Автор оригинала: Cold in Gardez
Оригинал

В волшебной стране Эквестрии любовь является самой ценной валютой. Ценнее денег, дороже золота, лучше славы. Любовь — это то, что делает пони богатыми.

Или бедными, если её нет.

Единственное, что сейчас объединяет Рэйнбоу Дэш и Рэрити, — это потеря. Одна игнорирует собственную боль, другая же упивается ею. Но теперь, в кругу старых друзей становится трудно скрывать истинное лицо. Ложь больше не может быть тем единственным, что скрепляет их дружбу.

Любовь объединяет нас, но она же нас и убивает.

Переводчик: FoxcubRandy

Вычитка: FoxcubRandy, ltybcs, abercataber

Глава 10: На следующее утро, часть 2

Они нашли Флаттершай за легендарным красным амбаром Эпплов, ухаживающей за маленькой полоской подсолнухов, посаженных бок о бок с кроличьим садком, который Рэйнбоу Дэш не доводилось видеть здесь раньше. Он выглядел так, словно его построили совсем недавно: деревянные рейки ещё не стёсанные и прямые, краска свежая и яркая, как майская роза. Изнутри доносилось шуршание, и ей показалось, что она видит десяток маленьких глаз, наблюдающих за ней из темноты сквозь крохотные окна.

— О, Рэйнбоу! — Флаттершай потрусила — ну, на самом деле поковыляла — к ним, чтобы потереться мордочкой о щёки подруг. Её раздувшийся живот ещё не достиг китовых размеров, но она, конечно, уже не была той стройной длинноногой пони, которую с детства знала Дэш. Но, несмотря на это, она всё ещё была грациозна, а по красоте превосходила всех кобылок, что видела пегаска по возвращению в Понивилль.

Кроме, возможно, одной. Она резко встряхнула головой, чтобы избавиться от воспоминаний о фиолетовой гриве и духах с ароматом сирени.

— Утречка, сестрёна, — сказала Эпплджек и кинула оценивающий взгляд на подсолнухи. С приходом осени они увяли, их стебли согнулись и опустили свои роскошные корзинки к земле, словно старые пони, уже не способные поднять голову. — Похоже, пора собирать урожай.

— Думаю, завтра, — легонько кивнув, ответила Флаттершай. — Тогда успеют дозреть последние семена. — Она повернулась и поставила лейку на маленькую тележку, посреди прочего садового инвентаря. — Итак, Дэш, что же привело тебя в такую рань? Только не подумай, что я не рада тебя видеть, конечно.

— Ну, знаешь, просто хотела тебя проведать. — Затылком почувствовав тяжёлый взгляд Эпплджек, она поправилась. — И, может, эм... поговорить.

Взгляд Флаттершай метнулся в сторону, к земной пони, но уже через мгновение её глаза вновь смотрели прямо в глаза Дэш, а на лицо вернулась мягкая улыбка.

— Приятно слышать, — сказала она. — Эпплджек, похоже я оставила где-то в амбаре садовые ножницы. Может быть, ты сможешь найти их для меня?

— Ка-анеш’н, — протянула Эпплджек. Повернув голову, Дэш увидела, что губы подруги тронула лёгкая улыбка. — Амбар большой, придётся долго искать. Эт если их не взял Мак, чтоб подстричься, тогда придётся разыскивать ещё и его. — Она взмахнула хвостом и ободряюще погладила им пегаску по плечу, а затем потрусила к амбару и её поглотили тени, выплеснувшиеся из его широких дверей.

Флаттершай подождала несколько секунд, пока их подруга не скрылась из виду и не стих гулкий цокот её копыт по деревянному полу амбара. Затем, повернувшись к подсолнухам, она приподняла на пару сантиметров левое крыло и сделала им еле заметный жест.

Правильно истолковав её намёк, Дэш подошла поближе. Откуда-то из ближайших садов ласковый ветерок принёс ароматы яблок и свежевскопанной земли. Он взъерошил им гривы, и Дэш увидела, как Флаттершай сделала глубокий вдох и улыбнулась.

— Ты родилась в Клаудсдейле, так ведь? — Этот вопрос застал Дэш врасплох. Она повернула голову и увидела свою подругу совсем рядом, их лица разделяли буквально несколько сантиметров. Они оказались настолько близко, что чтобы взглянуть в глаза более высокой кобылке, Дэш пришлось задрать голову вверх.

— Эм, ага. — Она запнулась, борясь с желанием сделать шаг назад. — Как и ты, верно?

Флаттершай еле заметно кивнула. Подняв копыто, она отвела от лица несколько выбившихся из гривы прядей — и ветер тут же вернул их обратно. Раздражённо фыркнув, она сдула их в сторону, улыбнулась и вновь посмотрела на подсолнухи.

— Наверное то, где ты родилась, имеет значение, — мягко сказала она. — От этого зависит кто ты, и кем ты станешь. В последнее время я много думала об этом.

— Ты собираешься вернуться туда, ну знаешь, перед?..

