Автор оригинала: Cold in Gardez
Оригинал

В волшебной стране Эквестрии любовь является самой ценной валютой. Ценнее денег, дороже золота, лучше славы. Любовь — это то, что делает пони богатыми.

Или бедными, если её нет.

Единственное, что сейчас объединяет Рэйнбоу Дэш и Рэрити, — это потеря. Одна игнорирует собственную боль, другая же упивается ею. Но теперь, в кругу старых друзей становится трудно скрывать истинное лицо. Ложь больше не может быть тем единственным, что скрепляет их дружбу.

Любовь объединяет нас, но она же нас и убивает.

Переводчик: FoxcubRandy

Вычитка: FoxcubRandy, ltybcs, abercataber

Глава 12: Волшебный дар, часть 1

Такая странная штуковина. Слишком маленькая, чтобы внушать страх.

Рэйнбоу Дэш не моргая смотрела на океанский сапфир. Она расслабленно вытянулась на кровати и, казалось, была готова уснуть, но стоило ей коснуться камня, взглянуть на него или даже подумать о нём, как её внутренности буквально скручивало от беспокойства. И вот он, лежит между ними. Ждёт их.

— Так как, говоришь, он работает? — пробормотала пегаска, нарушив длившееся уже несколько минут молчание.

Рэрити тихонько вздохнула. Она тоже не сводила с самоцвета глаз.

— Я воспользовалась им лишь однажды, дорогуша, но это было достаточно несложно. Просто сдави его, пока не треснет. Вытечет немного жидкости. Нанеси несколько капель мне на лоб, потом себе, а затем просто постарайся заснуть.

— Ха. — Дэш перевела взгляд с камня на Рэрити. Выражение лица единорожки было невозможно прочесть в полутёмной спальне, освещённой лишь льющимся из окна слабым лунным светом и волшебным сиянием, исходящим от самоцвета. Это сияние придавало белоснежной шёрстке Рэрити голубоватые оттенки, играющие медленными переливами подобно танцующему высоко в зимнем небе полярному сиянию, что пару раз доводилось видеть пегаске. Сияние казалось почти живым.

— Ты уверена, что хочешь этого, Дэш? — спросила Рэрити, не отрывая глаз от камня. — Не знаю, что сказала тебе Твайлайт, но... я не думаю, что сны так уж безобидны, как она считает.

— Это мои сны были опасны, Рэрс. Думаю, с модой и Филлидельфией я как-нибудь управлюсь.

Взгляд Рэрити метнулся было к подруге, но тотчас вернулся обратно к камню. Единорожка ничего не ответила.

Пожалуй, можно было подобрать слова и получше. Дэш тихонько сглотнула и, несмотря ни на что, упорно продолжила:

— Значит, нам нужно просто заснуть? Я не очень-то устала.

— Не думаю, что имеет значение, как долго тебе придётся ждать, пока ты не заснёшь. Главное, чтобы это случилось до восхода солнца. Когда ты уснула, я ждала несколько часов, прежде чем использовать самоцвет.

— О. — Пегаска беспокойно поёрзала. — Ну, так что же, начнём?

— Дэш... — Рэрити снова вздохнула, на этот раз глубже, опустила голову на передние ноги и отвернулась, уставившись в угол. — Я помню, что согласилась на то, чтобы ты сделала это, и я не изменила своего решения. И, по сравнению с твоими, мои сны могут и правда оказаться безвредными. Но это не значит, что они не смогут причинить тебе боль. Что они не смогут навредить нам.

— И всё же я рискну.

— Ты говоришь так потому, что ещё их не видела. Ты никогда не видела настоящую меня, Дэш, лишь эту маску, что я постоянно ношу. И, поверь мне, маска гораздо, гораздо привлекательней реальности.

— Не знаю. Реальность тоже довольно привлекательная. — Она провела копытом по гриве Рэрити, опустилась вдоль шеи, вниз, между плеч и остановилась на бедре единорожки.

Рэрити вздрогнула.

— Подлиза.

— И с каких пор это стало тебе не нравится?

— Туше. — Перекатившись поближе, Рэрити устроилась на спине, плотно прижавшись к боку подруги, и уставилась в тёмный потолок. — Дэш, я...

— Рэрити, ты сделала это, желая мне помочь, верно? — Пегаска протянула копыто и коснулась камня. От прикосновения он на мгновение вспыхнул, отбросив ночные тени прочь. — Не знаю, удалось это или нет, но ты видела те глубины моей души, которых не касался никто другой, даже Соарин. Видела кошмары, преследующие меня по пятам. Я хочу сделать для тебя то же самое.

— У меня нет никаких кошмаров.

— Лгунья.

Рэрити ничего не ответила. Повернув голову, она остановила взгляд на океанском сапфире.

— Но что ты скажешь на следующее утро?

— Я... хорошо, я не знаю. — Прижавшись носом к шее подруги, пегаска глубоко вдохнула. Сирень и хлопковая пряжа. — Но я всё равно буду любить тебя.

Вновь тишина. Рэрити сглотнула и потом лишь порывисто кивнула в ответ.

“Что ж, ладно”.

Дэш почувствовала, как у неё внезапно пересохли губы, и она облизнула их таким же сухим языком. Собравшись с духом, она наклонила голову и взяла в зубы океанский сапфир. Тут же пегаска почувствовала во рту покалывание, словно она схватила зубами оголённый провод или летела сквозь грозовые тучи.

“Сдави его, пока не треснет”.

Некая часть её воспротивилась идее разгрызть драгоценный камень — в конце концов, она ведь не Спайк — но пегаска медленно сжимала челюсти, пока в тишине комнаты не раздался негромкий хруст. Этот звук заставил обеих подруг вздрогнуть, но боли не было, как и привкуса крови во рту, так что, скорее всего, сломался не один из зубов Дэш. Тут же её нос заполнился слабым запахом можжевельника, а электрическое покалывание во рту стало вдвое сильнее.

Она склонилась к Рэрити и позволила нескольким каплям волшебной жидкости упасть ей на лоб. Единорожка и глазом не моргнула, когда капли стали покрывать её лицо и нос, хотя Дэш была почти уверена, что какую-то часть из них составляла её слюна. Всё ещё держа в зубах камень, она пробормотала неразборчивые извинения.

Настал черёд пегаски. Выплюнув камень на копыто, она покатала его по своему лицу, начиная со лба, вниз, между глаз и до самого носа. Дэш показалось, что ей досталось меньше жидкости, чем Рэрити, но запах можжевельника был таким же сильным.

— Как думаешь, этого достаточно? — прошептала она, опустив чёрный, треснувший камень на простыни. Он больше не светился.

Рэрити ничего не ответила, во всяком случае, вслух. Она просто наклонила голову и прижала своё лицо к лицу Дэш. Покрывшие их капельки волшебной жидкости смешались, а горячий влажный язык коснулся губ пегаски и прошёлся вверх по её щеке.

— Да, — прошептала Рэрити. — А теперь нам надо заснуть.

Она прижалась щекой к плечу подруги и закрыла глаза. Паузы между вдохами и выдохами становились всё дольше и дольше, и вскоре ночную тишину нарушал лишь звук её тихого дыхания.

Ага, просто заснуть. Дэш коснулась копытом губ, чтобы убедиться, что они настоящие, что ей всё это не привиделось. Она сглотнула и опустила голову, пристроив её всего в паре сантиметров от лица подруги, а затем позволила своим глазам закрыться. В голове пегаски беспокойно роились мысли: язык Рэрити, запах можжевельника, тепло мягкого тела, прижавшегося к её боку, смех Соарина, бугристый шрам и фантомная боль в левой ноге, хлопья пепла в раскалённом воздухе, любовь и потеря, снова любовь и снова потеря. Воспоминания носились по кругу, словно преследуя друг друга, закручиваясь, как водоворот, медленно сужающийся к центру — зияющей глотке ночи, поглощающей все её мысли и оставляющей за собой лишь призраков и тьму.

