Глава четырнадцатая

Я сидела за огромной раковиной в гигантской ванной. Даже при закрытой двери и без света я видела безупречно. Аметистовые кристальные стены пропускали ровно столько солнечного света, чтобы наполнять комнату мягким фиолетовым сиянием. Так я сидела, смотрела в зеркало и думала об Эпплджек.

Я никогда не была с ней так близка, как с Рэрити или со Старлайт. Наши темпераменты, наши происхождения слишком различались. Она гнушалась учиться по книгам — я книгами жила. Семья была для неё всем — я же со своей едва виделась.

Семья. Не было другого единого слова, которое бы лучше описывало Эпплджек. Именно это я узнала о ней в первые секунды, все эти годы назад, в день прибытия в Понивилль

И теперь — это. О свободе, — сказала она. Как долго Эпплджек видела сны о ней? О свободе от всего, что скрепляет воедино всех нас как смертную глину. Представила ли она своё семейное древо, наследие, на многие поколения уходящее в туманное прошлое — чтобы отсечь собственную ветвь?

Я поняла, что плачу. Тихо, неосознанно. Слёзы текли по моему лицу, смачивали тонкую шерсть на щеках. Я наклонилась над раковиной, пытаясь дотянуться до вентилей. В конце концов просто повернула их магией, и когда вода поднялась в чаше, брызнула её на лицо копытами.

Мы ещё можем всё исправить. Мы ещё можем всё исправить. Я повторяла это как мантру. Но постепенно весь масштаб случившегося с семьёй Эпплджек начал доходить до меня. Я дышала быстрее и быстрее. Я пыталась остановиться, замедлиться, но лёгкие отказывались подчиняться мне. Я начала задыхаться. Всё рушилось. Эпплджек, Флаттершай, Старлайт, Трикси. Мир менялся слишком быстро, и в кои-то веки я знала, чья это вина. Дискорд таился где-то, смеясь над всем этим хаосом. Он наконец-то обыграл нас. Сегодня, возможно, лучший — и будь он проклят — день его вечной жизни. Я глубоко и тяжело всхлипнула и снова склонилась над раковиной. Невольно издала что-то похожее на безумный, испуганный смешок.

Раковина была полна. Вода начала течь на кристалл и вниз на пол. Я помахала копытами в сторону вентилей, но они всё ещё были слишком далеко. Вот я, принцесса государства, одна из величайших магов за последнюю тысячу лет, многократная спасительница мира, и я не в силах добраться до проклятого вентиля моей собственной, отвернись от неё Селестия, раковины, потому что она слишком большая. Мои копыта нырнули в чашу и расплескали воду повсюду.

Что-то во мне треснуло. Я закричала так громко, что кристальные стены отозвались звоном, громче, чем могла бы любая из смертных пони. Слепая ярость вспыхнула в моём сердце, прошлась огнём сквозь вены и воспламенила разум. Я вновь вскрикнула и обрушила копыта на кристальную раковину. Они насквозь пробили алмазно-твёрдую поверхность и продолжили путь до самого пола. Гигантские куски раковины разлетелись прочь, врезаясь в стены. Зеркало разбилось. Пол подо мной треснул. Я топала снова и снова, пока не осталось ничего, кроме режущих осколков и воды, брызжущей из изогнутых труб как кровь из раны.

Я стояла в руинах, тяжело дыша. Я промокла насквозь, с меня капало. Маленькие царапины от летевших обломков кристалла окрасили мою шерсть розовым. Я чувствовала, как они уже закрываются, залечиваются в считанные секунды.

Дверь распахнулась. Свет пролился внутрь, ослепил меня. Я подняла крыло, укрывая глаза. Различила тусклый силуэт Старлайт. Её рог сверкал, и страх на лице подруги наконец-то привёл меня в чувство.

Старлайт смотрела на меня долгие секунды, вникая в сцену. Я съёжилась под крыльями. Наконец, она заговорила.

— Ты в порядке?

— Да. — Я облизала губы. — Не понравилась раковина.

— Ну да. — Она пнула в сторону кусок кристалла, упавший у двери. — Наверное, мы можем поставить новую.

— Было бы неплохо.

Её рог вспыхнул. Я плотно зажмурилась от света. Через несколько секунд услышала визг металла: Старлайт наглухо перекрывала трубы.

— Тогда, мм… что у нас в ближайших планах?

— Найти Луну.

* * *

Кантерлот изменился. Звёзды сияли на небе в середине дня. Летняя жара, терзавшая нас в Понивилле, отступила, сменившись прохладой свежего горного воздуха. Несколько слишком холодного, по моим вкусам, но до тех пор, пока солнце ещё проливало свет, его мне хватало.

Пони проходили мимо словно в ошеломлении. Спящие, но видящие, что бодрствуют. Фойе замка было захвачено гигантским лавровым деревом, чьи ветви звенели, отмечая часы. Мы пригнулись под ветвями и нырнули в спутанный лабиринт переходов до комнаты Луны. Юный швейцар нашёл нас заблудившимися в одной из спиралей и проводил до самого конца пути. Я попыталась поблагодарить его, но он растворился в тумане.

— В определённый момент, — сказала Старлайт, пока мы смотрели, как остатки жеребёнка ускользают по ветру, — страх, что сны протекают в реальный мир, сменяется страхом, что мы просто пока ещё не проснулись.

— Мне не кажется, что я сплю, — сказала я.

— Мне тоже, — Старлайт вздохнула, — Но мне никогда так во сне и не кажется. Пойдём. — С этими словами она дважды постучалась в дверь Луны и открыла её, не дожидаясь приглашения.

В камине Луны не было огня, и зима вселилась в её комнату. Сугробы снега слежались у дальней стены. Я распушила крылья для защиты от холода. Старлайт поёжилась рядом со мной.

— Луна! — позвала я. Комната казалась пустой, но при Луне это ничего не значило. — Нам надо поговорить!

Пол мягко сотрясся под нашими копытами. Слабое касание, словно кто-то уронил нечто тяжёлое на другом этаже, и дрожь прошла через каменные колонны, через плиточный пол, через наши копыта и в наши кости. Ещё раз, и струйки тонкой пыли со стропил запятнали груды снега вокруг нас серой копотью.

Что снилось аликорну ночи? Комната дрогнула снова. Фарфоровый чайный набор, оставленный на маленьком столе у камина, прозвенел в согласии.

Дальняя стена начала изгибаться. Она вытянулась, потемнела, и через секунду не осталось ничего, кроме чернильно-тёмного пузыря, медленно растущего в нашу сторону. Проступили выемки, натянутые вокруг восстающей формы, и внезапно — сердце моё невольно дрогнуло — Луна была здесь.

Она была огромна. Едва ли не слишком велика для этой комнаты. Мантия её крыльев задевала потолок, а кончики перьев оставляли кружевные следы на заснеженном полу. Её рог, метровая обсидиановая спираль, зацепил хрустальный канделябр и сорвал его с мелодичным звоном, задержавшимся в наших ушах. Она улыбчиво фыркнула, и склонилась, взглянув на нас.

— Так говори, — её голос отдался в моей груди.

Верно. Говорить. Я дрожала, и не от холода. Я проглотила страх — это была Луна, мой друг — и без оглядки бросилась в омут:

— Проклятие Дискорда набирает силу, — сказала я. — Он меняет всех нас. Возможно, скоро от нас не останется…

— Это не деяние Дискорда. — прервала Луна. Она подогнула древоподобные ноги под торс и легла перед нами; голова её всё ещё высилась надо мной. — В эти последние ночи я изыскивала его влияние, и такового влияния нет в наших снах. Он не ответствен за перемены, что вы зрите вокруг.

— Он утратил власть над ними?

Луна пожала плечами. Звук её трущихся друг о друга перьев заполнил комнату.

— Или никогда этой властью и не обладал. Он не из тех созданий, что склонны властвовать над вещами.

— В силах ли он ещё остановить это? — спросила Старлайт. — Вернуть всё как было? Если, мм, пони попросят?

— Возможно. Он крайне могуществен, в том нет сомнения. Но если это не его деяние, то оно может оказаться тем, что он не в силах и исправить. Боюсь, вам придётся продолжить его поиски.

— Мы пытаемся. Флаттершай, может быть, сможет помочь нам, но она… избегает встреч. Пони видели её, но её никогда нет рядом с домом. Думаю, она в Вечнодиком Лесу, ищет своё животное.

Луна кивнула:

— Я не могу сказать, где она проводит дни, Твайлайт Спаркл, но я видела её сны. Пыталась ли ты нанести ей визит ночью?

— Я… нет. — Я покраснела от настолько простой ошибки. — Думаешь, она будет там?

— Предсказание будущего не относится к числу моих талантов. Но я полагаю, что успех весьма возможен. Лишь советую быть осторожной и не слишком тревожить её сны.

— Тебя всё это не злит? — спросила Старлайт. — Сны — твоё владение, и Дискорд будоражит его.

Луна молчала. Она смотрела вниз на Старлайт достаточно долго, чтобы мне стало неуютно, а сама Старлайт явно забеспокоилась. Но, впрочем, когда я уже начала думать о быстром побеге, Луна ответила.

— Нет, не злит. У Дискорда нет власти над снами. Как я и сказала, перемены, что вы зрите в своих друзьях — не его деяние.

Я нахмурилась:

— Тогда… чьё же? Твоё?

Луна рассмеялась:

— Нет, Твайлайт Спаркл. Я не более чем зритель этого грандиозного представления. Но если вы найдёте ответ, донесите его и мне. Подобное величие должно быть оценено по достоинству.

Сказав так, она встала, припала к земле, согнув под собой ноги как пружины, и прыгнула прямо вверх. Я вскрикнула, сжалась и накрыла голову копытами, ожидая, что потолок обрушится на нас. Но я не ощутила ничего, лишь мягкое касание снега, и когда я взглянула — Луны не было.

