конечно, помнила имя пони. У неё просто вошло в привычку делать вид, что ей тяжело запоминать имена простых смертных. Это тоже было частью поддержания статуса.

— А... ну да, если хотите. Просто нас мэр ждёт.

Она, Комет Тейл, поставленная во главе Королевского Корпуса Единорогов лично принцессой Селестией, заставляла мэра ждать? Комет чуть не позволила себе улыбнуться.

— Вы. Вы являетесь владелицей этого заведения? — обратилась она к пони по ту сторону прилавка.

Тиспун заметила, что перед общественной кухней собирается какая-то толпа, и вышла вперёд. Перед этим Дроплет попросила всех вести себя как можно естественней; все согласились, что если понибудь решит их посетить, то им хочется выглядеть как полноценно функционирующее сообщество, а вовсе не как кучка бегающих и суетящихся вокруг новопони, отчаянно ждущих спасения.

— Привет! Я — Тиспун. Но вы, наверное, и так догадались. Чем могу услужить?

Комет Тейл смерила взглядом жёлтую кобылку с тремя ложками на Метке. "Чем могу услужить?" Очень простонародно.

— Я бы хотела отведать вашей местной кухни. Что вы мне можете порекомендовать?

Тиспун отнеслась к этому как к проверке. Что лучше всего могло показать их общие достижения в Саммерленде? Что определяло их деревню в плане вкуса? Скороспелые Сады, конечно. Свитпеппер посвятил свою жизнь тому, чтобы эта ферма могла их всех прокормить. С самого первого дня он работал над улучшением их рациона.

Единорожка ушла на кухню — да, у них ещё оставалось немного. Пользуясь магией, она отложила кусок пирога на тарелку и левитировала результат к прилавку.

— Вот. Я думаю, вы найдёте, что это уникальное лакомство как нельзя лучше представляет нашу маленькую деревеньку!

— В самом деле?

Комет Тейл дёрнула ухом. Эти новопони совершенно не смущались её прибытием. Тарелка была из стандартного набора переселенцев, тут ничего удивительного. А вот пирог оказался незнакомым. Комет Тейл внимательно изучала его несколько секунд. Она совершенно не могла идентифицировать начинку.

— Ну давайте, попробуйте. Посмотрим, сможете ли вы угадать, с чем этот пирог.

Единорожка по имени Тиспун широко ей улыбнулась. Комет Тейл не могла уже вспомнить, когда ей в последний раз искренне улыбались. Дрожать от страха — всенепременно. Хмуриться с тревожным беспокойством — тоже сколько угодно. Улыбка крайне её озадачила. "Ну что ж, улыбчивая трактирная пони, посмотрим, что ты нам принесла".

Комет Тейл окутала магией небольшой кусочек странного красно-жёлто-зелёного пирога и аккуратно левитировала его в рот. Хммм.... весьма необычный вкус. Сладкий, но не слишком... со странным пикантным привкусом. Как будто кто-то взял горечь и обратил её в радость. Это был странный сорт пирога, но Комет обнаружила, что он пришёлся ей весьма по вкусу. Начинку, однако, никак не удавалось определить.

— Невероятно интригует. Что за фрукт вы в нём использовали?

— Этот пирог — фирменное блюдо нашей деревни. Он называется "Пирог Свитпеппера". Его начинка — сладкие перцы.

У Комет Тейл дёрнулось веко.

— Сладкие... перцы?

— Ага! Ни за что не подумаешь, что так можно, но если верить Свитпепперу — он со своим мужем Голдриветом заправляет "Скороспелыми Садами" к северу от деревни — так вот, Свитпеппер говорит, что перцы — это ложные ягоды с ботанической точки зрения. А раз они ягоды, то почему бы с ними не поступить, как с любыми другими ягодами — так мы решили. И вот мы придумали, как делать пироги со сладким перцем! Вкусно, правда?

И снова эта улыбка, теперь уже шире некуда. Вопреки себе, Комет Тейл почувствовала, как что-то не совсем уж далёкое от веселья начинает выползать из какого-то дальнего тёмного угла в замурованных казематах её души.

Найт Вотчер вообще-то оказался прав. Это и правда странное место. Мало того что эти новопони выжили, они ещё и взялись изобретать новые необычные десерты. Неудивительно, что их не могли обнаружить пять лет. Если тут кто-то и испытывал отчаяние, то связано оно могло быть разве что с несварением от переедания.