— Родами? — Флаттершай улыбнулась. — Нет. Мы даже не знаем, будет ли она пегасом. К тому же, я просто не могу представить, что моя дочь появится на свет не здесь, а где-нибудь ещё. Понивилль всегда был моим домом, даже до того, как я свалилась с облаков много лет назад. Он был им, когда я ещё не знала, что он существует. Нужно было лишь отыскать его.

— Ага, ну... — Дэш пнула копытом рыхлую землю у них под ногами. Этого оказалось достаточно, чтобы его украсил грязный мазок. Совсем не как облака. — Это довольно круто, наверное.

— Довольно круто, да. — Флаттершай хихикнула. Мелодичный звук, несколько нот не дотягивающий до смеха. — Но тут я и нашла своё счастье, Дэш. Думаю, это важнее всего.

Нет, не важнее. Счастье — как аромат яблок, разлитый в воздухе. Приятно, но стоит подуть ветру — и его как не бывало. Дэш достаточно пережила, чтобы усвоить этот урок.

Возможно, горечь этой мысли отразилась на её лице. Флаттершай нахмурилась и наклонилась ближе.

— О чём ты хотела поговорить, Дэш?

Ага, поговорить. Усевшись на круп, Дэш глубоко вздохнула.

— Рэрити.

— А. — Флаттершай оглянулась, возможно, высматривая Эпплджек, и уселась рядом с Рэйнбоу. — В последние несколько дней ты проводила с ней немало времени.

Вот уж точно. Проводила время и занималась... кое чем ещё. Обрывки воспоминаний о снах прошлой ночи сбили её с мысли, и она попыталась загнать их подальше на задворки своего разума.

— Знаешь, вернуться в Понивилль была её идея. Она сказала, что будет как в старые добрые времена. Когда нас было шесть. До того, как... как мы уехали.

Флаттершай немного помолчала. Поодаль доносилось чириканье рассевшихся на ветках воробьёв, а из кроличьего садка рядом с ними — тихое шуршание. Ветер взлохматил её розовую гриву, но пегаску, похоже, это не беспокоило.

— Никто из нас не осуждает вас за то, что вы уехали, — сказала она.

— А стоило бы, — фыркнула Дэш.

— Может, и стоило, но мы не стали. Вы отправились заниматься такими замечательными вещами. Ты знаешь, что у Твайлайт есть альбом, в который она вклеивает фотографии с твоих выступлений и вырезки из каталогов Рэрити?

Пегаска моргнула. Твайлайт никогда не проявляла интереса к моде, а когда Дэш учила подругу пользоваться новообретёнными крыльями, это были самые простые уроки. Речь и не заходила о продвинутых лётных техниках вроде тех, которые демонстрировались во время шоу.

— Правда?

— Ага. И она такая не одна. То, чего добились вы с Рэрити, не было магией, как Элементы Гармонии. Это результат тяжёлого труда и самоотверженности. Вы сделали куда больше, чем все мы.

— Не... уф, — скривилась Дэш. — Не говори так, Шай.

— В желании стать выдающейся пони нет ничего плохого, Дэш. У тебя есть Вандерболты. У Рэрити — целая Филлидельфия. А у меня — вот это. — Она обвела копытом маленький сад, кроличий садок и возвышающийся позади них амбар.

“Дом, пустующий по полгода. Нераспакованные вещи в коробках. Бесконечная череда гостиничных номеров, настолько похожих друг на друга, что для неё они слились в одну абстрактную комнату”. Дэш закрыла глаза, чтобы не видеть эти образы.

— Если... если подумать, в этом нет ничего выдающегося, Шай. Когда у меня был Соарин, этого хватало, но... — Но что? Язык отказался повиноваться, прежде чем она закончила эту предательскую мысль.

Флаттершай помолчала. Её копыто скользнуло вниз и остановилось на аккуратно округлившемся животике — неосознанный жест, которого она, скорее всего, даже не заметила.

— Ты думала о том, чтобы вернуться сюда, Дэш? Я имею в виду, насовсем.

Ещё бы. С тех самых пор, как несколько дней назад она сошла с поезда, эта мысль не оставляла её в покое. Понивилль притягивал её как магнит, маня обещаниями домов, полных неподвластных времени жизни и дружбы. Те повседневные сокровища, которыми полнился дом Эпплов, могли принадлежать и ей. Нужно было лишь отказаться от своей мечты.

Она покачала головой. Исключено.

— Рэрити однажды сказала, что нельзя дважды войти в одну реку.

— И ты считаешь, что она права? — Флаттершай опустила голову, пытаясь встретиться взглядом с потупившейся пегаской.

— Ну, кому ещё об этом знать, как не ей? У неё в Филлидельфии идеальная жизнь, которая только и ждёт, когда Рэрити вернётся.

— Возможно. — Что-то в тоне Флаттершай насторожило пегаску. Она подняла взгляд и увидела, что подруга смотрит в сторону. — Но ты ведь не Рэрити, верно? Что же удерживает тебя?

Дэш моргнула.

— Что? Вот так взять и оставить команду?

Флаттершай кивнула.

— Я... нет. Я не могу. Что бы они сказали на это? Что бы сказал Соарин?

— Соарина больше нет, Дэш. Он бы хотел, чтобы ты была счастлива.