— И ради этого мы ехали до самого Кантерлота? — спросила Старлайт. Она чуть дрожала. Снег начал скапливаться на её холке, и я смела его крыльями.

— Теперь мы знаем больше, чем раньше.

Впрочем, ненамного. И не тот лёгкий ответ, на который я надеялась. Но теперь у нас была мысль, как найти Флаттершай. И если сделаем это, то сможем найти и Дискорда, и тогда… ну, я была не очень уверена, что дальше. Убедить его отменить всё это, если он вообще в силах.

Но, впрочем, это уже проблемы будущей Твайлайт. По одной задаче за раз. Мы пробрались через растущие сугробы из комнаты Луны и обратно в холл. Стражи не выразили особого удивления от вида двух промокших, дрожащих кобыл, оставляющих за собой следы зимы.

Вероятно, они уже привыкли.

Глава пятнадцатая

Флаттершай была из тех пони, что живут в ритме солнца. Она вставала с его восходом и ложилась на закате. Будучи всю свою жизнь поклонницей Селестии, я поистине могла понять, чем привлекает такой режим, но лично никогда не была в силах встать хоть на минуту раньше, чем абсолютно необходимо. И чтение при свете лампады было одной из моих величайших радостей.

Мы вернулись из Кантерлота в точности когда солнце начало тонуть за горизонтом. Даже сквозь повязку и очки я могла видеть блеск красных и оранжевых тонов окрашенного сумерками неба, и провела последние минуты движения поезда, бесстыдно восхищаясь закатом. Когда мы остановились, Старлайт пришлось подтолкнуть меня назад в настоящее.

— Хочешь, я пойду с тобой? — спросила Старлайт. Мы приготовили быстрый ужин — овсяные тосты с мёдом и щавель на гарнир. Никому из нас не хотелось доставать подносы и расставлять их в столовой, так что мы устроились рядом за одним из кухонных столиков. — Домик Флаттершай рядом с Вечнодиким. В каком-то смысле… может быть, слегка опасно, особенно учитывая, что происходит?

Да. И именно по этой причине я не хотела брать с собой Старлайт. Конечно, она тоже была могущественной волшебницей, способной постоять за себя практически в любой ситуации. Но сейчас странные времена, а Вечнодикий полон монстров. Если тревожиться только за собственную шкуру — то меньше общее беспокойство.

На секунду я задумалась, что снится монстрам.

— Неизвестно, до какого часа я там пробуду, — ответила я. — И я бы предпочла, чтобы одна из нас сохранила нормальный режим. Следующие несколько дней могут быть довольно сложными. Не хочу, чтобы мы обе не выспались.

Она нахмурилась и, как мне показалось, не очень-то поверила аргументу. Но не стала спорить.

— Ну ладно. Но будь осторожна. Если там Дискорд, то думай, прежде чем делать.

— Когда, по-твоему, я не думала?

— Помнишь, когда-то у нас в ванной была целая раковина?

— Это… — я прокашлялась. — Это не повторится.

Она прикрыла своим копытом щётку моего.

— Просто будь осторожна, ладно? Ничто из уже случившегося не стоит ран и увечий.

Я кивнула. С этим утверждением сложно было спорить. Мы очистили тарелки в молчании.

Полёт в ночи был приятен. Звёзды сияли достаточно ярко, чтобы подсветить город внизу. Горящие окна домов слишком раздражали глаза при прямом взгляде без повязки, но были немногочисленны и разрозненны. Я сделала несколько ленивых кругов вокруг замка, плавно расширяя их, просто наслаждаясь прохладным ночным воздухом на неприкрытом лице.

Когда я прибыла, домик Флаттершай был тёмен. Окна открыты, хотя закрыта дверь. Я постучалась, подождала, снова постучалась, толкнула и открыла её.

Природа начала заявлять права на внутренние комнаты. Усики и лозы с травяной крыши пробрались через окна, изучая мягкие земляные стены и посылая в них корни. Ковёр мягких разлагающихся листьев приглушил мои шаги. Весь дом пах лесом, и, закрыв глаза, я могла бы почти увериться, что стою в какой-нибудь тихой роще самого Вечнодикого. Я прошла на кухню и увидела, что раковина заткнута пробкой и до краёв залита водой; на воде лежал лист лилии.

Всё та же груда нетронутой посуды на кухонном столе. Я провела время, складывая её и возвращая на место по шкафчикам. Маленькие глаза сверкали на меня из тёмных мест.

Что-то вспорхнуло над головой. Я сказала, не оборачиваясь:

— Можешь показаться.

Мне ответило тихое карканье. Секундой спустя Мистер Ворон упал со стропил с раскрытыми крыльями и тяжело приземлился на деревянный стол. Я подошла и протянула копыто, дав ему ткнуть его клювом.

— Она оставляет тебя для охраны дома?

Конечно, он не ответил. Но его глаза блеснули разумом. Я подняла переднюю ногу на стол, и после секундного раздумья он прыгнул на неё. Он был тяжелее, чем я ожидала, и я осторожно переправила его себе на холку.

Мы прошли по тёмному дому к лестнице. Она изгибалась, выводя на второй этаж, и кто-то оставил маленькие горшочки с вереском на каждой третьей ступени. Они добавляли в воздух сладковатую ноту, и я приостановилась проверить почву. Всё ещё влажная.

Значит, совсем не заброшено. Я поднялась по лестнице, постучалась в дверь спальни Флаттершай, и открыла её, не дожидаясь ответа.

Комната была пуста. Дальнее окно открыто, шторы выдуты в ночь. Я подтянула их внутрь магией и закрепила с помощью шнура. Несколько отростков из покрова крыши рискнули было скользнуть следом, но я деликатно отцепила их и вытянула наружу.

Ворон взлетел с моей спины и перебрался к кровати, усевшись на изголовье. Судя по ряду царапин в дереве от когтей, я предположила, что он проводил здесь много времени. Возможно, хранил сны своей хозяйки.

Я прыгнула на кровать следом за ним. Простыни были смяты, но чисты. Я уткнулась в них носом и вдохнула запах Флаттершай — пот и дикие цветы. На мгновение показалось, что потерянная подруга — здесь, рядом со мной.

— Надеюсь, ты не против, если я здесь и упаду. — сказала я ворону.

Широкий зевок растянул мои челюсти. Я не спала с момента пожара в «Сладком яблоке» ещё до рассвета, и тяготы дня брали своё. Мне нужно было найти Флаттершай, но, кроме того, и выспаться.

Оставалось надеяться, что она не будет против увидеть меня так. Я свернулась в простынях, в её запахе, и закрыла глаза.

Идёт осень, и я старая кобыла.

Я чувствую, как с каждым шагом десятилетия хрустят песком в моих суставах. Подъём к поднебесной площадке башни когда-то занимал лишь несколько минут; в этот день — почти час, и на середине пути вверх по спиральной лестнице я задерживаюсь, чтобы дать сердцу время найти менее лихорадочный ритм. Лёгкие сипят с каждым вздохом, как будто в горле вата. В минуты, когда я решаю прислушаться к состоянию тела, по ряду признаков мне ясно, что его годы почти сочтены.

Мысль о собственной смерти больше не беспокоит. Я знаю своё место, свою ничтожность. Я служила своей цели, и полагаю, что служила хорошо. Но изношенную подкову следует заменить, как и меня.

Я поднимаюсь на крышу вовремя, чтобы заверить восход. Я чувствую, как ночной холод уступает место тёплым лучам солнца. Они омывают меня, плавят лёд в моей шкуре. Я безошибочно поворачиваюсь к восходящему солнцу и купаюсь в его лучах. Сию минуту, сидя здесь, на крыше самого верхнего этажа башни, я чувствую, как отступают заботы, и я так же полна радости, как жеребёнок, что здесь же многие годы назад подтвердил своё рвение. Солнце поёт мне, и я сожалею лишь о том, что не могу петь в ответ.

Башня стала уединённым местом. Её этажи со мной делят больше призраки, чем живые пони, и с каждым годом всё больше нас уходит в огонь. Прошли годы с тех пор, как я стала иерофантидой, смотрительницей этого святого места. И когда я умру, наше служение подойдёт к концу.

Я слышу шарканье с лестницы. Данделион, пришедший для собственной утренней службы. Он усаживается сбоку, касаясь меня плечом, и мы проводим час в молчании, взирая на солнце, пока оно поднимается с востока.

Если я прислушаюсь достаточно сильно, поверну уши в нужную сторону, отсею сипение моих лёгких и неровный стук наших с Данделионом сердец, и если ненадолго утихнет ветер, я услышу, как весь прочий мир живёт без нас. Мой родной городок, чьё имя мне уже не вспомнить в точности, вырос. Теперь он почти настоящий город. Я чую дым его бесчисленных очагов, слышу, как колёса вагона стучат по дальним камням.

Когда-то нас посещали каждый месяц, чтобы принести десятину и пожертвования за милость Селестии. Теперь приходят лишь изредка, продают нам пищу и забирают золото. Хорошо, что здесь остались лишь я и Данделион: мы не в силах прокормить даже и нескольких помимо нас.

Мой час под солнцем завершён, но всё, что ждёт впереди на остаток дня — возвращение в тени башни и уход за примитивными, скотскими заботами умирающего тела. Оно должно питаться, испражняться, спать. Я принимаю во внимание череду будущих дней, полные радости мимолётные часы под солнцем, и подавляющее множество иных часов, занятых ковылянием в тёмных залах под нами.

Насколько легче, понимаю я, просто остаться здесь. Я снова поднимаю голову. Я чувствую тепло Селестии на щеках, и столь же безошибочно, как подсолнух, я нахожу её. Через сросшиеся веки и крапины шрамов я представляю, что вижу мельчайшую искру её света.