— Это и правда выдающееся творение, Тиспун.

Комет Тейл левитировала пять золотых из маленького кошелька, который носила в гриве. Этого должно было быть более чем достаточно. Блестящие монеты упали на прилавок с лёгким мелодичным звоном.

— Благодарю. Этого должно хватить за пирог, — сказала она и развернулась, собираясь уходить.

Тиспун тут же левитировала один из золотых кружочков перед собой.

— Стойте! Это... это "золотой"? Настоящий золотой? Официальная валюта Эквестрии?

Тиспун внимательно осмотрела монету. Она была небольшой, круглой, на удивление толстой. На ней не было никаких отметок, это был просто толстый диск с тонкой каймой. Если и не буквально из золота, то из чего-то очень похожего.

Бабушка Тиспун продолжала собирать монеты, когда они давно уже утратили всякую ценность. Она любила называть себя нумизматом-любителем. Если верить её словам, душу всей цивилизации можно понять по её деньгам.

На Эквестрийском "золотом" не было никаких отметок: ни слов, ни изображений, ни чисел, ни даже портретов принцесс. Это был простой кружок золотистого металла. Даже без засечек на ребре. Тиспун ещё кое-что помнила из того, что рассказывала ей бабушка — достаточно, чтобы "прочитать" монету. А ей было что рассказать.

Отсутствие изображений говорило о скромной национальной позиции. В тот же момент Тиспун поняла, что Эквестрия была страной без излишне напыщенной национальной гордости и что принцессы ни капли не страдали нарциссизмом. Отсутствие номинала намекало на культуру, не знавшую обмана: монета стоило ровно столько, сколько стоил драгоценный металл, из которого она была сделана, не больше и не меньше.

Но отсутствие засечек на ребре говорило красноречивее всего. Это был народ или раса, в которой воровство отсутствовало как класс. Зарубки на ребре монеты делались с одной-единственной целью: чтобы помешать спиливанию монет. Спилив по чуть-чуть с краёв на многих монетах, можно было добыть значительное количество металла. Затем эти металлические опилки можно было переплавить в ценные слитки и продать. Это было древним человеческим способом обогащения. Очевидно, в Эквестрии никто не занимался спиливанием монет. В засечках не было необходимости, потому что никто бы и не подумал так делать. Какая-то почти исчезнувшая часть Тиспун подумала, что ей следовало бы этому ужаснуться: идея казалась совершенно нечеловеческой.

Затем пять лет жизни в теле пони напомнили о себе, и всё встало свои места. Ну конечно это было что-то нечеловеческое. При чём здесь вообще люди? Пони в большинстве своём — довольно честный народ. Такие уж они есть. Да и как могло быть иначе?

Комет Тейл обернулась, слегка удивлённая вопросом.

— Да, эта монета называется "золотой". Вы здесь не пользуетесь деньгами? От меня требуется какая-то другая форма оплаты?

— Нет, я просто никогда их не видела раньше. У нас здесь никогда не было денег. Да и незачем, в общем-то. Мы все просто заботимся друг о друге, как одна большая семья. Я готовлю, потому что люблю готовить, а всемпони моя еда нравится. Так просто сложилось со временем, что моё место здесь. Вот, возьмите лучше деньги назад. У нас тут это не принято.

Тиспун смущённо смолкла, осознав, что её слова, наверное, представили их деревню как какую-то странную и чудную, где пони даже нет дела до денег.

Комет Тейл невольно попыталась улыбнуться. Она не планировала эту улыбку, поэтому её щекам стало немного неприятно.

— Пожалуйста, оставьте монеты себе. Возможно, на них захочется взглянуть другим. К тому же, вам ведь всё равно надо будет привыкать к денежному обращению, когда вы вольётесь в остальную Эквестрию.

— Сп... спасибо вам.

Выражение на лице пони было сложным: волнение, надежда, радость — всё было там, но кроме этого ещё и глубокая грусть. Ушки Тиспун поникли, и она повесила голову. Комет Тейл задумалась обо всём, что успела увидеть с тех пор, как прибыла сюда. Эти пони так замечательно потрудились. Они были последними жертвами предательства Виндфитера, кого ещё оставалось найти, но они же являлись самой успешной, самой амбициозной группой из всех, кого Комет Тейл довелось повидать. То, что им придётся всё это оставить, должно быть, ужасно давило на них.

— Тиспун.

