Автор картинки — Chatoyance

Автор: Chatoyance
Перевод: Веон, Многорукий Удав
Оригинал

Начало
Предыдущая глава

Глава 4
За пригоршню соли

Алекси Веняляйнен никогда не хотел становиться лидером, тем более лидером целого поселения. Быть кем-то важным и заметным — лишь верный способ нажить себе проблем, а то, что Алекси умел делать лучше всего, требовало вести себя скрытно и неприметно, дёргать за ниточки и устраивать сделки, при этом всё время оставаясь в тени.

За первые годы своей сознательной человеческой жизни Алекси стал чёрным техномагом, творившим кванто-криптографические заклинания, чтобы добывать информацию в одних местах и продавать в других. Позднее, уже взрослым, он развил похожие умения применительно к людям, организациям и торговле материальными вещами. На этом поприще Алекси преуспел, и только благодаря тому, что всегда оставался нейтральным посредником, который всем нужен, но о котором никто почти ничего не знает.

И вдруг, всего за одну речь в решающий момент, Алекси стал вожаком целой колонии из чуть более чем полутора сотен новопони — самым заметным, известным и нужным членом табуна. Теперь Алекси был отнюдь не счастливым пони.

Поток вопросов и требований не иссякал, и Алекси понял, что если срочно не найдёт способа удовлетворить все эти нужды, то его правление окажется очень коротким и скорее всего закончится очень трагично.

— Зачем я это сделал? Алекси совсем безмозглый пони!

Каприс прильнула к нему головой и лизнула в нос.

— Ты хотел всем помочь, Алекси. Если бы никто не вызвался в лидеры, то сейчас половина новопони разбежалась бы в разные стороны в поисках Встречай-города. Они бы совсем потерялись и умерли в одиночестве. Я рада, что это сделал именно ты, — и Каприс ласково потёрлась о его щёку.

— Я не уверен, что смогу продолжать в том же духе. Как я должен вести этих пони за собой? Я совсем не знаю, что делать дальше!

Алекси и его семья лежали на гребне пологого округлого холма. Стояла ночь, и светило принцессы Луны уже поднялось высоко в небо. Пони новорождённого сообщества позавтракали, пообедали и поужинали мягкой изобильной травой и напились из многочисленных окрестных прудов, полных чистой свежей воды, а теперь все дружно ложились спать.

Вскоре после своей драматической речи Алекси обнаружил себя в центре шквала настойчивых требований. Как следует вдохновившись его посылом, пони жаждали теперь знать, что именно они должны делать. Каприс предложила, что перво-наперво им надо бы составить список всего, что есть у них в распоряжении. Алекси почувствовал себя довольно глупо оттого, что сам не подумал о такой очевидной вещи, но дело было в том, что его попросту завалили вопросами, на которые он не мог по-настоящему ответить, и у него не было времени как следует подумать.

На траве посреди лагеря стояло двадцать деревянных ящиков, сложенных там единорогами Королевского Корпуса, когда они все прибыли сюда. Первой задачей, стоявшей перед ними, было попытаться эти ящики открыть. Как это сделать, было совершенно непонятно, ящики были наглухо заколочены, а никаких инструментов им, разумеется, не оставили. "Вот бы сейчас монтировку", подумал Алекси. Даже без рук он бы наверняка смог как-нибудь ухватить её зубами, а потом поддеть с её помощью крышку. Один молодой жеребчик, буквально недавно вышедший из жеребячьего возраста, попытался со злости разлягать один из ящиков, и Алекси пришлось его спешно остановить, пока он не повредил что-нибудь из хранящегося внутри. Впрочем, он мало чего добился; эквестрийцы явно делали свои ящики на совесть.

Наконец Алекси придумал, чем можно занять самых беспокойных новопони до конца дня: он организовал поисковый отряд, чтобы разведать окружающую местность и узнать, какие ресурсы у них здесь есть. Это была очень остроумная идея — так к концу дня они будут знать, что есть вокруг, и вместе с тем большинство новопони вымотается, дав Алекси время подумать, что предпринять дальше.

Алекси настоял на том, чтобы поисковый отряд шёл одним большим табуном, не разделяясь на группы, а затем повёл их по расходящейся спирали вокруг того места, где они высадились. До самого конца дня почти половина новопони бродила между бесчисленных одинаковых холмов, прудов и озёр, всё время стараясь не терять из виду то место, откуда они пришли.