Прошли годы с тех пор, как я видела своё отражение. Но иногда, в одиночестве, я провожу чувствительным основанием копыт по лицу. Я знаю на ощупь следы, оставленные солнцем. Я помню старого иерофанта, того, что испытывал меня после первого входа в башню, и восторг, пробуждённый им в моей душе. Память ярка во мне, и сейчас я даже чую запах пота и ужаса жеребят, не вынесших испытание.

Я тянусь и нахожу плечо Данделиона. Он поворачивается ко мне, чуть удивлённый, но не возражает, когда мои копыта касаются его щеки, потом — выпуклости носа и рта. Я поднимаюсь выше, в сторону его глаз, чувствую бугристую безволосую кожу на месте, где они когда-то были.

— Ты прекрасен, — шепчу я.

Я прислоняюсь к Данделиону, и он опирается на меня в ответ. Хоть нас и окружает тьма, я не одна. Напротив, я полна эйфорической радости — я понимаю, на что решилась. Я чувствую, как тело Данделиона вздрагивает и его сердце бьётся быстрее. Он сделал тот же выбор.

Как радостно умереть под солнцем.

Матрас дрогнул — на него приземлилось что-то тяжёлое. На мгновение я была в растерянности, в ловушке между сном и бодрствующим миром. Я махнула копытами, попыталась встать, но мягкий и тёплый вес придавил меня.

— Спокойно, — шепнула Флаттершай. Её губы дразнили мою шею чуть ниже уха. Она провела носом вверх, вдоль моей щеки, потёрлась носом по рогу, как кошка. — Не собиралась пугать тебя.

— Флаттершай! — Я прекратила попытки вырваться, поняв, кто это. Снова осела на мягкий матрас. — Ох, слава Селестии. Я тебя ищу уже много дней.

— Я слышала. Мои друзья-животные сказали, что ты бродишь поблизости. — Она подняла голову и я проследила за взглядом: Мистер Ворон ухаживал за перьями в изголовье кровати. Наверное, присматривал за мной во сне.

Я попыталась выползти, но Флаттершай оседлала меня и придавила, вжав в простыни. Несколько раз неловко извернувшись под её весом, я смогла всё же перекатиться на спину, что освободило мне ноги, но оставило нас прижатыми живот к животу. Эта позиция была намного интимнее, чем все прочие в моей жизни, и ненадёжные отблески сна наконец-то растаяли.

Я сглотнула.

— Эм…

Она скрестила оба предплечья на моей груди, и опустила на них подбородок. Несмотря на тьму, я видела её ясно, как будто под множеством зажжённых фонарей. Грива её была растрёпана и взъерошена, ореол выбившихся прядей и случайных складок. Она выглядела хищной, как будто была не меньше зверем, чем её друзья-животные. Я сомневалась, что её глаза видят во тьме так же хорошо, как мои, но, похоже, это совсем не мешало ей всматриваться в меня. Пристально всматриваться в меня.

— Что за милый подарок к моему возвращению, — промурлыкала она. Звук резонировал в нас обеих. — Теперь уже тайком забираешься в кровати кобыл, Твайлайт? Так откровенно.

— Ну, ты знаешь, я не хотела тебя упустить. Снова. Нам надо поговорить. — Я осторожно подняла её и откатилась на бок, слегка уронив её на матрас. Она повела крыльями, потянулась и скорчила недовольную гримасу:

— Дразнилка.

С этим словом она скользнула по моему бедру хвостом. Он был длинным, изогнутым, покрытым по длине тёмно-жёлтой шерстью, и с львиной кисточкой на хвосте. Флаттершай облизнула лапы слишком широким языком, и ими же привела гриву в нечто похожее на порядок, потом дотянулась провести когтями через пучки неприглаженной шерсти на моей груди. Острые кончики когтей пощекотали мою шкуру.

— Так… — её горячее дыхание окатило мою шею. — Что привело тебя сюда?

Ладно. Ла-адно. Это всего лишь Флаттершай. Я в силах проконтролировать ситуацию. Я поднялась и аккуратно сдвинулась от неё к краю кровати, оставив между нами полосу мятых простыней.

— Мне нужно найти Дискорда. Он должен прекратить эту шутку, пока мир не распался на части. Вскоре мы даже не будем пони. Мы будем… — я облизнула губы. — ...будем монстрами.

— Хм. — Она села с текучим изяществом, которое я не могла даже надеяться повторить. Жидкость, принявшая форму пони. — Я не чувствую себя монстром.

Как и все монстры. Это наблюдение я придержала при себе.

— Он выворачивает мир наизнанку. Часть условий его освобождения — он не изменяет самих пони. Но именно это он и делает — с каждым из нас. Он должен обратить вспять всё это безумие, или… или мы остановим его. Как раньше.

Она смотрела на меня во все глаза — все того же прекрасного зелёного оттенка, сияющие как изумруды, но зрачки — вертикальные щели, раскрытые для ночи.

— Превратим его в камень.

Я кивнула:

— Я не хочу этого, но… да. Если он всё не исправит, то это неизбежно. Если ты действительно его друг, Флаттершай, ты должна заставить его остановиться.

— Что если я не хочу, чтобы он останавливался? — Флаттершай взмахнула крыльями, и порыв ветра смел простыни с кровати и высвободил шторы из пут. Мистер Ворон пронзительно крикнул и перепрыгнул с одной стороны изголовья на другую. — Что если мне нравится, что он делает с нами, Твайлайт? Я больше не боюсь пони! Раньше я была такой испуганной, такой слабой и беззащитной, всегда полагалась, что кто-то из вас— ты, или Рэрити, или Рэйнбоу Дэш — встанет на мою защиту. Думаешь, я хочу снова стать той дрожащей слабачкой? Снова держать в сердце столько надежд и желаний, и слишком бояться реализовать их? Бояться делать что хочу?

Она подкрадывалась ближе, пока говорила, сокращая дистанцию между нами. Я попыталась отступить с кровати, но была слишком медленной; не дав мне сделать и шага, она обхватила меня длинными передними лапами и крыльями, и снова вдавила в простыни. Её вибриссы пощекотали мою щёку. Я вдохнула и утонула в запахе диких цветов, пота и крови.

— Я плохая пони, что хочу всего этого? Именно этого? — прошептала она. Жар её живота был как уголь, вдавленный в моё бедро. Она удержала меня ещё на секунду, с клыками в сантиметрах от моего горла, и потом медленно распутала свою хватку. Она растеклась рядом со мной на кровати, видимо разрядив весь пыл, и смотрела на меня в молчании, пока я пыталась успокоить сердце.

Прошла минута прежде чем я смогла заговорить. Тихие звуки природы вторглись снаружи, пробили молчание. Пение цикад, шорох деревьев. Я позволила их ритму успокоить разум.

— Ты не плохая пони, Флаттершай. Ты одна из лучших пони, что я знаю. Но есть способы стать той пони, которой ты хочешь быть, без этого. Без этих изменений. После… после того, как мы заставим Дискорда вернуть всё как было, мы сможем поговорить. Мы сможем помочь тебе быть такой же уверенной как Рэйнбоу Дэш, и такой же сильной как Эпплджек. Мы твои друзья.

Она улыбнулась, и в эти секунды выглядела как Флаттершай, которую я помнила. Я могла не замечать все изменения, и сосредоточиться на прекрасном лице. Мы в силах помочь ей всего добиться! И на деле поможем — поможем стать отважной, решительной кобылкой, которой она хочет быть — и обойдёмся без Дискорда.

— Спасибо, — сказала она. Снова села, но в этот раз осталась на расстоянии. — Я завтра скажу Дискорду найти тебя. Но он может и не захотеть помогать.

Я вздохнула:

— Я знаю. Может, мне придётся… нам придётся угрожать ему. Но он должен вернуть всё так, как было, пока оно не распалось ещё дальше. Ещё несколько недель — и не останется ничего, что ещё можно исправить.

— Или что ещё можно сломать. — Её взгляд скользнул по мне, от рога до хвоста, задержался там, потом медленно проследовал обратно. — Так что… если мы закончили разговаривать, хочешь остаться? Кровать такая большая. Слишком уж большая для одной-единственной пони, тебе не кажется?

— А. Хех. Я, мм… осталась бы, но пообещала Старлайт сразу вернуться. Ты же знаешь, как она беспокоится, да? И Трикси в городе, и я должна подготовиться к Дискорду на завтра, и, мм, есть и другие дела! Другие срочные дела.

— Мм. — Она пристально взглянула на меня, и пожала плечами. — Ладно. Я сейчас перекушу и лягу спать, наверное. Но если ты вдруг передумаешь, просто проберись обратно. У тебя уже неплохо получается.

Ну да. Прокрадываться по ночам в кровати пони. Ещё один навык для моего резюме. Я спрыгнула с кровати и подошла к окну, собираясь улететь. Я поднялась на подоконник и раскрыла крылья для полёта, когда внезапный резкий звук продрал мои уши. Взмахи крыльев, громкий оборванный «кар», и заглушённый хруст полых косточек.

Я медленно обернулась. Шок протёк по моим венам как ледяная вода. Там, на кровати, сидела Флаттершай, с лапами на изголовье. Из челюстей донёсся ещё один хруст. Тёмный оперённый веер, всё что осталось от крыла Мистера Ворона, выпал из её челюстей на подушку. Она откинула голову назад и проглотила остаток.

Я сейчас перекушу. Я уставилась на крыло, ожидая, что оно самостоятельно улетит. Всё это ошибка. Я этого прямо сейчас не видела.

Мир начал темнеть по краям моего зрения. Голова закружилась и отдалилась, словно улетая от тела. Приступ рвоты поднялся из желудка, и меня вывернуло за окно. Я сама чуть не выпала следом, и едва ухватилась за подоконник.