— Он бы хотел... — Дэш запнулась, обнаружив, что стоит, распахнув крылья. Флаттершай широко раскрыла глаза и немного, почти незаметно отстранилась.

“Дыши глубже. Медленный вдох. Пауза. Медленный выдох”.

— Он бы хотел, чтобы я осталась в команде, — закончила она. Крылья пегаски опустились, и она пригладила свою взъерошенную шёрстку копытом. — Что я и собираюсь сделать.

Поколебавшись лишь мгновение, Флаттершай ответила крошечным кивком.

— Хорошо. А как насчёт Рэрити?

— С ней всё будет в порядке. Её жизнь идеальна. Она была идеальна и без меня, и останется идеальной, когда я уеду.

— Ничья жизнь не идеальна, Дэш. Если бы мы были идеальны, нам некуда было бы расти. Мы были бы похожи на статуи в парке Селестии. Неизменные, безупречные и бесчувственные.

— Да, но... — Мысль Дэш внезапно перескочила на Рэрити, её прекрасную белую шёрстку и гриву, из которой никогда не выбивался ни один волосок. На изгиб её изящных ног, прекрасный настолько, что способен был бы тронуть скульптора до слёз. — Это ведь то, чего она так хочет. То, чего она заслуживает. — Она практически выплюнула последнее слово.

Флаттершай вздрогнула. На мгновение Дэш увидела в ней всё ту же испуганную юную кобылку, что и много лет назад, прячущуюся за розовой гривой, словно та была способна защитить её от целого мира. Но так же быстро, как появилось, это видение рассеялось и на смену ему пришла взрослая уверенная в себе пони с суровым взглядом и нахмурившимся лицом.

— Прости, Шай. — Дэш прикусила губу. — Она просто... у меня была тяжёлая ночь.

Пегаска нахмурилась сильнее.

— Она сделала тебе больно?

— Нет. — В наступившую за этим словом тишине был слышен лишь шум ветра. — Ладно, может быть. Тут всё непросто.

— Ты говорила с ней?

— Ага, — фыркнула пегаска. — Это не помогло.

— Может, вы говорили не о том, о чём нужно?

Дэш задрала голову вверх и уставилась в небо. Денёк был безоблачный, просто идеальный для полётов. Она распахнула крылья и припала к земле.

— Мне с ней больше не о чем разговаривать, Шай. — Она подпрыгнула, и земля осталась лишь воспоминанием далеко внизу.

* * *

Впервые за несколько месяцев, ничто не мешало ей летать. Цепи, сковывавшие её сердце и тянувшие к земле, исчезли, безжалостно вырванные и отброшенные прочь. Раны, оставленные ими, болели и кровоточили, но она наконец освободилась. Она чувствовала себя легче пёрышка.

Отсюда город казался лишь мазком на земле. Пони, ползающие по его улочкам, были не больше муравьёв. Вдалеке, наполовину скрытый утренним туманом, на склоне горы раскинулся Кантерлот. К югу тёмное пятно среди облаков выдавало присутствие Клаудсдейла. Пегаске с лихвой хватило бы часа, чтобы долететь до любого из них, покинув Понивилль навсегда.

Она аккуратно наклонила крылья, ловя ветер маховыми перьями, и вошла в поворот, описывая вокруг города огромную петлю. За кончиками её крыльев, взрезавших влажный воздух, на добрую сотню метров потянулись две инверсионные полосы. Дэш лениво крутилась в полёте, оставляя в небе спиральные узоры.

“Всё ещё пытаешься устроить представление? Никто тебя здесь не увидит”. Она наклонила голову — никто из пони, далеко внизу, не смотрел вверх, казалось, они даже и не подозревали о её присутствии.

Неважно. Заметив свою цель, пегаска наклонилась к ней и, сложив крылья и плотно прижав их к телу, рухнула в крутое пике. Зашумел рассекаемый воздух, земля понеслась навстречу со скоростью несущегося на всех парах поезда. Не прошло и десяти секунд, как Дэш снизилась почти на километр.

Она раскрыла крылья, когда до земли оставалось не больше тридцати метров. Ей показалось, что её связки и мускулы протестующе вскрикнули, угрожая порваться от столь резкого и непривычного усилия. Она не обратила на это внимания: годы, проведённые в Вандерболтах, подарили ей удивительную способность оценивать резервы своего тела. Просто экстремальное торможение, подобное этому, не выходило за пределы её личной зоны комфорта. Жадно вцепившись в воздух, её перья развернулись, как веер, и копыта пегаски коснулись булыжной мостовой почти беззвучно.

Пони вокруг неё вздрогнули и отшатнулись от внезапно возникшей среди них фигуры. Не обратив на них внимания, пегаска потрусила к кристальным дверям Замка дружбы. Как обычно, в это время суток они были ещё заперты, но Дэш коснулась их копытом и внутри что-то негромко щёлкнуло. Двери распахнулись перед ней: для Элементов гармонии вход был всегда открыт.