* * *

Дэш проснулась в тумане.

В буквальном смысле. Она ничего не видела, настолько плотными были окружающие её клубы. Воздух был горячий и сырой, словно на болоте, не прошло и нескольких секунд, как с её шёрстки закапала влага. Чтобы не промокли крылья, она начала обмахиваться ими, но всё, чего добилась пегаска — несколько туманных вихрей рядом с собой.

Всё ясно. Она ведь, в конце концов, была погодной пони. Чуть изменив позу, Дэш сосредоточилась, и мгла вокруг неё начала медленно рассеиваться. Лужицы тёплой воды росли вокруг копыт пегаски по мере того, как туман конденсировался, открывая взору комнату вокруг.

Дэш увидела, что находится в спа-салоне, точнее, в каком-то незнакомом спа-салоне. Он был слишком велик для Понивилля. Выложенный плиткой пол простирался на десятки шагов во все стороны, до возносящихся ввысь мраморных стен. Потолка она не видела, его закрывали облака. Прямо перед ней был ряд утопленных в пол бассейнов, каждый по размеру больше чем вся её ванная комната, наполняющих воздух клубами пара. Некий скрытый механизм заботился о том, чтобы вода в бассейнах не застаивалась, и, словно звук тихого водопада, эхо журчания бегущей воды наполняло помещение.

— Ну здравствуй, дорогуша, — раздался сзади чей-то голос, ровный и светский, с намёком на благородный акцент. — Мне было интересно, когда же ты наконец появишься.

— Привет, Рэрс, — ответила пегаска, оборачиваясь. — Где это мы... — Она осеклась и изумлённо раскрыла рот при виде открывшегося ей зрелища.

Рэрити находилась в одном из бассейнов, но он не был заполнен водой, да и пони в нём была не совсем той, кого помнила Дэш. Над поверхностью грязевой ванны возвышались лишь её плечи и голова, и было видно, что всё в ней стало утончённее и длиннее. Её рог был большим и острым, а мордочка вытянулась и стала изящной, как у принцесс. Дэш знала, что если Рэрити встанет из бассейна, она окажется намного выше любой из них.

— Ты, эм... ты выглядишь по-другому.

— Полагаю, так и есть. — Рэрити подняла ногу и вытянула перед собой, наблюдая, как грязь медленно стекает с неё обратно в бассейн. Её конечность была стройней и куда длиннее, чем помнила Дэш. — Ты видишь идеал: более красивую и элегантную меня, существующую лишь в моих... ну, в моих снах. Таких, как этот. — Она обвела комнату копытом.

— Ты и так красивая.

— Подлиза. — Губы не-Рэрити тронула едва заметная улыбка.

— Это не проблема, помнишь? — Улыбнулась в ответ Дэш. Замолчав, она огляделась вокруг. — Итак, где же мы?

— Как я и сказала, во сне. — Единорожка кивнула в сторону исходящего паром бассейна рядом с собой. — Не желаешь присоединиться?

Дэш уже собиралась согласиться, но не успела и рта открыть, как окружающий мир сместился. На мгновение её поглотила тьма, а когда она вновь пришла в себя, то обнаружила, что сидит в бассейне по шею в воде.

Интересно.

Рэрити улыбнулась ей из соседнего бассейна. Она и правда стала выше. На секунду Дэш снова почувствовала себя жеребёнком, но затем вспомнила, зачем они здесь оказались.

— Рэрити, где, эм... где это мы?

— Разумеется, в Понивилле, спим на кровати в доме Свити Белль. А может быть, мы пытаемся расслабиться в спа. Или мы в некой воображаемой волшебной реальности, ожившем сне, и ничего из окружающего не существует. — Она замолчала, сделав глоток вина из бокала, которого не было ещё мгновение назад. — Смотря с какой стороны посмотреть.

— В прошлый раз было не так.

— Сны изменчивы, Дэш, — пожала плечами Рэрити, отчего грязь в её бассейне неприятно хлюпнула. — Они почти никогда не повторяются дважды.

— Мои повторяются, — прошептала пегаска.

Рэрити помедлила с ответом несколько долгих секунд.

— У тебя всё по-другому, — сказала наконец она.

— А может, не так уж и по-другому.

— Мм... — Сделав из бокала последний глоток, Рэрити перегнулась через край бассейна и скрестила передние ноги на полу, измазав плитку грязью. — Твоя принципиальная ошибка, дорогуша, состоит в том, что ты думаешь, будто вы двое похожи. Ты хорошая пони, по правде говоря, одна из лучших в мире. Верная, любящая, смелая. Ты совсем не похожа на ту шлюху, что делит с тобой постель.

Что. Что. Моргнув, Дэш ошеломлённо застыла в тишине, глядя на Рэрити. Пегаска не могла поверить — не могла осознать — что она только что услышала.

— Ч-что?

— Ты меня слышала. Потаскуху, что спит рядом с тобой. Рэйнбоу Дэш, если бы ты хоть немного знала о том, что она творила в Филлиделфии, ты бы не торопилась её целовать. — Поддельная Рэрити — а она должна быть поддельной, эти слова не могли быть правдой — уставилась в потолок и захихикала. Это был невыносимо жестокий звук, такое красивое горло просто не должно было порождать подобное. — Она грязная, Дэш. Как сточная канава. Совершенно тебя не достойна.

— Ты... ты лжёшь! — Рэйнбоу Дэш попыталась встать, но дно бассейна, казалось, было бесконечно глубоко, и её ноги не смогли найти опоры. Она извернулась и ухватилась за боковую стенку, но скользкие плитки не давали возможности опереться, и всё, что она могла, это постараться не утонуть в исходящей паром воде. — Что всё это значит? Что ты такое?!

— Я? Я единственная оставшаяся честная часть Рэрити. — Тварь вытянула длинную элегантную шею. При других обстоятельствах это зрелище растрогало бы пегаску до слёз, она молила бы о возможности поцеловать это алебастровое совершенство. — Рэрити, которую ты знаешь? Это ложь, Дэш.

— Нет! Ты просто какое-то чудовище, засевшее у неё в голове. — Ловя ртом воздух, Дэш вновь попыталась выбраться из бассейна, но что бы она ни делала, результат был прежний. — Ну, теперь-то я о тебе знаю! Я могу победить тебя! Наши друзья могут!

— Вот почему ты такая хорошая пони, Дэш. — Рэрити наполовину вылезла из бассейна. Грязь, прилипшая к её идеальному телу, на фоне сияющей шёрстки казалась темнее, чем есть, почти чёрной. — Ты верная, и заботишься о своих друзьях. А ещё ты дура.

— Иди на хер!

— Верная, заботливая и немного вульгарная, — усмехнулась единорожка. Это выражение прекрасно подходило к её идеальному, жестокому лицу. — Скажи мне, Дэш, в чём мой особый талант?

Внезапная смена темы сбила пегаску с мысли, и она ненадолго забыла о гневе, пылающем в её груди.

— Это... типа, что-то насчёт драгоценных камней, да? Ты можешь их находить?

— Да, это моя способность, и довольно полезная. Но что делает меня особенной, Дэш? Чем я так знаменита?

Своими притворными драмами? Впрочем, это был явно не лучший ответ, и Дэш решила рискнуть ещё раз:

— Мода?