Через минуту, когда я уже не собиралась падать в обморок, я снова обернулась на Флаттершай. Крыла больше не было, и, кроме нескольких чёрных перьев, ничего не осталось от Мистера Ворона. Она вылизала лапы и ими же утёрла кровь со рта и носа.

Я нашла голос, но он вышел хриплым:

— Ты нашла то животное-подругу, Флаттершай? Ту, которую искала?

Она не поспешила с ответом. Может быть, во рту ещё оставались перья. Но в конце концов кивнула:

— Да. Она всегда была здесь, Твайлайт, скреблась в двери моего сердца. Мне оставалось только впустить её.

Я выждала продолжения, но она закончила. Она свернулась на простынях, бросила на меня ещё один долгий взгляд через полуприкрытые веки, затем зевнула и подобрала голову под крыло. Её грудь поднималась и опускалась в лёгком ритме сна.

Мы ещё можем это остановить. Конец не обязан быть именно таким.

Я выпрыгнула в ночь.

Глава шестнадцатая

Дискорд нашёл бы меня где угодно. Не то чтобы мы заранее обозначили друг другу место для встреч, и я была совершенно не в настроении ждать в замке, когда он соизволит появиться. Так что следующим утром, после обыденных ритуалов в ванной, рассказав Старлайт о встрече с Флаттершай (и опустив некоторые детали), я надела свою повязку, очки и шляпу, и направилась в понивилльский Старбакс.

Он всё ещё был переполнен, несмотря на всё, что творилось в городе. Бариста, земная пони цвета фуксии, с модной, вызывающей гривой, которую я могла бы носить разве что во сне, выглядела за стойкой так же на своём месте, как и всегда ранее. Возможно, ей снилось, что она выдаёт пони кофе и круто выглядит при этом? Странновато, если подумать.

Впрочем, кто я, чтобы судить. У всех сны странные.

Я нашла сиденье на веранде. Над каждым из маленьких столиков был большой зонт от солнца; я убрала свой, чтобы дать лучам Селестии омыть меня подобно дождю. Свет проник сквозь все слои защиты моих глаз, ослепил сиянием, но я не заботилась. В эту секунду мне было незачем видеть.

Я почти допила первый латте и оценивала, насколько хочу взять второй, когда воздух напротив меня схлопнулся с тихим «пуф». Я слышала, как пони вздохнули и начали шептаться.

— Дискорд. — Я опустила чашку и повернула её, так что логотип морского пони был под прямым углом от нас обоих. — У тебя неприятности.

— Обязательно говорить таким тоном? — Он скрестил руки и сердито посмотрел на меня. — Уверена, что тебе стоит быть библиотекарем, а не школьной директрисой? У тебя для этого все задатки.

— Я не так хороша с жеребятами.

— Не прибедняйся. Жеребята хороши с чем угодно, особенно если добавить чуток корицы. — Дискорд когтем вытащил что-то из зубов и щёлкнул, отбросив это в сторону. — Ладно. Флаттершай сказала, что прям уж очень важно, чтобы я тебя нашёл. Ну что, я тут.

Я изучала драконэквуса. Я не могла видеть его в обычном смысле, не сквозь повязку и дымчатые линзы, но всё ещё ощущала всё, что его касается. Его силуэт был как никогда ясен мне, до каждой изогнутой чешуйки и встрёпанного волоска. Я глубоко вдохнула носом и поймала его запах: лакрица и звёздный свет. И пот.

И страх. Понимание окатило меня как ледяная вода. Он боялся чего-то — и не меня.

— Ну так что? — спросил он. Видимо, я сидела с приоткрытым ртом уже достаточно долго, чтобы даже ему стало неуютно. — Язык проглотила? Кстати, в моём случае это могут быть и не просто слова, так что лучше поторопись и скажи хоть что-то.

Я сглотнула. Язык пока что был на месте.

— Ты боишься.

Он дёрнулся. Я уловила это через стол. Я ощутила это на вкус. Лимоны затопили мой рот, достаточно, чтобы я закашлялась. Мы оба отшатнулись от стола.

Он пришёл в себя раньше:

— Я? Боюсь? Ты… ты не так умна, как пони о тебе думают, правда, Спарки? Воображаешь такие глупости.

— Но ведь так и есть, верно? — Мои копыта дрожали, когда я подхватила латте и сделала глоток, смывая вкус его потрясения. — Что ты сделал, Дискорд? Что ты сделал с нами?

Его губы оттянулись, открывая ряд за рядом драконьих зубов. Казалось, зубы прорастали с каждой секундой, пока не заполнили рот настолько, что начали вытекать как слюна, падая на стол с перестуком костяных колокольчиков. Он захлопнул челюсти и лишние зубы исчезли, оставив только царапины на дереве. Дискорд подался вперёд, навис надо мной, поглотил меня своей тенью.

— Я, — прошипел он, — бог, маленькая пони. Я не боюсь ни тебя, ни Селестии, ни Луны, ни тех глупых камушков, с которыми вы с друзьями бегаете. Когда от вас всех не останется даже пыли, а гармония будет не больше чем дурным сном, вселенная всё ещё будет до краёв полна хаосом, поскольку хаос — её природное состояние. Что же может устрашить меня?

Не наши кары. Мы можем превратить его в камень, безусловно, но однажды он освободился, и может освободиться снова. Мы не можем повредить ему никак иначе — я видела его рассечённым пополам, расплавленным, истолчённым, съеденным и раздавленным — и всегда он немедля, смеясь, возвращался в реальность. В отличие от всех иных разумных созданий, с которыми я могла беседовать, он был не телом, а идеей; идеи же неуязвимы. Чего же могла бы страшиться такая сущность?

Я лихорадочно думала, сидя в его тени. Пони с других столиков покинули зал, оставив в Старбаксе пустоту впервые с момента его открытия. Похоже, никто не хотел наблюдать из первых рядов схватку бога и аликорна. Он был так близко, что я могла слышать его дыхание, текущую в его жилах кровь (или какой там ихор у драконэквусов вместо крови). Как странно, внезапно поняла я, что сущность, не нуждающаяся в смертной форме, всё же озаботилась тем, чтобы так точно её имитировать.

Возможно, он не так уж отличен от нас, как мне казалось.

Возможно, он боится того же, что и я.

— Ты боишься потерять нас. — Я даже не думала, я просто говорила приходящие слова. — У тебя наконец-то есть подруга, и сейчас ты её теряешь. Она меняется, становится чем-то иным, с чем ты больше не знаком, и это тебя ужасает, не так ли?

Молчание. Только его дыхание и тихая песня солнца. Я видела солнце даже сквозь нависающее тело Дискорда, сияющим через его череп. Я позволила ему отвлечь меня, пока Дискорд пытался подыскать ответ.

И наконец:

— Я не планировал, чтобы так получилось. Я просто хотел сделать ваши сны поинтереснее. Вот и всё. Разве это плохо?

— Но что же именно ты сделал? — Я подалась вперёд. — Ты не справился в тот первый день. А что сделал во второй раз?

— Архетипы, Спарки. Эти скучные истории, которые вам всё время снятся. Вас надо было слегка подтолкнуть, чтобы направить в сторону иных снов — и я их отсёк. Вот и всё! Вы должны были видеть сны о новых, чудесных и странных и страшных вещах — и восторгаться поутру, что я сделал ваши безотрадные жизни чуточку интереснее. Вы совсем не должны были делать… это.

Он щелчком когтя сбил с меня очки. Я отдёрнулась. Больно не было, но света проникло достаточно, чтобы на секунду ожечь мои глаза, даже сквозь повязку. Чудесное ощущение.

— Ты можешь изменить нас обратно? Вернуть всё на место, как было? — спросила я.

Он скривился. Серная вонь заполнила мой рот.

— Моя сила так не работает, Спарки. Я не предназначен, чтобы… возвращать порядок. Я могу совсем рассеяться, если попытаюсь! Мне понадобится помощь.

Помощь.

— Элементы Гармонии?

Само название, казалось, ранило его. Он съёжился в своём кресле, отодвинулся от меня:

— Вот уж не думал, что скажу это, но да. В их власти приносить порядок, гармонизировать вещи. Если какая-то сила может убрать эту лажу, то это они.

Не совсем этого мне хотелось. Лучше бы он щёлкнул пальцами, как тогда в моей библиотеке, и внезапно сделал всё правильно. Просто облачко дыма, может быть, вспышка света, и все мои друзья — такие же, как раньше. Эпплджек, ежедневно с улыбкой торгующая яблоками; Флаттершай, скромная, тихая и добрая; Старлайт, кающаяся и готовая прийти на помощь. Меня даже устроила бы прошлая Трикси, как часть комплекта. Иногда ради хорошего надо мириться с плохим.

Но если он не может сделать так в одиночку, то я могу ему помочь. Мы можем ему помочь. И если мои друзья не согласятся, то что ж, иногда для достижения гармонии надо приложить усилия. Нам всем придётся чем-то пожертвовать. Я подняла взгляд к солнцу.

— Приходи ко мне в замок сегодня вечером, — сказала я. — Мы всё исправим.

Он растаял в кресле, расплылся, как пудинг, оставленный под солнцем. Его облегчение было сладковато-кислым на вкус.

Успех. Один кусочек головоломки. И другие — почти в моей хватке. Я потянулась к солнцу магией. И без того ослепляя яркостью, оно росло и росло. Оно обняло меня огнём, выжгло шкуру, расчленило на части, и прекрасная тьма унесла меня прочь.