— Эм... да? — Тиспун подняла глаза. Комет Тейл могла видеть, как в них уже нарождаются слёзы.

— Ваша выпечка...

Комет подумала о бесконечных интригах при Кантерлотском дворе. О злоязыких бестолковых бездельниках, пытающихся пробиться наверх в Королевском Корпусе, которых она столько перевидала за свою долгую жизнь. О старых разочаровавшихся в жизни единорогах без сколько-нибудь значимого дела и реальных перспектив. О бесконечных перепалках и горьком злословии в древних тёмных чертогах Корпуса. И вот вдруг появляются эти чистые, простодушные и невероятно целеустремлённые пони. Комет просто больше не могла называть их "новопони". Они были истинными носителями настоящего духа Эквестрии.

— ...ваша выпечка была исключительна, Тиспун. Я честно не пробовала ничего лучше даже у Селестии за столом.

Комет Тейл была стара. Она была поистине древней. Прожив более трёх столетий, она в точности знала, когда следует развернуться и тихо уйти. Ей не нужно было видеть слёз, чтобы знать, что они прольются. Она не утруждалась такими вещами, как простая доброта, уже очень, очень давно. И это была ужасная жалость. Ужасная, ужасная жалость.

Ратуша деревни Саммерленд была всё ещё недостроена. Вместо неё Грассденсер повела её в библиотеку — именно там заседала мэр Дроплет. Им нужно было поговорить, спланировать эвакуацию деревни, обсудить, какие шаги нужно в первую очередь предпринять. И теперь становилось кристально ясно, что разговор этот будет нелёгким

* * *

— Естественно, мне нужна твоя помощь! Я, может, и заделалась тут под вожака, но это ты основал эту деревню, прежде чем спихнуть её на меня. Твоя поддержка подкрепит мою позицию. Ты ведь понимаешь, что возражения обязательно будут! Ты знаешь, что некоторые точно будут недовольны этим!

Дроплет сердилась. А сердилась она потому, что была напугана. Одно дело — управлять сообществом, где самые серьёзные проблемы вращались вокруг того, не помешает ли запланированный дождик чьему-нибудь пикнику, и совсем другое объявлять всемпони, что пора собирать вещички и уезжать отсюда с концами.

Алекси повесил голову, так что его ярко-синяя грива упала ему на глаза. Каприс прижалась к своему жеребцу боком, пытаясь подбодрить его, как могла.

— Дроплет, Алекси правда предпочитает теперь оставаться в тени. Вот почему он не хотел быть лидером. У него лучшего всего получается оказывать лидеру поддержку, а не быть лидером самому, — с нажимом заявила Каприс. Уж Дроплет-то точно должна была это знать.

— Да я большего и не прошу! Мне просто нужна его поддержка. Я хочу, чтобы Алекси встал рядом со мной, один последний раз. Прежний Алекси. Тот самый, который не дал нам разбежаться в первый день. Вот, что мне нужно — единый фронт! Это жизненно важно!

В голосе Дроплет звучало отчаяние. Да в чём же тут на самом деле была проблема?

Каприс лизнула Алекси в самый нижний краешек уха — его это всегда заставляло расслабиться, — и посмотрела мэру прямо в глаза.

— Дроплет, не темни, что именно тут происходит? Если мы будем знать, в чём именно дело...

— Ладно, ладно. Они нас эвакуируют, иначе просто нельзя. Вы не поверите, как далеко нас забросил этот проклятый пегас. Какой был диаметр у... нет... окружность... какая была окружность у Земли? Что-то около сорока тысяч километров? Мы больше не на планете. Эквестрия — это вселенная, это место, она другая. Тут всё не так, как в нашем мире, и... сорок тысяч километров тут вообще ни о чём. Вот насколько она велика. Теперь, по крайней мере.

Дроплет до сих пор не могла уложить это у себя в голове. Королевские Единороги во время встречи тоже не очень-то помогли.

— Короче, Каприс, наш Саммерленд он как... расстояние от Земли до Луны или около того. Может быть, даже дальше. Если мы все соберёмся идти пешком, то до Кантерлота доберутся только наши дальние потомки, даже если мы будем знать при этом, в какую сторону идти. Ты первая подняла вопрос об инбридинге — мы не сможем тут оставаться. Они это знают, мы с тобой это знаем. Но в этой деревне есть много пони, которые захотят остаться. Они не захотят оставлять свои труды, свою деревню, они не захотят уходить.