— Очень хорошо, — улыбнулась Рэрити, и её лицо вновь засияло красотой. — Мода, но в более глубоком смысле — притворство. Обман. Маскировка. Рэрити, которую ты знаешь — ничто иное, как тщательно созданный набор масок, надетых одна поверх другой. Та, которую она носит наедине с тобой, деля с тобой постель, может заставить подумать, что она доверяет тебе, но и это всего лишь ещё одна маска. У неё их десятки, и самая глубокая из них нужна для того, чтобы обманывать саму себя. Заставить поверить, что она всё ещё хорошая пони, как ты и девчонки.

— Неправда! Она добрая и умнее всех, кроме Твайлайт, и она самая щедрая пони на свете. Ради нас она сделает всё, что угодно!

— О, боюсь, это ложь. — Рэрити-из-сна упёрлась передними ногами в кафельный бортик бассейна и выпрямилась, возвышаясь над Дэш. — Она кое-что скрывает и никогда этим не поделится. Не сможет поделиться. И если ты не оставишь этого глупого упорства в потакании её лжи, она причинит тебе боль. Она не сможет избежать этого.

Безмолвно, пегаска уставилась на Рэрити. Губы Дэш двигались, но она не могла произнести ни слова. Единорожка молча смотрела на неё. Грязь, покрывающая её шёрстку, казалось, стала как-то гуще и темнее. Словно жидкая ночь, она сияла как полированный обсидиан.

— Я не понимаю, — произнесла наконец Дэш. Её голос был тихим и слабым, словно у маленькой кобылки.

— Я знаю, — сказала Рэрити, отведя взгляд. — Но уже слишком поздно. Вам не следовало трогать этот камень. Теперь мы обе в ловушке, и это закончится единственно возможным образом.

Она шагнула к Дэш, и пегаска впервые заметила, что воздух вокруг этого существа колеблется, словно над пламенем свечи. Когда Рэрити подошла ближе, ноздри Дэш внезапно наполнило странное резкое зловоние, обжигающее лёгкие и разъедающее глаза. Пегаска попыталась отодвинуться, но всё, что ей удалось — это загнать себя в угол бассейна.

Рэрити опустила копыто рядом с Дэш, и вода вокруг него мгновенно закипела. Чёрная склизкая грязь — нет, не грязь, а что-то совершенно иное — капала с её тела, образуя на поверхности воды маленькие кружки, похожие на чёрные монеты. Вода вокруг них сразу же начинала дымиться. От единорожки исходил сильный удушливый жар, словно она была живой печью.

— Тебе доводилось слышать такую поговорку, дорогуша? — Рэрити погрузилась в бассейн целиком, и вокруг неё взвились плотные клубы пара. Дэш скорее почувствовала, чем увидела, как ноги единорожки, всё ещё покрытые мерзкой чёрной слизью, тянутся к ней, хватают и заключают в обжигающие объятия. Голубые волоски её шёрстки начали обугливаться. Её перья поникли и почернели, а затем вспыхнули. Хватка Рэрити была невероятно сильной, и ни один из бешеных рывков и ударов Дэш, даже когда она начала поджариваться заживо, не смог разорвать её.

— Грязью играть — копыта марать, — прижав свои губы к уху Дэш, прошептала Рэрити.

Пегаска закричала. А затем проснулась.

Но не совсем.

* * *

— Я уже говорил тебе, как ты сегодня красива?

Рэйнбоу Дэш не смогла сдержать лёгкой улыбки. Она привыкла к комплиментам — особенно тем, что касались её внешности — но это не делало их менее желанными. Она дёрнула ухом, словно отгоняя муху, и сделала глоток вина из своего бокала, прежде чем ответить.

— По правде говоря, да. — Ещё один глоток. — Но я буду не против, если ты продолжишь.

— Так, с чего бы начать? — Пегас, сидящий напротив неё в маленькой ресторанной кабинке, положил передние копыта на стол и наклонился вперёд, окинув пони внимательным взглядом с головы до ног, что в иных обстоятельствах выглядело бы весьма неприлично. — Полагаю, с твоей гривы. Я знаю, что ты не просиживаешь часами перед зеркалом, без конца расчёсывая её, но выглядит она именно так. При свечах она отблёскивает золотом, и ни одна принцесса не могла бы похвастаться столь же богатым и глубоким оттенком индиго, подобным тому, что можно увидеть на самом краю радуги.

— Мм... — Дэш нравилось, к чему всё идёт. — Продолжай.

— Ещё? Ну хорошо. Твоя шёрстка безупречна, белоснежная, как облако при полуденном солнце. Твои ноги, о Дэш, я мог бы часами воспевать их, изящные, стройные и, в то же время, сильные. — Он снова наклонился к ней, так близко, что их носы почти соприкоснулись, и поймал её взгляд. — Но, думаю, больше всего я люблю твои глаза. Они... они подобны сапфирам, глубокие, как океан. Я мог бы смотреть в них всю жизнь, заблудившись в них, утопая в них. Вот как сейчас.

— Подлиза. — Она наконец покраснела. Прежде, чем он успел возразить, Дэш наклонилась вперёд и скромно поцеловала его в губы. По крайней мере, начало было скромным, когда поцелуй закончился, кончики их языков были влажными от слюны друг друга и Дэш могла слышать весёлое хихиканье пар, сидящих по соседству. Она не обратила на них внимания, не отводя глаз от своего ухажёра.

Кедр Бриз с закрытыми глазами откинулся на спинку стула. Он улыбался, но в этом не было ничего необычного — казалось, он улыбался всегда, когда был с ней, и его веселье было заразительно. Как правило, пяти минут в его обществе было достаточно, чтобы Дэш, забыв о заботах и тревогах, связанных с управлением Бутиком, начинала улыбаться за компанию.

— Слишком напыщенно, даже для тебя, — продолжила она. — Ты что, тренировался, пока я одевалась?

— Вообще-то, я готовился всю смену. Чем ещё заняться, если весь день ты вынужден пялиться в стену?

— Значит, мне не показалось, что это прозвучало слегка отрепетировано. Но мне понравилась та часть, где о моих глазах. Тебе стоит делать это почаще.

— Что, тренироваться? Или говорить комплименты о твоих глазах?

Она сделала вид, что раздумывает над ответом.

— И то и другое.

— Тогда зачем останавливаться на глазах? — Протянув переднюю ногу, он положил копыто на её копытце. Нежно придерживая его, он наклонился вперёд и прошептал: — Позволь мне восхищаться твоими фланками, твёрдыми, гладкими и идеально сложенными?

— Кедр, тебя услышат! — Покраснев, прошипела Дэш, но не могла сдержать тронувшей губы предательской улыбки.

— И как насчёт твоего языка? — продолжил жеребец, всё ещё так тихо, чтобы слышала только она. — Он... ладно, сдаюсь, я не могу придумать подходящий эпитет, но мне нравится, как ты с ним управляешься.

— А теперь ты ведёшь себя глупо. Даже вульгарно. — Она поднесла бокал к губам, чтобы сделать очередной глоток. — Не останавливайся.

— Хорошо. — Он прижался щекой к её щеке и шепнул ей на ухо: — Я люблю твою кожу, тот вкус, когда я покусываю её. Я люблю твой запах, особенно, когда ты забываешь воспользоваться этими цветочными духами. Я люблю, как напрягается твой живот и твердеют соски, когда я...

— Кедр! — Засмеявшись, Дэш оттолкнула своего кавалера. Её смех был самым громким звуком во всём ресторане, и мгновенно взгляды присутствующих устремились прямо на них.

Ей было всё равно. Дэш овладел приступ хихиканья, справиться с которым удалось только через минуту, да и то лишь отхлебнув ещё вина. Усмехнувшись, Кедр сделал то же самое.

“Рядом с ним всегда так приятно”, прозвучал голос Рэрити в голове Дэш. Сбитая с толку, она оглянулась по сторонам в поисках источника звука, но, не услышав продолжения, повернулась обратно к Кедру. Если тот и заметил что-то неладное, на его лице это никак не отразилось.