Чтобы помочь им в этом, Каприс и Пампкин, а с ними и многие из оставшихся первопоселенцев, весь день стояли или лежали на вершинах холмов, окружавших луговину с ящиками, сделав из себя хорошо различимый ориентир. Когда пони из поискового отряда чувствовали, что заблудились, они взбирались на ближайшую возвышенность и определяли направление на свой, так сказать, "базовый лагерь" по холмам, усеянным разноцветными пони.

Успехов к моменту захода солнца оказалось мало. Земля во всех направлениях выглядела совершенно одинаково, хотя им и попалось на пути несколько разрозненных цветочных лугов и пара неизвестных растений, прятавшихся среди безбрежной травы. Что Алекси особенно бросилось в глаза, так это полное отсутствие животной жизни — ещё ни разу они не встретили даже маленькой букашки, не говоря уже о каких-то других существах.

Насколько можно было судить, они были единственными животными среди этой безбрежной травяной пустыни, прерывавшейся только редким растением или цветком. Даже в разбросанных по округе прудах не нашлось ни рыбы, ни какой-то другой видимой глазу живности. Солнце припекало; было явное лето, жаркое и влажное, и потевшему от стараний поисковому отряду не раз приходилось останавливаться, чтобы напиться и отдохнуть.

Все новопони вместе поужинали, щипая траву, и постепенно расселись небольшими группами, чтобы пообщаться между собой. Алекси вновь выступил перед ними с речью, сообщив, что теперь он собирается рассмотреть всё, что они узнали, и выбрать наилучший план действий для завтрашнего дня. Затем он удалился вместе со своей семьёй на холм, с которого была видна вся масса новопони, собравшихся вокруг заколоченных ящиков — их единственной связи с цивилизацией.

Пампкин не хотела уходить, ей хотелось остаться внизу вместе с остальным табуном.

— Зачем нам сидеть здесь, наверху, Алекси? Тут одиноко. Тебе разве не хочется быть там, внизу, вместе со всеми?

Алекси пожевал стебелёк травы и проглотил.

— Я сделал себя их лидером. Я не хотел этого, но так получилось. Есть определённые правила для подобных вещей — правила, которые позволяют большинству проще поверить в мудрость и силу предводителя. Одно из таких правил — держать дистанцию: командующий не должен брататься с войсками, это уничтожает мораль.

Алекси положил голову на передние ноги, которые вытянул перед собой на земле.

— Здесь, на этом холме, я кажусь возвышенным и отстранённым, всегда стоящим на посту, и больше похож на лидера. Конечно, я хочу быть внизу. Я не хочу эту работу. Но бедный пропащий Алекси знает, как её делать. По крайней мере немножко.

— Это правда, Пампкин. — Каприс снова кормила Ряженку. Крохотной единорожке требовалось по несколько кормлений в день. — Нам пока нужно сохранять дистанцию с остальными, чтобы создавать иллюзию компетентности... прости, любимый. — Алекси как будто совсем не обиделся, а только вздохнул в мрачном смирении.

— Каприс. Мне нужно знать хоть что-то о том, где мы оказались, и что это за место такое — "Экспонентные Земли". Ты читала про Эквестрию, что ты можешь мне рассказать? — Алекси поднял глаза на эквестрийскую луну, плывшую в небе среди мерцающих звёзд.

— Я сама знаю не слишком много, Алекси. Но что могу — расскажу. — Каприс чуть подвинулась, чтобы Ряженка взялась за другой сосок. Малышка иногда забывала, что их два, и продолжала безуспешно сосать первый, когда молока уже давно не оставалось. Ряженка была ещё совсем крохой, и Каприс иногда любопытствовала про себя, а помнит ли она вообще, что была человеческим ребёнком. — Во-первых, Эквестрия это не планета, она не как Земля. Насколько учёные смогли понять из показаний зондов, это, по-видимому, карманная вселенная.

— Карманная вселенная? Как в старой научной фантастике, какой-нибудь крошечный малютка-космос, свисающий, словно козявка, с нашей гигантской вселенной? — Пампкин очень рассмешила эта фраза Алекси. Главным образом из-за слова "козявка".