* * *

Мысли привели меня в бутик Рэрити. Я со вспышкой возникла в её выставочном зале, и секунду ориентировалась. Все занавеси опущены, скрывая комнату в нежных тенях с запахом жасмина и хлопка. Несмотря на летнюю жару, в доме у Рэрити никогда не слышалось нотки пота; эту тайну она хранила все годы, что я прожила в Понивилле. Может быть, она всего лишь часто принимала холодный душ.

Десятки новых проектов окружали меня, непревзойдённые чешуйчатые творения, что свисали с тросов и вращались на подвижных подставках. Туники, шляпы, сёдла и платья, сшитые так безупречно-гладко, что выглядели скорее выросшими, чем изготовленными. Призматические мозаики украшали их, наполняли комнату разрозненными отражениями. Я смотрела, вновь утонув в восторге. В восхищении, что неуклюжая, плотская, смертная пони в силах создать подобную красоту.

— Добро пожаловать? Там кто-то есть? — голос Рэрити донёсся из глубины бутика. Простой занавес отделял ту комнату от выставочной. Искорки света танцевали вдоль его кромки.

— Только я, — откликнувшись, я отвела занавес в сторону и прошла вглубь. В её мастерскую, где Рэрити шила, и где по той же причине было куда светлее. Мне пришлось укрыть завязанные глаза крылом. — Прости, что вломилась. Я поговорила с Дискордом, и… — я замолчала, наконец-то увидев её.

Рэрити нависла над одним из своих столов. Под ней на рабочем столе лежали свёртки ткани, ножницы, мерные ленты, игольницы, десяток разных карандашей и сотня иных инструментов швеи, что я не могла даже надеяться распознать. Но почти сразу мой взгляд ушёл от них выше и неотрывно замер на подруге.

Гигантская сеть была растянута по комнате, с центром над столом. Шёлковые нити, толще, чем волоски моего хвоста, сходились вместе в скрученных ажурных нитях, отражающих искорки света как алмазы. Они крепились к каждой поверхности комнаты. И в середине, господствуя над ними, в воздухе сидела Рэрити, её восемь длинных веретенчатых ног завершались изогнутыми когтями, без усилия ухватившими нити этой сети. Она повернулась ко мне на входе. Её прекрасная аметистовая грива свисала поверх половины лица, скрывала половину из множества её фасеточных глаз.

— Привет, дорогуша. — Она улыбнулась. По крайней мере, её рот не изменился — ни клыков, ни, тогда уж, хелицер. — Прости, что застала меня несобранной. Я почти закончила заказ Трикси.

Я замерла, подняв на неё взгляд. Думаю, я начала плакать. Повязка впитывала мои слёзы, стоило им появиться.

— Не бабочка, — промямлила я.

— Прости? — Её ноги вытянулись, ухватили другие нити и подтянули её ближе ко мне.

— Ничего, — я сглотнула, — Как, мм, как ты? Как ты себя чувствуешь?

— О, просто восхитительно! — Она улыбнулась и буквально вспыхнула чистопробной радостью. — Я знаю, что выгляжу страшилищем, но такова бывает мода. И, думаю, уже вскоре пони смогут по достоинству оценить такие смелые решения! Но, впрочем, как же ты сама? Глаза ещё беспокоят?

— Нет. Просто немного чувствительны. — Я прошла вокруг комнаты аккуратно как могла, припадая под нитями шёлка и свисающими полотнами паутины. Рог задел одну нить, порвал её, вызвав движение по всей комнате. Рэрити легко переместила ноги. Тело осталось недвижным в воздухе.

— Ты сказала, что видела Дискорда? — спросила Рэрити. Одна из её ног дотянулась вниз, подобрала со стола набор ножниц для ткани, и Рэрити начала делать отрезы из свёртка полуночно-синего шёлка. Её рог светился, пока она отправляла прочь маленькие обрезки ткани, складывая их на будущее. — Добилась ли ты от него того, что искала?

— Да. Он поможет нам всё исправить. Мы вернём всё на место, как и было.

Она замерла:

— Исправить? Но ведь ничего не сломано, дорогуша.

— Нет, сломано абсолютно всё!

Мои крылья распахнулись от волнения, и кончики маховых перьев запутались в сети. Я попыталась их вытянуть, но движение просто запутало их ещё больше, и не успела я опомниться, как половина моего крыла была в ловушке. Образ мухи, заплетённой в паутине, промелькнул перед глазами, и паника вспыхнула в сердце. Она прогнала разум и дружбу, и на секунду остался только страх, пока я боролась, пытаясь вырваться. Жесткий хитиновый коготь коснулся моего плеча, и я закричала.

— Ш-ш-ш, ш-ш-ш, — нос Рэрити придавил мою гриву. Её запах, всё тот же, жасмин и хлопок, заполнил мой разум, успокаивая меня. Я закрыла глаза и просто постаралась дышать. Я чувствовала, как её ноги перебирают моё крыло, счищают паутину и мягко укладывают перья, заново приводят их в порядок. — Ну вот, так лучше. Ты сегодня особенно нервная, правда?

Моё тело всё ещё дрожало от каждого удара сердца. Дыхания хватало лишь на несколько слов:

— Всё сломано, Рэрити. Я единственная пони, кто это видит. Дискорд тоже видит, но он не в силах исправить в одиночку.

— Пони меняются.

Рэрити погладила мою гриву щетинистой конечностью и отступила назад и вверх, к сети. Она потянулась парой ног к нижней части живота, и я увидела, что сосков у неё больше не было, их сменила пара заострённых прядильников. Она осторожно вытянула прядь шёлка, сплела тонкие пряди в нить, и начала наматывать на катушку. Нить сверкала как цепь бриллиантов.

— Пони меняются, — повторила она. — Мы растём, мы учимся, и в какой-то момент становимся теми, кто мы есть. Настолько ли плохо, что Дискорд помог нам? Помог измениться чуть больше, и чуть ближе подойти к тем, кем мы стремимся стать?

— Одно дело изменение, другое — хаос. Ты слышала, что сделала Эпплджек?

— Весь город слышал, что сделала Эпплджек. — Рэрити ни на мгновение не замедляла темп когтей, вырабатывая шёлковую нить на катушку. — Собираешься её арестовать?

— Ну… может быть, я и должна! Что, поджог уже не преступление?

— А сколько домов уничтожила ты сама, хм? Разве ты раньше не жила в дереве?

— Это… — мне пришлось остановиться. Горячая краска гнева поднялась по шее до самых щёк. — Это был Тирек, не я! Я пыталась спасти мир! Спасти всех вас! Это он уничтожил моё дерево!

— Возможно, неуместное сравнение. Прости. Я не хотела тебя сердить.— Рэрити дотянулась и почесала меня по щеке когтем. — Но подумай, как себя чувствовала Эпплджек? Возможно, она думала, что поджигает свою тюрьму.

— Ну, там кроме неё ещё жила её семья. — Я отступила назад, за пределы её досягаемости. Конечно, теперь её логовом была вся комната. Я оставалась в безопасности только до тех пор, пока она…

Я почти закончила мысль. В это мгновение я почти верила, что одна из моих лучших подруг, одна из считанных пони в мире, с которыми я достаточно близка, чтобы обнажить самые глубинные части души, может повредить мне. Может поступить со мной так же, как Флаттершай с другом-вороном. Второй раз за день меня почти тошнило. Я спрятала голову под крыльями и просто дышала.

Сеть гудела, когда Рэрити двигалась по ней — нити были достаточно толстыми, чтобы резонировать, как скрипичные струны, заполняя комнату тихой гармонией. Паучий концерт. Я сказала бы, что он прекрасен, если бы не знала, чем он был.

Когти Рэрити щёлкнули по деревянному полу, когда она спустилась из сети. Её передние ноги, всё ещё ноги пони, всё ещё с копытами, захватили меня в объятии. Мы сидели так, неподвижно, пока я рыдала.

Когда я наконец-то выплакалась и прекратила всхлипывать, я заговорила:

— Прости. Это… всё очень тяжело последние несколько дней. Недель.

— Изменение всегда тяжело. — Она пригладила мою растрёпанную гриву. — Ты знаешь, что я всегда тебя поддержу, правда? Не важно, что ещё изменится, мы всегда останемся друзьями.

— Да? — Я сглотнула. — Сделаешь ли ты кое-что для друга? Что не хотела бы делать?

— Конечно, — ответ был мгновенен. Как будто сама идея отказа в ней даже не возникла. — Что тебе нужно?

— Приходи в мой замок сегодня вечером. Помоги мне воспользоваться Элементами, чтобы всё отменить. Даже Дискорд считает, что всё зашло слишком далеко. После того мы сможем… сможем поговорить о некоторых изменениях, наверное. Помочь пони реализовать их сны разумным образом. Но всё ещё оставаться пони.

Она воззрилась на меня. Я поняла, что она больше не способна моргать.

— Я…

— Пожалуйста, Рэрити. Если наша дружба что-то значит, помоги мне.

— Ну… — она отвернулась. — Ты не размениваешься на мелочи, правда?

— Был бы другой способ, воспользовалась бы им.

Она отступила и снова подтянулась в сеть, вернулась к центру комнаты и столу.

— Возможно, всё это было нашим сном. Как печально будет проснуться.

Может быть, и печально. Но пони не могут жить во снах.

— Ты это сделаешь?

— Ради тебя, да. — она вздохнула, и сеть загудела в созвучии. Она потянулась вниз и вытащила из-под стола одёжную коробку. — Ты не против доставить это Трикси?

Я взяла её магией. Она была тяжелее, чем казалось, намного тяжелее, чем должна быть ткань. Я преодолела соблазн открыть её и узнать, почему именно. Возможно, драгоценности и золотая нить.

— Ты сказала, что ещё не закончила?

Рэрити махнула ногой:

— Уже не имеет значения. Но, впрочем, передай посылку Трикси до того, как мы всё сделаем. Она захочет владеть ею.