— Ты, знаешь ли, неисправим, — сказала ему Дэш. — Неужели все пегасы такие?

— Лишь самые красивые. — Воспользовавшись подходящим моментом, он распушил крылья. Они были тёмно-русого оттенка, цветом как и одноименное дерево, и приятно контрастировали с коротко подстриженными, “по уставу”, как он часто говорил, серовато-зелёными гривой и хвостом.

— Знаешь, мама всегда говорила мне, что на свете бывают и скромные жеребцы. Надеюсь, однажды мне такой попадётся.

— Это большой мир, всё может статься. — Казалось, он хотел добавить ещё что-то, но тут подошла официантка с блокнотом, парящим рядом с ней в магическом поле. Быстро схватив меню, он начал лихорадочно листать его. — Эм, заказывай пока ты.

Жеребцы. Покачав головой она быстро заглянула в меню, скорее по привычке, чем из необходимости: она знала, что закажет, ещё до того, как пришла в ресторан.

— Мне, пожалуйста, баклажаны с пармезаном и кускус с базиликом и нарциссами. И поменьше базилика.

— А как насчёт джентелькольта? — спросила официантка, записав заказ.

— Хм... — Пролистав всё меню ещё раз, Кедр, в итоге, вернулся на первую страницу. — Я возьму салат по-домашнему.

— Салат? — удивилась Дэш. — Брось, дорогуша, мы же ужинаем в хорошем ресторане. Ты можешь выбрать что-нибудь получше простого салата.

— Ага, но... — Он снова взглянул в меню, и его щёки на мгновение окрасились лёгким румянцем. — Ты в курсе.

— И я ведь говорила тебе, не думай об этом. Я не против.

Он кивнул, но румянец никуда не делся.

— Ладно, тогда я возьму, эм, перцы, фаршированные чечевицей, и пранцузский луковый суп.

— Прекрасный выбор. Всё будет готово через несколько минут. — Официантка захлопнула блокнот, забрала меню и направилась в кухню, оставив пару в тишине.

Тишина затянулась.

До того, что от этого стало некомфортно.

Наконец молчание зашло слишком далеко, и они заговорили одновременно, перебивая друг друга, и тут же оба умолкли.

— Ты первая, — сказал Кедр, качнув в её сторону крылом.

— Хорошо, извини. — Дэш тихонько вздохнула. — Я же сказала, тебе нечего стыдиться. Я бы не стала заказывать столик в этом ресторане, если бы не хотела, чтобы ты хорошо поужинал.

— А я и не стыжусь. — Под её взглядом он смущённо заёрзал. — Ну ладно, немного. Просто эта еда стоит больше, чем я зарабатываю за целый день.

— Ну и что? Не тебе же её оплачивать.

— От этого не легче.

— Ну прости. — Она опустила бокал на стол чуть резче, чем требовалось. — Прости за то, что я хочу вкусно поужинать в прекрасном ресторане в хорошей компании. За первые две вещи я могу заплатить, но, боюсь, последнее не купишь ни за какие деньги.

— Это не то, что я имел в виду, и ты это знаешь. — Его крылья раздражённо встопорщились. — Слушай, давай поговорим о чём-нибудь ещё.

— Хорошо. — Она немного помолчала. — Ты уже подал своё прошение?

Его поза чуть изменилась. Немногие пони заметили бы это, но она была экспертом в языке тела.

— Нет.

— Я думала, крайний срок уже на этой неделе.

— Ага, так и есть. — Он сделал медленный глубокий вдох. — Не думаю, что я стану это делать.

Спокойно. Спокойно. Дэш помедлила с ответом.

— Думаю, ты уже готов, дорогой. Тебя примут.

— Я знаю, капитан сказал, что я подхожу. Я просто... не уверен, что хочу быть офицером.

— Значит, ты просто хочешь навсегда остаться стражником?

— Это почётная профессия. — Он выпрямился. — Многие пони так и служат принцессам всю свою жизнь.

— Да, но ты мог бы получить титул! Быть офицером — это почти то же самое, что быть благородным. Многим такое даже не снилось!

“Погоди, сон, о чём мой сон, почему я...”

— Мне снилось, как я становлюсь стражником. Я стал им наяву. Сколько пони могут похвастаться тем, что их мечта сбылась?

— Офицеры могут позволить себе хорошую еду, — возразила она.

— Пони на службе получают еду бесплатно.

— Да, но тебе не пришлось бы смущаться, когда я за тебя плачу. — Кобылка вздохнула. — Пожалуйста, просто подумай об этом, пока не стало слишком поздно.

Пегас кивнул.

— Но учти, я ничего не обещаю.

— И не надо, — она помахала копытцем. — Теперь, пожалуйста, давай поговорим о чём-нибудь другом.

— Ладно, ладно. — Он подождал, пока Дэш сделает глоток вина. — Мы могли бы снова поговорить о твоих сосках.

Она поперхнулась, забрызгав весь стол вином.

— Кедр! — прошипела она, безуспешно пытаясь скрыть возмущённый смешок. Болтовня за соседними столиками в миг утихла, и посетители обернулись, чтобы посмотреть, в чём дело.

— Что? — Его лицо хранило выражение полнейшей невинности. — Ты же сама хотела сменить тему.

— Ты ведь курсе, что ты безнадёжен? — Хоть и не сразу, Дэш удалось избавиться от улыбки, и она изящно вытерла брызги вина салфеткой. — И что мне с тобой делать?

— О, я могу придумать несколько занятий... — У него был такой вид, словно он вот-вот назовёт то, о чём подумал, Дискорд бы побрал этих любопытных пони за соседними столиками, но тут подошла официантка с подносом, и он, смущённый или нет, накинулся на тарелку как всегда делали пегасы — с полной самоотдачей, словно сама их жизнь зависела от того, насколько быстро они сумеют заглотить пищу.

Она покачала головой, улыбнулась и деликатно откусила кусочек баклажана. Восхитительно.

Остаток вечера пролетел как во сне. Она помнила, что расплатилась за ужин и сделала вид, будто не замечает унижения на лице Кедра, помнила, как вышла на улицу, чувствуя себя слегка навеселе после вина и воспользовалась этим, как предлогом, чтобы теснее прильнуть к своему кавалеру. Она помнила, каким грациозным и полным сил ощущался Кедр и как он укрыл её крылом, когда налетел лёгкий вечерний дождик, выпадавший тёмными пятнами на каменную мостовую и смывший наконец вездесущий запах сажи, весь день копившийся в воздухе, оставив после себя аромат чистоты и свежести.

Она помнила, как они добрались до её ателье и поцеловались под фонарём у входа, как, открыв дверь, прямиком направились в спальню — они занимались этим достаточно раз, чтобы сразу пропустить часть представления с диваном и напитками.

А затем они оказались на её кровати, лёжа бок о бок. Слегка куснув жеребца за ухо, Дэш откинула голову, подставляя шею его губам. Поцелуи Кедра оставили влажную дорожку от подбородка до самого плеча, а затем он склонил голову и как следует зарылся мордой в её гриву, чтобы сделать глубокий вдох.

— Что ты делаешь? — Дэш хихикнула.

Он выдохнул, и от его горячего дыхания по её спине побежали мурашки.

— Упиваюсь твоим запахом.

— О, прекрасно, — Она повернула голову, чтобы поймать его губы, и они слились в долгом поцелуе. Поначалу он был довольно простым: они нежно посасывали губы друг друга, но вскоре она почувствовала кончик его языка и встретилась с ним своим. Разведка, поддразнивание и, наконец, борьба.