Внутри царило пугающее безмолвие, сразу напомнившее, что несмотря на размер этого замка, в его обширных залах обитала всего одна пони. Дэш ненадолго замедлила шаг, и её захлестнули воспоминания о том, как приятно было развалиться среди подушек на полу старой библиотеки, свернувшись калачиком с книгой о Деринг Ду, часами переворачивать страницы в тишине, двигаясь лишь для того, чтобы оставаться в тёплым пятне солнечного света, падающего из окна. В те годы библиотека была для неё вторым домом, более любимым, чем роскошный-но-пустой облачный дом, куда она прилетала ночевать.

Новый замок был… другим. Ей бы и в голову не пришло поспать на его холодном жёстком полу или свернуться на подоконнике с интересной книгой. Пегаска нахмурилась и отбросила старые воспоминания прочь.

Цоканье когтей по кристальному полу вырвало её из раздумий, и она увидела Спайка, спускающегося в библиотеку, удерживая в лапах колеблющуюся стопку книг. Стоя на задних ногах, он был выше неё, возможно, он уже без труда смог бы взглянуть прямо в глаза любой из принцесс. Проследив, как он подошёл к одной из книжных полок, Дэш откашлялась.

Услышав внезапный звук, дракон резко обернулся, встопорщив шипы на голове. При виде знакомой пегаски, он тут же расслабился и широко улыбнулся.

— Привет, Дэш. — Опустив оставшиеся книги на пол, он неспешно подошёл к ней. — Извини, не сразу тебя заметил. Ищешь Твайлайт?

— Ага. — Она взмахнула крыльями и поднялась на метр в воздух, чтобы не задирать голову при разговоре со Спайком. Чуть помедлив, она протянула ему копыто и дракон стукнул в него одним из своих изогнутых когтей. — Я думала, ты здесь больше не живёшь.

— Твайлайт любит, когда я открываю за неё библиотеку, так она может подольше поспать, — усмехнувшись, он взглянул в сторону лестницы, ведущей в жилые помещения, а затем, повернувшись, направился на кухню. — Ты уже поела? Я как раз собирался позавтракать.

— Всё нормально, — ответила Дэш, подлетев к лестнице. — Значит, она ещё не встала?

— Неа, и, вероятно, встанет не скоро. — Спайк наклонил голову, чтобы не удариться головой о дверной косяк. — Ты уверена, что ничего не хочешь? Я мог бы поджарить блинчики.

— Всё нормально, — повторила она. Почему, в последнее время, каждый пытается её откормить? Ей, внезапно, вспомнились гигантские порции, выпавшие на её долю с самого возвращения в Понивилль. За эти дни она съела больше, чем за те месяцы, что провела в одиночестве после... Пегаска поморщилась и посмотрела в сторону, ощутив внезапное желание избавиться от этой мысли.

— Ты, эм, Дэш, ты в порядке? — Спайк шагнул назад, к ней. Его шипастый гребень снова выпрямился. — Не обязательно блинчики, я могу приготовить что-нибудь е...

— Я не голодна. Твайлайт наверху?

— Чего? Ага, но она ещё спит. Это... Эй! — Она рванула вверх по лестнице, и голос Спайка остался позади. Дверь была не заперта, и пегаска, не раздумывая, вломилась в спальню, захлопнув её за собой.

Занавески были задёрнуты, но пробивающегося по краям утреннего света было достаточно, чтобы рассмотреть обстановку. Комната была забита книгами, их было почти столько же, сколько в библиотеке этажом ниже. Вдоль четырёх стен, они выстроились вокруг массивной кровати с балдахином. Смятые голубые одеяла шевельнулись, и из под них показалась голова Твайлайт. На её сонном лице было непонимающее выражение.

Пролетев разделяющее их расстояние меньше чем за секунду, Дэш приземлилась на кровать и встала копытами по обе стороны от лежащей Твайлайт. Сердце пегаски бешено забилось, её охватила такая дрожь, что матрасные пружины заскрипели в ответ. Все мелкие детали — резкие тени, улёгшиеся вдоль стен, рисунок из звёзд и полумесяцев на одеяле Твайлайт, блеск её широко распахнутых испуганных глаз — стали вдруг на удивление чёткими и острыми.

— Нам надо поговорить, — сказала Дэш. Её голос немного дрожал.

Молчание. Твайлайт глядела на неё, открыв рот. Пегаска хотела было сказать что-то ещё, но тут одеяла рядом с ней зашевелились, и тот, кто делил с принцессой постель, поднялся на ноги.

Жеребец — она никак не могла вспомнить, как его зовут — не отличался особыми размерами, но он был земным пони и, вероятно, весил больше, чем они обе, вместе взятые. Его уши были плотно прижаты к голове, Дэш буквально чувствовала, как напряжены его мышцы. Несколько долгих секунд они втроём молча смотрели друг на друга, ожидая, кто первый решится что-то сделать.

Это оказалась Твайлайт.

— Всё в порядке, — сказала она, притронувшись копытом к ноге жеребца. — Нам с Дэш нужно немного поболтать. Почему бы тебе не пойти, эм... начать завтракать?