— Да, примерно так, — улыбнулась Каприс. — Похоже, Эквестрия — это скорее какое-то место, некий ландшафт, который не существует в рамках чего-то, что мы назвали бы "космосом". В одной из статей, которые я читала, выдвигалось предположение, что она напоминает искусственную среду, как в голопарке или в куполе развлечений. Небо здесь больше похоже на то, что можно увидеть в тематическом парке: звёзды — не пылающие светила, а луна и солнце — не гигантские небесные тела. Никто точно не знает, что они на самом деле такое, ясно только, что это не какие-то реальные объекты, плывущие в безбрежном космическом пространстве.

Все члены семьи невольно взглянули на небо. Звёзды здесь и правда не походили на земные звёзды, они были ярче и крупнее и мерцали каким-то очень красивым, но и очень странным образом.

— Луна там, наверху... — указала копытом Каприс, — она не тело, летящее по орбите вокруг планеты. Возможно, она плоская, возможно, она... что-нибудь вроде диска или даже какой-то машины. Но она не планета, не как луна у Земли в нашей вселенной.

— Так что же с этой страной, в которой мы оказались? Это что-то вроде шахматной доски, подвешенной в воздухе? Льются ли с её краёв водопады? Если это не планета, то что же? — Алекси теперь лежал на боку, глядя на Каприс и думая, до чего же красив изгиб её крупа, особенно в том месте, где фланки встречались с хвостом.

— Я не знаю. У меня нет ответа. — Каприс заметила, как Алекси на неё смотрит, и ей стало очень радостно на душе. — Самое большее, что смогли узнать учёные, это что область вблизи Кантерлота стабильна. Она не меняется. Но вдали от него, по мере того как Эквестрия поглощает Землю, само пространство изменяется и раздвигается прочь от этой стабильной зоны. Вот там мы и находимся — это и есть Экспонентные Земли. В сущности, мы сидим посреди мифа о сотворении мира.

— Мы в мифе?.. — Алекси совсем не представлял, о чём она говорит.

— Как в какой-нибудь религии. Мир или, по крайней мере, часть мира создаётся прямо здесь и сейчас. И мы оказались где-то посреди этого сотворения. — Ряженка уже наконец закончила и теперь облизывала последние капли молока со своей мордочки или с Каприс, если на ней что-то удавалось найти. — Пожалуй, как я себе это представляю, все эти холмы и озёра как бы выкатываются из-под стабильной зоны вокруг Кантерлота, словно ковёр. А может, этот ландшафт кристаллизуется из клубящегося хаоса или какого-то мистического тумана за пределами Эквестрии.

— Так где же именно мы находимся, Каприс? — Пампкин пыталась уследить за всеми этими заумными разговорами, но ей это давалось с трудом.

Каприс задумалась на секунду, пытаясь придумать, как бы лучше описать их ситуацию.

— Представь какую-нибудь машину, которая делает ковры. Из неё выкатывается всё больше и больше ковра, и этот ковёр — земля, в которой мы оказались, с травой, холмами, цветами и озёрами, так? — Ряженка тем временем наелась и встала, покачиваясь на ногах, с полузакрытыми глазами. Малышка была сытой и сонной, но пока ещё, видимо, не хотела ложиться. — Ковродельная машина работает уже довольно долго, и у неё могло накопиться несколько зиллионов километров ковра. Мы где-то в случайном месте на этом необъятном ковре, и нас отталкивает всё дальше и дальше от машины, по мере того как она производит всё больше ковра.

— Мы же так больше никогда никого не увидим! Нас будет уносить всё дальше и дальше от Кантерлота, и Понивилля, и Хуфингтона, и всех остальных! — Лицо Пампкин стало огорчённым и испуганным. — Мы совсем одни! Нас никогда не найдут!

— Не совсем так, сестрёнка Пампкин. — Алекси лизнул Пампкин в ушко. — Это волшебная страна. Тот злобный пони Виндфиттер перенёс нас сюда с помощью магической телепортации. Пуф! И мы здесь. А когда нас найдут, пуф! И мы сразу окажемся где пожелаем. — Алекси опустил взгляд на Ряженку. — В конце концов, быть может, Ряженка сможет спасти нас всех при помощи своего рога, когда подрастёт!

Но, по правде говоря, мрачно подумал Алекси, Пампкин, скорее всего, была права. Могло смениться несколько поколений, прежде чем понибудь их найдёт... если вообще найдёт.