Дэш могла целовать его часами. В иные ленивые дни, когда бутик был закрыт, а Кедр был в увольнении, бывало, они не вставали с кровати с утра до вечера, ничего не делая, просто лёжа рядом и целуясь, засыпая и просыпаясь, чтобы вновь целоваться. Это был один из её любимейших способов проводить время.

Но сегодня их ждало кое-что другое, то, что она обожала ничуть не меньше. Даже во время поцелуев она чувствовала, как хвост Кедра хлещет её по бокам. Не отрываясь от его губ, она улыбнулась, дёрнув хвостом в ответ, отчего их хвосты мягко переплелись, натягиваясь в такт поцелуям.

Дэш не была уверена, как это у жеребцов, но для кобыл дёрганье за хвост было или крайне неприятным, или же в точности наоборот, в зависимости от обстоятельств. Сейчас, лёжа в постели рядом с любимым, чувствуя, как её язык тесно прижимается к его столь же горячему и скользкому языку, это было восхитительно. Тепло, уже возникшее в груди, медленно опускалось вниз по животу, чтобы занять своё место между ног. Застонав в рот Кедра, она откатилась в сторону, переворачиваясь на бок.

Он последовал за ней, нежно обняв передней ногой за плечо, чтобы поддержать голову. Одна из его задних ног прижалась к её бёдрам, и она чуть раздвинула их, ровно настолько, чтобы их ноги переплелись. Всё это время их долгий поцелуй не прерывался ни на секунду.

Кедр отодвинул голову, и она разочарованно застонала. Он что-то мягко прошептал ей на ухо, а затем его губы вернулись, лаская её шею, грудь, и опускаясь по животу. Дэш довольно замурлыкала, а затем ахнула, почувствовав его зубы, прикусившие шёрстку. Следы небольших укусов, оставленные пегасом, разожгли в её груди огонь, и она подтолкнула его голову ниже, к своим раздвинутым ногам.

Чуть-чуть не дойдя до её паха, Кедр остановился, и Дэш почувствовала, как грубая щетина его подбородка кольнула один из сосков. Это было неприятное, почти болезненное ощущение. Она резко втянула воздух, а затем медленно выдохнула, беспомощно вздрогнув, когда язык жеребца нежно коснулся затвердевшего бугорка. Его зубы осторожно сомкнулись вокруг него, удерживая на месте, пока кончик языка скользил по нему взад и вперёд. Дэш выгнула спину так, что она приподнялась над постелью, и снова застонала.

После нескольких минут этой восхитительной пытки Кедр переключился на другой сосок, твёрдый край его копыта коснулся бёдер Дэш. В ожидании она затаила дыхание, и вот он нежно провёл копытом по контуру её половых губ. Её сердце билось так, что сотрясало грудную клетку, и она вновь застонала, на этот раз гораздо громче.

Спустя несколько часов они лежали в объятиях друг друга, обессилевшие, потные и липкие. Дэш знала, что утром будет чувствовать себя грязной, но сейчас она ощущала себя скорее удовлетворённой, как, по её представлению, чувствовала бы себя Эпплджек, покрытая пылью и потом после долгого дня, наполненного тяжёлой работой. Шёрстку Дэш покрывали пятна и потёки, но она носила их с гордостью, как доказательство того, что она была кобылкой, которую стоит желать, которая может возбудить своего жеребца и поглотить его похоть, как в прямом, так и в переносном смысле.

Уткнувшись носом ей в грудь, Кедр пробормотал что-то неразборчивое. Она дёрнула ухом в его сторону, но его веки уже сомкнулись, а дыхание стало медленным и размеренным, грудь вздымалась и опускалась как ровные спокойные волны.

Это было то, ради чего стоило жить. Она могла смеяться с ним по утрам и дарить ему своё тело ночью. Её даже не беспокоило, что ей приходится платить за их совместные обеды — теперь, когда Бутик стал преуспевающим предприятием, деньги перестали быть для неё проблемой. Вместе они могли бы быть счастливы.

Элемент Щедрости, успешная бизнес-пони и магнат моды вместе с ничем не примечательным стражником, дни напролёт стоящим во дворце по стойке «смирно», уставившись в стену в ожидании войны, что никогда не настанет. С жеребцом, интересы которого ограничиваются только службой. Жеребцом, довольным своим скромным положением.

“Он был таким добрым, нежным и любящим, — прозвучал в голове Дэш голос Рэрити. — Думаю, с ним я могла бы быть счастлива. Чем бы тогда всё закончилось?”

Она порвала с ним спустя три дня.

* * *

— Так это и есть твой дом, да? — Клаудфаер высунулся из окна поезда, уже прибывающего на станцию Понивилля. Стояло яркое безоблачное июньское утро, а городок уже гудел от голосов пони, в предвкушении шоу. — А он больше, чем я ожидал.

— Да, с тех пор, как я уехала, он немного вырос. — Дэш попыталась выглянуть из-за плеча пегаса, чтобы посмотреть на город, но окно было слишком тесным для двоих. Она боднула Клаудфаера лбом в плечо, а когда это не помогло, схватила зубами за гриву и втянула обратно в вагон. — Блин, хватит заслонять обзор!

— Да ладно тебе, ты же уже тысячу раз видела этот город! — Пегас хлестнул её бок хвостом, шлепок получился достаточно сильный, чтобы заставить Дэш подскочить, и он тут же как ни в чём не бывало откинулся на сиденье, прежде чем она успела ответить. — К тому же, если ты видел хоть один городишко, считай видел их все.

— Большинство городов — да, но не этот. Понивилль... Ну, он просто другой. — Пегаска вытянула шею, пытаясь разглядеть словно покрытую глазурью крышу Сахарного Уголка или изящные флажки, развевающиеся над бутиком Карусель. Они ещё прятались за разноцветным хаосом Понивилля, ставшего куда больше, чем она помнила, но вдалеке над кричаще-яркими крышами и шпилями зданий она видела весело искрящийся замок Твайлайт, сияющий сквозь утреннюю дымку. От этого зрелища она невольно улыбнулась и ей тут же захотелось расправить крылья и, послав в Тартар церемонии, полететь разыскивать подруг, оставив позади замедляющийся поезд.

Но нет, так поступила бы прежняя, желторотая Дэш. Новая Дэш, вандерболт, была дисциплинированной. Терпения ей было не занимать и, если надо, она могла часами сидеть на месте, не шевельнув ни одним мускулом. Она будет вести себя как настоящий профессионал, вежливо поприветствует горожан, собравшихся чтобы встретить поезд, и не станет жадно высматривать среди них своих друзей, пока церемония не завершится.

Взволнованно трепеща крыльями, она твердила себе это снова и снова, а затем тихонько вздохнула и опустилась на сиденье.

— У тебя всё в порядке? — приподняв бровь, спросил Клаудфаер.

— Ага, просто... Знаешь, я не видела их с тех пор, как уехала.

— И что? Они ведь придут тебя встречать.

— А что, если нет? Что, если они заняты, и, ну знаешь... есть дела поважнее чем всё это?

— Ну, тогда с тобой буду я, — не без ехидства усмехнулся пегас.

Ха, что верно, то верно. Она опустила взгляд, уставившись в пол, который скрипел и содрогался, пока колёса поезда замедляли свой ход. Вагон накренился и наконец остановился.

— Ага, будешь, — кобылка улыбнулась в ответ. — Спасибо, лейтенант Фаер.

— Пожалуйста, лейтенант Дэш, — ухмыльнулся он. — Ну что, приступим?

— Через пару минут. Спитфайр сказала, что мы должны дес-чего-то-там одновременно.

— Десантироваться?

— Ага, точно. — Она отвернулась к окну, и пегасов накрыла лёгкая уютная тишина. Они встречались так давно, что уже забыли о неловкой необходимости заполнять словами возникающую между ними пустоту. Они были словно две скалы, непоколебимо застывшие бок о бок в лесу.