Пока Дэш не соскочила с кровати, он даже не шевельнулся. Лишь после этого он склонил голову и что-то прошептал на ухо Твайлайт. Она неслышно ответила, и после долгой тяжёлой паузы жеребец кивнул и спустился на пол. Пока он не покинул комнату, его глаза не отрываясь следили за пегаской, лишь когда за ним закрылась дверь, исчезло напряжение, отчётливо повисшее в воздухе. С облегчением Дэш медленно выдохнула, только сейчас поняв, что всё это время она непроизвольно сдерживала дыхание.

Краем глаза она заметила слабое лавандовое свечение. С негромким шорохом занавески разошлись, и в комнату хлынуло утреннее солнце. Прищурившись от яркого света, Дэш посмотрела в сторону окна, а затем повернулась к Твайлайт.

Принцесса сидела поверх одеял, выражение её лица было невозможно прочесть. Её грива была в полном беспорядке — слежавшаяся с одной стороны головы, и дико растрёпанная с другой — но взгляд был острым и внимательным. Она смотрела на Дэш, как на раненое животное: с жалостью и опаской. Вновь повисшую тишину нарушало лишь неровное дыхание пегаски да шум крови у неё в ушах.

— Ты в порядке, Дэш? — спросила Твайлайт, чуть сдвинув вперёд правое копыто, сократив тем самым разделяющее их расстояние на бесконечно малую величину.

“Вдох. Пауза. Выдох”.

— Ты его любишь? — позволив воздуху медленно покинуть ноздри, спросила пегаска. Её глаза на мгновение метнулись к закрытой двери, а затем вновь встретились со взглядом Твайлайт.

— Люблю ли?.. — вслед за Дэш она стрельнула глазами в сторон двери. Повозив копытом по одеялу, она закусила губу.

— Ты меня слышала. Ты любишь его?

— Думаю, что да, — с трудом произнесла Твайлайт. Её голос был слабым, как перистые облака, раскинувшиеся на огромной высоте. — Дэш, Рэрити сделала тебе больно?..

— Что бы ты почувствовала, если бы он тебя предал? Если бы ты доверилась ему настолько, чтобы открыть перед ним все свои старые раны, а он, когда ты ждёшь этого меньше всего, сорвал бы с них повязки, просто из любопытства, станут они кровоточить?

Твайлайт закрыла глаза.

— Дэш...

— Как думаешь, это больно, Твайлайт? — Пегаска встала и принялась ходить по комнате, её хвост раздражённо хлестал из стороны в сторону как у тигра. Слова, полные злобы, так и рвались наружу, словно извергаемые из некоего жерла, скрытого глубоко в груди. Они требовали, чтобы их произнесли вслух. — Как думаешь, это будет похоже на “помощь”?

— Нет, нет. — Твайлайт высунула кончик языка и облизала пересохшие губы. — Дэш, где Рэрити?

— Не знаю. Где угодно. — Дэш махнула копытом в сторону окна, за которым лежал Понивилль.

— Она пострадала?..

— Мне плевать! — заорала пегаска. Она с рычанием повернулась к Твайлайт, заставив ту испуганно отпрянуть назад. — Нахер. Рэрити. Нахер её глупые идиотские планы. И нахер тебя за то, что помогала ей!

Твайлайт уставилась на неё, широко распахнув глаза и по-дурацки открыв рот. С её лица, казалось, сошли все краски, губы побледнели, а шёрстка превратилась в жалкое подражание былому великолепию. Её уши печально повисли, а копыто, протянутое к Дэш, задрожало.

На мгновение пегаске показалось, что она зашла слишком далеко. Но потом она вспомнила последние мгновения их сна, боль в сердце из-за гибели Соарина и едкую, тошнотворную, мерзкую горечь от предательства Рэрити. Эти чувства подлили масла в огонь, и она позволила ему спалить остатки своей нерешительности дотла. Теперь пегаска смотрела на Твайлайт с чувством, о котором не вспоминала многие годы.

Это было что-то, весьма похожее на ненависть.

— Ты помогла ей, — прошипела она. — Ты знала, что она задумала, но ты не подозревала, или тебе было просто плевать на то, как сильно это может меня ранить.

Каждое слово пегаски вонзалось в Твайлайт, будто стрела, заставляя вздрагивать от боли. Из её глаз закапали слёзы.

— Прости, Дэш. Я виновата не меньше Рэрити. Я должна была объяснить ей, что это может не сработать, тогда после того, как вы всё обсудили, вы были бы более осведомлены...

— Обсудили? — Рэйнбоу издала невесёлый лающий смешок. — Твайлайт, это же Рэрити. Когда она вообще просила у кого-нибудь разрешения? Я узнала об этом долбаном заклинании только после того, как она рассказала о нём в нашем сне!

Твайлайт закрыла глаза и медленно выдохнула воздух. Прошла целая минута, прежде чем она смогла ответить.

— Дэш, пожалуйста, пойми. Что бы не случилось прошлой ночью, мы думали, что это должно помочь. Судя по всему, что я читала...

— Читала? Твайлайт, твои проклятые книги не могут...

Принцесса продолжила, словно Рэйнбоу её не перебивала.

— ...обмен опытом, лежащим в основе травмы, может вызвать катарсис...

— ...ответить на любой вопрос на свете! Это тебе не какое-нибудь волшебное зеркало!