Ладно. Это я могу сделать. Я поставила посылку на спину.

— Спасибо, Рэрити. За всё. Когда это закончится, я обещаю, что буду лучшей подругой.

Она улыбнулась мне сверху:

— Ты себя недооцениваешь, дорогуша. Теперь же, иди домой и попробуй выспаться, хм? Ты выглядишь измотанной.

И то правда. Я чувствовала себя не просто измотанной — практически выпитой досуха, как будто во мне осталось меньше меня самой.

— Долгая история. Если ты… если ты увидишь других, скажешь им тоже прийти вечером? Я думаю, нам понадобится столько Элементов, сколько сможем собрать, и сомневаюсь, что Эпплджек будет с нами.

— Сделаю, что смогу. — Она подобрала ножницы, катушку собственной нити, мерную ленту и отрез ткани — всё сразу, ногами. — И не сбрасывай так легко со счетов Эпплджек. Она тоже остаётся твоей подругой.

Я была не так в этом уверена. Но кто я, чтобы судить? Всего лишь Принцесса Дружбы.

Я подумала, сколько в этом титуле осталось смысла, выходя в слепящее солнце.

Глава семнадцатая

Старлайт ждала меня в библиотеке. Сегодня она была чейнджлингом, из новых, с пастельным карамельным панцирем примерно в цвет старой шерсти и впечатляющим набором рогов жука-оленя. Её крылья щёлкнули и прожужжали, когда она заметила меня на пороге.

— Ты нашла его? — спросила она.

— Да. Мы поговорили. — Я переложила несколько разбросанных книг со стола в библиотечную тележку и поставила на их место посылку для Трикси. Притом, что там была лишь ткань, я ощутила, как с моей спины уходит тяжёлый груз. — Он испуган не меньше нас. Он поможет нам всё исправить.

— Поможет? Почему бы просто не… — она обрисовала круг копытом. — ...сделать как он всегда делает? Щёлкнуть когтями и, пуф, всё в порядке?

— Так он создаёт хаос, но сейчас мы просим его не о том. Мы просим его отменить хаос, а это работа для Элементов Гармонии.

— А, — она, кажется, чуть погрустнела, — Ну, тогда я... буду вас подбадривать, наверное.

— Старлайт… — я подошла и обхватила её ногами. При всех изменениях, при том, что шкура её стала твёрдым панцирем, а грива — волнистой полоской просвечивающего перламутра, запах остался тем же. Простыни, пот, свечной дым и нотка кордита, зависшая от ночей с Трикси. — Ты сделала больше всех прочих. Без тебя я потерялась бы. Без тебя я так и сидела бы, замерзая до смерти в ванной. Когда всё закончится, именно ты будешь героиней, не я.

— Я не чувствую себя героиней.

Она вздохнула, но вскоре вернула мне объятие, и так мы сидели в молчании, просто держась друг за друга.

В какой-то момент она обернулась к коробке на столе.

— Что это?

— От Рэрити. Новые плащ и шляпа для Трикси. Она здесь? Наверное, захочет сразу примерить.

— А, где-то тут. Опять невидимая. — Старлайт выпуталась из моих ног и подошла к столу. Посылка засветилась, когда Старлайт подтянула её, и шпагат, что обвивал коробку, разошёлся от лёгкого надреза. Давление слегка прогнуло стенки вовнутрь, когда Старлайт подняла крышку.

— Ох. — Старлайт отложила крышку. Я подождала, но Старлайт просто смотрела на коробку и её содержимое. Я подошла ближе, и транс захватил и меня.

Плащ затягивал взгляд как водоворот. Он был из тысяч разных оттенков синего, живой как сапфир и глубокий как океан. Серебряные звёзды, вышитые на нём, казалось, парили в космосе, так бездонна была ткань. Я могла провалиться в неё и падать вечно.

Я раскрыла коробку магией и подняла плащ. Он развернулся вниз на всю длину, и как будто секция моей библиотеки исчезла, сменившись холодным синим предрассветным небом. Тысячи звёзд на его покрове блистали как угли. Они мерцали и смещались в такт моего сердца.

— Но как… — Старлайт подняла шляпу копытами и прижала её к щеке. — Как она это сделала? Как кто-то вообще в силах сделать такое?

Воспоминание о Рэрити, вытягивающей шёлк из своего тела, всплыло в памяти, и я стряхнула его прочь.

— У неё некоторые новые инструменты. Сможешь убедиться, что Трикси точно получит посылку?

— Конечно. Селестия… скорей бы глянуть, с каким выражением она его увидит. — Старлайт взяла плащ и снова сложила его в ровный прямоугольник. При всей ирреальности, вёл он себя как обычная ткань. — Что ещё? Что нам нужно сделать?

— Найти другие Элементы. Добиться, чтобы они собрались здесь вечером для помощи.

— А если они не захотят?

«А что с Эпплджек?» — подразумевала она. И хорошего ответа на это у меня не нашлось.

— Просто поговорим с ними. Если они всё ещё воплощают свои элементы, то придут. Этого… этого должно хватить. Будем работать с тем, что имеем.

Она кивнула и собрала вместе шляпу и плащ, прижав их к груди. Открыла рот, словно хотела добавить что-то ещё, но вместо того метнулась прочь, вверх по лестнице в сторону личных комнат замка.

Я подняла взгляд к потолку и солнцу за ним. Я видела его без малейших усилий, сквозь метровые слои кристаллов, очки, повязку и закрытые веки. Ему больше никогда от меня не скрыться. Пока я набиралась храбрости вновь выйти наружу, отправиться в поиски того, что ещё оставалось от моих друзей, эта мысль дарила мне уют. Неважно, справимся мы сегодня или провалимся, солнце пребудет вечно, и пока оно остаётся, я больше никогда не буду одна.

Но я хотела вернуть друзей. Я пошла бы на всё ради этого. Я подтянула свою повязку и снова шагнула назад, в сон, которым стал Понивилль.

* * *

Я не нашла всех друзей в тот день. Флаттершай не было, когда я вернулась к её домику, и, конечно же, Эпплджек пропадала на всех четырёх ветрах. Но я нашла Рэйнбоу Дэш, парящую подобно орлу высоко над равнинами к западу от Понивилля. Она была едва заметной точкой в небе, и почти час ушёл у меня, чтобы приблизиться к её высоте. Разреженный воздух выпил мои лёгкие и мои силы, и изморозь наросла на кончиках моих крыльев. Лишь когда она заметила меня и спустилась ко мне, мы смогли поговорить. Я была в силах выдохнуть лишь несколько слов за раз прежде чем задохнуться.

Она слушала, пока я объясняла. Наверное. Она ничего не сказала, и я искренне не уверена, могла ли вообще говорить с таким клювом. Как говорят грифоны? Может быть, их клювы гибче, чем кажутся. Но, видимо, не клюв Дэш, так что она просто парила рядом, пока я говорила, и когда мои лёгкие наконец сдались и крылья сложились как мокрая бумага, она поймала меня в когти и спустила до земли. Тень её крыльев накрыла половину города.

Пинки была в «Сахарном Уголке» и выглядела в точности так же, как я помнила. Почти что подозрительно так же. Но мы поговорили о снах за чашками горячего какао, и она сказала, что ей снилось, что она владеет пекарней и дарит пони улыбки. И сейчас, когда мистер и миссис Кейки ушли, сон сбылся.

Я сказала, что куплю ей пекарню, если мы сможем вернуть всё на место. Я почти не сомневалась, что принцессы вправе так делать. Я не думала, что кто-то меня остановит. Так что ко времени, когда солнце село, и поднялась ночь с огромными дрожащими звёздами, я могла быть уверена, что мне помогут трое друзей.

Четыре Элемента Гармонии должны быть способны на многое. Или, возможно, ни на что — по определению гармония представляла собой согласие в неразрывной целостности, а провалов между нами оставалось ещё множество.

Но именно эти условия стояли в моей задаче. Я забрала украшенные камнями ожерелья из Древа Гармонии и прижала их к груди, как жеребят. Даже через повязку и дымчатые линзы я видела искры магии в них. Касаться их было словно касаться самой надежды.

Солнце к тому моменту уже ушло за горизонт. Я пролевитировала корону на голову, позволила её магии протечь сквозь меня, и телепортировалась домой.

* * *

Старлайт ждала меня в библиотеке, смотря в окно на темнеющий город. Рядом с ней плащ и шляпа Трикси парили в воздухе, как марионетки на невидимых нитях. Они прыгали, и скользили, и кружились в пируэтах, и на мгновение я могла представить, что вижу саму невидимую кобылку, танцующую для нашего развлечения. Края плаща щёлкали в воздухе как плети, и вышитые на ткани звёзды сияли как алмазы, слепили меня. С последней волной плащ раскрутился ко мне, щекотнул подбородок движением захваченного воздуха, и упорхнул обратно к Старлайт, укутался поверх её плеч с тихим выдохом ткани. Мгновением позже последовала шляпа, мягко устроясь над её рогатым лбом. Она выглядела уютно, словно и хотела, чтобы Старлайт её носила.

Я подошла к Старлайт. Она всё ещё была в панцире чейнджлинга. Потёрлась щекой по вышитому вороту плаща, и улыбнулась мне.

— Привет. — Я вежливо ткнулась носом. Старлайт пахла простынями, потом, свечным дымом и кордитом. — А куда делась Трикси?

— Она сейчас на мне. Ты нашла всех?

Ах. Укол чего-то похожего на сожаление пронзил меня, украл удар моего сердца. Я коснулась копытом плаща Старлайт. Он был тёплым.

— Почти. Всех, кроме Флаттершай и Эпплджек.

— Они придут. — Старлайт потёрла мою спину копытом, в той самой зажатой точке между крыльев, до которой я никогда не могла дотянуться. — Они всё ещё твои друзья. Если ты в них веришь, они придут.