— Каприс... Алекси. У нас нет выбора, нас эвакуируют. Это Королевский указ. Дело уже решённое. Но... — Дроплет опустила глаза. Она выглядела очень грустной и очень беспомощной. — ...Я не хочу, чтобы нас разделили. Вот в чём проблема. Если мы не сможем договориться, чего хотим, они не могут гарантировать, что мы останемся вместе. У нас едва хватает населения, чтобы считаться отдельным сообществом. Это ещё один привет нам от Виндфитера. Колонии новопони должны были быть в пять раз больше, чем было у нас. Если кто-то из нас начнёт раздражаться и качать права, нас могут просто разослать по разным поселениям новопони. И мы больше никогда друг друга не увидим. Мы перестанем быть... ну, деревней Саммереленд.

Каприс внимательно смотрела на Дроплет. Было видно, что пегаска слегка дрожит — всё это было очень важно для неё.

— То есть ты хочешь сказать, что если мы выступим единым фронтом и покажем готовность сотрудничать с Королевским Корпусом, то мы удовлетворим какому-то требованию, чтобы... что? Получить новую деревню, где сможем жить все вместе? Остаться единым сообществом?

— ИМЕННО! Я это и пыталась сказать! Мы едва достигаем этого минимума, даже с учётом всех жеребят. — Дроплет опустилась назад на свою подушку и прислонилась спиной к одной из балок, поддерживавших западную стену коттеджа.

Каприс лизнула Алекси в свисающую чёлку. Краем глаза она уже видела, что он начинает улыбаться.

— Ну хорошо! — Алекси поднял голову, отбрасывая гриву с глаз. — Пусть никто никогда не скажет, что Алекси оставил свою деревню, когда она взывала к его героической помощи! Алекси — не какой-то там жалкий лодырь! Алекси не бесполезный пони, который прячется в углу, заламывая копыта в страхе и... и...

— Раздутой драме? — предложила Каприс.

Алекси недовольно зыркнул на неё, но было видно, как уголки его губ искажает едва сдерживаемая улыбка.

— Я... помогу вам.

Каприс наклонилась к нему и чмокнула своего жеребца в нос.

— Алекси нужно больше таких чмоков, — произнёс он.

Каприс слегка улыбнулась.

— Если Алекси будет хорошим мальчиком, то получит в награду и чмоки... и много чего ещё.

Её глаза говорили о долгой и очень бессонной ночи.

— Когда начинать? — спросил Алекси с энтузиазмом, вскакивая на ноги.

* * *

— Деревня Саммерленд, наша деревня...

Алекси обращался ко всем жителям Саммерленда, собравшимся на ярмарочной площади. Пони старались не приближаться к области вокруг маякового камня. Лайтнинг и Оушен даже обнесли его верёвками, чтобы не случилось никакой неприятности, если Королевские Единороги решат вдруг вернуться.

— ...что это? Я имею в виду, на самом деле. Что такое Саммерленд?

Поселенцы переглядывались, неуверенные, что Алекси хочет от них услышать.

— ЭТО МЫ! Мы и есть деревня Саммерленд! Это не земля — земля это просто территория, сделанная из какого-то куска старой грязной планеты. Саммерленд это не здания — мы все очень много трудились над нашими прекрасными коттеджами, над библиотекой, над дорогами — но здания это просто... вещи! Вещи, которые мы сделали сами, но всё равно вещи. Единственное, что делает их для нас ценными, это то, что мы вместе работали над ними!

По бокам Алекси струился пот. Хотя его голос был многократно усилен при помощи заклинания ("Кантерлотский Голос", страница 22, "Бентхорн. Практическое руководство по основам магии", ящик №18), он ужасно нервничал. Он не выступал перед толпой уже много лет и очень сильно привык тихо помогать из тени. Публичные речи давно перестали ему нравиться. Дни, когда он объявлял конверсии по громкой связи в Бюро, казалось, были целую вечность назад; они больше не имели к нему никакого отношения.

— Я знаю, что некоторые из вас не хотят уходить, и я вас не осуждаю. Я люблю эту землю. Люблю наши четыре холма, люблю южное озеро с цветами на берегах, северный пруд и ферму. Я люблю Дорогу Надежды, люблю обедать у Тиспун и смотреть гонки. Я люблю мой дом, и Облачный Замок, и красную соль с северного склона Единственной горы.