Пампкин легла поближе к Каприс и опустила голову на траву. Ряженка наконец решила, что больше не может сопротивляться сну, и тоже легла, уютно прижавшись к маме. Каприс вспомнила какую-то детскую песенку и стала тихо напевать, пока дыхание её сестры и жеребёнка не выровнялось и не обрело ритм сна.

Некоторое время Каприс и Алекси лежали рядом, глядя на звёзды и думая каждый о чём-то своём.

— Алекси? — сказала вдруг Каприс очень серьёзно, почти встревоженно. — Скажи, когда вы были в своей экспедиции, никто из вас не видел каких-нибудь обнажённых скал, особенно с минеральными отложениями? Это очень важно.

Алекси задумался на минуту.

— Если честно, я даже не думал их искать. Но я не помню никаких скал, только пологие холмы и траву. А почему это важно?

— Мы не умрём с голоду, Алекси... по крайней мере не сразу. Но чтобы жить, нам нужно гораздо больше, чем одна трава. Если наши тела хоть сколько-нибудь похожи на земных животных, нам всем будет нужна одна очень важная вещь, и довольно скоро. Соль. Всем животным нужен источник соли. Других минералов тоже, но соли — особенно. — Каприс наклонилась ближе к Алекси и стала говорить, понизив голос. — Со временем это станет делом жизни и смерти, Алекси. Когда на Земле ещё обитали дикие животные, они, бывало, проходили сотни километров в поисках открытых залежей соли. Иногда они даже ели землю, если она была богата солью. Всё это становится ещё серьёзнее, когда жарко, а здесь сейчас, видимо, середина лета.

Алекси поглядел вниз, на табун новопони, мирно спавший в свете луны.

— Что будет, если мы не найдём соль?

— Мы начнём болеть и со временем все умрём. Не быстро, но неизбежно. Без соли и минералов в организме ничего не работает, твоё сердце даже не сможет биться без точного солевого баланса. Вот почему табун диких лошадей в древние времена готов был проскакать сотни километров, чтобы полизать камни или поесть земли. Когда у нас ещё был животный мир, конечно. — Каприс прижалась мордочкой к своему жеребцу. — Это настолько важно, что ради этого стоит пройти любой путь. Если тебе не удастся найти источник поблизости, нам придётся отправиться в странствие, чтобы найти залежи минералов или умереть в скитаниях.

— Каприс, как много у нас времени?

— Я и сама, если честно, не знаю... про нас. Помню, я читала, что человек может прожить без соли несколько месяцев, но ему придётся несладко. Не знаю, как много соли нужно нам, но будь уверен, что чем жарче будет становиться, тем больше будет требоваться соли. Так что я бы предположила от двух до шести месяцев до того времени, когда нам станет слишком плохо или мы начнём умирать. Но чем больше мы потеем, тем хуже нам будет, а я сегодня точно потела, и я знаю, что ты тоже. — Каприс лизнула Алекси в лоб. — Соль! Я просто оближу тебя, — улыбнулась она.

— Обещания, обещания. — Алекси широко улыбнулся. — Значит, ты говоришь, что у нас есть несколько месяцев, чтобы найти соль, а если не найдём, то со временем погибнем, всё верно?

— Примерно так. Прости. И... — Каприс на секунду замялась, но продолжила: — Нам, вероятно, нужно больше питания, чем земным лошадям, из-за нашего большого мозга. Так что обязательно смотри, не попадётся ли ещё что-то съедобное — ягоды, дикая морковь, хоть что-нибудь. Скорее всего, эквестрийцы не просто так едят такую разнообразную пищу. Я подозреваю, что нам требуется комплексная диета по целому ряду причин. Возможно, я ошибаюсь, но...

— Нет. Каприс — умная пони. Я не сомневаюсь в твоей мудрости. Что бы я без тебя делал. Алекси совсем бы пропал без своей Каприс. — Он наградил её долгим поцелуем. — Возможно, когда-нибудь мы с тобой проведём настоящий медовый месяц, minun rakas vaimoni.

— Тебе придётся сначала дождаться, когда я войду в охоту, глупый ты мой жеребец. — Каприс притиснулась ближе к Алекси; Пампкин и Ряженка уже крепко спали. — Я не такая, как человеческие девушки.

— И слава Селестии, моя дорогая Каприс.

 

Читать дальше

"My Little Pony: Friendship is Magic", Hasbro, 2010-2017
"The Taste Of Grass", Chatoyance, 2012
Перевод: Веон, Многорукий Удав, 2017