— ...нивелирующий негативные эмоции, связанные с...

— Не пытайся оправдать это! Вы не имели права!

— Мы хотели помочь!

Голос Твайлайт надломился. С трудом расправив поникшие плечи, она сошла с кровати.

— Ты даже не представляешь, Дэш, как больно было видеть тебя такой. Целых шесть месяцев мы наблюдали за тем, как гибнет наша подруга. Да, мы видели это! Не качай головой! Думаешь, мы не заметили, что ты прекратила летать, навещать нас, даже писать письма? Ты думаешь, никто не заметил, как ты исхудала? Когда ты сошла с поезда ты выглядела как умирающая, Дэш, и только у Рэрити был план. У неё был план, и он работал. Он... работал...

Слабый голос Твайлайт затих, силы оставили её. Она осела и сгорбилась, превратившись в жалкий комок и почти коснувшись мордочкой пола.

Сгустившуюся вокруг них тишину нарушали лишь разгорячённое неровное дыхание Дэш и икающие всхлипывания Твайлайт.

— Именно, — прошептала пегаска, глядя на дрожащую подругу. — Работал.

Когда Дэш вышла, Твайлайт не сказала ни слова. У подножия лестницы пегаска наткнулась на Спайка и жеребца Твайлайт, провожающих её широко распахнутыми глазами. Даже не удостоив их второго взгляда, она прошла мимо и оставила замок позади.

* * *

Когда появилась Рэйнбоу Дэш, “Сахарный Уголок” уже работал во всю. Войдя через главный вход, она увидела целую очередь пони, пришедших за утренними покупками: слоёными пирожными, пончиками — всем тем, что дарило понивилльцам силы с рассвета до полудня. Увидев её, те пони, что оказались поближе, улыбнулись, и, выискивая в толпе свою розовую цель, Дэш заулыбалась им в ответ, несмотря на свой мрачный настрой — дали о себе знать старые инстинкты, приобретённые после сотни воздушных шоу.

Из кухни донёсся безошибочно узнаваемый смех, и она, извинившись, прошла сквозь очередь внутрь, по пути кивнув нёсшему свою вахту за прилавком мистеру Кейку.

— О! Здравствуй, дорогая! — Пробегая мимо с подносом, полным выпечки, ещё пышущей жаром духовки, миссис Кейк чуть не сбила её с ног. — Извини. Пинки! Пришла твоя подруга! — она дружески подтолкнула Дэш своим пухлым бедром и унеслась прочь. Пегаска даже не успела поздороваться.

— Дэши! — Мир вокруг неё внезапно стал месивом розовых волос и запахом сахарной ваты. Пара ног, крепких, как сталь, вышибли весь воздух из лёгких, и она почувствовала, как её ненадолго приподняли вверх. Копыта Дэш забились в воздухе в тщетных поисках опоры, и она издала сдавленный звук, нечто среднее между приветствием и мольбою о помощи.

Похоже, Пинки поняла намёк и опустила её на пол.

— Что привело тебя к нам в такую рань? Завтрак? — Развернувшись на месте, она одним движением ухитрилась открыть духовку, выхватить из неё полный противень овсяных и коричных маффинов и сунуть его прямо под нос пегаске. Идущий от него жар едва не опалил ей волоски на морде, и она резко отпрянула.

— Э... нет, я...

— Тогда, может, возьмёшь что-нибудь для Рэрити? — Пинки поиграла бровями и, выхватив словно из ниоткуда коричневый бумажный пакет, быстро запихнула в него половину маффинов с корицей, пригоршню эклеров, пончики в глазури, посыпанные шоколадом и карамелью, и сдобную корзинку с ореховым ассорти.

— Знаешь, она немного сладкоежка. Угости её чем-нибудь вкусненьким и покрытым сахарной глазурью, и она просто растает в твоих копытах, — при этом Пинки сладострастно подмигнула, не оставив никакой возможности для неправильного толкования.

— Н-нет, спасибо, — Дэш толкнула пакет обратно к Пинки. — Я просто хотела...

— Немного постряпать вместе? — достав из воздуха высокий поварской колпак, Пинки водрузила его пегаске на голову. — Я как раз подумывала приготовить на обед кексики “Красный бархат”! Мы каждый день готовим штук по сорок таких!

— Нет, Пинки, я...

— О, ты хочешь поиграть с близняшками? Устроить ночёвку? Пойти к Зеркальному Пруду и наделать своих копий, чтобы захватить мир? Начать готовиться ко Дню Горящего...

Дэш остановила Пинки единственным известным ей способом — просто засунув копыто ей в рот. Она словно заткнула течь: неудержимый поток слов тут же сошёл на нет. Несколько секунд они в полной тишине смотрели друг на друга, а затем Дэш медленно убрала ногу.

— Я просто хочу поговорить, — сказала она.

— Так что ты сразу не сказала, глупышка? — ухмыльнулась розовая пони. Она повернулась и запрыгнула на высокий стул, стоящий у прилавка. — Присаживайся, поболтай со своей тётушкой Пинки.