— Точно ли они всё ещё мои друзья? — Даже само рождение этого вопроса ранило. Но его надо было задать. После недель безумия, в конце всего, его необходимо было задать. — Все настолько изменились. Мы ещё друзья?

— Ну… — Старлайт перенесла вес. Её крылья прожужжали и щёлкнули. — Я да. То есть, мы да. Наверное. Я всё ещё… пони ведь могут любить друзей, правда? То есть, не романтически или сексуально, но просто быть в связи, такой глубокой, что она касается их душ? Потому что это… я хочу сказать, это примерно так, как я отношусь к тебе. Как друг. — Её крылья снова прожужжали. — А ты меня… как ты ко мне относишься?

Я чувствовала, как тепло растёт во мне в ответ на её слова. Оно затопило мне сердце, поднялось вверх до глотки и залило лицо огнём. Я изо всех сил зажмурилась, чтобы не плакать.

— Да, — это был лишь чуть больше чем хрип, — Так я и чувствую в ответ, Старлайт. Спасибо.

— Тогда, может быть, изменилось и не так много, как ты думаешь.

Я покачала головой.

— Это неверно, Старлайт. Мы… когда я прибыла в Понивилль, я была самой одинокой кобылкой в мире. У меня не было настоящих друзей. Я любила семью и Селестию, но проявляла чувства только к книгам. Даже Спайк… я просто обращалась с ним как со слугой. — Я тяжело сглотнула. Повязка увлажнялась на моих глазах. — Как будто владела им. Но потом я встретила этих чудесных пони, и они показали мне, как прекрасно иметь друзей. Даже если я не всегда одобряла их действия, не всегда соглашалась с ними, не каждый час хотела быть с ними, я знала, что они всегда меня поддержат. И теперь… теперь мы расстаёмся. Сны пони уносят их от меня. Как будто… как будто десять лучших лет моей жизни промелькнули и подошли к концу.

Старлайт прижала меня ближе. Она была чуть меньше, будучи чейнджлингом, а я чуть крупнее, будучи аликорном, но почему-то я чувствовала себя жеребёнком, младшей сестрой в её объятии.

— Мы остаёмся, — прошептала она.

— Я знаю. Спасибо. — Слова почти застряли в моей глотке, как будто я проглотила иглу. Я слабо кашлянула. — Что мне делать?

— То, что считаешь верным.

Ну отлично. Давайте просто вложим судьбу мира в копыта эмоционально нестабильной кобылы. Я выбралась из её объятия и перешла к библиотечному столу, где лежали все наши исследования в области снов и онейромантии. Я убирала в сторону журналы и книги, пока не нашла ту, что хотела — «Вестники Солнца: История» — и не открыла её на разрушенной середине, на страницах, уничтоженных по прихоти арбалета Дискорда. Лишь мелкие клочки каждой страницы оставались разборчивы, и из них никогда не собрать всю историю.

Но сейчас их было достаточно. Старлайт отошла к собственным книгам, а я утонула в осколках древних времён, свободно читая сквозь свою повязку о последних днях пони, слишком любивших солнце.

Глава восемнадцатая

Мои друзья собрались за несколько следующих часов. Они проникали через окна и трещины сообразно своей новой природе. Рэрити спустилась с высокого потолка на шёлковом тросе. Она протянула вниз бесконечную ногу, чтобы подцепить ожерелье из кучки, и погладила аметист в серебряной пряжке, словно лицо давно потерянного любовника. Потом Рэрити подтянула себя назад в тени под потолком и продолжила вечное плетение.

Тёмный контур погасил свет звёзд в открытом окне. Сначала казалось, что Дэш не хватит его ширины, но всё же она смогла прижать и протиснуть крылья. Они подняли в библиотеке ветер, распахнувший книги и разбросавший страницы как снег. Она подобрала свой элемент в клюв и прыгнула на самый высокий шкаф как на насест.

Флаттершай прибыла подобно тёмному, тёплому бризу. Сфинкс с коралловой гривой, она скользнула по полу, чтобы потереться о мой бок, отметив меня своим запахом. Она повторила то же с другими, даже со Старлайт, и подпрыгнула, чтобы поцеловать клюв Рэйнбоу. Потом взлетела в тёмные высоты, где обитала Рэрити, и я услышала что-то похожее на смех.

Пинки Пай просто зашла в дверь. Она выглядела точно так же, как я и помнила, может быть, даже чуть больше напитана весельем, если такое вообще возможно. Она выхватила своё ожерелье с воздушным шариком, нашла сборник анекдотов в детской секции и устроилась у меня под боком. Запах сахарной пудры и карамели заполнил мой нос, когда я наклонилась ткнуться в её гриву.

Но больше всех поразила Эпплджек. Когда мы все обернулись и уставились на неё, она замерла, потом пожала плечами.

— Рэйнбоу сказала, я вам нужна. Не грите, что я для вас ничё не делала. — она подобрала своё ожерелье, крутанула его вокруг копыта и уселась в центре комнаты.

Я хотела подбежать и обнять её. Сказать, чтобы никогда больше не покидала нас. А ещё — ударить её за всю боль, что она причинила. Содрать усмешку с её лица, и, может быть, оторвать крылья. И я могла — старые правила прекратили действие. Если она вправе сжечь свой дом, то я вправе… я вправе сделать всё, что захочу.

Эта мысль остудила меня. Я опустила книгу, закрыла глаза и попыталась вспомнить, как мы жили раньше. Когда мы — все шестеро — были под солнечным светом понивилльского лета, только что вернувшись из приключения, не заботясь ни о чём в мире, кроме того, что за радости принесёт нам завтрашний день. Я ухватила воспоминание как драгоценный камень, плотно прижала к груди, почти проглотила его. У нас снова будет это чувство. У нас снова будет это чувство. Вскоре у нас снова будет это чувство.

Молчание лопнуло со звоном и вспышкой света, и звёзды запрыгали в моих глазах. Я сморгнула их и подняла взгляд, увидев Дискорда в центре комнаты. Гримаса боли исказила его уродливые губы.

— Посмотрите на себя. Как же вы изменились. — Он покачал головой. — Я вовсе так не хотел.

Я закрыла книгу в последний раз. Если она останется после того, как мы завершим, то она отправится в огонь.

— Ты знаешь, что именно сделал не так? Мне кажется, я поняла.

— Это архетипы. Они каким-то образом были необходимы. Они связывают пони вместе в идею пони, разве нет? Без них вы как воздушные шарики, отсечённые от нитей, туда-сюда влекомые ветром. Ну что, прямо сейчас мы это исправим, Спарки! Хоть раз в жизни применим на пользу все эти книги в твоей голове и выстроим…

— Ты ошибаешься. — Мне пришлось повысить голос, чтобы пробиться через его тираду. — Мы все ошибаемся. Всё это время мы ошибались.

Он прищурился. Весь мир, казалось, колыхнулся в ответ, высокое стало ниже, а узкое шире.

— Ты о чём?

Голова закружилась. Мир наклонился влево, и я попыталась наклониться вправо, но оказалась неправа и начала падать. Меня уже встречал кристальный пол, но раньше успела Старлайт. Я пыталась продышаться, упав на её плечо.

— Держу, — шепнула она.

— Спасибо, — я проговорила одними губами, не в силах найти дыхание для ответа. Она, наверное, прочитала ответ по касанию губ на шерсти, потому что улыбнулась и помогла встать. Я вновь подняла голову, чтобы прямо взглянуть на Дискорда.

— Дай мне задать другой вопрос, — сказала я. — Существуют ли тени?

— Конечно, существуют. — он помахал лапой. — Эта комната вся в тенях.

— Неверно. Нет того, что было бы тенью.

Он уставился на меня. Густое тяжёлое молчание заполнило комнату. Оно забило мне лёгкие как мокрая вата.

— Да нет же, есть. — ответил он. — Тени существуют. Я их вижу. Когда я в них стою, мне холодно.

— Но всё же, что они собой представляют? Лишь идею в нашем разуме. Взаимодействие между источником света и объектом. У них нет объективной реальности, Дискорд. Реальность — солнце во всех иных местах. Свет существует, и где завершается свет, начинаются тени. И больше ничего в них нет.

— Семантика. При чём тут вообще архетипы?

— Архетипы подобны теням, — сказала я. — Мы думали, они реальность, что скрепляет нас вместе, но верно обратное — архетипы кажутся существующими, потому что все пони, на определённом уровне, одинаковы. Но теперь… ну, ты освободил нас. Архетипы исчезли, потому что ты освободил нас — не от них, а друг от друга.

— Луна с самого начала была права, — сказала Старлайт. Её крылья прожужжали, пока она оглядывала библиотеку и моих собравшихся друзей. — Мы больше не пони, не так ли? Мы становимся чем-то иным.

— Да, ладно, заканчиваем, — сказал Дискорд. Он встал в полный рост и, кажется, ещё вырос. Как будто привлёк в реальность больше себя. — Мы отправляемся назад, к тому, как всё было. Я буду хаосом, интересной искрой в ваших жизнях, а вы снова будете простыми и скучными комочками мяса, безумно благодарными, что я одаряю вас своим присутствием. Сейчас, Спарки, если ты не против помочь этими вашими маленькими камушками.

Он поднял руки, и, словно мир был марионеткой на его нитях, я ощутила, как вселенная начинает смещаться. Что-то далёкое позвало меня. Позвало именно меня, нас, умоляя откликнуться. Мы могли вернуться домой. Я сосредоточилась на ощущении, и камень в моей короне засиял светом гармонии. Повсюду вокруг меня библиотека наполнилась светом элементов моих друзей. Я захватила магию, текущую из нас, и направила её в сторону того прекрасного зова.