— Я и не представляла, что это для тебя так важно, — послышался ещё один знакомый голос откуда-то слева. Дэш повернула голову и увидела Рэрити, сидящую рядом с ней на сиденье.

— О, привет, Рэрс, — сказала пегаска. — Ага, то есть, это был мой первый раз, когда я вернулась в Понивилль как вандерболт. Все эти годы я твердила вам о своей мечте... Я представляла себе это, у меня было, наверное, с десяток вариантов моего возвращения: вот я, в новой лётной форме, во главе строя Вандерболтов пронзаю небеса... Это было, эм-м, довольно глупо. Наверное.

— Не глупо, — возразила Рэрити. — Каждая кобылка мечтает поразить своих друзей. Но, позволь спросить, почему ты приехала на поезде?

— Так путешествует наша команда. — Пегаска махнула копытом в сторону безмолвно наблюдавшего за ними Клаудфаера. Доносившийся снаружи шум, казалось, внезапно стих, словно весь город непостижимым образом застыл в неподвижности. Деревья ещё колыхались на ветру, и она слышала шелест листвы, но в остальном жизнь остановилась, словно весь мир чего-то ждал. — Я имею в виду, мы могли бы и прилететь, но нам нужно так же доставить всё наше оборудование и команду поддержки. Так что, обычно мы просто садимся на поезд.

— О, это так... — единорожка ненадолго задумалась, — практично, полагаю. Даже неожиданно.

— Ага, я тоже удивилась.

Они опять замолчали. Звуки города вновь ворвались сквозь открытое окно, и Дэш почувствовала, как задрожал пол, когда пони из других вагонов двинулись к выходу.

— Итак, что будет дальше? — спросила Рэрити.

— Небольшая церемония прямо на платформе. Нас представит Спитфайр, поприветствует мэр, думаю, несколько юных кобылок подарят нам свои поделки, которые они смастерили в школе. Немного глупо, но при этом весело. — Дэш снова выглянула в окно и почувствовала, как её губы тронула лёгкая улыбка. — О, а ведь девочки тоже там были. Увидев меня, они все так обрадовались.

— Звучит чудесно, — сказала Рэрити. Её голос был мягким и немного грустным. — Прости, что я не смогла там присутствовать.

— Не переживай. Всё было нормально. Ты же не смогла приехать из-за того показа мод.

— Были и другие показы. Один я могла бы и пропустить.

— Значит, тебе пришлось бы расстаться со своими мечтами, чтобы сбылись мои. И какой бы я тогда была подругой?

И вновь тишина. Дэш услышала шорох диванной подушки, когда Рэрити придвинулась ближе, и почувствовала, как та прижалась к её боку. Тёплое дыхание коснулось её гривы, и ей стало щекотно, когда единорожка шепнула ей на ухо ответ:

— Любимой.

— Ага. — Очередная пауза. — Но ты не приехала.

— Знаю. И мне жаль.

Клаудфаер, сидевший напротив, встал и потянулся. Махнув в сторону Дэш хвостом, он вышел в проход.

— Давай уже, а то опоздаем!

Подруги посмотрели ему вслед.

— Ну что, пойдём? — спросила Дэш.

Рэрити кивнула.

— Пойдём.

* * *

Глядя на парящую перед ней брускетту, Рэйнбоу Дэш нахмурилась. От крекера осталась только половина, вторая всё ещё была у неё во рту. Она медленно пережёвывала его, чтобы затем, безо всякого удовольствия, проглотить. Что-то с этой закуской было не так: помидор, что ли, попался недозрелый, а может, листик щавеля как-то умудрился угодить в начинку. Она оглядела комнату, где проходил званый обед, и, убедившись, что никто из гостей не смотрит в её сторону, выбросила остаток hors d'oeuvre в цветочный горшок.

“Казалось, у них тут закуски могли быть и получше”.

Ну и ладно. Она вновь пролевитировала к губам бокал вина и сделала приличный глоток, чтобы избавиться от кислого послевкусия.

— Уже навеселилась? — шепнул ей на ухо женский голос. Подпрыгнув от неожиданности, Дэш повернулась и увидела стройную земную пони, с улыбкой стоящую почти вплотную.

— О, Синоба, ты меня напугала. — Дэш наклонилась и прижалась щекой к щеке подруги. — И, конечно же, у меня нет слов, чтобы выразить, как я признательна тебе за приглашение.

— Мхм. — Синоба взяла кусочек брускетты и закинула в рот целиком. Видимо, у неё не было претензий к их вкусу. — Тогда почему ты хандришь тут в углу?

— Что? Я не хандрю. — Глядя на кобылку с шёрсткой цвета корицы, Дэш нахмурилась. — Я просто решила, эм, перевести дух.

— Да? Ты что, успела несколько раз обежать вокруг дома, пока я отвлеклась? — Она легонько ткнула подругу в бок, отчего, поскольку Синоба была земной пони, у Дэш едва не перехватило дыхание. — Давай, присоединяйся к вечеринке.

— Вообще-то я думала, что мне стоит... ай! — Чего бы там ни планировала Дэш, это было уже неважно: Синоба, ухватив её зубами за гриву, потащила её обратно в гостиную к собравшемуся там табунчику гостей. Дэш еле успела поправить волосы, прежде чем к ним повернулись ближайшие пони.

— Вот ты где, Синни, — сказала высокая пожилая единорожка. Рядом с ней парили как минимум три бокала вина различной наполненности. В её голосе была какая-то особенная нотка, словно каждый слог нёс на себе тяжесть всего мира, и ей было это известно. Дэш могла представить, что такой акцент когда-нибудь будет и у неё. — Я думала, ты решила нас бросить. Кто твоя подруга?

Синоба протиснулась в круг, легко расчистив место и для Дэш — опять же, земная пони.

— Ну как я могу оставить собственную вечеринку, Белладонна? После такого мне никогда не восстановить свой винный погреб. — Она слегка подтолкнула Дэш к единорожке. — Как бы то ни было, это Рэйнбоу Дэш, новая модельерша, о которой я тебе рассказывала. Она владелец того бутика, о котором писали в “Секретах Филлидельфии” месяц назад.

— О, да! — Белладонна, сжав её копыто, наклонилась, чтобы вскользь поцеловать Дэш в щёку. — Я так много слышала о тебе, дорогая. Жаль, не могу сказать “Добро пожаловать в Филлидельфию” и всё прочее, ты ведь, как я понимаю, у нас уже довольно давно?

— Да, так и есть, несколько месяцев, — ответила Дэш. — Хотя, если задуматься, то уже почти год. Я ужасно рада, что у меня снова есть собственный магазин, и крайне благодарна за тёплый приём всем жителям Филлидельфии.

— О, да ты ещё и дипломат, — заметила Белладонна. Она допила один из трёх бокалов и поставила его на пустой стол. — Надо будет заглянуть в твоё заведение, когда окажусь в вашем районе в следующий раз. Мой муж постоянно жалуется на то, что я слишком много трачу на одежду, но это мои деньги, и я буду делать с ними всё, что захочу.

— Это звучит весьма разумно...

— А если ему это не нравится, пусть отправляется жить к своей любовнице! Они могут хоть голышом по улице ходить, мне-то что!

— Эм... — Дэш отодвинулась назад и заметила, как Синоба закатила глаза.

— Донна, ты снова кричишь. Иди, возьми себе ещё выпить.

— Хм, отличная идея. — Старшая кобыла улыбнулась Синобе и скрылась в толпе в сопровождении своих ещё полных бокалов. — Привет, юный жеребец... — Её голос растворился в бормотании зала и исчез.

— Извини, — сказала Синоба. — Белладонна бывает несколько... хм, эксцентричной, особенно когда переберёт.