Дэш тихонько вздохнула. Провести хоть немного времени рядом с Пинки Пай было верным способом повредиться рассудком, и сейчас пегаска изо всех сил старалась похоронить оставшиеся от недавнего спора с Твайлайт угольки гнева. Те ещё тлели у неё в груди, но их жар был притушен нахлынувшим чувством вины, вызванным воспоминаниями о плачущей, съёжившейся подруге. Гордится тут было нечем. Возможно, этот разговор был необходим, но он не делал ей чести. Собравшись с мыслями и поразмыслив над этим, пегаска взмахнула крыльями и присоединилась к Пинки, сидящей за прилавком.

С чего бы начать, с чего бы начать. Она открыла рот, захлопнула его, снова открыла и вновь, промолчав, закрыла.

Пинки подняла бровь.

— Мы, ну... — Не лучшее начало. Вздохнув, Деш провела копытом по прилавку, оставляя еле заметный след в мучной пыли. — Рэрити. Я имела в виду, что хочу поговорить о Рэрити.

— В последнее время вы проводите вместе кучу времени, — сказала Пинки таким спокойным тоном, словно обсуждала погоду или что-то подобное.

— Ага, насчёт этого. — Дэш откашлялась. — Она хорошая пони, понимаешь? Милая, умная, красивая, щедрая, от неё хорошо пахнет и... — И пегаска поняла, что это всё отговорки. Глубоко вздохнув, она попробовала начать заново. — Ну да, мы вместе проводили время. Тусовались.

— Вам хорошо вдвоём?

— Ага. — Она замолчала, обдумывая свои слова. — Да, думаю да.

— Так о чём тут говорить?

— Ну, знаешь, — Пегаска облизнула губы, — она очень умная, но иногда бывает дура-дурой. Понимаешь, о чём я?

Пинки чуть улыбнулась уголком рта.

— Думаю, понимаю. Что случилось, Дэши?

— Мы, ну... Она, она сделала кое-что, чего делать не стоило. — Дэш постаралась как можно подробнее пересказать события прошлой ночи, проведённой с Рэрити, время от времени замолкая, пытаясь припомнить всё до малейших подробностей. Это оказалось нелегко и потребовало много времени. Когда она закончила, её голос совсем охрип, пегаска сидела, не в состоянии оторвать взгляд от абстрактных узоров, которые она, волнуясь во время рассказа, чертила копытом на покрытом мукой прилавке.

Пинки молчала. Во время рассказа Дэш она не перебивала её, только обнадеживающе бормотала что-то вроде “Мм...” или “А...” или “Продолжай”, если подруга замолкала. Когда пегаска решилась поднять глаза, она увидела Пинки, отстранённо потирающую копытом подбородок.

— ...ну? — не выдержав, наконец спросила Дэш.

— А? — Розовая пони моргнула и покачала головой. — Прости. Многое надо обдумать. Ты говорила об этом с кем-нибудь ещё?

— О том, что сделала Рэрити? Ага, я только что от Твайлайт, и она... она сказала, что ей очень жаль.

— Это хорошо, но я имела в виду другое, — сказала Пинки. — Ты говорила с кем-нибудь об этих снах?

— Это всего лишь сны, Пинки — глядя в сторону, ответила Дэш. — Всего лишь... — Она глубоко вздохнула. — Всего лишь призраки прошлого.

— Призраки не могут тебе навредить, — сказала Пинки. Её голос был мягче, чем когда-либо слышала Дэш, доносящийся из соседней комнаты гам почти заглушил его. — Получается, не могут и сны?

“Твайлайт сказала, что сны не могут никому навредить“. Уверенный голос Рэрити пронзил её мозг, словно сосулька, и на секунду дыхание Дэш остановилось. Воспоминания прошлой ночи были яркими и свежими, будто всё это происходило наяву, и совсем не походили на туманные, расплывчатые образы, обычно преследующие её во снах. Отдаться этим воспоминаниям, повторно пережить их и осквернить было мучительно больно. Ей казалось, будто её сердце обмотано медной проволокой, врезающейся в него при каждом биении пульса. Она вновь почувствовала боль от старого перелома.

“Вдох. Пауза. Выдох”.

Дэш выполняла дыхательные упражнения, пока не почувствовала, что её копыта перестали дрожать.

— Ладно, может быть... некоторые сны способны навредить, — сказала она, проглотив застрявший в горле комок.

— Может быть, может быть, — Пинки наклонилась и прижалась носом к щеке Дэш. — Не хочешь сделать перерыв?

“Вдох. Пауза. Выдох”.

— Нет, — ответила пегаска. Прогнав воспоминания прочь, она сосредоточилась на запахе свежих маффинов и тёплых солнечных лучах, льющихся из окна. — Я в порядке.

— Угу. Знаешь, Дэши, не все пони переносят боль одинаково. Не все такие сильные, как ты.

— Я не сильная, — фыркнула она.

— Но это так! Даже если ты чувствуешь боль, ты переборешь её, потому что ты нужна другим пони. Такова твоя натура. — Она ткнула пегаску копытом в грудь, в то самое место, где висел бы Элемент Верности, если бы она его носила.