На одном из склонов горы минералы отличались от остальных. Всем пони, кроме Тротски, больше нравилась красная соль — он говорил, что ему она кажется горьковатой.

— Я люблю каждую мелочь в том, что мы здесь построили. Но я люблю нас всех больше. Я люблю то, как Тиспун печёт пироги, пирожные и печенье, больше, чем я люблю её кухню. Я люблю Свитпеппера и Голдривета с их удивительной способностью заставлять всё расти больше, чем их амбар, или их сад. Я люблю тебя... — Алекси свирепо посмотрел в сторону какой-то части толпы. — ...и тебя, и тебя, и тебя гораздо больше, чем люблю эту ярмарочную площадь, или недостроенную ратушу, или библиотеку, или свой собственный дом. Я люблю нас. Всех нас вместе. ВОТ что я боюсь потерять. А не эти вещи из дерева и камня!

Теперь всепони слушали его как заворожённые, тянулись к нему, внимали каждому слову. Всё это они и так уже знали, но их привязанность к плодам своего труда заволакивала им взгляд.

— Если мы встретим Королевских Единорогов все вместе, если мы покажем им сильный объединённый фронт, если мы ясно дадим им понять, что намерены остаться вместе, остаться одним сообществом, одной деревней, НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО, то, как меня заверяет Дроплет, у них не останется иного выбора, кроме как уступить нашим требованиям!

Честно говоря, это было некоторое преувеличение, но в Алекси уже просыпалось забытое искусство воодушевления масс: народ объединялся перед лицом общего врага. Королевские Единороги вовсе не горели желанием их разделять. Вообще-то, им совершенно не было до этого дела, они лишь хотели как можно быстрее всех эвакуировать. Но, представляя всё в таком свете, Алекси надеялся создать для всех общую цель, которая помогла бы им отказаться от привязанности к вещам. Ему хотелось избежать требований об уступках и компенсациях и заставить всехпони сосредоточиться на одном едином требовании: оставаться вместе.

— Мы сможем остаться вместе! Мы сохраним свою деревню! Пускай мы будем жить в других домах, и возделывать другую землю, и скакать по другим лугам, но пока мы вместе, куда бы ни занесла нас судьба, там, где мы, там и будет Саммерленд! — Алекси удалось поймать кураж, и его прежняя неловкость была забыта. О да, теперь он снова ощущал этот сладкий трепет, который чувствовал, когда объявлял конверсии в Бюро. — Мы заберём свою деревню с собой, в наших сердцах, в наших отношениях друг с другом, в наших общих жизнях! Мы — одна семья! Мы не позволим каким-то единорогам разделить нас! Давайте же встанем все вместе плечом к плечу и покажем этим придворным, что самое важное — это быть вместе, а не жить на каком-то конкретном куске земли. НУ КАК, ВЫ СО МНОЙ?

Да, они абсолютно точно готовы были пойти с ним. Алекси высоко поднял голову и расправил крылья, изображая свою "героическую позу", пока толпа радовалась, топала и вопила. Он заметил, как Дроплет кивает ему — это было именно то, на что она рассчитывала. Алекси бросил взгляд на Каприс, сидевшую в стороне. Её улыбка заставляла его действительно чувствовать себя тем, кого он пытался изобразить. Теперь он был "Алекси — Великим Лидером", и толпы гарцевали по его велению! И как он только мог забыть это ощущение?

Толпа внезапно затихла, как будто кто-то щёлкнул выключателем. Алекси вышел из своей героической позы, огляделся, пытаясь понять, что произошло, и увидел:

От маякового камня поднимался сияющий столб света.

Единороги Королевского Корпуса возвращались. Они пришли, чтобы перевезти всех жителей их деревни на новое место. У Алекси упало сердце. При всех его громких речах, факт всё равно оставался фактом — ему не хотелось уезжать. Он знал, что Каприс права, что у них здесь нет будущего. Они наконец-то присоединятся к более крупному сообществу — таким был ответ на их молчаливую каменную молитву, которая называлась дорогой Надежды. Об этом они и мечтали все эти годы. Жизнь станет лучше, жизнь станет насыщеннее, это был самый лучший возможный исход.

Но правда была в том, что он будет очень-очень скучать по этой земле.

Продолжение следует...

"My Little Pony: Friendship is Magic", Hasbro, 2010-2023
"The Taste Of Grass", Chatoyance, 2012
Перевод: Веон, Многорукий Удав, 2016-2024