— Я заметила. Как думаешь, может, ей не стоит больше пить?

— А? О, ещё как стоит, когда она выпьет, она просто ого-го! Ни один из этих жеребцов не будет в безопасности. — Кобылка захихикала. — Кстати о жеребцах, а где твой?

— Прости, что значит, мой? — напряглась Дэш.

— Твой жеребчик. Ну знаешь, тот стражник?

Конечно, Дэш знала, что этот момент настанет. Вряд ли можно разорвать длительные отношения, не столкнувшись с некоторыми социальными последствиями, или каким-то образом умудриться скрыть этот роман от своих друзей. Она сделала ещё один глоток вина, позволила ему на мгновение обжечь язык и проглотила.

— Да, Кедр. Боюсь что... что ж, у нас с ним ничего не вышло.

Не успев отпить из собственного бокала, Синоба замерла и распахнула глаза. Одно неприятное мгновение она пристально смотрела на Дэш.

— Вы... Вы расстались?

— Да, — кивнула Дэш. — Полюбовно, по взаимному согласию и, конечно, безо всяких обид.

— Но... Поверить не могу, Дэш, мне так жаль. Ты в порядке?

— О, конечно же, да, — она снова кивнула. — Такое случается, Синоба. Мы оба осознали, что не подходим друг другу и не хотели продолжать отношения, которые могли закончиться только слезами.

Синоба нахмурилась. Опустив свой бокал на стильный комод, который стоил больше месячной прибыли бутика Дэш, она деликатно увела её в тихий уголок, подальше от толпы.

— Это правда, но вы всегда казались такими счастливыми вместе. Вы в этом уверены?

“Такими счастливыми”.

Дэш закрыла глаза, вспоминая улыбку и смех, которые ей никогда не удавалось сдержать рядом с ним. Она вспомнила ленивые дни, когда они лежали бок о бок, только и делая, что обмениваясь поцелуями и шепча друг другу на ушко.

А затем она вспомнила выражение лиц других пони, когда она представляла Кедра на вечеринках. Слегка расширившиеся глаза, а затем немедленная бурная хвала его службе в качестве стражника. Пустая покровительственная болтовня, на которую так щедры богачи, общаясь с трудолюбивыми бедняками.

— Мы просто не подошли друг другу, — пробормотала она.

— Ладно, — выдохнула Синоба. — Что ж, опять-таки, мне очень жаль это слышать, Дэш. Если тебе нужно поговорить с кем-нибудь, ты ведь знаешь, что я всегда рядом?

— О, конечно, Синни. — Дэш наклонилась и прижалась щекой к крепкой шее земной пони. — Со мной всё будет в порядке. Я и так в порядке. А теперь возвращайся к гостям, они, наверное, уже головы ломают, о чём мы тут секретничаем.

— Хм. — Хозяйка оглядела комнату. Все пони сгрудились возле стола с закусками и стойки бара и, казалось, совершенно не обращали на них внимания. — Дэш, пока здесь ещё осталось что съесть и выпить, думаю, мы можем поджечь это место, и они ничего не заметят.

— Ну, это хороший дом, — хихикнула Дэш. — Не хотелось бы этого делать. — Она легонько подтолкнула земную пони в бок. — Пойдём, поболтаем.

Следующие несколько часов прошли как в тумане. Обычно Дэш могла болтать даже с камнями, но сейчас, после своего признания хозяйке вечера, она заметила, что ей проще позволять собеседнику взять большую часть беседы на себя. Она открывала рот лишь когда разговор заходил о моде или её новом бутике. Такая сдержанность могла показаться гостям странной, но судя по сочувствующим взглядам, что украдкой бросали на неё другие пони, слухи о её разрыве с Кедром, по всей видимости, успели распространиться.

Она допивала четвёртый или пятый бокал (а может, и седьмой — к этому времени всё выглядело немного расплывчатым), когда заметила нового пони, стоящего на почтительном расстоянии. У него был необычный окрас: почти такая же белоснежная шёрстка, как и у неё, но перемежающаяся синими волосками, придающими телу серебристый оттенок. Это было поразительно, и несколько нечётких мгновений она просто, моргая, разглядывала его, пока не подключилась остальная часть её разума.

— О, эм, привет! — сказала она и тут же мысленно обругала себя. — То есть, добрый вечер, сэр.

— Добрый вечер, миледи, — ответил он. — Надеюсь, я вас не побеспокоил?

На его губах играла улыбка, а пронзительный взгляд, довольно редкая для благородных пони из высшего общества черта, был будто обнажённый клинок, ищущий ножны. Его тёмная грива, серовато-синяя, словно джинсовая ткань, была зачёсана назад, но в модном стиле, а не как напомаженная швабра, которую можно заметить на головах у столь многих городских пони. Одежды на нём не было — необычно, но в Филлидельфии не такая уж и редкость, — не считая простого шейного платка. На белой ткани сверкнуло пятнышко света, и Дэш, приглядевшись, увидела маленькую золотую булавку в виде колибри с крошечным бриллиантом, зажатым в когтях.

“Вот тебе и привет”.

Дэш почувствовала, как её щёки охватывает лёгкий румянец, который, конечно же, не мог быть вызван ничем, кроме вина, однако это всё ещё был весьма интересный пони. Точнее, весьма интересный жеребец.

— Вовсе нет, сэр, — ответила она, чуть-чуть склонив набок голову, что выражало притворную застенчивость и одновременно выгодно демонстрировало идеальную линию шеи. — Я просто кое о чём задумалась и не заметила, как вы подошли.

— Что ж, я не намеревался подкрадываться к вам. — Он подошёл чуть ближе, так, чтобы можно было разговаривать не повышая голоса и слышать друг друга в негромком шуме вечеринки. — Вы подруга Синобы?

— Да, мы познакомились во время “Фантазии” прошлой осенью. Синоба была одной из её организаторов, а я участвовала в первый раз, и она зашла ко мне вечером накануне открытия, чтобы убедится, всё ли подготовлено. Мы проболтали несколько часов, и она помогла мне всё закончить, и теперь она, вероятно, моя самая близкая подруга, — Дэш ненадолго замолчала. — В Филлидельфии.

— Как на неё похоже, — улыбнулся жеребец. — Она одна из самых добрых пони, которых я только встречал. Это всё принадлежит ей, — он обвёл вокруг копытом, показывая на окружающий их интерьер, — но если бы вы встретили её на улице, вы бы подумали, что она — одна из ваших соседок.

“Она была хорошей подругой, — тихо произнесла Рэрити. При этом внезапном вмешательстве Дэш дёрнула ушами, но не отвела взгляда от стоящего напротив жеребца. — Я думаю, что из всех богатых и гламурных пони, которых я повстречала в Филлидельфии, она была одной из немногих, кто был бы так же счастлив, живя в Понивилле”.

— Значит, по-вашему, богатые чаще бывают претенциозны? — Дэш приподняла бровь.

— К сожалению, да. Впрочем, мои соседи тоже довольно богаты.

— Я имею дело с модой, сэр. Претенциозность это не всегда плохо. — Она сделала ещё один глоток вина и улыбнулась ему, чтобы смягчить сказанное. — Кстати, рада с вами познакомиться. Рэйнбоу Дэш.

— Взаимно. — Он вытянул копыто, и Дэш стукнулась с ним своим. — Лукинг Гласс, к вашим услугам.

* * *

Рэйнбоу Дэш в растерянности оглядела тёмную безликую равнину. Тонкая серая пыль, покрывающая землю под её ногами, окружала со всех сторон и тянулась до самого горизонта вдали. Над головой, словно чёрный беззвёздный свод, нависло небо. Не было ни солнца, ни луны, ни какого-либо другого видимого источника света, а лишь бесконечный покой серой равнины и стук сердца в её груди.