Когда Дэш ничего не ответила, Пинки продолжила:

— Я? Каждый раз, когда мне больно, вместо того, чтобы кричать “Ай!”, я смеюсь. Не знаю, заметила ли ты, но смех — это вроде как моя фишка.

— Ага, Пинки, я заметила, — со слабым смешком ответила пегаска.

— Значит, кое-что у меня получается, — Пинки чуть улыбнулась в ответ. — А как насчёт Рэрити?

При звуке этого имени, мышцы Дэш напряглись.

— А что насчёт неё?

— Иногда она бывает глупышкой, но она всё ещё самая щедрая пони из всех, кого я знаю. Так что же она делает, когда ей больно? Не когда она изображает королеву драмы, — Пинки картинно закатила глаза, — а когда ей на самом деле больно?

— Она, эм... — Пытаясь вспомнить, Дэш чуть не сломала голову. Недавняя игра в хуфбол? Нет, не считается. Они пережили вместе множество неловких моментов, но в них не было ничего болезненного. — Я... я не знаю? Она щедрая. Как могут сочетаться щедрость и боль? Её же нельзя отдать.

— Верно, нельзя. — Пинки отвела взгляд, уставившись на кухонную дверь. — Но даже если бы она могла, это было бы не слишком щедро с её стороны.

Щедрость. Для такой пони, как Рэрити, это был очень странный элемент. Гордая и тщеславная, скорая на критику, обладающая острым и быстрым умом. Поверхностная. Капризная. Бессердечная. Обманчивая. Любую другую пони, обладающую такими чертами характера, Деш презирала бы безо всяких колебаний.

Но это была Рэрити. Под всеми недостатками скрывалась одна великая добродетель: её безграничная щедрость. Щедрости было достаточно, чтобы искупить всё остальное, достаточно, чтобы превратить её не просто в хорошую пони, нет, в одну из лучших пони и лучших подруг, которых когда-либо знала Дэш. И это было величайшее чудо из всех, что она видела в жизни.

Так что же щедрой кобылке — самой щедрой кобылке — делать со своей болью? Дэш нахмурилась, обдумывая это, её уши опустились и плотно прижались к гриве.

Она не стала бы выставлять её напоказ, хотя обычно Рэрити не стеснялась проявлять любые черты своего характера, она просто ничего не могла с этим поделать.

Она не смогла бы посмеяться над своей болью. Смех недостоин леди, а Рэрити была просто одержима поддержанием своего образа.

Не смогла бы она и просто перебороть её, или не обращать на неё внимания. Честно говоря, признала Дэш, Рэрити никогда не была сильной пони.

— Что бы она сделала с болью? — пробормотала пегаска. Она увидела, как Пинки, чьё лицо было в нескольких сантиметрах от неё, подняла бровь.

— Ты говорила, что она щедрая, — сказала розовая пони.

— Да, но... — Она не могла поделиться ею. Или, может и могла, но это было бы не очень щедро. Нет, щедростью было бы... Дэш подскочила, когда внезапно ей в голову пришёл ответ.

— Она спрятала бы её в себе. Она... она стала бы копить её. — Дэш почувствовала, как её мысли понеслись вскачь. — Она не смогла бы поделиться ею, потому что это может ранить нас. Она и виду не подала бы, что ей больно. Она просто продолжила бы вести себя так, словно всё идеально.

— Так как же мы тогда узнали бы, что ей больно?

— Мы не узнали бы. Мы... — глубоко вздохнув, пегаска спрыгнула со стула. — Я... Прости. Мне нужно идти.

— Подожди! — Крик Пинки застал Дэш на пороге, и она обернулась, увидев слезающую со стула подругу. — Так что насчёт прошлой ночи?

— Эм... — на секунду пегаска отвела взгляд. — Не знаю, Пинки. Мы... мы разберёмся с этим. Что-нибудь придумаем.

— Похоже на план, — улыбнулась розовая пони. Схватив зубами пакет, лежавший на прилавке, она ловко швырнула его Дэш. — Передай ей и Свити, что я шлю им приветы!

Вот это подруги. Поймав пакет в воздухе, пегаска прижала его к груди и направилась к выходу. Пакет источал неземные ароматы и был тяжелее, чем казалось на первый взгляд. — Передам. Спасибо, Пинки. Огромное.

— О, Дэши, это всего лишь пончики! Два бита за десяток по выходным!

— Нет, — она усмехнулась, смахнув слёзы, застилающие глаза. — Спасибо за всё.

А затем она шагнула за порог и вышла в яркое понивилльское утро.

* * *

Когда Дэш вернулась, Твайлайт, сгорбившись, сидела за круглым столиком в центре библиотеки. Её глаза покраснели, а шёрстка вокруг них слиплась. Увидев пегаску, принцесса резко выпрямилась и вытерла глаза передними копытами.

— Дэш! Я, эм, это…

— Не волнуйся. Мы все совершаем ошибки. — Опустив пакет с пончиками на стол, она выудила один и поделила пополам. Откусив кусочек, она передала вторую половину подруге.

— Теперь о том заклинании, которое ты использовала, что-то там насчёт разделить сны, — продолжила она. — Ты можешь создать его снова?

Предыдущая глава

Следующая глава