Он был там, колеблясь в моём мысленном взоре. Бакен, маяк, указывающий путь домой. Тропа возвращения протянулась для меня; я могла избавиться и от крыльев, если бы пожелала. Вернуть совершенно всё так, как оно и было. Широкая, детская улыбка расплылась на моём лице. Радость вскружила голову, протекла по жилам как вино.

Мы делали это. Мы возвращались домой. Я повернулась к Старлайт, чтобы сказать, что всё будет хорошо.

Слёзы текли по её щекам. Глаза были красными. Она взглянула на меня и попыталась улыбнуться в ответ.

Странно.

— Почему ты плачешь?

Она покачала головой и вытерла лицо щётками копыт. Бесполезно; новые слёзы тут же сменяли старые.

— Прости. Мне просто грустно.

Её слова пронзили меня как нож. Я озадаченно уставилась на неё:

— Но… всё станет таким, как раньше. Ты будешь… Трикси вернётся, такая же как раньше. Тебе больше не придётся быть чейнджлингом. Мы снова будем учительницей и ученицей. Навсегда.

— Я знаю.

Я попыталась отстраниться от неё, но была слишком слаба, чтобы стоять без поддержки. Вместо того я огляделась, ища какой-то другой якорь. Рэрити — Рэрити должна быть счастлива это отменить. Она искажена, изуродована. Она чудовище. Я выгнула шею, чтобы найти её в сети, и увидела — она тоже плачет. Значит, её новые глаза всё ещё могли плакать.

— Рэрити! — крикнула я ей. — Взгляни на меня! Ты была прекрасна, и можешь быть снова! Ты не обязана быть монстром!

— Монстром? — сияние её аметистового элемента дрогнуло. — Ты думаешь, я монстр?

— Да! — говорить правду было больно. Она была омерзительна на вид, c этим не спорил бы ни один разумный пони. — Но осталось недолго! Мы тебя исправляем! Скоро ты снова будешь пони!

Её ноги дрогнули. Одна длинная, когтистая конечность протянулась перед её лицом.

— Ты права. Я обещала тебе, что помогу, не так ли? Но знаешь ли ты, что мне снилось в самом конце, Твайлайт? Я видела сон, что я — лучшая швея в мире. Творец. Несравненная в мастерстве ткачиха. И вот я есть. Я стала той, кем всегда хотела быть. Это так ужасно? Так чудовищно?

Я покачала головой. Рэрити заблудилась в своих снах. Но может, другие ещё нет. Я поискала сияние элемента Флаттершай в тенях. Она зацепилась за край паутины Рэрити, свесившись. Покров её гривы скрывал лицо, но я могла понять настроение в силуэте плеч. Флаттершай обернулась в крылья. Она дрожала.

— Флаттершай! — я попыталась взмахнуть крыльями и взлететь к ней, но они были слишком слабы, чтобы сделать что-то, кроме слабого ветерка вокруг нас. — Ты же не можешь на деле хотеть оставаться такой!

Её крылья раскрылись, и она опустила на меня взгляд. Глаза её были красны по краям и блестели слезами.

— Я больше не боюсь, Твайлайт. Впервые в жизни я не должна бояться.

— Но ведь ты такая и есть! Это и делает тебя особенной! — голос хрипел в моей глотке. Я ощутила вкус крови в глубине рта. — Ты Флаттершай, тихая, умелая с животными, застенчивая рядом с пони! За то мы тебя и любим! Именно поэтому Дискорд тебя любит!

— Возможно, — её глаза на секунду повернулись к Дискорду, и я увидела, как в ней бурлит сомнение. — Но мне тоже нужно любить себя.

Я пошатнулась. Среди всех препятствий, что я ожидала, предательства не было. Но сейчас даже мои друзья от меня отвернулись. Я споткнулась и снова упала под бок Старлайт.

— Так будет лучше. Мы можем вернуться! Мы можем быть такими же как раньше! Пожалуйста! Мы всё ещё можем вернуться!

— Тебе-то на пользу, хм? — сказала Эпплджек. Она, по крайней мере, не плакала. Но я сомневалась, могут ли вообще плакать Эпплы. Её губы сжались жёсткой прямой линией, без улыбки и хмурости, но всё же выдающей всю неприязнь.

— Тебя не накажут за пожар, обещаю! — я бы помиловала её, как только мы завершим. Я бы отстроила её дом доска за доской собственными копытами, если так надо. — Мы сможем всё отстроить! Ты сможешь вернуться в сад и в семью! Они тебя примут!

— Вернуться в мою клетку, ты хочешь сказать.

— Всё окей, — сказала Пинки Пай. Она улыбнулась мне, но я видела, что в глазах её копятся слёзы. — Мы будем в порядке.

— Пожалуйста… — я не могла быть единственной пони, кто чувствует так. Не могла быть единственной, сохранившей разум. Комната закружилась, и я крепко вцепилась в Старлайт. — Рэйнбоу! Рэйнбоу, скажи им, что так лучше! Мы сможем… мы сможем снова смотреть твои гонки! Сможем помочь тебе стать лучшей… лучшей молодой лётчицей! Разве ты не… не хочешь повторить это?

Всей собой я смотрела на неё снизу. Всей душой я умоляла её согласиться. Но она отвернулась.

— Ну же, Спарки, — сказал Дискорд. Его внезапные, резкие, мужские ноты затащили меня обратно в заклинание, что мы творили. Магия всё ещё текла сквозь меня, направляя нас домой. Всё, что мне было нужно — до самого конца не отпускать её. — У нас не так много времени.

Я видела. Как моряк, видящий порт, что восстаёт над линией горизонта, я видела наше прошлое. Оно ждало нас. Мне оставалось только проследовать за заклинанием до последнего шага. Элементы сделали бы остальное.

Я задержала магию в сердце. И отпустила её. Долгий вопль вырвался из моей глотки. Сияющие нити задрожали, померкли, и погасли.

— Что ты творишь? — вопросил Дискорд. Его гнев сотряс комнату, — Проклятье! Помоги мне! Мы можем это сделать!

— Прости. — Я хотела плакать. Часть меня хотела умереть. Но это была слабая часть меня, и она быстро отцепилась и снова упала в болото недопустимых мыслей в подземельях моего разума. — Я не могу. Мы не можем.

— Нет. Нет. — Дискорд выпрямился, навис над нами. Его голос громом раздался в комнате. — Я замышлял не так! Если вы не поможете мне исправить всё — что же, я справлюсь сам.

Он поднял руки, и я ощутила, как содрогнулась земля. Мир противился ему — Дискорд был властен лишь приносить хаос, не возвращать порядок. Он не мог просто щёлкнуть пальцами и отменить все последствия своего жуткого решения. И всё же, он был одним из самых могущественных существ мироздания. Возможно, он в силах сделать это и в одиночку — но ценой опустошений.

Я могла позволить ему. Я могла сидеть как сидела, в слезах, и просто позволить ему исправить мир. После того я могла бы объяснить друзьям, что всё к лучшему. А когда они рано или поздно согласились бы со мной, мы продолжили бы жить как раньше, словно ничего и не менялось.

Мне надо было только подождать. Мои сны сбылись бы — а всем прочим... всем прочим пришлось бы смириться и жить счастливо — утратив свои сны.

Нет.

Моя корона вновь вспыхнула светом. Как и все Элементы, и на мгновение библиотека озарилась, словно городская площадь в ясный полдень. Я ослепла, но даже слепой была в силах уловить магию, проистекающую из наших сердец, и направить её на Дискорда, дав Гармонии сделать своё чудовищное дело.

Рокот заполнил библиотеку. Мир сотрясся под нами. Резкий звон оглушил меня — по кристальным стенам библиотеки зазмеились трещины.

Следом — молчание. Я стянула чёрные очки и повязку, прикрывающие глаза. Свет давали только несколько расставленных нами свеч, но и они ослепили меня. Это было как смотреть на солнце. Я зажмурилась, подождала и дала глазам привыкнуть, насколько они ещё могли.

Каменная статуя стояла передо мной. Глаза Дискорда были распахнуты в неверии. Он вытянул каменный коготь, как будто защищаясь от нашей магии. Мог бы уже и усвоить, что это не помогает.

— Ну, думаю, на этом всё, — сказала Эпплджек. Она потянулась, сняла свой элемент и швырнула его на пол. — Ещё увидимся. Или нет. До встречи, Дэш. — и, не откладывая, она улетела, и нас стало на одну меньше.

Рэйнбоу Дэш ушла следующей. Она пробралась через окно и утонула в ночи. Флаттершай последовала за ней.

— Рада, что мы закончили! — сказала Пинки Пай. Она подошла ко мне и обняла, потом направилась к двери. — Заходи перекусить, ладно? У меня спецпредложения для принцесс!

И нас осталось трое. Или четверо. Я не знала, можно ли ещё считать Трикси. Я взглянула на потолок, где на сети висела Рэрити.

Она улыбнулась нам.

— Ты знаешь, где меня найти, дорогая. Я никуда не пропаду.

Её ноги задвигались, и она собрала тени вокруг себя подобно шёлку, сплела из них себе кокон, и её не стало.

Я закрыла глаза. Это не помогло. Даже утонувшая в тенях комната была слишком яркой. Только взгляд вниз, сквозь землю, на далёкое солнце, приносил мне хоть какое-то облегчение. Оно звало меня, несло мне покой. Даже слепой я бы видела его. Оно было всем, что мне нужно видеть, поняла я.

Оно было всем, что мне вообще когда-либо было нужно видеть.

— Дайте нить? — попросила я.

Мы провели часы втроём — Старлайт, и Трикси, и я — вспоминая о наших друзьях. Мы рисковали предположить, чем ещё они станут, и мы представляли великие дела, что ещё ждут всех нас, пока я зашивала себе глаза.

Архетипер

Читать далее