— Наверху, дорогуша.

Дэш обернулась и увидела ступени, поднимающиеся из пыли всё выше и выше, пока они не становились похожи на узкую ленту на фоне пустого чёрного неба. Казалось, ничто их не поддерживало, они просто висели, словно нить воздушного змея. Кто бы ни был владельцем воззвавшего к ней голоса, он затерялся где-то в надзвёздных краях, там, где кончалась лестница.

Она поставила копыто на первую ступень, затем на вторую, на третью и так пока земля внизу не утратила очертаний, превратившись в одноцветную мешанину серого и тёмного-серого, похожую на волнующееся море, застывшее в вечности. Дэш смотрела вниз на бескрайнюю пустошь, такую чудовищно огромную, что она закрыла глаза, лишь бы её не видеть.

“Выше”, — шепнул кто-то в её голове. Она вновь подняла взгляд к пустоте над головой и ступеням, ведущим на несуществующие небеса и сделала ещё один шаг. И ещё, и ещё, пока безжизненный мир не остался далеко внизу. Она карабкалась вверх, часы, дни и ночи, которые были неотличимы друг от друга, ибо не было ни солнца, ни луны, чтобы следить за ходом времени. Бесконечно она взбиралась все выше и выше, а годы летели мимо, и невидимые звезды двигались на чёрном небосклоне, и века превращались в пыль, и всё же она поднималась всё выше и выше, пока мир под ней не превратился в крошечное пятнышко света, единственную звезду в бесконечной, всеохватывающей тьме, которая и была её вселенной, и всё, что осталось — это лишь она сама, лестница над ней и голос, шепчущий в голове, маня сделать ещё один шаг. Она неутомимо карабкалась вверх, ибо в её душе не было ничего, кроме одного-единственного приказа: “Выше”.

А потом ступени закончились скромной площадкой всего нескольких метров в поперечнике. Она была такой же пустой и невыразительной, как и лестница, но в её центре стоял огромный трон, широкий и с высокой спинкой, сделанный из чистого золота, сияющего во тьме, что не знала солнца. Красная бархатная подушка покрывала сиденье, а на ней развалилась Рэрити, её подбородок и передние ноги лежали на подлокотнике трона. Не Рэрити — подруга Дэш, а фальшивая Рэрити, злобное создание, красивое, стройное и высокое.

— Здравствуй, дорогуша, — произнесло чудовище своим певучим голосом. — Я рада, что ты добралась. Я уже начала беспокоиться.

— Я тебе не дорогуша, — огрызнулась Дэш. Она осторожно поставила копыто на платформу и, когда она, казалось, выдержала, забралась на неё целиком. Горячий металлический запах ударил ей в нос, а яркие цвета золотого трона и алой подушки и, конечно же, сияющих фиолетовых волн гривы Рэрити слепили глаза, так давно привыкшие вглядываться во тьму. — Что это такое? Где мы?

— Ты всё время задаёшь этот вопрос. Мы не сдвинулись, дорогуша, а всё ещё лежим вместе на кровати в доме Свити Белль в Понивилле. А может, мы в воображаемом мире, заполненном самыми разными образами, извлечёнными из глубин разума твоей шлюшки-подруги. Разве не для этого ты здесь?

— Не... — Дэш вздрогнула. — Не говори этого слова. Рэрити — прекрасная пони, и ты ничего о ней не знаешь.

— О да, она прекрасна, признаю?. Но не скажу, что это пошло ей на пользу.

Дэш осторожно шагнула ближе к трону. Металлический запах, похожий на запах раскалённого железа, становился всё сильнее.

— Но ведь она была счастлива, правда? С Кедром?

— Была, верно. Так же, как и ты с Соарином.

Её слова кольнули Дэш, но лишь на мгновение.

— Почему она решила порвать с ним?

— А почему скорпионы жалят? Такова её натура — она не могла больше оставаться подружкой никчёмного стражника, как ты не можешь отрезать себе крылья.

— Она... она не настолько мелочная. Просто иногда она такой кажется.

— В определённый момент, Рэйнбоу, дорогуша, — вздохнула Рэрити, — “казаться” и “быть” сливаются воедино. Для неё этот момент настал уже давным-давно.

— Но ты сказала, что она носит маски, а настоящая Рэрити совсем другая. Если “казаться” и “быть” для неё одно и то же, то разве маски — это не она сама?

Несколько долгих секунд самозванка не отрывала от неё глаз, в которых зажглась странная искра: интереса, а может, удивления.

— Весьма проницательное наблюдение. И, возможно, маски стали её неотъемлемой частью. Но, Дэш, если бы ты могла заглянуть в её душу так же глубоко, как я, тебе бы не понравилось то, что там скрывается.

— Я тебе не верю.

— Не важно, во что ты веришь, дорогуша. После того, как вы раскололи этот камень и использовали заклинание, вам больше нет дороги назад. Прежде чем закончится эта ночь, ты увидишь, что лежит у неё на сердце.

— Ну и ладно. — Дэш топнула копытом по платформе, издавшей жуткий, призрачный звон, отдавшийся эхом в бесконечной тьме вокруг. — Я увижу эту "настоящую" её, и я всё ещё буду любить её такой, какая она есть, потому что мне наплевать на глупые секреты.

Вновь тишина. Чудовище вытянуло свою длинную прекрасную шею вдоль подлокотника трона, став на мгновение похожим на настоящую Рэрити, застигнутую в момент задумчивости.

— Твоя верность делает тебе честь, Дэш. Ты прекрасная пони и заслуживаешь гораздо, гораздо лучшего, чем то, что случилось. И того, что ещё ждёт впереди.

Рэйнбоу не смогла удержаться. Она протянула копыто, чтобы коснуться её мягкой щеки, но остановилась в нескольких сантиметрах от неё. Застыв на месте, она медленно опустила ногу и опёрлась ею о трон.

— Ты не можешь этого знать. Все, что ей нужно, это... — неожиданно острая боль прервала её, и она с криком отдёрнула ногу от трона. Пятнышки крови усеяли её шёрстку там, где она касалась золота, а на подлокотнике остались прядки синих волосков.

— Что за... Рэрити, какого Тартара... — она отшатнулась и впервые сосредоточила внимание на самом троне, а не на пони, лежащей на нём. Это было не литое золото, как она предполагала, а безумный клубок из проволоки, игл, шипов и булавок, всё тонкое и ужасно острое, с ужасными зазубринами. Они вились друг вокруг друга и сквозь друг друга, словно густые лесные заросли из прекрасного смертоносного металла.

— Не притворяйся такой удивлённой, дорогуша, — сказала Рэрити. Она приподняла голову с подлокотника, но половина кожи на её лице оказалась содрана, а из раны рекой хлынула кровь. Теперь Дэш видела, что всё остальное тело чудовища удерживается на троне золотыми крючьями, вцепившимися в её плоть, пронзающими её, пьющими её кровь. Подушка под ней была не из красного бархата, а из белого хлопка, запятнанного алым. Горячий металлический запах был запахом её крови.

— Под масками может скрываться многое, — сказало существо с ободранным, изуродованным лицом. Рэрити шевельнулась, и безжалостный трон сделал своё дело, сняв с неё шкуру, словно перчатку. — Ложь, а также боль.

Это было уже слишком. Попятившись, Дэш оступилась и свалилась с платформы, куда-то в окружающую её тёмную пустоту. Падая, она почувствовала капли тёплой крови, бьющие ей в лицо. Её крылья рефлекторно распахнулись, но тёмный воздух не давал им никакой опоры, и ветер пронзительно взвыл, когда она начала своё долгое падение к яркой звезде на дне бесконечной бездны.

Она закричала. А потом проснулась.

Но не совсем.

Предыдущая глава

Следующая глава